19.12.2011 55785

Мошенничество в виде приобретения права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием

 

Диспозиция ч. 1 ст. 159 УК РФ выделяет специальную разновидность мошенничества - приобретение права на чужое имущество.

Широкое понимание имущества в качестве предмета преступлений против собственности, включающее в себя в числе прочего и имущественные, в том числе обязательственные права, влечет за собой столь же широкое понимание «приобретения права на имущество». Таковым считается получение имущественных прав, связанных не только с владением, пользованием и распоряжением имуществом, но и с имущественными требованиями, возникающими между участниками гражданского оборота, то есть приобретением любых гражданских прав, имеющих экономическое содержание, включая также и имущественные права на работы, услуги, результаты творческой деятельности.

Некоторые авторы считают, что приобретение права на имущество предполагает посягательство исключительно на отношения собственности: Право на имущество - это юридическая категория, включающая в себя определенные правомочия собственника, то есть права владения, пользования и распоряжения принадлежащим ему имуществом. Причем право на имущество не может быть идентифицировано с имущественными правами. В статьях Уголовного кодекса, где в качестве предмета преступления названо имущество, под ним следует понимать только совокупность вещей, включая деньги и ценные бумаги. Имущественные обязательства в принципе не могут быть предметом не только хищения, но и преступного посягательства вообще. Имущественные права могут выступать в качестве предмета преступлений против собственности, но не хищений, а такого преступления, как причинение имущественного ущерба собственнику путем обмана или злоупотребления доверием, ибо материальный ущерб выражается в данном случае в виде непередачи должного. Таким образом, предметом хищения, прежде всего, выступают вещи.

Данная точка зрения представляется сомнительной, поскольку она противоречит диспозиции ст. 159 УК РФ и не отвечает на вопрос о том, как следует квалифицировать преступные деяния, посягающие на «приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием». Кроме того, рассматриваемое понятие «объемлет всякое право на имущество в смысле вещи, включая как вещные, так и обязательственные права». В этой связи мы придерживаемся позиции тех авторов, которые считают, что предметом мошенничества, помимо имущества, является также право на имущество как юридическая категория, что в целом отражает специфику данной формы хищения.

В то же время, анализируя указанную норму, а также текст примечания 1 к ст. 158 УК РФ, можно сделать вывод о том, что такую разновидность мошенничества как приобретение права на чужое имущество в современной законодательной редакции нельзя в полной мере соотнести с понятием хищения, так как оно «не подпадает под признаки определения, данного в примечании к ст. 158 УК», поскольку не связано с изъятием и (или) обращением в пользу виновного или других лиц предмета преступления - чужого имущества.

Таким образом, законодатель допустил наличие в одной уголовно-правовой норме смешанного состава, когда в одном случае преступление может быть совершено путем хищения, в другом - при отсутствии его признаков. Приобретение права на чужое имущество, совершенное путем обмана и (или) злоупотребления доверием, еще не означает его фактическое извлечение из обладания собственника и незаконный перевод во владение других лиц, поскольку для этого виновному необходимо совершить ряд юридически значимых действий, направленных на непосредственную реализацию этого права.

Исходя из лексического значения, понятие «право» рассматривается как «охраняемое государством, узаконенная возможность, свобода что-нибудь делать, осуществлять». Таким образом, с учетом того, что закон исключает возникновение субъективного права в результате неправомерных действий, едва ли возможно признавать «приобретение права на чужое имущество» преступными действиями имущественного характера. В данном случае точнее было бы говорить о посягательстве на имущественные права, совершенном определенным образом, в связи с чем, представляется необходимым изменить ч. 1 примечания к ст. 158 Уголовного кодекса РФ, а также изменить редакцию ст. 159 УК РФ.

Приобретение права на чужое имущество представляет собой особую разновидность посягательства на собственность, которая по своей юридической сути не является хищением, так как не связана с непосредственным изъятием и (или) обращением чужого имущества в пользу виновного или других лиц. Специфика данной разновидности мошенничества заключается в том, что лицо, его совершающее, путем обмана или злоупотребления доверием не завладевает имуществом, а лишь приобретает право на него. По существу речь идет о юридическом способе изъятия, в отличие от физического, о котором идет речь в примечании 2 к ст. 158 УК РФ.

