Поливариантность конфликта человек/машина в поэтическом творчестве B.C. Высоцкого
Песня «Я еще не в угаре...» (1975) - фрагмент ситуации, описанной поэтом ранее в «Двух песнях об одном воздушном бое». Эпизод предшествует бою в небе, в нем представлена подготовка летчиком своей машины к предстоящему испытанию. В зависимости от ракурса рассмотрения ситуации конфликт утрачивает свою прежнюю двухуровневую структуру (внутренний - внешний). Здесь он только внутренний, так как разворачивается в сознании летчика, от лица которого ведется повествование, и внешне никак не проявляется. Однако внутренний конфликт подразумевает его деление на два уровня:
- внутренний конфликт между летчиком и самолетом, разыгранный в сознании летчика;
- внутренняя борьба летчика с самим собой, со своими принципами и желаниями.
Первая строфа представляет описание жизни летчика и самолета на земле. Она совсем не такая, как в воздухе. Сам летчик еще «не втиснулся в роль», то есть не ощутил себя в схватке с машиной в небе, а самолет «притворился» «святошей». Такое распределение ролей определяет пространственное расположение ситуации: на Земле. В ней проблема человек - машина не акцентируется в силу того, что оба «героя» (летчик и самолет) в данной ситуации не проявляют своей истинной сущности, заложенной в самих их наименованиях: Летчик - человек, летающий на самолете; Самолет - «летательный аппарат тяжелее воздуха с силовой установкой и крылом, создающим подъемную силу». Отсюда следует, что любая ситуация предполагает своих непосредственных участников. Неотъемлемой частью воздушного боя является самолет и летчик и полное проявление их сущности может произойти лишь только в этой единственной ситуации. Только в данный момент познается истинная суть вещей. В нехарактерной данным субъектам действия ситуации невозможно узнать, что они собой представляют. Именно поэтому у Высоцкого находим огромное количество ситуаций, в которых огромное множество героев проявляет свое чувство свободы. Многообразие вариантов решения проблемы свободы в поэзии Высоцкого позволяет говорить о том, что чувство свободы - основополагающее, сущностное, фундаментальное в творчестве данного поэта.
Как узнаешь в ангаре, кто - раб, кто - король, Кто сильней, кто слабей, кто плохой, кто хороший, Кто кого допечет, допытает, дожмет: Летуна самолет или наоборот?..
В данной строфе уже закладывается предчувствие неизбежности борьбы между «летуном» и «самолетом» в иной пространственной среде. Исход этой борьбы герой Высоцкого связывает с влиянием судьбы, выступающей в качестве сверх силы, которая управляет человеком. Но в то же время роль человека не принижается: «Завтра я испытаю судьбу...». Он сам - активный участник процесса и от его собственных усилий многое зависит. Таким образом, жизнь человека определяет судьба в совокупности с личными волеизъявлениями человека. В данном контексте нет полного приоритета судьбы над желаниями человека, все зависит от него самого.
Далее в песне разворачивается мысль о неизбежной борьбе. Она неизбежна потому, что «Я» летчика противопоставляется «Я» самолета: «Я иллюзий не строю - я старый ездок: / Самолет - необъезженный дьявол во плоти». Как видим, летчик сравнивает самолет с «дьяволом», то есть приписывает ему отрицательные свойства, с которыми он намерен бороться. Таким образом, борьба с самолетом (с Машиной вообще) оборачивается борьбой человека с дьявольскими силами. Это силы, воплощенные в образе самолета, наделенного сознанием: «Вот решает он: стоит - не стоит / Из-под палки работать на нас».
В рефрене самолет уподобляется коню: «Ну а конь мой - хорош и сейчас...». Как видим, образ самолета двоится. С одной стороны, это конь - самолет, а с другой - самолет-дьявол. Символика лошади в разных трактовках многозначна: от символа победы до символа разрушения, от воплощения дьявола или проклятия до символа веры, чистоты и непорочности.
В данном произведении перед нами крылатый конь - символ самообладания, а, с другой, - «необъезженный дьявол во плоти» - символ безудержной силы и свободы.
