Гносеологическая основа теории доказывания (статья)

Исследование проблем, связанных с понятием доказательств и определением их допустимости в уголовном судопроизводстве, предполагает знание и использование основных положений теории доказывания как важнейшей составной части науки уголовного процесса. Предметом ее изучения являются доказательства и их источники, предмет, пределы и цели доказывания, содержание и структура доказывания и познания в ходе дознания, предварительного следствия и в суде, ряд других понятий, то есть большинство тех положений, знание которых необходимо для уяснения сущности доказательств и их оценки, в частности с точки зрения допустимости.

В гносеологическом аспекте доказывание представляет собой познание и удостоверение тех событий и явлений внешнего мира, которые имеют значение для правильного разрешения уголовного дела. С этой точки зрения доказыванию присущи все общие закономерности, которые характерны любой познавательной деятельности. К ним относятся общефилософские закономерности понимания окружающего нас мира, самого человека, его мышления и процесса познания. Философия, выступая в качестве всеобщего метода познавательной деятельности, вооружает исследователя не только специальными, общенаучными и универсальными методами познания, но и определяет его мировоззрение.

Известно, что мировоззрение ученого обусловливает в процессе проводимых им исследований не только выбор методологии, но и отношение к происходящим общественным процессам и явлениям. При этом, если в прикладных науках указанные обстоятельства не могут существенно влиять на результаты, то в общественных науках положение иное. Идеалистические взгляды на законы развития природы и общества могут приводить и приводят к прямо противоположным выводам, нежели материалистические. Аналогичное заключение следует сделать, проанализировав отношение исследователей к сущности социальных и духовных ценностей. Наглядный пример - изменившиеся позиции к ним ряда ученых после распада Союза ССР. Немало ученых пересмотрели свое отношение и к основополагающим методологическим положениям. В научных исследованиях практически не делается ссылок на выводы, содержащиеся в работах К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, в то время как до известных событий такого не могло быть в принципе. Хотя, по мнению автора, многое из того, что ими открыто в результате всестороннего исследования закономерностей развития природы и общества, государства и права, отличает научная обоснованность, проверено практикой и, несмотря на резкую критику, не может быть отвергнуто как антинаучное.

Представляется также, что произошедшая в стране по существу смена формаций никак не поколебала основных положений марксистско-ленинской философии и ее основы - материалистической диалектики. В частности, это касается теории познания, логики, закономерностей мышления и других разделов. Правы П.В. Алексеев и А.В. Панин, отмечая: «В настоящее время некоторые философы, опасливо озираясь на некомпетентных критиков, предпочитают не называть философскую логику «диалектической». Действительно, излишнюю политизацию научно-философских понятий следует убирать...» Но если говорить о логике, «то есть только одна - единая, общечеловеческая аристотелева логика, все остальное - особые названия ответвлений от этой единой логики. В таком случае и «диалектическая логика» - лишь своеобразие формальной, и без нее она не существует как логика». В конечном счете, думается, для науки не имеет особого значения то, как та или иная теория, концепция называются. Важно другое - научная обоснованность положений и законов, ими открытых, их подкрепленность практикой как главным критерием истины. Поэтому автор не стеснялся обращаться к трудам названных и других мыслителей, независимо от их партийных симпатий. В необходимых случаях обосновывал и формулировал свои выводы, опираясь на открытые и доказанные ими положения и закономерности. Прежде всего это касается основных положений материалистической диалектики и таких ее разделов, как теория познания и теория отражения - методологических основ познания и доказывания в уголовном судопроизводстве.

Философской основой доказывания в Российском уголовном процессе является гносеология (теория познания). Ее положения применяются в любой области познавательной деятельности. Они представляют собой систему правил и требований, ориентирующих человека в его познавательной деятельности. В основе теории познания лежит материалистическое понимание действительности. Это основной вопрос философии. Материализм исходит из первичности материального мира и способности человеческого сознания правильно отражать окружающую действительность. Данное исходное правило теории познания диалектического материализма составляет важнейшую методологическую предпосылку теории доказательств, доказательственного права и практики их применения.

