Соотношения информации с иными объектами правоотношений

В рамках исследования правовых отношений в информационной сфере важнейшее значение имеет вопрос о ее соотношении с иными объектами правоотношений и правовой охраны. Здесь, прежде всего, следует обратиться к толкованию статьи 128 «Виды объектов гражданских прав» Гражданского кодекса Российской Федерации.

Самостоятельность информации по отношению к иным, традиционным, объектам гражданских прав подчеркивается в литературе. Так, например, М.И.Брагинский, комментируя статью 128 ГК РФ, пишет, что, помимо вещей, работ и услуг, законодатель называет еще три самостоятельных вида объектов: 1) информацию, 2) результаты интеллектуальной деятельности (в том числе исключительные права на них), 3) нематериальные блага. В связи с рассматриваемым вопросом В.А.Дозорцев отмечает: «Статья 128 ГК РФ впервые прямо упоминает «информацию» в числе объектов гражданского права. Это есть государственное признание и выражение значимости информации, ее возросшей роли в экономическом обороте».

Самостоятельный характер информации подчеркивают И.Л.Бачило, В.П.Мозолин и А.П.Сергеев, аналогичную позицию занимают Т.Л.Левшина, Д.Ломакин, С.Тараканов. Г.Отнюкова говорит о том, что: «ГК рассматривает информацию как самостоятельный объект правоотношений, не относящийся к собственности. Естественно, информации нет и не может быть среди вещей, классификация которых была дана в ст.ст.130-137, 140-141 ГК, а также ценных бумаг (ст.ст.142-149 ГК)».

На наш взгляд, следует присоединиться к точке зрения данных авторов. В качестве аргумента за признание информации в качестве самостоятельного объекта можно привести юридико-технический аргумент. Исходя из грамматического толкования статьи 128 ГК РФ, следует сделать вывод о том, что в ней предусмотрено пять самостоятельных видов объектов гражданских прав, включая информацию. Кроме этого, в качестве аргумента следует привести статью 5 Федерального закона «Об оценочной деятельности в Российской Федерации», где информация отнесена к объектам оценки наряду с вещами, имущественными правами, работами, услугами и другими объектами гражданских прав. Подобная позиция законодателя нам представляется обоснованной.

В то же время некоторыми авторами отрицается самостоятельный характер информации как объекта гражданских прав. Например, Е.Ю.Малышева считает, что поскольку информация якобы «является также интеллектуальной собственностью, предлагается внести изменения в статью 128 части первой Гражданского Кодекса России, в частности, об исключении «информации» как самостоятельного объекта гражданского права».

Следует сказать, что вне зависимости от доктринального признания или непризнания информации объектом гражданских прав, информация уже сегодня играет в гражданском праве заметную роль. В Гражданском кодексе РФ упоминается целый ряд видов информации: информация (статья 128); коммерческая и служебная тайна (статья 139); личная и семейная тайна, признаваемые защищаемым нематериальным благом (статья 150); охраняемая коммерческая информация (статья 1027 ГК). Весьма важно установить взаимное соотношение между этими и другими видами информации, поскольку систематизация данных явлений - важная часть комплексного изучения правовой охраны информации.

Исходя из грамматического толкования статьи 128 ГК РФ, следует признать, что законодатель выделил информацию в качестве самостоятельного объекта гражданских прав наряду с такими традиционными объектами, как вещи, результаты интеллектуальной собственности (в том числе права на них), нематериальные блага, не сводя информацию к какой-либо разновидности одного из них. Однако законодатель, упомянув в статье 128 информацию, в дальнейшем даже в самых общих чертах не характеризует ее, как это сделано в отношении к интеллектуальной собственности в статье 138 ГК РФ. По этой причине остается открытым вопрос - каким образом раскрывать содержание статьи 128 ГК РФ применительно к информации и существует ли какой-либо еще объект, кроме коммерческой тайны? Этот момент подчеркивается И.Л.Бачило: «В ГК РФ объект прав - информация - не получил никакой нормативной характеристики: ни как сложный объект, ни как нематериальный актив, ни как движимое имущество. Нет и определения свойств или его специфики относительно сопредельных объектов».

Например, В.П.Мозолин, говоря о содержательной стороне понятия «информация», обозначающего соответствующий объект гражданско-правовых отношений, отсылает к статье 139 ГК РФ. Иначе говоря, данный автор рассматривает информацию, только как коммерческую тайну. Т.Л.Левшина также отсылает к статье 139 ГК, сужая тем самым содержание понятия «информация» только до коммерческой тайны.

На наш взгляд, вряд ли можно согласиться с отнесением к информации только коммерческой и служебной тайны, жестко соотнося статью 128 ГК РФ со статьей 139 ГК, которая якобы полностью раскрывает весь объем явлений, охватываемых понятием информация как объект гражданских прав. Этим неоправданно сужается объем понятия «информация» только лишь до коммерческой тайны.

Если бы законодатель в статье 128 ГК РФ имел в виду исключительно коммерческую тайну, то он мог бы прямо это зафиксировать в самой статье 128, но законодатель поступил иным образом. Поэтому, руководствуясь формальной логикой, необходимо признать, что в статье 139 ГК РФ указывается лишь один из видов информации, охраняемой гражданским правом. Следовательно, могут быть и другие виды информации - объекта гражданских прав. В этой связи М.Эпштейн справедливо отмечает, что: «Информацию как объект гражданских прав и ноу-хау не следует отождествлять в режиме коммерческой тайны может охраняться не только информация. С другой стороны, информация как объект гражданских прав не всегда охраняется как ноу-хау».

Действительно, информация в гражданском праве гораздо разнообразнее и выступает не только в форме коммерческой тайны. Например, особым (неотчуждаемым нематериальным благом) объектом гражданских прав является информация, которая составляет личную или семейную тайну.

Поэтому понятна логика законодателя, пожелавшего не решать сразу этот сложнейший вопрос, а оставить своего рода «модернизационный резерв» для развития положений статьи 128 Гражданского кодекса РФ в последующем.

Информация и неотчуждаемые нематериальные блага. Говоря о соотношении информации с иными объектами гражданских прав, следует отметить, что в статье 150 ГК среди защищаемых гражданским правом нематериальных благ названы личная и семейная тайна.

Гражданскому праву известны различные нематериальные блага, могущие быть объектом гражданских правоотношений, например изобретения. Нематериальность данной группы объектов сама по себе отнюдь не означает их неимущественного характера:                                среди них есть объекты как имущественного (коммерческая тайна, объекты интеллектуальной собственности), так и неимущественного характера (например, здоровье, достоинство личности).

