Обжалование в суд решений о выдаче в лица Российской Федерации

Принятая 04 ноября 1950 года и вступившая в силу 03 сентября 1953 года Европейская Конвенция «О защите прав человека и основных свобод», в статье 6 провозгласила право каждого человека на справедливое судебное разбирательство. В соответствии с частью 1 статьи 17 Основного закона Российского государства - Конституции Российской Федерации, принятой всенародным голосованием 12 декабря 1993 года, в России признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права. Исходя из этого положения, часть 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации гарантирует каждому лицу судебную защиту его прав и свобод.

Эта гарантия последовательно раскрыта и в действующем Федеральном законе РФ «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» от 27 апреля 1993 года (с учетом изменений от 15 ноября 1995 года). Почему же законодатель делегировал данную функцию именно такому органу, как суд?

Как представляется, потому, что суд занимает совершенно особое место в системе правоохранительных органов российского государства: «...суд не зависим и подчиняется только закону;... работает на профессиональной основе;... в суде обеспечивается гласность, личное участие каждого в процессе и др.». Потому, что «Судебные органы решают переданные им дела беспристрастно, на основе фактов и в соответствии с законом, без каких-либо ограничений, неправомерного влияния, побуждения, давления, угроз или вмешательства, прямого или косвенного, с чьей бы то ни было стороны и по каким бы, то ни было причинам».

В конечном итоге «по существу идея суда стоит обособленно от государства». Традиционно, еще в период дореволюционной истории Российского государства считалось, что «Суд есть явление, связанное только с правом. Он стоит вне государства, а порою и над ним». Таким образом, суду отдано предпочтение как некоему особому привилегированному органу, поскольку «Судебная власть в системе иных ветвей власти самостоятельна и полновесна и в силу своего высокого статуса, компетентности, авторитетности, именно она должна гарантировать обеспечение конституционных прав и свобод личности, в том числе и в сфере уголовного судопроизводства». Впрочем, позиция российского законодателя по данному вопросу полностью согласуется с традициями международно-правового опыта.

Например, если обратиться к положениям такого международного договора, как Минская конвенция «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» от 22 января 1993 года, то уже в статье 1 провозглашено право любого лица, являющегося гражданином одной из стран-участниц Конвенции пользоваться одинаковой правовой защитой с гражданами России, а именно, свободно и беспрепятственно обращаться за защитой своих прав и охраняемых законом интересов в суды, прокуратуру, органы внутренних дел, а также в иные учреждения Российской Федерации. При этом на первое место поставлен именно суд, поскольку судебная власть есть еще и «дополнительная гарантия защиты конституционных прав гражданина от беззакония и произвола должностных лиц». Что касается стран дальнего зарубежья, то во многих из них роль суда применительно к вопросам о выдаче лиц является главенствующей. Показательным примером тому может служить выдержка одной из публикаций в средствах массовой информации относительно скандального процесса по выдаче известного политического деятеля: «...правовой основой экстрадиции являются нормы международного права, предполагающие взаимную экстрадицию преступников... Реализацию же требования о задержании подозреваемого и решения вопроса об экстрадиции принимает суд. Его решение может быть обжаловано в высшие судебные инстанции».

С учетом существенного расширения права граждан на судебную защиту, в России возникла необходимость реформирования национального уголовно-процессуального закона, в котором имелся ряд существенных пробелов, вызывавших «конфликтный симбиоз» интересов личности и государства. Эти пробелы в законе отчасти были обусловлены историческим аспектом развития государства, поскольку перед органами советского правосудия не стояла в качестве приоритетной задача защиты прав человека, т.к. личность при тоталитарном режиме не была самодовлеющей ценностью. На современном же этапе развития российского государства, а именно, учитывая сближение России с другими странами мира, вступление в Совет Европы, возникла необходимость в более внимательном изучении международных стандартов в области прав человека. Поэтому требовалось существенное обновление законодательства и приведение его в соответствие с нормами международного права и с международными стандартами в области прав человека. Для российского уголовно-процессуального права эта проблема имела особую актуальность.

