Множественность правоотношений при реализации правовой охраны информации ограниченного доступа
Одной из наиболее острых проблем в правовом регулировании отношений в информационной сфере является проблема создания научно-обоснованной гармоничной систематизации правовых режимов информации.
Однако зачастую данная задача не находит должного решения в литературе. Например, Т.Петрова считает, что коммерческая тайна отличается от государственной, военной, медицинской, банковской, нотариальной, адвокатской и других тайн тем, что «составляющие ее сведения относятся к коммерческой деятельности предпринимателя или организации и имеют соответствующую ценность».
В действительности же, если основываться только на этих двух признаках, невозможно отличить, скажем, банковскую (или аудиторскую) тайну от коммерческой тайны. И та, и другая имеет «соответствующую» ценность. И та, и другая связаны с деятельностью предпринимателя. Это еще раз говорит о том, что различия между правовыми режимами информации имеют фундаментальный характер и обусловлены юридической конструкцией соответствующего правоотношения.
По мнению М.Ю.Костенко: «Общим между налоговой и служебной тайной является то, что составляющая их информация признается необщедоступной». На наш взгляд, этот подход методологически неверен, ибо необщедоступными являются все тайны без исключения.
Познавательную ценность при сопоставлении тайн может иметь лишь указание на признак, свойственный не всем, а лишь какой-то части тайн. Этим будет показано определенное сходство нескольких правовых режимов информации ограниченного доступа. Далее возможно выявить отличительные черты каждого конкретного вида тайны. Например, всю совокупность тайн возможно классифицировать на тайны-объекты и тайны-обязанности. Разумеется, что тайны, относимые к группе тайн-обязанностей, имеют сходные черты. Но в то же время, несмотря на сходство, тайны-обязанности различаются между собой: некоторые тайны-обязанности носят частноправовой характер, другие - напротив, публично-правовой.
Тайной-обязанностью, носящей публично-правовой характер, является служебная тайна-обязанность. Причем два этих признака (обязанность и публичность) являются существенными, определяющими уникальные функции и место служебной тайны-обязанности в системе прочих правовых режимов информации. Конечно, разновидности служебной тайны имеют свои особенности, но эти особенности не носят существенного характера, а лишь указывают на некоторую специфику конкретной служебной тайны-обязанности. Одной из специально выделяемых законом разновидностей служебной тайны-обязанности является налоговая тайна.
Причем сказанное выше никоим образом не исключает существование служебной тайны налогового органа, которая представляет собой тайну-объект и охраняется в интересах налогового органа (государства). Подобной служебной тайной-объектом налогового органа могут являться некоторые особенности охраны здания, где размещается налоговый орган, организации технической защиты информации и т.п.
Другим примером неудачной, на наш взгляд, характеристики соотношения между правовыми режимами информации, когда не в полной степени учитываются особенности соответствующих правоотношений, является характеристика коммерческой и служебной тайны. Анализируя статью 139 ГК РФ, В.А.Дозорцев пишет, что: «Понятия служебной и коммерческой тайны во многом различаются. Служебная тайна - это отношение между организацией и ее работником по поводу сведений, полученных в служебном порядке и относящихся к внутренней деятельности организации, ее результатам и ее внешним связям, когда работник не вправе сообщать соответствующие сведения третьим лицам».
Такое понимание служебной тайны может иметь место, только если не видеть различий между двумя пластами правоотношений, которые зачастую необходимо для охраны одного объекта - коммерческой тайны. Первый пласт - абсолютные гражданское правоотношение между обладателем коммерческой тайны и всеми остальными лицами.
Помимо этого, и здесь нельзя не согласиться с В.А.Дозорцевым, зачастую существует второй пласт правоотношений - это относительные статичные правоотношения между работником и работодателем, которому принадлежит коммерческая тайна. Здесь принципиально важно отметить, что и абсолютное и относительное правоотношение имеют единую цель: реализацию правовой охраны одного и того же объекта - коммерческой тайны.
Однако следует сказать, что вряд ли уместно использовать для обозначения указанного правоотношения понятие «служебная тайна». Тем более что В.А.Дозорцев здесь сравнивает, вообще говоря, две несравнимые категории - объект гражданских правоотношений (информацию, составляющую коммерческую тайну) и элемент юридического содержания трудового правоотношения (обязанность работника хранить ставшую ему известной коммерческую тайну своего работодателя).
Действительно, существует множественность правоотношений, направленных на охрану одной конкретной тайны, но это совершенно различные аспекты правовой охраны тайн. От того факта, что работник обязан хранить коммерческую тайну своего работодателя, не образуется какого-то третьего (кроме уже двух существующих режимов - коммерческой тайны и профессиональной тайны) частноправового режима конфиденциальной информации. Хотя В.А.Дозорцев и называет вышеуказанную обязанность работника служебной тайной, она, на наш взгляд, таковой не является.