Юридически имущественные права представляют собой субъективные права участников правоотношений, связанные с владением, пользованием и распоряжением имуществом, а также с теми материальными (имущественными) требованиями, которые возникают между участниками гражданского оборота по поводу распределения этого имущества и обмена (товарами, услугами, работами, ценными бумагами, деньгами и тому подобное). Имущественным правом являются правомочия собственника, право хозяйственного ведения, право оперативного управления (вещные имущественные права) и обязательственные права (в том числе право на возмещение ущерба, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также вреда, причиненного имуществу физического или юридического лица), права авторов и изобретателей на вознаграждение за созданными ими произведения (сделанные изобретения), наследственные права и так далее.

В гражданском законодательстве России под правом на имущество понимаются имущественные права, которыми определяются субъективные права участников правоотношений, связанные с владением, пользованием и распоряжением имуществом, а также материальными (имущественными) требованиями, которые возникают между участниками экономического оборота по поводу распределения этого имущества и обмена (товарами, деньгами, ценными бумагами, услугами, выполняемыми работами и так далее).

В соответствии со ст. 128 ГК РФ имущественные права относятся к объектам гражданских прав. Однако в уголовном праве России имущественные права в соответствии с ч. 1 ст. 159 УК РФ рассматриваются как самостоятельная категория, отличная от такой категории как имущество. Нетождественность в уголовно-правовом смысле имущества и права на имущество обусловлено тем, что в ч. 1 ст. 159, а также ч. 1 ст. 163 УК РФ то и другое обозначается различными терминами и, следовательно, тому и другому придается различное уголовно-правовое значение.

С точки зрения законодателя приобретение права на имущество не равнозначно приобретению имущества. Так, обладатель права на имущество для того, чтобы приобрести само имущество, должен совершить еще другие, дополнительные действия. При этом лицу, противоправно приобретшему право на имущество, в том числе путем обмана или злоупотребления доверием, собственник либо иной владелец данного имущества может воспрепятствовать в реализации этого права путем обращения, например, в правоохранительные или иные государственные органы.

Понятие «приобретение права на чужое имущество» подразумевает под собой оформление права собственности на вещь либо приобретение обязательственного права, которое позволяет завладеть этой вещью в будущем. При этом, в последней части объективная сторона преступления оказывается сконструированной по типу формального состава, отличаясь тем самым от хищения моментом окончания.

Ю.И. Ляпунов, придерживаясь аналогичной позиции, также исходит из того, что закрепление права на имущество в различных документах (завещании, страховом полисе, доверенности на получение тех или иных материальных ценностей) предопределяет то обстоятельство, что при получении мошенником документов, на основании обладания которыми он приобретает право на имущество, преступление считается оконченным, независимо от того, удалось ли мошеннику получить по ним соответствующее имущество.

Таким образом, рассматриваемую разновидность преступлений против собственности можно определить как противоправное безвозмездное приобретение права на чужое имущество в пользу виновного или других лиц, совершенное путем обмана или злоупотребления доверием, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущественного права, либо создавшее угрозу причинения такого вреда, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности.

В.Н. Лимонов, отмечая неодинаковую правовую природу этого вида преступления, а также различную степень общественной опасности каждой формы мошенничества, предлагает разделить указанную норму на две самостоятельные статьи, предусматривающие ответственность за мошенничество, совершенное с целью завладения имуществом, и за мошенничество, совершенною с целью завладения правом на имущество.

Свою точку зрения В.Н. Лимонов обосновывает тем, что законодатель придал различное правовое значение незаконному приобретению чужого имущества и незаконному приобретению права на чужое имущество, которое выражается в двух моментах: социальном и уголовно-правовом.

Суть социального момента состоит в неодинаковой степени общественной опасности мошенничества, состоящего в хищении чужого имущества, а также мошенничества, выражающегося в приобретении права на чужое имущество. Первой разновидности такого деяния характерна более высокая степень общественной опасности, поскольку происходит непосредственное изъятие имущества из обладания собственника, в то время как при второй разновидности собственник или иной владелец имущества утрачивает лишь право на него.

Уголовно-правовой момент заключается в том, что указанные разновидности мошенничества имеют различные моменты окончания преступления: хищение, совершенное в форме мошенничества, считается оконченным, когда виновный получает реальную возможность распорядиться имуществом, а при мошенничестве, состоящем в приобретении права на имущество - с момента получения такого права виновными.