Неотчуждаемые и непередаваемые иным способом нематериальные блага обозначены в статье 150 Гражданского кодекса; к ним отнесены: жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, право свободного передвижения, выбора места жительства, право на имя, право авторства, другие личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона неотчуждаемы и непередаваемы иным способом. Таким образом, несмотря на самостоятельность информации как объекта гражданских прав, некоторые виды информации законодателем формально отнесены к другой категории объектов гражданских прав; в данном случае личная и семейная тайна как вид информации признаются защищаемыми гражданским правом нематериальными благами.

Все перечисленные в статье 150 ГК РФ охраняемые нематериальные блага отличает то, что они носят неимущественный характер, иначе говоря, они не могут обмениваться на деньги. Как подчеркивает Ю.К.Толстой, объектами личных неимущественных отношений, не связанных с имущественными, «являются такие блага - жизнь, здоровье, честь, достоинство, имя, которые ни при каких условиях нормального существования и развития человеческого общества не становятся товаром».

Хотя указанные личные неимущественные права и нематериальные блага объединяет признак неимущественности их характера, по своему содержанию они весьма разнородны; ведь сущность и содержание такого охраняемого блага, как здоровье, заметно отличается от личной и семейной тайны. Поэтому, несмотря на формальное отграничение в статье 128 ГК РФ информации от нематериальных благ (а значит, информации от личной и семейной тайны), личную и семейную тайну имеет смысл рассматривать в совокупности с иными правовыми режимами информации. Поскольку правовые режимы информации ограниченного доступа обладают рядом сходных черт, то целесообразно считать личную и семейную тайну, прежде всего, разновидностью тайны, и лишь потом говорить о них как о нематериальных благах, считая это одной из особенностей личной и семейной тайны, а не их единственным определяющим признаком.

Точно так же в статье 128 ГК РФ результаты интеллектуальной деятельности и исключительные права на них (интеллектуальная собственность) отделены от нематериальных благ. Это справедливо, поскольку объекты интеллектуальной собственности в целом носят имущественный характер. Однако при этом, например, некоторые авторские права (право авторства, право автора на имя, право на обнародование, право на защиту репутации автора) не являются имущественными, что следует даже из самого их названия - личные неимущественные права автора. Более того, в статье 150 ГК РФ право авторства называется среди прочих нематериальных благ. Никакого принципиального противоречия здесь нет. Законодатель в статье 150 ГК РФ лишь подчеркивает неимущественность и неотчуждаемость некоторых прав и явлений, но при этом не сообщает разным, по значению и содержанию явлениям, единообразного правового режима. Противоположное толкование смысла статьи 150 ГК, на наш взгляд, было бы неверно: так, вызывало бы недоумение признание однопорядковости жизни и права авторства.

Следовательно, в статье 150 ГК РФ законодатель, главным образом, преследовал цель установить «маркер неимущественное» на указанные нематериальные блага, а значит личную и семейную тайну допустимо и целесообразно рассматривать в системе с иными правовыми режимами информации ограниченного доступа. Во-первых, это даст возможность лучше изучать динамику правовой охраны информации, наделенной режимом личной или семейной тайны. Во- вторых, предлагаемый подход позволит во всей полноте рассмотреть систему правовых режимов информации ограниченного доступа.

Информация и объекты интеллектуальной собственности. Весьма существенным с научной и с нормативной точки зрения представляется вопрос соотношения информации с иными объектами гражданских прав, названных в статье 128 ГК РФ, в первую очередь, с объектами права интеллектуальной собственности.

Проблему соотношения информации с объектами исключительных прав (интеллектуальной собственности) хорошо иллюстрирует коммерческая тайна. К ключевым вопросам в правовой охране коммерческой тайны, как считает А.П.Сергеев, относится проблема соотношения коммерческой тайны и объектов интеллектуальной собственности. При этом А.П.Сергеев полагает, что «коммерческая тайна обладает всеми свойствами объекта интеллектуальной собственности и является его особой разновидностью». Сходным образом пишет Л.А.Трахтенгерц: «Закрепление исключительных прав обладателя коммерческой тайны, хотя и конструируется по модели охраны промышленной собственности , однако имеет свои особенности^. Е.Ю.Малышева предлагает исключить из Гражданского кодекса статью 139 «Служебная и коммерческая тайна», «так как эта норма по своей сути относится к разновидностям интеллектуальной собственности, предусмотренным статьей 138 части первой ГК РФ».

В то же время другие авторы придерживаются противоположного мнения. На самостоятельность информации, включая коммерческую тайну, по отношению к объектам права интеллектуальной собственности указывает К.А.Тарасенко, ссылаясь на статьи 128 и 139 ГК РФ. Т.Петрова также считает, что нельзя отождествлять коммерческую тайну (ноу-хау) с объектами интеллектуальной собственности, поскольку они имеют принципиально разные механизмы охраны. На наш взгляд, следует присоединиться именно к этой точке зрения.

Вопрос об отнесении коммерческой тайны к объектам интеллектуальной собственности можно считать дискуссионным. Однако еще более сложным является вопрос о соотношении объектов интеллектуальной собственности с информацией в целом. Так, Е.В.Кирдяшова полагает, что: «Признание информации объектом интеллектуальной собственности будет иметь положительное значение для правовой охраны общепризнанных объектов интеллектуальной собственности». Разумеется, могут иметь место такого рода пожелания. Однако крайне трудно, если вообще возможно, создать декларируемую систему правовой охраны. Е.В.Кирдяшова, к сожалению, не раскрывает, в чем именно заключается предполагаемая система правовой охраны информации в рамках права интеллектуальной собственности: на основе каких субъективных прав она должна строиться, каковы условия правовой охраны информации и т.д. Стоит заметить, вообще говоря, именно в этом - как охранять - и заключается проблема.

Частным случаем представленного выше подхода является позиция И.Салихова. Он считает, что информация, подпадающая под правовой режим тайны, является самостоятельным объектом интеллектуальной собственности (причем автор рассматривает государственную, служебную тайны, тайну следствия и судопроизводства, профессиональную, коммерческую тайны, личную и семейную тайну, персональные данные).

Е.Ю.Малышева пишет, что, поскольку «информация является также интеллектуальной собственностью, предлагается внести изменения в статью 128 части первой Гражданского Кодекса России, в частности, об исключении «информации» как самостоятельного объекта гражданского права». Это утверждение базируется на спорном, на наш взгляд, определении сущности интеллектуальной собственности, которая, по мнению Е.Ю.Малышевой, представляет собой охраняемую через содержание либо через форму информацию, вытекающую из интеллектуальной деятельности.

