07.04.2011 10956

Обеспечение безопасности потерпевшего в уголовном процессе (статья)

 

Гарантированный Конституцией Российской Федерации доступ потерпевшего к правосудию подразумевает не только возможность обращения в правоохранительные или судебные органы с целью защиты нарушенных прав и свобод и справедливое судебное решение, но и право на обеспечение безопасности. Незаконное воздействие на потерпевшего (запугивание, угрозы) со стороны других лиц, в том числе совершивших преступление, является одним из факторов, блокирующих его доступ к правосудию. Как справедливо отмечается в литературе, возложение уголовно-процессуальных обязанностей возможно только при наличии у государства возможности гарантировать потерпевшему безопасность в случае его участия в уголовном судопроизводстве. В противном случае, доступ к правосудию может быть сопряжен с нарушением других конституционных прав (право на жизнь, собственность) в результате противоправных посткриминальных воздействий со стороны подозреваемых, обвиняемых, подсудимых либо иных лиц, действующих в их интересах. Целью таких воздействий может быть месть за обращение в правоохранительные органы либо воспрепятствование расследованию и (или) рассмотрению судом уголовного дела.

Разработке норм и принципов по обеспечению прав жертв преступлений, в том числе деятельности по защите прав потерпевших, большое внимание уделяется международным сообществом. Так, в статье 13 Конвенции «Против пыток и других жестоких и бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство видов обращения и наказания» устанавливается обязанность принятия мер для обеспечения защиты истца и свидетелей от любых форм плохого обращения или запугивания в связи с его жалобой или любыми свидетельскими показаниями. Ощутимое влияние на национальные правовые системы оказывает Декларация основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью. Данный документ позволил определить систему исходных и принципиальных идей, которые являются отправными положениями для формирования надлежащего механизма защиты участников уголовного процесса. К сожалению, нормотворческую деятельность в Российской Федерации осложняет, в том числе, отсутствие единообразного легального определения безопасности. Не разработано должным образом и доктринальное понятие безопасности. Кроме того, многие авторы дают характеристику мерам безопасности даже не пытаясь определиться с основными понятиями. По нашему мнению, под безопасностью лица, содействующего правосудию, следует понимать состояние участника процесса, при котором исключена возможность противоправного посткриминального воздействия на него со стороны других лиц с целью воспрепятствовать обращению в правоохранительные органы, расследованию и рассмотрению судом уголовного дела, либо из мести за добросовестное участие в уголовном судопроизводстве.

К достоинствам УПК РФ следует отнести закрепление некоторых из высказываемых различными авторами прогрессивных предложений, предусматривающих повышение уровня защищенности потерпевших по сравнению с ранее действующим законодательством. К сожалению, в уголовно-процессуальном законе не раскрываются понятия «безопасность», «меры безопасности», «защищаемое лицо», однако закреплены положения о возможности принятия в отношении участников уголовного судопроизводства мер безопасности при наличии достаточных данных о том, что им угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества либо иными противоправными деяниями (ч.3 ст. 11 УПК РФ).

Так, в ходе уголовного судопроизводства могут применяться такие меры безопасности как сохранение в тайне данных о личности, контроль и запись телефонных и иных переговоров, проведение опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым, проведение закрытого судебного разбирательства а также допрос свидетеля (потерпевшего) в судебном заседании без оглашения подлинных данных о его личности и в условиях, исключающих визуальное наблюдение другими участниками уголовного процесса.

Применение данных мер безопасности необходимо, но явно недостаточно для гарантированного обеспечения безопасности участников процесса.

В специальном Федеральном Законе «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» (далее - Закон), закреплена процедура применения мер безопасности, не относящихся к уголовно-процессуальным. Согласно ст. 6 Закона, в отношении защищаемого лица в качестве мер безопасности могут применяться личная охрана, охрана жилища и имущества; выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности; обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице; переселение на другое место жительства; замена документов; изменение внешности; изменение места работы (службы) или учебы; временное помещение в безопасное место и другие меры безопасности, предусмотренные законодательством Российской Федерации.