По всей видимости, здесь следует вести речь о частноправовом отношении, а именно о трудовом, поскольку только в трудовых правоотношениях участвует такой субъект, как работник. Следовательно, тайна-обязанность, которую должен соблюдать работник, может быть обозначена как профессиональная тайна (хотя это нетипичная профессиональная тайна - своего рода профессиональная тайна ad hoc. Далеко не каждый работодатель обладает коммерческой тайной, и далеко не для каждой трудовой деятельности характерна обязанность работника хранить тайну работодателя).
Слова В.А.Дозорцева о том, что обязанность работника может иметь также и административный характер, в данном случае нельзя принимать во внимание. Трудоправовой аспект может иметь значение лишь для некоторых аспектов социальной защищенности государственного служащего (продолжительность отпуска, социальные льготы и выплаты и т.д.). Деятельность же государственных служащих по непосредственному выполнению своих обязанностей регулируется не трудовым, а административным правом. Следовательно, обязанность государственного служащего хранить тайну также имеет публично-правовой характер. Вот эта обязанность действительно представляет собой служебную тайну в прямом смысле, но она не может рассматриваться в контексте статьи 139 Гражданского кодекса РФ, как это предлагает В.А.Дозорцев и ряд других авторов.
Попыткам преодолеть недостатки неудачной формулировки статьи 139 ГК РФ и оправдать наличие в этой статье словосочетания «и служебная тайна», противоречит сама конструкция статьи 139 ГК РФ и ее место в структуре Гражданского кодекса.
Исходя из толкования смысла статьи 139 ГК в совокупности со статьей 128 ГК, а также учитывая место этих статей в главе 6 «Общие положения» подраздела 3 «Объекты гражданских прав» Гражданского кодекса РФ, нельзя не согласиться с тем, что, обе эти статьи характеризуют объекты гражданских прав. Очевидно, что коммерческая тайна является объектом, имеющим самостоятельную ценность. Следовательно, служебная тайна, по всей видимости, также должна была бы иметь самостоятельное значение в качестве самоценного блага. Однако даже по мысли В.А.Дозорцева, служебная тайна является обязанностью, причем обязанностью работника. Как же можно в таком случае считать служебную тайну объектом гражданских прав, если она выражается только через обязанность? Причем корреспондирующее ей субъективное право заключается не в возможности извлекать из объекта полезные свойства, а в возможности требовать от другого лица сохранения конфиденциальности.
Нельзя не видеть, что рассматриваемые В.А.Дозорцевым правоотношения являются относительными, а не абсолютными, причем они носят вторичный, обеспечивающий характер. Они необходимы в силу того, что существуют основные абсолютные правоотношения, в рамках которых обладатель такой информации извлекает из информации полезные свойства.
В рамках относительных правоотношений по соблюдению тайны-обязанности не происходит извлечения из информации полезных свойств, напротив, эти правоотношения обеспечивают такую возможность, происходящую в рамках другого абсолютного - правоотношения. Следовательно, такая «служебная тайна» не имеет собственной ценности, будучи лишь обязанностью, которая обеспечивает существование другого (имеющего собственную ценность) блага - коммерческой тайны. В таком случае термин «служебная тайна» не может находиться в статье 139 ГК РФ наряду с коммерческой тайной.
Таким образом, следует сказать что, во-первых, обязанность работника хранить коммерческую тайну работодателя (называемая В.А.Дозорцевым «служебная тайна») должна быть обозначена как профессиональная тайна, во-вторых, указанная обязанность работника не является объектом гражданских прав. Коммерческая тайна и подобная профессиональная тайна ad hoc - разнопорядковые явления.
Вероятно, можно было бы пойти и по пути, предлагаемому В.А.Дозорцевым, однако это было бы допустимо только, если не учитывать потребностей публичного права в правовом режиме информации ограниченного доступа. Сегодня же остро стоит вопрос именно о комплексном - в рамках как публичного, так и частного права взаимном согласовании системы правовых режимов информации. Если передать использование наименования «служебная тайна» гражданскому праву, то придется для нужд публично-правового регулирования информации ограниченного доступа использовать какой-либо новый, не устоявшийся и не традиционный для публичного права, термин. Поэтому вариант, предлагаемый В.А.Дозорцевым, на наш взгляд, не может считаться приемлемым. Рассматривая правовое регулирование отношений в информационной сфере в комплексе, как нам представляется, неверно было бы ориентироваться только лишь на гражданское право и при этом не учитывать объективные потребности в публично-правовых режимах информации.