Не вполне ясно, для каких целей имеет смысл использовать чрезвычайно широкую категорию «информация» для определения объектов интеллектуальной собственности. Какие юридически значимые особенности объектов интеллектуальной собственности вскрываются при помощи такого определения?

Более того, следует учитывать, что общая категория «объекты интеллектуальной собственности» охватывает весьма разнородные объекты. Так, совершенно разнородны такие объекты, как изобретение, произведение литературы, товарный знак, сорт растения как селекционное достижение, топология интегральной микросхемы. Существенно различаются как условия охраноспособности, так и сам способ правовой охраны каждого из названных объектов интеллектуальной собственности. Поэтому какую познавательную ценность может иметь утверждение о том, что все названные объекты - суть информация? Напротив, данный подход лишь уводит от понимания особенностей охраны результатов интеллектуальной деятельности в рамках институтов патентного права, авторского права, института правовой охраны средств индивидуализации и нового института охраны нетрадиционных объектов интеллектуальной собственности. В ходе исторического развития данные подразделения далеко не случайно дифференцировались внутри подотрасли права интеллектуальной собственности.

Разумеется, можно признать объекты интеллектуальной собственности всего лишь информацией, однако в таком случае придется логически продолжить эту линию рассуждения, и признать информацией едва ли не большую часть объектов правоотношений, причем не только гражданских, но и публичных правоотношений (включая процессуальные). Если считать объекты интеллектуальной собственности информацией, то тогда следует к информации причислить также и безналичные деньги, и бездокументарные ценные бумаги, и оферту с акцептом, и доказательства в юридическом процессе, и даже поведение людей (поведение человека также что-то означает, несет какую-то информацию).

Однако является ли конструктивным такой подход? На наш взгляд, нет. Признание информацией чрезвычайно широкого круг объектов вряд ли имеет какую- либо целесообразность. Попытка одинаково регулировать абсолютно все на деле означает отказ от регулирования.

Здесь еще раз следует вспомнить теорию объекта правоотношения. Сущность объекта правоотношения заключается в том, что объект правоотношения - это не сама по себе какая-то часть реальности, природного порядка явлений. То или иное явление становится объектом правоотношения лишь в совокупности со своей правовой характеристикой (правовым режимом), которая дана законодателем такому явлению. Законодатель, конструируя правовой режим социально ценного блага, вычленяет только те признаки блага, которые он считает существенными для целей правовой охраны, то есть юридически значимые признаки.

Поэтому юридическая сущность объекта правоотношения не может быть тождественна его физической сущности. Поэтому, скажем в кибернетике, для целей обработки изображения или музыки при помощи ЭВМ объект авторского права - картина, песня действительно будут всего лишь сообщениями, информацией. Однако совершенно некорректно приравнивать технический аспект использования произведений науки, литературы, искусства к их юридической природе.

Об авторском праве и информации В.А.Дозорцев пишет, что: «Еще более отдаленное отношение к охране информации имеет авторское право. Оно вообще охраняет форму, но никак не содержание произведения, которое может быть предметом информации. Строго говоря, авторское право предназначено для охраны произведений искусства, ибо для них решающее значение имеет именно форма, которая и оказывает эмоциональное воздействие на потребителя Идеи, сведения и т.п., раскрытые в охраняемом авторским правом произведении никак не охраняются, более того, они могут свободно использоваться Охрана произведений науки имеет некоторые особенности, но она не распространяется на существо научных результатов, которые могут быть предметом информации. Авторское право никогда не охраняет существа идей, изложенных в произведении».

Как вытекает из статьи 6 Закона Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах», юридически значимыми признаками для охраняемого авторским правом произведения науки, литературы и искусства являются творческий характер и объективная форма выражения. При этом законодатель специально подчеркивает, что к таким признакам произведения не относятся назначение или способ его выражения.

С физической или технической точки зрения, действительно, все объекты авторского права могут восприниматься одинаково. Лишь в этом смысле они - суть информация и не более того. Однако произведения не создаются для ЭВМ, они создаются для человека и человеческого общества. Социальная ценность произведений заключается именно в оригинальной, неповторимой форме выражения эмоций, чувств, мыслей автора. Каждое произведение науки, литературы, искусства неповторимо и уникально в своем роде. Информация же, напротив, ценна своим повторяемым и единообразно воспринимаемым содержанием. Например, было бы абсурдом отождествлять художественное описание природных явлений с формализованной метеорологической сводкой погоды. Более того, с естественнонаучной точки зрения ценность метеосводки существенно выше ценности стихотворного произведения, описывающего те же погодные явления, но в иносказательной, образной форме.

В сущности произведения, как объекта авторского права, самым важным является то, как выражена та или иная мысль; для информации как раз наоборот - первостепенное значение имеет то, что выражено, содержательная сторона.

На наш взгляд, следует критически отнестись к вышеприведенным предложениям Е.Ю.Малышевой и Е.В.Кирдяшовой. Система правовых режимов информации, включая сюда информацию ограниченного доступа, строится на собственных началах, не присущих объектам интеллектуальной собственности. Во многом это обусловлено чрезвычайно широким спектром правовых режимов информации, все различия которых в принципе не может охватить право интеллектуальной собственности, предназначенное для других целей. Нельзя не согласиться с В.А.Дозорцевым, который отмечает: «Может создаться впечатление, что информационные отношения уже регламентированы традиционными исключительными правами, прежде всего потому, что они тоже распространяются на отношения по поводу нематериальных результатов интеллектуальной деятельности. Однако это впечатление было бы ошибочным».

Само утверждение, что «информация - есть интеллектуальная собственность» изначально ориентировано только лишь на охрану информации товарного характера, в рамках гражданско-правовых отношений. Однако палитра правовых режимов информации гораздо богаче, в нее входят частноправовые режимы информации как имущественного характера (коммерческая тайна), так и ярко выраженного неимущественного характера (личная и семейная тайна).

Спорным, на наш взгляд, представляется отнесение к интеллектуальной собственности служебной тайны, личной и семейной тайны, профессиональной тайны, как это предлагается И.Салиховым.

Сам законодатель прямо указывает на невозможность признания всех правовых режимов информации объектами интеллектуальной собственности. Согласно статье 6 Закона Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах» от 9 июля 1993 г. авторским правом непосредственно не охраняются идеи, методы, процессы, системы, способы, концепции, принципы, открытия, факты, а согласно статье 8 не подлежат правовой охране в качестве объектов авторского права сообщения о событиях и фактах, имеющие информационный характер. Иначе говоря, те явления, что представляют собой информацию «в чистом виде», не могут охраняться авторским правом. Это неоднократно подчеркивалось специалистами.