Частично соглашаясь с позицией В.Н. Лимонова, мы полагаем, что завладение правом на имущество не является разновидностью мошенничества, поскольку, как это было обосновано выше, оно не подпадает под признаки хищения. По нашему мнению, приобретение права на чужое имущество, совершенное путем обмана или злоупотребления доверием, должно быть отнесено к группе корыстных преступлений против собственности, не являющихся хищением. В этой связи, нами предлагается внести следующие изменения в Уголовный кодекс РФ:

1. Изложить диспозицию статьи 159 УК в следующей редакции:

«1. Мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием;

2. Мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору, а равно с причинением значительного ущерба;

3. Мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере;

4. Мошенничество, совершенное:

а) организованной группой;

б) в особо крупном размере».

2. Дополнить статьей 159.1 с диспозицией следующего содержания:

«1. Приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, создающее угрозу причинения ущерба собственнику или иному владельцу данного имущественного права, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности;

2. То же деяние, совершенное группой лиц по предварительному сговору либо в крупном размере;

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи:

а) совершенные организованной группой;

б)      причинившие особо крупный ущерб».

Родовым объектом мошенничества, как и других преступлений против собственности, являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование экономической системы Российской Федерации.

В качестве видового объекта выступают отношения собственности в целом, включающие права собственника по владению, пользованию и распоряжению, принадлежащим ему имуществом.

Непосредственным же объектом выступает та конкретная форма собственности, на которую было осуществлено посягательство.

В соответствии со ст.ст. 213-215 Гражданского кодекса РФ выделяются следующие формы собственности и, соответственно, право на них:

- собственность граждан и юридических лиц (кроме государственных и муниципальных предприятий и учреждений, финансируемых собственником);

- государственная собственность, подразделяемая на федеральную собственность и собственность субъектов РФ;

- муниципальная собственность, включающая в себя имущество, принадлежащее на праве собственности городским и сельским поселениям, а также иным муниципальным образованиям.

Обобщая вышеизложенное, необходимо отметить, что приобретение права на чужое имущество выражается, как правило, в завладении различных документов, посредством которых возможно отчуждение чужого имущества, либо совершение иных действий по созданию видимости правомерного завладения имуществом или приобретении отдельного правомочия по имуществу.

Таким образом, можно выделить три вида приобретения права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием: 1) приобретение права на чужое имущество с целью дальнейшего завладения им, например, получение путем обмана либо злоупотребления доверием доверенности от юридического лица на получение денежных средств в банке с целью их хищения; 2) приобретение права на чужое имущество для создания видимости правомерного владения имуществом, уже находящимся у виновного, например, получение путем обмана или злоупотребления доверием правоустанавливающего документа на имущество, которым он незаконно пользуется; 3) приобретение права на чужое имущество в виде осуществления отдельного правомочия по управлению чужим имуществом без его хищения, например, получение доверенности на распоряжение дачным участком.

Все формы собственности, с точки зрения их юридической защиты, являются равноценными и подлежат одинаковой охране нормами уголовного законодательства. Так, Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении № 5 от 25.04.1995 г. «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности» указал, что «Поскольку закон не предусматривает дифференциации ответственности за эти преступления в зависимости от формы собственности, определение таковой не может рассматриваться обязательным элементом формулировки обвинения лица, привлеченного к уголовной ответственности». Установление непосредственного объекта мошенничества не влияет на квалификацию содеянного, однако необходимо для решения вопроса о признании собственника потерпевшим и гражданским истцом по уголовному делу, а также при решении вопроса о порядке возмещения ущерба.

Объективная сторона мошенничества складывается из трех основных элементов:

- общественно-опасного действия (бездействия);

- общественно-опасных последствий совершенного;

- преступления (преступного результата);

- причинной связи между этим действием (бездействием) и наступившими последствиями. Преступление представляет собой, прежде всего, акт человеческой деятельности, направленный к достижению преступной цели, основу которого составляет телодвижение в виде действия (выстрел из пистолета) или бездействия (невыполнение возложенных на лицо обязанностей), либо их система. Обман (злоупотребление доверием) также является актом человеческого поведения. Завладевая имуществом, мошенник не только обманывает, но и завладевает, а затем удерживает имущество, совершая при этом самые разнообразные действия.

В юридической литературе обман и злоупотребление доверием нередко рассматриваются и как средство мошеннического получения имущества, и как способ совершения данного преступления; иногда говорится об обмане как о средстве завладения имуществом. Однако исходя из того, что обман составляет основу мошеннических действий и представляет собой акт человеческого поведения, можно говорить о причинной связи между обманом и завладении имуществом как преступным результатом посягательства. Таким образом, ответственность за мошенничество наступает только в том случае, если доказано завладение чужим имуществом путем обмана.