Иные грани смысла обнаруживаются при соотнесении песни Высоцкого с замечанием Н. Жюльен: «В библии лошадь является символом разума, призванного усмирять инстинкты, подобно тому, как всадник укрощает дикого скакуна». С этих позиций вся песня может быть рассмотрена как борьба чувства и разума: Летчик - ездок (разум) укрощает коня - самолета (чувство). Как видим, смысловая насыщенность текста у Высоцкого практически неисчерпаема. С конем ассоциируются положительные чувства, с дьяволом - отрицательные. Таким образом, сам самолет двойственен, его сущность в сознании летчика не однозначна, противоречива, что уже предполагает борьбу в нем самом (в образе самолета) двух противоположных начал. В целом образ самолета в данной песне представляется как двойственное дуалистическое единство добра и зла, противостоящих друг другу и не могущих существовать отдельно друг от друга. Такова сущность каждого создания на земле, проявляющая себя с одной из своих сторон в зависимости от ситуации. На земле самолет - «святоша» и «хороший» «конь», а в воздухе (в своей родной стихии) - «дьявол во плоти».
Следующая строфа характеризует сам самолет с позиции летчика, каким он его знает: «Ты же мне с чертежей, как с пеленок, знаком / Ты не знал виражей - шел и шел прямиком...». Поразительно, что летчик, зная с «чертежей» о самолете практически все, в конкретном реальном полете не может гарантировать его обычной, характерной работы. И именно в этом моменте заключено зерно свободы, которое впоследствии вырастет в большую философскую проблему: самолет вопреки ожиданиям может «сломаться», а может не сломаться, то есть может произойти непредвиденная ситуация. В данном тексте все решают «предпочтения» самолета, он сам «решает» - «стоит - не стоит» работать на человека. Опять, как и в «Двух песнях об одном воздушном бое», проблема свободы находит свое выражение в противостоянии Человека и Машины, в частности, в образах Летчика и Самолета. Таким образом, категория свободы выносится поэтом за рамки одушевленности и вкладывается во все существующее на земле. Человеку изначально присуще чувство свободы, но вызвать его могут любые, даже не наделенные сознанием вещи, которые выступают как бы источниками, актуализаторами данной проблемы в человеке, в определенном пространственно-временном окружении.
Важным для летчика является вопрос: «кто кого?», то есть, кто обладает большим правом на свободу своего поступка: он или самолет? Борьба с самолетом, воплощающим образ коня-дьявола или правды-добра, превращается для летчика в борьбу за собственное «Я», за отстаивание своего права на свободу. Отсюда вся песня может быть интерпретирована на уровне внутреннего подтекста как борьба человека за свою свободу и независимость с любой ипостасью реального мира, даже если и она имеет право на свободу. С другой стороны, это гротеск, доходящий до абсурда с тем, чтобы как можно сильнее актуализировать проблему свободы, которая должна стать главным фактором человеческого существования.
«Жизнь» самолета до того, как он «попал к испытателю в руки», представляется следующим образом: он «не знал виражей - шел и шел прямиком, / Плыл под грифом «Секретно» по волнам науки. / Генеральный конструктор тебе потакал - / И отбился от рук ты в КБ, в ОТК...». Иначе говоря, он шел всегда прямо, не встречая препятствий на своем пути, ему «потакали» и в конечном итоге он «отбился от рук», то есть стал своевольничать (или проявлять свою волю). То, что самолет попал к испытателю в руки, представляется как угроза свободе самолета: «Ты свое отгулял до последней черты...». Теперь он в руках испытателя, и тот должен его урезонить и полностью подчинить себе все его импульсы для успешного прохождения испытания. Иными словами, машина должна подчиняться каждому требованию человека. Только в этом случае испытание самолета пройдет успешно.