В литературе правовые режимы тайн определенным образом классифицируются. Так, В.Михайлов классифицирует тайны на три группы, в зависимости от того, кто, как пишет В.Михайлов «является собственником соответствующих данных»:
а) тайна частной жизни лица включает в себя: 1) банковскую тайну, тайну вкладов, 2) врачебную (медицинскую) тайну, 3) налоговую тайну, 4) тайну переписки, 5) тайну телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, 6) тайну предварительного следствия, 7)тайну усыновления, 8) тайну страхования, 9) адвокатскую тайну, 10) тайну отношения к религии и тайну исповеди, 11) тайну голосования, 12) сведения о мерах безопасности судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов;
б) информация, отражающая различные грани общественной жизни: 1) коммерческая тайна, 2) конфиденциальные данные, 3) сведения о торговых сделках, 4) журналистская тайна, редакционная тайна;
в) государственные секреты: 1) государственная тайна, 2) служебная тайна, 3) служебная информация.
Разумеется, возможна классификация правовых режимов информации по различным основаниям, в том числе и по основаниям, предложенным В.Михайловым. Однако научную и практическую (для законотворческой и правоприменительной практики) ценность классификация правовых режимов информации имеет лишь тогда, когда она основывается на юридически значимых отличиях. Для правовых режимов информации принципиально важным является то, каковы:
1. характер правоотношения, складывающегося по поводу соответствующей информации (координационный либо субординационный, другими словами, частный либо публичный);
2. вид правоотношения, складывающегося по поводу соответствующей информации (абсолютный или относительный, статичный или динамичный);
3. характер самой информации (товарный, имущественный или неимущественный).
Разные значения этих параметров будут определять различия в основаниях возникновения, изменения и прекращения правоотношения (возникают ли они по согласованной воле сторон или же достаточно воли одной стороны); различия в содержании правоотношения и в субъектном составе правоотношения.
Если четко не представлять все эти параметры правоотношения, складывающегося по поводу определенной информации, то остается неясным, кто и какими правами наделен, кто и какую несет ответственность, а значит, неизвестно, кого, за какие деяния и к какой ответственности следует привлекать в случае правонарушения. Отсюда, по нашему твердому убеждению, вытекает, что именно на выявление этих различий должна быть направлена классификация правовых режимов информации. Важнейшее значение для классификации правовых режимов информации имеет правоотношение. Корректная классификация тайн должна основываться на понимании всех существенных особенностей правоотношения, возникающего по поводу соответствующей информации. Так, существование общеправового деления правоотношений на абсолютные и относительные закономерно обусловливает классификацию правовых режимов информации на тайны-объекты и тайны-обязанности.
В практическом аспекте изложенный подход позволит четко определить круг лиц, которые несут ответственность за нарушение правового режима информации, а также конкретные формы, в которых может выражаться это посягательство (существенно различаются посягательство в виде активного приобретения информации и, наоборот, невыполнение конкретным лицом своей обязанности не разглашать законно полученную информацию).
Кроме того, информация в силу своей многофункциональности присутствует в самых разнообразных сферах общественной жизни. Следовательно, систематизация правовых режимов информации не может не испытывать на себе влияния основополагающих принципов построения системы права и, прежде всего, существования в рамках системы права подсистем частного и публичного права. На этой основе правовые режимы информации классифицируются на режимы частно- и публично-правового характера.
Предложенная методика позволяет достаточно просто и логично систематизировать правовые режимы тайн - как уже существующие в законодательстве, так и те, что могут появиться в перспективе. Это обусловлено тем обстоятельством, что какова бы ни была сфера общественных отношений, подвергаемая правовому регулированию, а отношения в информационной сфере в этом смысле не исключение, процесс правового регулирования неизбежно будет подчиняться фундаментальным закономерностям.
Регулирование не может произвольно увязываться лишь с отдельными признаками регулируемых общественных отношений. Напротив, правовое регулирование определенной области общественных отношений базируется на фундаментальных закономерностях существования и развития правовой системы, с учетом особенностей конкретной сферы регулирования.
Поэтому критерии для сравнения правовых режимов информации ограниченного доступа, для выявления их сходства и различия вначале следует искать в наиболее общих принципах построения права и реализации правовых норм. Кроме того, при использовании этих положений для анализа действующего законодательства будут более четко заметны пробелы в правовом регулировании. Это, в свою очередь, облегчит совершенствование законодательства, направленного на регулирование отношений в сфере информации и информатизации.
И напротив, если ограничиться только указанием на отдельные специфические признаки, присущие той или иной тайне, скорее всего, не удастся выстроить гармоничную систему правовых режимов информации. Например, вряд ли имеет познавательную ценность утверждение о схожести двух видов тайн, на одном том лишь основании, что они являются необщедоступными; либо отнесение банковской тайны к разновидности коммерческой тайны на основании того, что они обе как-то связаны с предпринимательской деятельностью.
Классификация правовых режимов информации должна отвечать на вопрос, в чем состоит юридическая природа, суть данного конкретного правового режима. Тогда эта классификация станет надежным инструментом для научной и практической деятельности.
