Признаки потерпевшего в нормах Особенной части УК РФ (статья)

Признаки, характеризующие потерпевшего от преступления, включенные законодателем в уголовно-правовую норму, определяют условия и рамки преступного и наказуемого. Значение научной обоснованности процесса их отбора для регламентации и закрепления в качестве признаков основного либо квалифицированного состава преступления вполне очевидно. Упущения в данной сфере ведут к пробелу закона и, как следствие, к повышенному риску судебно-следственных ошибок при их уголовно-правовое оценке.

Пробелы в законе возникают в случае отсутствия в нем и соответствующих обстоятельств, относящихся к потерпевшему от преступления, которые фактически существуют в социальной сфере. Примером пробела, явившегося следствием развития общественных отношений, может служить ситуация, сложившаяся до принятия УК 1996 года, в котором не было урегулировано обстоятельство освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. Существовали также дефекты в оценке признаков, характеризующих потерпевших от преступлений, в различных элементах составов преступлений, о чем свидетельствуют многочисленные изменения (свыше 100 изменений с 1997 по 2003 год) в УК Российской Федерации, внесенные в него после его принятия. Немалая доля этих изменений пришлась и на признаки, относящиеся к потерпевшему, которые имеют уголовно-правовое значение. Бес- спорно, что отмеченная изменчивость уголовного закона во многом обусловлена отсутствием продуманных основ как в сфере криминализации деяний, так и в области дифференциации уголовной ответственности.

Для обеспечения относительной стабильности уголовного закона в сфере регламентации признаков, характеризующих потерпевших от преступлений, в его нормах следует:

а) применяя совокупность научных методов исследования, анализировать вопрос необходимости введения в норму закона либо исключения из него, либо изменения редакции указанных признаков;

б) при закреплении в уголовно-правовой норме указанных признаков создать определенный «запас прочности», то есть определенный «резерв» в содержании и в законодательной форме признаков, характеризующих потерпевших, при незначительном изменении уголовно-правовой нормы.

Трудно не заметить, что нестабильность законодательной регламентации признаков, относящихся к характеристике потерпевшего от преступления, е элементах составов преступлений не лучшим образом сказывается на практике их применения. Изучение судебных ошибок показывает, что первое время после введения в закон нового признака, относящегося к потерпевшему от преступления, либо при изменении его редакции или руководящего толкования практически неизбежно создаются трудности с его применением. Такое положение в судебной практике возникло с трактовой уголовно-правового признаков «близкие» лица потерпевшего.

Так, Уголовный кодекс РФ в качестве признака основного состава преступления (ст. ст. 160,179, 295, 296, 308, 311, 317, 318,320) либо в качестве признака квалифицированного состава (ст. 105,ч.2,п. «б»; 111,ч.2,п. «а»; 112,ч.2,п. «б») содержит понятие «близкие». Аналогичная дефиниция включена и в обстоятельства, отягчающие наказание, которые предусмотрены п. «ж» ст. 63 УК. Это понятие, имеющее важное значение для квалификации соответствующих преступлений и индивидуализации наказания виновному, закон не раскрывал, а отдельные практические работники и ученые-юристы трактовали его неодинаково и предлагали относить к близким близких родственников, или относить к ним в первую очередь членов семьи виновного. Высказывалось также и суждение о том, что понятие «близкие лица», как признак состава преступления и одного из обстоятельств, отягчающих наказание в УК, включает в себя не только родственников близких, а также дальних родственников; лиц, с которыми потерпевший, выполняющий служебные обязанности или осуществляющий общественный долг, тесно связан личным общением (дружба, приятельские отношения, любовь, преданность, симпатии и т.д.) или отношения жертвы основаны на нравственном долге, различных формах протекции, покровительства, патронажа над детьми, престарелыми, беспомощными больными и т. д.)».

Последняя позиция была признана в последующем судебной практикой и законодателем. Как видно из сказанного, недостаточная проработанность законодателем вопросов регламентации признаков, относящихся к характеристике потерпевшего от преступления, в элементах составов преступлений не лучшим образом сказывается на практике их применения.