Так, Североморским городским судом Мурманской области 4 апреля 1996 г. Тимуршина осуждена по ч. 1 ст. 147 УК РСФСР (ст. 159 УК РФ) к штрафу в размере 1 миллиона неденоминированных рублей.

Тимуршина, зарегистрированная с 5 апреля 1995 г. в Североморском центре занятости как безработная и получавшая в связи с этим соответствующее пособие, 7 июня 1995 г. выступила учредителем общества с ограниченной ответственностью «Ариес». Отделом экономики и государственной регистрации администрации г. Североморска Тимуршина 13 июня 1995 г. была зарегистрирована в качестве субъекта предпринимательской деятельности. Не поставив об этом в известность центр занятости, Тимуршина в период с 13 июня по 2 ноября 1995 г. незаконно получала пособие по безработице, обманом завладев деньгами в сумме 2.912.859 неденоминированных рублей. Признавая Тимуршину виновной в мошенничестве, суд первой инстанции исходил из того, что она, выступив учредителем общества с ограниченной ответственностью, в силу действующего закона потеряла статус безработного и поэтому не имела права получать пособие.

Между тем преступление, за которое осуждена Тимуршина, может быть совершено только при наличии прямого умысла. Однако данных о совершении Тимуршиной умышленных действий, направленных на завладение чужим имуществом путем обмана, в материалах дела не имеется, о чем судебная коллегия областного суда указала в определении, отменяя приговор.

Для привлечения Тимуршиной к ответственности за мошенничество необходимо было доказать, что Тимуршина знала о том, что, став учредителем какого-либо предприятия, она не имела права на получение пособия по безработице и умышленно скрыла это с целью незаконного его получения. Но таких доказательств судом не установлено.

Как видно из приложенной к делу справки общества с ограниченной ответственностью «Ариес», в период с июня по ноябрь 1995 г. Тимуршина ни зарплаты, ни дивидендов не получала. В документах, регламентирующих порядок получения пособия по безработице, с которыми была ознакомлена Тимуршина, нет указаний на то, что учредитель какого-либо предприятия считается лицом работающим и не может признаваться безработным.

При таких обстоятельствах в действиях Тимуршиной состава мошенничества при получении ею пособия по безработице не содержится.

Завладение чужим имуществом, а также приобретение права на имущество при мошеннических действиях совершается путем обмана либо злоупотребления доверием, в связи с чем, в практической деятельности правоохранительных органов нередко возникают вопросы, связанные с квалификацией хищений со сберегательными книжками на предъявителя, а также с автоматизированными системами обработки данных в случаях, когда, например, лицо оплачивает в магазине покупку по чужой, незаконно позаимствованной кредитной карточке, поскольку при предъявлении сберегательной книжки на предъявителя или кредитной карточки организация обязана произвести платеж независимо от того, вводит ли виновное лицо в заблуждение банковского или иного служащего или нет.

В этой связи в научной литературе было высказано мнение, в соответствии с которым при мошенничестве получение права на имущество может быть связано с приобретением незаконным путем не только отельных правомочий собственника на чужое имущество, но и права требования имущества: вклад в банке, безналичные деньги, заложенное имущество и так далее.

Мы не разделяем подобной позиции, поскольку применение к данному случаю нормы о мошенничестве является применением аналогии уголовного закона. Действительно, так называемые безналичные деньги, то есть денежные средства, находящиеся на банковских счетах, являются чужим имуществом и, соответственно, предметом хищения.

Предметом хищения является имущество, обладающее физическими признаками, в то время как вклад в банке является лишь правом требования и, совершая перевод денег с использованием компьютерных сетей, лицо фактически не завладевает имуществом.

В этой связи в научной литературе было высказано мнение, что существующее толкование предмета кражи, охватывающее имущественное право требования, представляется весьма проблематичным, поскольку позволяет рассматривать кражу в широком круге факторов неисполнения частноправовых обязательств, не требующих наступления уголовной ответственности, что обуславливает целесообразность установления уголовной ответственности за обогащение за чужой счет путем злоупотребления с автоматизированными системами обработки данных по норме о самостоятельном преступлении.