Но одного подчинения самолета летчику не достаточно. Нужна обратная связь: летчик должен «чувствовать» машину и управлять ею с учетом ее возможностей. В конце концов оба в какой-то степени ограничивают свободу друг друга: летчик хочет подчинить себе самолет, а самолет не желает подчиняться. В случае, если компромисс не будет найден, полет не будет удачным. Только в разумных пределах ограниченная свобода обеих сторон ведет к положительным результатам и достижению целей двух субъектов деятельности. Значит, в данном случае свобода - не только утверждение своего собственного права на действие независимо от потребностей других субъектов действия. Мы подошли к вопросу о свободе индивида в социуме. Социальная среда предполагает многоголосие действий, поступков, запросов, потребностей каждого из ее участников. Но ее нормальное существование невозможно без учета каждым отдельным индивидом этих потребностей со стороны других индивидов. В то же время необходимо осознание каждым человеком своих собственных достоинств и умение не просто идти своим путем, не смотря ни на что, а включиться в ситуацию и, не ущемляя право на свободу других людей, выполнять свой долг. Долг жить свободным человеком.
Мысленный разговор летчика с самолетом идет на равных. Оба они осознаются как две равновеликие силы, готовые сразиться в своей родной стихии, показать, кто на что способен: «Ты свое отгулял до последней черты, / Но и я пропетлял на таких вот, как ты, - / Так что грех нам обоим идти на попятный». И снова изменяющийся рефрен: Иногда недоверие точит: Вдруг не все мне машина отдаст, Вдруг она засбоит, не захочет из-под палки работать на нас!
Употребление слов «иногда», «вдруг» (два раза) подчеркивает неустойчивость ситуации, возможность ее неоднозначного исхода. Этот исход будет зависеть от летчика (в какой степени он будет отстаивать свою свободу), самолета (насколько он будет сопротивляться ограничению его собственной свободы) и судьбы (случая, который может решить все сразу и бесповоротно, независимо от обеих сторон). Кроме того, в данном рефрене, как в первом употреблении, так и во второй раз обнаруживается элемент насилия: «Из-под палки работать на нас». Возможно, и «недоверие точит» летчика не зря: ведь он-то хочет, во что бы то ни стало подчинить себе самолет «из-под палки» и в то же время сознает неправильность такого подхода. Тень сомнения в дальнейшем вырастает в позицию примирения, в попытку понять своего соперника и найти разумный выход для обоих.
На протяжении первых шести строф на лексическом уровне обнаруживается явное противопоставление, обнажающее конфликт: «Я» (летчик, ездок, испытатель) - «Ты» (самолет, машина, дьявол, конь).
Предчувствуемый конфликт, противопоставление снимается в VII и VIII строфах. Это можно назвать маленькой, робкой попыткой сближения, примирения обеих сторон. Противопоставление «Я» - «Ты» плавно переходит в единое целое «Мы». Эти две строфы можно считать лирическим отступлением, в котором летчик вспоминает с радостью (с наслаждением и вниманием к каждой детали) былые полеты свои и предоставленного ему теперь самолета. И хотя летали они, по-видимому, с другими «напарниками», воспоминания о полетах слились в единое воспоминание, в одно целое. Образ летчика и образ самолета вобрали в себя абсолютное содержание, сняли все противоречия конкретной ситуации.
...Мы взлетали как утки с раскисших полей: Двадцать вылетов в сутки - куда веселей! Мы смеялись, с парилкой туман перепутав. И в простор набивались мы до тесноты, - Облака надрывались, рвались в лоскуты, Пули шили из них купола парашютов.
Образ самолета и образ летчика в данном случае подразумевают под собой совокупность всех летчиков и самолетов, тех, кому дорого и близко небо. И в то же время IX-я строфа - рефрен обнаруживает тот же самый конкретный конфликт между летчиком и самолетом, который развернулся между конкретными его участниками в предыдущих строках данной песни. Этот момент выносит проблему противостояния Человека и Машины на уровень абстракции и подчеркивает ее присутствие в каждом случае, когда летчик садится за штурвал самолета:
Нам казалось - машина не хочет
И не может работать на нас.