Трудности правоприменительной деятельности возрастают в тех случаях, когда законодатель допускает небрежность или неточность в отборе или в конструкции признаков состава, в том числе относящихся к потерпевшему от преступления. Примером такой небрежности, на наш взгляд, является использование в ст. 158-161 УК Российской Федерации признаков причинения «значительного ущерба» для потерпевшего физического лица и «крупного размера» для потерпевших как физических, так и юридических лиц. Изучение судебной практики исследователями С.М. Кочои, С.И. Буз и другими показало, что значительные проблемы возникают в правоприменительной деятельности при квалификации преступлений, где указанные признаки, относящиеся к потерпевшему от преступления, входят в структуру квалифицированного состава. В связи с этим в юридической литературе обоснованно предлагается установить ответственность за кражу и другие формы хищения, причинившие ущерб любому лицу, а не только гражданину (потерпевшему физическому лицу), и вносится аргументированное предложение о замене «значительного ущерба» в ч. 2 ст. 158 (и соответствующих статьях 159-161 УК Российской Федерации) на «крупный ущерб», а «крупного размера» в ч. 3 этих статей - на «особо крупный ущерб».

Отсюда вытекает ряд направлений совершенствования законодательного закрепления признаков, характеризующих потерпевшего от преступления в уголовно-правовых нормах. К ним, в частности, следует отнести совершенствование критериев отбора анализируемых признаков и улучшения качества техники их закрепления в законе.

В ходе формулирования признаков, характеризующих потерпевшего от преступления, в различных элементах состава законодатель производит анализ этих признаков и типизирует их в диспозиции статьи уголовного закона, определяя влияние на дифференциацию ответственности. Стало быть, данный процесс носит характер объективно-субъективный, то есть он основан на изучении объекта - конкретного признака, характеризующего потерпевшего в соответствующем элементе состава преступления. В то же время этот процесс зависит от волеизъявления законодателя, и именно здесь возможны различные ошибки. И как следствие возникает необходимость в четких критериях, которыми следует руководствоваться законодателю, дифференцирующему уголовную ответственность с помощью признаков состава преступления, характеризующих потерпевших от преступлений. Следует отметить, что проблема оснований дифференциации ответственности, с учетом признаков потерпевшего от преступления, включенных законодателем в конструкцию состава, не получила должного освещения в юридической литературе. Это особенно заметно на фоне довольно значительного внимания исследователей к проблеме оснований установления и отмены уголовной ответственности.

В настоящее время отдельные вопросы, относящиеся к исследуемой проблеме, затронуты в работах П.С. Дагеля, Д.В. Ривмана и B.C. Устинова, которые полагают, что общественную опасность преступления в значительной степени характеризуют признаки личности потерпевшего, включенные законодателем в элементы состава. Мы солидарны с тем, что признаки личности потерпевшего, претендующие на закрепление в уголовном законе, должны влиять на степень общественной опасности содеянного. На возможность закрепления в законе именно таких признаков неоднократно обращалось внимание на страницах юридической литературы. Однако это суждение, по нашему мнению, не учитывает того обстоятельства, что потерпевшим от преступления в уголовном праве может быть не только личность - физическое лицо. Кроме того, влияние анализируемых признаков на общественную опасность преступления является лишь одним из критериев их закрепления в уголовном законе. Представляется, что проблема отбора признаков, относящихся к потерпевшим от преступления, для их включения в систему признаков основных либо квалифицированных составов является более сложной и поэтому здесь необходимы системные исследования, в том числе и критериев отбора таких признаков.

Прежде чем обозначить авторское понимание критериев отбора признаков, характеризующих потерпевшего от преступления, для закрепления в уголовном законе, необходимо сделать несколько предварительных замечаний методологического характера.

Так, в прикладной логике основанием отнесения элемента к множеству считается совокупность характерных черт множества. Иными словами, для того, что бы причислить какое-либо явление к определенному классу, следует установить у него наличие всех основных характеристик класса. Применительно к предмету нашего исследования следует подчеркнуть, что к критериям отбора уголовно-правовых признаков потерпевшего от преступления нужно отнести способность отражать характерные черты различных элементов основного либо квалифицированного состава преступления. При выработке критериев отбора важно обращать внимание на то, чтобы они не выходили за рамки объекта исследования, «соответствовали специфике объекта, отличались относительной стабильностью, не противоречили друг другу».

