27.05.2011 4759

Правовая идеология на этапе правотворчества (статья)

 

Общеизвестно, что государство и право неразрывно между собой связаны: генетически, субстанционально и функционально. Это объясняется тем, что государство и право есть «две стороны одной медали» - политической власти. Любая власть материализуется в законах, ею создаваемых. По тем или иным правотворческим решениям можно сделать вывод о векторе развития всего государства и общества, а также о проводимой государством правовой политики. Уместно напомнить выражение В.И. Ленина, который в свое время весьма конкретно раскрыл взаимодействие права и политики. В частности, он утверждал, что «закон есть мера политическая, есть политика». Поскольку политика - это важнейший стержень правотворчества, а законы могут интерпретироваться как концентрированное выражение правовой политики, то разумно провести уточнение понятия «правовая политика».

Как пишет А.В. Малько, «правовая политика - это научно обоснованная, последовательная и системная деятельность государственных и муниципальных органов по созданию эффективного механизма правового регулирования, по цивилизованному использованию юридических средств в достижении... целей». Далее автор отмечает такие характерные черты правовой политики, как: 1) разнообразие (она может быть конституционной, уголовной, финансовой, семейно-брачной и т.д.); 2) связь с юридической деятельностью; 3) способность управлять процессами правового развития конкретной страны, повышать степень упорядоченности и организации юридического бытия. Приведенные идеи саратовского ученого развивает А.П. Коробова, которая утверждает необходимость четкого различения правовой политики и правовой идеологии: «если... предположить, что правовая политика по своей природе есть комплекс определенных идей, в таком случае ее нельзя будет отграничить от правовой идеологии, которая как раз и представляет комплекс таких идей». Оценивая в целом высказанные учеными мнения по поводу соотношения правовой политики и правовой идеологии, по нашему мнению следует признать обоснованность позиции С.С. Алексеева, который отмечал, что правовая мировоззренческая идеология представляет из себя ближайшее основание правовой политики. Таким образом получается, что если правовая идеология - это идея, макет, программа, идеальный образ юридической деятельности государства, то правовая политика - это сама юридическая деятельность в своей непосредственной и «грубой» форме. Первое всегда предшествует второму. Проанализируем изложенный тезис более подробно.

Правовая идеология - это феномен, который проявляет себя во многих значимых социальных отношениях и институтах. Это элемент правовой системы, который, по мнению С.С. Алексеева, является «активной стороной правосознания». Как отмечал И.Я. Дюрягин, «правовая идеология... содержит концептуальную характеристику потребностей правового регулирования, а также основополагающих правовых явлений (права, законности, равноправия, прав и обязанностей и т.п.)... Научные идеи и выводы идеологического уровня воздействуют на процессы правотворчества и реализации права». Академик В.М. Чхиквадзе подчеркивал, что правосознание (в структуре которого ведущая роль принадлежит идеологии) не только является движущим началом правотворчества и применения права, но и признается им связующим звеном между нормой права и общественными отношениями.

Эта позиция дополняется мнением Н.П. Колдаевой, указывающей, что «с выработки научно обоснованной политики начинается процесс отражения законов общественного развития в государственной деятельности».

Действительно, поскольку выше мы признали политический характер законодательства, то следовательно, закон в широком смысле не может не выступать «формой презентации» принципов, установок и идей, концентрированно материализующихся в правовой идеологии и политической практике. Сегодня мы можем наблюдать, что в современной России такую роль «рупора правовых идей» успешно выполняет Президент России, (реализуя при этом требования пункта « е « ст. 84 Конституции Российской Федерации). Он обращается с ежегодными посланиями Федеральному Собранию, в которых формулируются текущие и перспективные правовые задачи для высшего законодательного органа страны.

Следует согласиться с мнением Ф.М. Раянова, что на бытовом уровне «правосознание у многих складывается посредством рассказов других и собственного опыта столкновения с милицией, прокуратурой и пр.», однако на уровне правообразующих факторов, механизма формирования законодательных решений, концепций правовой политики - здесь уже бытового правосознания недостаточно. Необходим более высокий уровень обобщений социального опыта. Необходима правовая идеология. Однако здесь не все сводится к простому формулированию «высоких» правовых идей и, концепций и направлений правовой политики. На этом пути возможны ошибки и просчеты. Об этом в частности, пишет Н.И. Матузов, объясняющий возникший в современной России правовой идеализм «форсированными, но бессистемными планами «перестройки» страны», что привело к «кризису веры в законодательные, в парламентско-конституционные пути решения назревших проблем».