Информация, в сущности, представляет собой не что иное, как знание, отражение действительности. Отсюда следует, что одна и та же информация без ущерба для достоверности ее содержания (хотя иногда могут иметь место определенные нюансы) может быть выражена при помощи различных понятийных конструкций, на различных языках, в графическом и словесном виде. Таким образом, можно выделить и внутреннюю составляющую формы выражения информации. Данное обстоятельство резко осложняет правовую охрану информации, поскольку трудно индивидуализировать конкретную информацию, подлежащую охране в качестве объекта, единственного в своем роде и самостоятельного по отношению к другой информации. Подобное соотношение между самим объектом и тем, каким образом он представлен, давно известно и используется в авторском праве, где в качестве произведения науки, литературы и искусства охраняется конкретная объективная форма (в том числе и язык произведения) выражения идей, мыслей, сведений, составляющих содержание произведения.

В качестве примера приведем некоторые положения Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 6961 / 97 от 24 марта 1998 г. В мотивировочной части данного Постановления подчеркивается, что авторское право охраняет лишь форму, а не содержание произведения как таковое. Программа телепередач представляет собой вид информации, доводимой до слушателей (зрителей) о том, что и когда будет передано в эфир. Отсюда следует, что такого рода информация при отсутствии оригинальной формы ее подачи не образует самостоятельного произведения, а подпадает под понятие «сообщение о событиях и фактах, имеющее информационный характер», и поэтому в соответствии со статьей 8 названного Закона не является объектом авторского права. Аналогичный вывод содержится в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 3900/98 от 24 ноября 1998г.

Патентное право, как пишет В.А.Дозорцев, с которым в данном случае нельзя не согласиться, также неприменимо для охраны информации, поскольку: «Во-первых, содержание патентного права направлено не на сообщение информации, а на ее практическое использование. Наличие сведений выступает лишь как предпосылка такого использования, они не составляют самостоятельного объекта. Во-вторых, системе патентного права противоречило бы представление самих сведений, составляющих такую предпосылку, в качестве особой экономической ценности участие в экономическом обороте этих сведений исключается. В нем участвуют не сведения, а право на их использование».

Законодатель в статье 4 Патентного закона Российской Федерации № 3517-1 от 23 сентября 1992 г. установил юридически значимые признаки изобретения (условия его охраноспособности), которыми являются новизна, изобретательский уровень и промышленная применимость. Сущность объектов, охраняемых патентным правом (изобретений, промышленных образцов, полезных моделей), заключается в их технической утилитарности. Изобретение является именно техническим, а не каким- то иным решением задачи. Отсюда и соответствующие юридически значимые признаки изобретения как объекта патентно-правовой охраны. Информация же как объект правоотношений, наоборот, не привязана только к области техники. В этом смысле она универсальнее объектов патентного права. На это обстоятельство справедливо указывает М.Эпштейн. Он отмечает, что: «В режиме коммерческой тайны может охраняться не только информация, которая является результатом интеллектуальной деятельности. Списки клиентов, некоторые фактографические данные также могут считаться коммерческой тайной.

В то же время в режиме коммерческой тайны часто охраняется технология, на которую не получен патент, либо некоторые не охарактеризованные в патентном описании технологические режимы и т.п.». Во втором случае следует сказать, что как только обладатель технологии получит патент, то соответствующая информация автоматически перестанет быть коммерческой тайной, поскольку согласно статье 25 Патентного закона РФ, патентное ведомство после принятия решения о выдаче патента, при условии уплаты заявителем пошлины за выдачу патента, публикует в своем официальном бюллетене сведения о выдаче патента, включающие название и формулу изобретения или полезной модели или перечень существенных признаков промышленного образца и его изображение. Таким образом, технология, охранявшаяся ранее в режиме коммерческой тайны, потеряет признак неизвестности третьим лицам, и, следовательно, прекратится режим коммерческой тайны.

Информация отлична не только от объектов авторского права или патентного права, но и от других объектов. Это можно видеть на примере статьи 4 Закона Российской Федерации № 5605-1 от 6 августа 1993г. «О селекционных достижениях», согласно которой юридически значимыми признаками, определяющими селекционное достижение - критериями его охраноспособности - являются новизна, отличимость, однородность, стабильность. При этом охраняемым селекционным достижением является сорт растений, порода животных. В данном случае тем более невозможно приравнять информацию к породе животных или сорту растений, хотя они и являются объектами интеллектуальной собственности.

Таким образом, следует признать, что информация обладает юридически значимыми признаками, которые для объектов интеллектуальной собственности не существенны и не характерны. В зависимости от конкретного правового режима информации такими специфическими признаками информации могут быть, например: 1) возможность или, напротив, запрет ограничения доступа; 2) истинность или ложность; 3) полнота или неполнота информации; 4) своевременность предоставления; 5) изначальная предназначенность для неопределенного круга лиц; 6) целевая направленность на формирование или поддержание интереса к физическому, юридическому лицу, товарам, идеям и начинаниям и способствование реализации товаров, идей и начинаний; и др.

Кроме того, для объектов интеллектуальной собственности характерно то, что все они являются разновидностями имущества, поскольку имеют денежную оценку. Лишь отдельные права создателей носят личный неимущественный характер, при том что объект интеллектуальной собственности в целом является имуществом. Иначе говоря, объекты интеллектуальной собственности изначально предназначены выступать объектами именно гражданских правоотношений.

Тогда как некоторые правовые режимы информации, напротив, по своей природе являются объектами публично-правовых отношений, скажем государственная тайна. Кроме того, даже гражданско-правовые режимы информации неоднородны. Например, личная и семейная тайны представляют собой неотчуждаемо связанное с личностью человека нематериальное благо неимущественного характера.

Информация и безналичные деньги. Деньги, несмотря на одно название (безналичные и наличные деньги), являются внутренне неоднородным объектом гражданских прав. Наиболее существенным образом их разделяет применимость и неприменимость к ним вещных прав.

Вещами являются далеко не все деньги. Так, например, Е.А.Суханов пишет что: «Гражданское законодательство относит деньги к движимым вещам (ст. 128 ГК, п.2 ст. 130 ГК). Как правило, они рассматриваются в качестве вещей, определяемых родовыми признаками (хотя возможна и их индивидуализация), а также потребляемых. Из этого видно, что речь идет о денежных знаках (купюрах) и монетах, то есть о наличных деньгах. Л.А.Новоселова также подчеркивает очевидность того факта, что вещами являются только наличные деньги, то есть банкноты и монеты.

