Пути совершенствования норм и гарантий против злоупотреблений гражданскими правами

Выявленные квалифицирующие признаки, формы, виды и средства злоупотреблений гражданскими правами, с одной стороны, ставят вопрос перед законодателем о необходимости совершенствования действующего законодательства (и особенно статьи 10 ГК), с другой стороны, требуют прежде всего совершенствования правовой культуры носителей гражданских прав и обязанностей, поскольку сколько бы законодательство (нормы права) не совершенствовалось, процесс этот будет безрезультатным, если в правоотношениях не произойдет трансформация ценностей права, т.е. если не произойдет нравственное совершенствование правовой практики общества. Отсюда правовые нормы должны соответствовать основным ценностям культуры и, более того, активно содействовать ее укреплению и развитию.

В гражданском праве как в крупнейшей отрасли права за стремление в «мир должного» в противовес букве отвечает дух закона. Дух, играя в гражданском праве роль бессознательного цензора, образует центр правового регулирования в действиях субъектов права, состоящего из идей равенства, собственности и свободы, основанных на здравом смысле (разумности) и добросовестности. Дух гражданских законов характеризуется направленностью на достижение справедливого баланса имущественных и других интересов при запрете на реализацию узкоэгоистических стремлений субъектов прав. В духе проявляется равенство субъектов права, но не фактическое, а юридическое, разумное, где речь идет не о формальном равноправии, а юридическом равенстве заведомо неравных субъектов с экономических, социальных, физических точек зрения.

Дух законов - это своя особая юридическая логика, нацеленная на выражение качественной сути права, и которая вбирает в себя ценности, идеалы, цели, идеи, смысл правового регулирования. Поэтому, основная проблема злоупотребления правом - это проблема разъединения при правоосуществлении буквы и духа закона, где буква по воле злоупотребляющего лица начинает получать свое собственное содержание - отличное от содержания всего гражданского права.

Из выработанных теоретических положений при исследовании средств, злоупотреблений гражданскими правами, из анализа ст. 10 ГК РФ и сложившейся практики ее правоприменения можно сделать ряд следующих заключений:

1. Юридическое значение норм о недопустимости злоупотребления правами в науке гражданского права и в гражданском законодательстве существенно недооценено. Поэтому внешним выражением принципа добросовестного правоосуществления является лишь запрет на шикану, содержащийся в ст. 10 ГК РФ;

2. Принцип недопустимости злоупотребления правами не имеет своей собственной устойчивой, логически безупречной теоретической конструкции, устраивающей большинство цивилистов (хотя Гражданский кодекс уже начинает различать такие термины как «формальная экспертиза» и «экспертиза по существу» (ст. ст. 1384, 1386, 1498, 1499 ГК РФ, что близко терминам «формальное правоосуществление») и даже началось нормативное использование термина «злоупотребление правом» (п.2 ст. 1512 ГК));

3. Вследствие отсутствия теоретической базы применение на практике ст. 10 ГК РФ во многих случаях характеризуется хаотичным, беспредметным использованием ее норм. Если в деле выявляются признаки злоупотребления правом, то суды часто не в состоянии четко квалифицировать эти отношения;

4. Нормы о злоупотреблении правом (ст. 10 ГК РФ) при коллидировании с другими способами защиты используются судом и заинтересованными лицами лишь во вспомогательном плане, а отказ в защите права в силу высокой неопределенности часто игнорируется;

5. Правило о запрете на злоупотребление правами правоприминителями очень часто отождествляется со специальными «противозлоупотреби-тельными» нормами и особенно со специальным конкурентным законодательством. Эти специальные режимы «выросли» из ст. 10 ГК РФ и обрели особый, т.е. свой собственный предмет регулирования и поэтому в большинстве случаев не нуждаются в применении ст. 10 ГК РФ;

6. Злоупотребление гражданскими правами по своему терминологическому сходству часто ошибочно отождествляется со злоупотреблениями должностными полномочиям органов юридического лица (уголовно-правовая сфера ответственности), со злоупотреблением спиртными напитками или наркотическими средствами, со злоупотреблением родительскими правами и другими специальными режимами (трудовое, налоговое, административное право);

7. Ссылка на ст. 10 ГК РФ в практическом правоприменении все больше в ряде казусов становится удобным основанием для злоупотребительной блокировки юридической силы законного субъективного гражданского права, либо используется, чтобы оттянуть принятие решения, затруднить его исполнение, склонить к мировому соглашению, вернуть деньги вместо товара, избежать штрафов, создать противостоящему лицу тяжелые обстоятельства и т.п.;

8. В гражданских правоотношениях де-факто существует крайне высокая латентная составляющая злоупотребительных актов (действий), когда непосредственно требуется к применению ст. 10 ГК РФ, но суды (либо стороны в процессе) обходятся зачастую лишь коллидирующим толкованием близких норм права.

Общий вывод: высокая неопределенность норм ст. 10 ГК РФ вследствие отсутствия понятной теоретической конструкции и четкого доктринального определения сущности феномена злоупотребления правами препятствует созданию эффективного механизма защиты против исследуемого явления. При этом, проблемы теории злоупотребления правом становятся все больше проблемами законодателя.