Здесь под международными стандартами понимался наработанный годами международно-правовой опыт в области прав и свобод человека, некие общепризнанные нормы и гарантии стран романо-германской системы права. И в первую очередь речь шла о странах Европы: «включение Европейских стандартов по правам человека в российскую правовую систему существенно повышает меру ответственности всех существующих механизмов, обеспечивающих правовую защиту человека и гражданина, включая и уголовную юстицию». Однако помимо уже существующих механизмов, в целях устранения хотя бы наиболее серьезных несоответствий российского законодательства европейским стандартам, акцентировалось внимание на том, что в ближайшие сроки необходимо было подготовить и принять новые внутригосударственные нормативно-правовые акты, а также внести существенные изменения и дополнения в действующие. При этом ни в коей мере не оспаривалась значимость Европейской конвенции «О защите прав человека и основных свобод» 1950 года, однако справедливо отмечалось, что данная Конвенция «закладывает сравнительно общие основы защиты прав человека. Она напоминает скорее внутригосударственные акты конституционного типа, а не конкретные законы или кодексы», поэтому без реформы внутреннего национального российского законодательства, дело не сдвинулось бы с «мертвой точки».

Серьезная законодательная реформа с включением различных нововведений, изменений и преобразований была необходима, в том числе для определения новых целей и задач, стоящих перед правосудием, а также методов их реализации.

Ведя речь о судебной реформе, Президент Российской Федерации указывал на то, что изменения должны коснуться не только организации работы судов, но, прежде всего, процедур, обеспечивающих защиту прав личности и доступность правосудия. На данное обстоятельство обращалось внимание и Председателем Верховного Суда РФ, отмечавшим, что судебную реформу необходимо продвигать «...особенно в вопросах расширения доступа граждан к правосудию, приближения судебной защиты к стандартам Европейского Суда, в поиске новых возможностей совершенствования судопроизводства». Серьезностью и глобальностью поставленных вопросов в целом, были обусловлены затянувшиеся на несколько лет сроки реформирования уголовно-процессуального закона, который, наконец, должен был урегулировать основные положения, регламентирующие институт выдачи лица в российском уголовном судопроизводстве для уголовного преследования или исполнения приговора, включая вопросы обжалования решения о выдаче.

В преддверии принятия нового Уголовно-процессуального кодекса РФ констатировалось: «Конституционный Суд РФ неоднократно признавал не соответствующими Конституции РФ, как отдельные положения УПК РСФСР, так и целые его институты, а суды непосредственно применяли положения Конституции РФ.

Несмотря на значимость вносимых изменений, они все же не позволили окончательно сформировать процессуальный закон, способный соответствовать стандартам, которые присущи правовому государству... ситуация требовала скорейшего принятия совершенно нового процессуального закона, который в полной мере основывался бы на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах международного права». Главным же критерием оценки разработанного Проекта Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации было «наличие уголовно-процессуальных гарантий как системы правовых средств обеспечения успешного решения задач правосудия и охраны прав и законных интересов его участников». И здесь институту судебного обжалования действий и решений должностных лиц уделялось особое значение.

Применительно к данному институту, еще ранее, в начале 90-х годов XX столетия, в период действия Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, отмечалось, что «несмотря на большое практическое значение института обжалования в досудебном уголовном судопроизводстве, многие его стороны недостаточно глубоко и детально разработаны и изучены в юридической литературе, а некоторые положения не имеют вообще теоретического обоснования».

В этой связи рассматривался уже и более узкий вопрос российского уголовного судопроизводства, касающийся выдачи лица для осуществления уголовного преследования или исполнения приговора.

Так, Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Лаптев П. в своем выступлении на V Всероссийском съезде судей констатировал: «Вот что у нас произошло в Федеральном Собрании. Ратифицировали две европейские конвенции, связанные с Европейским Судом (о выдаче и об оказании правовой помощи), но забыли, что надо срочно внести изменения в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. В Государственной Думе забыли о том, что теперь у нас только суд определяет в конечном итоге - выдавать или не выдавать того или иного человека другому государству. Как обжаловать в суде решение прокуратуры о выдаче? Правовых норм нет, единственный способ - применить аналогию». Однако проблема со временем все же разрешилась, и судебный контроль за законностью решений о выдаче нашел свое четкое отражение в положениях вступившего в законную силу 01 июля 2002 года Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В УПК РФ законодатель внес принципиальные изменения, расширив объем полномочий суда и, тем самым, существенно увеличив роль данного правоохранительного органа. По этому поводу отмечено: «Законодательное предоставление суду процессуальных полномочий по рассмотрению и разрешению жалоб на действия (бездействие) и решения... прокурора, проявление тенденции к расширению оснований и предмета судебного обжалования, развитие законодательства, побуждают совершенно по-новому оценить деятельность суда...»?

В частности, Уголовно-процессуальный кодекс РФ регламентирует судебный порядок обжалования решения Генерального прокурора Российской Федерации или его заместителя о выдаче лица для уголовного преследования или исполнения приговора.

