Культурно-просветительская деятельность поляков в регионе на Северном Кавказе в XIX веке
Миграционная политика государства, являясь одним из инструментов внутренней политики, феномен как социально-политического, так и культурного характера. Необходимо отметить, что в поликультурных регионах подобно Северному Кавказу, в котором этническая мозаичность общества является его важной характеристикой, у людей развивается высокая чувствительность к их собственной и чужой культурной принадлежности.
Первоочередной задачей мигрантов является то, что человеку одной национальной культуры трудно понять восприятие действительности, характерное для принимающей его страны. Перед ними встают проблемы межкультурной коммуникации, подразумевающей под собой межличностное общение представителей разных культур.
Проникнуть в варианты мышления характерные для иной национальной культуры возможно через преодоление языкового барьера. Язык является важнейшим идентифицирующим признаком этноса, с которым непосредственно связано этническое самосознание. «Исчезновение языка - это первый шаг к исчезновению этноса».
С момента появления и адаптации поляков на Северном Кавказе в XIX веке всё заметнее стала проявляться тенденция к сохранению языковой идентичности. В наибольшей степени это нашло отражение в системе домашнего воспитания детей, в божественных литургиях, в почитании церковных праздников и в обучении в прицерковных школах.
Когда проблема заключается в расширении социальных функций, повышении статуса языка близкородственного к мажоритарному, она довольно благополучно может решаться усилиями творческой интеллигенции. На Северном Кавказе в отношении поляков мы сталкиваемся с более сложными ситуациями, когда усилия польских переселенцев, в первую очередь, в лице ссыльных направлены на сохранение собственного миноритарного языка в условиях неродственного двуязычия.
Социальный билингвизм - один из способов существования малочисленной этнической группы людей в иноэтничной среде, отношения с которой строятся на принципах взаимодействия и взаимовлияния двух коммуникативных компонентов - родного и второго языков.
В формировании этнического чувства и самосознания решающая роль принадлежит этнической культуре и родному языку. В языковом общении происходят процессы общей этнической социализации. Этническая идентичность невозможна без традиций и обычаев. Усвоение особого стиля мышления или менталитета происходит одновременно с овладением родным языком. Языковые различия влияют на особенности менталитета и на индивидуальное мышление.
Когда внутренние и внешние системные проблемы общества решаются за счёт культурной и языковой самобытности этногрупп, могут возникнуть препятствия билингвальной коммуникации, ведущие к недовольству, как со стороны правительственных властей, так и представителей рассматриваемого этноса.
В повседневной жизни ссыльных поляков правительственные власти не стали вводить культурный и языковой изоляционизм. Отсутствие билингвальных препятствий способствовало достаточно быстрой этнической аккомодации и социализации членов польской этногруппы на Северном Кавказе в местную общественную систему. Примером могут служить исторические сведения о пребывании на Кавказе знаменитого исследователя 2-й пол. XIX века И.В. Бентковского. По пути на место ссылки И.В. Бентковский изучает русский язык и даже помогал начальнику партии ссыльных вести переписку с государственными органами самоуправления. Это во многом определило характер его будущей службы. Чуть позже, в штабе командующего войсками на Кавказской линии и Черномории, ему поручали рассылать корреспонденцию на польском и литовском языках. В свободное от службы время он давал частные уроки детям ставропольских жителей, зарабатывая, таким образом, достаточно средств для своего существования.
Необходимо отметить феноменальность переселения поляков на Северный Кавказ изучаемого нами периода, его редкостный характер, выходящий за пределы обыденного. Исключительность рассматриваемого социально-политического явления проявилась в нескольких плоскостях. Польских мигрантов отличает устойчивая преемственность связей по сохранению и развитию национальной культуры, традиций, обрядов, веры, языка; открытость культурам в регионах поселения, свободное взаимодействие с ними. Поляков отличает приверженность к корням, оставленным на родине, позволявшие им развивать все формы духовной деятельности. Взаимодействие одних регионов выселения поляков с другими давало возможность не утратить её духовную и культурную целостность.