Так, например, при прекращении исключительного права на товарный знак особняком стоит такой способ защиты как оспаривание предоставления правовой охраны товарному знаку. Согласно п. 1 ст. 1512 ГК РФ одновременно оспаривается и решение о государственной регистрации товарного знака (пункт 2 статьи 1499) и основанного на ней признания исключительного права на товарный знак (статьи 1477 и 1481). Признание недействительным предоставления правовой охраны товарному знаку влечет отмену решения федерального органа исполнительной власти по интеллектуальной собственности о регистрации товарного знака. По сути, в этих нормах гражданского права законодатель предусмотрел через недействительность решения о государственной регистрации процедуру лишения субъективного гражданского права. Причем в основе этого лишения состоит, в том числе, и злоупотребление правом: подпункт 6 п.2 ст. 1512 ГК РФ предусматривает, что предоставление правовой охраны товарному знаку может быть оспорено и признано недействительным полностью или частично в течение всего срока действия правовой охраны, если связанные с государственной регистрацией товарного знака действия правообладателя признаны в установленном порядке злоупотреблением правом либо недобросовестной конкуренцией. Неизбежно возникает вопрос: что это за установленный порядок для квалификаций действий в качестве злоупотребления правом? На первый взгляд речь идет о судебном процессе, в котором устанавливается факт злоупотребления правом либо недобросовестной конкуренции и решение, вступившее в законную силу, становится преюдициальным актом, на основе которого, в свою очередь, суд признает недействительным предоставление правовой охраны товарному знаку. Однако п.1 ст. 1513 ГК РФ устанавливает, что это внесудебная процедура, хотя и с последующим судебным контролем (п.4 ст. 1513 ГК РФ). При этом свои возражения по злоупотребительным основаниям может представить любое заинтересованное лицо, направив их в федеральный орган исполнительной власти по интеллектуальной собственности (п.3 ст. 1513 ГК РФ). С одной стороны примечательно, что законодатель впервые после ст. 10 ГК РФ («иные формы злоупотребления правом») наконец-то прямо использует термин «злоупотребление правом». Но, с другой стороны, оправдано ли его появление в хорошо сбалансированной статье ГК РФ да еще в качестве компетенции не суда, а федерального органа исполнительной власти? Способен ли будет орган исполнительной власти определить, что является злоупотреблением права, а что нет? И не станет ли правило о запрете на злоупотребление правом, призванное противодействовать недобросовестному использованию прав и обязанностей, правилом о произвольном, неограниченном, зло-употребительном усмотрении федерального органа исполнительной власти на те случаи, которые не охватываются другими основаниями по п. 2 ст.1512 ГК РФ, но по субъективному мнению чиновника, «требующим» регулирования из-за якобы злоупотребления правом? Из анализа ст. 1512 ГК следует, что все возможные случаи нарушения процедуры предоставления исключительного права перечислены в предыдущих пяти подпунктах п.2 ст.1512 ГК РФ. В последнем подпункте наряду со злоупотреблением правом дано еще одно основание - недобросовестная конкуренция. Недобросовестная конкуренция в своем специфическом понимании «выросла» из ст. 10 ГК РФ. Однако «в установленном порядке» решения о фактах недобросовестной конкуренции могут принимать антимонопольные органы (ФАС). В этих решениях ссылка на злоупотребление правом может носить вспомогательный характер лишь для квалификации действий в качестве предусмотренного законом о конкуренции. Таким образом, в основе решения ФАС всегда будет ссылка на конкретную норму закона о конкуренции. Федеральный орган исполнительной власти по интеллектуальной собственности, используя категорию «злоупотребление правом», неизбежно будет апеллировать к тому факту, что все случаи нарушения в законе прямо не предусмотришь и нужна «забеливающая» пробелы норма права. Пробелы в праве, однако, восполняются по правилам аналогии ст.6 ГК РФ или специальным толкованием, а злоупотребление правом предусматривает собственный состав правонарушения и, самое главное, свою санкцию - отказ в защите права, а не лишение субъективного гражданского права.

Приведенные доводы, неизбежно ставят вопрос о совершенствовании статьи 10 ГК РФ. Подобные попытки уже были.

М. В. Ибрагимова предлагает в начало статьи 10 ГК РФ добавить следующее определение злоупотреблению правом: «Злоупотреблением субъективным гражданским правом признается самостоятельный тип правового поведения, совершаемый управомоченным субъектом гражданско-правовых отношений и противоречащий правовым принципам гражданского права, при котором причиняется вред другим лицам» . При этом, у автора злоупотребление правом, с одной стороны, становится особым правовым поведением, а с другой, вступает в противоречие первому положению, где нарушаются принципы гражданского права, т.е. правовые нормы общего характера.

