Правовой статус различных групп населения в прусском праве

Нормы о статусе различных групп населения, содержащиеся в грамотах и других источниках, отражали многообразие существовавших в тот период социальных и правовых категорий. Мы начнем рассмотрение этого вопроса с главной опоры ордена в Прусских землях - немецких колонистов.

Основными источниками, позволяющими судить о статусе немцев в Пруссии, служат привилегии, и прежде всего КГ. В территориальном отношении ее действие распространялось в первую очередь на города Кульм и Торн с их округой. Соответственно грамота была адресована различным группам колонистов - прежде всего горожанам, но также сельским жителям, которых предполагалось расселять на пожалованных городу землях. Кроме того, последние три статьи памятника распространяются на всю Кульмскую землю и тем самым предназначены для неопределенного круга лиц.

Сходны по содержанию, хотя и уже по действию в пространстве и другие учредительные грамоты городов, прежде всего Эльбингская (1246).

Рассмотрим подробнее правовой статус упоминаемых в грамотах категорий населения. Это, прежде всего горожане (cives) и «перегрины» (peregrini). Оба этих термина требуют пояснений.

Понятие civis в средневековом праве означало горожанина в узком смысле, т.е. полноправного члена городской общины. Этот статус предполагал постоянное проживание в городе, владение собственным домом, несение городских повинностей (прежде всего уплату налогов в пользу городских властей), а также обычно занятие ремеслом или торговлей в рамках одной из городских корпораций (цехов, гильдий). Именно в этом смысле и используется указанный термин в КГ (ст. 2, З), а также в Эльбингской грамоте. В средневековой терминологии, наряду с латинским термином civis, употреблялось также латинизированное немецкое слово burgensis - «бюргер». В прусских источниках оно стало встречаться со второй половины XIII в. В интересующую нас эпоху совокупность горожан в узком смысле слова (cives) в источниках городского права (прежде всего в учредительных грамотах) обычно противопоставлялась массе прочих жителей (называемых incolae или habitatores), которые постоянно проживали в городе, но не были полноправными членами общины. Однако в прусских источниках термины incolae и habitatores означают, скорее, не группу неполноправных жителей, а всю совокупность городского населения, что подтверждается и текстом преамбулы к КГ, говорящей именно о «жителях» городов. Следует также иметь в виду, что в Пруссии грань между бюргерами и жителями была не такой отчетливой, как в землях рейха. Первая причина этого заключалась в значительной унификации статуса колонистов благодаря ряду норм КГ, воспроизведенных позднее в грамотах других общин. Вторая причина была связана с тем, что города (особенно в Западной Пруссии) имели обширные сельскохозяйственные владения, а сидевшие на этих землях свободные крестьяне играли заметную роль в городской жизни.Другая группа лиц, упомянутая лишь в тексте КГ, - «перегрины». Статус этой группы не вполне ясен. В римском праве термин peregrini означал, как известно, свободных граждан другого государства, праву которого они подчинялись. Лишенные первоначально правовой защиты, перегрины постепенно улучшили свое положение благодаря международным договорам соответствующих государств с Римом. В юстиниановском праве Перегринами считались уже только союзные Римской империи варвары и чужеземцы, временно проживающие в ней. В средневековой латыни слово peregrinus стало означать не только чужеземца, но также паломника (отсюда русское «пилигрим») и крестоносца.

О статусе перегринов, упомянутых в КГ, в литературе высказывались различные мнения. Так, была предложена гипотеза, согласно которой речь в КГ действительно шла о каких-то паломниках. Однако это предположение представляется малоубедительным. А. Земрау полагал, что под Перегринами понимались постоянные неполноправные жители, т.е. ставил знак равенства между peregrini и habitatores. Более вероятно, однако, что Перегринами называли прибывших из различных стран участников крестового похода в Пруссию (их помощь была важной для ордена в первый период завоевания края), а также тех колонистов, которые временно оседали в Кульме и Торне, намереваясь впоследствии переселиться на иные земли в орденских владениях. Их противопоставление горожанам (cives) могло означать, что они проживали вместе с ними, но, не будучи постоянными членами городской общины, не имели и бюргерских прав (права иметь своих представителей в городских органах власти, самостоятельно заниматься в городе ремеслом и т.п.). Более точно определить их правовой статус, сопоставив его, например, с положением некоторых категорий лиц, упоминаемых в «Саксонском зерцале», в настоящее время не представляется возможным. Но, во всяком случае, это не были упоминаемые в средневековом праве «гости», т.е. иногородние купцы, прибывшие в город по торговым делам. Сейчас трудно с уверенностью сказать, почему в редакции 1233 г. «перегрины» упомянуты только в связи с Кульмом. Можно лишь предположить, что в тот период Торн служил для них транзитным пунктом, и они не задерживались там надолго.

