Современные условия развития правовой системы Российского государства (статья)
Влияние различных природных и социальных факторов на развитие политических и правовых явлений изучали в своё время Марк Туллий Цицерон и Саллюстий, Тит Лукреций Кар и Геродот, Платон и Аристотель, Жан Боден и Иеремия Бентам, Шарль Луи Монтескье и многие другие выдающиеся представители политических и правовых учений. Своей актуальности вопросы детерминации развития правовой системы не утратили и для современной российской, а также зарубежной юридической науки.
Развитие и функционирование правовой системы любого государства обусловлено целым рядом факторов: экономическими и политическими, нравственными и религиозными, юридическими и неюридическими, внутренними и внешними, пространственными и временными, информационными и материально-энергетическими и т.д. На правовую систему определённым образом могут влиять географическое положение государства, климат и иные природные процессы. Также и современная российская правовая система в своём развитии испытывает прямое или косвенное воздействие различных факторов, и функционирование в весьма специфических социальных условиях обусловило характерное наличие у российской правовой системы ряда уникальных особенностей, выделяющих её из мира правовых систем.
Вопросы детерминации развития правовой системы общества интенсивно исследуются современной отечественной и зарубежной юридической наукой. Однако многие авторы, по совершенно справедливому, на наш взгляд, мнению В.Н. Карташова, порой весьма упрощённо представляют себе механизм детерминации развития, как отдельных юридических явлений, так и правовой системы в целом. В лучшем случае вся проблема сводится к анализу той или иной совокупности факторов или (и) некоторых способов воздействия на развитие определённых правовых явлений и процессов. Не выделяются и не исследуются другие важнейшие элементы механизма детерминации развития правовой системы государства.
На наш взгляд, механизм детерминации развития правовой системы можно определить следующим образом - это взятая в единстве система, компоненты которой обуславливают направления развития всей правовой системы государства в целом и отдельных её элементов, а также характеризуют порядок, способы, средства и итоги обуславливающего воздействия. Профессор Карташов предлагает включать в механизм детерминации следующие компоненты.
Во-первых, различные типы (виды, подвиды) факторов (природных, социальных, техногенных и др.), которые раскрывают специфику, разнообразие детерминирующих развитие правовой системы обстоятельств.
Во-вторых, формы (способы) воздействия на развитие правовой системы в целом и отдельных правовых явлений и процессов соответствующих факторов реальной действительности.
В-третьих, уровни, масштаб детерминирующего воздействия на развитие правовой системы в целом и отдельных её составляющих правовых явлений. В.Н. Карташов различает мега-, макро- и микроуровни детерминации развития правовой системы. Так, например, воздействие финансового фактора на развитие правовой системы можно рассматривать в плане экономического развития всей страны (мегауровень), определённого региона (макроуровень) или конкретной административно-территориальной единицы, на нужды которой выделяются федеральным (или региональным) центром финансовые средства (микроуровень).
В-четвёртых, сила детерминации, которая раскрывает величину, степень интенсивности и энергичности влияния тех или иных обстоятельств посредством тех или иных способов на развитие правовой системы.
В-пятых, этапы детерминации развития правовой системы. В этом контексте В.Н. Карташов рассматривает детерминацию прошлым, настоящим и будущим. Детерминация развития правовой системы прошлым связана с вопросами преемственности, влияния экономического, политического, духовного и иного наследия на современный процесс развития и функционирования правовой системы. Когда речь идёт о детерминации будущим, то имеется в виду, что развитие любой правовой системы обусловлено стоящими перед обществом и государством, конкретными объединениями и организациями, субъектами юридической деятельности задачами и целями.
В-шестых, носители детерминации развития правовой системы -субъекты и участники правоотношений, которые, обладая определённым уровнем правосознания и правовой культуры, с помощью активной деятельности осуществляют самые разнообразные социальные и юридические преобразования.
В-седьмых, результат детерминирующего воздействия, который может быть социальным и юридическим, благоприятным и неблагоприятным, устойчивым и неустойчивым и т.д.На наш взгляд, разработанный В.Н. Карташовым механизм детерминации, позволяет комплексно исследовать развитие правовой системы в целом, а также развитие отдельных её элементов. В качестве основных условий и факторов, определяющих особенности эволюции современной российской правовой системы, автор выделяет нижеследующие элементы механизма детерминации правового развития.
1. Переходный период в развитии современного Российского государства.
2. Развитие неофициального нормотворчества и теневого права, а также развитие специфических черт и особенностей современной российской преступности.
3. Наступление эпохи высоких технологий и компьютеризация производства материальных благ.
4. Интеграция элементов международной правовой системы в современное российское право.
5. Развитие федеративных отношений в современном Российском государстве.
6. Преемственность между правовой системой Советского государства и современной российской правовой системой; и др.
Представляется необходимым отметить, что названными факторами условия, детерминирующие развитие современной российской правовой системы, безусловно, не исчерпываются вследствие объективного наличия огромного количества разнообразнейших факторов, так или иначе оказывающих определённое воздействие на формирование и развитие российского права. Поэтому изучение условий и факторов, детерминирующих развитие современной российской правовой системы, имеет, на наш взгляд, широчайшие перспективы для исследования.
Переходный период в развитии современного Российского государства как одно из условий развития правовой системы. Ряд особенностей российской правовой системы, по мнению отдельных правоведов, обусловлен тем, что она представляет собой правовую систему государства, переживающего переходный период в своём развитии. Переходное состояние - это всегда весьма сложное, внутренне противоречивое, нередко весьма болезненное состояние государства и общества, связанное с критической переоценкой своего прошлого и с выбором своего ближайшего и отдалённого будущего.
Так, по мнению В.В. Сорокина, «путь достижения правовой системой типологически новой цели предполагает временной интервал (переходный период), в рамках которого и осуществляются коренные правовые преобразования. Одномоментно подобные изменения не происходят, поэтому переходный период наделяет правовую систему качествами переходности на довольно продолжительный срок». В продолжение своей мысли В.В. Сорокин констатирует: «В переходный период осуществляется широкомасштабный процесс коренных правовых преобразований, идущих от одного этапа к другому по типу цепной реакции, при котором преодолевается дистанция от исходного качественного состояния данной правовой системы к её новому типологическому качеству. Этим и обуславливается стадиальный, длительный характер переходного периода в развитии правовой системы».
Переходное состояние современного Российского государства, общества и правовой системы, несомненно, в значительной мере отличается от их переходного состояния в более ранние века. В отечественной юридической литературе в связи с этим отмечалось, что современные переходные процессы имеют целый ряд характеристик, существенно отличающих их от аналогичных социальных сдвигов в прошлые века истории человечества. Среди этих особых характеристик указывается, в частности, на то, что: во-первых, переходные явления и процессы в настоящее время имеют не локальный, как это было раньше, а глобальный характер. Во-вторых, для перехода на новую ступень эволюции в силу особенностей развития современного общества уже недостаточно только политических и социально-экономических изменений, а необходимо учитывать и новую модель взаимодействия человека и природы, принимать во внимание не только социальные, но и ноосферные изменения. В-третьих, угрозы, подстерегающие современное общество в переломную эпоху, создают объективные предпосылки как для объединительного процесса в политической, экономической, экологической и других общественных сферах, так и для выработки новых нравственных норм. В настоящее время нужны универсальные нравственные императивы, способные облегчить существование человека в эпоху болезненной ломки ценностей, ориентиров, мироощущений. В-четвёртых, в переходный период на современном этапе развития общества неизмеримо возрастают, по сравнению с прошлым, по возможности активного вмешательства человека в ход преобразовательных процессов.
Особенностями современной российской правовой системы, детерминированными переходным этапом в развитии государства, общими с состоянием правовых систем других государств в аналогичный период, на наш взгляд, являются нижеследующие.
Во-первых, большинство правовых систем государств переходного периода (в том числе и современной России) возникают, по общему правилу, в результате различных социальных потрясений, в виде революций, войн, неудавшихся радикальных реформ и т.п. В качестве примеров, подтверждающих данный тезис, можно сослаться на революцию XVII века в Англии, положившую начало становлению первого буржуазного государства и права в Европе; на буржуазную революцию XVIII века во Франции, по праву названной Великой французской революцией, которая послужила мощным социальным импульсом для перехода государства и права Франции и многих других стран от феодализма к капитализму; на Октябрьскую революцию 1917 года в России, положившую начало переходу государства и права России, а затем и многих других стран от капитализма к социализму; и, наконец, на августовский путч 1991 года, ознаменовавший распад СССР и образование современной РФ, взявшей курс на построение правового демократического государства.