Ситуация приобретает новый оттенок в связи с употреблением сочетания «не может работать на нас», которое акцентирует слишком большие требования, предъявляемые летчиком к машине. Выполнить их она действительно «не может». Завышенные требования как раз и вызывают, теперь уже повторно, сопротивление и нежелание подчиниться, противостояние. Примирения не получилось и снова в последующих строфах (X и XI) идет постепенное медленное нарастание кульминации конфликта. Летчик осознает, что он и машина должны быть в полете единым целым «Завтра мне и машине в одну дуть дуду / В аварийном режиме у всех на виду...») однако сначала как бы невзначай он бросает реплики, обнажающие неприятие им своего партнера «Ты мне нож напоследок не всаживай в шею!», и снова пытается оправдать в своих глазах необходимость действовать вдвоем «Будет взлет - будет пища: придется вдвоем / Нам садится, дружище, на аэродром - / Потому что я бросить тебя не посмею», вплоть до полного самопожертвования. Как видим, герой-летчик находится в постоянной борьбе, пусть и внешне не обнаруживаемой, однако это свидетельствует о динамике его характера, о его постоянном развитии. Перед нами человек сомневающийся, пытающийся понять другого и в то же время найти выход своим амбициям. Это человек, находящийся в постоянном поиске себя самого. Свое «Я» рождается в нем в тот момент, когда он пытается соотнести свои действия с желаниями своего напарника.
В XI строфе конфликт достигает своей наивысшей точки развития. Летчик в открытую противопоставляет себя самолету: Правда, шит я не лыком и чую чутьем В однокрылом двуликом партнере моем Игрока, что пока все намеренья прячет.
Но плевать я хотел на обузу примет: У него есть предел - у меня его нет, - Поглядим, кто из нас запоет - кто заплачет!
Возникает перекличка с «Песней самолета - истребителя»: «Терпенью машины бывает предел». Мысль о том, что возможности машины не бесконечны, остается практически неизменной в песне «Я еще не в угаре...». Это свидетельствует об устойчивости данного мотива в поэзии Высоцкого. Анализируемая нами песня написана поэтом через семь лет после «Двух песен об одном воздушном бое». Категория неодушевленности, которая, казалось бы, была проигнорирована с самого начала стихотворения в отношении самолета, в данный момент (в предпоследней строфе) расставила все точки над i: самолет - неодушевленный предмет, созданный человеком с ограниченными возможностями для действий в определенных ситуациях. Больше того, что в нем заложил изобретатель, он выполнить не в силах. Он ограничен пределом. Человек в этом плане выигрывает, он обладает чувством свободы, которое и выступает движущей силой его собственного развития. Именно поэтому человек в определенных ситуациях может быть непредсказуем в своих мыслях и поступках, может перейти грань дозволенного ему привычного существования. Тем самым, категория свободы сужает рамки своего существования: теперь она распространяется не на все реалии мира (одушевленные / неодушевленные), а лишь на человеческую сферу, в которой она становится определяющей в раскрытии сущностных качеств каждого отдельного человека.
Конфликт, возведенный на высшую ступень своего развития в XI строфе, моментально снимается следующим заключительным изменяющимся рефреном. Он сводит все противоречия к нулю: Если будет полет этот прожит - Нас обоих не спишут в запас. Кто сказал, что машина не может И не хочет работать на нас?!
И снова примирение. Уже не «Я» - «Ты», а «нас обоих». В конечном итоге все противоречия сняты и все повествование сводится к вопросу в последних строках песни: «Кто сказал...?!» Этот вопрос поворачивает весь ход повествования во внутренний мир человека, где и развернулся этот конфликт. Возникает мысль о том, что вся песня - порождение сознания летчика, который с самого начала решил противостоять машине. Он сам сказал, «что машина не может / И не хочет работать на нас». Конфликт сам раскрылся в сознании и сам же этим сознанием был свергнут, то есть сведен на нет. Это резкое чередование моментов конфликтных ситуаций и попыток примирения на протяжении одной песни несколько раз создает постоянную напряженность, динамичность сюжета, который ни секунды не стоит на одном месте, постоянно опровергает предыдущие рассуждения. Тот философский подтекст проблем, который обнаруживается при рассмотрении конфликтного фрагмента, почти тут же моментально опровергается последующей развязкой и примирением, в ходе рассмотрения, которых появляется новое философское поле с уже другими поступками. Это вечный поиск самого поэта Вл. И. Новиков справедливо и очень метко назвал «процессом переживания взаимоисключающих точек зрения на жизнь как равноправных» и назвал это «глубинной, внутренней темой всего песенного свода поэта. Смысл плюс смысл - такова формула его взгляда на вещи, таков ключ к каждому произведению».