И все-таки, каков тонкий «механизм» влияния правовой идеологии на правотворчество? Прежде всего, определимся с понятием правотворчества. Как верно замечает О.А. Пучков, «акт правотворчества имеет два значения. Это деятельность компетентных органов государства по изданию норм права и результат данной деятельности, выражающийся в виде юридического документа, закона...». Для нас это замечание существенно в том отношении, что позволяет указать на то обстоятельство, что влияние правовой идеологии оказывается ею, во-первых, как на процесс правотворчества, так и, во-вторых, на окончательный результат - текст права.

Первый аспект означенного влияния правовой идеологии в рамках правотворчества сказывается в том отношении, что являясь одновременно как определенной научной теорией (например, концепцией социального государства), так и совокупностью утверждений, суждений и положений, принимаемых без доказательств, аксиоматично (например, о верховенстве правового закона в жизни общества), правовая идеология выступает общим основанием для одинаковой, всеобщей и «корпоративной» интерпретации правовых событий и предметов окружающей действительности. Социологические исследования подтверждают этот вывод. Так, по данным газеты «Экономика и жизнь» результаты социологических опросов Института комплексных социальных исследований РАН и Фонда Ф. Эберта в 2004 г. показали, что большинство россиян по вопросу о предпочтениях в управлении экономикой и социальной сферой считают необходимым доминирование государственной собственности с соответствующей системой государственных гарантий в жизненно важных социально-экономических сферах. В целом же большинство респондентов высказалось за модель государственного капитализма. Таким образом можно сказать, что несмотря на разницу в половозрастных особенностях, профессии, статусе и пр., общие правоидеологические предпочтения россиян предопределяют устойчивые установки в политической, экономической и правовой сфере. Причина этому - непосредственное влияние правовой идеологии (либерального толка в данном случае) через доступные ей формы и каналы.

Второй аспект влияния правовой идеологии (на текст права в его формально-юридических очертаниях) более очевиден. Он носит, итоговый характер и выражается в том, что в текст законодательного акта инкорпорируются некие идеологические постулаты, которые позволяют номинировать нормы права как идеологический инструментарий, выражающий определенное воззрение социальных групп на тот или иной вопрос. Поясним это суждение на примере. Скажем, преамбула закона РФ «О политических партиях» утверждает, что «В Российской Федерации признаются политическое многообразие, многопартийность. Исходя из этого конституционного принципа государством гарантируется равенство политических партий перед законом независимо от изложенных в их учредительных и программных документах идеологии, целей и задач. Государством обеспечивается соблюдение прав и законных интересов политических партий». Какую правовую идеологию несет в себе указанная часть правового текста? Ее без труда можно идентифицировать как важнейшее звено право-либерального учения в своей «классической» форме выражения. Это правовая идея, выражающая мнение либеральных групп населения российского общества.

Итак, вопрос правотворчества - это вопрос реализации правовой идеологии и одновременно её корректировки, обновления, так как процесс правотворчества объективно инновационен. В основе правотворческого решения должны лежать определенные критерии правовой идеологии (их подробный анализ в гл. 3 настоящей работы), которые являются своего рода стабилизаторами правотворческого процесса. Критерии правовой идеологии -это стержень как правотворческого процесса, так и правоприменительной практики. Правовая идеология как система, состоящая из проанализированных нами элементов, должна отвечать определённым критериям.

Во - первых, это эффективность юридической деятельности, в основе которой должен лежать коэффициент использования нормативно - правовых актов при решении правовых вопросов; во-вторых, критерий консенсуса; в-третьих, критерий контролируемости деятельности государственных структур со стороны участников политике - правового процесса; в-четвёртых, критерий антропосициотальности, т.е. существование государства, общества и человека как паритетных взаимопроникающих компонентов целостного социума, порождаемого действиями и взаимодействиями людей; в - пятых, критерий национальной безопасности.

Таким образом, находящийся под влиянием правовой идеологии правотворческий процесс должен реализовываться как адаптационный, нравственный и модельно-прогностический. В процессе реализации функций правовой идеологии к последней допустимо предъявлять чёткие критерии, позволяющие диагностировать ее соответствие социальным ожиданиям гражданского общества.

Процесс адаптации в правотворческой практике означает поиск правового компромисса. Отличие его от политического компромисса состоит в том, что он более устойчив, консервативен и легитимен. Но нередко политический компромисс, лежащий в основе правотворческого решения приводит к размежеванию правового компромисса, который вместо нормативной определённости выражается в отсылочных формулах, с помощью которых законодатель уходит от ответственности, возлагая её на судью или административные органы. Это порождает разрушительные процессы в функционировании правовой идеологии, так как вместо устойчивости и легитимности такая правотворческая практика порождает правовую основу для произвольных решений и псевдотолкований.

