Основные функции саморегуляции и самоорганизации социального поведения личности
Метаморфоза личности из объекта общественного развития в субъект этого процесса выдвигается в центр исследования личности при изучении проблемы движущих сил ее развития и социального поведения. Диапазон подходов к решению этой проблемы чрезвычайно широк. Однако при всем многообразии этих подходов большинство из них в психологии, как это показано Л.И. Анцыферовой, основывается на двух методологических предпосылках, а именно: на принципе стремления к равновесию и принципе стремления к напряжению.
Принцип стремления к равновесию как методологическая предпосылка изучения движущих сил развития личности роднит между собой различные и даже противостоящие друг другу направления, к которым относятся ортодоксальный и современный психоанализ, необихевиоризм и когнитивная психология. Для всех этих направлений - будь то представление о стремлении к компенсации дефекта
как движущей силе развития личности в индивидуальной психологии А.Адлера, идея о редукции напряжения потребностей в необихевиористских концепциях личности, положение о системе внутриличностного напряжения как источнике мотивации в теории К.Левина или представление о когнитивном диссонансе Л.Фестингера - характерен скрытый или явный гомеостатический адаптивный подход к изучению движущих сил развития личности.
Принцип стремления к напряжению как методологическая предпосылка изучения движущих сил развития личности характерен для теорий, так или иначе связанных с персонологическим подходом к личности. К числу этих теорий относятся концепция самоактуализирующейся личности А.Маслоу, постулирующая положение о тенденции к самоактуализации как внутреннем источнике развития личности и теория личности Г.Олпорта, в которой в качестве основной движущей силы выступает тенденция к самореализации личности.
Потребность самореализации проявляется в стремлении индивида реализовать свой личностный потенциал (запас жизненной энергии, задатки, способности). Частным проявлением указанной потребности выступает самоактуализация как полное переживание жизни, постоянный выбор и реализация своих возможностей.
В своем подходе мы исходим из идеи, согласно которой не существует в «чистом» виде ни абсолютно самоактуализирующихся, ни абсолютно саморегулирующихся личностей, так как каждой из них присущи и процессы саморегуляции, и процессы самоорганизации, но в разном соотношении. Как видим, точка зрения Л.И.Анциферовой подтверждает наше утверждение о существовании двух взаимосвязанных процессов, регулирующих социальное поведение личности: процесса саморегуляции и процесса самоорганизации.
А.Г. Асмолов приводит ряд принципов, исходя из проявлений субъекта как активного «элемента» развивающихся систем. Мы использовали эти принципы, отражающие системные аспекты развития человека в природе и обществе, для определения отличительных особенностей функций каждого из этих процессов в регуляции поведения личности в системе социальных (групповых) отношений.
Согласно первого принципа, эволюция любых развивающихся систем предполагает взаимодействие двух противоборствующих тенденций - тенденции к сохранению и тенденции к изменению.
Согласно нашей точки зрения, первая тенденция отражает суть процесса саморегуляции систем, а вторая - процесса самоорганизации этих систем.
Действительно, в биологических системах наследственность выражает общую тенденцию эволюционирующей системы к ее сохранению, к передаче без искажений информации из поколения в поколение, а изменчивость проявляется в приспособлении различных видов к среде обитания. В социальных системах тенденция к сохранению (процесс саморегуляции) проявляется в социальном наследовании, в преемственности таких типичных форм культуры и социальной организации, которые обеспечивают адаптацию данной системы к тем или иным уже встречавшимся в ходе ее эволюции ситуациям.
Изменчивость же (процесс самоорганизации) выступает в различных нестандартных, нестереотипизированных приспособлениях системы к непредсказуемым переменам ситуации, в поиске новой информации о среде существования и в построении целесообразного поведения в ней. Индивидуальная изменчивость тех или иных элементов системы представляет собой условие для исторической изменяемости системы в целом. Во взаимодействии тенденций к сохранению и изменчивости проявляется, как мы полагаем, взаимная дополняемость функций рассматриваемых процессов в регуляции социального поведения личности.
Идея об индивидуальной изменчивости элементов системы как основе исторической изменяемости всей системы отражает универсальную закономерность развития любых систем. В качестве элементов, несущих индивидуальную изменчивость, могут выступить индивид - в системе этнической общности, представитель класса - в. системе общественно-экономической формации; последователь научной школы - в системе профессионального научного сообщества и т.п. Человек, включаясь в каждую из этих систем, наследует типичные для них системные качества и одновременно выступает как носитель исторической изменчивости (самоорганизации) этих систем в целом.
Типичные родовые системные качества человека, выражающие тенденцию эволюционирующей системы к сохранению (саморегуляции), стоят за различными проявлениями активности субъекта - стереотипами поведения, репродуктивным мышлением, привычками, установками, - характеризуемыми в психологии как адаптивные.
Вариативные, уникальные качества человека, выражающие тенденцию к изменению (самоорганизации), проявляются в многообразных формах активности субъекта, например творчестве, воображении, самореализации личности, описываемых как продуктивные типы активности.