Крупных отдельных поселений или компактных групп расселения в пределах Северного Кавказа поляки, по уведомлению правительства, не образовывали. Тем не менее, повсеместное дисперсное расселение «выходцев из Царства Польского» по территории Кавказа привело к тому, что уже к концу XIX века многие польские переселенцы приняли в качестве родного языка русский. Показатели Первой Всероссийской переписи населения несколько относительны. Согласно данным 1897 года, польский как родной язык указали 2 719 человек (0, 14%) в Кубанской области и 731 человек (1, 27%) в Черноморской губернии, 961 человек (0,8%) в Ставропольской губернии, 4 173 человека (0, 41%) в Терской области, 1074 человека (0, 37%) в Моздокской области.
Русскому языку принадлежит особая роль в адаптационном процессе польских переселенцев, поскольку он выполнял две функции: во-первых, служил транслятором культурных представлений и ценностей надэтничного и надконфессионального характера; во-вторых, создавал возможности более или менее адекватного перевода инокультурных представлений и ценностных понятий таким образом, чтобы они не теряли своего когнитивного аксиологического содержания.
Знание второго языка (в данном случае русского) коммуникативно опосредует интеграцию миграционного этноса в новое общество. При этом при помощи родного языка появляется возможность вхождения, интеграции в социальную систему превалирующей этногруппы.
Являясь одним из признаков этнической общности родной язык, в свою очередь обуславливает существование этой общности, её нормальное развитие. Исследователи указывают, что язык является этническим определителем.
При совпадении ответа опрашиваемых о национальности с вопросом о родном языке можно сделать вывод об их этнической устойчивости. При несовпадении можно предположить, что человек находится в процессе этнической трансформации. Данные переписи 1897 года по Северному Кавказу показали, что только 36% самоопределивших себя в качестве поляков назвали родным языком - польский. Подавляющее большинство - 54%, обозначили родным языком - русский.
Понятие этнокультурной идентификации включает в себя владение родным языком, но этот показатель значительно отличается от критерия этнической принадлежности - языковая ассимиляция идёт быстрее.
Утрачивание национального языка напрямую связано с изменением своей национальной принадлежности. Дальнейшие процессы ассимиляции привели к тому, что всё большее количество поляков (67%) перешли на русский язык как основной язык межнационального общения на Северном Кавказе.
Несмотря на строгое сохранение своих традиций и обычаев, поляки с лёгкостью проникали в иной, чуждый стиль жизни, менталитет и культуру. При этом большая роль отводилась школам. Школы помогали детям ссыльных поляков лучше и быстрее адаптироваться к инокультурной среде, не забывая в то же время о национальных особенностях детей. Для этого необходимо обеспечение взаимосвязи социальной, культурной и языковой адаптации, а также создание условий для сохранения ими контактов с родной культурой.
В последнем огромную помощь оказывали церковно-приходские школы, открываемые на базе костёлов, которые призваны были, обеспечить погружение детей в национально-этническую среду своего народа. Обучение в таких школах было бесплатным, происходило на родном польском языке. В разные годы в них обучались от 100 до 125 человек. Приходской школе в Екатеринодаре, например, систематически оказывала материальную поддержку местная городская дума, выделив на её содержание единовременное пособие в 410 руб. В основном же дети польских переселенцев поступали в обычные светские школы и гимназии, обучение в которых велось на государственном русском языке.
Поляки составляли небольшой процент преподавательского состава в учебных образовательных учреждениях Северного Кавказа. К примеру, благодаря архивным изысканиям стало известно, что в 1845 г. М.М. Ольшевский с Наместником Кавказским, князем М. Воронцовым и исполняющим обязанности наместника Кавказской области генерал- лейтенантом Завадовским посещал Кавказскую областную гимназию.
С лета 1844 года в указанном учебном заведении в младших классах преподавал математику поляк, происходивший из шляхты Витебской губернии, Казимир Родзевич. На момент посещения начальством К. Родзевич занимал должность старшего учителя младших классов. Выходцы из Польши в образовательной сфере на Северном Кавказе не были исключением. Должность старшего учителя исторических наук Ставропольской губернской гимназии занимал И.Я. Сциславский, старший учитель математических наук - В.А. Рустоцкий.