В то же время то явление, которое именуется «безналичные деньги», имеет совершенно иную правовую природу, чем традиционные деньги - вещи. Е.А.Суханов указывает на то, что безналичные деньги «выполняют обычные функции денег. Поэтому в экономическом смысле под деньгами понимается не только наличность, но и средства, числящиеся на банковских счетах и депозитах.

Однако по своей юридической (гражданско-правовой) природе безналичные деньги являются не вещами, а правами требования А.А.Маковская также признает, что «как объект гражданских прав в широком смысле безналичные денежные средства тоже представляют собой не вещи, а права требования».

Неверно отождествлять юридическое и экономическое понимание денег. Экономисты считают деньгами, например, банковские вклады до востребования, то есть то, что с правовой точки зрения вообще деньгами - ни наличными, ни безналичными - не считается (по крайней мере, в отечественном правопорядке). Л.А.Новоселова специально останавливается на том обстоятельстве, что применение безналичных денег как денег в экономическом их смысле «не дает оснований для распространения на эти средства тех норм гражданского законодательства, которые определяют правовой режим наличных денег».

Более того, судебная практика также идет по этому пути. Так, в пункте 3 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 26 от 15 января 1998 г. подчеркивается, что исходя из самой природы «безналичных денег», они не могут быть переданы в залог по правилам залога вещей.

В литературе существует точка зрения, согласно которой безналичные деньги рассматриваются в качестве информации. Например, Д.Потяркин отмечает, что: «Осуществление безналичных расчетов, видимо, следует рассматривать как передачу информации о платежах Переход от расчетов наличными деньгами к расчетам безналичными деньгами не меняет сути происходящего. Меняется способ «изготовления денег». Более того, по мнению С.Тараканова, безналичный денежный оборот представляет собой не что иное, как оборот документированной информации.

Действительно, можно считать безналичные деньги информацией. Но при этом следует помнить, что безналичные деньги являются информацией лишь только в качестве своего проявления во внешнем мире. Природа же безналичных денег состоит в том, что они по своей природе представляют собой не что иное, как субъективные гражданские права требования. Субъективные же права являются частью юридической реальности, которая, разумеется, непосредственно человеческими чувствами не воспринимается.

Однако сказанное не означает, что не могут существовать символы явлений правовой действительности (в нашем случае - символы прав требования), обозначающие их во внешнем мире. Таким символом прав требования, непосредственно (зрительно или на слух) воспринимаемым человеком, является информация.

Содержательная сторона анализируемых прав требования (безналичных денег) выражается (обозначается) в виде определенной информации (записей), поэтому безналичные деньги являются информацией только при внешнем их восприятии. А поскольку сущность безналичных денег составляют права требования, то более точно говорить, что безналичные деньги выражаются (обозначаются) в виде информации в форме, непосредственно воспринимаемой человеком посредством его чувств.

Информация и бездокументарные ценные бумаги. Пункт 1 статьи 142 ГК РФ определяет ценную бумагу как документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении. Данное определение дополняется пунктом 2 этой же статьи, где установлено, что в случаях, предусмотренных законом или в установленном им порядке, для осуществления и передачи прав, удостоверенных ценной бумагой, достаточно доказательств их закрепления в специальном реестре (обычном или компьютеризованном).

Статья 149 ГК РФ, в пункте 1 фиксирует правило, что в случаях, определенных законом или в установленном им порядке, лицо, получившее специальную лицензию, может производить фиксацию прав, закрепляемых именной или ордерной ценной бумагой, в том числе в бездокументарной форме (с помощью средств электронно- вычислительной техники и т.п.). К такой форме фиксации прав применяются правила, установленные для ценных бумаг, если иное не вытекает из особенностей фиксации. В пункте 2 статьи 149 ГК РФ установлено, что операции с бездокументарными ценными бумагами могут совершаться только при обращении к лицу, которое официально совершает записи прав. Передача, предоставление и ограничение прав должны официально фиксироваться этим лицом.

В статье 2 Федерального закона № 39-Ф3 «О рынке ценных бумаг», принятого 20 марта 1996 г., закреплено, что бездокументарная форма эмиссионных ценных бумаг - это форма эмиссионных ценных бумаг, при которой владелец устанавливается на основании записи в системе ведения реестра владельцев ценных бумаг или, в случае депонирования ценных бумаг, на основании записи по счету депо.

Таким образом, под бездокументарными ценными бумагами понимаются такие ценные бумаги, которые не имеют традиционной для ценных бумаг формы отдельного бумажного документа. Собственно, само понятие «ценные бумаги» сформировалось в силу того, что эти объекты исторически возникли именно как особого рода бумажные документы. Только по истечении определенного времени некоторые виды ценных бумаг (прежде всего акции) стали приобретать форму записей, а с распространением электронной вычислительной техники - и электронную форму существования.

Сегодня «бездокументарные ценные бумаги», как правило, существуют в электронном виде, следовательно, их материальным носителем является электромагнитное поле. Такая запись сегодня зачастую ведется в электронной форме, с использованием средств вычислительной техники, следовательно, такая машиночитаемая запись в самой ЭВМ существует в виде физического (электромагнитного) поля, при этом она (запись) может преобразовываться в воспринимаемую человеком форму (например, на экране монитора). Внешне, визуально воспринимаются не сами права требования, составляющие суть «бездокументарной ценной бумаги», а форма их фиксации - записи в соответствующих реестрах. Другими словами, информацией являются не сами права требования, а их форма выражения вовне - запись, информация о правах требования.

Поскольку в статье 2 Федерального закона «Об информации, информатизации и защите информации» документом признается зафиксированная на материальном носителе информация с реквизитами, позволяющими ее идентифицировать, а материальным носителем информации являются как вещи, так и физические поля, то так называемые «бездокументарные ценные бумаги», строго говоря, бездокументарными не являются.

Несмотря на то, что нормативное определение понятия «документ» претендует на универсальность, оно непригодно для использование его в таких важнейших гражданско-правовых конструкциях, как ценные бумаги. Давая в Федеральном законе «Об информации, информатизации и защите информации» широкое определение документу, законодатель не учел соответствующих потребностей гражданского права. В связи с чем, как отмечает В.А.Белов, при толковании соответствующих норм гражданского права, приходиться использовать общелексическое его толкование, как бумажного документа.

