09.04.2011 4009

Ответственность по договору доверительного управления имуществом на рынке ценных бумаг (статья)

 

В юридической науке принято дифференцировать гражданско-правовую ответственность на различные виды. В зависимости от основания возникновения ответственности различают договорную и внедоговорную ответственность. Под договорной ответственностью принято понимать ответственность, наступающую в случаях неисполнения и ненадлежащего исполнения обязательства, возникшего из договора. При заключении договора стороны вправе не только повысить ответственность в сравнении с той, что установлена законом, или понизить ее размер (в случае, если ответственность определена диспозитивной нормой), но и установить меры ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договорных обязательств в дополнение к определенным законом.

Следует отметить особенность ответственности в рассматриваемом институте. Многие авторы, исследующие данную проблему, в обязательстве по доверительному управлению имуществом различают два вида ответственности. Первый вид носит договорный характер и касается ответственности сторон договора друг перед другом (внутренние отношения). Второй вид имеет отношение к ответственности сторон перед третьими лицами (внешние отношения). В первом виде ответственности выделяется ответственность доверительного управляющего согласно п. 1 ст. 1022 ГК РФ. Указанная норма предусматривает, что доверительный управляющий, не проявивший при доверительном управлении имуществом должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления, возмещает выгодоприобретателю упущенную за время доверительного управления имуществом выгоду, а учредителю управления - убытки, причиненные утратой или повреждением имущества, с учетом его естественного износа, а также упущенную выгоду (абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК РФ). Доверительный управляющий несет ответственность за причиненные убытки, если не докажет, что эти убытки произошли вследствие непреодолимой силы либо действий выгодоприобретателя или учредителя управления (абз. 2 п. 1 ст. 1022 ГК РФ).

Данные законоположения об ответственности доверительного управляющего вызвали многочисленные критические замечания в юридической литературе. Один из основных недостатков норм, содержащихся в п. 1 ст. 1022 ГК РФ, который обычно отмечается правоведами, в том, что норма абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК РФ противоречит норме абз. 2 этого же пункта.

Так, В. В. Чубаров указывает: «Нельзя не отметить, что содержание этой нормы является несколько противоречивым. С одной стороны, речь идет об ответственности доверительного управляющего за отсутствие должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя, т. е. о виновной ответственности. С другой - имеется норма, согласно которой доверительный управляющий освобождается от ответственности только при наличии обстоятельств непреодолимой силы либо соответствующих действий выгодоприобретателя или учредителя управления, т. е. об ответственности без вины».

Такого же мнения придерживается Л. Г. Ефимова, которая также отмечает противоречие между двумя абзацами п. 1 ст. 1022 ГК РФ и констатирует следующее: «В первом случае речь идет об ответственности доверительного управляющего за отсутствие должной заботливости в ведении дел выгодоприобретателя или учредителя управления, т. е. основанием ответственности доверительного управляющего признается его вина в неисполнении договорных обязательств. Во втором случае доверительный управляющий освобождается от ответственности только тогда, когда неисполнению договорных обязательств препятствовала непреодолимая сила, т. е. применяется ответственность без вины».

Еще более категоричный вывод делает Л. Ю. Михеева: «Противоречие между абзацами первым и вторым ст. 1022 РФ заключается в том, что оба они исключают друг друга. Применяя первый, следует считать, что управляющий отвечает лишь по принципу вины, т. е. «если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота» (п. 1. ст. 401 ГК РФ), он не принял всех мер для надлежащего исполнения обязательства. Обращаясь ко второму, следует, напротив, привлечь к ответственности любого управляющего, причинившего убытки не по причине вмешательства непреодолимой силы либо действий выгодоприобретателя или учредителя».

Выявив столь серьезное противоречие между нормами, содержащимися в п. 1 ст. 1020 ГК РФ, названные авторы предлагают свое решение вопроса относительно виновной или безвиновной ответственности доверительного управляющего. И тут их мнения расходятся. В. В. Чубаров полагает, что «общим правилом для ответственности доверительного управляющего служит ответственность без вины», поскольку «данное правило будет корреспондировать к п. 3 ст. 401 ГК РФ, который предусматривает общую ответственность предпринимателей (а в качестве доверительных управляющих выступают главным образом предприниматели) без вины. Исключение из этого правила может быть предусмотрено специальным законом».

