Значение согласия потерпевшего в уголовном праве (статья)
Согласие потерпевшего как вид частной воли последнего в определенной степени учтено в российском уголовном законодательстве. Прежде чем приступить к анализу данной проблемы, имеющей прикладное значение, следует рассмотреть отдельные ее теоретические аспекты, принимая во внимание, что многие из них решались в истории уголовно-правовой науки и решаются в современной юридической литературе неоднозначно.
В настоящее время в учебной литературе юридическая природа согласия потерпевшего как обстоятельства, исключающего преступность деяния, обычно отрицается. Чаще всего, и совершенно справедливо, это обосновывается тем, что оно определяется не уголовным законом, а иным законодательством (нормами конституционного, административного, гражданского и других отраслей права). Существует и другое суждение, согласно которому «согласие потерпевшего» хотя прямо не предусмотрено уголовным законом в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния, оно не может не иметь уголовно-правового значения в тех случаях, когда речь идет о решении вопроса об основаниях уголовной ответственности либо об освобождении от нее. При этом правоприменитель, разумеется, не вправе прямо сослаться на это обстоятельство при решении вопроса об уголовной ответственности лица, поскольку оно не указано в уголовном законе. Однако, анализируя юридическое содержание указанного обстоятельства, основанного на нормах не уголовного, а других отраслей права, правоприменитель «выходит» на уголовно-правовые основания, как правило, на отсутствие уголовно-правовой вины (умышленной либо неосторожной). Следовательно, это обстоятельство косвенно превращается в уголовно-правовое, т.е. имеющее уголовно-правовое значение.
Последнее суждение представляется неубедительным. Потерпевший и преступление - соотносимые понятия: если нет преступления, то не может быть и потерпевшего. В случаях причинения вреда лицу, даже с его согласия, при отсутствии вины отсутствует преступление, следовательно, не может идти и речь о потерпевшем от преступления. Возможно существование потерпевшего от административного правонарушения, гражданского деликта, но не от преступления, т.е. объективно отсутствует лицо, которому причинен вред, предусмотренный уголовным законом.
«При реформировании российского законодательства, - отмечает А.Н. Красиков,- вопрос об учете такого вида частной воли, как согласие потерпевшего, ставился на обсуждение. Однако ему не нашлось места во вновь принятом УК 1996 г.». Это суждение, на наш взгляд, противоречит уголовному закону, поскольку институт согласия потерпевшего находит отражение в уголовном законе и выполняет в нем различную служебную роль.
Так, в Общей части УК согласие потерпевшего может выступать в качестве элемента одного из обстоятельств, смягчающих наказание. Например, просьба безнадежно больного потерпевшего сделать ему инъекцию для того, чтобы умереть, не может исключить уголовную ответственность, однако такое согласие потерпевшего на убийство является составной частью обстоятельства смягчающего наказание, которое предусмотрено п. «г» ч. 1 ст. 61 УК РФ - совершение преступления в силу сострадания. Кроме того, в соответствии со ст. 76 УК РФ лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред. Хотя законодатель и пишет об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим, в действительности речь здесь идет не столько о взаимной договоренности преступника и потерпевшего, в равной мере выражающей соответствующую волю того и другого, и не о позитивном посткриминальном поведении преступника, которого законодатель действительно побуждает примириться с потерпевшим и загладить причиненный ему вред, «сколько о согласии потерпевшего на освобождение от уголовной ответственности, о прощении за содеянное, для чего, как минимум, требуется, чтобы лицо возместило и загладило причиненный потерпевшему вред».
В Особенной части УК РФ согласие потерпевшего имеет значение для решения вопроса об уголовной ответственности лица, совершившего преступление против коммерческой организации.
В частности, в примечании к ст. 201 УК РФ указано, что «если деяние, предусмотренное настоящей статьей либо иными статьями настоящей главы, причинило вред интересам исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия». В другом случае в Особенной части УК согласие потерпевшего выступает обязательным признаком составов преступлений, предусмотренных ст. 121 (заражение венерической болезнью), ст. 122 (заражение ВИЧ-инфекцией), ст. 123 (незаконное производство аборта), 127-1 (торговля людьми), 127-2 (использование рабского труда), ч. 1 ст. 230 (склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ), ст. 134 (половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста).