Таким образом, школы обеспечивали всестороннее развитие личности, формировали коммуникативную культуру на родном и основном (превалирующем) языках, приобщали к духовным богатствам, культурным ценностям исконного народа и местного, развивали национальную и этнокультурную терпимость.
Ребёнок из семьи польских переселенцев отличается от среды своего нового местонахождения своей культурой, языком, обычаями, традициями, верованиями. В процессе интеграции он рискует потерять собственный язык и культурные особенности личности.
Стоит отметить, что вхождение в новую социальную и культурную среду этнических мигрантов, в том числе и польских, может происходить на протяжении жизни нескольких поколений. Скорость интеграции обусловлена такими параметрами, как предшествующий культурный опыт личности, её социальный статус, характер расселения в новой среде, наличие контактов с прежним окружением, нарушение эндогамности. Чем ближе культурные традиции, моральные нормы, ценностные ориентации двух встречающихся в сознании картин мира, тем быстрее происходит процесс усвоения новых смыслов и значений.
В качестве последствий межкультурных контактов польских переселенцев с северокавказским населением возникала интеграция, когда различные группы сохраняли культурную идентичность, одновременно оказываясь включёнными в некую поликультурную группу.
В процессе национально-культурного взаимодействия польских мигрантов с местным населением особая роль принадлежала диаспоре. Насколько правомерно использовать термин «диаспора» по отношению к создаваемым на Северном Кавказе в XIX веке польскими переселенцами обществам? Для достижения наибольшей адекватности при раскрытии вопроса необходимо выяснить сущность понятия «диаспора» и его дефиниций в науке.
Исследователь М.А. Аствацатурова полагает, что диаспора представляет собой «коллектив, оторванный от основного этнического массива», живущий в новом районе своего расселения «на положении национально-культурного менынинства».
Несколько иное определение термину дал М. Эсман: «Диаспора - возникшее в результате миграции этническое меньшинство, сохраняющее связь со страной происхождения».
С точки зрения Г. Шеффера диаспоры образовались путём насильственной или добровольной миграции этнических групп за пределы своей исторической родины. Они живут в принимающих странах на положении меньшинства, сохраняя свою этническую и этнорелигиозную идентичность и общинную солидарность.
Исследователи сходятся в том, что, будучи частью этноса, группа переселенцев, объединённая этнической идентичностью, являлась залогом существования сообщества и имела конкретные первичные и вторичные формы воплощения. К первичным (или непосредственным) признакам относят сохранение антропологических признаков, заключение моноэтничных браков, владение родным языком, сохранение конфессиональной принадлежности, знание фольклора, обрядов.
Анализируемые формы адаптации польских переселенцев к условиям жизни на Северном Кавказе: политическая, социально-экономическая, профессиональная, лингвистическая, культурная, психологическая позволяют предположить, что указанные первичные признаки в равной мере характерны для поляков, являвшихся составным элементом северокавказского населения в XIX веке.
На наш взгляд, нельзя говорить об однозначном процессе включения всех польских переселенцев в единый, целостный культурный комплекс - диаспору. Как в любом обществе, среди поляков были люди разных взглядов и воззрений. Кто-то оказался более предусмотрительным и прагматичным, кот-то понадеялся на собственные силы.
Вторичные (или опосредованные) формы проявлялись в создании национально-культурных объединений, таких как общины, союзы, центры, автономии. В отношении польских переселенцев подобной организацией следует считать созданное в 30-х годах XIX века в г. Ставрополе римско-католическое общество. В функции национального общества поляков входило решение некоторых социальных, образовательных, религиозных задач.
Аналогичный орган был создан и на Кубани в конце 70-х годов XIX века. Основная масса польской этнической диаспоры была сконцентрирована в Екатеринодаре. Она внесла весомый вклад в создание и формирование католического костёла в столице Кубанской области, римско-католическую школу, различные социальные организации.
Итак, поляки, в то или иное время, оказавшиеся в силу различных причин на территории Северного Кавказа и интегрировавшиеся в его население, смогли создать «внутреннюю диаспору» по принципу «родина - место изгнания». Своеобразие существования польской диаспоры заключалось в том, что поляки являлись подданными Российской империи. Этот факт позволяет отнести польскую диаспору к «самостоятельному типу».
