Виды нарушений, влекущих признание доказательств недопустимыми (статья)
На современном этапе развития уголовного процесса России нет, пожалуй, более сложной проблемы, чем оценка доказательств с точки зрения их допустимости. Об этом свидетельствуют результаты интервьюирования практических работников, а также данные проведенного автором обобщения судебной и прокурорско-следственной практики. Так, из 143 опрошенных работников органов расследования, прокуратуры, судей, адвокатов большинство признали, что испытывают определенные трудности при решении данного вопроса. Это подтверждается и неоднозначными ответами, которые они дали, на вопрос о том, какие доказательства следует признавать недопустимыми. Чуть более 12% из числа опрошенных считают, что недопустимыми доказательствами являются такие, которые не соответствуют требованиям УПК РФ с точки зрения достоверности и относимости сведений обстоятельствам происшедшего; 20% - с точки зрения несоответствия способов и порядка их получения и почти 68% - как с точки зрения достоверности и относимости, так и способов и порядка получения доказательств. Разделились мнения респондентов и по вопросу о том, какой смысл законодатель вложил в понятие «получение» доказательств.
Поэтому без всякого сомнения следует признать заслуживающими внимания попытки ряда ученых исследовать данную проблему и с целью облегчить деятельность практических работников предложить методику проверки и оценки доказательств с точки зрения их допустимости. Отдельные из них, ссылаясь на богатый опыт судопроизводства США, предлагают разработать специальные правила оценки допустимости доказательств. В частности, с таким предложением выступил В. В. Золотых. Он полагает, что необходимость разработки подобных Правил обусловлена следующими четырьмя моментами: 1) отсутствием правил проверки допустимости доказательств в законах; 2) потребностью «соблюдения провозглашенных гарантий и принципов справедливого и равного для всех правосудия»; 3) тем, чтобы «определить полномочия судьи в вопросах ограничения представления доказательств сторонами; чтобы не дать судье возможность контролировать ход судебного разбирательства под предлогом обеспечения объективности и эффективности при представлении доказательств сторонами», с одной стороны, и защитить «судью от обвинений в пристрастности и необъективности», - с другой; 4) «состоянием нашего правосудия», не подготовленного к работе в новых условиях.
Трудно и даже невозможно согласиться с названным автором в том, что в законах вообще отсутствуют правила проверки допустимости доказательств. Данные правила содержались в УПК РСФСР, в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности». В УПК РФ они содержатся не только в разделе III «Доказательства и доказывание», но и в других разделах и главах, которые регламентируют вопросы, касающиеся способов и порядка собирания, закрепления и проверки доказательств. Другое дело, что в указанных источниках нет и не может быть методических положений, позволяющих оценивать конкретное доказательство по конкретному делу. Однако для решения этих вопросов, помимо законодательных, существуют другие способы, например, разработка методических рекомендаций, дача соответствующих разъяснений Пленумом Верховного Суда РФ. Эффект от такого решения проблемы будет, полагаем, намного выше, чем закрепление правил в нормативном акте, ибо предусмотреть в нем все ситуации, все случаи, естественно, невозможно. В то же время безгранично заформализовывать процесс проверки доказательств, значит, максимально обескровить принцип свободной оценки доказательств.
Второй аргумент бесспорен, но он может быть достигнут не за счет мер, предложенных В. В. Золотых, а иных, менее формальных.
Третий довод В. В. Золотых не может быть поддержан по той причине, что полномочия судьи, в том числе и в «вопросах ограничения представления доказательств сторонами», должны определяться в уголовно-процессуальном законе, но не в Правилах. При этом необходимо предусмотреть не только требования, согласно которым должны оцениваться допустимость доказательств, но регламентировать все другие вопросы, касающиеся доказательств и процесса доказывания, понятия доказательств, их свойств, предмета и пределов доказывания и, безусловно, правил и порядка оценки доказательств. В рамках УПК сделать это довольно сложно. Однако ситуация подсказывает предложить разработать и принять Доказательственный Кодекс. Возможно, даже межотраслевой.
Что касается четвертого аргумента, то, по нашему мнению, увязывать необходимость принятия названных Правил с состоянием правосудия просто некорректно. Иначе получится, что данное «плохое» состояние можно исправить, всего лишь приняв Правила. Несомненно, что вопрос значительно сложнее. Во-первых, не настолько это состояние плачевно, чтобы говорить о кризисе в судопроизводстве. Безусловно, проблемы есть, но обусловлены они в первую очередь изменившимся социально-экономическим положением в обществе, падением уровня нравственных ценностей, которые не могли обойти и правосудие. До развала Союза ССР само положение человека в обществе гарантировало ему безопасность как, например, свидетелю. Тогда гражданин, давая показания, уличая преступника, не опасался за свою и своих родственников жизнь, за редким, может быть, исключением. С начала девяностых годов ситуация стала диаметрально противоположна. И это, безусловно, необходимо учитывать, чтобы гарантировать принятие решений судов только на допустимых доказательствах.