Мы не можем согласиться с подобным мнением, поскольку, во-первых, в диспозиции новой нормы невозможно описать всё разнообразие форм такого хищения, а, во-вторых, реализация указанного предложения приведет к чрезмерному загромождению Особенной части УК РФ. Мы полагаем, что подобного рода посягательства следует квалифицировать как покушение на кражу.

Поскольку мошенничество с объективной стороны относится к преступлениям с материальным составом, обязательным признаком его объективной стороны является преступный результат, заключающийся в причинении материального ущерба потерпевшему. Поэтому если действия виновного не повлекли за собой причинение ущерба владельцу имущества, то в таком случае отсутствует и само преступление - мошенничество. Однако в судебной практике нередко встречаются ошибки при квалификации подобного рода деяний.

Так, Левобережным районным судом г. Липецка 15 июня 1999 г. осуждены Ларин и Стуров по п. «б» ч. 3 ст. 158, пп. «а», «б», «г» ч. 2 ст. 159, ч. 3 ст. 30, пп. «а», «б», «г» ч. 2 ст. 159, п. «б» ч. 3 ст. 161, пп. «а», «б», «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ.

Ларин признан виновным в том, что в г. Липецке в ночь на 27 ноября 1997 г. путем среза петель гаражных ворот проник в гараж, откуда тайно похитил имущество, принадлежавшее Москалеву М., на сумму 1.410 рублей и имущество, принадлежавшее Москалеву А., на сумму 29.200 рублей. 29-30 ноября 1997 г. Ларин обратился к потерпевшему Москалеву А. и сказал, что за 5 тысяч рублей, может возвратить похищенное, так как оно, якобы, передано ему для реализации, пояснив, что выступает в роли посредника. Поверив в обман, Москалев отдал Ларину 5 тысяч рублей, после чего тот возвратил ему большую часть похищенного.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене приговора в части осуждения Ларина по пп. «а», «б», «г» ч. 2 ст. 159 УК РФ и прекращении производства по делу в этой части.

Президиум Липецкого областного суда 1 марта 2000 г. протест удовлетворил по следующим основаниям.

С субъективной стороны мошенничество, как и любое хищение, характеризуется прямым умыслом и корыстной целью. Корыстная цель при хищении предполагает стремление обратить похищенное чужое имущество в свою собственность или собственность третьего лица. Она реализуется путем получения фактической возможности владеть, пользоваться и распоряжаться похищенным имуществом как своим собственным. Отсутствие корыстной цели исключает квалификацию изъятия чужого имущества как хищения.

Объективная сторона мошенничества состоит из преступных действий в виде обмана или злоупотребления доверием, а также причинения реального материального ущерба собственнику.

При обстоятельствах, установленных судом, ущерб потерпевшему был причинен в результате кражи. Перепродавая потерпевшему похищенное у него же имущество за меньшую стоимость, осужденный дополнительного ущерба не причинил, а, напротив, уменьшил сумму похищенного.

При таких обстоятельствах утверждение о наличии у осужденного корыстной заинтересованности в причинении потерпевшему ущерба путем обмана ошибочно и его действия не образуют состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, поскольку отсутствует объективная и субъективная сторона этого преступления.

Для привлечения виновного к уголовной ответственности необходимо также установить причинную связь между действием (бездействием) и наступившим общественно опасным результатом.

Причинная связь при мошенничестве развивается весьма своеобразным и сложным путем: в акте перехода имущества из владения потерпевшего к виновному принимает непосредственное участие сам потерпевший, действующий под влиянием заблуждения. Причиной передачи имущества преступнику является заблуждение, а причиной этого заблуждения - обман либо злоупотребление доверием. Таким образом, заблуждение потерпевшего является необходимым звеном в цепи причинной связи: с одной стороны, оно является необходимым условием перехода имущества (права на имущество, имущественных выгод), с другой стороны, оно выступает как своего рода результат обмана. Выпадение этого звена разрушает всю цепь причинной связи. Поэтому в любом случае мошенничества должно быть установлено, что заблуждение имело место именно в результате обмана со стороны виновного либо возникло вначале помимо действий виновного (при пассивном обмане).

Таким образом, при рассмотрении вопроса о последствиях совершенного преступного деяния необходимо установить объективно существующую связь между данным человеческим действием и теми общественно опасными последствиями, которые произошли от него во внешнем мире. В каждом конкретном случае, прежде всего, требуется разрешить вопрос, есть ли вообще какая-либо объективная связь между определенным действием лица и теми событиями, которые вменяются ему в ответственность.