Тем не менее указанное обстоятельство совершенно не влияет на юридическую квалификацию отношений, возникающих в связи с бездокументарными ценными бумагами. По этому вопросу Е.А.Суханов отмечает, что: «При этом правовой режим таких «бумаг», не существующих в физически осязаемой форме, у нас по-прежнему нередко определяется с помощью традиционных категорий, рассчитанных на ценную бумагу как документ (вещь)». В.А.Белов указывает, что: «Ценные бумаги и бездокументарные ценные бумаги имеют различный правовой режим, а значит - являются различными объектами гражданских правоотношений».

Здесь возникает вопрос: носителем чего является физическое поле субъективного права? Разумеется, физическое поле (материя) не может непосредственно на себе нести явление юридической действительности - субъективное право требования. Однако материальный носитель вполне способен нести информацию о существовании субъективного права. Конечно же, информация о субъективном праве - это не само право. Бездокументарные ценные бумаги, впрочем, как и безналичные деньги, - суть гражданские права требования, хотя и внешне выражаемые в виде информации.

Информация, оферта и акцепт. А.Е.Шерстобитов выделяет две разновидности информации, имеющие место при заключении договора. К первой он относит преддоговорную информацию, не имеющую строгих юридических требований. В качестве второй разновидности А.Е.Шерстобитов выделяет информацию в стадии заключения договора, называя в этом качестве оферту и акцепт.

Теоретически, разумеется, можно признавать и оферту, и акцепт особого рода сообщениями, информацией. Однако такой подход страдает, на наш взгляд, излишней условностью. Оферта и акцепт по своей природе являются не столько информацией, содержащей предложение заключить договор и, соответственно, ответом на это предложение, сколько внешним выражением воли, волеизъявлением.

Волевой аспект оферты и акцепта превалирует над информационным. Это подтверждает и зарубежный исследователь Б.Визер, который прямо указывает, что применительно к обязанности по предоставлению информации понятие «информация» включает в себя сообщение о знании, а не волеизъявление.

Обоснованность разграничения оферты и информации подтверждает необходимость отличать рекламу (вид правового режима информации) и оферту. Так, С.А.Денисов пишет, что, во-первых, реклама всегда обращена к неопределенному кругу лиц, во-вторых, реклама не имеет целью сообщить адресатам о существенных условиях будущего договора; цель рекламы заключается лишь в информировании потребителей об отличительных свойствах товара, работы, услуги.

По этой причине представляется неоправданным оферту и акцепт относить к информации как объекту правоотношений, а значит, обмен офертой и акцептом неоправданно считать правоотношениями в информационной сфере.

Информация и доказательства в юридическом процессе. Правоприменительная деятельность основывается на сравнении конкретных жизненных обстоятельств, реального поведения людей с той моделью поведения, которая заложена в правовой норме. Юридическая квалификация поведения людей, конкретных жизненных обстоятельств состоит именно в наложении на них абстрактной модели правовой нормы, с тем, чтобы принять соответствующее решение: разрешить правовой спор, привлечь к ответственности и т.д.

Важнейшим элементом правоприменительной деятельности, и прежде всего в гражданском, арбитражном, уголовном судопроизводстве, является доказывание. В свою очередь, само доказывание, как его определяет А.Р.Белкин, «представляет собой процесс установления истины в судопроизводстве, ее познание, обоснование представлений о ее содержании. Его сущность заключается в собирании, исследовании, оценке и использовании доказательств».

Для целей нашего исследования имеет значение подчеркнуть, что сущность доказывания заключается в работе с информацией, доказывание является разновидностью социальных информационных процессов. А.Р.Белкин пишет, что: «Доказывание как познавательный процесс можно представить как процесс извлечения, накопления, переработки, передачи и использования доказательственной информации».

Поскольку правовая квалификация общественных отношений, тех или иных обстоятельств является мыслительным процессом соотнесения фрагмента действительности с идеальной моделью, закрепленной в норме права, то и доказательства не могут быть материальными явлениями, так как сознание не может оперировать вещами, действиями людей, а лишь образами, информацией о них. Кроме того, давая правовую квалификацию определенному факту (скажем, действию, причинившему вред), невозможно оперировать самим свершившимся фактом, которого уже нет, он в прошлом, но возможно оперировать информацией о нем.

Следовательно, закономерно различение собственно доказательства (информации), явления нематериального, и источника доказательств, которым вполне могут быть и являются материальные явления (вещи). Ф.Н.Фаткуллин справедливо полагает, что факты объективной реальности не могут содержаться в процессуальных источниках, они находятся вне дела и лишь воссоздаются (в сознании) в ходе судебного рассмотрения дела.

На этом основании в литературе традиционно различаются сами доказательства (информация о фактах) и источники доказательств, другими словами, средства доказывания. Собственно доказательствами, по мнению С.С.Алексеева, являются сведения (информация) о фактах, охватывающие и доказательственные факты. И.В.Решетникова определяет понятие «доказательства по гражданскому делу» также через категорию «сведения». Т.В.Сахнова предлагает определять доказательство по гражданскому делу как информацию, полученную в установленном законом порядке, на основе которой суд (судья) выясняет наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела.

Источники доказательств по гражданскому делу могут быть охарактеризованы через указание на то, что эти фактические данные устанавливаются следующими средствами:  объяснениями сторон и третьих лиц; показаниями свидетелей; письменными доказательствами; вещественными доказательствами и заключениями экспертов.

Правоотношения, складывающиеся в ходе доказывания, разумеется, можно характеризовать как правоотношения в информационной сфере, поскольку с естественно-научной точки зрения объектом этих отношений является информация. Однако они настолько органично «встроены» в процессуальные правоотношения, что, на наш взгляд, признание их правоотношениями в информационной сфере не имеет какого-либо научного и практического смысла. Кроме того, и это главное, эти правоотношения не имеют в качестве своего объекта информацию, которая обладала бы правовым режимом именно информации.

Доказательства являются информацией только с естественно-научной точки зрения, тогда как правовой режим не позволяет их характеризовать как информацию в юридическом аспекте. Законодатель подчеркнул особую социальную значимость и функции, исполняемые доказательствами, в правовой характеристике (правовом режиме) этой разновидности информации. Доказательства - самостоятельный объект правоотношений, правовой режим доказательств отличен от правового режима информации.

Формальная определенность права и юридическая конструкция информации как объектов правоотношений. Характеризуя соотношение правовых режимов информации с прочими видами объектов правоотношений, следует обратить внимание на следующий аспект, который демонстрируется на примере высказывания Д.Потяркина, который пишет, что «безналичные деньги - своего рода информация, точнее, учетная информация. Заметим при этом, что информация также является объектом гражданских прав». Со второй частью утверждения согласиться, на наш взгляд, нельзя. Действительно, вообще информация является объектом гражданских прав. Но особенность информации заключается в том, что далеко не всегда и далеко не каждая информация выступает в правовом режиме информации. Так, применительно к безналичным деньгам, информация объектом гражданских прав не является.