На наш взгляд, очевидно, что в зависимости от конкретных исторических условий той или иной страны формы, темпы, средства воздействия революций или иных им подобных социальных катаклизмов на государственную и общественно-правовую жизнь, равно как и обусловленные этим воздействием темпы становления нового государства и правовой системы, далеко не одинаковы.
Во-вторых, состояние правовой системы государства, переживающего переходный период в своём развитии, содержит в себе несколько возможных вариантов дальнейшей эволюции правовой материи, а также альтернативу развития государства и общества по тому или иному пути.
Например, современное переходное состояние России содержит в себе альтернативу её развития в направлении созидания общества, государства и правовой системы по образцу либо раннего (так называемого «дикого») капитализма, либо позднего (монополистического) капитализма, либо социал-демократизма, либо иного «-изма». Вместе с тем, оно предоставляет государственно-властным структурам, определяющим судьбу государства на данном историческом отрезке времени, возможность выработки своего собственного видения пути развития государства, права и общества с учётом исторических и иных традиций своей страны, уровня развития экономики и культуры общества, особенностей быта нации и т.д.
Наличие реальной альтернативы в переходный период, возможность настоящего выбора пути развития правовой системы определяется многими объективными и субъективными факторами. Среди них, на наш взгляд, необходимо отметить: экономические возможности государства и общества, соотношение противоборствующих сил, интеллектуальные возможности новоявленных политических лидеров, степень их политической ангажированности, характер идеологических установок государственно-властных структур и оппозиции, способность их к компромиссам, а также к совместной выработке концепции развития государства и его правовой системы в переходный период, к проведению основных положений оной концепции в жизнь, уровень их политической гибкости и др.
В-третьих, состояние правовой системы государства, переживающего переходный период в своём развитии, неизбежно связано с резким изменением характера и масштабов традиционных экономических связей, временным расстройством экономики, ослаблением материальной основы государства, резким падением уровня жизни значительной части населения.
Это своего рода печальная закономерность, свойственная всем правовым системам современности, характерным для государств, находящихся на переходном этапе развития, которая особенно ярко проявилась в последнее десятилетие, в период «развернутого строительства» рыночных отношений в современной России.
В-четвёртых, для правовой системы государства переходного периода свойственно временное ослабление её социальных и политических основ в силу происходящей в стране переоценки социально-политических и правовых ценностей среди значительной части населения, неизбежных при этом её колебаний между старой и новой государственной властью и политической элитой в силу возникающего нередко при этом социального напряжения, общественного смятения и хаоса.
В-пятых, переходный период в развитии государства и правовой системы, помимо названных особенностей, отличается, как правило, доминированием в системе разделения государственных властей исполнительно-распорядительной власти.
Детерминировано это, на наш взгляд, как объективными, так и субъективными факторами. Среди объективных факторов выделяются, прежде всего, природа и характер исполнительной власти, а именно: её мобильность, оперативность, действенность, способность к быстрой концентрации и эффективному использованию материальных, духовных, финансовых и иных средств. В числе субъективных факторов исключительно важное значение имеют экономические, политические и иные интересы отдельных групп людей или конкретных лиц, оказывающих решающее влияние на исполнительную власть, а также профессиональные и личные качества людей - непосредственных носителей исполнительной власти.
В подтверждение тезиса о доминировании исполнительной власти в переходный период в развитии государства над всеми другими ветвями государственной власти можно сослаться, в частности, на исторический опыт Франции конца XVIII - начала XIX века, когда исполнительная власть по Конституции 1799 года фактически сосредотачивалась в руках Первого консула Наполеона, а после реставрации Бурбонов, согласно Хартии 1814 года, в руках короля. Показателен в этом отношении также опыт принятия Конституции России от 12 декабря 1993 года, предоставляющей беспрецедентно широкие полномочия Президенту РФ в сфере осуществления контроля государственных органов исполнительной власти.
В свете одного из важнейших федеральных конституционных законов - «О Правительстве Российской Федерации» от 17 декабря 1997 года Президент РФ уполномочен назначать и освобождать от должности Председателя Правительства РФ, его заместителей и федеральных министров (статьи 7, 9), а также вправе председательствовать на заседаниях Правительства РФ и Президиума Правительства РФ, который созывается для решения наиболее актуальных вопросов государственного управления. Кроме того, в соответствии со статьёй 32 указанного нормативного правового акта Президент РФ руководит деятельностью федеральных органов исполнительной власти, распределяет функции между федеральными органами исполнительной власти, а также вправе отменить решения Правительства РФ в случае их противоречия указам Президента РФ (статья ЗЗ). Таким образом, анализ полномочий Президента РФ в сфере осуществления контроля государственных органов исполнительной власти, их формирования и руководства позволяет сделать вывод, что Президент РФ является фактическим главой исполнительной государственной власти.
«В соответствии с 77-й статьёй Конституции Российской Федерации исполнительная власть в России составляет единое целое. К сожалению, ничего подобного у нас создано не было... Мы должны создать такую систему власти, которая была бы восприимчива к региональным проблемам и кровно связана с государственными интересами», - отмечал в преддверие последних социальных реформ и сам Президент РФ В. Путин. Тенденция к укреплению государственно-правового института Президента РФ как фактического главы исполнительной власти, на наш взгляд, представляет особую актуальность в свете указанных реформ. В частности, речь идёт о вступлении в силу Указа Президента РФ от 9 марта 2004 года № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти», в соответствии с которым учреждается немалое количество разнообразных федеральных служб и федеральных агентств, подотчётных Президенту РФ и контролирующих важнейшие сферы общественной и политической жизни государства. Данный указ является одним из основных нормативных правовых актов, проводящих современную реформу исполнительной власти, поэтому, на наш взгляд, его положения должны быть закреплены в непосредственно действующем акте, обладающем высшей юридической силой.
Кроме того, показательны также ввиду укрепления и расширения спектра полномочий Президента РФ в сфере осуществления контроля за системой органов исполнительной власти пункт «в» части 2 и пункт «а» части 4 статьи 1 Федерального закона от 11 декабря 2004 года № 159-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и в Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», регламентирующие порядок назначения на должность высшего должностного лица субъекта РФ (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ).
Вступление в законную силу указанных нормативных правовых актов, способствующих не только укреплению, но и общему доминированию исполнительной власти в системе разделения властей, что, безусловно, свидетельствует об актуальности переходных процессов для современного Российского государства и их влияния на формирование его правовой системы. Представляется, что фактическому статусу Президента РФ как главы исполнительной государственной власти необходимо придать легитимное выражение, зафиксировав данное положение в нормативном правовом акте высшей юридической силы - Конституции России.
В.В. Сорокин обнаруживает ещё одно «парадоксальное», по его выражению, свойство правовой системы государства, переживающего переходный период в своём развитии. Это свойство заключается в том, что переходный период может быть прерывным, но никогда обратимым. «Переходное время правовой системы может иметь перерывы, промежутки, паузы, порой влекущие окончание переходного периода, но возвратиться к первоначальному, допереходному состоянию правовая система уже не может, - рассуждает В.В. Сорокин. - В переходный период слишком кардинально перестраивается правовая целостность, чтобы можно было восстановить её первоначальное состояние».
Вышеизложенные особенности современной российской правовой системы детерминированы переходным периодом в развитии Российского государства вследствие кардинальной смены политико-правового режима в России. На вопрос, положительным либо, напротив, негативным условием развития правовой системы в России явилась смена политико-правового режима, на наш взгляд, нельзя ответить однозначно. Наличие как положительных, так и отрицательных характеристик советской правовой системы обуславливает противоречивость указанных суждений. Тем не менее, смена политико-правового режима в России, как представляется, явилась следствием длительной эволюции советской правовой системы по пути правового прогресса с точки зрения современного правопонимания. На наш взгляд, негативные особенности современной российской правовой системы, связанные с переходным состоянием Российского государства и общества, обусловленным сменой политико-правового режима в стране, носят временный характер и исчезнут по мере укрепления социально-правовых институтов государственного управления, интегрирования в российскую правовую действительность общепризнанных международным сообществом правовых норм и принципов, а также общечеловеческих правовых ценностей, развития эффективности всех видов правового воздействия и законодательства, отвечающего требованиям современности.