Проблема свободы расширяет возможности существования различных своих вариантов через тему игры, присутствующую в данной песне. Эрик Берн отмечает, что основной принцип теории игр состоит в следующем: любое общение (по сравнению с его отсутствием) полезно и выгодно для людей». Вступая в определенный социальный контакт, человек становится участником общения, а значит, и участником игры. С этой точки зрения герой Высоцкого полностью вписывается в рамки игры. Он постоянно вступает в диалог. Собеседниками его могут выступать самые неожиданные ипостаси: это могут быть неодушевленные предметы (например, самолет), простые реальные люди, персонажи мифов и религий (например, черт и др.), а также и сам герой, когда диалог ведется на уровне «Я»- «Другой Я» «Не-Я». Одно можно утверждать с полной уверенностью: герой Высоцкого - личность диалогическая. Общение и диалог для него выгодны и полезны в том смысле, что именно в диалоге с кем бы то ни было эта личность и развивается. Это личность диалогическая и развивающаяся в этом диалоге. И в своем развитии она проходит стадии своего становления, обрастает все новыми и новыми понятиями и философскими категориями. В конечном итоге, набрав полный багаж этих категорий, герой начинает декларировать свое понимание этих же категорий, вкладывает в них свои смыслы, привносит свои оттенки. И вот из этих собственных оттенков и смыслов вырастает индивидуальность героя, его собственное «Я», которое отличает его от героев других поэтов.
С первых же строк в песне создается игровая ситуация (игровое поле), маркируемая словом «роль»: «Я еще не в угаре, не втиснулся в роль...» Каждый герой предстоящей игры выступает, таким образом, как игрок, а вся ситуация представляется игровой со своими правилами и условиями. В дальнейшем летчик напрямую сравнивает самолет с игроком: «Правда, шит я не лыком и чую чутьем / В однокрылом двуликом партнере моем / Игрока, что пока все намеренья прячет». Смысл игры в данной песне сходен с ее пониманием в «Песне летчика»: «игры означали победу добра над злом, богов над злыми духами». Эта мысль подтверждается созданным в песне образом самолета - дьявола. В данном контексте все произведение может быть интерпретировано как борьба человека за свою свободу с дьявольскими силами. Отсюда следует и другой вывод о том, что вся жизнь человека состоит из суммы различных ролей, которые он выполняет в каждой определенной ситуации. Каждая ситуация предполагает своих обязательных необходимых участников и второстепенных действующих лиц. В анализируемой нами песне два главных действующих лица: Летчик и Самолет. Второстепенные лица появляются в лирическом отступлении, когда Летчик вспоминает прежние свои полеты и полеты других летчиков на других самолетах. Другой особенностью игры выступает наличие определенных правил, условий, которым должны подчиниться все действующие лица. В этом контексте как раз и рождается проблема свободы. Мир, в котором действует герой Высоцкого, всегда противоречит ему в самой своей сути. В этом мире всегда действуют различные системы правил, которые осознаются героем как ограничение его собственной свободы. В песне «Я еще не в угаре» семантика игры, игрового пространства стала необходимой. Она призвана обострить чувство свободы героя. Ведь игра - это всегда определенные правила. С этой точки зрения, самолет - машина, которая действует по определенным правилам, заложенным в нее конструктором. Например, она не может развить скорость, большую, чем ей предназначено, не может также лететь без топлива. В этом смысле она несвободна. Иначе можно сказать так: машина свободна в пределах своих возможностей. В этом смысле человек менее ограничен по самой своей сути. В нем заложено больше возможностей. В зависимости от потребностей, желаний, стремлений человек может быть способен на действия, в обычном состоянии выходящие за рамки его физических возможностей. Именно сознание, которым наделен человек, регулирует функционирование тела, а не наоборот. Поэтому человек обладает свободой настолько, насколько это чувство присуще его сознанию, насколько он осознает это чувство и на какой ступени по своей значимости оно располагается. Иными словами, все зависит от позиции человека, которую он занимает в данном вопросе. Как заметил Э. Берн, «жизненная позиция проявляется, прежде всего, в установке, которую она порождает. Именно в соответствии с установкой индивид проводит трансакции, составляющие его роль». Отсюда вытекает и другой вывод о том, что в пределах игрового пространства реализуется идея о разделении физического (материального, телесного) и духовного (чувственного, мыслительного) начал. И именно с наличием духа, души и разума увязывается наличие определенного уровня понимания категории свободы.