Существует объективная взаимозависимость естественных свойств явления, могущего выступать объектом правовой охраны, и его правовой характеристики (режима). При этом следует иметь в виду, что в ряде случаев внутренние свойства явления допускают определенную свободу в выборе правового режима этого явления. Разумеется, существуют границы усмотрения законодателя: для одних явлений диапазон правовых режимов шире, для других он крайне узок. Так, внутренние, атрибутивно присущие информации свойства исключают применение к ней правового режима вещей, однако допускают, например, использование правового режима неотчуждаемых нематериальных благ (как это сделано для личной и семейной тайны в статье 150 ГК РФ).

Но именно в этих рамках как раз и существует нетождественность установленного законодателем юридического соотношения явлений (точнее, их правовых режимов) с естественным, обыденным восприятием системы этих же явлений. Руководствуясь рядом причин, законодатель наделяет то или иное явление действительности, могущее служить объектом правовых отношений совершенно определенным правовым режимом. В рамках такого конструирования совсем необязательно, что картина объектов правовых отношений - часть юридической действительности - будет представлять собой точную кальку соотношения определенных явлений с естественно-научной точки зрения. Законодатель выделяет определенные признаки, считая их для данного объекта существенными (с точки зрения правовой действительности), определяющими его в качестве самостоятельного объекта: в частности, для вещей, объектов вещных прав, это одни признаки, для объектов авторских прав - другие, для массовой информации - третьи, для коммерческой тайны - четвертые и т.д.

Такова диалектика взаимного соотношения юридической реальности и реальности естественно-природной, внеправовой. Юридическое различие объектов, с позиции обыденного сознания совершенно не различающихся и представляющих собой один объект - информацию, является наглядным проявлением такого фундаментального признака права (как совокупности норм), как формальная определенность права.

Это свойство является существенным для права в объективном смысле как системы норм, отличая право от такого регулятора общественных отношений, как мораль. Как пишет А.С.Шабуров, благодаря формальной определенности права «обеспечивается не просто регулирование общественных отношений (оно обеспечивается и с помощью иных средств), а качественно и количественно определенная по содержанию организация общественной жизни». Объекты правовых отношений являются важнейшим элементом общественных отношений, регулируемых правом. Следовательно, указанный признак права не может оказывать влияния на объекты правоотношений, а значит, и на их правовой режим.

Признак формальной определенности права проявляется, в частности, при определении правовых режимов явлений. Законодатель хотя и опирается на естественные свойства явлений, однако в правовом режиме он сообщает явлениям еще и нечто новое, чего не существует в природном явлении как таковом, не имеющем правового режима. Установление правового режима не сводится к автоматическому копированию естественных свойств объекта, поскольку это хотя и опирающаяся на естественные свойства, но тем не менее созидательная деятельность. По этому поводу уместно привести слова А.С.Шабурова о том, что: «Посредством нормативного изложения возможно достижение формальной определенности, необходимо точное отражение в правовой материи общественных отношений, точное и полное выражение господствующей воли. Отражение общественных отношений в этом случае является не пассивным, не созерцательным, а целенаправленным, то есть в процессе его намечается направление правового воздействия на отражаемые отношения, что и получает свое отражение в норме ».

Более того, даже сам факт придания юридической значимости не всем, а лишь отдельным признакам правоохраняемого явления уже направляет регулируемые общественные отношения в определенное русло. Это само по себе упорядочивающее правовое воздействие, поскольку законодатель в рамках правового режима вычленяет наиболее значимые для целей регулирования стороны, аспекты определенного явления.

Поэтому следует согласиться со словами В.И.Сенчищева, который пишет, что: «Само это явление объективной действительности существует (проявляется, изменяется, исчезает) независимо от наличия или отсутствия какого-либо определенного правового регулирования или даже правового регулирования вообще. Однако наличное правовое регулирование данного явления объективной действительности придает ему совершенно определенное в рамках данного правопорядка значение - правовое значение или правовой режим. При этом правопорядок может признавать или отрицать за определенными явлениями фактического порядка то или иное правовое значение, ставить их в зависимость друг от друга и т.п.».

Справедливость вышеизложенных теоретических выкладок об объекте правоотношения подтверждается и ярко иллюстрируется на примере информации. Круг тех видов информации, которым присущ правовой режим информации, существенно меньше, нежели все многообразие видов информации, в той или иной степени являющихся объектами правового регулирования. Информационная, с философской, естественно-научной точки зрения, сущность ряда объектов (явлений) нетождественна их правовому режиму, который не является правовым режимом информации. В этих случаях информация в рамках юридической действительности опосредована правовым режимом других (нежели информация) объектов.

Аналогию этому правовому феномену можно найти в радиотехнике. Так, например, используя амплитудную модуляцию, возможно передавать на большие расстояния непосредственно воспринимаемые человеческим слухом речь, музыку - то есть полезный сигнал, имеющий частоту колебаний в диапазоне около 20-20 ООО Гц (то есть 20-20 ООО колебаний в секунду), с помощью других колебаний - электромагнитных волн с частотой колебаний, превышающей частоту полезного сигнала в тысячу и более раз, которые человек непосредственно уже воспринимать не может. Например, радиостанция, работающая на частоте 1,27 МГц, то есть 1 270 000 колебаний в секунду, транслирует музыку. Радиоприемник преобразует неслышимые человеком электромагнитные колебания в акустические колебания, слышимые человеком. Несущая частота колебаний имеет вспомогательную роль, она нужна лишь для того, чтобы донести до слушателя другую частоту - частоту колебаний полезного сигнала (музыку, речь).

Используя эту аналогию, можно сказать, что информация выступает своего рода «несущей частотой» для некоторых объектов правоотношений. Информация - это своего рода «несущая частота», а безналичные деньги и бездокументарные ценные бумаги - «полезный сигнал». В таких случаях информация - это всего лишь посредник между явлениями юридической действительности и внешним миром, воспринимаемым человеком с помощью чувств. Поэтому как таковая данная информация не обладает имущественной ценностью и не является объектом гражданских прав, поскольку значение имеет лишь то явление, которое информация выражает, в данном случае - это денежные средства и бездокументарные ценные бумаги.

Следовательно, можно сказать, что информация, оставаясь одним и тем же явлением, способна нести на себе, юридически выражать различные общественные ценности.