Принятие данного закона является значительной вехой в деле защиты интересов потерпевших и других участников процесса. Но, к сожалению, Законом не регламентируются многие вопросы, которые могут возникнуть при его применении в ходе производства по уголовному делу. Отсутствует регламентация данных вопросов и в УПК РФ.

Например, Законом не определено, какое должностное лицо и в каком порядке обязано разъяснить участнику процесса его право на заявление ходатайства о применении мер безопасности, приобщаются ли к материалам уголовного дела соответствующие постановления (определения) о применении мер безопасности и порядок их хранения (например, в случае нецелесообразности ознакомления с ними обвиняемого и его защитника при выполнении требований ст. 217 УПК РФ), каким образом осуществляется контроль за исполнением постановлений о применении мер безопасности, в том числе, в случае передачи уголовного дела (материала) по подследственности в другой правоохранительный орган либо в суд, и многие другие вопросы. Кроме того, в ряде случаев Закон регламентирует порядок принятия и содержание не предусмотренных УПК РФ процессуальных решений, например, требует от суда вынесения соответствующих определений (постановлений) о дальнейшем применении мер безопасности при постановлении приговора (ч. 7 ст. 20 Закона). При принятии Закона не внесены соответствующие изменения в пенсионное, трудовое, жилищное законодательство, что осложняет применение таких мер безопасности, как замена документов, изменение места работы, переселение на другое место жительства. К сожалению, практика применения Закона пока не нашла отражения в печати, но необходимость его совершенствования и согласованности с нормативно-правовыми актами других отраслей права не вызывает сомнений.

Кроме того, указанные в УПК РФ и Законе меры безопасности не могут во всех случаях обеспечить эффективную защиту потерпевших и других лиц, содействующих правосудию.

Например, одной из наиболее простых и экономически оправданных мер обеспечения безопасности потерпевшего (других участников процесса и их близких) является возможность сохранения в тайне биографических и иных данных об их личности. Однако предусмотренный порядок хранения указанных сведений не гарантирует их недоступность обвиняемому и другим лицам.

Согласно закону (ч. 9 ст. 166 УПК РФ) сведения о личности использующего псевдоним участника процесса и образец используемой им подписи должны храниться в запечатанном конверте, приобщаемом к материалам уголовного дела. Но доступ к материалам уголовного дела помимо лиц, перечисленных в законе, фактически могут иметь большое количество «технических» работников (сотрудники канцелярии, водители, курьеры), проходящие практику студенты и другие. Мы поддерживаем предложения о хранении документов, содержащих информацию о личности использующего псевдоним участника процесса, с соблюдением режима секретности. Такой порядок хранения указанных документов применяется, например, в Белоруссии.

Не предусмотрена законом и ситуация, когда вначале участник процесса был допрошен под своей настоящей фамилией, а затем возникла необходимость в применении мер безопасности. Изъятие этого протокола допроса законом не предусмотрено, что автоматически дает возможность ознакомиться с его содержанием обвиняемому и защитнику при выполнении требований ст. 217 УПК РФ. В ряде зарубежных государств, например, Республике Польше, уголовно-процессуальными законами предусмотрена возможность повторного допроса свидетеля под псевдонимом с изъятием из дела протокола первого допроса. Такой подход в большей мере отражает интересы потерпевшего (свидетеля) в случае угрозы посткриминального воздействия после выполнения следственных действий без применения псевдонима. Возможно также предложить хранение изъятых по указанным основаниям протоколов в порядке, установленном для постановления о сохранении в тайне данных о личности участника процесса. К конверту также должна прилагаться опись содержащихся в нем документов, с которой может ознакомиться защитник. Вызов участника процесса в таком случае может осуществляться прокурором по поручению суда.