Другой важной методологической предпосылкой теории доказывания является признание того, что познание мира в целом и общества, общественных отношений в частности, происходило по единым законам: «от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике - таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности».

Начальная ступень познания в уголовно-процессуальном доказывании -живое созерцание и чувственно-предметное восприятие.

Согласно теории отражения свойство отражения присуще всей материи, характеризуется всеобщностью. При этом формы его проявления тем выше и сложнее, чем выше и сложнее форма; движения материи. Из этого следует, что всякий материальный процесс отражается в других материальных процессах, связанных с ним. Рассматривая данную закономерность материи через призму закона диалектики о взаимосвязи и взаимообусловленности явлений материального мира, следует заключить, что взаимосвязь при отражении есть обязательно одна из необходимых и универсальных связей объективной действительности, то есть если всякий материальный процесс необходимо связан с другими процессами, то не существует изолированных явлений, а следовательно, не существует принципиально неотражаемых явлений, включая и любое общественно опасное деяние, представляющее собой ни что иное как материальный процесс.

Применительно к процессу доказывания, изменения в материи, социальной среде как результат отражения в них события, явления есть информация об этом событии, явлении, т.е. те самые фактические данные, с помощью которых только и можно судить о событии преступления. «Поскольку же любое событие преступления необходимо (как и любой процесс) отражается в окружающей среде, элементами которой являются не только вещи, предметы, но и люди, в чьем сознании отражается событие преступления, постольку и процесс возникновения информации о. преступлении носит необходимый, повторяющийся, устойчивый и общий характер, т.е. является закономерностью». Опираясь на данные закономерности, органы расследования, прокурор, суд и иные участники уголовного судопроизводства способны правильно познавать и устанавливать обстоятельства общественно опасного деяния. Вопрос здесь лишь в том, каковы способности человека в этом познании и каковы их пределы. Познавательные способности человека связаны прежде всего с органами чувств и его познавательными системами. Выделяют две таких системы - экстерорецептивную, направленную на внешнюю среду (зрение, слух, вкус, обоняние, кожная чувствительность), и интерорецептивную, связанную с сигналами о внутреннем физиологическом состоянии организма. Возможности этих систем позволяют в принципе правильно воспринимать, отражать и познавать внешний мир. Вместе с тем следует признать, что возможности органов чувств человека и его познавательных систем ограничены. Однако рассматриваемая физиологическая ограниченность «не является сколько-нибудь серьезной преградой на пути к познанию мира. Более того, она даже выступает положительным фактором в жизнедеятельности человека».

Во-первых, органы чувств человека сформировались в процессе естественного отбора как результат приспособления органических систем к условиям внешней среды. Они способны обеспечить нормальную деятельность человека.

Во-вторых, у человека имеются возможности для значительного расширения диапазона чувствительности. Это - изготовление и применение приборов, позволяющих воспринимать различного рода излучения, космическую радиацию и т.д. Это - мышление, мыслительная деятельность человека, обладающая исключительными возможностями для познания объективной действительности.

Различают три формы чувственного отражения: ощущения, восприятия, представления.

Первичной или исходной формой познания явлений внешнего мира являются ощущения, под которыми понимают простейший чувственный образ, отражение или своего рода снимок отдельных свойств предметов. «Ощущения, - пишут П. В. Алексеев и А. В. Панин, - соответствуют отдельным свойствам предметов, восприятие - системе свойств предмета». «Представление, - по их мнению, - это чувственно-наглядный образ предметов и явлений действительности, сохраняемый и воспроизводимый в сознании без непосредственного воздействия самих предметов на органы чувств».

Во многом утвердительный ответ на вопрос о том, познаваем ли мир, зависит от ответа на вопрос: способны ли ощущения адекватно отражать окружающие предметы, явления. Если способны, то «очевидным становится наличие такого же свойства у восприятий и представлений» и наоборот.

Повседневный опыт практически каждого человека дает основания полагать, что мы отражаем внешний мир таким, каков он есть и без нас. В противном случае человек не смог бы адекватно обстановке совершить элементарные действия, не говоря уже о сложных акробатических упражнениях, полете в космос и т.п. В то же время есть определенные обстоятельства, которые обязывают рассмотреть данный вопрос несколько глубже.