Развитие норм неофициального нормотворчества и теневого права как одно из условий формирования современной российской правовой системы. Кардинальная смена политико-правового режима в современной России, переход от методов административно-командной системы управления государством к рыночному регулированию экономики и хозяйства, резкое изменение характера и масштабов традиционных экономических связей, расстройство экономики, ослабление материальной основы государства, резкое падение уровня жизни значительной части населения являются, на наш взгляд, основными причинами развития неофициального нормотворчества и теневого права.
Неофициальное нормотворчества проявляется в собственных, подчас полезных нормативах в рамках предприятия, населённого пункта, административно-территориальной единицы (например, доплата к пенсиям сверх установленной нормы, предоставление наименее защищенным социальным группам определённых льгот, непредусмотренных федеральным и региональным законодательством). В других случаях, что и составляет исключительную социальную опасность, - в создании структур, не предусмотренных законом (например, вооружённых формирований, бандитских групп, воровских шаек, организаций нацистского толка и др.). Особенно развита система неофициальных норм в преступном мире со своими представлениями о понятиях «долг», «честь», «совесть» и др. И именно в этом аспекте необходимо рассматривать феномен теневого права как крайне негативную, социально опасную сторону развития неофициального нормотворчества.
Проблему неофициального нормотворчества, а также причины его бурного разрастания в современной России в своё время исследовали В.Н. Кудрявцев и В.П. Казимирчук, И.М. Клямкин и Л.М. Тимофеев. Кроме того, социально вредные последствия и проблемы функционирования теневого права обстоятельно изучались В.М. Барановым.
К сожалению, для современного Российского государства характерна ситуация, когда в условиях ослабления авторитета законов и возникновения состояния правовой анемии, при котором общество теряет нормативную ориентацию, существует без опоры на твёрдые нравственные принципы, а также снижения авторитета власти нередки противоречия между нормами права и нормами морали. Предпочтение в таких случаях часто отдаётся требованиям деформированного правосознания и моральной ориентации индивида. Представляется, что именно на этой основе возникает и развивается так называемое неофициальное нормотворчество, то есть создание неофициальных правил поведения, которыми руководствуются определённые группы населения.
Предпосылкой этого процесса, по мнению В.Н. Кудрявцева и В.П. Казимирчука, служит разочарование в существующей нормативной системе, неверие в неё. Действующее законодательство и официальная мораль воспринимаются не только как неэффективные и неправильные по существу, но и как несправедливые. Растёт недовольство сложившимся порядком дел -волокитой, бюрократизмом, неоправданными льготами и привилегиями чиновничьего аппарата, отсутствием заботы о малообеспеченных слоях населения. Более того, некоторыми исследователями констатируется, что «широкий размах коррупции в правоохранительных органах, подрывая доверие населения, формирует в обществе такой тип сознания, при котором люди ориентируются, прежде всего, на нормы неформального, обычного права».
Комплексно отрицательное начало теневой стороны российской правовой действительности раскрывает В.М. Баранов. По его мнению, теневое право - это отрицательное проявление юридического плюрализма, специфическая форма неправа, опасная разновидность негативного неофициального права, представляющее собой находящийся в состоянии борьбы с официальным правом свод асоциальных обязательных, устанавливаемых самими участниками общественных отношений, предписаний, символов, ритуалов, жестов, жаргона, посредством которых регламентируются все этапы противоправной деятельности, образуется теневой правопорядок, охраняемый специальными морально-психическими, материальными и физическими санкциями.
На опасные тенденции разрастания теневого нормотворчества обращается внимание и в отечественной художественной литературе. В частности, писатель Николай Модестов, анализируя процессы криминализации современного российского общества, отмечает: «Поскольку законы вчерашнего дня не поспевают за ходом преобразований отношений в обществе, политические, экономические и даже правовые начала регламентируются конкретными людьми. Бандитская «пятая власть» достигла такого размаха, что преступные кланы втягивают в свою работу ещё вчера лояльных к закону и правопослушных граждан».
Бандитская «пятая власть» своими специфическими мировоззрением и системой ценностей влияет на все стороны бытия, активно трансформирует менталитет российского общества. «Коснулось это не только людей, привычно измеряющих всё и вся с подсказки говорящих телевизионных голов, но и тех, кто способен мыслить самостоятельно. Скажите, когда ещё интеллигенция, гражданской позицией и духовностью которой по праву гордилась Россия, брала руководством к действию лозунг «если ты такой умный, то почему ты такой бедный?» - риторически вопрошает Н. Модестов.
Особую опасность теневое нормотворчество в современной России представляет в сфере бизнеса, где оно составляет целую систему правил поведения по принципу tu mihi, ego tibi, (лат) ты мне - я тебе) и homo homini lupus est. (лат.) человек человеку - волк). Более того, «непродуманное законодательство, к тому же часто заимствованное из правовых систем западных стран (например, система налогообложения), отчётливо выраженная фискальная политика государства заставляют предпринимателей создавать свои правила поведения и руководствоваться ими в своей деятельности».
Главная опасность развития теневого права для функционирования современной российской правовой системы, на наш взгляд, состоит в том, что происходит деформация социально-правовых ценностей и представлений граждан о них. Нормы теневого права признаются более важными и значимыми, чем государственно-правовые установления. А это означает ослабление правовой системы и её деградацию. Развитие данной тенденции дало основание Президенту РФ В.В. Путину в своём послании Федеральному Собранию Российской Федерации отметить, что «...наряду с «теневой экономикой» у нас уже формируется и своего рода «теневая юстиция». И как показывает практика - граждане, потерявшие надежду добиться справедливости в суде, ищут другие, далеко не правовые «ходы» и «выходы». И подчас убеждаются, что незаконным путём имеют шанс добиться, по сути, часто справедливого решения. Это подрывает доверие к государству».
Другим, безусловно, заслуживающим внимания аспектом формирования правовой системы Российского государства, представляющим собой предмет исследования многих правоведов, социологов и криминологов, является развитие специфических черт современной российской преступности. Так, например, по мнению В.В. Лунеева, рост преступности в переходный период развития Российского государства сопровождался следующими серьёзными сдвигами и особенностями.
Во-первых, интенсивный рост корыстных преступлений, совершённых путём обмана в условиях правового вакуума. Особый размах криминального обмана наблюдался в 1992-1994 годах в коммерческих банках и других кредитных организациях, которые аккумулировали вклады населения. Обманутыми оказались более 30 миллионов человек.
Во-вторых, накопление первичного капитала путём грабительской приватизации государственной собственности людьми, которые ею владели, пользовались, выдавали кредиты, лицензии, квоты и т.д.
В-третьих, наиболее опасной тенденцией был и является по сей день рост корыстно-насильственных деяний. Появился вал демонстративных заказных убийств хорошо охраняемых лиц: банкиров, депутатов, руководителей различного уровня, журналистов и криминальных авторитетов.
В-четвёртых, одной из опасных тенденций развития преступности последних лет была и остаётся криминализация политической и правящей элиты. Истории давно известно, что самые крупные состояния делались в периоды распада империй. Распад СССР подтвердил этот вывод. Эти состояния сколачивались чаще всего теми, кто находился у власти. Наряду с этим криминализировались и те, кто стремился к ней.
О кардинальном изменении преступности в современном Российском государстве и приобретении ею преимущественно экономической направленности свидетельствует и официальная статистика. Так за первые три квартала 2005 года сотрудниками ОБЭП КМ ГУВД Нижегородской области выявлено 9386 экономических преступлений, среди которых наблюдается увеличение числа тяжких и особо тяжких преступлений (с 3359 до 4470), а также совершенных в крупном и особо крупном размерах либо причинивших значительный ущерб (с 350 до 474). Установлено 2497 лиц, совершивших преступления в сфере экономики, из которых 2377 привлечены к уголовной ответственности, в том числе 428 за тяжкие и особо тяжкие составы. Наложен арест на имущество и изъято предметов, имеющих отношение к преступной деятельности, на сумму 368,2 миллиона рублей. По словам Генерального прокурора РФ В. Устинова, за 2005 год следственным аппаратом прокуратуры окончены расследованием более 161000 уголовных дел. В том числе около 2000 о злоупотреблении служебным положением и более 3000 -о получении и даче взятки.