Таким образом, из указанных суждений вытекает, что критерии отбора могут быть сведены в определенную систему, включающую в себя содержательные и формально-содержательные характеристики признаков потерпевшего от преступления, которые имеют уголовно-правовое значение. К первым можно отнести, например, влияние их на характеристику степени общественной опасности деяния, а ко вторым - закрепление в законе влияния их на квалификацию и дифференциацию ответственности.

При отборе уголовно-правовых признаков, характеризующих потерпевшего, для закрепления в составе тех из них, которые могут быть отнесены к оценке степени общественной опасности, следует учитывать криминологическую характеристику преступления. Кроме криминологического анализа преступлений, в которых имеются анализируемые признаки, «претендующие» на роль признаков состава, необходим также их логический анализ, осуществляемый в основном в форме исследования всей системы признаков, характеризующих потерпевших в уголовном законе.

Разработка критериев отбора признаков, характеризующих потерпевшего от преступления в нормах уголовного законодательства, - важная проблема науки уголовного права, еще ждущая комплексного решения, от которого во многом зависит совершенство Уголовного кодекса России. Не менее значимым для развития системы признаков, характеризующих потерпевшего в нормах уголовного закона, является техника их формулирования в нем.

Законодательная техника позволяет наиболее рационально сформулировать и правильно изложить правовой материал, добиваясь логически и стилистически оптимальной конструкции.

В теории законодательной техники выделяют общие методы, принципы, приемы и средства законодательной техники, а также правила законодательной техники. Правила специфичны для различных отраслей права и их институтов. Не является исключением и право уголовное. В законодательной технике различают две основные группы правил, которые относятся к закономерностям формулирования диспозиций и санкций норм уголовного закона. Мы же сосредоточим наше внимание на закономерностях формулирования признаков, характеризующих потерпевшего, в диспозиции уголовно-правовой нормы.

Основным источником конструирования правил законодательной техники является анализ исторического опыта законотворчества и практики применения уголовного закона. Относительно признаков, характеризующих потерпевшего в диспозиции уголовно-правовой нормы, можно утверждать, что многовековая история уголовного законодательства дает положительные и отрицательные примеры их закрепления в законе. К первым относится общая тенденция унификации законодательных конструкций путем использования признаков, относящихся к характеристике потерпевшего от преступления, совершенствование терминов о потерпевшем в указанных конструкциях.

Следующий важный источник формирования правил законодательной техники - анализ недостатков законодательства, выявленных при его применении. Известно, что ошибки в правоприменении в значительной степени обусловлены неясностью и недостаточной четкостью правовых предписаний. На этот факт обращал внимание еще Чезаре Беккариа, отмечавший, что «зло будет гораздо опаснее, если законы написаны на языке чуждом народу».

При изучении ошибок судебной практики их следует сгруппировать по определенным типам и видам. В результате такой классификации из хаоса отдельных ошибок создается довольно полная схема неясных и неточных формулировок закона, которая позволяет определить некоторые правила законодательной техники. В частности, из анализа правоприменительной деятельности по применению признаков, характеризующих потерпевшего в нормах УК, видно, что немалую роль в увеличении сложности толкования последних играют недостатки законодательного формулирования.

Итак, для глубокого исследования совокупности признаков, характеризующих потерпевшего в нормах УК, необходимо на основе теории законодательной техники и анализа специфики предмета исследования сформулировать конкретные привила закрепления в законе рассматриваемых признаков.

В настоящее время в юридической литературе по уголовному праву уделяется определенное внимание правилам законодательной техники. Между тем специальные правила, относящиеся к технике формулирования отдельных правовых признаков, привлекали внимание специалистов в значительно меньшей мере. Работ, специально посвященных анализу конструирования признаков, характеризующих потерпевшего в нормах УК, в юридической литературе не имеется, некоторые вопросы этой проблемы затрагиваются в исследованиях, посвященных анализу отдельных составов преступлений, квалифицирующих обстоятельств и оценочных признаков в уголовном праве.

Правила законодательной техники, которые могут быть использованы при конструировании признаков, характеризующих потерпевшего в нормах Уголовного кодекса, разнообразны, однако для их более удачного использования в нормотворческой деятельности эти правила следует объединить в два самостоятельных блока - логический и общелингвистический.