Дело в том, что не все человеком воспринимается так, как проявляется в природе. Например, человек, ощущая цвета, считает их существующими независимо от его органов зрения. В,действительности, однако, до его органов зрения доходят лишь электромагнитные волны определенной длины, которые сами по себе бесцветны. Закономерно возникает вопрос, что же тогда в органах зрения человека отражается? Аналогичная ситуация складывается со звуком, запахом, вкусом. Может быть действительно внешний мир представляет собой что-то иное, нежели воспринимается субъектом, а следовательно, объективно непознаваем.

Не вдаваясь в детали, отметим, вопрос в этих ситуациях во многом упирается в проблему «первичных» и «вторичных» качеств предметов, которые в познавательном отношении существенно различаются, что не исключает возможности их познания. Если «первичные» качества предметов (объем, твердость, длина, ширина, высота и т.д.) присущи вещам, предметам независимо от того, воспринимаем ли мы их или нет, то «вторичные» (цвет, звук, вкус, и т.п.) не находятся в самих вещах, но представляют собой силы, свойства, вызывающие в нас различные ощущения своими первичными качествами. Данные ощущения могут совпадать в большей или меньшей степени с вторичными качествами, а могут и не совпадать. Однако здесь не следует забывать о том, что у человека имеются возможности сверять свои выводы, полученные в ходе познавательной деятельности, с практикой. И не только сверять, но и получать дополнительные данные о соответствии либо несоответствии полученных выводов о познаваемом объекте, явлении. И так до тех пор, пока знания об объекте не. совпадут с самим объектом, явлением в объеме, в котором исследователь поставил цель этого достигнуть.

Конечно, во многом достоверность знаний зависит от субъекта восприятия. Джон Локк по этому поводу писал, что «идеи, вызываемые в нас вторичными качествами, вовсе не имеют сходства с ними. В самих телах нет ничего сходного с этими нашими идеями. В телах, называемых нами по этим идеям, есть только способность вызывать в нас эти ощущения».

Между тем данное обстоятельство не есть свидетельство того, что перечисленные свойства предметов объективно не существуют. По мнению большинства современных ученых, все предметы, вещи и их свойства (первичные и вторичные) объективны (объектны), другое дело, что полной совпадаемости ощущений и свойств внешних предметов действительно быть не может, поэтому в теории познания правильнее говорить не о событиях, явлениях реальной действительности, а об их образах, отображениях.

Понятие образа в науке кибернетике охватывается общим понятием сигнала, под которым понимается тот или иной физический процесс, несущий информацию о событии, явлении, объекте, иными словами понимается модель события, явления объекта.

Сигнал существует объективно, независимо от того, чем он вызван. Его содержание образует информация о событии, явлении, объекте. Формой сигнала выступают способ или вид, в которых существует информация (электромагнитные и световые волны, электромагнитные колебания, изменение формы, размеров, состояния предмета и т.д.). Без материальной формы информация не может существовать, перерабатываться, передаваться. Основное качество сигнала состоит в том, что он соответствует определенному событию, явлению, т.е. находится с ними в отношениях изоморфизма. Вместе с тем их соответствие (сигнала и события, явления) пребывает в определенных пределах. Это обусловлено рядом причин. В первую очередь тем, что «между ощущением и самим предметом,; - пишет B.C. Тюхтин, - несколько посредствующих звеньев, преломляющих воздействие, идущее от внешнего объекта, его трансформирующее. Внешние воздействия в рецепторах превращаются из одного вида сигналов в другой, кодируются, и посредством нервных сигналов-импульсов передаются в соответствующие мозговые центры, где перекодируются на «язык» нейродинамических отношений и подвергаются дальнейшей переработке, взаимодействуя с прошлыми следами. Благодаря этим преобразованиям продукты деятельности органов чувств - ощущения -отличаются по качеству от отображенных свойств».

Для человека сигнал - образ, несущий информацию об объекте, выступает как модель объекта в его предметности. В образе отражается не нервная организация субъекта, а объект познания, взаимодействующий с активным субъектом. Однако психическое отражение (восприятие, ощущение, представление) объектов, фактов и явлений реальной действительности по своей форме всегда субъективно. Оно лишено материальности в том смысле, что не обладает физическими признаками, свойствами отражающего объекта, явления и присуще познающему субъекту.