Как для законодателя, так и для правоприменителя крайне важно видеть различие между абсолютным и относительным, между административным и гражданским правоотношением по поводу информации, составляющей тайну. Важно видеть, каким образом взаимодействуют и обеспечивают друг друга различные правовые режимы информации. Лишь при этом условии у законодателя появится прочная методологическая основа для конструирования непротиворечивой и гармоничной системы правовой охраны информации, появится возможность вести не ad hoc борьбу с отдельными выявленными коллизиями, а уверенно предсказывать их появление и устранять противоречия еще на стадии законотворчества.
Особенность информации состоит в том, что, каков бы ни был ее правовой режим, в своем содержании она остается тем же явлением - информацией, причем содержание сведений, хотя и охраняемых в разных правовых режимах, может быть одинаковым. Поэтому, анализируя систему правовых режимов информации, принципиально важно исходить не только из содержания того или иного вида информации, но, прежде всего, из характера, направленности и вида правоотношения, возникающего по поводу соответствующей информации, из субъектного состава такого правоотношения.
В противном случае, без привлечения для анализа категории правоотношения в информационной сфере (включая исследование его субъектного состава), попытки классифицировать виды информации будут лишены необходимой методологической основы. Сравнивая лишь тексты нормативных определений банковской, коммерческой тайны или тайны страхования, невозможно вскрыть юридическую сущность каждой, установить их взаимное соотношение.
В частности, если вести речь о прикладном аспекте, то трудно объяснить, почему в статье 183 Уголовного кодекса Российской Федерации предусмотрена ответственность за незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну, а тайна страхования (по сути являющаяся точно такой же профессиональной тайной) под охрану не взята. Меньшая социальная значимость? Однако чем же различаются ценность конфиденциальных сведений акционерного общества, охраняемых банком в режиме банковской тайны, от важности сведений, которые охраняются страховщиком этого же акционерного общества в режиме тайны страхования?
По всей видимости, на самом деле причиной является инерция мышления в силу недостаточно глубокого понимания сущности этих правовых режимов, когда совместно употребляются два разнопорядковых режима информации лишь на одном том основании, что они оба (коммерческая и банковская тайна) имеют место в предпринимательской деятельности. Это же является причиной дискуссий об охвате или неохвате содержанием понятия «коммерческая тайна» содержания понятия «банковская тайна».
Контрпродуктивный, на наш взгляд, подход демонстрирует законодатель в новой редакции статьи 183 Уголовного кодекса РФ, внесенной Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем». В этой редакции статьи 183 Уголовного кодекса РФ к коммерческой и банковской тайне добавлена налоговая тайна. С точки зрения охраны налоговой тайны это, возможно, и прогрессивный шаг. Но с точки зрения системности правовых режимов информации это регресс. Вместо того чтобы в специальной статье установить уголовно-правовую защиту, общую для всех служебных тайн, законодатель объединил совершенно различные правовые режимы информации - тайны частноправового характера (коммерческую и банковскую) и публично-правовую служебную (налоговую) тайну.
Исследование соотношения различных правовых режимов информации является сложным вопросом, однако еще более сложными для понимания являются процессы взаимодействия между ними, поскольку в этом случае приходится учитывать динамику правовой охраны одной конкретной информации в рамках разных правовых режимов. На наш взгляд, предлагаемые в литературе классификации правовых режимов информации данный аспект, к сожалению, не только не раскрывают, а даже, напротив, затрудняют его выявление.
В частности, это видно на примере включения разновидностей профессиональной тайны или служебной тайны-обязанности в состав личной тайны (как это предлагает В.Михайлов), либо когда говорят о «трансформации одной тайны в другую».
Более точно говорить о том, что одна и та же информация может быть одновременно охраняемой в нескольких правовых режимах. В этих случаях один правовой режим тайны не трансформируется в другой. Это одна и та же информация дополнительно к первому приобретает второй (третий и т.д.) правовой режим тайны. Каждый из правовых режимов тайны имеет свою ценность, свое назначение. Поэтому из того факта, что одна и та же информация может одновременно охраняться в разных правовых режимах, не следует, что сами режимы тайн также включаются друг в друга. Следует различать соотношение правовых режимов информации и процессы их взаимодействия.
Конечно, рациональное зерно в отнесении различных тайн имеется, поскольку обращается внимание на связь личной и профессиональной тайн, но данная связь не выражается в том, что правовой режим тайны-обязанности (профессиональной тайны) охватывается режимом тайны-объекта (личной тайны). Такая связь и зависимость режимов выражается в виде взаимодействия, а не поглощения одного режима другим.
Динамика развития правовой охраны личной тайны отнюдь не означает, что профессиональная тайна становится личной тайной (что следует из приведенной выше классификации В.Михайлова). Это лишь означает, что в ряде случае профессиональная тайна, существуя параллельно и взаимодействуя с личной тайной, обеспечивает охрану той же самой информации, что составляет личную тайну. Кроме того, профессиональная тайна может обеспечивать не только личную или семейную тайну, но также и охрану коммерческой тайны, тоже представляющую собой тайну-объект. Но профессиональная тайна от этого не превращается в коммерческую тайну.