Проблема согласия потерпевшего от преступления находит отражение не только в уголовном законе, но и в судебной практике.
Так, в п. 5 постановления Пленума Верховного Суда СССР«0 судебной практике по делам о заражении венерической болезнью» от 8 октября 1973 года указано, что согласие потерпевшего на поставление его в опасность заражения венерической болезнью, не является основанием для освобождения от уголовной ответственности лица, знавшего о наличии у него венерического заболевания и поставившего потерпевшего в опасность заражения или заразившего его венерической болезнью.
Изучение уголовного закона и различных суждений, высказанных на страницах правовой печати, об уголовно-правовом значении согласия потерпевшего позволяет выявить ряд общих положений.
Согласие потерпевшего от преступления как обстоятельство, имеющее уголовно-правовое значение, должно обладать рядом объективных и субъективных признаков. К числу его объективных признаков следует отнести следующее.
Во-первых, согласие должно быть результатом сознательной решимости физического лица, являющегося вменяемым и дееспособным субъектом, или его законного представителя, действующего в интересах представляемого. Согласие юридического лица, в зависимости от решаемых им уставных задач, может быть выражено коллективом предприятия, учреждения, организации на общем собрании, совещании и т.п., либо оно должно исходить от соответствующего должностного лица или его представителя, полномочия которого в установленном законом порядке оформлены (доверенность, выписка из протокола общего собрания, ордер адвоката и т.д.).
Во-вторых, согласие должно быть не вынужденным, а добровольным, полученным законными способами. Согласие потерпевшего, полученное путем принуждения, насилия, шантажа, обмана, угроз или использования зависимого положения, не может считаться добровольным. Выпрошенное согласие является разновидностью добровольного согласия, если просьба добивающегося согласия лица не содержит скрытой угрозы, обмана или иного противоправного давления на потерпевшего.
В-третьих, согласие должно быть очевидным, ясно выраженным путем прямого разрешения или просьбы, иначе говоря, «определенность согласия означает, что оно должно быть конкретизировано».
В-четвертых, согласие должно распространяться на те блага, которые находятся под охраной уголовного закона.
В-пятых, согласие должно даваться до совершения обусловленного им деяния.
Указанные объективные признаки согласия потерпевшего так или иначе определяются в правовой литературе, как правило, не вызывая существенных расхождений во мнениях авторов, исследовавших данную проблему. Отсутствует лишь единодушие среди ученых по поводу момента дачи согласия на причинение вреда. Одни из них относят его к началу совершения деяния, другие связывают согласие также с начавшимся, но еще не окончившимся деянием.
Лицо, причиняющее вред, должно осознавать совокупность перечисленных выше объективных обстоятельств. Так, оно должно достоверно знать, что согласие на нарушение тех или иных прав и законных интересов лица, (как признак объективной стороны соответствующего состава Особенной части или обстоятельства, смягчающего наказание), имело место в действительности и до совершения деяния. Согласие было осознанным, т.е. давалось дееспособным лицом или его законным представителем (представителем для юридического лица). Нельзя говорить об уголовно-правовом значении согласия потерпевшего, если оно дано невменяемым лицом или малолетним; либо разумным лицом, но при обстоятельствах, существенно затрудняющих его сознательно-волевую деятельность. Если такое согласие дано не правомочным лицом, то применительно к юридическому лицу оно не может иметь значения для уголовного права.
Отсутствие одного из перечисленных признаков означает, что согласие потерпевшего как признак состава преступления или элемент обстоятельства, смягчающего наказание, не может иметь уголовно-правового значения.
В судебной практике нередко встречаются случаи, когда преступные действия виновных совершаются по настойчивой просьбе потерпевших. Например, беременная женщина просит врача провести ей криминальный аборт и т.д. Уголовная ответственность потерпевших в подобных случаях законом не предусмотрена. Встает вопрос, можно ли расценить подобные действия как соучастие в преступлении в виде подстрекательства.
