Место конституционного права на свободу совести в законодательстве России и субъектах РФ
Выявление исторических, теоретических и практических проблем в реализации права на свободу совести предполагает и определение каких-либо путей их решения. Поэтому закономерно предположение, что решение многих вопросов, связанных с осуществлением прав человека, лежит в плоскости не только правовой, но и мировоззренческой, философской. Большое теоретическое и практическое значение здесь может иметь теория социального гомеостазиса.
«Гомеостазис (греч. homoios - подобный и stasis - стояние, неподвижность) - тип динамического равновесия, характерный для сложных саморегулирующихся систем и состоящий в поддержании, существенно важных, для сохранения системы параметров в допустимых пределах». При рассмотрении общества как целостного социального организма, в нём можно выделить общественные явления, существование которых жизненно необходимо для данного типа общественного устройства. «Так же как здоровый человеческий организм имеет определённую температуру, артериальное давление и иные более или менее стабильные показатели, так и «здоровое» демократическое государство должно поддерживать, гарантировать существование в обществе определённого набора социальных и социально-политических явлений (периодические выборы, разделение властей, соблюдение конституции и законов, функционирование механизма защиты прав и свобод человека, ответственности государства перед гражданами и т.д.)». Впервые термин «гомеостазис» получил распространение в естественных науках - был использован американским физиологом У. Кэнноном, описавшим целый ряд гомеостатических процессов в биологическом организме. Основателем школы гомеостазиса биологических организмов считается Людвиг фон Берталанфи (1901 - 1972), разработавший учение об изоморфизме законов в различных областях знаний. Данный термин применялся также в кибернетике (прежде всего, её основателем - Н. Винером (1894-1964)). Также принцип гомеостазиса применялся американским инженером Ф.У. Тейлором (1856-1914) при создании системы интенсификации труда рабочих. В социологии связанная с гомеостазисом проблематика разрабатывалась, например, в США - Чарлзом Хотсоном Кули, в Германии - Георгом Зиммелем.
Определённый вклад в развитие учения о гомеостазисе вложили и отечественные учёные, например, организатор Пролеткульта - политический деятель, врач, философ, экономист А.А. Богданов (Малиновский) и экономист В.В. Леонтьев (впоследствии эмигрировавший в США). Значительная заслуга в разработке теории социального гомеостазиса применительно к науке конституционного права принадлежит профессору И.В. Мухачёву.
По его мнению, понятие гомеостазиса имеет междисциплинарное значение. Актуальность его применения в рамках правовых исследований обуславливается тремя причинами.
Во-первых, необходимо исследование не только нормативистского подхода, состоящего, по сути, в определении внутреннего соответствия отдельных частей нормативно-правового акта общему его содержанию, а также в соблюдении иерархии внутри правовой системы, подчинения нижестоящих актов вышестоящим, в конечном счёте - Конституции страны. Использование же теории гомеостазиса помогает также обратить внимание на проблему соответствия нормативно-правового акта (преимущественно - закона) потребностям жизни, общественного бытия.
Во-вторых, при всей актуальности проблемы обеспечения внутренней стабильности российской правовой системы, тем не менее, вопрос эффективности действия отдельных её составных частей всё же имеет сегодня первостепенное значение и не может быть оттеснён с этого места задачей обеспечения её внутренних потребностей.