Вместе с тем психическое отражение материально по своей природе, происхождению, т.к., во-первых, является результатом взаимодействия субъекта и объекта познания, а, во-вторых, непосредственно связано с нервной системой, организмом человека!, поэтому существует объективно. «Субъективное (идеальное) и материальное составляют органическое единство, ибо мысль есть и функция нервной системы, и отражение объективной действительности. В единстве двух сторон психического отражения первичным, определяющим является материальное».

Субъекты доказывания на начальной ступени познания созерцают следы преступления, предметы и явления, которые являются непосредственным отражением противоправных действий либо бездействий, а также фактическую информацию, облеченную в соответствующую процессуальную форму. Одновременно у них складываются, чувственно-наглядные представления об обстоятельствах содеянного. Они дают фактический материал для следующей ступени познания - логическому, абстрактному мышлению. Однако «...без чувственной ступени познания, на которой появляются соответствующие ощущения, восприятия и представления, невозможно никакое доказывание в уголовном судопроизводстве».

Далее на основе ощущений, восприятий и представлений выстраивается модель (образ) произошедшего события, предпринимаются попытки раскрыть сущность обстоятельств данного события, сопоставить полученные результаты с известными признаками соответствующих правовых категорий.

Разумеется, что не всегда, но нередко, особенно на начальных стадиях расследования, фактической информации, полученной в процессе созерцательной деятельности субъектов доказывания, достаточно для формирования полного образа общественно опасного деяния. В этом случае полного образа не получается. Но, если данную модель сравнить с картиной, на которой художник изображает человека, увиденного ранее, то можно провести аналогию по «доводке» образа до существовавшего в действительности. Художник в процессе написания картины вспоминает детали внешности, одежды и т. д. Но поскольку всех данных, необходимых для написания портрета, который бы полностью воспроизводил изображаемого человека, запомнить невозможно, художник вынужден их восполнять. Каким образом - это другой вопрос. Нечто подобное происходит в уголовно-процессуальном доказывании с той лишь разницей, что восполнение недостающих для формирования образа общественно опасного деяния данных возможно способами и в порядке, предусмотренными законом. То есть при построении данного образа (модели) наглядно можно выявить пробелы в виде фактических данных. Это дает возможность и одновременно обязывает субъектов доказывания выдвигать и проверять версии о том, что произошло и какие следы в широком смысле этого слова могли быть оставлены, но не обнаружены; где, на ком, на чем и каким образом их можно обнаружить, как и какими способами.получить и закрепить.

Например, если при расследовании дела об умышленном убийстве на трупе потерпевшего обнаружены телесные повреждения, свидетельствующие об оказании последним сопротивления, то это дает основания выдвинуть и проверить версию о том, что на теле преступника также могут быть телесные повреждения, на одежде - следы крови, микрочастицы от одежды, волосы и т.д. Данные обстоятельства позволяют не только более целенаправленно вести розыск лица, совершившего преступление, но в последующем и установить при помощи специалиста в области судебной медицины телесные повреждения на подозреваемом, обвиняемом. Их (телесных повреждений) наличие, локализация, характер и механизм образования будут свидетельствовать (в совокупности с другими фактическими данными) о причастности лица к преступлению и обстоятельствах его совершения.

Иными словами, деятельность следователя, дознавателя, прокурора, суда в определенной степени сопоставима с работой художника, перед которым поставлена задача изобразить портрет человека, которого он ранее видел. Естественно, что все детали художник запомнить не может, поэтому, чтобы восполнить пробелы о каких-то деталях, необходимых для полного и правильного изображения человека, ему необходимо еще его увидеть, т.е. получить дополнительную информацию. Точно также и субъектам доказывания, чтобы восстановить картину происшедшего и составить его образ, причем не просто восстановить и составить, но и доказать, что в действительности происходило именно так, а не иначе, необходимо восполнять пробелы. Для этого следует принимать меры к обнаружению фактических данных, их закреплению и проверке.