По данному пути идет и следственная практика. Так, по расследовавшемуся СО при ЛОВД на ст. Москва-Белорусская уголовному делу № 8/4318 по обвинению Афанаскина А.П. в совершении преступления, предусмотренного п.п. «г» «д» ч. 2 ст. 161 УК РФ, возникла необходимость в сохранении в тайне данных о личности уже допрошенного потерпевшего. Кроме протокола допроса, данные о личности потерпевшего содержались в рапортах сотрудников милиции об обнаружении признаков преступления и других документах. По указанию прокурора следователем было вынесено соответствующее постановление, после чего произведено изъятие из уголовного дела документов, содержащих сведения о личности потерпевшего и замена их ксерокопиями, в которых биографические сведения защищаемого лица отсутствовали (замазаны «штрих-краской»). Для хранения подлинных документов использовался порядок, предусмотренный ч. 9 ст. 166 УПК РФ. Подлинные данные защищаемого лица в обвинительном заключении также не указывались и содержали ссылку на соответствующие документы, находящиеся в указанном конверте. Явка потерпевшего в судебное заседание также обеспечивалась прокуратурой.

Ходатайство защиты о признании такого изъятия недопустимым оставлено Тверским районным судом г. Москвы без удовлетворения.

Анализ норм закона и изучение судебной практики позволяет сделать вывод, что использование псевдонима в целях сохранения в тайне данных о личности потерпевшего не имеет надлежащих гарантий на судебных стадиях процесса.

В законе отсутствует указание на порядок выполнения председательствующим требований ч. 2 ст. 278 УПК РФ об установлении перед допросом личности свидетеля (потерпевшего) и его отношения к подсудимому в случае участия последних на предварительном следствии под псевдонимом. Представляется, что в случае необходимости применения мер безопасности личность допрашиваемого может быть установлена судом только после удаления из зала заседаний всех присутствующих, включая подсудимого и его защитника. Протокол же судебного заседания, содержащий сведения о личности допрашиваемого, в соответствующей части не должен предъявляться сторонам в порядке ч. 7 ст. 259 УПК РФ. Полагаем, что хранение данного протокола (части протокола) должно осуществляться в порядке, установленном для постановления о сохранении в тайне данных о личности (ч. 9 ст. 166 УПК РФ).

Не отражает интересы потерпевшего и возможность раскрытия его подлинных данных по ходатайству стороны в ходе судебного разбирательства (ч. 6 ст. 278 УПК РФ), так как мнение потерпевшего в этом случае не учитывается. Представляется, что уголовно-процессуальный закон должен быть дополнен нормами о запрете разглашения по ходатайству сторон сведений о личности потерпевшего (свидетеля) без его согласия.

Кроме того, законом не предусмотрено право судьи использовать применявшийся на предварительном следствии псевдоним потерпевшего в приговоре. Таким образом, в приговоре должны быть указаны подлинные данные потерпевшего, что повышает возможность установления его личности с целью последующего воздействия из мести за участие в процессе со стороны заинтересованных лиц.

Не регламентирует закон и особенности использования участниками процесса, в первую очередь потерпевшими, своих процессуальных прав на заявление гражданского иска, участие в прениях сторон, обжалование решений суда. Например, в случае подачи апелляционной или кассационной жалобы потерпевший обязан указать в них свои данные, в том числе, место жительства (пункты 2 частей первых статей 363 и 375 УПК РФ соответственно). С учетом требований закона о направлении копий жалобы другим участникам процесса, сведения о потерпевшем автоматически становятся известны обвиняемому и его защитникам.

Представляется, что в случае участия потерпевшего под псевдонимом на предварительном следствии гарантии сохранения в тайне данных о его личности должны быть сохранены и на судебных стадиях процесса. Например, можно предложить право на выступление потерпевшего в прениях сторон в отсутствие обвиняемого и его защитника с последующим доведением до них содержания выступления, направление судом копий апелляционных и кассационных жалоб потерпевших без указания данных о потерпевшем и иные меры. К сожалению, судебная практика по данным вопросам практически отсутствует.

Необходимость применения другой предусмотренной действующим УПК меры безопасности - проведение опознания в условиях, исключающих наблюдение опознающего опознаваемым, неоднократно обсуждалась в литературе последнего десятилетия. Методика производства следственного действия в таких условиях еще не отработана. Рекомендации о проведении опознания через стекло с зеркальным покрытием трудновыполнимы в связи с отсутствием в подавляющем большинстве следственных подразделений необходимого оборудования. На практике применяется опознание через узкое отверстие в ширме из плотного непрозрачного материала (растянутые шторы, покрывала) или другие доступные методы обеспечения анонимности опознающего лица.