Уголовный закон (ч.4 ст. ЗЗ УК) и теория уголовного права признают, что подстрекательство имеет место в случае, если одно лицо склонило другое лицо к совершению преступления. Обязательными признаками при совершении подстрекательства являются: 1) сознание общественно опасного характера собственного деяния и деяния подстрекаемого; 2) наличие причинной связи между действиями подстрекателя и исполнителя.
Все названные признаки соучастия в приведенном поведении имеются. Теоретически, а, следовательно, и практически по УК каких-либо оснований для освобождения потерпевшего от уголовной ответственности за соучастие в преступлении нет. Между тем, привлекать потерпевшего к уголовной ответственности в анализируемых случаях нецелесообразно. Уголовно-правовая охрана личности законодателем устанавливается в ряде случаев независимо от ее согласия на причинение вреда. Не устанавливает уголовный закон и ответственности за самоубийство, за самоаборты, за причинение телесных повреждений себе, если это не было способом уклонения от правовой обязанности (ст. 328, 339 УК). Поскольку «законодатель признает нецелесообразной ответственность за непосредственное совершение таких действий самим потерпевшим, еще меньше оснований устанавливать ответственность потерпевшего за склонение к совершению таких действий других лиц» В целях более четкого определения уголовно-правового значения поведения потерпевшего нами предлагалось ранее дополнить ст. 32 УК частью второй следующего содержания: «Причинение лицу преступного вреда по его просьбе не образует для него соучастие в преступлении, если это не было способом уклонения от несения обязанностей, за невыполнение которых ответственность установлена настоящим Кодексом», которое, к сожалению, законодателем не реализовано.
В юридической литературе вопрос о возрасте потерпевшего (потерпевшей) в преступлении, предусмотренном ст. 134 УК РФ, где согласие потерпевшего имеет уголовно-правовое значение, трактуется неоднозначно.
Так, М.А. Конева считает, что в законе следует установить возраст половой неприкосновенности до 18 лет, а добровольность как признак объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 134 УК РФ, должна предполагать осознанное и волевое согласие лица, не достигшего именно этого возраста. Противоположное суждение высказано Б.В. Сидоровым, по мнению которого «согласие лица, достигшего четырнадцатилетнего или пятнадцатилетнего возраста и половой зрелости, на совершение с ним полового акта или иных действий сексуального характера можно считать вполне осознанным». В случае признания за таким потерпевшим права на распоряжение своей половой свободой, как утверждает этот исследователь, «всякие основания для привлечения лица к уголовной ответственности за действия, предусмотренные ст. 134 УК РФ, совершенные с согласия такого пострадавшего, отпадают».
Позиция исследователей, предлагающих в преступлениях против половой неприкосновенности повысить возраст лиц, защищаемых уголовным законом, представляется более убедительной.
В настоящее время российскому обществу навязывается субкультура, несущая в себе мощные заряды разрушения нравственности и культуры, в том числе и в сфере полового общения и сексуальных отношений подростков и молодежи. Значительная часть несовершеннолетних и даже малолетних не только много знает о сексе, но и живет половой жизнью. Отсюда стремление законодателя влиять на процессы, имеющие глубокие социально - идеологические, нравственно-этические и биологические причины, следует признать правомерным. Однако это обстоятельство не должно оправдывать позицию законодателя, который снижал возраст уголовно-правовой защиты потерпевших в ст. 134 УК РФ до 14 лет, внеся изменения в указанную статью УК Федеральным законом от 25 июня 1998 г. №92-ФЗ. До внесения изменения законодателем в ст. 134 УК РФ согласие потерпевшего (потерпевшей), не достигшего 16 лет, на половое сношение, мужеложство или лесбиянство не имело уголовно-правового значения. Первоначальная позиция законодателя, на наш взгляд, была совершенно правильной и законодатель вполне обоснованно пришел к необходимости закрепления вновь в уголовном законе в ст. 134 возраст потерпевшего (потерпевшей) именно 16 лет, внеся изменения в редакцию указанной статьи Федеральным законом 160-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» от 8 декабря 2003 г.