На наш взгляд, отражение противоречивых процессов реальной жизни польских переселенцев на Северном Кавказе в XIX веке - это комплекс сложных проблем административно-правового, социально- экономического, этнополитического, конфессионального характера - является одним из краеугольных составляющих исследуемого понятия.
Проживая вдали от материнского этноса, имея соответствующее государство - Царство Польское, являясь составным элементов другого государства, переселенческое польское меньшинство, с одной стороны, призвано поддерживать этническую дистанцию, а с другой, должно было заботиться о наибольшей интеграции в окружающий социум.
Специфика (феномен) польской диаспоры зиждется, в первую очередь, на культурной самобытности, которая обеспечивает жизнеспособность этнического организма. Отрыв от исторической родины искупается особой «этнической ревностью», акцентированным стремлением к сохранению национальной культуры, содействием её развитию, устойчивостью к ассимиляции.
Мощный миграционный поток этнических сородичей выводит этнические группы из состояния равновесия, привносит хаос в сложившейся связи, а также испытывает на прочность культурную общность диаспоры.
Основанное в 1-й половине XIX века в г. Ставрополе римско-католическое общество пополнилось в 60-х годах XIX века за счёт ссылаемых на Северный Кавказ участников национально-освободительного движения в Польше 1863-1864 годов. С этого времени частично разрушаются этнические связи поляков. Большое значение начинают играть отдельные представители католического вероисповедания не польской национальности. Тем не менее, этнические диаспоры поляков, принимающие польских переселенцев, пытались создавать условия для успешной адаптации соплеменников.
Таким образом, в 1-й половине XIX века на территории Северного Кавказа сложились благоприятные социально-экономические, культурные, конфессиональные условия для создания национальной организации польских переселенцев - диаспоры. Основой существования и эволюции диаспоры выступали коллективная этнокультурная идентичность, с одной стороны, и гармоничное включение в иноэтничный культурный процесс с другой.
Представители польской диаспоры в процессе жизнедеятельности вступали в диалог с другими культурами полиэтничного северокавказского общества. Подлинная культура межнационального общения, взаимодействия и сотрудничества народов может возникнуть только на основе раскрытия духовно-нравственного потенциала каждой нации, обмена опытом социального и культурного творчества.
Высокий уровень культуры межнационального общения подразумевает этническую толерантность личности. В своей основе под толерантностью подразумевается терпимое отношение к другим этническим группам, т.е. готовность принимать свою культуру и культуру других, несмотря на степень межкультурных различий.
Из среды «польских мятежников» и добровольно отправившихся на Кавказ поляков впоследствии выдвигаются мемуаристы, учёные, музыканты, художники.
Из той части ссыльных поляков, которые решили навсегда остаться в России особое место принадлежит известному кавказоведу Иосифу Викентьевичу Бентковскому. Несмотря на отсутствие специальной научной подготовки, он подготовил труды по статистике, краеведению, этнографии, географии, истории, гидрографии, ирригации, лесоводству, рыболовству, коневодству, кустарной промышленности и транспорту. За всю свою долгую исследовательскую деятельность он написал приблизительно двести работ, различных по объёму и глубине изучения, по проблемам Северного Кавказа. Деятельный участник различных научных обществ И.В. Бентковский ещё при жизни заслужил авторитет и общественное признание.
Родился И.В. Бентковский 19 марта 1812 года в семье знатных, но небогатых дворян Брескульского уезда Варшавского герцогства. Среднее образование получил сначала в Влоцлявске, а потом в Плоцке. Высшее образование ему не удалось получить в связи с восстанием 1831 года. «В память И.В. Бентковского врезались дни разгрома царскими жандармами польского Патриотического общества, потом тайные сходки подхорунжих, студентов и гимназистов старших классов и, наконец, революционный взрыв, высоко поднявший престиж его родины».
По мнению В.В. Госданкера до сих пор не найдено никаких точных указаний о непосредственной причастности семьи Бентковских к польскому восстанию 1830-1831 годов.
