Суд присяжных по судебным уставам 1864 г.
По Уставу уголовного судопроизводства Российской Империи окружной суд имел право рассматривать по первой инстанции дела с участием присяжных заседателей. Порядок и процедура зачисления в списки присяжных заседателей закреплена в Учреждении судебный установлений. Законодатель очень серьезно подходил к отбору лиц в списки будущих присяжных заседателей.
Основным принципом, на котором строилось все здание суда присяжных, было то, что участие присяжного в суде было его обязанностью, а не правом. «Участие присяжного в суде не есть право, то - общественная обязанность, и обязанность тяжелая; она не представляет никаких выгод для отдельного человека, - писал Владимиров Л.Е., напротив, она бывает часто сопряжена с известными потерями. Общество должно дорожить учреждением суда присяжных ради общественного блага и ради любви к своей стране». Тем не менее, закон допускал к исполнению этой обязанности не всех подданных Российской империи. Согласно ст.81. Учреждения судебных установлений «присяжные заседатели избирались из местных обывателей всех сословий: во-первых, состоящие в русском подданстве; во-вторых, знающих русский язык и умеющих читать по-русски, в-третьих, имеющих не менее 25 и не более 70 лет от роду; и, в-четвертых, жительствующие не менее двух лет в том уезде, где производится избрание в присяжные заседатели». Закон делил лиц, которые не могли быть присяжными, на две категории. Во-первых, это лица, которые не могли быть присяжными ни при каких обстоятельствах. В эту категорию закон (ст. 82 Учреждения судебных установлений) относил лиц, состоящих под следствием или судом за преступления, находящиеся в тюрьме по приговору суда; равно исключенные из службы по суду, из духовного ведомства за пороки или из среды обществ и дворянских собраний; объявленных несостоятельными должниками; состоящих под опекой за расточительность; слепых, глухих, немых и лишенных рассудка, а также не знающих русского языка. К другой категории относились лица, которые по роду своих общественных занятий не подлежали внесению в списки присяжных. Так, согласно ст.85 Учреждения судебных установлений таковыми являлись: 1) священнослужители и монашествующие; 2) военнослужащие и гражданский персонал военных ведомств; 3) учителя народных школ. По ст.86 в списки присяжных заседателей не могли также вноситься все, кто находился в услужении у частных лиц. Российский закон предусматривал и другие дополнительные требования, предъявляемые к присяжным.
Для избрания присяжных заседателей был установлен имущественный ценз: не менее 100 десятин земли или иное недвижимое имущество ценою от 2 тыс. до 500 руб., или «жалование, или доход от своего капитала, занятия, ремесла или промысла» в сумме от 200 до 500 руб. В этом довольно таки высоком имущественном цензе реформаторы искали гарантию деятельности суда присяжных для сохранения правопорядка. «Имущественный ценз, - заявляли они, - должен быть довольно высок; иначе в присяжные поступали бы люди бедные, не имеющие достаточного образования и недовольно развитые» для исполнения своих обязанностей. Высокий имущественный ценз - гарантия «заботливости в сохранении общественной и частной безопасности и законного порядка». Судебными уставами вводился служебный ценз, предоставляющий право быть присяжным без учета имущественного положения.
Интересно отметить тот факт, что подобного мы не встретим в мировой практике. В общие списки включались «все состоящие в государственной гражданской службе по определению от Правительства, в должности пятого и ниже классов все состоящие на местной службе по выборам дворянских и городских обществ», крестьяне, занимавшие не менее трех лет выборные должности сельских старост, старшин и др. (ст.84).
Лица, имевшие право быть присяжными вносились в общие списки особыми временными комиссиями, назначаемыми в уездах земскими собраниями, а «в столицах соединенными департаментами общих городских дум и местных уездных земских собраний» (ст.89 Учреждения судебных установлений). Комиссии ежегодно проверяли и дополняли списки. Затем их представляли губернатору, который проверял соблюдение закона при их составлении. Он имел право исключить неправильно внесенных туда лиц с указанием причин. «Недовольные исключением, сделанным губернатором», могли жаловаться в сенат. На основании общих списков составлялись очередные. Их составляли упомянутые комиссии, но «под председательством уездных предводителей дворянства и при участии одного из мировых судей уездного города» (ст.95-108).Очередные списки публиковались в губернской газете. Присяжные обязаны были явиться в суд для рассмотрения уголовных дел. Перед началом процесса отбиралось 30 человек. Стороны (обвинение и защита) могли отвести из этого состава по 6 присяжных без объяснения причин: «из числа неотведенных назначается по жребию, - говорилось в ст.658 Устава уголовного судопроизводства, - для решения дела 12 комплектных и двое запасных присяжных заседателей». Они решали вопрос о виновности подсудимого, коронный суд назначал наказание. Первые практические шаги суда присяжных показали слабую проработанность системы требований, предъявляемых к присяжным, она вызывала много нареканий, поскольку была сложна, содержала много изъятий и позволяла многим образованным, но занятым по службе жителям России, избегать (при помощи недоработок закона) попадания в списки присяжных заседателей.