В то же время, по мнению Л. Г. Ефимовой и Л. Ю. Михеевой (здесь они солидарны), можно пренебречь специальными правилами об ответственности доверительного управляющего (раз они противоречат друг другу) и преодолеть указанную коллизию путем обращения к общим правилам об основаниях ответственности за нарушение договорных обязательств, что позволит применять принципы виновной или безвиновной ответственности в зависимости от того, является ли доверительный управляющий индивидуальным предпринимателем (коммерческой организацией) или, напротив, в этом качестве выступает обычный гражданин (некоммерческая организация). Например, Л. Г. Ефимова пишет: «В тех случаях, когда доверительным управляющим является профессиональный предприниматель, должна применяться ответственность без вины, установленная п. 3 ст. 401 и абз. 2 п. 1 ст. 1022 ГК РФ. Защищаясь от предъявленных исковых требований в указанной ситуации, доверительный управляющий вправе ссылаться не только на непреодолимую силу, но и на действия выгодоприобретателя или учредителя управления, которые привели к возникновению убытков. Если доверительный управляющий не является предпринимателем, то допустимо применять п. 1 ст. 401 и абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК РФ о виновной ответственности доверительного управляющего». Представляется вполне логичным мнение Л. Ю. Михеевой, которая предлагает рассматривать эту проблему с позиции общих положений об ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства.

В первом случае, если управляющим является индивидуальный предприниматель (коммерческая организация), то к его действиям применяется правило п. 3 ст. 401 ГК РФ: «Если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т. е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств». В то же время абз. 2 п. 1 ст. 1022 ГК РФ всего лишь дополняет это правило указанием на еще одно основание освобождения управляющего от ответственности.

Во втором случае, когда доверительным управляющим выступает гражданин, не являющийся предпринимателем, или некоммерческая организация, действительно, справедливо было использовать для построения его ответственности принцип вины. Если управляющий, например, заключает договор банковского счета с кредитной организацией, которая впоследствии оказывается не в состоянии исполнить свои обязательства, то в причинении убытков бенефициантам вины доверительного управляющего нет.

Между тем, как считает Л. Ю. Михеева, «строго следуя содержанию ст. 1022 ГК РФ, ответственность для него должна наступить, поскольку указанные обстоятельства не относятся к перечисленным данной нормой. В этом случае мы не можем применить к правоотношению только абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК РФ («доверительный управляющий, не проявивший при доверительном управлении имуществом должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления, возмещает»), игнорируя второй («доверительный управляющий несет ответственность за причиненные убытки, если не докажет, что эти убытки произошли вследствие непреодолимой силы либо действий выгодоприобретателя или учредителя управления»). Использованная здесь законодателем формулировка просто лишает правовой нагрузки оборот, «не проявивший при доверительном управлении имуществом должной заботливости»». Но имеется и противоположная позиция.

Как считает профессор В.В. Витрянский, «проблема, однако, состоит в том, что на самом деле никакого противоречия между нормами, изложенными в п. 1 ст. 1022 ГК РФ, не имеется призыв игнорировать указанные нормы, специально предназначенные для регулирования правоотношений, связанных с ответственностью доверительного управляющего по договору доверительного управления имуществом, и применять общие правила об ответственности должника за нарушение договорного обязательства (ст. 401 ГК РФ) действительно противоречит законодательству». Профессор В.В. Витрянский утверждает, что норма, приведенная в абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК РФ, не имеет отношения к оценке вины (невиновности) доверительного управляющего. Положение о том, что доверительный управляющий, не проявивший при доверительном управлении имуществом должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления, возмещает выгодоприобретателю упущенную выгоду за время доверительного управления имуществом, а учредителю управления - убытки, причиненные утратой или повреждением имущества, с учетом его естественного износа, а также упущенную выгоду, говорит не о вине (или невиновности) доверительного управляющего, а определяет основание его ответственности, а также формы такой ответственности.

Таким образом, анализ позволяет нам выделить следующие моменты. Нельзя не отметить, что содержание п. 1 ст. 1022 ГК РФ является несколько противоречивым. С одной стороны, речь идет об ответственности доверительного управляющего за отсутствие должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления, т. е. о виновной ответственности. С другой, имеется норма, согласно которой доверительный управляющий освобождается от ответственности только при наличии обстоятельств непреодолимой силы либо соответствующих действий выгодоприобретателя или учредителя управления, т. е. об ответственности без вины.