Кроме того, особый пессимизм в оценке состояния современной преступности у исследователя вызывает тенденция к её постепенному омоложению. В современной России растёт уровень детской, подростковой и женской преступности. При этом поражает агрессивность данной категории субъектов преступлений, а порой особый цинизм и жестокость, с которыми ими совершаются противоправные деяния.
Анализ преступлений, совершённых в Нижегородской области в 2004 году показал, что к уголовной ответственности привлечён 3451 несовершеннолетний. При этом рост числа преступлений, совершаемых несовершеннолетними, сохраняется - по итогам первых трёх кварталов 2005 года они составляют 11,1% от общего числа совершённых на территории Нижегородской области. Кроме того, необходимо иметь в виду, что невозможно чётко зарегистрировать статистику преступлений, совершаемых подростками до 14-и лет, но существует и таковая, и занимает она далеко не самое последнее место. Как отмечает Т.Л. Тенилова, возникает острейшая социальная проблема, когда ребёнок знает, что его права защищены, и он в определённых случаях становится недосягаем для закона. В результате этого происходит масса нарушений закона лицами до 14 лет, которые чётко знают, что им ничего серьёзного не грозит. Во многих случаях подобную ситуацию используют лица более старшего возраста в виде подстрекательства к правонарушению.
Кроме того, Т.Л. Тениловой констатируется, что за совершение тяжких преступлений стали привлекаться и девочки. Ранее представительницы женской половины человечества, находящиеся в колонии, в 90% из ста попадали сюда за кражи. В настоящее время ситуация изменилась - кражи стали редким явлением по сравнению с убийствами. Но при этом каждая малолетняя преступница уверена в том, что она является добрым и хорошим человеком, а подобным образом поступила по необходимости.
Тем не менее, в современной юридической литературе встречаются мнения, что «при всей сложности криминологической обстановки в России, она не является катастрофической. Если даже умножить регистрируемую преступность в России в 4 раза (для учёта основной латентности), она не будет выше, чем, например, в США, наиболее криминальной стране в мире».
На наш взгляд, сложно разделить оптимизм автора приведённого тезиса. Необходимо помнить, что у России свои уникальные особенности, благодаря которым протекающие в нашей стране социальные процессы кардинально отличаются от тех же процессов, протекающих в иностранных государствах. Кроме того, принимая во внимание темпы роста современной российской преступности, актуальность данного аргумента представляется весьма сомнительной.
Приведённая криминогенная характеристика отдельных сторон современной российской преступности и её закономерностей требует ответа на вопрос: что же обуславливает эти тенденции и закономерности, какие здесь действуют объективные законы? Нельзя же сводить всю сложность криминальной ситуации в стране к смене политико-правового режима. Дать однозначный ответ здесь, на наш взгляд, исключительно сложно. Возможно ещё с небольшой степенью вероятности выявить социальные факторы, объективно влияющие на закономерности в развитии преступности. Безусловно, это требует специальных исследований комплексного характера на государственном уровне. Полагаем, что учёт особенностей и закономерностей развития преступности в России и в её регионах позволит выработать для правоприменительной практики эффективные и научно обоснованные рекомендации по нейтрализации, данного крайне негативного фактора формирования современной российской правовой системы.
Наступление эпохи высоких технологий и компьютеризация производства материальных благ как одно из условий развития современной российской правовой системы. Человечество стоит на высшей ступеньке научно-технической революции - перед лицом наступления эпохи глобального информационного обеспечения и тотальной компьютеризации практически всех сфер общественной жизни. Трансформация производства материальных ценностей и оказания услуг для удовлетворения потребностей человечества вследствие внедрения новейших компьютерных программ и высоких технологий требует кардинального обновления системы его правового контроля и регламентации, внесения в механизм функционирования правовой системы изменений, отвечающих требованиям современности.
В 2002 году вышел русский перевод книги американского социолога и правоведа Элвина Тоффлера «Метаморфозы власти. Знание, богатство и сила на пороге XXI века», опубликованной в США в 1990 году. В ней автор раскрывает природу постиндустриального государства и права и их отличия от государства и права индустриального, эпохи «фабричных труб». Общий тезис автора таков: в связи с наступлением эпохи новейших компьютерных технологий происходит трансформация производства, а когда человечество изобретает качественно новые способы создания материальных благ и методы осуществления контроля над этим процессом, это сопровождается рождением новой системы управления. В частности, существенные изменения в постиндустриальную эпоху претерпевает правовая система. Э. Тоффлер показывает, что путь от индустриального права к постиндустриальной правовой системе - это путь от централизации к децентрализации, от массификации к демассификации, от иерархии к независимости, от концентрации к распаду.
Новая система создания материальных ценностей в современном обществе ставит вопрос о формировании новой системы государственной власти и методов правового воздействия. Это, с одной стороны, центробежные тенденции, разбивающие государство на многие самобытные самостоятельные части, экономические зоны, а с другой - это центростремительные тенденции, переходящие за государственные границы, к единой мировой экономической, финансовой и политической системе с международными органами управления. Примерами следствий подобной тенденции является образование таких международных организаций как, Организация Объединённых Наций (OUN), Совет Европы (SE), Европейский Союз (EU), введение единой европейской валюты Евро (€), создание Всемирной Торговой Организации (ITO), Международного валютного рынка FOREX, функционирование Страсбургского суда по правам человека, Международного военного трибунала, Международного Суда ООН.
Таким образом, на наш взгляд, уместно отметить сочетание двух тенденций: стремление к местной автономии и одновременно глобализация власти. В то время как регионы и местности укрепляют свойственные только им экономические особенности, правительствам становится труднее управлять ими, применяя традиционные методы: централизованное государственное регулирование, налогообложение и финансовый контроль.
Очевидно, что для современной России характерна масштабная информатизация производства, а также другие проявления научно-технического прогресса, обусловленного тотальной компьютеризацией практически всех сфер социальной жизни. Данное обстоятельство детерминировало, на наш взгляд, появление нормативных правовых актов высшей юридической силы, регламентирующих специфические общественные отношения, связанные с развитием высоких технологий. Речь идёт, например, о главе 28 «Преступления в сфере компьютерной информации» Уголовного кодекса России от 13 июня 1996 года, где статьями 272-274 предусмотрены принципиально новые составы преступлений. Однако анализ отчётности ИЦ ГУВД Нижегородской области по предотвращению, пресечению и расследованию преступлений в сфере высоких технологий позволяет сделать вывод о минимуме судебно-следственной практики в данном направлении.
Тем не менее, представляется, что с развитием эффективности законодательства о научно-техническом прогрессе не только борьба с преступлениями, совершаемыми в сфере высоких технологий, будет более результативна, но и восполнится ряд других пробелов в праве, связанных с развитием научно-технического прогресса. Так, например, принятие Федерального закона от 10 января 2002 года № 1-ФЗ «Об электронной цифровой подписи», по мнению ряда исследователей, позволило во многом разрешить назревшую проблему о правовом статусе электронного юридического документа. Кроме того, указанный нормативный правовой акт во многом упрощает процедуры, связанные с идентификацией личности клиента кредитными организациями и другими органами развивающейся финансово-кредитной системы современного Российского государства.
По мнению авторского коллектива монографии «Влияние научно-технического прогресса на юридическую жизнь», посвященной исследованию проблем адаптации правовой системы к условиям научно-технического прогресса, в наиболее простом случае внешняя (функциональная) адаптация правовой системы к изменениям воздействующих на неё факторов состоит в том, чтобы в ответ на эти изменения в правовой системе происходила регуляция её параметров, направленная на сохранение работоспособности и эффективности функционирования системы. Кроме того, на наш взгляд, происходит и внутренняя (структурная) адаптация правовой системы, вызванная изменением условий её развития и функционирования, как следствием научно-технического прогресса. Появляются новые отрасли права, вводятся в правовой оборот новые понятия и термины. Идёт становление новых комплексных отраслей законодательства, которые, базируясь не на традиционных отраслях права, опосредуют новые предметы научно-технического знания, его практическое приложение и новые организационные структуры.