Еще одна группа населения - так называемые «феодалы» (feodales). Эта категория лиц упомянута в тексте КГ в ст. 5 и в перечне свидетелей. В первых немецких переводах грамоты термин передавался двояко - lehnlute, т.е. ленники, и lantlute, т.е. «земские люди». Такой разнобой давал повод и для различных толкований. А. Земрау полагал, что речь действительно идет о каких-то ленниках, проживающих в Кульме и Торне. Однако в литературе эта точка зрения подверглась критике. Большинство авторов склонялось к тому, что «феодалы» образовывали особую группу городского населения, которая владела земельными участками в Кульмской земле, но не несла по отношению к ордену ленных обязанностей в собственном смысле слова, т.е. не входила в систему феодальной иерархии. К этой группе относились те жители, которые подпадали под действие ст. 17-18 КГ, уплачивая за предоставленные в наследственное владение участки денежный чинш и неся за них военную службу в ополчении. Вопрос об их сословном статусе несколько прояснился благодаря исследованию персоналий «феодалов», перечисленных среди свидетелей. Как оказалось, они были выходцами из рыцарских семей. Как отмечал Г. Киш, вопрос о том, в какой мере они были подсудны городскому суду, из-за недостатка сведений остается открытым. Известно, однако, что по делам о наделах, предоставленных таким горожанам на условиях службы ордену, правосудие вершили не городские, а орденские власти (ср. ст. 18 КГ). В этом проявлялся двойственный статус указанной группы колонистов. Мариан Дыго, рассмотревший вопрос об упоминаемых в КГ «феодалах» в более широком европейском и восточнонемецком контексте, подчеркивает, что статус этой группы типологически сходен со статусом министериалов или горожан-ленников, составлявших заметную прослойку в составе немецкого бюргерства XIII в. Орден, по-видимому, рассчитывал на то, что прибывающие в Пруссию крестоносцы рыцарского происхождения (свободные рыцари и мини-стериалы) будут охотно селиться в городах, если им будет гарантировано сохранение их правового статуса. И хотя при этом не всегда удавалось избегать трений между различными группами горожан, в целом расчет тевтонцев оправдался. О такой политике ордена говорит, в частности, уже упоминавшаяся грамота властям и жителям Любека от 27 апреля 1261 г., изданная в связи с основанием Мемеля. Орден обещал предоставлять переселенцам в лен земли, принадлежавшие ранее убитым куршам-вероотступникам. Будучи заинтересован в формировании надежной военной силы, орден обещал, что всякий рыцарь или «честный бюргер», прибывший с конем, закованным в броню, вправе рассчитывать на получение максимального надела в 40 саксонских гуф. Помимо таких нормативных актов, рассчитанных совместно на горожан и рыцарей, в Пруссии имелись и грамоты индивидуального действия, адресованные отдельным немецким рыцарям. Применительно к ним в этих документах употребляется термин vir nobilis, т.е. «знатный (или благородный) муж». С другой стороны, в грамоте для польского рыцарства Кульмской земли говорится р «рыцарях, которые... пришли в нашу землю» (rittheren, die... in unser land qwomen). Следует иметь в виду, что соотношение между понятиями «благородный» (nobilis) и «воин» (miles) на протяжении средневековья неоднократно менялось. Если во Франции рыцарство и знать в общем сливаются еще к началу XII в., то в Священной Римской империи этот процесс происходит не ранее XII- начала XIII столетия. Изучение персоналий этой категории колонистов говорит о том, что в подавляющем большинстве они происходили из числа мелкого рыцарства, зачастую из вчерашних министериалов, искавших в Пруссии шанса повысить свой статус и укрепить имущественное положение. Аналогичная черта была характерна для рыцарства и в соседних ливонских владениях Тевтонского ордена. Еще одна категория жителей, чей статус получил отражение в анализируемых памятников - местное прусское население. Основным источником, определившим его правовое положение, стал Христбургский договор. Как уже упоминалось, он юридически закреплял свободу крещеных пруссов и предоставлял им довольно широкие имущественные права. Судьба этих привилегий складывалась непросто. В 1260 г. началось новое восстание пруссов (продолжавшееся до 1273 г.), в котором не участвовали только Кульмская земля и Помезания. Орден счел, что в связи с восстанием пруссы потеряли предоставленные им ранее привилегии и отныне он вправе в индивидуальном порядке решать вопрос о статусе и правах отдельных пруссов. О том же пишет и «Хроника земли Прусской» (III.220): «Кто бы ни обратился к вере Христа, оставив идолопоклонство, братья милостиво обращаются с ним, и вот как. Если он знатен и происходит из рода нобилей, то ему даются земли в свободное владение и в таком количестве, что он может жить приличествующе положению своему; если он не знатен, то он и сам служит братьям по доселе соблюдаемому обычаю земли Прусской; разве что с достойными награды или порицания поступают по-другому. Вот почему в земле Прусской много новообращенных, предки которых происходили из знатного рода, они же из-за своего зла, содеянного против веры и христиан, были признаны незнатными; другим же, чьи родители были незнатными, за верное служение, оказанное вере и братьям, дарована была свобода».