Следует подчеркнуть, что одна тайна (в значении: «объект конкретного правоотношения» или «правовой режим информации») не может переходить в другую, как считает Н.Сапожников. Он пишет, что информация, составляющая банковскую тайну, при ее получении налоговыми органами трансформируется в налоговую тайну и, что: «Органы налоговой полиции могут стать носителями такой трансформированной банковской тайны». В рассматриваемом случае налоговая тайна (служебная тайна-обязанность) возникает в связи с тем, что налоговый орган получил конфиденциальную информацию частных лиц, охраняемую в режиме банковской тайны. Следовательно, налоговая тайна по отношению к банковской тайне носит подчиненный, обеспечительный характер. В данном случае налоговая тайна нужна лишь постольку, поскольку существует режим банковской тайны.
Трансформация - это процесс преобразования, который предполагает, что одно (преобразуемое) явление прекращает существование и возникает другое. Причем трансформируется подобное в подобное. Применительно к исследуемому явлению сказанное Н.Сапожниковым означало бы, что исчезает, прекращается банковская тайна и на ее месте возникает новая тайна - налоговая тайна (служебная тайна-обязанность). Если бы это действительно происходило, то для чего тогда была бы нужна налоговая тайна, охрану каких сведений она обеспечивает, если сама банковская тайна прекратилась в процессе трансформации, и сведения, составлявшие ранее банковскую тайну, уже не конфиденциальны?
Правовой режим профессиональной тайны (банковской и др.), пока он существует как отдельное явление правовой действительности, не может трансформироваться в служебную тайну-обязанность (в том числе и в налоговую тайну). Правовой режим служебной тайны-обязанности дополняет, а не заменяет собой режим профессиональной тайны.
Таким образом, исходя из всего вышесказанного, можно заключить, что реализация правовой охраны информации ограниченного доступа зачастую характеризуется множественностью правоотношений. В реальной жизни во многих случаях реализация правовой охраны тайны-объекта характеризуется множественностью правоотношений: основное абсолютное правоотношение с необходимостью дополняется, обеспечивается относительным правоотношением, иногда даже несколькими. Причем частноправовое абсолютное отношение может быть одновременно обеспечиваемо как частным правоотношением (профессиональная тайна), так и публичным правоотношением (служебная тайна-обязанность). Весь этот комплекс правоотношений имеет единую цель - поддерживать статичность распределения информации в обществе (у ограниченного круга лиц), не допустить незаконного социального движения информации, а следовательно, обеспечить реализацию абсолютного права на информацию.
Существование этой сложной конструкции обусловливается самой природой информации, поскольку при постоянно протекающих в обществе информационных обменах информацию невозможно естественным, внеправовым образом локализовать только у ее законного обладателя, она неизбежно распределяется в обществе.
Здесь следует оговориться, что некоторые вспомогательные правоотношения не являются в полном смысле правоотношениями. В ряде случаев более точно говорить об элементах юридического содержания правоотношения - обеспечительных обязанностях не разглашать информацию, существующих в сложном «неинформационном» правоотношении.
Причем указанные правоотношения находятся в сложном взаимном сочетании друг с другом. Множественность правоотношений может быть организована по простой или сложной схеме. Простая схема строится на основе двух правоотношений: абсолютное + относительное. Сложная схема включает в себя более чем два правоотношения: абсолютное + 1-е относительное + 2-е относительное + N-e относительное правоотношение.
Нередко обеспечительную функцию для абсолютного правоотношения по поводу тайны-объекта выполняет не только частноправовое отношение, где реализуется режим профессиональной тайны, но и публично-правовое отношение. Речь идет о служебной тайне-обязанности. Причем такое публично-правовое отношение может существовать как в качестве обеспечительного правоотношения первого порядка (коммерческую тайну гарантирует служебная тайна-обязанность), так и в качестве обеспечительного правоотношения второго порядка: 1) в случае, коммерческую тайну обеспечивает профессиональная (скажем, банковская) тайна; 2) в случае, если информация, составляющая банковскую тайну, была получена налоговым органом; в силу этого охрану банковской тайны, в свою очередь, гарантирует налоговая тайна.
Банковская тайна является объектом гражданско-правового отношения между банком и клиентом. Хотя А.Ю.Викулин и замечает, что «в ряде случаев правоотношения, возникающие по поводу банковской тайны, наряду с частноправовыми элементами с необходимостью имеют публично-правовые элементы» (например, если информация, составляющая банковскую тайну, передана государственному органу), это не вполне корректно.
В данном случае следует говорить не о публично-правовом элементе в гражданском правоотношении между банком и клиентом по поводу сохранения банковской тайны (этого просто не может быть), а о другом - публичном - правоотношении с участием государственного органа, в рамках которого возникает его служебная тайна. Хотя содержание информации (сведения об операциях по счету и т.д.) в первом и во втором случаях будет одним и тем же, однако при этом правовые режимы информации - профессиональная и служебная тайна - будут разными. По поводу банковской тайны продолжит свое существование гражданское правоотношение между банком и его клиентом, а по поводу сохранения в режиме служебной тайны сведений, составляющих банковскую тайну кредитного учреждения, между этим учреждением и государственным органом возникнет административное правоотношение. Это пример правоохранительной функции служебной тайны, демонстрирующий взаимодействие частного и публичного права в области охраны информации.