Несмотря на то, что в последние два десятилетия:. отмечается тенденция к либерализации половой морали и более раннему началу половой жизни, в обществе в то же время наблюдается регресс и снижение возраста полового созревания; последнее обстоятельство неоднократно подчеркивалось в выступлениях ученых на Всероссийских съездах акушеров-гинекологов, андрологов, педиатров. В 2000 г. по сравнению с 1994 г. такое снижение у девочек произошло в среднем на 2 года, у мальчиков - на 2 года 7 месяцев. Это достаточно тревожный сигнал о здоровье подрастающего поколения. Учитывая, что растущий организм плохо защищен от воздействия неблагоприятных внутренних и внешних факторов, а в период несовершеннолетия часто нарушаются права несовершеннолетних, в том числе в сфере половой неприкосновенности, высок уровень криминального и перверсивного влияния, поэтому законодатель установил возраст потерпевшего (потерпевшей) в ст. 134 УК РФ 16 лет.
В уголовном праве общепризнанным является положение, согласно которому отношения, вытекающие из нарушения личных неимущественных прав и интересов и причинения вреда с согласия потерпевшего, должны входить в предмет регулирования уголовного законодательства. Спорным является лишь вопрос о совокупности благ, исходя из их характера и значимости, которые не могут находиться в свободном распоряжении человека. Обсуждается также и вопрос о пределах распоряжения человека своими личными правами и интересами, а также о значении согласия потерпевшего при причинении им вреда.
Такие блага, как жизнь, здоровье, телесная неприкосновенность, честь и достоинство, личная свобода и некоторые другие, являются неотчуждаемыми, находящимися как таковые в свободном распоряжении данного человека, представляющими в своей основе частный интерес. Наиболее охраняемыми объектами среди них являются жизнь и здоровье человека, поэтому посягательство на них законодатель признает преступным во всех случаях. В то же время в теории права обосновывается тезис, согласно которому предлагается признать правомерность эвтаназии как редкого исключения, т.е. деяния, совершаемого в пассивной форме, без физических страданий в отношении смертельно больных и в их интересах. При этом применительно к пассивной эвтаназии утверждается, что пациент вправе требовать оказания ему квалифицированной медицинской помощи, но вправе и отказаться от нее (чувствует себя плохо, но в поликлинику не идет; лежит в больнице, но возражает против операции). «Обязанность же лечебного учреждения по оказанию медицинской помощи не абстрактна, она возникает в отношении конкретного пациента в определенном объеме и только после того, когда пациент выразит свое право получить помощь. Другой взгляд означал бы, что врачи могут ворваться в любую квартиру и сс ссылкой на клятву Гиппократа навязывать свою помощь».
Несмотря на кажущуюся логичность, изложенная позиция не может быть принята.
Известно, что под эвтаназией (от греческого euthanasia, eu - хорошо, thanatos -смерть, синонимы: эйтаназия, эутаназия) понимают умышленное ускорение смерти неизлечимого больного. Эта проблема волновала человечество давно. Сам термин предложен в XVI в. английским философом Ф. Бэкэном для обозначения безболезненной, «легкой», смерти. В современной медицинской литературе эвтаназию подразделяют на активную и пассивную. «Под активной эвтаназией понимают введение умирающему каких-либо лекарственных средств или другие действия, влекущие за собой быстрое наступление смерти. При пассивной эвтаназии прекращается оказание медицинской помощи, что ускоряет наступление естественной смерти».
Человек имеет право на достойную жизнь, на здоровье, право на достойную смерть. Когда речь идет о безнадежно больных возникает вопрос, что лучше: быстрая, но легкая, безболезненная смерть или мучительное долгое умирание? Это вопрос крайне трудно решить. Часто безнадежно больные люди страдают от мучительных болей. Что предпочтительнее для них: продолжить жить, испытывая невыносимые страдания, или престать жить и страдать? Как должен поступить врач, когда он уже не может облегчить страдания больного, а сам больной умоляет врача прекратить его муки с помощью смертельной инъекции? Естественно, что этот вопрос должен решаться не только с морально-этических, но и с правовых позиций, поскольку злоупотребления и даже преступления в таких случаях не исключены.
Российский законодатель вопрос с эвтаназией урегулировал еще в 1993г.