Причиной такого положения может служить законодательная недоработанность этого нового для российского права института. Между тем наверное, и это упущение законодателя не позволяет развиваться в полном объеме доверительному управлению на почве сложившихся экономических отношений. Такой характер ответственности заставляет кредитные организации и профессиональных участников рынка ценных бумаг отдавать предпочтение иным договорным формам.

Анализ ст. 1022 ГК РФ позволяет также сделать вывод, что в соответствии с действующими нормами ответственность доверительного управляющего является повышенной, поскольку она простирается до пределов непреодолимой силы. Это означает, что управляющий отвечает за убытки, возникшие как по его вине, так и в силу случая. Например, если убытки имуществу причинены в результате пожара, возникшего по вине третьих лиц; по вине хранителя имущества или депозитария, осуществлявшего хранение сертификатов ценных бумаг, и т. п. Следовательно, закон исходит из того, что доверительный управляющий имеет статус профессионального предпринимателя и в связи с этим на него распространяется общее правило о повышенной ответственности предпринимателя (п. 3 ст. 401 ГК РФ). На наш взгляд, общим правилом должна служить ответственность без вины (п. 3 ст. 401 ГК РФ), поскольку в качестве доверительных управляющих на рынке ценных бумаг выступают главным образом предприниматели.

Для того чтобы освободиться от ответственности, доверительному управляющему необходимо доказать, что убытки причинены действием непреодолимой силы либо они вызваны действиями выгодоприобретателя или учредителя. В частности, речь может идти об указаниях, исполнение которых согласно договору являлось обязательным для управляющего. К таким действиям можно отнести, например, непредоставление необходимой для управления информации об объекте. Примером обстоятельств непреодолимой силы, ставших причиной убытков для собственника имущества, находящегося в доверительном управлении, могут быть природные стихийные явления и некоторые обстоятельства общественной жизни, в том числе запретительные акты государственных органов (запрет осуществления операций с отдельными видами ценных бумаг, запрет осуществления коммерческих операций с отдельными странами в силу международных санкций и т. д.). Однако данные положения не носят императивного характера, поскольку общее правило п. 1 ст. 401 ГК РФ позволяет предусмотреть в договоре иные основания ответственности управляющего. Рассматривая вопрос о возмещении убытков, необходимо отметить, что специфика доверительного управления имуществом, пожалуй, состоит в том, что оценивать действия доверительного управляющего всегда необходимо через призму интересов выгодоприобретателя или учредителя доверительного управления: несоблюдение интересов указанных лиц (непроявление должной заботливости об их интересах) следует квалифицировать как ненадлежащее исполнение обязательства, влекущее привлечение доверительного управляющего к установленной ответственности.

В этом случае доверительного управляющего следует привлечь к ответственности в форме возмещения убытков. В соответствии с п. 1 ст. 1022 ГК РФ доверительный управляющий должен возместить учредителю убытки в полном объеме, то есть реальный ущерб и упущенную выгоду, а выгодоприобретателю - лишь определенную часть причиненных убытков, а именно — упущенную выгоду (см. ст. 15 ПС РФ).

В соответствии с п. 2 ст. 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). По общему правилу лицо, чье субъективное право нарушено, имеет право на полное возмещение убытков, однако по отдельным видам обязательств и по обязательствам, связанным с определенным родом деятельности, законом может быть ограничено право на полное возмещение убытков (ограниченная ответственность) или предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере (п. 1 ст. 400, п. 1 ст. 15 ГК РФ).

Смысл нормы, изложенной в абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК РФ, наверное, состоит в том, что на случай ненадлежащего исполнения обязательств, вытекающих из договора доверительного управления имуществом, которое выразилось в непроявлении должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления, установлена ограниченная ответственность доверительного управляющего. Причем такой подход характерен для обоих случаев: как для ответственности доверительного управляющего перед выгодоприобретателем, так и для его ответственности перед учредителем управления.