Из этого примера следует, что множественность правоотношений при реализации правовой охраны информации ограниченного доступа характеризуется также и тем, что среди вспомогательных правоотношений могут быть как частные, так и публичные правоотношения. Иначе говоря, кроме того, что N-элементов в данной цепочке может быть несколько, они могут являться разноотраслевыми. Например, абсолютное гражданское правоотношение по поводу коммерческой тайны может быть одновременно обеспечиваемо: а) гражданской обязанностью банка соблюдать аудиторскую тайну + б) трудоправовой обязанностью работника не разглашать коммерческую тайну своего работодателя + в) публично-правовой обязанностью налогового органа хранить налоговую тайну. Иными словами, абсолютное право на информацию, составляющую коммерческую тайну, будет обеспечиваться существованием еще трех относительных правоотношений, причем одно из них является публично-правовым отношением.
Резюмируя, еще раз отметим, что тайны-объекты имеют самостоятельное значение, тайны-обязанности же существуют постольку, поскольку существует какая-то иная социально ценная информация, конфиденциальность которой необходимо обеспечивать. В этом смысле тайны-объекты можно считать первичными, а тайны-обязанности - вторичными тайнами.
Сходную мысль можно найти у А.А.Фатьянова: «К первичным следует отнести личную тайну индивида (опосредуемую в праве через персональные данные), коммерческую и государственную Все остальные системы являются производными, в конечном итоге защищая одну из этих категорий информации». Однако, к сожалению, А.А.Фатьянов не дает развернутую теоретическую конструкцию, обосновывающую эту посылку. На наш взгляд, теоретическое обоснование этого положения может быть дано лишь через призму правовых отношений в информационной сфере. Такой подход позволяет объяснить, каким образом соотносятся и взаимодействуют правовые режимы тайн-объектов (обозначенные А.А.Фатьяновым как «первичная система ограничения доступа к информации») и тайн-обязанностей («вторичная система ограничения доступа к информации» в терминологии А.А.Фатьянова).
Кроме того, из констатации факта множественности правоотношений, в рамках которых реализуется правовая охрана информации, следует, что одна и та лее информация (явление внеправовой, естественной действительности) - содержание конкретной тайны - может одновременно охраняться посредством разных режимов, эта информация может переходить от охраны в одном режиме к другому режиму информации ограниченного доступа. Иначе говоря, может иметь место одновременное существование одной и той же информации в разных режимах, а не превращение одного правового режима в другой и обратно. Этот вопрос принципиален для понимания системы правовых режимов информации.
Так, при получении аудитором информации от своего клиента коммерческая тайна клиента не превращается в аудиторскую тайну; это информация, составляющая коммерческую тайну клиента, для аудитора приобретает новый правовой режим: она становится его профессиональной тайной, которую он обязан хранить.
За доказательствами изложенных тезисов можно обратиться к конструкции уголовно-правовой охраны конфиденциальной информации об усыновлении. Так, статья 137 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает ответственность за незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо распространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, если эти деяния совершены из корыстной или иной личной заинтересованности и причинили вред правам и законным интересам граждан. Законодатель среди преступных действий первым назвал незаконное собирание сведений, составляющих личную или семейную тайну. Следовательно, речь идет о случае, когда информация еще неизвестна правонарушителю, поэтому именно с целью получить информацию он предпринимает противоправное действие. Таким образом, состав статьи 137 УК РФ охватывает, прежде всего, преступное посягательство на абсолютное право на информацию, составляющую личную и семейную тайну. Разумеется, личной или семейной тайной может быть информация об усыновлении.
В то же время Уголовный кодекс содержит статью 155, где предусмотрена ответственность за разглашение тайны усыновления (удочерения) вопреки воле усыновителя, совершенное лицом, обязанным хранить факт усыновления (удочерения) как служебную или профессиональную тайну, либо иным лицом из корыстных или иных низменных побуждений. В статье 155 УК РФ законодатель прямо указал на то, что обязанность хранить факт усыновления может являться как служебной тайной, так и профессиональной тайной.
По предлагаемому нами варианту систематизации правовых режимов информации, правовой режим служебной тайны распадается на две функционально различные разновидности: служебная тайна-обязанность и служебная тайна-объект. Все разновидности профессиональной тайны-обязанности являются тайнами- обязанностями. Такому представлению о правовых режимах тайн отвечает систематическое толкование статьи 155 УК РФ. Поэтому информация об усыновлении, полученная должностным лицом органа записи актов гражданского состояния в связи с исполнением служебных обязанностей в рамках компетенции этого органа, будет служебной тайной. Эта же информация об усыновлении, но уже полученная частным лицом (не носителем власти), например, врачом родильного дома, будет составлять его профессиональную тайну, а именно врачебную.