В 1832 году «вполне образованный по тем временам юноша» был зачислен рядовым в Депо Плоцкого воеводства, а через год переведён в унтер-офицеры. После опубликования «Органического статута» 1832 года Царство Польское объявлялось неотъемлемой частью Российской империи. Позже был учреждён уголовный суд над повстанцами, начались казни и ссылки. В числе нескольких тысяч поляков И.В. Бентковского ссылают на Кавказ. По прибытии в Ставрополь в 1834 году, разжалованного в солдаты, его зачисляют в 1-й Кавказский линейный батальон.
В 1836 году «с Высочайшего соизволения» он был зачислен в Ставропольский казачий полк и «переименован в урядники». Оказавшись в иной социокультурной и природной среде, И.В. Бентковский впервые сталкивается с особым военно-служилым сословием - казачеством. Жизнь среди казаков определила дальнейшую судьбу ссыльного поляка. «Знакомство с казаками стало главнейшею причиной поступления моего в Кавказское казачье войско навсегда и с потомством и принятия православия 1 июня 1836 года»,- писал И.В. Бентковский. В мае 1842 года за храбрость и особые заслуги он был произведён в хорунжие. Наблюдая за военной службой казаков, за их повседневным, тяжёлым трудом он постигал их культуру, обычаи, быт.
Несмотря на запрещение правительства заниматься педагогической деятельностью, И.В. Бентковский учился сам и учил других. Командир Ставропольского казачьего полка ходатайствует перед властями и добивается разрешения поручить руководство полковой школой бывшему мятежнику. Учеников было достаточно и, вскоре, Иосиф Викентьевич открывает свой пансион для казачьих детей. Многие его ученик дослужились впоследствии до высоких офицерских чинов. Одним из них был сын наказного атамана Николаева С.С., который впоследствии «с полным успехом» сдаёт экзамены в Пажеский корпус в Петербурге.
В звании сотника И.В. Бентковский выходит в отставку 25 марта 1857 года. Благодаря усердной службе, его наказание - ссылка на Кавказ - было снято. В послужном списке сотника сказано: «наказаниям и взысканиям, соединённым с ограничениями в преимуществах по службе, никогда подвергаем не был ни по судебным приговорам, ни в дисциплинарном порядке, в подозрении по преступлениям, влекущим за собой такие ограничения, и под судом никогда не был».
Оставив казачью службу, Иосиф Викентьевич предаётся давнему увлечению - исследовательской работе. Статьи Бентковского были замечены и оценены по достоинству. В ГАСК обнаружен документ, впервые вводимый в научный оборот, о выделении в потомственное владение участка земли «из общей дачи крестьян селения Михайловского» по Высочайшему повелению от 30 декабря 1869 года сотнику Бентковскому за заслуги. На указанном участке «состоит земли: степи удобной для хлебопашества и сенокошения 174 десятины 1 700 сажень; 1/3 солнца 25 дес. 700 саж. И того удобной 200 десятин; 2/3 солнца - 50 дес. 1 400 саж. И та половина речки и ручьями - 2 дес. 1 600 саж. Всего участка - 253 десятины 600 саженей». Межевание земли и сам план был составлен в сентябре 1878 года.
Первая крупная научная работа И.В. Бентковского «История колонизации Кавказского края» была затеряна местными чиновниками и не вышла в свет. Та же участь постигла и «Исторический атлас Северного Кавказа».
Первые свои статьи он помещал в «Ставропольских губернских ведомостях» и петербургской газете «Биржевые ведомости». Разнообразная тематика статей говорит о том, что исследователь занимался самыми разными, но общественно значимыми темами: «Практические замечания о болезни рогатого скота, называемой на Кавказе чихарь», «О значении хуторов в крестьянском хозяйстве Ставропольской губернии», «Обзор коневодства на Северном Кавказе в прежнем и нынешнем его состоянии», «Медицина у кавказских горцев», «Происхождение казачества, его развитие и идеи», «О сети кавказских железных дорог», «О соединении Кубани с Доном» и др.
Военная служба и частые разъезды, соединённые с нею, несомненно, дали ему богатый материал по изучению края. Несмотря на то, что работы Бентковского не отличаются обстоятельностью исследования, они раскрывают значимые проблемы повседневной жизни Северного Кавказа. Довольно часто исследователя упрекали в неточности сведений в его работах. Но Иосиф Викентьевич, работая в одиночку, не стремился к полноте своих исследований. Он пытался охватить как можно шире все проявления местной жизни и дать толчок к их последующему углубленному изучению. Он смог собрать и сохранить редкие и труднодоступные материалы-в этом его заслуга.