Как можно видеть, прусское население разделилось в итоге на две большие группы: лично зависимых прусских крестьян и свободных пруссов - «вольных людей» (Freien). В свою очередь, «вольные люди» делились на две категории. Выходцы из числа племенной знати, так называемых «прусских королей» и «байоров» (bajoren, nobiles - ср. русское «боярин») были приравнены к «большим вольным людям» (groBe Freien) из немцев. Почти все они получили КП или по крайней мере близкое к нему «Магдебургское право для обоего пола». Как свидетельствуют упомянутые выше грамоты прусским нобилям, представители племенной верхушки порою получали с согласия орденских властей неограниченную власть над соплеменниками, с правом вершить суд над ними и выносить смертные приговоры - привилегия, от которой орденские власти отказывались редко. С историко-правовой точки зрения представляет интерес и такое явление, как предоставление отдельным свободным пруссам права на получение вергельда в случае убийства. Одна из старейших грамот такого рода была выдана еще в 1261 г. Вергельд не был известен прусскому обычному праву и вводился по немецкому образцу, с учетом сложившейся у пруссов социальной структуры. За убийство прусса из числа высшей племенной знати вергельд составлял 60 марок, из числа остальных нобилей - 30 марок и из числа простых общинников - 16 марок. Предоставление права на вергельд, могло осуществляться, также независимо от пожалования пруссам немецкого права и было одним из путей поощрения отдельных прусских семейств. Со временем размер вергельда иногда даже увеличивался, что отражало, очевидно, повышение статуса соответствующих пруссов. Таким образом, эта группа пруссов вошла в состав правящего сословия и слилась впоследствии с другими группами прусского дворянства.

Вторую категорию «вольных людей» образовывали так называемые «малые вольные люди» (kleine Freien), получавшие обычный по размерам крестьянский надел. Они, как отмечает хронист, превратились в своеобразное служилое сословие. Землю они получали без права наследования. Эта категория пруссов сыграла впоследствии заметную роль в сельской колонизации страны.

Поскольку Кульмская земля и Помезания не были затронуты восстанием, им был сохранен привилегированный статус. В Кульмской земле к середине XIII в. доля прусского населения была невелика, поэтому основное значение прусские привилегии сохранили в Помезании и нескольких смежных комтурствах с компактным прусским населением. Жившие там пруссы имели личную свободу, право на ограниченное самоуправление под началом сельского старосты и привилегии в области наследственного права (члены семей, не призываемые обычно к наследованию, могли сохранить за собою доставшееся им имущество при условии уплаты властям специального налога). Именно в Помезании был составлен свод обычного права пруссов, известный под названием Помезанской правды и отражающий статус коренных жителей этой земли. В остальных землях пруссы не имели привилегированного статуса. Большая часть пруссов оказалась поэтому в положении лично зависимых крестьян, которые несли тяжелые и юридически, как правило, не ограниченные повинности в пользу ордена и епископов (барщина, оброк, строительство замков, военная служба и др.). Вне Помезании орден практиковал предоставление привилегий отдельным пруссам - освобождение от барщины, пожалование земли с правом свободного наследования (что означало их личную свободу) и др. В некоторых случаях пруссы получали даже привилегии на КП. Однако всякое подобное пожалование осуществлялось в сугубо индивидуальном порядке. Характерно, что подобные привилегии, как правило, выдавал лично гохмейстер, тогда как обычно грамоты на землевладение выдавались комтурами. Большая же часть прусских деревень не получала от ордена никаких грамот, что отражало непривилегированный, во многом бесправный статус их жителей. Деревней обычно управляло назначенное орденом лицо из пруссов, не имевшее никаких особых прав. Как можно видеть, уже в XIII столетии в Пруссии сложилась довольно развитая система норм, регулировавших правовой статус жителей и одновременно отражавших специфику края с его сложным по этническому составу населением.

Автор: Рогачевский А.Л.