Игра существует до тех пор, пока оба ее участника соблюдают присущие ей правила. На протяжении всей песни герой-летчик пытается разрушить это поле игры, пытается выйти за рамки ее правил и тем самым доказать свою правоту и преимущество. Но, в конце концов, он понимает, что полет просто не состоится, ели он не примет всех правил: «Если будет полет этот прожит - / Нас обоих не спишут в запас». Верх берет то обстоятельство, что летчик без самолета - никто. Тем самым летчик как бы подтверждает свою роль. «А подтверждение роли способствует укреплению жизненной позиции индивида».
Игра в песне «Я еще не в угаре» предстает в качестве структуры, организующей деятельность ее субъектов. От выполнения или невыполнения ее правил зависит исход полета. В данном случае игра не предполагает победителей и проигравших. Наоборот, смысл этой жизненной игры в том, чтобы добиться единства между противодействующими сторонами. Условно назовем эту игру «Полет». Неиссякаемое стремление летчика разрушить игровые каноны рождается из его жизненной установки на преобладание своей свободы. Отсюда и свобода приобретает новый смысл: это уже не просто реализация своих возможностей, а, в какой-то степени, возвышение своего «Я» над «Другим». Здесь прослеживается уже элемент угнетения «Другого» для утверждения своего «Я». В этом смысле понятие «свобода» на протяжении всего произведения постоянно граничит с понятием своеволия или произвола, пытаясь, перерасти в последнее. Однако рамки, установленные данной игрой, не позволяют этого. И летчик остается свободным настолько, насколько позволяют правила игры, чтобы сохранить себе и машине жизнь. Своеволие или произвол также могли иметь место в данной ситуации. Однако в этом случае «полет не был бы прожит». Как видим, понятие свободы у Высоцкого в данном контексте включает в себя семантику самосохранения, то есть ответственности за свои действия.
С другой стороны, попытки героя-летчика вырваться за рамки пространства игры можно объяснить несколько иначе. Обратимся к высказыванию Э. Берна по этому поводу: «Свободная от игр человеческая близость, которая, по сути, есть и должна быть самой современной формой человеческих взаимоотношений, приносит такое ни с чем несравнимое удовольствие, что даже люди с неустойчивым равновесием могут вполне безопасно и даже с радостью отказаться от игр, если им посчастливилось найти партнера для таких взаимоотношений». С этой точки зрения герой Высоцкого может быть представлен как человек, ищущий совершенную форму человеческих взаимоотношений - свободную от игр человеческую близость.
В пределах анализируемой нами песни герою не удается отказаться от игры в силу того, что он не видит в своем напарнике (самолете) достойного партнера для таких взаимоотношений. Самолет в его сознании постоянно ассоциируется с понятием «соперник». Таким образом, герой Высоцкого - человек, ищущий свободной от игр жизни и партнера, подходящего для свободных взаимоотношений. В песне «Я еще не в угаре» такой партнер не найден. Герой снова остается в гордом одиночестве.
Каждое созданное произведение поэта - попытка найти этого «Другого», который будет такой же, как и сам герой (то есть «Другой» = «Я»).
Итак, анализ песни «Я еще не в угаре» раскрывает неожиданные грани смыслов проблемы свободы. Как видим, детальный анализ позволил выделить разносторонние аспекты самого понятия свободы, фигурирующего в данном произведении, а также в поэзии Высоцкого в целом. Зачастую один и тот же фрагмент произведения может быть интерпретирован по-разному, а порой и совсем противоположно. Однако это, на наш взгляд, не недостаток, а, напротив, большое преимущество текстов Высоцкого. Тем самым создается возможность диалога мнений. А общение, как известно, «полезно и выгодно для людей» (Э. Берн).
АВТОР: Солнышкина Е.И.