«Таковы, например, - пишет И.И. Шувалов, - дискреционные нормы в интересах «защиты правопорядка». Формула «защиты правопорядка» оставляет нерешённым вопрос о том, в каких исключительных случаях может предприниматься соответствующее действие. Полицейский или судья, если им адресована такого рода оценочная норма, сами решают вопрос о целесообразности её применения. И каждый из них имеет возможность вложить сюда собственное представление о целях нормы и её применения». В связи с этим представляется не совсем корректной сложившаяся в отечественном правоведении точка зрения на проблему воздействия правотворческого процесса на правовую идеологию. Известно, что возможности права (т.е. характер осуществляемого им воздействия) определяются объективной природой отношений, подвергающихся регулированию. Так, например, считается, что «наиболее значительны возможности правовых средств при нормировании идеологических отношений, которые могут быть полностью опосредованы правом, потому что формируются в сознании людей». Такая точка зрения на сущность любой правовой нормы как бесконтрольного регулятора правовой идеологии связана с тем, что существующие различия между материальными и идеологическими отношениями объективно определяют и различия в характере и пределах правового регулирования. Вместе с тем, нельзя не согласиться с точкой зрения относительно того, что «в сфере воздействия на идеологические отношения возможности права более значительны, поскольку в этом случае имеют место разные варианты волевых действий, круг которых почти не ограничен. В этой области гораздо подвижнее пределы регулирования, шире объём предмета и процесс механизма воздействия». Именно такой подход к правотворческому процессу ведёт к выхолащиванию содержания правовой идеологии путём поглощения её неконтролируемым проявлением «различных вариантов волевых действий».

Адаптационная функция правовой идеологии - сквозная в правотворческом процессе, следовательно, в основном законе страны она, безусловно, должна присутствовать. Вместе с тем наблюдается в нормах Российской Конституции и совершенно обратная картина. Так, например, принцип федерализма, аккумулятор правовой идеологии, в Конституции РФ в плане законодательного процесса, нечёток, противоречив и абсолютно не способствует интегративным процессам в российском обществе. Об этом убедительно свидетельствуют конституционные основы нормотворческой деятельности субъектов Федерации. Важнейший вопрос законотворчества по предметам совместного ведения Российской Федерации и её субъектов в Конституции РФ окончательно не решён. Так, например, по предметам совместного ведения РФ и её субъектов действуют параллельно федеральные законы и законы (а также иные нормативно - правовые акты) субъектов Федерации (п.2 ст.76 Конституции РФ). Но при этом Конституция устанавливает, что нормативно - правовые акты субъектов Федерации по предметам совместного ведения должны приниматься в соответствии с федеральными законами и в случае противоречия между ними, согласно п. 5 ст. 76 Конституции, действует федеральный закон. Однако вопросы, относящиеся к исключительной компетенции РФ, субъектов или их совместного ведения в Конституции сформулированы неудачно. В этом плане показательна ст. 71 Конституции РФ, в которой определён перечень вопросов, относящихся к ведению РФ. В п. «в» ст. 71 Конституции к ведению РФ отнесена защита прав и свобод человека и защита прав национальных меньшинств. Но практически тоже самое содержится в п. «б» ст. 72 Конституции, определяющей перечень вопросов, относящихся к совместному ведению РФ и её субъектов. Или, к примеру, в п. «е» ст.71 прописано, что к ведению РФ относится установление лишь «основ федеральной политики....в области государственного, экономического, социального, культурного и национального развития Российской Федерации». Таким образом, неясно какими законами (федеральными или законами субъектов РФ) должны регулироваться данные вопросы и на каком уровне должны приниматься нормативные акты, конкретизирующие основы федеральной политики. Всё это, безусловно, не способствует реализации содержания правовой идеологии посредством применения её функций на этапе правотворчества.

Следует согласиться с мнением авторов коллективной монографии «Правовое государство, личность, законность» (1997 г.), что «в Конституции РФ и в других законах нет чёткого ответа на следующие чрезвычайно важные вопросы:

А) каков механизм учёта позиций субъектов Федерации при разработке и принятии федеральных законов по предметам совместного ведения;

Б) могут ли приниматься законы и иные нормативные правовые акты субъектов Федерации по предметам совместного ведения при отсутствии соответствующих федеральных законов;

В) имеют ли федеральные законы по предметам совместного ведения прямое действие на территории субъекта Федерации, т.е. могут ли они применяться непосредственно без соответствующих законов субъектов Федерации». Таким положением дел разрушается содержание правовой идеологии, состоящее в утверждении правовой формы и правового характера взаимоотношений между субъектами права. Это содержание реализуется в первую очередь через ценности конституционализма, т.к. субъекты социально - правой действительности, как правило, отождествляют с нормами Конституции всё право Российской Федерации. Аморфность конституционных норм, их двусмысленность приводит к негативным процессам в правоприменительной практике, когда происходит «вытеснение» конституционных норм договорным регулированием, как это произошло во взаимоотношениях федерального центра с субъектами Федерации.