В. И. Емельянов статью 10 ГК РФ видит в следующей редакции: «Добросовестным является лицо, действующее без умысла причинить вред другому лицу, а также не допускающее легкомыслия (самонадеянности) и небрежности по отношению к возможному причинению вреда. Добросовестность и недобросовестность имеют правовое значение в специально указанных в законе случаях и влекут предусмотренные законом последствия. Добросовестность участников гражданских правоотношений предполагается. Разумными являются действия, которые совершил бы в конкретной ситуации человек, обладающий нормальным, средним уровнем интеллекта, знаний и жизненного опыта. В тех случаях, когда законом или договором осуществление прав или исполнение обязанностей обусловлено требованием разумности, разумность действий предполагается, если иное не предусмотрено в законе».

Представляется, что добросовестность и разумность - это контекстные, ситуативные, моральные понятия. Давать в законе определение ноуменального понятия - это означает гибкость гражданского права поменять на костность несовершенных формулировок.

Наиболее развернутую формулировку статьи 10 ГК РФ дает О. А. Поротикова:

«1. Умышленное поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему гражданского права, сопряженное с нарушением установленных в статье 10 настоящего кодекса пределов осуществления гражданских прав, причиняющее вред третьим лицам или создающее условия для наступления вреда, должно оцениваться судом как злоупотребление правом.

При установлении судом, арбитражным судом, третейским судом всех признаков злоупотребления правом лицу отказывается в защите его права. Вред, причиненный вследствие указанных действий, подлежит возмещению управомоченным лицом.

2. Злоупотребление правом, предусмотренное в части первой настоящей статьи, совершенное с единственным намерением причинить вред другому лицу (шикана) служит основанием для прекращения гражданского права (лишения права) на основании судебного решения».

Таким образом, за злоупотребление правом в форме шиканы, автор предлагает прекращать на основании судебного решения гражданское право на то или иное конкретное имущество. Но как это реально выполнить? Имущество в этом случае надо изъять, конфисковать, принудительно продать, разобрать, разрушить, обязать куда-то сдать и т.п.? Не станет ли злоупотребление правом проявляться исключительно в экономическом назначении имущества? Тем не менее, предложения О.А. Поротиковой представляются наиболее научно сбалансированными.

Итак, разумность и добросовестность - это общие, универсальные границы для субъектов гражданского права, которые рассчитаны, прежде всего, на законопослушных людей. Определять их в норме права - означает сузить их смысл до тех понятий, которые содержатся в дефиниции, в то время как диапазон их действия может быть гораздо шире и глубже чем «действия без умысла» и со «средним уровнем интеллекта». Дефиницию понятия «злоупотребление правом» вряд ли целесообразно давать в норме закона. Скорее, это задача науки гражданского права. Указание на «правовое» поведение, которое противоречит принципам гражданского права, к собственным проблемам понятия «злоупотребление правом» лишь добавит дефинитивные проблемы закона. Установление нескольких пределов осуществления гражданских прав так же представляется громоздкой конструкцией. «Заслуживающие внимания интересы», «безопасные способы и средства осуществления гражданских прав», экономическое «назначение имущества или материального блага» , также не вносит ясности в состав этого правонарушения.

Исходя из рассмотренной в настоящей работе сущности понятия «злоупотребление гражданским правом», а также из практических отношений, связанных с этим явлением в правоприменительной деятельности судов, необходимо сконцентрировать внимание на следующих положениях: а) злоупотребление правом является нестандартным гражданским правонарушением, т.е. противоправным действием (а равно, и бездействием); б) противоправность этого правонарушения связана с использованием в условиях правовой неопределенности субъектного гражданского права, а в качестве лишь внешне законного средства злоупотребления - непосредственно субъективного гражданского права (хотя в действительности происходит нарушение специальных пределов осуществления, находящихся в каждом субъективном гражданском праве); в) использование средств гражданского права предполагает наличие лицемерного, недобросовестного, но четкого намерения, характеризующего прямой умысел в деянии, направленный не столько на причинение вреда другим лицам, а сколько на реализацию своих корыстных незаконных интересов. Отсюда, будущая норма о запрете на злоупотребление правом должна: а) проводить принцип юридического равенства в гражданском праве; б) не идентифицировать непосредственно субъективное гражданское право в качестве средства злоупотребления; в) не давать дефиниций; г) охватывать своим смыслом права и обязанности, действие и бездействие любых лиц; д) предусматривать, как по инициативе сторон, так и по инициативе суда, временное ограничение охраны гражданского права и при этом взаимодействовать с другими санкциями.

С учетом всех разработанных теоретических положений феномена злоупотребления правом и опыта правоприменения норм о запрете на злоупотребление правом предлагается следующая формулировка ст. 10 ГК РФ в качестве системного принципа гражданского права:

«Статья 10. Принцип добросовестного осуществления прав и исполнения обязанностей.

1. Ничто, включая юридический формализм и недостатки закона, не может служить основанием для недобросовестного использования прав и обязанностей. Злоупотребление правом недопустимо.

2. В случае несоблюдения требований, предусмотренных в пункте 1 настоящей статьи, суд может ограничить защиту прав недобросовестной стороны вплоть до полного отказа в защите.

3. Квалификация судом поведения лица в качестве злоупотребления правом (обязанностями) может служить самостоятельным основанием для применения способов защиты, предусмотренных статьей 12 настоящего Кодекса».

Автор: Волков А.В.