С правовой точки зрения это становится возможным благодаря наделению информации различными правовыми режимами. Образно говоря, информации присуща своего рода «юридическая пластичность», то есть повышенная, в сравнении с другими явлениями (например, с вещами), способность воспринимать совершенно различные правовые режимы. Одно и то же с точки зрения естественных наук или обыденного восприятия явление - информация - с позиции закона может быть различными объектами, как: а) собственно информация: тайна, массовая информация и т.д.; б) неотчуждаемые нематериальные блага; в) безналичные деньги; г) бездокументарные ценные бумаги; д) доказательства в юридическом процессе.

Таким образом, рассматривая информацию в юридическом аспекте, следует назвать две группы правовых режимов информации:

1. правовые режимы собственно информации (например, массовая информация, включая рекламу; персональные данные, тайны). В этих случаях правовое и естественно-научное восприятие информации совпадают, поскольку законодатель считает такие виды информации информацией в правовом смысле, особым объектом правоотношений (о чем свидетельствует, например, содержание статьи 128 ГК РФ);

2. правовые режимы, выражающие иные, чем информация, объекты правоотношений. В этих случаях такая информация не является информацией - объектом правоотношений. Для законодателя имеет значение не сама информация, а лишь тот объект, который она выражает (например, безналичные деньги). В этих случаях не существует параллельно двух объектов правоотношений - информации и того объекта, который она обозначает. В юридической действительности имеет место лишь один объект - то, что обозначается информацией, скажем, безналичные деньги. Информации как самостоятельного объекта правоотношений в данном случае не существует.

Поэтому следует различать информацию, которая в своем собственном качестве может выступать в качестве особого рода объекта правовой охраны (объекта правоотношений) и информацию, которая выполняет лишь вспомогательную, передаточную роль для других, чем информация, объектов правоотношений.

Вышеизложенное дает основание еще раз подчеркнуть недопустимость отождествления экономических или иных социальных функций явления (объекта) с его правовым режимом, юридической сущностью субъективного права на данное явление.

Имущественный и неимущественный характер информации. Исследуя информацию как объект правоотношений, следует обратить внимание на относимость к информации признака имущественное™ характера. По нашему мнению, в литературе этот аспект не освещен в должном ключе. Рассматривая правовой режим информации, как правило, акцент делается на товарном (имущественном) характере информации, а нередко информации приписывается сугубо имущественный характер.

В частности, В.А.Дозорцев пишет: «Совсем недавно все виды сведений приобрели товарный характер, их рыночное обращение стало всеобщим. Это и стало предпосылкой создания гражданско-правового регулирования информационных отношений ». Сравнивая информацию и объекты интеллектуальной собственности, Е.В.Кирдяшова заявляет, что «информация и объекты интеллектуальной собственности являются объектами товарных отношений, т.к. способны удовлетворять определенные интересы человека и общества и приносить прибыль».

На наш взгляд, это неверная посылка. Основываясь на весьма спорном отождествлении интересов человека и общества с получением прибыли, Е.В.Кирдяшова считает, что интересы человека и общества находятся только в сфере товарно-денежных отношений и предпринимательства. Однако законодатель следует обратному, не ограничивая предмет гражданского права только лишь кругом имущественных отношений. Причем, даже если отказаться от рассмотрения системы правовых режимов информации во всей ее полноте и многообразии, ограничившись лишь рамками гражданского права, то такой вывод о товарном характере информации все равно будет необоснованным.

Всю широту спектра информационных потребностей человека, юридических лиц, общества, государства, некорректно сводить лишь к информационным потребностям имущественного характера. Например, информация, составляющая личную или семейную тайну, законодателем прямо обозначена как информация неимущественного характера.

Юридически обязательное получение и предоставление информации неимущественного характера играет значительную роль в разных гражданских правоотношениях. Скажем, информация, получаемая акционером в рамках гражданского корпоративного (членского) правоотношения, имеет неимущественный, хотя и связанный с имущественным, характер. Аналогичным - неимущественным, связанным с имущественным - характером обладает информация в обязательственных гражданских правоотношениях с участием граждан-потребителей.

Имущественный, товарный характер какого-либо объекта изначально предполагает денежную оценку объекта, возможность и естественную предназначенность для товарно-денежного обмена. Однако далеко не каждая информация может и должна приносить прибыль. Далеко не любая информация может быть объектом именно товарных отношений, иметь денежный эквивалент. Это особенно характерно для публично-правовых режимов информации, например, для информации, составляющей государственную тайну или служебную тайну.

Более того, некоторые попытки придать товарный характер определенной информации законодатель специально поставил под уголовно-правовой запрет. В частности, статья 275 Уголовного кодекса РФ предусматривает уголовную ответственность за выдачу государственной тайны иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Например, передачу российским дипломатом третьему секретарю иностранного посольства некоторой совершенно секретной информации в обмен на крупную денежную сумму вряд ли можно квалифицировать как регулируемый гражданским правом договор оказания информационных услуг. Напротив, подобные действия необходимо пресекать всей силой средств уголовного-правого закона.

Таким образом, даже рассматривая гражданско-правовые режимы информации, следует указать на их разнообразие:

1. некоторые из них носят имущественный характер, например, коммерческая тайна;

2. другим режимам информации, напротив, присущ: а) неимущественный, связанный с имущественным, характер (информация в акционерных правоотношениях и др.) или б) неимущественный, не связанный с имущественным, характер (сведения о факте усыновления, составляющие личную тайну и др.).

Если же выйти за рамки гражданского права и обратиться к исследованию публично-правовых режимов информации, то проведение тождества между информацией и имущественным объектом тем более окажется несостоятельным. Так, информация, которая составляет государственную тайну или служебную тайну, имуществом не является.

Подводя итог сказанному в настоящей статье, подчеркнем, что в рамках исследования правовых отношений в информационной сфере важнейшее значение имеет вопрос о ее соотношении с иными объектами правоотношений и правовой охраны. Это обусловлено тем, что правовые отношения по поводу объектов, которые не наделены правовым режимом информации, на наш взгляд, не могут считаться правоотношениями в информационной сфере.

Ряд объектов правоотношений при наличии информационного содержания (бездокументарные ценные бумаги, объекты авторского права и др.) наделены другим правовым режимом. В связи с чем они не могут считаться информацией в юридическом смысле. Соответственно, правовые отношения, возникающие по поводу таких объектов, не могут быть признаны правоотношениями в информационной сфере.

Своеобразие информации как объекта правоотношений проявляется также в том, что в зависимости от конкретного правового режима она по-разному соотносится с категорией «имущество». Информация может в одних случаях представлять собой разновидность имущества, в других - носить ярко выраженный неимущественный характер.

Автор: Огородов Д.В.