Так, в соответствии со статьей 463 УПК РФ, решение, принятое Генеральным прокурором Российской Федерации либо его заместителем о выдаче лица, может быть обжаловано данным лицом или его защитником в суд в течение 10 суток с момента получения уведомления о принятом решении.

Прокурора, в свою очередь, законодатель обязывает в течение 10 суток направить в суд материалы, подтверждающие законность и обоснованность принятого решения о выдаче лица другому государству (по всей видимости, законодатель имел в виду все документы, собранные в ходе проведенной экстрадиционной проверки и приобщенные к материалу данной проверки).

Таким образом, законодатель определяет, что решение даже первого лица соответствующего компетентного органа страны, а именно Генерального прокурора РФ, не является истиной в последней инстанции, и предоставляет задержанному лицу полноценную реализацию его права на судебную защиту внутри государства, являющегося запрашиваемой стороной (т.е. в рамках российского уголовного судопроизводства).

При этом данное лицо, не являющееся гражданином Российской Федерации, никоим образом не ущемляется в своих правах: при проведении всех процессуальных действий получает бесплатную квалифицированную юридическую помощь на тех же условиях, что и российские граждане. Впрочем, положение о том, что доступ к правосудию имеет любое лицо, стало уже общим принципом уголовного процесса. Поскольку «Конституция РФ установила для иностранцев и для лиц без гражданства (аполидов, апатридов) национальный режим... все законодательные положения, гарантирующие судебную защиту гражданам России, распространяются также на иностранцев и лиц без гражданства».

Для граждан стран СНГ, являющихся участницами Минской конвенции «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» от 22 января 1993 года, также предусмотрены дополнительные льготы, связанные с освобождением от уплаты и возмещения судебных пошлин и издержек.

Что касается десятисуточного срока обжалования судебного решения, то стоит отметить, что данный срок является традиционным для современного российского уголовного судопроизводства, и можно предположить, что он избран законодателем по аналогии со сроком обжалования приговора суда и ряда других судебных документов (постановлений и определений).

В соответствии с требованиями УПК РФ, такой упоминавшийся выше подзаконный нормативный акт, как Указание Генерального прокурора РФ № 32Y35, аналогичным образом, обязывает прокуроров на местах в срок до 10 суток со дня обжалования выдаваемым лицом решения Генерального прокурора Российской Федерации или его заместителя о выдаче, направлять в суд субъекта Российской Федерации материалы, подтверждающие законность и обоснованность принятого решения, уведомлять прокуратуру субъекта РФ о направлении в соответствующий суд жалобы и материала, подтверждающего обоснованность принятого решения. Применительно к механизму направления жалобы, в статье 463 УПК РФ прямо указывается, что в том случае, когда лицо, в отношении которого принято решение о выдаче, находится под стражей, обязанность получения жалобы, незамедлительного направления ее в соответствующий суд и уведомления об этом прокурора, возлагается на администрацию учреждения, в котором запрашиваемое лицо содержится под стражей. Здесь также действует общее правило, обязывающее сотрудников администрации ГУИН Министерства Юстиции Российской Федерации (в частности, сотрудников администрации следственных изоляторов) заниматься вопросами переписки содержащихся в данных учреждениях лиц с правоохранительными органами.

На содержащихся под стражей на территории Российской Федерации, числящихся в международном (межгосударственном) розыске иностранных граждан, равно как и на лиц без гражданства, в отношении которых решается вопрос о выдаче для уголовного преследования или исполнения приговора, распространяется действие Федерального закона РФ от 21 июня 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

В соответствии с этим законом, поданные на решение о выдаче жалобы не подлежат цензуре и направляются адресату в запечатанном пакете. Администрация учреждения, в котором лицо содержится под стражей, в обеспечение оперативности последующей процедуры рассмотрения, обязана направить поданную жалобу не позднее следующего за днем подачи рабочего дня. При этом необходимо учитывать, что факт обжалования решения Генерального прокурора или его заместителя автоматически приостанавливает выдачу лица, находящегося на территории Российской Федерации, до вступления в законную силу соответствующего судебного решения.

Таким образом, Генеральная прокуратура Российской Федерации в лице самого Генерального прокурора либо его заместителя, выполняя основные, ведущие функции при осуществлении процедуры выдачи, в конечном итоге связана судебным решением, поскольку в силу пункта 5 части 1 статьи 464 УПК РФ, выдача лица не допускается, если имеется вступившее в законную силу решения суда о наличии к выдаче данного лица препятствий.

Вместе с тем, следует отметить, что указанное основание не известно ни одному из международных договоров Российской Федерации (в том числе таким наиболее применимым на практике многосторонним международным договорам, как Европейская конвенция «О выдаче» от 13 декабря 1957 года и Минская конвенция «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года).