Многие дореволюционные авторы отмечали, что работа временных комиссий шла плохо. Вот как ее оценивает современник судебной реформы Викторский С.Н. в своем исследовании «Русский уголовный процесс»: «К сожалению, у нас эти списки составляются без строгого фактического контроля, в результате чего нередко бывает, например, такое явление, когда люди вполне удовлетворяющие требованиям, предъявляемым к присяжным, но не желающие оторваться от своих личных дел, умудряются целыми десятилетиями не попадать в списки, хотя и проживают безотлучно в одном и том же месте». За три недели до открытия судебных заседаний с присяжными заседателями из очередного списка назначались по жребию при открытых дверях тридцать заседателей для присутствия в течение всего периода заседаний. Сверх того назначались тем же порядком шесть запасных заседателей из особого о них списка (ст.550 Устава). О проведенной жеребьевке составлялся протокол, а избранных присяжных заседателей приглашали в суд повестками. Однако и здесь находились люди, которые пытались уклониться от исполнения обязанностей присяжных. «А чиновники, внесенные в эти списки, - писал Кони А.Ф., - являлись затем, попав в списки очередные, к началу судебных заседаний, вооруженные свидетельствами начальства о фиктивных, в сущности, командировках или внезапно оказавшихся особых поручениях». Составители Судебных уставов, предвидевшие возможность «прохладного» отношения российских подданных к исполнению возложенной на них обязанности, предусмотрели относительно большое количество запасных присяжных заседателей, а также штраф от 10 до 100 рублей за первую неявку и от 20 до 200 рублей за вторую неявку присяжного в суд по вызову без законных на то причин, а в третий раз, сверх денежного взыскания от 30 до 300 рублей, лишению права участвовать в выборах и быть избираемым в должности, требующие общественного доверия (ст.651 и 652 Учреждения судебных установлений).
На время исполнения своих обязанностей в суде, присяжные становятся судьями, и этот факт определяет их права и обязанности в процессе. Вот как оценил суть прав и обязанностей присяжных профессор Фойницкий И.Я.: «Присяжные заседатели несут государственную повинность отправления правосудия, ею определяются их права, обязанности и ответственность. Не будучи должностными лицами, присяжные не разделяют с ними их служебных прав, их отношение к судопроизводству оканчивается с концом сессии, на которую они вызваны. Но затем присяжные имеют права, необходимые для правильного и безостановочного разбора ими судебных дел. Они пользуются почетом судебной власти приличествующим; оскорбление их при судебном разборе или по поводу его является преступлением против управления». Важным моментом судебного следствия являлись прения сторон. Закон предъявлял к ним серьезные требования. Так, согласно ст.739 Устава уголовного судопроизводства, прокурор не должен был в обвинительной речи ни представлять дело в одностороннем порядке, извлекая из него только обстоятельства, уличающие подсудимого, ни преувеличивать значение имеющихся в деле доказательств и улик или важности рассматриваемого преступления. Более того, если прокурор находил оправдания подсудимого уважительными, то он был обязан, не поддерживая обвинительного акта, опровергнутого судебным следствием, заявить о том суду по совести (ст. 740 Устава). К речи защитника закон также предъявлял серьезные требования. Так, последний в своей речи не мог нарушить должное уважение к религии, закону и установленным властям (ст.745 Устава), не должен был отвлекать внимание присяжных фактами, не имеющих к делу никакого отношения.