Логический аспект требований к конструированию признаков, относящихся к потерпевшему, в нормах закона предполагает соблюдение при их изложении в УК правил формальной логики. Поскольку анализируемые признаки могут характеризовать в составе степень общественной опасности преступления и выполнять функции влияния на квалификацию и дифференциацию ответственности за содеянное - они должны отвечать правилам формальной определенности, непротиворечивости и конкретности, четко фиксированного содержания.

Так, содержание признака, характеризующего потерпевшего, должно быть согласовано со спецификой других признаков, входящих в основной состав, и конструкцией этого состава. Данное требование согласуется с общими правилами законодательной техники: все части законодательной формулы должны строго соответствовать друг другу. В тех случаях, когда признак, характеризующий потерпевшего от преступления, включен в квалифицированный состав, он не должен противоречить по содержанию признакам основного состава. При их несогласованности неизбежно возникнут трудности в их толковании.

При конструировании признаков, характеризующих потерпевшего от преступления в нормах Уголовного кодекса, необходимо соблюдать правила общелингвистического характера, важнейшее из которых создание оптимального текста для наилучшего восприятия адресатом. К числу общелингвистических правил относится также ряд принципов.

Принцип ясности текста (в законодательных текстах должны исключаться многозначность и нелогичные связи между их составляющими).

Так, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК предусмотрены квалифицирующие признаки, относящиеся к потерпевшему от преступления, которые не имеют между собой одинаковой логической связи. Первая часть квалифицирующего признака «лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии», никак не согласуется с его второй частью: «а равно сопряженное с похищением человека или захватом заложника». Более удачно квалифицирующие признаки законодателем совмещены в п. «з» ч. 2 ст. 105 УК: «из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом». В анализируемом пункте закона законодатель совместил все признаки убийства, сопровождающиеся с корыстной направленностью.

Принцип ясности закона, исключающий нелогичные связи между его составляющими, можно устранить, выделив убийство, сопряженное с похищением человека или захватом заложника, в самостоятельный пункт 13 ч. 2-ст. 105 УК РФ.

Возможна следующая предлагаемая нами редакция ч. 2 ст. 105 УК РФ: «н) сопряженное с похищением человека или захватом заложника» Понятие крупный размер по-прежнему омонимичен: им обозначаются два несовпадающих уголовно-правовых понятия, по сути разные явления действительности. В первую очередь это общественно опасные последствия в виде экономического ущерба для потерпевшего (например, во всех формах хищений, в ч. 1 ст. 168, п. «в» ч. 2 ст. 260 УК), во-вторых, масштаб деяния, выраженный через размер предмета преступления (например, ст. 194,198, 199; п. 4 ст. 290; ч. 1 и п. «в» ч. 3 ст. 228 УК). Отрицательное влияние омонимии проявляется в научном и учебно-методическом плане, что не способствует правильному уяснению практическими работниками норм уголовного законодательства, поскольку масштаб деяния, выраженный через размер предмета, неоднозначно трактуется в научной и учебной литературе. В частности, уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации или физического лица (ст. 198, 199 УК), получение взятки (ст. 290 УК), незаконный оборот наркотических средств или психотропных веществ (ст. 228 УК) в одних изданиях причисляются к материальным составам преступления, в других - к формальным.

На наш взгляд, омонимию легко устранить, если диспозиции соответствующих статей УК правильно и ясно сформулировать, при этом в ней уголовно-правовое понятие, в том числе относящееся к потерпевшему от преступления, должно отражать сущность описываемых в действительности явлений. В качестве примера удачного изложения диспозиции можно привести Уголовный кодекс Азербайджана, который в ст. 177. 3.2 предусматривает ответственность за кражу с причинением крупного ущерба.

Принцип экономии текста. Текст закона должен характеризоваться оптимальным объемом, исключающим как недосказанность, так и лексическую избыточность (но не в ущерб его ясности). Признаки, характеризующие потерпевшего, должны быть максимально полно и четко выражены в диспозиции уголовно-правовой нормы, при этом следует избегать двух крайностей - недостаточности (недоговоренности) и избыточности (многословия) в выражении. Это требование общелингвистических правил применительно к признакам, относящимся к характеристике потерпевшего от преступления, не всегда соблюдается законодателем.