Таким образом, абстрактные формы мышления позволяют выйти на эмпирическо-рациональные, а затем и конкретные практические действия с тем, чтобы посредством новых ощущений, восприятий, представлений получать недостающую фактическую информацию и вновь попытаться выстроить модель (образ) происшедшего, сопоставляя его с тем, который необходим как юридический факт для правильного разрешения уголовного дела. И так до тех пор, пока не будет сформирован образ (модель), содержащий всю необходимую информацию, достаточную для принятия законного и обоснованного решения. Не исключено, что данная цель по каким-либо причинам не будет достигнута на каком-то этапе либо вообще. В этих случаях закон предусматривает возможность принятия промежуточных либо итоговых решений исходя из того, что удалось установить и доказать. Например, приостановить предварительное следствие, если не установлено лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого; прекратить дело, если не доказано событие преступления, и т.д.

Сказанное позволяет сделать вывод, что в доказывании чувственно-предметное восприятие и логическое, абстрактное мышление как неизбежные этапы (элементы) познания находятся в диалектическом единстве. Критерием истинности полученных знаний о происшедшем событии, всех его обстоятельств, которые в соответствии с законом подлежат установлению, является общественная и личная практика.

Вопрос о роли практики в теории познания исследован достаточно глубоко. В том числе в работах философов и политических деятелей. По мнению Г.В. Плеханова, «критерий истины лежит не во мне, а в отношениях, существующих вне меня». Говоря о роли практики в теории познания, К. Маркс отмечал, что «спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос». Аналогичной позиции придерживаются многие современные философы.

Например, П. В. Алексеев и А. В. Панин на вопрос о том, каковы же гносеологические функции практики, отвечают: «Кратко ответ сводится к утверждению: а) основа, б) движущая сила, в) критерий истины и г) цель познания. По утверждению Е. А. Симоняна, «когда практика вступает в противоречие с теориями, взглядами, то пересматривается не практика...а теория».Изложенное дает основание для вывода о том, что материалистическая диалектика включает общественную практику в теорию познания как одно из важнейших звеньев. Под практикой необходимо понимать прежде всего материальную и общественно-политическую деятельность людей, направленную на изменение предметов внешнего мира и явлений общественной жизни. В нее также входят общественно-исторический опыт, научный эксперимент и вся духовно-теоретическая деятельность людей, поскольку человек познает не только материальный мир, явления природы и общества, но и область познания, духовную жизнь людей. Познавая духовную сторону жизни, человек соизмеряет свои выводы не в процессе материального производства, а на практике возникновения, развития и изменения духовной деятельности людей.

В уголовно-процессуальном доказывании общественная практика проявляется, во-первых, в тех конкретных процессуальных действиях и отношениях, которые составляют его (доказывания) содержание, а, во-вторых, в законах и социальном правосознании, в которых сконцентрированы, обобщены и признаны обязательными для исполнения всеми, кому адресованы, многократно проверенные опытом правила, положения и представления о правовой действительности.

Важная роль в познании обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу, принадлежит повседневной личной практике дознавателя, следователя, прокурора, судьи. Расследуя и рассматривая конкретные уголовные дела, каждый из них нарабатывает определенные личные навыки, приемы и способы, которые затем использует в дальнейшей деятельности. Обращается к опыту других, выводам, которые делаются в ходе обобщений следственной и судебной практики. Все это непременно дополняется практикой постоянного применения законов и форм логического мышления, подтвержденных тоже многовековой человеческой практикой. На этой ступени познания в уголовном судопроизводстве вступают в действие и многие другие аспекты накопленных обществом практических знаний и навыков, а также методов, как общих, так и частных.

Таким образом, теория познания «вооружает теорию и практику доказывания диалектическим методом, учит сознательному применению категорий и законов материалистической диалектики в процессе собирания, закрепления, исследования и оценки доказательств».

Большинство из них находило и находит закрепление в уголовно-процессуальном законе, используется в правоприменительной деятельности, в том числе в уголовном судопроизводстве.

Во-первых, уголовно-процессуальное законодательство исходит из объективности существования обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу.