Для целей нашего исследования важно подчеркнуть, что ради обеспечения неизвестности третьим лицам одной конкретной информации - факта усыновления (тайны усыновления) - одновременно могут существовать три различных правоотношения:
1. абсолютное частноправовое отношение, где тайна усыновления (информация об усыновлении) составляет содержание личной или семейной
тайны;
2. относительное публично-правовое отношение, где тайна усыновления (информация об усыновлении) составляет содержание служебной тайны-обязанности;
3. относительное частноправовое отношение, где тайна усыновления (информация об усыновлении) составляет содержание профессиональной (например, врачебной) тайны.
Иначе говоря, на этом примере мы можем наблюдать явление множественности правоотношений, в которых реализуется охрана информации ограниченного доступа.
Следовательно, понятие «тайна усыновления» не является самостоятельным правовым режимом информации ограниченного доступа - это лишь содержательная характеристика информации о том, что определенное лицо было усыновлено (удочерено). Из этого следует, что тайна усыновления (как определенная информация) может существовать в рамках различных правовых режимов: личная (и) или семейная тайна, профессиональная тайна, служебная тайна-обязанность.
Тайну усыновления, на наш взгляд, следует причислить к разновидности персональных данных, а значит, сказанное выше применительно к тайне усыновления вполне допустимо экстраполировать на другие разновидности персональных данных. По всей видимости, некорректно абстрактно говорить о каком-то самостоятельном правовом режиме персональных данных вообще: персональные данные - это содержательная характеристика собственно правоохраняемой информации. В зависимости же от конкретного правоотношения персональные данные могут быть облечены в правовой режим личной тайны, профессиональной тайны, служебной тайны или даже государственной тайны. На наш взгляд, как правило, охрана персональных данных является формой обеспечения субъективного права на личную или семейную тайну.
Сама категория «персональные данные» возникла в связи с необходимостью обеспечить конфиденциальность сведений о личности человека при обращении этих сведений в органах государства и местного самоуправления, особенно в связи с использованием общегосударственных баз данных. Обязанность государственных органов и местного самоуправления сохранять конфиденциальность подобной информации является способом обеспечения реализации неотчуждаемого субъективного права человека на личную и семейную тайну. Как мы указывали выше, одной из целей установления служебной тайны является охрана прав на информацию (информационных интересов) граждан и юридических лиц. В ряде случаев право гражданина на личную и семейную тайну принципиально не может быть реализовано без соответствующего обязывания органов публичной власти и их представителей не разглашать информацию, полученную от гражданина. Применительно к персональным данным служебная тайна обязанность охраняет права и законные интересы человека, физического лица.
4. «Множественность правоотношений, обеспечивающих правовую охрану информации ограниченного доступа», которая иллюстрирует нашу концепцию по выше изложенным вопросам.
Примером является статья 12 Федерального закона № 143-Ф3 «Об актах гражданского состояния», принятого 22 октября 1997г. В ней устанавливается, что сведения, ставшие известными работнику органа записи актов гражданского состояния в связи с государственной регистрацией акта гражданского состояния, являются персональными данными, относятся к категории конфиденциальной информации, имеют ограниченный доступ и разглашению не подлежат. На наш взгляд, данная норма представляет собой не что иное, как установление служебной тайны-обязанности по неразглашению соответствующей информации человека.
Аналогичным образом, но уже в режиме профессиональной тайны, персональные данные охраняются при их обращении в негосударственной сфере. Например, сведения о факте обращения за медицинской помощью, состоянии здоровья или диагнозе заболевания, полученные при медицинском обследовании и лечении, с содержательной стороны являются персональными данными. В то же время, говоря о правовом режиме таких персональных данных, на наш взгляд, следует признать, что для пациента они представляют его личную тайну, а для врача - врачебную тайну. При этом личная тайна является тайной-объектом, а врачебная тайна, будучи разновидностью профессиональной тайны, относится к тайнам- обязанностям.
Мысль о том, что персональные данные как таковые не являются отдельным самостоятельным правовым режимом информации, подтверждает анализ норм трудового права. Так, новейший кодифицированный законодательный акт - Трудовой кодекс Российской Федерации № 197-ФЗ, принятый 21 декабря 2001г., содержит специальную главу 14 «Защита персональных данных работника». Статья 85 Трудового кодекса РФ раскрывает содержание понятия «персональные данные работника»: это информация, необходимая работодателю в связи с трудовыми отношениями и касающаяся конкретного работника. В статьях 86, 87, 88 установлены требования к обработке, хранению, использованию и передаче персональных данных работника.