Такого рода адаптация современной российской правовой системы, на наш взгляд, должна иметь достаточную глубину, требует упорядочения новых отраслей законодательства. Необходимо проделать огромную работу по систематизации существующего законодательства, устранить имеющиеся коллизии, пробелы, устаревшие положения и т.д.
Высокий динамизм научно-технического прогресса в современной России затрудняет осуществление российской правовой системой одной из важнейших своих функций - функции правового прогнозирования. «Правовые прогнозы имеют исключительно важное значение, ибо позволяют последовательно, без рывков и перепадов строить процесс правового регулирования общественных отношений, своевременно обновлять законодательство и устранять постоянно возникающие в нём противоречия. К сожалению, в нынешней России правовые прогнозы делать исключительно сложно. Это объясняется отсутствием чётко обозначенной программы перехода к рынку, нестабильностью социально-политической и национальной обстановки», - констатирует В.К. Бабаев. Затруднение осуществления прогностической функции современной российской правовой системой, неуправляемое наступление эпохи тотальной компьютеризации практически всех сфер общественной жизни, и, в частности, сферы контроля за производством материальных благ, детерминировало, на наш взгляд, такую в определённой степени противоречивую, дуалистическую особенность развития современной российской правовой системы, как отставание правового регулирования от непрерывного роста, трансформации и метаморфоз потребностей российского общества.
Данный тезис, как представляется, способна в достаточной мере проиллюстрировать ситуация, сложившаяся, например, в сфере налогообложения в Российском государстве. Окончательный переход страны от планового хозяйствования к рыночной экономике в середине 90-х годов поставил вопрос о необходимости возрождения и становления налоговой системы в России. В этой связи С.Г. Пепеляев отмечает, что «необходимость налоговой реформы диктовалась не только происходящими экономическими преобразованиями, но и изменением политических отношений, становлением демократического общества».
До 1991 года для нашей страны было характерно практическое отсутствие объективного налогового механизма. Это было связано с тем, что действовал административно-командный метод изъятия доходов предприятий и дальнейшее перераспределение финансовых средств с помощью бюджетного механизма. Существенным шагом в совершенствовании такой системы был переход российских предприятий в начале 90-х годов к так называемому полному хозяйственному расчёту и самофинансированию.
Окончательная перестройка налоговой системы в современной России завершилась со вступлением в законную силу части I Налогового кодекса РФ от 31 июля 1998 года и части II Налогового кодекса РФ от 5 августа 2000 года, в которых нашли своё отражение основы налогообложения. Вопрос об эффективности Налогового кодекса современной России в деле регулирования налоговых правоотношений в юридической науке весьма дискуссионен. Однако, как представляется, значение принятия единого кодифицированного акта, призванного комплексно урегулировать общественные отношения, возникающие в сфере налогообложения трудно переоценить. Безусловно, огромное значение имеет тот факт, что Налоговый кодекс РФ является нормативным актом прямого действия, что определённым образом ограничивает возможности ведомственного правотворчества, способствует единообразному регулированию спорных моментов налоговых правоотношений.
Вместе с тем, указанный нормативный правовой акт не лишён серьёзных недостатков, юридических коллизий и пробелов. Большинство проблем системы налогового законодательства в современной России, отмечаемых исследователями налоговых правоотношений, сводится к тому, что налоговое законодательство должно быть доступным для восприятия, налоги должны взиматься таким образом, чтобы это было удобно налогоплательщику, расходы по их сбору не должны превышать доходы от их взимания, налоговый механизм должен стимулировать, а не тормозить процесс производства товарно-материальных благ в стране и т.д.
На наш взгляд, тенденция к отставанию развития современной российской правовой системы от темпов роста и трансформации потребностей современного российского общества также прослеживается и в протекании реформы жилищно-коммунального хозяйства в современной России. Необходимость данной реформы назрела уже давно, однако реальные действия в данном направлении были предприняты сравнительно недавно.
Речь идёт, например, о Федеральном законе от 22 августа 2004 года № 122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ», а также о вступившем в законную силу 1 марта 2005 года Жилищном кодексе Российской Федерации. Причём здесь представляется уместным отметить, что вступление в юридическую силу указанных нормативных правовых актов сопровождалось массовыми акциями протеста населения. На наш взгляд, данный факт со всей очевидностью свидетельствует о неумелом проведении реформы жилищно-коммунального хозяйства современной России, несмотря на бесспорную её необходимость и актуальность.
Интеграция элементов международной правовой системы в современное российское право как одно из условий развития современной российской правовой системы. Очевидно, что немалое влияние на развитие современной российской правовой системы оказывает интеграция в её структуру общепризнанных мировым сообществом правовых норм и принципов. «В современном мире прослеживается общая тенденция к интенсификации взаимодействия права различных стран. Всё чаще и во всё большем объёме правовые системы придают юридическое значение нормам, входящим в другие национальные правовые системы и в международно-правовую систему», - отмечает, например, в этом аспекте Г.М. Азнагулова. Исторический путь человечества даёт основания для вывода, что естественным путём развития современного общества является путь цивилизации, предполагающий достаточно высокую политико-правовую культуру, демократическую социально-политическую систему, правовое государство, активное членство в мировом сообществе на основе целей и принципов Устава ООН. Всё это в наше время предъявляет особенно высокие требования к национальным правовым системам и, в частности, к их взаимодействию с международным правом. Едва ли можно обнаружить сегодня какую-либо национальную правовую систему, которая целиком отвечала бы вышеуказанным требованиям, но расстояния, отделяющие разные государства от этой цели, неодинаковы. Представляется, что современная российская правовая система находится на этом пути не среди первых, но и далеко не в числе последних.
По мнению И.И. Лукашука, в последние десятилетия отношение СССР к статусу международно-правовых норм отражало две тенденции. С одной стороны, стремление к сотрудничеству с другими странами способствовало росту воздействия международного права на внутреннее право. В основном такое влияние оказывалось по линии правотворческих органов. С другой стороны, просматривалась тенденция к стремлению оградить внутренний правопорядок от воздействия идеологически и политически чуждого окружения; эта тенденция проявлялась преимущественно в деятельности исполнительной власти. Официальное признание международных правовых норм сопровождалось политикой ограничения их воздействия на внутреннее право. В то же время зарубежные правоведы отмечали, что советские суды обладают небольшим опытом применения норм международного права, что отсутствует правовая культура независимой судебной власти, которые ограничили бы деятельность иных органов власти.
С точки зрения В.В. Гаврилова, «нетрудно заметить, что понятия международной и национальной правовых систем очень близки друг к другу, а состав их компонентов во многом идентичен. Существующие между ними различия не носят принципиального характера и касаются, главным образом, внутреннего содержания их элементов». Национальная и международная правовые системы функционируют в разных социальных сферах. Их отличия мы находим, например, в способе образования норм, в объекте правового регулирования, методах принуждения, в субъектах. В отличие от национальной правовой системы, где в соответствии с нормами внутреннего законодательства каждая из ветвей власти функционирует в пределах своей компетенции, в международной правовой системе главную роль в функционировании играют государства и международные организации. Нормы национального права обязательны в пределах данного государства, а нормы международного права обязательны для всех субъектов международного права (в первую очередь для государств), так как они создаются государствами на основе согласования их воль.
Взаимодействие двух правовых систем, например, происходит при заключении международных договоров: данные процессы регламентируются, как международными правовыми нормами, так и нормами национального права. Взаимодействие двух систем должно быть разумным и рациональным. Гармония, координация, взаимосогласованность являются важнейшими критериями устранения многих проблем на пути к взаимодействию международной и национальной правовых систем. Согласование норм международного права с нормами внутригосударственного права - это важнейшая процедура их взаимодействия. В системе современного российского законодательства это нашло своё отражение в виде конституционной формулы пункта 4 статьи 15 Основного Закона, а также статьи 30 Федерального закона РФ от 15 июля 1995 года № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации», устанавливающей, что для непосредственного действия норм международного права в российской правовой системы необходимо выполнение двух условий: выражения согласия на их обязательность для РФ и опубликования в официальных источниках.
Закрепление в нормативных правовых актах России высшей юридической силы положения о том, что общепризнанные нормы и принципы международного права являются составной частью правовой системы Россииского государства, с одной стороны, явилось неоспоримым свидетельством концептуальной направленности государственной политики на всестороннее восприятие общечеловеческих ценностей, признание прав и свобод человека и гражданина в качестве высшей ценности. С другой стороны, первые попытки реализации данного положения обнажили весьма существенное отставание теоретического осмысления проблемы от практических потребностей, что дало основание В.М. Баранову вести речь о необходимости переосмысления практически всех общетеоретических понятий и концепций, в том числе и «ключевых», составляющих «остов» правоведения».