Вскоре Бентковский начинает успешно продвигаться по гражданской лестнице: 1 марта 1860 года он был избран членом - корреспондентом, а в 1862 году действительным членом Ставропольского статистического комитета; в 1864 году был включён в Общество любителей Кавказской археологии и становится членом-сотрудником Императорского Кавказского медицинского общества, Всероссийского общества естествоиспытателей, Кавказского отдела Императорского Русского географического и Вольного экономического обществ, Ставропольского православного Братства Святого Владимира. С 1871 года и до конца своих дней Бентковский служил в должности секретаря Ставропольского губернского статистического комитета.
Осуществляя исследования по универсальной программе, комитет являлся своеобразным центром краеведения, научным учреждением. Важное место в деятельности СГСК занимала издательская работа. Все опубликованные им материалы можно условно разделить на следующие группы: 1. «Журналы заседаний», «Отчёты» о деятельности комитета за определённые годы; 2. периодические издания - «Памятные книжки», «Календари», «Сборники», «Труды»; 3. отдельные труды членов СГСК; 4. статистические приложения к ежегодным Отчётам начальника Ставропольской области. Источниковедческий характер и научная значимость этих работ помогают нам сегодня глубже понять и осмыслить особенности развития региона и процесс его научного изучения.
Ряд самостоятельных работ Бентковского отмечается особо российским правительством. К примеру, за составление Статистико-географической карты-путеводителя Ставропольской губернии великий князь Михаил Николаевич в 1874 году «пожаловал его золотою табакеркою в 275 рублей ценою». В 1877 году «за составление обозрения XXVII-летней деятельности Ставропольского женского благотворительного общества Св. Александры пожалован Государыней Императрицей золотым перстнем, украшенным изумрудом и бриллиантом».
Иосиф Викентьевич попал на Кавказ в такое время, когда условия жизни нашего края мало благоприятствовали учёной и литературной деятельности. Прежде всего, за свою усердную службу 24 мая 1885 года император Александр III наградил исследователя орденом Святой Анны 3-й степени. Современники называли Бентковского одним из наиболее выдающихся секретарей статистического комитета.
Значимой оказалась деятельность учёного и в периодической печати. И.В. Бентковский в качестве редактора добивается открытия неофициальной части в газете «Ставропольские губернские ведомости», что сделало её более интересной, в основном за счёт публикаций краеведческого характера.
Что же касается непосредственно личности исследователя, то его близкий друг, фельдшер Н.П. Абрамский, писал: «Он был в высшей степени честен и справедлив. Он не терпел слушать никакой лжи, никогда не умалчивал если видел, что начальство врёт, хотя бы это было и высшее начальство. Благодаря своей правоте и темпераменту он публично останавливал врунов и хвастунов, почему он и не подвигался в чинах, как получил сотника так им до отставки и остался. Сверстники по той же Варшавской школе в 70-х, 80-х годах уже были министрами, товарищами министров, посланниками и прочее и он вёл с ними переписку до самой смерти».
Личная жизнь И.В. Бентковского протекала среди семьи и его учёных занятий. Прибыв на Кавказ холостым, уже здесь он женат был три раза. В последний раз он женился в возрасте 68 лет на молоденькой учительнице из с. Безопасного, от которой и имел сына. Отзываясь о последней жене Бентковского, Абрамский полагал, что именно благодаря её усилиям Иосиф Викентьевич прожил до 80 лет, сохраняя интерес к науке. О своём прошлом, о ссылке на Кавказ он не любил говорить даже со своими друзьями. Его же недоброжелатели всегда старались подчеркнуть этот факт, замечая, что он «пришёл на Кавказ в серой шинели».
Научно-краеведческая деятельность И.В. Бентковского предоставила нам возможность получить чёткое представление о ряде основных, актуальных для XIX века вопросов, о развитии разных сторон жизни края, понять, что мы утратили, и что можно ещё сохранить. В Г осударственном архиве Ставропольского края хранятся документы, имеющие непосредственное отношение к И.В. Бентковскому. Это - личный фонд Бентковского секретаря Ставропольского статистического комитета.