Данное обстоятельство следует подчеркнуть особо, поскольку в юридической литературе бытует мнение, что принцип ограниченной ответственности действует лишь в правоотношениях между доверительным управляющим и выгодоприобретателем и не затрагивает его взаимоотношений с учредителем управления. Например, В. В. Чубаров считает, что «характерной чертой ответственности доверительного управляющего служит его обязанность возместить убытки в полном объеме учредителю управления и лишь в виде упущенной выгоды выгодоприобретателю». Между тем, как следует из п. 1 ст. 1022 ГК РФ, доверительный управляющий возмещает учредителю управления «убытки, причиненные утратой или повреждением имущества, с учетом его естественного износа, а также упущенную выгоду». По сравнению со ст. 15 ГК РФ в указанной статье там, где говорится об убытках, подлежащих возмещению учредителю доверительного управления, отсутствует такая составная часть убытков (при полном их возмещении), как расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права. Поэтому и перед учредителем доверительного управления имуществом доверительный управляющий несет ограниченную ответственность.

В практике Высшего Арбитражного Суда РФ рассматривался спор с участием сторон обязательства по доверительному управлению, который возник по поводу взыскания с доверительного управляющего убытков в пользу учредителя управления. Управляющий получил в доверительное управление вексель, который по договору следовало продать, а вырученную сумму передать учредителю. Не продав вексель, банк причинил учредителю реальный ущерб, а также повлек упущение выгоды. Действительно, обязательство по передаче учредителю сумм от выручки векселя было денежным, а его неисполнение должно повлечь за собой уплату процентов. Ответственность - перед третьими лицами, как второй вид ответственности в доверительном управлении, наступает в тех случаях, когда доверительный управляющий совершает сделки по управлению имуществом с превышением своих полномочий или с нарушением установленных для него ограничений (п. 2 ст. 1022 ГК РФ). Ограничения для доверительного управляющего могут быть предусмотрены действующим законодательством или определены в договоре. Закон в этих случаях предусматривает личную ответственность доверительного управляющего. Согласно ст. 183 ГК РФ при отсутствии полномочий действовать от другого лица или при превышении таких полномочий сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии прямо не одобрит данную сделку.

Следует сказать, что для проблемы ответственности доверительного управляющего в тех случаях, когда он, совершая сделки, действует с превышением предоставленных ему полномочий или с нарушением установленных для него ограничений, важное значение имеет решение вопроса о том, кого считать должником по обязательствам, возникшим из таких сделок, а именно, за счет какого имущества должны исполняться подобные обязательства. Для таких ситуаций предусмотрено, что исполнение данных обязательств возлагается лично на доверительного управляющего, который в силу этого не имеет права производить исполнение указанных обязательств за счет имущества, переданного в доверительное управление. Следовательно, и ответственность за их неисполнение или ненадлежащее исполнение должна быть обращена на имущество, принадлежащее доверительному управляющему, а не на то, которое передано ему в доверительное управление.

Исключение составляют лишь те случаи, когда участвующие в сделке третьи лица не знали и не должны были знать о превышении полномочий доверительным управляющим или об установленных ограничениях (например, доверительный управляющий не проставил в договорах или иного рода письменных документах пометку «Д. У. »). При этих условиях долги по соответствующим обязательствам должны погашаться за счет имущества, переданного в доверительное управление, т. е. в том порядке, на который были вправе рассчитывать добросовестные контрагенты доверительного управляющего. Поскольку же доверительный управляющий, совершая сделки с превышением предоставленных ему полномочий или не соблюдая установленные для него ограничения, нарушил обязательства, вытекающие из договора доверительного управления имуществом, то учредитель управления может потребовать от доверительного управляющего возмещения понесенных им убытков (п. 2 ст. 1022 ГК РФ).

Еще одно правило об ответственности по обязательствам, возникшим из сделок, заключенных доверительным управляющим с третьими лицами, предусматривает, что долги по обязательствам, возникшим в связи с доверительным управлением имущества, погашаются за счет этого имущества. В случае недостаточности этого имущества взыскание может быть обращено на имущество доверительного управляющего, а при недостаточности и его имущества - на имущество учредителя управления, не переданное в доверительное управление (п. 3 ст. 1022 ГК РФ).

Специфический характер и необычность этого правила не могли не породить проблем при попытках доктринального толкования соответствующих законоположений. В. В. Чубаров указывает: «Такая сложная структура ответственности ставит ряд вопросов. Один из них - кто же все-таки несет ответственность в том случае, когда в отношения с третьими лицами вступает доверительный управляющий, а долги в конечном итоге погашаются за счет имущества учредителя, хотя и переданного управляющему?». Сам В. В. Чубаров на этот вопрос отвечает следующим образом: «Думается, что бремя ответственности в этом случае возлагается на учредителя управления (собственника имущества), однако в процессуальном плане и он, и доверительный управляющий должны привлекаться к делу в качестве соответчиков».