Поэтому, на наш взгляд, говорить об идеальном согласовании норм международного права с внутригосударственным правом современной России не приходится. Коллизии при согласовании норм международного права с нормами российского права имеют место, как при формировании международных обычаев, так и при формировании договорных норм. В частности, СВ. Черниченко выделяет следующие причины несогласованности двух правовых систем: а) результаты международного правотворчества «опережают» внутригосударственное право России; б) результаты внутригосударственного правотворчества вступают в противоречие с действующим международным правом. Далее профессор Черниченко продолжает: «Дополнительные сложности в согласовании международного и внутригосударственного права создают такие факторы, как различные уровни разрабатываемых международно-правовых норм, характер отношений между различными звеньями государственного механизма, вовлеченными в правотворческий процесс во внешней и внутренней сферах».
Таким образом, согласование - это часть проблемы соотношения международного и внутригосударственного российского права. При согласовании также происходит взаимодействие международной и национальной российской правовых систем. Болгарский юрист П. Радойнов в этом аспекте отмечает «Мы не можем отрицать тот факт, что согласование внутреннего и международного права представляет область мышления и действия, в которой взгляды очень быстро развиваются и меняются, а международное право всевозможными способами «проникает» во внутреннюю жизнь государств, оказывая соответственно воздействие и на их внутреннее право. Без сомнения, налицо и обратный процесс, то есть воздействие внутреннего права на международное, но, глядя на это формально, последний процесс не является превалирующим».
Растущий авторитет современной России в международном сообществе, а также усиление её влияния на международной арене свидетельствуют об актуальности тенденций, связанных с интегрированием элементов международной правовой системы в правовую систему Российского государства. Однако при формулировании части 2 статьи 15 Конституции РФ 1993 года, объявляющей общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ составной частью её правовой системы, законодатель не счёл необходимым пояснить, что же является критерием этой «общепризнанности». Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ» под общепризнанными принципами международного права понимает основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо, а под общепризнанной нормой международного права - правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного. Кроме того, указанный правовой акт уточняет, что содержание указанных принципов и норм международного права может раскрываться, в частности, в документах Организации Объединенных Наций и её специализированных учреждений.
На наш взгляд, данная трактовка общепризнанных норм и принципов международного права слишком абстрактна для применения её в реальном юридическом деле. Поэтому суды и другие правоприменительные органы должны в каждом конкретном случае самостоятельно определять принадлежность тех или иных принципов и норм к общепризнанным. Для этого, как представляется, им необходимо изучать правоприменительную практику международных судебных органов и арбитражей, практику национальных судов иностранных государств по применению норм международного права.
Кроме того, В.А. Толстик отмечает целый ряд имеющих принципиальное значение вопросов, на которые, к сожалению, нет однозначных ответов ни в доктрине, ни в действующем законодательстве, ни в соответствующих актах официального толкования.
Во-первых, в каком смысле в Конституции употреблены термины «общепризнанные нормы», «общепризнанные принципы» - как содержание международного права? Как его форма? Как и то и другое одновременно или как нечто среднее?
Во-вторых, если общепризнанные принципы и нормы международного права являются его содержанием, то в каких формах они закреплены?
В-третьих, если общепризнанные принципы - это форма международного права, то каково их содержание?
В-четвёртых, существует ли на сегодняшний день исчерпывающий и формально определённый перечень общепризнанных норм и принципов международного права? На наш взгляд, очевидно, что В.А. Толстиком затронут далеко неполный минимум вопросов, на которые наука, законодатель и интерпретатор должны дать определённые, чёткие и исчерпывающие ответы.
Тем не менее, отсутствие в литературе и законодательном материале чётко регламентированного механизма применения общепризнанных принципов международного права, разумеется, не означает, что таковые вообще отсутствуют как правовая реальность. Необходимо согласиться с О.Н. Толочко в том, что законодательное регулирование отношений между государствами подчинено строгой логике, единому духу и основополагающим идеям. Поэтому указанные принципы вполне могут быть выведены и сформулированы. На наш взгляд, дальнейшая интеграция международно-правовых норм в современную российскую правовою систему путём ратификации международных договоров с участием РФ поставит перед законодателем задачу чёткой и ясной законодательной регламентации понятий общепризнанных принципов и норм международного права, а также эффективного механизма их применения.
Интеграция международных правовых норм и принципов в современную российскую правовую систему оказала значительное воздействие на содержание российского права. Наиболее показательны в этом плане нормы о примате прав человека в современном российском уголовном, гражданском, административном, трудовом экологическом законодательстве, а также других правовых отраслях. Более того, им посвящена вся глава 2 действующей Конституции РФ, которая является самой большой по объёму, и дублирует, по сути, положения Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 года. «Международно-правовой компонент привнёс в правовую систему России такую позитивную новеллу, как требование соблюдения прав человека, всё более перестающее быть простой формальностью (например, в связи с появлением института омбудсмена, а также правом россиян обращаться с исками в Европейский Суд по правам человека и т.п.)», - отмечается в этом аспекте в новейшей российской юридической литературе.
Яркой тенденцией в развитии современной российской правовой системы является принятие и вступление в законную силу законов, призванных обеспечить реализацию международных правовых норм. В качестве примера можно назвать российские законы о международных договорах РФ, о международных и внешнеэкономических связях субъектов Федерации, о континентальном шельфе РФ, об исключительной экономической зоне РФ, а также ряд постановлений пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов. Данная тенденция, на наш взгляд, детерминирована нарастающей интеграцией элементов международного права в современную российскую правовую систему и имеет значительные перспективы для развития.
Другая тенденция в развитии современной российской правовой системы, детерминированная взаимодействием внутригосударственной и международной правовых систем, связана со вступлением России в различные международные ассоциации и союзы. Так, по мнению Л.А. Мифтаховой, интеграция России в мировое сообщество, её членство в Совете Европы, претензии на вступление в Евросоюз и ВТО обуславливают необходимость приведения в соответствие с международными стандартами и взятыми на себя международными обязательствами действующего в стране правового порядка. Государства-члены Совета Европы признали, что современная российская правовая система не отвечает европейским стандартам. Поэтому Россию пригласили стать членом Совета Европы с учётом её обязательств по совершенствованию своей правовой системы. Таким образом, международное право путём интеграции в современную российскую правовую систему детерминирует развитие не только «содержательной» стороны российского права, но и правоприменительной деятельности российских государственных органов и должностных лиц.
Очевидно, что взаимодействие российской правовой системы с международным правом, с актами международных организаций будет всё более интенсивным, поэтому, как представляется, практикующий юрист в современных условиях едва ли может успешно работать без глубокого изучения принципов функционирования механизма такого взаимодействия.
Развитие федеративных отношений в современном российском государстве как одно из условий формирования современной российской правовой системы. Проблема современного российского федерализма - одна из наиболее сложных и актуальных в юриспруденции не только потому, что относится к числу конституционных, но и в силу реальной значимости для жизни многонационального российского населения, организации эффективно функционирующей государственной власти и правовой системы. Приоритетный характер данной проблемы вытекает из многонационального и многоконфессионального характера Российского государства, развитие которого неоднократно сталкивалось с противодействием сепаратистов различного уровня.
Наиболее часто обсуждаемые в юридической литературе особенности правовой системы, детерминированные особенностями российского федерализма, связаны, несомненно, с большой численностью субъектов РФ, спорным характером национально-территориального подхода к выделению субъектов, их экономическим и политическим неравноправием и многим другим. За последнее десятилетие развитие федеративных отношений стало объектом научного поиска многих правоведов, политологов, этнологов и экономистов. В этом аспекте можно отметить работы Р.Г. Абдулатипова, Л.Ф. Болотенковой, Н.М Добрынина, И.А. Умновой и др. Изучение научных трудов указанных и других исследователей позволяет констатировать широкое многообразие порой абсолютно полярных взглядов на развитие российского федерализма, однако обратим внимание на следующие общие моменты. Во-первых, исследователи приходят к общему выводу об асимметричности сложившихся в России федеративных отношений, рассматривая асимметрию Федерации в качестве дестабилизирующего фактора в развитии современной российской правовой системы. Во-вторых, отмечается, что преодоление асимметричности возможно только при построении новой, многомерной модели федеративных отношений.