К сожалению, в регламентирующей производство данного следственного действия части 8 ст. 183 УПК РФ не закреплена возможность проведения опознания с помощью телекоммуникационных технологий, видеозаписи и т.п., что неоднократно предлагалось в литературе и широко применяется за рубежом.

Согласно требованиям закона (ч. 5 ст. 193 УПК РФ), опознание по фотографии допускается только в случае невозможности предъявления самого лица. Как отмечается в литературе, нередко при производстве опознания потерпевшие и свидетели испытывают чувство страха. Представляется, что наличие данных о возможном неправомерном воздействии на опознающего, а также боязнь потерпевшего принять участие в следственном действии в связи с возможной угрозой посткриминального воздействия, являются достаточными основаниями для производства опознания по фотографии. К сожалению, данная точка зрения не является распространенной на практике.

Так, в ходе расследования СО при ЛОВД на ст. Москва-Киевская уголовного дела № 9/299 по обвинению Стёпкина В.М. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 158, ч. 2 ст. 159, ч. 1 ст. 327 УК РФ, опознание обвиняемого потерпевшей было проведено по фотографии по месту жительства последней - в г. Тюмени. Ходатайство адвоката об исключении протокола опознания по фотографии из числа допустимых доказательств в связи с наличием у органа предварительного следствия возможности непосредственного предъявления его подзащитного для опознания потерпевшей оставлено прокурором на стадии предварительного следствия без удовлетворения. Постановлением судьи Дорогомиловского районного суда г. Москвы ходатайство адвоката удовлетворено, так как, по мнению суда, на дату производства опознания обвиняемый содержался в следственном изоляторе и по состоянию здоровья имел возможность принимать участие в производстве данного следственного действия. Указание государственного обвинителя на боязнь потерпевшей мести со стороны сообщников подсудимого, особенно в случае ее приезда в г. Москву, затраты на оплату проезда из отдаленного региона, а также возраст (56 лет) и состояние здоровья потерпевшей, суд посчитал недостаточными основаниями для производства опознания по фотографии. Аналогичные основания признания протокола опознания по фотографии недопустимым доказательством приводились и в решениях высших судебных инстанций по конкретным уголовным делам. По нашему мнению, в качестве меры безопасности необходимо предусмотреть возможность проведения опознания по фотографии, внеся соответствующие дополнения в ч. 3 ст. 11 и ч. 8 ст. 193 УПК РФ. В противном случае жизнь, здоровье, другие интересы потерпевшего (иных лиц, содействующих правосудию) могут быть поставлены под угрозу нарушения посткриминальным воздействием.

Несмотря на значительный прогресс в законодательном регулировании применения мер безопасности в уголовном судопроизводстве, в действующем УПК не нашли отражения многие предложения, направленные на повышение уровня защищенности лиц, содействующих правосудию.

Например, в зарубежных странах широко используются различные способы дачи показаний, которые потом могут быть оценены судом. По данным А.Г. Халиулина, президент США Билл Клинтон допрашивался по поводу его отношений с Моникой Левински не в зале суда. Клинтон находился в своем служебном кабинете и давал показания, передаваемые по защищенному телеканалу. Примерно таким же способом допрашивались швейцарским судом свидетели по делу об обвинении впоследствии оправданного гражданина России С. Михайлова. В литературе предлагались и другие возможные способы получения показаний потерпевшего в целях обеспечения безопасности, например, получение показаний потерпевшего судьей по месту его жительства. Высказывались также предложения о допросе должностных лиц правоохранительных органов, которым информация доказательственного значения стала известна от сотрудничающих с органами граждан, без вызова последних и разглашения данных о них.

Полагаем, что использование альтернативных способов получения и оформления показаний потерпевшего является действенной мерой по защите его прав и одной из гарантий беспрепятственного доступа последнего к правосудию. Однако такие меры должны использоваться только при наличии реальной возможности оказания неправомерного давления на потерпевшего в судебном заседании либо в связи с участием в нём. Вместе с тем отметим, что предлагаемый подход к обеспечению права потерпевшего на доступ к правосудию требует дальнейшего исследования, в том числе, по вопросам возможного расширительного толкования принципа непосредственности исследования судом доказательств (ч.ч. 1, 2 ст. 240 УПК РФ) и гласности уголовного судопроизводства (ч. 1 ст. 241 УПК РФ).