В силу ст. 71 УПК РСФСР субъекты доказывания должны были основывать оценку доказательств на объективном рассмотрении всех обстоятельств дела. Это положение было развито в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. «О судебном приговоре», разъяснения которого не утратили своего значения и в настоящее время. В соответствии с его пп. 3 и 6 при постановлении приговора суд должен дать оценку всем рассмотренным в судебном заседании доказательствам, как подтверждающим его выводы, так и противоречащим этим выводам, как уличающим, так и оправдывающим подсудимого. Согласно ч. 1 ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке не только с точки зрения относимости и допустимости, но и достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела. Другое дело, что в новом УПК РФ, по мнению автора, некоторые важные концептуальные положения, основанные на закономерностях материалистической диалектики, остались на уровне деклараций.

Второе важное требование диалектики, закрепленное в уголовно-процессуальном законодательстве, - требование всесторонности исследования обстоятельств дела. В.И. Ленин применительно к диалектике данное требование сформулировал следующим образом: «Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и «опосредствования». Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения». Данное требование диалектики в прежнем уголовно-процессуальном законе возводилось в ранг важнейшего принципа уголовного процесса (см. ст. 20, 70, 71 и др. УПК РСФСР). Так, согласно ст. 20 УПК РСФСР суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, обязаны были принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявлять как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства. В УПК РФ этого важного концептуального положения четко ни в одной из норм не сформулировано. С определенной оговоркой о данном принципе можно говорить, давая толкование ст. 73 УПК РФ, предусматривающей перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, хотя этот вывод трудно подкрепить какими-либо другими положениями нового уголовно-процессуального закона.

Следующее требование диалектики - системность. Будучи характерной чертой материальной действительности, системность фиксирует преобладание в мире организованности над хаотичностью. Хаотичные изменения резко не отделены от оформленных образований, но в конечном счете включаются в них и подчиняются действию частных и общих законов.

Системность предполагает структурность целого, его деление на части, элементы. «Структурность - это внутренняя расчлененность материального бытия», а структура - «совокупность устойчивых отношений и связей между элементами». Следовательно, знание системности позволяет познавать сущность явлений, событий, расчленяя целое на части и элементы, изучая их связи и отношения. Принцип системности является важным дополнением принципа объективности. К сожалению, по нашему глубокому убеждению, разработчики нового уголовно-процессуального закона в ряде случаев проигнорировали требования данного принципа, что также будет предметом анализа настоящей работы.

В-четвертых, материалистическая диалектика как учение о всеобщей связи и развитии требует изучать предмет в развитии, «самодвижении», изменении. Данное требование, являясь одним из правил диалектического метода познания действительности, - необходимое условие установления истины по уголовному делу. Невозможно установить фактические обстоятельства дела так, как они имели место в действительности, если не учитывать изменения, «неизбежно происходящие как с материальными следами преступления (вещественные доказательства), так и с его идеальными отображениями в сознании людей (свидетельские показания, показания обвиняемого и потерпевшего». Наглядно оно проявляется при оценке доказательств, когда определяются их основные свойства, решаются вопросы о достаточности или недостаточности собранных доказательств при принятии промежуточных и итоговых решений по делу.

В-пятых, основой обеспечения законности и обоснованности принимаемых решений, прав и законных интересов граждан в уголовном судопроизводстве служат положения гносеологии о конкретности истины. «Диалектическая логика учит, - писал В. И. Ленин, - что абстрактной истины нет, истина всегда конкретна». В настоящее время предпринимаются попытки провести ревизию данных положений, сдвинуть действующее законодательство, судебную и прокурорско-следственную практику на релятивистские позиции. Навязывается мнение о том, что в процессе расследования и рассмотрения в суде дела установить истину невозможно. По мнению автора, эти выводы основываются на упрощенных взглядах на теорию познания и теорию доказывания в частности.

Будет ошибкой, если при рассмотрении вопроса о методологических основах уголовно-процессуального познания и доказывания не затронуть проблему о существовании или не существовании принципа партий ноет и нашего мировоззрения и его действии в процессе доказывания.