Более эффективной мерой в наших Российских условиях, по мнению автора, является систематизация нарушений, влекущих признание доказательств недопустимыми, их классификация, общая характеристика и разработка общей методологии оценки доказательств с точки зрения допустимости. Такая работа, что было уже отмечено, отчасти проведена, хотя и под другими обозначениями.
Например, С. А. Пашин выделяет не нарушения уголовно-процессуального закона, а, как он выражается, пороки, влекущие за собой «ущербность материалов». При этом он различает «статическую ущербность материалов» и «динамическую ущербность материалов». Статическую ущербность, - по мнению автора, - составляет такой порок материала, который возникает в момент его создания и присущ ему на протяжении всего его неизменного существования. Соответственно, к порокам, составляющим этот вид ущербности материала, отнесены: 1) порок в источнике; 2) порок несоответствия матрице; 3) порок в субъекте; 4) порок в процедуре получения; 5) порок в оформлении.
«Динамическую ущербность материалов составляет, - считает С. А. Пашин, - такой порок материала, который возникает вследствие изменения ситуации после его создания». К ним от относит: 1) утрату значения источника доказательств; 2) изменение правового положения субъекта; 3) изменение позиции лица; 4) изменение условий хранения предмета; 5) изменение закона. В. В. Золотых квалифицирует анализируемые нарушения в зависимости от их характера, выделяя две большие группы. К первой он относит нарушения, «которые невозможно ни при каких обстоятельствах «нейтрализовать» либо каким-нибудь образом восполнить полученное при этом нарушении доказательство». Ко второй - «нарушения, которые возможно «нейтрализовать». В первую группу он включает: 1) нарушения, носящие преступный характер; 2) нарушения основных, отраженных в Конституции (в главе 2) прав и свобод человека и гражданина; 3) нарушения основных для уголовного судопроизводства положений (принципов), закрепленных в
Конституции и Уголовно-процессуальном кодексе, а также содержащихся в международных актах, являющихся составной частью правовой системы РФ; 4) нарушения прямых запретов, установленных Конституцией, УПК, международными актами, являющимися составной частью Российской правовой системы; 5) нарушения требований закона, определяющих субъекта, правомочного проводить определенные следственные действия; перечень источников доказательств; перечень конкретных следственных действий и порядок их проведения. «Нейтрализация» этих видов нарушений, по мнению названного автора, невозможна в силу прямых предписаний уголовно-процессуального закона. Во вторую группу В. В. Золотых включает нарушения порядка оформления процессуальных документов, «технические ошибки». Полагая, что надлежащее оформление процессуальных документов служит гарантией от всякого рода фальсификаций, он поддерживает С. А. Пашина в том, что «предоставление возможности стороне обвинения келейно устранить нарушение (например, поставить недостающую подпись, вписать отсутствующую дату) есть грубое нарушение долга судьи».
Представляется, что с указанным выводом вряд ли кто вправе спорить. Вопрос, однако, в другом. Нельзя доводить до абсурда то, что именуется допустимостью доказательств. Поэтому техническая ошибка, допущенная по невнимательности следователем, дознавателем, органом дознания, не вызывающая неустранимых сомнений в достоверности доказательства, должна быть исправлена иным образом. А именно, соответствующей оговоркой суда в решении о том, почему такое доказательство он признал допустимым и не исключил из судебного разбирательства. Кроме того, В. В. Золотых выделяет 6 основных правил, определяющих допустимость доказательств. По его мнению, эти правила следующие: 1) правило о надлежащем субъекте; 2) правило о надлежащем источнике; 3) правило о надлежащей процедуре; 4) правило «о плодах отравленного дерева»; 5) правило о недопустимости доказательств, содержащих сведения неизвестного происхождения; 6) правило о несправедливом предубеждении. Если интерпретировать из приведенных правил нарушения, которые подразумевает автор как влекущие недопустимость доказательств, то они могут быть представлены в следующем виде: 1) нарушения, выражающиеся в получении доказательств ненадлежащим субъектом; 2) выражающиеся в том, что фактические данные содержатся в ненадлежащем источнике; 3) нарушения предусмотренной законом процедуры получения доказательств; 4) нарушения, обусловленные исследованием доказательств, полученных с нарушением требований уголовно-процессуального закона; 5) нарушения, обусловленные тем, что свидетель, потерпевший не могут указать источник своей осведомленности; 6) нарушения, выражающиеся в том, что в суде присяжных исследуются доказательства, содержащие характеристику подсудимого и другие сведения, которые могут сформировать у присяжных несправедливое предубеждение.