Другим ярким представителем польской диаспоры на Северном Кавказе является Владимир Адольфович Будзинский - основатель Анапского курорта. В конце 90-х годов XIX века Будзинский вместе с детьми переезжает в Анапу, где и пытается реализовать свою давнюю мечту - создать курорт.
Сразу же по прибытии, он покупает земельный участок (3 десятины) и начинает строительство первого в Анапе курортного учреждения - «Первая береговая санатория». Построенная «санатория» была оснащена по последнему слову техники. Помимо ведения основной лечебной деятельности, он также занимается преподаванием в виднейших ВУЗах Петербурга и Харькова. В 1900 году была издана брошюра «Анапа - её прошлое, настоящее и будущее», тема которой - описание целебных ресурсов Анапы.
Итогом успешной деятельности на медицинском поприще становится избрание А. Будзинского на должность городского головы. По его инициативе были открыты грязелечебница, противотуберкулёзный детский санаторий «Бимлюк», организован разлив минеральной воды в бутылки на продажу.
По ходатайству Городской Думы Анапы, учитывая «внимание к его благотворной, высокополезной деятельности в деле создания в названном городе благоустроенного курорта» с утверждения Николая II Владимиру Адольфовичу Будзинскому было присвоено звание почётного гражданина 27 мая 1915 года.
Он продолжал свою работу и в период советской власти, прилагая все силы для ликвидации вспышки сыпного тифа. В 20-х годах XX века Будзинский принимал участие в организации и обустройстве курортов в Ейске, Геленджике, Сестрорецке. Скончался В.А. Будзинский 20 июля 1923 года в Сестрорецке из-за тяжёлой болезни. В честь В.А. Будзинского В 1992 году на центральной аллее санатория «Анапа» был установлен памятник в честь В.А. Будзинского.
Ссыльный поляк Перкальский внёс свою лепту в развитие и украшение г. Пятигорска при помощи озеленения. В 30-е года XIX века он около своего домика стал высаживать деревья и кустарники, выкопанные в разных местах Пятигорья. После истечения срока ссылки, Перкальский был назначен первым лесником созданного им питомника, который ныне примыкает к Комсомольской поляне у северного подножья Машука. Перкальский по праву считается основателем дендрологического питомника, который и по ныне носит его имя. Сейчас питомник занимает площадь свыше 40 га. Здесь произрастают сотни видов древесных кустарниковых и травянистых растений, выращивают цветы.
Бесспорно, ссылка заключала в себе как положительные, так и отрицательные черты. Среди положительных черт нами выделен культурный аспект. Поскольку каждая народность обладает специфическими особенностями в области культуры, то польские мигранты вносили новые черты в культурную жизнь региона.
Так, например, руками сосланных на Северный Кавказ поляков были построены и прекрасно отреставрированы здания польского католического костёла в г. Ставрополе и г. Пятигорске, каменная лестница за Лермонтовскими ваннами в г. Пятигорске. Традиции польской культуры получили своё распространение в музыке, скульптуре, бытовой жизни Кавказа.
Следы влияния польской культуры до сих пор прослеживается как в оставленных поляками научных и литературных трудах, так и в быту, что нашло выражение в организации промыслов, в элементах одежды, кухни.
Таким образом, своеобразный национальный менталитет польских переселенцев оказал значительное влияние на инокультурную среду Северного Кавказа, повлиял на установление межэтнических и социальных связей в межкультурной коммуникации. Поляки в процессе адаптации ориентировались на идентификацию с новой культурой, на освоение новых культурных ценностей.
Большинство поляков, пополнивших ряды политических ссыльных на Северном Кавказе, не только сумели устоять духовно в условиях неволи, но и несли свет культуры и просвещения местному населению, становились распространителями знаний. Одновременно целый комплекс проблем психологического, нравственного, духовного характера оказывал большое воздействие на сознание и внутренний мир польских переселенцев.
Этнокультурное разнообразие стимулировало взаимный интерес народов друг к другу и способствовало установлению тесного межкультурного взаимодействия.
Автор: Цифанова И.В.