Представляется неверным распространять названный принцип на процесс уголовно-процессуального познания и доказывания в том виде, как это делалось прежде. Безусловно, практически каждое обстоятельство, устанавливаемое органами следствия и суда, имеет определенный социальный смысл, затрагивающий интересы того или иного класса. Однако трудно согласиться с тем, чтобы «в ходе доказывания каждое обстоятельство исследовалось и оценивалось с партийных позиций, с полным учетом его социально-классового содержания, ибо иначе нельзя правильно уяснить и разрешить существо дела». Напротив, такой подход есть опасное условие встать на путь нарушения другого принципа - принципа объективно с т и. С точки зрения объективной истины и обстоятельств содеянного не имеет значения тот факт, кто совершил преступление - безработный либо министр, состоит данное лицо в какой-либо партии или нет и т.д. Вместе с тем налицо действие данного принципа тогда, когда решаются вопросы о том, на каких закономерностях основываться в процессе уголовно-процессуального познания и доказывания - на научных и диалектических либо на антинаучных идеалистических и метафизических. В этом смысле партийность необходимо признать важнейшей стороной мировоззрения субъектов доказывания, ученых, поскольку она лежит в основе понимания и применения теоретико-познавательных принципов доказывания по уголовным делам.

Использование материалистической диалектики как методологической основы в уголовно-процессуальном познании и доказывании предполагает применение ее основных законов, а также тех категорий, которые имеют важное значение для принятия решения тех или иных вопросов уголовного судопроизводства. «Категории общего и единичного, необходимого и случайного, возможного и действительного, содержания и формы, сущности и явлений, причины и следствия настолько значимы для следователя, прокурора, судей и остальных участников процесса, что без надлежащего их понимания и применения невозможно точно определить ни цель, ни предмет, ни пределы, ни средства доказывания по делу».

Диалектический материализм как метод познания конкретизируется и проявляется в частных и специальных методах исследования. По мнению большинства ученых, уголовно-процессуальное доказывание и отдельные его элементы как методы познания истины в уголовном процессе существенно отличаются как от научного, так и от обыденного познания и доказывания. Это обусловлено рядом обстоятельств, позволяющих отграничить его от того и другого. Отметив, что «уголовно-процессуальное доказывание имеет много общего с научным, теоретическим познанием», Л. Д. Кокорев и Н. П. Кузнецов далее пишут: «Однако между доказыванием и научным познанием есть и существенные различия, обусловленные тем, что процесс установления истины по уголовному делу регламентирован нормами права, облечен в правовую форму». «Доказывание как разновидность познавательной деятельности имеет ту специфику, что оно, - полагает А. Д. Бойков, - урегулировано юридическими нормами, отражающими выработанные наукой и практикой наиболее эффективные способы достижения истины». Процессуальная форма доказывания - это та часть уголовно-процессуальной формы, которая непосредственно относится к созданию правовых предпосылок, обеспечивающих полноту, всесторонность и объективность исследования обстоятельств дела, являющихся залогом истинных выводов и справедливых решений по делу.

Исследуя проблему цели доказывания в уголовном судопроизводстве, Ю. К. Якимович по данному поводу пишет: «Уголовно-процессуальное познание основывается на общих закономерностях познавательной деятельности, но при этом имеет существенные особенности. 1. Реализуется в строгом соответствии с уголовно-процессуальным законом, который регламентирует все его стороны. Закон фиксирует границы познания (предмет и пределы доказывания), его способы и средства, круг субъектов, его осуществляющих. Знания, полученные с нарушением УПК, признаются ничтожными, не имеющими силы для принятия решений по уголовному делу. 2. Носит прерывный характер, ограничивается процессуальными сроками, предметом и пределами доказывания. 3. Ориентировано на обстоятельства прошедшего, в силу чего достаточно опосредовано. В этом его сложность, - добавляет автор, - но это придает ему большую объективность».