В-третьих, российское общество сегодня, как никогда ранее, нуждается в стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Без обеспечения этой уверенности не приходится говорить об эффекте от любых из проводимых ныне преобразований, в том числе - и в правовой сфере. Поэтому право не может не отвечать самым высоким требованиям надёжности и стабильности. Итак, под гомеостазисом права понимается «обеспечение соответствия закона потребностям общественной жизни», причём наиболее остро эта проблема стоит в отношении конституционного права. Эта проблема усугубляется тем, что Россия, как известно, относится к числу стран с наименее стабильной конституционной системой, а также тем, что она находится на этапе либерально-демократической организации общества, характерной особенностью которого является «ограниченное, эгоистическое понимание субъективной свободы, как средства обеспечения потребностей индивида». Как пишет британский политолог Джон Грей в очерке «Против нового либерализма» о категории индивида в неолиберальной интеллектуальной традиции, что это «некая нулевая величина, лишенная истории и национальности, не имеющая каких-либо привязанностей, того, что в реальном мире определяет нашу идентичность». В полной мере этот тезис относится и к либеральной трактовке права на свободу совести, которая препятствует обеспечению социальной стабильности и устойчивого развития, (права человека, в т.ч. право на свободу совести рассматриваются как важный фактор стратегии устойчивого развития). На важность этого вопроса указывается и в отечественной конституционно-правовой науке: «всякое жизнеспособное общество представляет собой известное равновесие индивидуального и коллективного. Нарушение такого равновесия, отсутствие механизмов гармонизации индивидуального и коллективного чревато разрушением дисгармоничного общества». Обеспечения такого равновесия, гомеостазиса при реализации права на свободу совести предполагает учёт интересов всех субъектов общественной жизни, преемственность традиций духовной жизни российского общества, одновременно и восприимчивость к новым идеям в этой сфере, и сохранение религиозной и культурной самобытности. Между тем в либеральной доктрине при реализации этого права (как, впрочем, и всех других) «выпячиваются» права «атомизированного» индивида, человека «без рода и племени», либо интересы меньшинств, которым по каким-то причинам должен отдаваться приоритет. Между тем в соответствии с п. 3 ст. 17 Конституции РФ осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.
Здесь возникает вопрос: как обеспечить социальный гомеостазис при реализации конституционного права на свободу совести? Как отмечает профессор И.В. Мухачев, «специфика метода правового регулирования конституционного права обуславливается социальной функцией этой отрасли права, характеризующейся способностью гарантировать существование в действительности определённых общественных явлений. Поэтому основой метода конституционно-правового регулирования является метод правового гарантирования». Гарантирование, обеспечение социальной исполнимости рассматриваемого конституционного права представляет собой вопрос исключительной важности, поскольку в конституционных нормах формулируются определённые социальные явления, существование которых в общественной жизни призвано обеспечить реальность, социальную исполнимость конституционных правомочий. Причём гарантирование прав, возможно как на федеральном, так и на региональном уровне.
Основополагающими для закрепления и обеспечения права на свободу совести в нашей стране являются нормы ст. 14 и 28 Конституции РФ. Каковы же особенности гарантирования права на свободу совести именно нормой Основного закона? И.В. Мухачёв полагает, что совокупности гарантий, как отдельном элементу структуры конституционной нормы, закрепляющей основные права и свободы человека и гражданина, необходимо «дать самостоятельное наименование, чтобы отличать их от других юридических гарантий, обеспечивающих реализацию конституционных правомочий, но не находящихся с ними в синтетической зависимости». Этот элемент конституционно-правовой нормы, в отличие от гипотезы, диспозиции и санкции, им было предложено именовать курацией (от лат. «сига» - забота). Здесь же упомянутый исследователь определяет курацию как ту часть конституционной нормы, которая «закрепляет совокупность социальных явлений, существование которых в общественной жизни обеспечивает и гарантирует реальность, объективную социальную исполнимость реализации основных прав и свобод». Применительно к нормам, закрепляющим светский характер российского государства и право каждого на свободу совести в качестве курации будет выступать правило ч. 2 ст. 14 Конституции РФ (гипотеза - «каждый», диспозиция - «имеет право на свободу совести», курация - «религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом»). Курация конституционной нормы может содержаться и в другом нормативно-правовом акте. Применительно к праву на свободу совести можно упомянуть ч. 5 ст. 1 и ч. 4 ст. 2 Закона РФ «Об образовании» (в первом случае - запрет на создание и деятельность организационных структур религиозных движений и организаций (объединений) в государственных и муниципальных образовательных учреждениях, органах управления образованием, во втором - светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях - подробнее о проблеме взаимодействия систем публичного образования и религиозной). Однако насколько возможно воспользоваться таким инструментом на уровне регионального законодательства? Анализ законодательства субъектов ЮФО показывает, что «простор для манёвра» у органов государственной власти субъектов здесь весьма ограничен. Субъекты РФ традиционно идут здесь в основном двумя путями - прямое дублирование норм федеральной Конституции о духовной жизни - например, конституции Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии, Северной Осетии-Алании, Дагестана, Адыгеи; отсылка к нормам федеральных Конституции и законодательства - например, Степное Уложение (Конституция) Республики Калмыкия, Устав Ставропольского края. Гораздо реже избирается третий путь - некоторое дополнительное гарантирование - например, в Конституции Республики Ингушетия (ст. 37 - «Государство создает условия для утверждения нравственных ценностей религии, способствует сохранению и развитию национальных традиций и обычаев народов Ингушетии»).