По мнению профессора Е. А. Суханова, в данном случае имеет место «двухступенчатая субсидиарная ответственность», и это объясняется тем, что «именно управляющий, использующий чужое имущество, должен в первую очередь нести ответственность по образовавшимся в связи с этим долгам, а при недостаточности его имущества к субсидиарной ответственности может быть привлечен учредитель, поскольку именно в его интересах управляющим совершались соответствующие сделки».

Профессор В. А. Дозорцев объясняет отмеченные особенности ответственности по договору доверительного управления тем, что переданное в доверительное управление «имущество является основой для как бы отдельной гражданской правосубъектности (хотя не вполне самостоятельной). Отношения управляющего с третьими лицами тоже определяются обособленностью имущества, находящегося в управлении, от личного имущества управляющего. Долги по обязательствам, возникшим в связи с управлением имуществом, погашаются, как правило, за счет этого имущества. Но в случае недостаточности такого имущества в интересах третьих лиц устанавливается прежде всего субсидиарная ответственность управляющего. Мотивом такой ответственности является то, что причиной является ненадлежащая деятельность управляющего. В случае недостаточности имущества управляющего субсидиарная ответственность второй очереди устанавливается для собственника. Мотивом является то, что интересы третьих лиц должны иметь приоритет при развитом экономическом обороте и эти интересы должны быть гарантированы имуществом собственника».

 Мнение профессора В. В. Витрянского заключается в том, что «погашение долгов по обязательствам, возникшим в связи с доверительным управлением имуществом, за счет этого имущества отнюдь не свидетельствует о возложении бремени ответственности на учредителя управления (собственника имущества), как полагает В. В. Чубаров. Погашение долгов по обязательствам вообще не представляет собой ответственность, а является исполнением этих обязательств. Поэтому вполне естественно, что погашение указанных долгов производится за счет имущества, переданного в доверительное управление, поскольку это вытекает из императивной нормы, содержащейся в п. 2 ст. 1020 ГК РФ, согласно которой обязанности, возникшие в результате действий доверительного управляющего по управлению доверенным ему имуществом, исполняются за счет этого имущества». Очевидно также, что ныне действующее законодательство (ст. 34, 35, 38, 39 Арбитражного процессуального кодекса (далее - АПК РФ), ст. 33, 35, 37, 38 Гражданского процессуального кодекса (далее - ГПК РФ) и пр.) не позволяет однозначно ответить на вопрос о процессуальном статусе собственника имущества в спорах об исполнении обязательств, связанных с доверительным управлением. Это объясняется тем, что данная конструкция нова, связанные с ней споры встречаются редко, и нормы процессуального права пока не учитывают особенностей такой категории дел.

Таким образом, необходимо отметить, что по замыслу законодателя положение п. 3 ст. 1022 ГК РФ должно способствовать проявлению доверительным управляющим должной заботливости и внимательности при осуществлении его полномочий. Однако кредиторы получают значительные преимущества в ущерб кредиторам доверительного управляющего по сделкам, совершенным последним в отношении своего имущества, поскольку удовлетворение требований первых кредиторов может привести к банкротству доверительного управляющего или к значительным имущественным потерям, в результате чего его личные кредиторы лишатся возможности обратить взыскание на его имущество при неисполнении или ненадлежащем исполнении им обязанностей по отношениям, не связанным с доверительным управлением.

Более того, подобная редакция п. 3 ст. 1022 ГК РФ может воспрепятствовать распространению договора доверительного управления имуществом в хозяйственном и экономическом обороте в связи с тем, что потенциальные доверительные управляющие и учредители будут опасаться обращения взыскания на их имущество, в том числе и тогда, когда доверительный управляющий вел себя безукоризненно и его вины в том, что имущества, служащего объектом доверительного управления, недостаточно для удовлетворения требований всех кредиторов, нет, т. к. этому могли способствовать, например, форс-мажорные обстоятельства и т. д. В связи с вышеизложенным для развития доверительного управления законодателю необходимо исключить положение о субсидиарной ответственности учредителя по долгам, возникшим в связи с доверительным управлением.

Учитывая повышенный риск учредителя доверительного управления, который может быть привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам доверительного управляющего, в договоре доверительного управления имуществом может быть специально предусмотрено условие о предоставлении доверительным управляющим залога в обеспечение возможных убытков, которые могут быть причинены учредителю управления или выгодоприобретателю ненадлежащим исполнением договора доверительного управления (п. 4 ст. 1022 ГК РФ).