Заблуждение должно быть действительным, а не мнимым. Поэтому, если потерпевший передает имущество виновному не потому, что поверил его лжи, а по какой-либо иной причине (например, из жалости, сострадания и тому подобное), то состав мошенничества отсутствует, так как нарушается причинная связь между обманом и передачей имущества.

В теории уголовного права высказывалось мнение о том, что использование чужой ошибки не заключает в себе состава мошенничества. Характерным в этом отношении является рассуждение дореволюционного русского криминалиста И.Я. Фойницкого: «Пользование ошибкой другого есть пользование отсутствующими у ошибающегося знаниями. Но знание само по себе есть капитал, нередко приобретаемый с значительными затратами. Делиться ими безвозмездно ни на ком не лежит юридической обязанности».

Современная наука уголовного права и судебная практика однозначно отвергают данную точку зрения, как противоречащую общим принципам уголовного законодательства, с чем мы полностью солидарны.

По смыслу ст. 29 УК РФ момент окончания преступления зависит от объективной стороны состава преступления. Обязательный признак объективной стороны мошенничества заключается в том, что лицо, передающее деньги или ценности, заблуждается относительно истинных намерений преступника, то есть не знает, что его обманывают.

Так, А., работая главным налоговым инспектором, по предварительному сговору с лицом, в отношении которого дело прекращено в связи со смертью, сообщил руководителям частной фирмы - супругам Г. о необходимости провести аудиторскую проверку исчисления налога на добавленную стоимость.

А. и другое лицо без проведения проверки документации заявили руководителям фирмы о имеющихся нарушениях при исчислении налога на добавленную стоимость на сумму более 1 миллиарда неденоминированных рублей, что в свою очередь влечет наложение штрафных санкций в сумме 100 миллионов неденоминированных рублей.

Затем сумма штрафа в связи с якобы проведенной работой была снижена до 20 миллионов неденоминированных рублей.

Потерпевшие согласились с предложенной суммой и выдали 10 миллионов неденоминированных рублей в виде аванса, после чего другое лицо было задержано, а деньги изъяты.

Действия А. квалифицированы судом по пп. «а», «в» ч. 2 ст. 159 УК РФ.

Президиум Верховного Суда РФ, удовлетворив протест заместителя Генерального прокурора, переквалифицировал действия А. с пп. «а», «в» ч. 2 ст. 159 УК РФ на ст. 30, пп. «а», «в» ч. 2 ст. 159 УК РФ, указав следующее.

Суд правильно установил, что действия А. и другого лица были направлены на завладение деньгами потерпевших в сумме 20 миллионов рублей путем обмана, однако не учел того, что преступный результат их действий не мог наступить, так как их намерение потерпевшие разгадали, о чем поставили в известность органы ФСБ России.

Таким образом, виновные по не зависящим от их воли обстоятельствам совершили не все действия, необходимые для исполнения преступных намерений.

По иному оценивается обман, который не вызвал заблуждения, вследствие чего преступнику не удалось завладеть чужой собственностью. Некоторые ученые в таких случаях предлагают вопрос об уголовной ответственности виновного решать исходя из того, насколько реальной была опасность наступления вредных последствий с учетом общественной значимости объекта и размера возможного вреда.

Нам представляется, что в таких случаях действия виновного должны оцениваться в соответствии с направленностью его умысла и квалифицироваться как покушение на мошенничество, исходя из конкретных обстоятельств дела, а также стоимости (значимости) имущества для гражданина.

Говоря о субъекте мошеннических действий, следует отметить, что его признаки должны рассматриваться в двух взаимосвязанных аспектах. Первым из них является аспект установления юридических признаков, которые представляют собой элементы состава рассматриваемого преступления. Вторым аспектом является рассмотрение субъекта мошеннического хищения с точки зрения социальной характеристики личности преступника, что дает возможность правильно решить вопрос об индивидуализации ответственности виновного.

С юридической точки зрения субъектом мошенничества может быть любое физическое вменяемое лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста. При этом субъектом преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ, является лицо, использующее для этого свое служебное положение. Это могут быть не только должностные лица федеральных и муниципальных государственных организаций, но и работники коммерческих структур, использующие свое служебное положение для хищения чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием. Конкретные проявления этой разновидности мошенничества могут быть самыми разнообразными. Главное необходимо установить, что, обманывая собственника или иного владельца имущества, виновный использовал при этом свое служебное положение как работник того или иного предприятия, организации или учреждения.