Стабильность, упорядоченность, авторитетность права основывается на соблюдении функционального потенциала правовой идеологии на этапе правотворчества, а также чёткому следованию её критериям.

Важным вопросом реализации правовой идеологии на этапе правотворчества является ее способность ориентировать социальные группы в правовой системе, в мире политики и права. В этом выражается нормативный характер правовой идеологии. Нормативность имманентна всем элементам правовой системы (от правосознания до правоотношения). Она имманентна, как мы уже отметили, и правовой идеологии. Усиление нормативности при реализации правовой идеологии - единственная возможность перевода её из уровня декларативных утверждений в уровень реальной практики. Вместе с тем следует отметить, что в последнее десятилетие значительно изменилось видовое разнообразие правовых норм. Появились так называемые специализированные нормы (нормы - принципы, нормы - цели, нормы-декларации и т.д.). Они не имеют санкций, а, значит, ни к чему не обязывают и потому нередко трудно выполнимы.

Такие нормы правомочны существовать только в основном законе страны, но не на уровне федеральных законов и законов субъектов федерации, а также нормативных актов органов местного самоуправления. Основной закон - это программа, идеология правотворческой деятельности. Правотворческая деятельность не должна её дублировать, а должна её реализовывать. К числу таких законов, нивелирующих практическую значимость правовой идеологии можно отнести законодательство о трудовых коллективах, о государственном предприятии (объединении), об охране атмосферного воздуха, об индивидуальной трудовой деятельности и т.д. Так, например, закон об индивидуальной трудовой деятельности практически утратил свою действенно - идеологическую сущность путём дополнения его огромным числом ведомственных положений, нередко противоречащих его цели. Должен быть положен предел ведомственному нормотворчеству, действующему вразрез с правовой идеологией общества и государства.

Другое направление, связанное с усилением нормативного характера правовой идеологии связано с тем, чтобы понизить степень искажения правовой действительности в содержании правовой идеологии. Это может привести к тому, что ее будут разделять большинство населения страны. В либеральном государстве власти довольно трудно предопределять симпатии населения в отношении той или иной правовой идеологии. Поэтому важно придать ей большую объективность и истинность в описании и объяснении существующей правовой системы.

Нормативность правой идеологии подразумевает также доступность нормативно - правового акта для понимания субъектами социально -правового процесса. Несмотря на лингвистическую экспертизу федеральных законов, осуществляемую, как правило, в полном объёме на стадии второго чтения в Государственной Думе Российской Федерации, мы усматриваем повсеместно излишнюю наукообразность, объективно способствующую отторжению закона, его неприятию уже на уровне правового самосознания субъекта права. «Дефолт», «секвестирование», «профицит», «лизинг», «субвенция» и т.д. - привычная для юриста, но абсолютно неудобоваримая для пользователя категориальная наполняемость нормативно - правового акта. Ясность и доступность - вот средства «интервенции» правовых идей в правосознание общества. Если что-то мешает осуществлению этой «интервенции», то это объективно разрушает правовую идеологию. На пути информирования субъектов социально - правового процесса о содержании законодательства встречается трудность, связанная с быстрым врастанием России в систему рыночных отношений. Таким образом, появление новой, непривычной для восприятия терминологии вполне обоснованно. Вместе с тем, следует, на наш взгляд, обязать законодателя комментировать принятый нормативно - правовой акт с точки зрения значения содержащихся в нём правовых категорий. Это не вопрос толкования нормативно - правового акта, а способ его единообразного применения, не нарушающего содержание правовой идеологии. При этом следует отметить, что комментирование должно быть аутентичным.

Подводя итоги, отметим наиболее важные моменты.

1. Правовая идеология, являясь, по сути, концентрированной формой концептуальных правовых идей и взглядов, в силу своего актуального содержания, отвечающего «духовному состоянию эпохи» (К. Ясперс), оказывает существенное влияние на процесс правотворчества и на его результаты (правовой текст).

2. В ходе правотворческого процесса, правовая идеология выступает как общее основание, доминанта для одинаковой, всеобщей и «корпоративной» интерпретации правовых событий и предметов окружающей действительности для субъектов правотворчества.

3. Результатом правотворчества является правовой текст (текст нормативно-правовых предписаний), в содержание которого инкорпорированы идеологические «максимы» и постулаты, выражающие определенные воззрения социальных групп на тот или иной вопрос (собственность, политические права, экономические приоритеты и т.д.).

4. Правовая идеология нормативна. Усиление нормативности при реализации правовой идеологии в ходе правотворчества - единственная возможность перевода её из уровня декларативных утверждений в уровень правоприменительной практики. Повышение нормативного характера правовой идеологии необходимо связывать с дальнейшей актуализацией ее содержания, с тем, чтобы она была легко усваиваема, доступна, понятна и выражала глубинные право-мировоззренческие установки.

 

Автор: Байков А.Ф.