Отсутствует в действующем законодательстве и согласованность норм, регламентирующих применение в отношении участников уголовного судопроизводства мер безопасности, имеющих уголовно-процессуальную и административно-правовую основу.

В литературе высказывался тезис, что следователь, осуществляющий производство по делу, должен быть инициатором и координатором применения мер защиты в отношении участников процесса и их близких. Однако этот вывод не вытекает ни из УПК РФ, ни из Закона, так как обязанность по координации и контролю за проведением указанных мероприятий на следователя, прокурора либо судью данными нормативно-правовыми актами не возлагается. Так, в соответствии с ч. 4 ст. 18 и п.1 ч. 2 ст. 24 Закона орган, осуществляющий меры безопасности, самостоятельно избирает и определяет способы применения мер безопасности и, в соответствии с ч. 5 ст. 24 Закона, лишь информирует судью, прокурора, следователя об избранных мерах и результатах их применения.

Кроме того, УПК РФ и Закон не содержат императивных требований к следователю, дознавателю, прокурору, судье о принятии ими в определенных случаях решений о применении мер безопасности. На необходимость закрепления в уголовно-процессуальной норме обязанности должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, принимать меры к обеспечению защиты участников процесса неоднократно обращалось внимание в литературе, но, к сожалению, не воспринято законодателем. Надежда же на инициативу со стороны соответствующих должностных лиц и хорошее знание ими действующего законодательства не всегда оправдана в связи с невысоким уровнем ответственности и профессионализма значительной части сотрудников правоохранительных органов.

Представляется целесообразным закрепление в УПК РФ положений, регламентирующих обязанность должностного лица, осуществляющего производство по уголовному делу, принимать в необходимых случаях решение о применении мер безопасности, предусмотренных федеральным законом «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». Для более подробной регламентации данного вопроса возможно дополнение раздела VI УПК РФ главой соответствующего содержания. В этом случае в процессуальные рамки будут введены основные положения, связанные с принятием решений о применении мер безопасности, регламентация же самих мер останется в профильном законе.

Аналогичного результата можно достичь и без существенного изменения структуры УПК РФ. Для этого необходимо дополнить ч. 3 ст. 11 УПК РФ после слов «настоящего Кодекса» предложением следующего содержания «либо принимает решение об осуществлении мер безопасности в порядке, предусмотренном специальным федеральным законом. Постановление (определение) о применении мер безопасности приобщается к материалам уголовного дела в порядке, предусмотренном ч. 9 ст. 166 настоящего Кодекса.» В статьях, регламентирующих права потерпевшего и других участников процесса, необходимо также закрепить право на государственную защиту в соответствии со специальным федеральным законом. Ответственность же за своевременное принятие и контроль за применением мер безопасности необходимо возложить на то должностное лицо (орган), в производстве которого находится уголовное дело или заявление о преступлении.

В этом случае повысится эффективность прокурорского надзора за обеспечением безопасности участников уголовного процесса на досудебных стадиях, так как при изучении уголовных дел неминуемо будет подлежать проверке законность принятия решений по вопросам применения мер безопасности, в том числе, и при отсутствии жалоб заинтересованных лиц. Важен и психологический аспект, так как значительная часть работников правоприменительных органов руководствуется в своей деятельности в основном нормами УПК РФ.

Отметим, что здесь затронуты только некоторые вопросы применения мер безопасности в уголовном судопроизводстве. Совершенствование нормативной базы и практики применения мер безопасности, в том числе, с использованием богатого опыта в этом вопросе некоторых зарубежных государств, является насущной необходимостью для российских правоохранительных органов и отечественного законодателя. Полагаем, что дальнейшее развитие этого института необходимо для гарантированного обеспечения доступа потерпевшего к правосудию без опасения подвергнуться в последующем неправомерному воздействию в связи с добросовестным участием в процессе.

 

Автор: Чекулаев Д.П.