В этой связи нельзя не согласиться с мнением Бойцова А.И. о том, что «судебное решение не носит... характера самостоятельного материального основания для отказа в экстрадиции, предполагая лишь возможность установления такового особым органом - судом...»

Это означает, что подобное решение суда базируется именно на одном (или сразу на нескольких) из уже установленных в конкретном международном договоре либо в национальном уголовно-процессуальном законе оснований, препятствующих выдаче лица для уголовного преследования или исполнения приговора.

Вместе с тем, как представляется, включение данного основания в общий перечень оснований для отказа в выдаче лица, приведенный в статье 464 УПК РФ, было необходимо законодателю сугубо с практической точки зрения, для удобства применения единой статьи на все случаи вынесения соответствующих процессуальных решений.

Рассматривая институт судебного обжалования в Российской Федерации, в аспекте судебного контроля за законностью и обоснованностью решений Генерального прокурора РФ либо его заместителя о выдаче лица для уголовного преследования или исполнения приговора, следует еще раз подчеркнуть, что данный институт на сегодняшний день все еще является нововведением, поэтому «...в силу его новизны достаточно сложен, не разработан теоретически и вызывает много вопросов при практическом применении». Этот новый институт обжалования решения Генерального прокурора Российской Федерации либо его заместителя, с учетом его специфики (применение норм международного права в рамках российского уголовного судопроизводства) и всей ответственности процедуры, ввиду непосредственного затрагивания вопросов международных отношений России с иностранными государствами, изначально действительно вызвал некий резонанс, поскольку многие практикующие юристы - судьи, прокуроры, адвокаты и следователи не были в полной мере по данному вопросу подготовлены.

С учетом сложившейся ситуации, на Всероссийском совещании судей, состоявшемся 24 декабря 2002 года в г. Москве, были разработаны специальные рекомендации о применении общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров. В том числе, Верховному Суду РФ и Генеральной прокуратуре РФ предложено рассмотреть вопрос о внесении корректив в программы повышения квалификации судей, прокурорско-следственных работников, других категорий юристов, с введением спецкурсом или тем о применении в практической деятельности общепризнанных принципов и норм международного права, а также положений соответствующих международных договоров Российской Федерации. Аналогичные рекомендации относительно внесения изменений в программы обучения высших учебных заведений даны и Министерству образования РФ.

Ввиду сохранения актуальности проблемы, в целях обеспечения правильного и единообразного применения судами международного права при осуществлении правосудия, 10 октября 2003 года Пленумом Верховного Суда Российской Федерации судьям на местах даны соответствующие указания и разъяснения в Постановлении № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации».

Как уже отмечено юристами, рассматриваемое Постановление Пленума Верховного Суда РФ закрепляет известный судебной практике, традиционный постулат о примате международного права: «Суд учитывает, что общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры России имеют преимущество перед национальными законами в случае противоречия международно-правовых норм и законодательства». Кроме того, в пункте 5 настоящего Постановления, разъясняется, что международные договоры, которые имеют прямое и непосредственное действие в правовой системе Российской Федерации, применимы судами при рассмотрении жалоб на решения о выдаче лица, обвиняемого в совершении преступления. Подобная ссылка в контексте рассматриваемого Постановления представляется совершенно необходимой, поскольку институт обжалования в суд решения Генерального прокурора Российской Федерации либо его заместителя о выдаче лица по запросу правоохранительных органов иностранного государства, для осуществления в отношении данного запрашиваемого лица уголовного преследования или исполнения приговора, сближает содержание ряда общепризнанных принципов, норм международного права и международных договоров России (как части ее правовой системы), с Конституцией РФ и национальными уголовным и уголовно-процессуальным законами.

Постановление находит свое практическое применение и при осуществлении судебного контроля, направленного на защиту прав, свобод и законных интересов лиц, участвующих в процессе оказания международной правовой помощи по уголовным делам, в том числе и такой ее разновидности, как выдача лица.

Вместе с тем, следует учитывать, что подобные широкие полномочия, заключенные в контрольной функции суда, применительно к институту выдачи лица в рамках российского уголовного судопроизводства, ни в коей мере не дублируют и тем более не подменяют собой прокурорский надзор. Как совершенно верно определено, сущность данного вида судебного контроля заключается «в проверке судом в пределах своих полномочий законности и обоснованности решений, принимаемых компетентными органами и должностными лицами, и совершаемых ими действий при осуществлении правоприменительной деятельности в сфере международной правовой помощи по уголовным делам».

Автор: Косарева, А. Е.