По мнению Н. М. Кипниса, допустимость как свойство доказательства включает в себя четыре критерия (элемента, аспекта): «1) надлежащий субъект, правомочный проводить процессуальные действия, направленные на получение доказательств; 2) надлежащий источник фактических данных (сведений, информации), составляющих содержание доказательства; 3) надлежащее процессуальное действие, используемое для получения доказательств; 4) надлежащий порядок проведения процессуального действия (судебного или следственного) используемого как средство получения доказательств». В.И. Толмосов определяет следующие критерии допустимости доказательств: получение надлежащим субъектом; из надлежащего источника; путем производства надлежащего процессуального действия; с соблюдением надлежащего порядка получения доказательств, а также правил фиксации полученных доказательств. По его мнению, «критерии допустимости доказательств образуют систему взаимосвязанных требований, наиболее общие из которых можно подразделить на конституционные гарантии, принципы уголовного процесса и нравственные принципы».
Научный и практический интерес представляет деление нарушений процессуальной формы доказательств, которое предлагает Ф. М. Кудин. Он считает, что в теории уголовного процесса общепринято делить указанные нарушения на преступные, существенные и несущественные, восполнимые и невосполнимые. Существенными признаются такие отступления от требований процессуальной формы, в отношении которых законодатель создал неопровержимую презумпцию неустранимости сомнений в достоверности сведений о фактах, полученных с нарушением закона, а также те, которые связаны с нарушением конституционного приоритета прав и свобод человека и гражданина над установлением истины по конкретному делу. При этом, по его мнению, только из несущественных можно выделить восполнимые и невосполнимые. Не могут быть устранены три группы нарушений:
1) связанные с обеспечением приоритета прав и свобод человека и гражданина над установлением истины по конкретному делу;
2) сопряженные с нарушением таких принципов уголовного процесса, как: уважение чести и достоинства человека; охрана прав и свобод граждан; осуществление правосудия на началах равенства граждан, перед законом и судом; гласность уголовного судопроизводства; язык, на котором ведется судопроизводство; обеспечение подозреваемому, обвиняемому и подсудимому права на защиту; состязательность процесса;
3) связанные с дефектами содержания процессуального действия, а не с дефектами фиксации его хода и результатов.
Остальные несущественные он считает восполнимыми, например, отсутствие на отдельной странице подписи понятого или свидетеля, что может быть восполнено в ходе допросов указанных и (или) других участников следственного действия.
Попытки систематизировать нарушения, влекущие признание доказательств недопустимыми, хотя и не настолько отчетливо как у названных выше авторов, просматриваются в работах, Н. С. Алексеева, Г. М. Миньковского, П. А. Лупинской, И. Б. Михайловской, Н. А. Громова, с. А. Зайцевой и некоторых других. При этом И. Б. Михайловская, приводя перечень видов нарушений процессуальной формы, которые могут влечь признание доказательств недопустимыми, выступила с предложением классифицировать нарушения закона с тем, чтобы располагать критериями признания их таковыми. Она, на наш взгляд, обоснованно пишет, что установленный порядок производства следственного или судебного действия, направленного на получение доказательства, является для нарушений наиболее уязвимы м элементом его процессуальной формы. «Это объясняется тем, что, с одной стороны, закон лишает юридической силы доказательства, полученные с нарушениями норм УПК, а с другой - некоторые из возможных нарушений выступают как чисто технические ошибки. Поэтому неизбежно возникает вопрос о классификации нарушений процессуальной формы доказательства, которая помогла бы выявить критерий признания его недопустимым».
Данное предложение не утратило своей актуальности и после принятия нового УПК РФ. Напротив, приобрело еще большее значение, ибо невозможно согласиться с тем, что любое, даже чисто техническое отступление от норм УПК при получении доказательства, должно влечь отнесение его к категории недопустимых.