Так в Основах законодательства об охране здоровья граждан указано, что медицинскому персоналу запрещается осуществление эвтаназии. Лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет эвтаназию, несет уголовную ответственность в соответствии с законодательством (ст. 45). Эта позиция законодателя представляется обоснованной.
В то же время сторонники пассивной эвтаназии допускают смешение двух самостоятельных понятий: права гражданина отказаться от медицинского вмешательства или потребовать его прекращения и, соответственно, невозможности для лечебного учреждения принуждать к лечению или его продолжению (ст. ЗО, 33 Основ законодательства об охране здоровья граждан).
Гражданин вправе по собственной инициативе отказаться от медицинского вмешательства или требовать его прекращения: это право закреплено в законе. При этом к данному действию больного никто не принуждает и в этом ему, вопреки ст. 45 Основ законодательства об охране здоровья граждан содействия не оказывает.
Пассивная эвтаназия, как было указано выше, это прекращение работником медицинского персонала по просьбе безнадежно больного оказания ему медицинской помощи в целях ускорения наступления естественной смерти. Фактически такими действиями медицинский работник совершает убийство, т.е. умышленно причиняет смерть другому человеку. Однако особенностью данного вида убийства является то, что свой «вклад» в это преступление, т.е. объективную сторону содеянного, вносит потерпевший, прося, о причинении ему смерти. Подобные случаи в настоящее время в судебной практике квалифицируются по ч. 1 ст. 105 УК РФ. Представляется, что состояние потерпевшего, его поведение, предшествующее преступлению, следовало бы учитывать в конструкции самостоятельного состава преступления. Заметим, что в одном из проектов нового УК предусматривалась ответственность за убийство из сострадания к тяжело больному человеку (эвтаназия), но затем этот состав преступления был исключен.
Эвтаназию следует отграничивать от самоубийства. Самоубийство или суицид - это «нравственно-порицаемое деяние человека, направленное на сознательное, добровольное умышленное лишение себя жизни, являющееся следствием осознанного решения и повлекшее за собой смерть». Эвтаназию необходимо отличать и от случаев посредственного причинения смерти путем умышленного или неосторожного воздействия на потерпевшего с целью склонения его к самоубийству или создания безвыходной ситуации, вызывающей у потерпевшего решимость совершить такой акт поведения.
Эвтаназию следует отличать и от убийства «по договору», когда два лица соглашаются вместе уйти из жизни, а затем один из них отказывается это сделать. Так, К. и М. договорились покончить жизнь самоубийством, поскольку были «непреодолимые» препятствия для рождения и воспитания ребенка у беременной М. В сарае К. изготовил две веревочные петли. Первой повесилась М. при помощи К., он убрал из - под ее ног ящик. Затем К. «раздумал» приводить договоренность в исполнение. Его действия областным судом квалифицированы по ст. 103 УК РСФСР (ч.1 ст. 105 УК РФ).
Несмотря на категорическое отрицательное отношение российского законодателя к эвтаназии, надо отметить, что в Уголовном кодексе этот вопрос урегулирован недостаточно, хотя правовые основания для закрепления соответствующего состава преступления имеются. В частности, в указанной выше ст. 45 Основ предусмотрено, что лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет эвтаназию, несет уголовную ответственность. Однако уголовная ответственность за эвтаназию не установлена, хотя в подобных случаях, как было показано выше, «речь идет не просто об убийстве по согласию потерпевшего, а о выполнении желания (безусловно добровольного) тяжело больного лица уйти из жизни, чтобы избавиться от страданий». Мы солидарны с исследователями, которые предлагают закрепить в УК самостоятельный состав убийства, совершенного при таких обстоятельствах. Диспозиция статьи, предлагаемой для включения в уголовный закон, может быть изложена в следующей редакции:
«Статья 105. Эвтаназия
1. Эвтаназия, то есть деяние, с согласия или по просьбе безнадежно больного человека, влекущее за собой наступление его быстрой смерти, а равно прекращение медицинской помощи в тех же целях, - наказывается лишением свободы на срок от двух до семи лет.
2.Эвтаназия, совершенная:
а) группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, или организованной группой;
наказывается лишением свободы па срок от пяти до двенадцати лет»;
Автор: Фаргиев И.А.