Одна из главных гарантий реализации права на свободу совести (как и других прав человека) - право на судебную защиту, предусмотренное ст. 36 Конституции РФ. Специфически это право проявляется, например, для религиозных организаций (как юридических лиц) в возможности, в соответствии с п. 2 ст. 12 Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», обжалования в суд отказа регистрирующего органа в государственной регистрации.
Еще одна гарантия из этого же ряда - ликвидация только по решению суда за исключением случая ликвидации по решению учредителей или органа, уполномоченного на то уставом религиозной организации.
Также следует напомнить, что для религиозных организаций возможно обращение за защитой своих прав не только в суды общей юрисдикции или арбитражные, но и в орган конституционного правосудия - Конституционный Суд РФ. В работе уже упоминались акты Конституционного Суда, относящиеся непосредственно к Закону «О свободе совести и о религиозных объединениях». Следует добавить, что в ряде субъектов РФ ЮФО созданы конституционные (уставные) суды, что также необходимо рассматривать как дополнительную гарантию права на свободу совести на уровне региона. Поэтому в тех субъектах, в которых они ещё не созданы, это необходимо сделать.
Здесь также возникает вопрос об альтернативной гражданской службе.
На связанность права, на альтернативную гражданскую службу (помимо п. 3 ст. 59 Конституции РФ) с осуществлением свободы совести в своё время указало Определение Конституционного Суда РФ от 22 мая 1996 г. (дело о привлечении к уголовной ответственности иеговиста, объявившего о своих пацифистских убеждениях, но все же призванного на военную службу, от которой он уклонялся).
В свете этого Определения Конституционного Суда РФ важно упомянуть и Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия» от 31 октября 1995 г. № 8. Согласно п.2 этого Постановления, «судам при рассмотрении дел следует оценивать содержание закона или иного нормативного правового акта, регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию РФ в качестве акта прямого действия». Существуют, правда, различные дискуссионные вопросы о соотношении компетенции Конституционного Суда РФ и судов общей юрисдикции, однако сами по себе эти вопросы выходят за рамки данного исследования.
Здесь необходимо остановиться на самом праве на альтернативную гражданскую службу. Хотя оно и не находится в однозначной зависимости от членства в каких-либо религиозных объединениях и имеет относительно самостоятельное значение, оно также может выступать в качестве гарантии свободы совести в самом широком значении этого термина (поскольку оно ценно не само по себе, а как возможность для человека реализовать свои пацифистские убеждения). В настоящий момент многие, имевшиеся в этой сфере проблемы, решаются более успешно в связи с принятием Федерального закона «Об альтернативной гражданской службе». Как показывает практика, иногда гарантией реализации статуса религиозных организаций может стать само федеративное устройство нашего государства. Общеизвестно, что в соответствии с п. в) ст. 71 Конституции РФ регулирование и защита прав и свобод человека находится в исключительном ведении федерации, а в соответствии с п. 3 ст. 55 Конституции права и свободы могут быть ограничены только федеральным законом (и Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» в случае противоречия федеральных законов и актов субъектов в сфере свободы совести отдает приоритет федеральному регулированию). Между тем в работе уже приводились примеры принятия в субъектах противоречащих федеральному законодательству актов, регулирующих рассматриваемые отношения и последующей реакции со стороны федерального центра.
Норма Конституции, говорящая о том, что права и свободы человека могут быть ограничены только федеральным законом (п.3 ст.55), указывает и другие гарантии права на свободу совести. В продолжении этой нормы указан закрытый перечень возможных ограничений: в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
В гарантировании конституционного права на свободу совести важную роль играет Уполномоченный по правам человека в РФ, о чём свидетельствует его Доклад 2002 г., например. Но особенный интерес в связи с рассматриваемыми проблемами представляет его уже упоминавшееся Заключение «О проверке соответствия Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях международно-правовым обязательствам РФ». Среди возражений в адрес указанного Закона есть и то, что в соответствии с п. 2 ст.9 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека, в которой дан исчерпывающий перечень ограничений свободы религии, нет ограничений последней по соображениям обороны страны и безопасности государства (в отличие от права на уважение частной и семейной жизни, свободы выражения мнения, свободы собраний и ассоциаций, для ограничения каковых такие основания предусмотрены - ст.8, 10, 11 Европейской конвенции).