В главе 53 ГК РФ отсутствуют какие-либо нормы, регламентирующие вопросы ответственности другой стороны договора доверительного управления имуществом - учредителя управления. Данное обстоятельство не свидетельствует о невозможности привлечения учредителя доверительного управления к ответственности, она может быть возложена на него, исходя из общих оснований и условий гражданско-правовой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств (глава 25 ГК РФ).

Между тем п. 2 ст. 1019 ГК РФ предусматривает: если доверительный управляющий не был предупрежден о том, что передаваемое ему в доверительное управление имущество обременено залогом, и не знал о факте такого обременения, он вправе требовать в суде расторжения договора и уплаты вознаграждения со стороны учредителя за один год. Бремя доказательства того, что управляющий знал о залоге имущества, возлагается на учредителя управления. В свою очередь, доверительный управляющий обязан доказать, что он не знал и в силу обстоятельств, профессиональной деятельности не должен был знать о существовавшем залоге. Законом, иными правовыми актами или соглашением сторон могут быть предусмотрены случаи ответственности учредителя управления.

Законодательно непроработанным представляется вопрос о защите прав кредиторов учредителя договора доверительного управления имуществом. Содержание главы 53 ГК РФ свидетельствует об отсутствии положений, направленных на защиту прав кредиторов учредителя доверительного управления, т. е. лиц, с которыми учредитель - собственник имущества, переданного в доверительное управление, состоит в договорных или внедоговорных отношениях и которые вправе обратить взыскание на его имущество при неисполнении им обязанностей или при наступлении различного рода обстоятельств.

Следует отметить, что имущество, являющееся объектом доверительного управления, обособляется от другого имущества учредителя управления и передается доверительному управляющему (ст. 1018 ГК РФ). Помимо этого, в данной статье говорится о том, что имущество, переданное в доверительное управление, отражается у доверительного управляющего на отдельном балансе, и по нему ведется самостоятельный учет; обращение взыскания по долгам учредителя управления на имущество, переданное в доверительное управление, не допускается, за исключением несостоятельности (банкротства) этого лица; при банкротстве учредителя управления доверительное управление этим имуществом прекращается, и оно включается в конкурсную массу.

Однако в противоречие со ст. 1018 ГК РФ в ст. 1024 ГК РФ предусматривается в качестве основания прекращения договора доверительного управления признание несостоятельным (банкротом) только гражданина - предпринимателя, являющегося учредителем управления, и ничего не говорится о судьбе договора при признании банкротом юридического лица - учредителя управления.

Такая редакция ст. 1018 и ст. 1024 ГК РФ может послужить благодатной почвой для различного рода злоупотреблений со стороны лиц, желающих избежать обращения взыскания на их имущество. Например, юридическое лицо, передав наиболее ликвидное имущество в доверительное управление, впоследствии объявит себя банкротом, и формально с точки зрения ст. 1024 ГК РФ соответствующие договоры будут продолжать действовать, а для возвращения переданного имущества и включения его в конкурсную массу арбитражному управляющему придется предъявлять иски о признании недействительными сделок должника (на основании ст. 170 ГК РФ - мнимая сделка или по другим основаниям) либо о расторжении договоров в соответствии с Законом РФ «О несостоятельности (банкротстве)».

Еще больше возможностей для использования договора доверительного управления как средства защиты активов от взыскания кредиторов предоставляется недобросовестным гражданам, не являющимся предпринимателями. Представим ситуацию, когда весьма состоятельное физическое лицо, заключив договоры доверительного управления, передаст все свое имущество доверительным управляющим, назначит своих близких родственников выгодоприобретателями, и, следовательно, его контрагенты по договорам займа, строительного подряда, купли-продажи и т. д. не смогут обратить взыскание на это имущество, поскольку оно передано в доверительное управление и таким образом «забронировано» от обращения взыскания кредиторов в течение срока действия договора, т. е. в течение 5 лет. Кредиторы не вправе требовать расторжения подобных договоров, поскольку согласно ст. 450 ГК РФ такое право принадлежит только сторонам. Полагаем, что предпочтительным выходом из сложившегося положения будет предъявление иска в суд о признании недействительными ничтожных сделок и применении последствий недействительности на основании ст. 168 и ст. 170 ГК РФ с тем, что собственник - учредитель доверительного управления заключил данные договоры без намерения создать соответствующие правовые последствия, а исключительно с целью обмана кредиторов.