Соглашаясь с большинством выводов Ю. К. Якимовича, уместно отметить, что опосредованность уголовно-процессуального доказывания обусловливается не тем, что ориентировано на обстоятельства происшедшего события, а тем, что указанные обстоятельства устанавливаются на основании доказательств, содержащих сведения об имевшем место в прошлом событии. В этой связи уместно сослаться на вывод, к которому пришел В. А. Азаров. «Уголовно-процессуальное доказывание, - пишет он, - подчиняясь законам логики, заимствуя у гносеологии целый ряд инструментов исследования, все же существенно отличается как от научного, так и от общечеловеческого познания. В уголовном процессе свой предмет изучения, специфические субъекты, особые процедуры и пути установления искомых фактов и обстоятельств. Поэтому в рамках уголовного дела правильнее говорить исключительно о регламентированном УПК РСФСР уголовно-процессуальном доказывании, «впитавшем» в себя закономерности логики».

Учитывая результаты выше проведенного анализа, мнения других ученых-процессуалистов, можно, на наш взгляд, выделить следующие отличительные признаки уголовно-процессуального доказывания.

1. Уголовно-процессуальное познание и доказывание носят ретроспективный характер. То есть они направлены на установление обстоятельств, имевших место в прошлом.

2. Уголовно-процессуальное доказывание осуществляется опосредованным путем. Это находит выражение в том, что субъект доказывания делает промежуточные и итоговые выводы опосредованно. Иначе говоря, не на основе своих восприятий обстоятельств общественно опасного деяния, а на основе собранных доказательств, оценивая их по правилам, установленным уголовно-процессуальным законом. Во-вторых, в том, что доказывание в уголовном процессе - это выведение знания из знания.

3. Доказывание и познание в уголовном процессе имеют свой специфический предмет. Им является совокупность обстоятельств общественно-опасного деяния, предусмотренных в законе, и иных обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела.

4. Уголовно-процессуальное доказывание строго регламентировано законом. Оно осуществляется на основании и с помощью доказательств, а также в порядке, определенном уголовно-процессуальным законом.

5. Доказывание в любом случае предполагает сочетание двух видов деятельности - мыслительной и практической по собиранию, закреплению, проверке и оценке доказательств. Поэтому доказывание по уголовному делу принято рассматривать как единство познавательной и удостоверительной сторон. Для научного и обыденного познания и доказывания это не обязательно. Они могут осуществляться только посредством, например, мыслительной деятельности.

6. Уголовно-процессуальное познание и доказывание ограничено сроками, установленными законом. Для других видов познания (научного и обыденного) законодательно сроки, как правило, не определены.

7. Уголовно-процессуальное доказывание производится в конечном счете в целях осуществления правосудия. Поэтому любое следственное действие должно воплощаться в определенную процессуальную форму, а выводы и решения оформляться процессуальным актом (постановлением, определением, приговором и т.д.) с тем, чтобы суд мог проверить, дополнить, оценить собранные материалы и свершить акт правосудия.

Перечисленные особенности не исключают, а, напротив, предполагают применение частных методов, таких как наблюдение, описание, измерение и вычисление, анализ, эксперимент, идентификация, моделирование и некоторые другие.

Не имеет смысла останавливаться на каждом из этих методов подробно. Они используются во многих отраслях науки, достаточно подробно описаны и в философии, и в юридической литературе. Подчеркнем лишь, что их применение в уголовном судопроизводстве имеет свои особенности, обусловленные указанной выше спецификой. С другой стороны, эти особенности недопустимо использовать для того, чтобы в связи с какой-либо необходимостью придать забвению общие методологические начала познавательной и доказательственной деятельности в уголовном процессе. В частности, это касается правового регулирования вопросов о допустимости и недопустимости доказательств, где без всякого сомнения необходимо учитывать и, более того, непосредственно опираться на закономерности, являющиеся методологической основой теории и практики познания и доказывания. С учетом сказанного, думается, что дальнейшее развитие науки и техники, внедрение ее последних достижений в процесс доказывания по уголовному делу позволит расширить перечень данных методов, повысить надежность удостоверительной составляющей, а следовательно, усилить гарантии, обеспечивающие допустимость доказательств, возможность их использования в уголовно-процессуальном доказывании. Это, безусловно, будет способствовать более эффективному решению задач уголовного судопроизводства и достижению целей доказывания по уголовному делу, т.е. тех проблем, которые имеют немаловажное методологическое значение и требуют специального исследования.

Автор: Балакшин В.С.