Так, в примечании 1 к статье 158 УК РФ указано, что под хищением в статьях Уголовного кодекса понимается совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Данное определение применимо ко всем видам хищений, за исключением понятия «похищение человека», которое используется законодателем в качестве признака основного состава, предусмотренного е ст. 126 УК РФ, и квалифицирующего признака ряда других составов (см., например п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ), однако содержание этого понятия не раскрывается. Здесь законодатель допускает совершенно не обоснованную экономик в терминологии, которая не способствует правильному применению закона не практике, поэтому признаки, относящиеся к потерпевшему от преступления должны быть четко изложены в ч. 1 ст. 126 УК РФ. В целях правильной оценки содеянного по анализируемой статье УК и отграничения похищения человека от смежных составов в юридической литературе предлагается раскрыть содержание понятия похищения человека на законодательном уровне.

Необходимость нормативного определения понятий любого противоправного деяния очевидна, однако в данном случае законодатель предлагает использовать имеющиеся в уголовном законодательстве сходные понятийные характеристики: «хищение чужого имущества (ст. 158-162 УК), похищение или повреждение документов, штампов, печатей» (ст. 325 УК) и др., что требует от правоприменителя каждый раз самостоятельно устанавливать, является ли то или иное деяние похищением человека.

В настоящее время определение «похищение человека» дается в теории уголовного права.

Так, Н.Э. Мартыненко, считает, что под похищением человека «следует понимать общественно опасное умышленное действие, направленное на удаление человека с места его постоянного или временного пребывания и насильственное удержание его в неизвестном для родственников, знакомых и правоохранительных органов месте».

Представляется, что данное определение, интересное в научном плане, не приемлемо для закрепления в УК РФ, поскольку его автор игнорирует одно из общелингвистических правил - принцип экономии текста. Кроме того, Н.С. Мартыненко приводит такие признаки, относящиеся к характеристике потерпевшего («удержание его в неизвестном для родственников, знакомых и правоохранительных органов месте»), которые не являются общими для всех возможных случаев, т.е. нарушает требования правил формальной логики.

____ Более удачное определение «похищение человека» дает А.В. Донцов. Он полагает, что под похищением человека необходимо понимать «противоправный его захват, перемещение с места постоянного или временного пребывания с последующим удержанием помимо его воли в другом месте». Однако и данное определение нельзя принять без оговорок.

В частности, захват - это действие, заставляющее потерпевшего изменить место пребывания помимо его воли, а удержание - действие, лишающее потерпевшего возможности покинуть это место по своей воле, т.е. воспрепятствование обретению человеком свободы. Поэтому целесообразно использовать термин «завладение», который применяется законодателем к понятию «хищение». Указание в определении об удержании помимо воли потерпевшего является излишним, поскольку похищенным может быть ребенок, не осознающий факта похищения, либо психически больной и от этого похищение не престает быть таковым. Важно указать в законодательном определении, что похищение - это «противоправное завладение человеком». Тот факт, что завладение человеком произошло противоправно, уже свидетельствует о совершении действий против воли вменяемого, похищаемого физического лица.

По нашему мнению, ч. 1 ст. 126 УК может быть изложена в следующей редакции:

«Похищение человека - это противоправное завладение человеком, сопряженное с его перемещением с места постоянного или временного пребывания».

При отборе для закрепления тех или иных признаков, характеризующих потерпевшего от преступления в уголовном законе, необходимо соблюдать и другие общелингвистические правила, такие, как принципы выразительности (языковые средства, используемые для выражения нормы права в конкретном нормативном акте, должны быть адекватны методу правового регулирования), соблюдение в нормативном тексте грамматических правил.

Вышеизложенное позволяет сделать вывод, что для обеспечения относительной стабильности уголовного закона в сфере регламентации признаков, характеризующих потерпевших от преступлений в его в нормах, следует использовать совокупность научных методов, которая позволяла бы уголовному закону в полном объем выполнять те задачи, которые стоят перед ним.

Автор: Фаргиев И.А.