Эволюционный смысл адаптивных типов активности не сводится к поддержанию равновесия со средой, гомеостаза, выживания. Главным критерием адаптации является не только и не столько фактическое выживание индивида в данной конкретной среде, сколько обеспечение преемственности существования индивида - его жизни в ряду будущих поколений. Именно адаптация в широком смысле этого слова определяет суть процесса саморегуляции на уровне индивида.
Механизмы адаптации, функционирующие в социальных системах, связаны с обеспечением устойчивости личности, ее типичного предсказуемого поведения в социальной группе, по своей сути они являются механизмами саморегуляции.
В тех случаях, когда в обществе наступает переломный момент,. незначительные в обычных условиях поступки индивидуальности могут вызвать преобразование общества, стать толчком к возникновению непредсказуемой новой фазы в развитии культуры, то есть здесь действуют механизмы самоорганизации.
При описании системно-функциональных родовых качеств человека, проявляющихся в стереотипизированных адаптивных формах поведения, их характеризуют как социотипические проявления личности в социальной системе. При характеристике системно-интегральных качеств человека, проявляемых им в непредсказуемых ситуациях, которые не удается преобразовать на основе стереотипизированного поведения, употребляют понятие «индивидуальность личности».
Введение этого разграничения позволяет отразить существующие в единстве тенденции к сохранению и изменению (саморегуляции и самоорганизации), присущие жизнедеятельности человека как «элемента» различных развивающихся систем. Благодаря указанному пониманию терминов «личность как тип» и «личность как индивидуальность», также удается связать социотипические проявления человека с реализацией родовой типичной социально-унаследованной программы данной социальной общности и одновременно выделить неповторимые проявления человека, обеспечивающие в конечном итоге историческую изменяемость этой общности. То есть позволяет увидеть взаимосвязь личностных процессов саморегуляции и самоорганизации с соответствующими тенденциями в социальных процессах.
И, самое главное, данное разграничение помогает передать эволюционный смысл индивидуальности личности: за проявлениями индивидуальности выступают потенциальные возможности бесконечных линий творческого эволюционного процесса жизни. Анализ природы индивидуальности, ее функционального значения в эволюционном процессе приводит к выделению принципов системного историко-эволюционного подхода к человеку, касающихся вопросов о саморазвитии различных систем и о соотношении родовой адаптивной стратегии развития этих систем с неадаптивной стратегией развития их элементов, несущих индивидуальную изменчивость.
Второй принцип отражает мнение, что в любой эволюционирующей системе функционируют избыточные неадаптивные элементы, относительно независимые от регулирующего влияния различных форм контроля и обеспечивающие саморазвитие системы при непредвиденных изменениях условий ее существования. В эволюционирующих системах возникают и проявляются различные виды активности включенных в эти системы «элементов», которые непосредственно не приводят к адаптивным прагматическим эффектам, удовлетворяющим нужды данных систем и обеспечивающим их сохранение, устойчивость.
Эволюция происходит скачкообразно, и при этом во вновь возникшей форме есть некий запас способностей, не реализуемых непосредственно, как бы не нужных виду сейчас, но полезных для него в дальнейшем. Эти идеи М.М. Бахтина были включены в контекст семиотической концепции культуры Ю.М. Лотмана, специально подчеркнувшего, что каждая культура как саморазвивающаяся система должна быть оснащена «механизмами для выработки неопределенности». Благодаря внесению неопределенности в строго детерминируемую систему культуры, данная культура приобретает необходимый резерв внутренней вариативности, становится более чувствительной и подготовленной к преобразованию в ситуациях тех или иных социальных кризисов.
Если взглянуть через призму этих представлений на феномен странных «лишних людей», то оказывается, что подобного рода неадаптивные, кажущиеся избыточными для адаптивного функционирования социальной общности акты - обязательное условие исторической изменяемости этой общности, его эволюции. Эволюционное значение индивидуальности «лишнего человека» в том и состоит, что она несет такой вариант развития культуры, который в настоящий момент существования культуры не принимается, а в ряде случаев элиминируется.
Описанный круг проявлений неадаптивной активности личности как субъекта деятельности является необходимой ступенью саморазвития системы, увеличением возможностей ее эволюции.
Таким образом, на разных уровнях функционирования человека как «элемента» развивающихся систем - на уровне человека как индивида в биологической популяции, на уровне личности как индивидуальности в социальной общности - проявляются неадаптивные, избыточные формы активности, которые выражают тенденцию к их изменению и тем самым выступают как необходимый момент эволюционного процесса данных систем.
В переломные периоды жизни развивающихся систем (биологические катаклизмы, социальные кризисы) значение неадаптивной активности входящих в эти системы элементов возрастает и приоткрывает ее эволюционный смысл.
Таким образом, согласно данного принципа следует признать, во-первых, что любая личность может проявлять неадаптивные формы активности, характерные для процесса самоорганизации, а во-вторых, что существуют значительные индивидуальные различия в степени выраженности неадаптивной активности каждой личности и ее роли в самоорганизации социальной системы, элементом которой она является.
Согласно третьего принципа, необходимым условием развития различного рода систем является наличие противоречия между адаптивными формами активности, направленными на реализацию родовой программы, и проявлениями активности элементов, несущих индивидуальную изменчивость.