По мнению Н.М. Добрынина, асимметрия федеративных отношений обусловлена исторически. Ключевой, существующей и по сей день тенденцией развития российской правовой системы, связанной с асимметрией федеративных отношений в современной России, была фиктивная, иллюзорная функция федерализма в унитарной, по существу, правовой системе СССР, где «РСФСР представляла собой федералистский правовой каркас с унитарным наполнением. Это привело к формированию в РФ фантомного федерализма - модели государственного устройства, в котором правовая конструкция не совпадает с политическими, управленческими и экономическими реалиями. На рубеже 1980-1990 годов источником российского федерализма явилась государственно-правовая фикция, которую в условиях унитарной системы Советского государства представляла собой РСФСР».
Резюмируя исследования свойств российского федерализма различными специалистами, П.В. Волков констатирует, что «проблемы в построении стабильных федеративных отношений в современной России связаны с такими объективными причинами, как асимметричный характер РФ, построение её по национально-территориальному признаку, а также недооценка, а зачастую и полное исключение из поля зрения учёными-теоретиками и практиками диалектики взаимосвязей, складывающихся в федеральном публично-властном отношении». Таким образом, актуальным является вопрос о разработке системной концепции нового федерализма, в котором будут заложены механизмы, позволяющие преодолеть сложившуюся асимметрию и диспропорцию в государственном развитии Российского государства.
Сейчас, к сожалению, сложилась ситуация фактического неравенства субъектов Федерации между собой и в отношениях с федеральным центром. Такое неравноправие, как ни парадоксально, закреплено на уровне Конституции РФ, которая признаёт параллельное существование в составе Федерации таких субъектов, как республики, края, автономные округа, автономная область, области и города федерального значения. Н.М. Добрынин отмечает при этом, что данная система является следствием непродуманной федеральной политики руководства страны в начале 90-х годов и административно-территориального деления советского периода, когда вместо единого критерия для выделения административных единиц внутри РСФСР было принято несколько: национальный, территориальный, экономический и даже партийный.
Сложными актуальными проблемами становления и развития современной российской правовой системы, вызывающими немало острых дискуссий, являются вопросы, связанные с асимметрией российского федерализма и обеспечением равноправия субъектов Федерации. Конечно, в мире практически нет абсолютно симметричных федераций, ибо каждое из более чем двух десятков федеративных государств на нашей планете включает те или иные элементы асимметрии. Одни из них, включая США, Канаду, Австралию, Бразилию, имеют в своём составе не только субъекты федерации, но и «несубъекты» (федеральные округа, ассоциированные штаты, особые территории и др.), имеющие отличный от субъектов федерации правовой статус; другие (ФРГ, Индия, ОАЭ и пр.) предусматривают то или иное существенное неравноправие самих субъектов федерации и т.д. Но асимметрия Российского государства - это асимметрия особого рода, уникальность которой состоит в том, что одновременно конституционно закрепляется как равноправие субъектов Федерации, так и их разнохарактерность, разностатусность (республики, края, области, города федерального значения, автономная область, автономные округа, что связано с их фактически неодинаковым правовым статусом, а, следовательно - неравноправием).
На наш взгляд, при решении проблемы сглаживания, а, в конечном счёте, и преодоления асимметрии российского федерализма необходимо исходить из следующих основополагающих соображений.
Во-первых, асимметрия российского федерализма - это исторически сложившаяся данность, с которой нельзя не считаться в теории и на практике, которую недопустимо игнорировать в политике.
Во-вторых, российский федерализм сочетает в себе признаки симметричности (декларативное равноправие субъектов Федерации в отношениях с федеральным центром и между собой) и асимметричности (разнотипность субъектов Федерации и их фактическое неравноправие).
В-третьих, преодоление сложившейся асимметрии российского федерализма - это не одномоментный акт, а постепенный процесс, включающий и современный этап, связанный, в частности, с ликвидацией наиболее наглядных и грубых форм проявления асимметрии на основе приведения конституций, законов, договоров и иных правовых актов субъектов Федерации в соответствие с Конституцией РФ и федеральным законодательством.
В-четвёртых, исключительное значение в рассматриваемом процессе будет иметь принятие взвешенных, научно обоснованных и практически рациональных мер по сокращению числа субъектов РФ, их укрупнению в ряде случаев, созданию крупных межсубъектных объединений (ассоциаций) внутри РФ в интересах совершенствования государственного управления и др.
Уникальные в своём роде особенности российского федерализма нашли своё отражение в таких тенденциях в развитии правовой системы, как правовой сепаратизм и становление самостоятельных правовых систем субъектов Федерации.
Ведя речь о правовом сепаратизме, мы имеем в виду стремление региональных властных структур отдельных субъектов Федерации к обособлению своей законодательной и правоприменительной системы, выражающемуся в виде издания и применения нормативных правовых актов, содержащих нормы, противоречащие или дублирующие положения общефедерального законодательства.
Лозунг начала 90-х годов, выдвинутый Б.Н. Ельциным «каждый субъект Федерации возьмёт столько суверенитета, сколько влезет» и в то же время отсутствие эффективного, юридически регламентированного механизма распределения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти и органами местного самоуправления спровоцировали принятие в регионах нормативных правовых актов высшей иерархии, которые противоречили не только общефедеральному законодательству, но и самой Конституции РФ.
Так, например, Ж.С. Жайкбаевым выявлено несоответствие значительной части основных нормативных правовых актов (конституций, уставов) субъектов Федерации Конституции РФ и федеральным законам. «К сожалению, до последнего времени дальше констатации этого факта Министерством юстиции дело не шло. Ситуация усугубилась тем, что эта проблема всегда имела и имеет у нас не столько юридический, сколько политический характер», - отмечет Ж.С. Жайкбаев.
Ярким примером такой ситуации, на наш взгляд, может служить принятие в 1992 году на всенародном голосовании в Республике Татарстан Конституции РТ, которая не только декларирует гражданство РТ (глава 3), провозглашает РТ суверенным государством (глава 5) но и провозглашает примат республиканского законодательства над общефедеральным на всей территории Республики Татарстан. Некоторые из указанных «особенностей» Конституции РТ от 6 ноября 1992 года к настоящему времени были устранены целым рядом поправок и специально изданных нормативных правовых актов РТ, однако это, на наш взгляд, не изменило общей картины Конституции РТ, как противоречащей общефедеральному законодательству и Конституции РФ.
Работа по согласованию, а точнее, приведению законодательства субъектов Федерации в соответствие с федеральным законодательством к настоящему времени проделана очень большая. Ещё в июне 2000 года постановлениями Конституционного Суда РФ были признаны неконституционными отдельные положения конституций республик Алтай, Адыгея, Башкортостан, Ингушетия, Коми, Северная Осетия-Алания, затрагивающие основы конституционного строя РФ. Но долгое время в этих республиках решения Конституционного Суда РФ не были реализованы: по состоянию на 2003 год в соответствие с федеральными законами не приведены конституции и уставы 18-и субъектов Федерации, а на 2004 - 4-х.
Другим проявлением правового сепаратизма необходимо, как представляется, считать тенденцию к принятию законодательными органами некоторых субъектов Федерации нормативных правовых актов, дублирующих положения аналогичных нормативных правовых актов общефедерального значения. В качестве иллюстрации указанной тенденции считаем возможным использовать принятие Законодательным собранием Нижегородской области в 2003 году Кодекса Нижегородской области об административных правонарушениях.
Позволим себе усомниться в целесообразности принятия нормативного правового акта, дублирующего не только название главного общефедерального источника административно-правовых норм, но и большую часть его положений. Безусловно, КоАП Нижегородской области от 20 мая 2003 года содержит составы административных преступлений, отсутствующие в КоАП РФ от 26 декабря 2001 года. Тем не менее, полагаем, что данные положения могли быть зафиксированы, например, в нормативном акте Администрации Нижегородской области либо в Законе Нижегородской области. Принятие Законодательным собранием Нижегородской области подобного нормативного правового акта необходимо, на наш взгляд, рассматривать в качестве своеобразного проявления правового сепаратизма, детерминированного, как представляется, стремлением законодательных органов Нижегородской области придать определённый вес и значимость областному законодательству на ровне с общефедеральным.