Возражение российского омбудсмана верно, но в данном случае дело не в несовершенстве Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». В нем всего лишь продублированы приведенные выше основания ограничения прав, предусмотренных Конституцией РФ. Именно Конституция установила недифференцированный подход к основаниям ограничения различных прав и свобод. Однако само наличие такого перечня (причем закрытого) уже является существенной гарантией прав человека (в т.ч. на свободу совести). Но это наводят нас на мысль о том, что существуют гарантии свободы совести международного уровня. Например, одна из таких гарантий, связанная одновременно с правом на судебную защиту - право на обращение в Европейский Суд по правам человека. Вопрос о международно-правовом сотрудничестве по обеспечению социальной исполнимости права на свободу совести представляется очень важным.
Возвращаясь к деятельности Уполномоченного по правам человека следует отметить, что всё большую роль в защите прав человека начинают играть его коллеги в субъектах РФ (в т.ч. ЮФО). И, хотя, как свидетельствует, например, Доклад Уполномоченного по правам человека в Ставропольском крае за 2003 г., защите права на свободу совести пока уделяется меньше внимания, чем другим правам человека, тем не менее, его значение недооценивать нельзя и в тех субъектах РФ, в которых пока не учреждён институт уполномоченного по правам человека, его следует ввести. Также следует положительно оценить опыт Краснодарского края по введению должности Уполномоченного по правам ребёнка (и предпринять аналогичный шаг в других субъектах РФ ЮФО). Защиту прав несовершеннолетних на свободу совести также следует считать важным направлением деятельности последнего.
По мнению М.Ю. Варьяса, в некоторых современных европейских странах (например, Германии, Финляндии, скандинавских странах) «государственный (публично-правовой) характер церкви является определенной гарантией ее независимости». Это мнение требует отдельного пояснения, которое и будет произведено в рамках рассмотрения вопроса о совершенствовании деятельности органов государственной власти и местного самоуправления по обеспечению социальной исполнимости права на свободу совести в субъектах Российской Федерации, находящихся в пределах Южного федерального округа.
Наконец, установление ответственности за различные нарушения, связанные с правом на свободу совести - злоупотребление им, а также воспрепятствование его осуществлению также необходимо рассматривать в качестве важного средства обеспечения социальной исполнимости данного конституционного права.
При рассмотрении общества как целостного социального организма, в нём можно выделить общественные явления, существование которых жизненно необходимо для данного типа общественного устройства - таким образом, мы приходим к необходимости использования при исследовании некоторых правовых проблем теории социального гомеостазиса, причём под гомеостазисом права понимается обеспечение соответствия закона потребностям общественной жизни.
Обеспечение гомеостазиса при реализации права на свободу совести предполагает учёт интересов всех субъектов общественной жизни, преемственность традиций духовной жизни российского общества, одновременно и восприимчивость к новым идеям в этой сфере, и сохранение религиозной и культурной самобытности. Однако, по нашему мнению, либеральная трактовка конституционных прав на свободу совести при её осуществлении неспособна обеспечить стабильность и устойчивое общественное развитие, т.к. в ней на передний план выходит право «атомизированного» индивида, либо интересы «мировоззренческих» меньшинств, которым по каким-то причинам должен отдаваться приоритет.
Гарантирование рассматриваемого конституционного права исключительно важно, поскольку в конституционных нормах формулируются определённые социальные явления, существование которых в общественной жизни призвано обеспечить социальную исполнимость, реальность конституционных правомочий. Причём гарантирование этого права, как видно из некоторых приведённых примеров, возможно как на федеральном, так и на региональном уровне. Например, и на федеральном, и на уровне субъекта РФ ЮФО (хотя и в меньшей степени) это возможно в рамках закрепления в нормах об основах конституционного (общественно-политического) строя. Также необходимо в тех субъектах РФ ЮФО, где они ещё не введены, учредить конституционные (уставные) суды, должности Уполномоченного по правам человека и Уполномоченного по правам ребёнка, а в тех субъектах, где они уже есть - активизировать их деятельность в направлении защиты права на свободу совести.
Автор: Белявский Д.С.