Побуждаемая значимыми для нее ценностями индивидуальность борется за то, чтобы они не только внешне признавались группой, но и реально побуждали совместную деятельность данной группы. Отстаивая эти ценности, индивидуальность как бы подталкивает группу к более быстрому продвижению по принимаемому пути эволюции, задает зону ближайшего развития. Благодаря изменениям, вносимым вследствие неадаптивной активности в программу социальной общности, эта программа эволюционирования претворяется в жизнь. Поступки индивидуальности личности часто не вписываются в канонический образ «разумного человека», совершающего рациональные действия.
Например, в истории культуры наряду с образом «разумного человека» выкристаллизовался своего рода эталон « индивидуальности», черты которого в явном виде переданы в мифах и фольклоре разных народов о своих культурных героях и их близнецах, «шутовских дублерах». К числу таких шутовских дублеров относятся мифологические плуты, или трикстеры. Первая особенность индивидуальности, характерная для поведения трикстера, заключается в постановке сверхцелей, то есть целей, выходящих за пределы таких целей социальной группы, для достижения которых группа выработала стандартные типовые действия.
Особый характер целеобразования индивидуальности личности, ухваченный в фольклорном образе трикстера, и приводит к другим чертам его социального портрета - готовности освоить неожиданный тип поведения, отклонению от принятых норм и даже их нарушению, немотивированности поступков с точки зрения здравого смысла, возможности менять свой облик и свободно перемещаться во времени и пространстве, бескорыстности действий.
«Человек трикстерной природы - и трикстер всегда ищет свой единственный шанс на необщих путях, а ими, как правило, оказываются такие пути, которые расцениваются коллективным сознанием (во всяком случае, при первом взгляде) как неправильные, неэффективные, заведомо плохие. Собственно говоря, так оно и есть, если учесть, что главная цель коллектива - установка не на максимум, а на гарантию сохранности, часто предполагающей именно стабильность, неизменность, верность апробированным образцам. Готовность и умение усвоить особый тип поведения определяют активный полюс деятельности трикстера».
Они не просто перемещаются в географическом пространстве, а совершают путешествия в социальном пространстве своего времени, разгружая сословные перегородки, устойчивый, подчиняющийся жесткому социальному контролю распорядок жизни. Эти социальные кочевники тем и вносят неопределенность, возмущая спокойствие, что, будучи лишены социальной оседлости, они выскальзывают из-под влияния того или иного централизованного управления обществом, выпадают из рациональной картины мира в целом.
Вместе с тем трикстеры, ориентированные на исключительные и непредсказуемы решения, помогают «не пропасть» социальной общности, когда в истории общества возникают ситуации, требующие парадоксальных решений.
Иногда индивидуальное поведение трикстеров обозначают исключительно как противоположное принятому поведению, как антинорму или антикультуру. Такая деструктивная разрушительная характеристика образов «трикстера», страдает ограниченностью.
В.Н. Топоров справедливо отмечает, что трикстер в критической ситуации отыскивает необщие пути выхода из нее, иные пути для развития социальной группы, а не просто автоматически меняет принятые нормы на не принятые в культуре поведения.
Всеми этими чертами обладают образы «трикстеров» в мифах, в фольклоре разных культур. В реальной жизни в каждой личности обитает трикстер, присутствие которого проявляется в ситуациях, требующих выбора и постановки сверхцелей, разрешения противоречий с социальной группой и самим собой, поиска нестандартных путей развития.
В естественноисторическом процессе развития социальных систем, прогрессе общества ценность проявлений личности как индивидуальности возрастает. Так, этнографами, например, показывается, что в традиционных архаических культурах преобладают социально-типические стереотипизированные формы поведения личности. В этих культурах мотивация поступков личности ограничивается ссылкой на законы предков - «так было раньше», а само поведение личности жестко регламентируется ритуалами.
Основная функция ритуала в подобных культурах заключалась в том, что ритуал стоял на «страже» традиции, выполняя всевозможные потери и исправляя искажения, с одной стороны, и не допуская ничего нового в контролируемую сферу - с другой. Исключительная важность подобной проверки объясняется тем, что для так называемых традиционных обществ цельность, неизменность и равновесие были заменой прогресса.
Сколь разителен контраст этих обществ в исторической перспективе с тем кульминационным пунктом человеческой истории, в котором ценность индивидуальности личности, ее инициатива, творчество становятся неотъемлемым компонентом социального образа жизни человека.
Эволюционный смысл индивидуальных проявлений человека в истории природы и общества состоит в том, что эти проявления, порождаясь в системе, обеспечивают ее существование и дальнейшее развитие».
Все это показывает, что активная роль личности в качестве субъекта социальных отношений тесно связана с процессом ее самоорганизации, оказывающим влияние на процесс самоорганизации социума.
Таким образом, проведенный теоретический анализ убедительно указывает на совершенно разные функции саморегуляции и самоорганизации поведения личности, в то же время, на их взаимодействие и взаимодополняемость, а также на их тесную связь с процессами саморегуляции и самоорганизации социума.
Автор: Ярушкин Н.Н.