К тому же мнению пришел Е. А. Брагин. Он предлагает классифицировать нарушения уголовно-процессуального закона применительно к данному вопросу на три группы: 1) нарушения, не влекущие исключения доказательств из процесса доказывания, как не вызывающих сомнений в «истинности информации, содержащейся в доказательстве»; 2) нарушения, которые, бесспорно, не влекут, но могут повлечь исключение доказательств из процесса доказывания при условии, «что дополнительные следственные действия не могут устранить сомнения в истинности полученной информации» и 3) нарушения, которые вследствие существенных нарушений законодательства влекут безусловное исключение показаний из процесса доказывания в связи с невозможностью устранения сомнений в истинности полученной информации». Кроме того, названный автор предлагает дифференцировать сами недопустимые доказательства. В качестве критериев классификации им предлагаются следующие обстоятельства: 1) процессуальные последствия, наступающие в связи с признанием доказательств недопустимыми; 2) субъект, который представляет такие доказательства; 3) стадии, на которых обнаруживаются такие доказательства.
Наиболее развернутую классификацию нарушений, которые могут влечь признание доказательств недопустимыми, дает С. В. Некрасов. В зависимости от различных критериев он дифференцирует их на несколько групп.
По безусловности на решение вопроса о признании доказательств недопустимыми указанный автор выделяет две группы нарушений: 1) «влекущие с безусловностью утрату юридической силы полученных данных (сведений)»; 2) «необязательно влекущие утрату юридической силы доказательств». Исходя из того, какой закон нарушен, им выделяется также две группы: 1) нарушения уголовно-процессуального закона и 2) нарушения норм, не относящихся к уголовно-процессуальному праву (например, трудового, административного, финансового и других отраслей). В зависимости от вида следственных действий, в ходе которых допущены нарушения, он подразделяет их на: 1) нарушения при производстве следственных действий, направленных на получение показаний, объяснений; 2) нарушения при производстве следственных действий, направленных на обнаружение, изъятие, осмотр материальных объектов; и 3) несоблюдение предусмотренных законом условий назначения и производства судебных экспертиз.
Исследования, проведенные автором, позволили классифицировать нарушения, которые допускаются при получении доказательств и влекут либо могут повлечь за собой признание доказательств недопустимыми, на д в а основных вида: 1) безусловно-презюмируемые и 2) условно-оценочные (иные).
Безусловно - презюмируемые нарушения, в свою очередь, можно подразделить на 5 групп: 1) нарушения требований, предусматривающих юридические и фактические основания для производства процессуальных действий; 2) нарушения требований УПК, устанавливающих состав и процессуальный статус лиц, участвующих в следственных, судебных и иных процессуальных действиях; 3) нарушения требований уголовно-процессуального закона, регламентирующих способы собирания, закрепления и проверки фактических данных и их источников; 4) нарушения требований закона, регламентирующих порядок производства и фиксации хода и результатов следственных, судебных и иных процессуальных действий; 5) нарушения требований закона, регламентирующих порядок возбуждения уголовного дела, их соединения, выделения, приостановления и возобновления предварительного следствия.
Условно-оценочные нарушения носят, к сожалению, распространенный характер и выражаются, как правило, в технических неточностях или неполноте оформления протоколов следственных действий, иных процессуальных документов и некоторых других отступлениях от требований закона. Исходя из сказанного, можно выделить следующие виды этих нарушений: 1) нарушения, выражающиеся в технических, грамматических ошибках, не искажающих содержания сведений и их правильного восприятия участниками уголовного судопроизводства; 2) нарушения, заключающиеся в том, что в протоколах следственных действий отсутствуют данные о личности, предусмотренные в соответствующих образцах, если это не вызывает неустранимых сомнений в личности лица, либо подтверждается данными других источников; 3) отсутствие вещественных доказательств (например, вследствие их утраты), которые были надлежащим образом изъяты, осмотрены, описаны и приобщены к уголовному делу; 4) получение доказательств неуполномоченными на то лицами, которые не знали и не могли знать об отсутствии у них полномочий. Например, лицами, подлежащими отводу, если на момент производства процессуальных действий не было известно об обстоятельствах, влекущих данные последствия.
Можно привести и другие типичные нарушения. Однако здесь уместно заметить, что они весьма разнообразны, поэтому обобщить их практически невозможно. К тому же, это лишено практического смысла. Важнее решить вопрос в принципе. Данное решение лежит в плоскости оценки доказательств, в рассматриваемом случае, с точки зрения допустимости. Она (оценка) должна производиться по внутреннему убеждению субъектов доказывания, на основе требований уголовно-процессуального закона и методологических положений, определяющих понятие и сущность допустимости или недопустимости доказательств.
Предлагаемая классификация нарушений, которые можно рассматривать как основания признания доказательств недопустимыми, а также их общая характеристика, по мнению автора, позволит упростить их оценку с точки зрения допустимости и будет способствовать сокращению ошибок в правоприменительной практике.
Автор: Балакшин В.С.