Развитие правового сепаратизма в современной российской правовой системе является, на наш взгляд, крайне негативной и даже опасной тенденцией, закономерным результатом которой вполне может стать стремление отдельных субъектов Федерации к созданию псевдосамостоятельных суверенных государств, независимых от органов государственной власти РФ. Последствия данной тенденции наглядно демонстрирует сложившаяся современная ситуация на Северном Кавказе.
10-11 декабря 2002 года в Уфимском филиале Уральской государственной юридической академии была проведена межрегиональная научно-практическая конференция на тему «Система права субъектов РФ: проблемы становления и развития». Тема развития системы права субъектов Федерации в таком широком плане обсуждалась фактически впервые и этим, на наш взгляд, представила определённый интерес для всех российских регионов. Профессором В.Д. Переваловым на этой конференции было сделано совершенно справедливое, как представляется, заявление о том, что «система права субъектов РФ действительно существует. Её социальное предназначение обусловлено федеральным устройством государства, его демократическим характером и конституционной целью формирования гражданского общества и правового государства. Одной из важнейших новелл является наличие в системе права конституций, уставов и законов, принимаемых законодательными органами субъектов РФ. Предоставление права субъектам Федерации принимать законы по широкому кругу вопросов (участие в формировании законодательной, исполнительной и судебной власти на своей территории; законодательные решения социальных проблем населения; принятие нормативных правовых актов по вопросам местного самоуправления и др.) свидетельствуют о новом шаге в развитии российского федерализма».
На наш взгляд, в настоящее время можно вести речь о становлении и развитии не только систем права субъектов Федерации, но и региональных правовых систем. Представляется, что в регионах России постепенно формируются правовые средства, способные составить ядро, «костяк» региональной правовой системы. К таковым можно отнести право и законодательство субъектов Федерации, региональную юридическую науку (в том числе различные правовые школы), правовую культуру субъектов Федерации, а также, памятуя об уникальной самобытности народов, населяющих современную Россию, можно вести речь о формировании самобытного регионального правосознания. Проблема становления и развития правовых систем регионов РФ, на наш взгляд, достойна стать предметом самостоятельного монографического исследования, так как имеет значительные перспективы для изучения.
Преемственность между правовой системой Советского государства и современной российской правовой системой. Значение преемственности для окружающей объективной социальной реальности, на наш взгляд, трудно переоценить. С точки зрения Г.В. Швекова, преемственность - одна из важных сторон социального прогресса, хотя они и не всегда совпадают, поскольку преемственность обладает относительной самостоятельностью своего проявления. Определение, наиболее адекватно, на наш взгляд, отражающее сущность исследуемого явления, принадлежит В.Н. Карташову. По его мнению, в самом общем виде под преемственностью в правовой системе общества следует понимать связь между различными этапами или ступенями развития правовой системы, которая предполагает сохранение в рамках определённой страны тех или иных достижений правовой культуры прошлого, использование в современной правовой системе всего того прогрессивного, что было накоплено в предшествующие эпохи.
Причины правовой преемственности коренятся в том, что правовая система объективно необходима любому государству и обществу. В любом государстве и обществе имеются право и юридические источники, государственная идеология и юридическая наука, правосознание и правовая культура, а также системы юридических методов, с помощью которых осуществляются социальное (государственное) управление, правовое регулирование общественных отношений и охрана порядка, обеспечение прав и свобод личности. На каждом этапе развития государства и общества в правовой системе вырабатываются такие демократические, общечеловеческие и прогрессивные элементы, которые могут успешно использоваться и на более высокой ступени её развития. Безусловно, имеются и другие причины экономического, идеологического и иного характера, обусловливающие природу, пределы, масштабы, интенсивность и эффективность правовой преемственности.
С точки зрения В.К. Бабаева, преемственность, которая наблюдается в отечественном праве, затрагивает: во-первых, содержание права (речь здесь идёт об общедемократическом, прогрессивном содержании правовых норм и правовых институтов); во-вторых, форму права (современное российское право оперирует почти такими же источниками права, как и предшествующие дореволюционная и советская правовые системы); в-третьих, сферу юридической техники. В сфере юридической техники преемственность, на наш взгляд, наиболее значительна. Правила возведения воли законодателя в закон, формы выражения и изложения норм права в нормативных правовых актах, многие правовые конструкции, юридические понятия и термины являются универсальными, то есть не только приемлемы как для советской, так и для современной российской правовых систем, но и входят составной частью в правовую культуру общества.
Сказанное, однако, не исключает возможности иной их интерпретации или наполнения новым содержанием. В результате одни юридические термины сохраняют свой прежний смысл, другие употребляются в ином значении. В данном контексте В.К. Бабаев, в частности, приводит следующие примеры: «Несколько иной смысл ныне, к примеру, вкладывается в понятие «алименты»: римляне этим термином обозначали предоставляемые пропитание, жилище, одежду; термин «провокация» означал апелляцию со стороны гражданина, осуждённого на смерть, и т.д.». Иллюстрируя данную тенденцию примерами эволюции отечественной правовой системы, представляется возможным отметить, что советское законодательство устанавливало уголовную ответственность за занятие спекуляцией (ст. 154 УК РСФСР). В настоящее время понятия «спекуляция» и «спекулянт» не только лишено той негативной юридической окраски, которую им придавало советское право, но и лежит в основе частного предпринимательства, отдельных видов малого и среднего бизнеса, развитие которых приветствуются и поддерживаются современным Российским государством. Кроме того, занятие отдельными видами спекуляции требует особой экономической подготовки и специальных навыков (речь идёт, например, о спекуляциях на международном валютном рынке и биржевых спекуляциях), вследствие чего различные современные образовательные учреждения предлагают услуги по обучению желающих спецификам данной деятельности.
Правовые последствия в развитии современной российской правовой системы, обусловленные преемственностью особенностей советской правовой системы, на наш взгляд, очевидны. Представляется, что право характеризуется большей преемственностью, нежели другие государственные и социальные институты. Это выражается и в том, что наравне с нормативными правовыми актами, принятыми законотворческими органами РФ и её регионов, не утратили юридической силы и некоторые советские нормативные правовые акты. Приходится констатировать, что такие крупные нормативные правовые акты как, Кодекс об административных правонарушениях РСФСР, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Гражданско-процессуальный кодекс РСФСР, Кодекс законов о труде РСФСР, регулирующие важнейшие сферы общественных отношений, утратили силу лишь в 2001-2003 годах, что свидетельствует, на наш взгляд, об их безусловной необходимости и актуальности и после распада СССР в первое десятилетие существования суверенного государства Российская Федерация.
Более того, необходимо отметить, что некоторые советские нормативные правовые акты востребованы и в условиях современного Российского государства. Речь идёт, например, о Законе СССР от 31 января 1991 года «Об изобретениях в СССР» и о Законе СССР от 10 июля 1991 года «О промышленных образцах», регулирующих общественные отношения в сфере авторского и патентного права. Кроме того, не утратили юридической силы и остаются немаловажным источником регулирования имущественных правоотношений Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 года.
Велико значение правовой преемственности и в современной российской юридической науке. Очевидно, что большинство правовых категорий, юридических конструкций, которыми оперирует российская юридическая наука, разработано советскими правоведами. Кроме того, советская юридическая наука во многом задала направления в развитии исследования множества правовых теорий, концепций, и в этом проявляется неоценимый вклад в развитие отечественной правовой мысли советских правоведов, а также в целом значение преемственности для развития правовой системы Российского государства. Таким образом, представляется уместным сделать вывод, что роль и масштабы правовой преемственности между советской правовой системой и правовой системой Российского государства вполне сопоставимы с ролью и масштабами рецепции римского права в Западной Европе.
В заключение исследования условий, детерминирующих развитие современной российской правовой системы, необходимо отметить, что перечень таковых остаётся открытым вследствие объективного наличия огромного количества разнообразнейших факторов, так или иначе оказывающих определённое воздействие на формирование и развитие российского права. На наш взгляд, условия и факторы, детерминирующие развитие современной российской правовой системы, могут и должны стать предметом самостоятельного комплексного монографического или диссертационного исследования.
Автор: Надёжин В.И.