Практике также известны случаи, когда учредители намеренно передают имущество третьему лицу в доверительное управление с целью защиты активов от обращения взыскания по исполнительным листам, наложения ареста на имущество и пр. , поскольку ГК РФ не устанавливает в качестве одного из оснований прекращения договора доверительного управления имуществом наложение ареста на имущество или выдачу исполнительного листа. Таким образом, кредиторы учредителя оказываются в весьма странной ситуации: судебные дела они выиграли, исполнительные листы выданы, исполнительное производство возбуждено, однако обращать взыскание не на что.

Необходимо обратить внимание еще на один пробел правового регулирования подобных отношений. Речь идет об охране интересов залогодержателя при передаче заложенного имущества в доверительное управление.

В соответствии со ст. 1019 ГК РФ передача заложенного имущества в доверительное управление не лишает залогодержателя права обратить взыскание на это имущество.

Согласно п. 2 ст. 346 ГК РФ, «если иное не предусмотрено законом или договором и не вытекает из существа залога, залогодатель вправе отчуждать предмет залога, передавать его в аренду или безвозмездное пользование другому лицу либо иным образом распоряжаться им только с согласия залогодержателя». Поскольку данное правило сформулировано как диспозитивное, то ничто не мешает предприимчивому залогодателю включить в договор о залоге, к примеру, ценных бумаг условие о том, что он распоряжается заложенным имуществом без согласия залогодержателя. Далее залогодатель, осуществляя свое правомочие распоряжения, заключает договор доверительного управления заложенным имуществом, уведомляя об особом статусе имущества доверительного управляющего (п. 2 ст. 1019 ГК РФ) и предоставляя доверительному управляющему право распоряжения имуществом, и последний, действуя добросовестно или в сговоре с залогодателем-учредителем, продает ценные бумаги с целью приобретения на вырученные средства более ликвидных активов. В итоге залогодержатель не сможет обратить взыскание на заложенное имущество для удовлетворения своих требований, т. к. заложенное имущество передано в собственность третьему лицу на законном основании.

Принимая во внимание вышеизложенное, целесообразно предложить законодателю скорректировать отдельные нормы о договоре доверительного управления имуществом.

Во-первых, не является обоснованной норма, установленная п. 3 ст. 1022 ГК РФ о том, что долги по обязательствам, возникшим в связи с доверительным управлением, погашаются за счет имущества учредителя управления, не переданного в доверительное управление (при недостаточности имущества, находящегося в управлении, и имущества доверительного управляющего). Ответственность собственника должна быть ограничена только тем имуществом, которое было передано в управление и не должна распространяться на имущество, не переданное в доверительное управление.

В связи с этим предлагается внести изменения в п. 3 ст. 1022 ГК РФ, установив, что долги по обязательствам, возникшим в процесе доверительного управления имуществом, погашаются за счет этого имущества. В случаях недостаточности имущества взыскание может быть обращено на собственное имущество доверительного управляющего.

Во-вторых, действующую редакцию п. 1 ст. 1022 ГК РФ, регламентирующего ответственность доверительного управляющего, следует признать противоречивой, так как она допускает несоответствие между первым и вторым абзацами в вопросе об ответственности доверительного управляющего. В первом абзаце в качестве ее основания указывается на отсутствие должной заботливости доверительного управляющего об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления (принцип виновной ответственности), а во втором абзаце закрепляется принцип ответственности без вины, так как освобождение управляющего от ответственности допускается лишь ввиду действия непреодолимой силы или действий учредителя либо выгодоприобретателя.

В связи с этим положение абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК РФ, предусматривающее виновную ответственность доверительного управляющего, целесообразно исключить.

В-третьих, сформулировать норму п. 1 ст. 1019 ГК РФ таким образом: «Передача заложенного имущества в доверительное управление возможна лишь с согласия залогодержателя».

В-четвертых, дополнить перечень оснований прекращения договора доверительного управления (ст. 1024 ГК РФ) еще двумя основаниями:

-  признание несостоятельным (банкротом) юридического лица, являющегося учредителем доверительного управления;

- обращение взыскания на заложенное имущество, переданное в доверительное управление, в порядке, предусмотренном действующим законодательством.

 

Автор: Соловьев А.М.