Содержание субъективной стороны мошенничества определяют три признака - вина, под которой в теории уголовного права понимают психическое отношение лица к совершаемому им общественно-опасному деянию и к его общественно-опасным последствиям, мотив - обусловленное определенными человеческими потребностями, осознанное побуждение, стимулирующее субъект к совершению преступления и проявляющееся в нем, а также цель, то есть идеальная (мысленная) модель будущего желаемого результата, к причинению которого стремится виновное лицо посредством совершения преступления.

Волевой элемент умысла при мошенничестве заключается в том, что виновный желает путем обмана или злоупотребления доверием завладеть имуществом или таким же способом завладеть правом на чужое имущество. Совершая мошенничество, виновный не только осознает общественно опасный характер своих действий и предвидит причинение общественно опасных последствий в виде реального имущественного ущерба собственнику (владельцу) имущества (интеллектуальный момент вины), но и желает путем совершения таких действий обратить в свою собственность похищенное имущество (право на него). Таким образом, учитывая, что преступления, субъективной стороне которых присуща цель, совершаются только с прямым умыслом, вина, представляя собой психическое отношение лица к совершенному им деянию и наступившим преступным последствиям, при мошенничестве выражается только в умышленной форме.

В ряде случаев при совершении данных преступлений в качестве одного или нескольких мотивов могут присутствовать месть, зависть, озлобленность, тщеславие и другие низменные побуждения. Нередко поводом для участия в различных преступлениях имущественного характера выступают любопытство, интересы дружбы, стремление к самоутверждению, сострадание, иная личная заинтересованность, известны также случаи, когда виновное лицо похищало оружие с тем, чтобы использовать его для мести обидчикам.

В этой связи мы не согласны с мнением тех авторов, которые признают корыстную цель в качестве обязательного признака субъективной стороны преступлений, связанных с хищением чужого имущества, поскольку «трактовка корыстной цели в качестве необходимого признака имущественных преступлений приводит к искусственному сужению состава хищения». Аналогично решается вопрос и в судебной практике.

Нам представляется, что понятие «хищение» следует значительным образом расширить, включив в его состав и случаи совершения деяний не только из корыстной, но и из иной личной заинтересованности.

Наряду с целью, субъективную сторону мошенничества составляет также мотив преступления, то есть обусловленные определенными потребностями и интересами внутренние побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление и которыми оно руководствуется при его совершении». Это вполне закономерно, поскольку мотив отвечает на вопрос, что движет человеком, а цель - куда направляется данное действие.

Отсутствие корыстной цели свидетельствует и об отсутствии состава мошенничества, тогда как мотив не является обязательным признаком хищения вообще и мошенничества в частности. Например, мотив не будет корыстным в том случае, если имущество изымается не в собственность виновного, а в пользу третьих лиц. Между тем, цель в данном случае корыстная - дать возможность преступной наживы другому лицу. В этой связи мы не согласны с мнением авторов, полагающих, что корыстный мотив является обязательным признаком мошенничества.

Следовательно, установление прямого умысла и корыстной цели является необходимым условием для привлечения к уголовной ответственности за мошенничество.

Таким образом, рассмотренную нами разновидность преступлений против собственности можно определить как противоправное безвозмездное приобретение права на чужое имущество в пользу виновного или других лиц, совершенное путем обмана или злоупотребления доверием, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущественного права, либо создавшее угрозу причинения такого вреда, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности.

Обобщая вышесказанное, нам представляется необходимым внести следующие изменения в Уголовный кодекс РФ:

1. Изложить диспозицию статьи 159 УК в следующей редакции:

«1. Мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием;

2. Мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору, а равно с причинением значительного ущерба;

3. Мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере;

4. Мошенничество, совершенное:

а) организованной группой;

б) в особо крупном размере».

2. Дополнить Уголовный кодекс статьей 159.1 с диспозицией следующего содержания:

«1. Приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, создающее угрозу причинения ущерба собственнику или иному владельцу данного имущественного права, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности;

2. То же деяние, совершенное группой лиц по предварительному сговору либо в крупном размере;

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи:

а) совершенные организованной группой;

б) причинившие особо крупный ущерб».

 

Автор: Лунин Н.Н.