Согласно статье 90 Трудового кодекса РФ лица, виновные в нарушении норм, регулирующих получение, обработку и защиту персональных данных работника, несут дисциплинарную, административную, гражданско-правовую или уголовную ответственность в соответствии с федеральными законами. Характеризуя ответственность по статье 90 Трудового кодекса РФ, А.К.Гаврилина справедливо отсылает, говоря о гражданско-правовой ответственности, к главам 8 «Нематериальные блага и их защита» и 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» Гражданского кодекса РФ; применительно к уголовной ответственности А.К.Гаврилина указывает на статью 137 «Нарушение неприкосновенности частной жизни» Уголовного кодекса РФ. Исходя из этого можно сделать вывод, что, по мнению А.К.Гаврилиной, персональные данные работника в смысле главы 14 Трудового кодекса следует рассматривать как информацию, составляющую личную или семейную тайну.
Следует согласиться с таким подходом и охарактеризовать персональные данные работника не в качестве самостоятельного правового режима информации, а в качестве информации, как правило, составляющей личную или семейную тайну работника. При этом, поскольку таковая информация предоставлена работодателю, персональные данные работника работодатель обязан хранить как профессиональную тайну.
Иначе говоря, персональные данные работника - это информация, которая может быть облечена в разные правовые режимы. Для самого работника эта информация является тайной-объектом. Для работодателя эта же информация является тайной-обязанностью.
Аналогичный, по сути, подход применим и к сугубо публично-правовым режимам информации ограниченного доступа. Например, сведения в той или иной области военного дела жестко не соотнесены с каким-либо одним правовым режимом информации: некоторые из них охраняются в режиме военной тайны (разновидности служебной тайны-объекта), другие наделены правовым режимом государственной тайны. На это указывает А.А.Фатьянов, отмечая, что сведения, составляющие военную тайну, необходимо рассматривать как служебную тайну, за исключением тех сведений, которые охраняются в режиме государственной тайны.
Множественность правоотношений имеет место и в случае с государственной тайной. Государственная тайна, будучи тайной-объектом, также обусловливает существование двух пластов правоотношений: 1) абсолютного и 2) относительного, обеспечивающего абсолютное. Особо подчеркнем, что информация, составляющая государственную тайну, является тайной-объектом только для самого государства. В этой информации заключен государственный интерес, соответственно, в случае разглашения государственной тайны вред будет причинен государству.
Действительно, существует обязанность хранить государственную тайну, но это пласт правоотношений между 1) правообладателем информации (государством, для которого эта информация «своя», оно осуществляет юридически охраняемое господство над информацией) и 2) тем лицом, у кого временно находится информация (для него эта информация «чужая»).
Все те лица, которым государство от своего имени доверило использовать государственную тайну, должны использовать эту информацию только в интересах государства. К информации, составляющей государственную тайну, относиться как к своему благу (считать эту информацию своей) может только само государство - правообладатель.
Иначе говоря, имеют место два разных правоотношения. Первое - абсолютное правоотношение «государство - все остальные лица». Причем все остальные лица обязаны воздерживаться от посягательств на информацию, составляющую государственную тайну. Это первый и основной пласт правоотношений по поводу тайны, без которого не могут возникнуть другие правоотношения.
Наличие второго пласта правоотношений по поводу государственной тайны вызвано тем, что все иные лица, даже представляющие государство и от его имени использующие данную информацию (физические лица либо государственные органы), должны относиться к этой информации только как к чужому благу. Поэтому вполне объяснимо, что указанные лица несут обязанность неразглашения информации перед правообладателем государственной тайны - государством. Это вызвано, во-первых, фактом существования абсолютного правоотношения, а во- вторых, фактом передачи государством принадлежащей ему информации другим лицам. Следовательно, если не наложить на указанных лиц обязанность не разглашать «чужую» для них информацию, то абсолютное правоотношение может просто потерять смысл в силу разглашения государственной тайны указанными лицами. Иначе говоря, возникает относительное правоотношение «государство - лицо, которому доверена государственная тайна».
Таким образом, реализация абсолютного правоотношения «государство - все остальные» неизбежно нуждается в обеспечении относительным правоотношением «государство - лицо, которому доверена государственная тайна». Другими словами, механизм реализации правовой охраны государственной тайны как тайны-объекта также характеризуется множественностью правоотношений.
На примере множественности правоотношений, в которых реализуется правовая охрана информации, ярко проявляется необходимость рассмотрения объекта правоотношения как единства реально существующего блага и его правовой характеристики (правового режима).
Информацию саму по себе еще нельзя охарактеризовать как объект того или иного правоотношения, следовательно, и невозможно ее юридически классифицировать. Лишь в сочетании с конкретной правовой характеристикой (с правовым режимом) определенную информацию можно рассматривать как объект правового отношения в информационной сфере.
Вопросы множественности правоотношений, в которых реализуется правовая охрана информации, необходимо учитывать в законотворческой практике, в целях обеспечения эффективности правового регулирования отношений в информационной сфере.
Автор: Огородов Д.В.