Все это делалось для того, чтобы максимально избежать той порочной практики, о которой писал Кони А.Ф.: «Утомленные присяжные, внимание которых не напряжено в одном направлении, а издергано такими не идущими к делу отвлечениями, уходят в совещательную комнату под впечатлением искусственно перемещенного центра тяжести дела, превращаясь из судей обвиняемого в судей потерпевшего или какого-нибудь явления в общественной жизни или в государственном строе». Ученые дореволюционной России уделяли достаточно внимания данной проблеме, в частности, об этом писали Андреевский С.А., Птицын В.В., Шрейтерфельдт К.Н. и другие. Обнинский П.Н. считал, что спорящие стороны должны посвятить «больше внимания тому значению, какое принадлежит судебным речам, обвинительной, защитительной и председательской, представляемым присяжным заседателям». После окончания судебного следствия, суд приступает к составлению вопросного листа, который подписывается всеми членами суда. Главный вопрос, который ставился перед присяжными: наличие в инкриминируемом деянии состава преступления, какого именно преступления, а также ответ о виновности или невиновности лица (ст.755 Устава уголовного судоустройства). Присяжные заседатели должны были склонить свое мнение к единогласному решению. Если это не получалось, то решение принималось большинством голосов. Если же мнения разделяются поровну, то решение принималось в пользу обвиняемого. Однако, на практике были известны такие случаи, когда присяжные отказывались выносить вердикт, например, в деле об австралийском подданном Кара (рассмотрено 30 марта 1902 года) присяжные заседатели заявили, что не могут принять никакого решения и просят суд возвратить дело на дополнительное расследование. Дело было направлено в Московскую Судебную Палату.
Профессиональный суд не всегда был обязан соглашаться с мнением присяжных. Так, «если суд единогласно признает, что решением присяжных был осужден невиновный, то постановляет определение на рассмотрение нового состава присяжных, решение которых почитается уже, во всяком случае, окончательным» (ст.818 Устава уголовного судопроизводства). Приговор, постановленный с участием присяжных, признавался окончательным и мог быть обжалован лишь в кассационном порядке.
Судебная реформа 1864 года качественно изменила судоустройство России. Введение института присяжных как ее центрального звена, вызывало общий восторг, но очень быстро эйфория по этому поводу прошла и на смену ей появились многочисленные критические отклики в адрес нового суда.
Один из ярых противников суда присяжных Фукс В. отмечал: « суды «общественной совести», упразднив суд по закону, поколебали в сфере уголовного правосудия саму правду, справедливость и нравственность, предоставив применение этих основных начал всякого благоустроенного суда - делу случая». Присяжных обвиняли во многом: в неуважении к закону, излишней впечатлительности, в слабой репрессивности и т.д. Закревский И. в своем исследовании «О настоящем и будущем суда присяжных», указывая на недостатки данного института, писал: «Производство с присяжными слишком часто напоминает лотерею-аллегри, при которой ставкой является судьба человека: виновный может выйти сухим из воды, а невиновный чувствительно пострадать». Таким образом, он видел в этой случайности самую слабую сторону суда присяжных и считал, что этот суд «не оправдал возложенных на него упований». Но такого рода обвинения лишь подчеркивали, что суд присяжных - это не машина правосудия, это живые люди, которые пользуются своим правом во имя справедливости пренебречь законом, если он представляется им слишком суровым или неясным. Для законодателя, который стремится к выражению народных интересов, вердикты присяжных должны быть одним из самых важных выразителей общественного мнения, лакмусовой бумажкой, по которой можно определить качество закона.
Казанцев СМ. выделил две линии в рядах критиков суда присяжных. Первая - прагматики реакционного толка, стремившиеся устранить суд присяжных от рассмотрения дел, которые в той или иной мере носили политический характер. (Они исходили из духа судебных уставов). Ко второй группе он относит идеалистов и идеологов реакции, которые стремились к полной и окончательной ликвидации суда присяжных. Конечно, такое деление несколько условно, и организаций борьбы против суда присяжных не существовало. Но борьба эта, то утихая, то разгораясь, затрагивала придворные и правительственные сферы, общественность и печать. Консервативный публицист Катков М.Н., противник суда присяжных назвал его «судом улицы». Это выражение «удачно обыграл» Андреевский С.А. в своей речи по делу Кронштадтского банка: «Еще недавно один публицист дерзнул назвать суд присяжных «улицей». Но, вопреки намерениям автора, я вижу в этом слове не унижение или поругание суда присяжных, а такую характеристику его, в которой метко соединены едва ли не самые дорогие черты этого суда. И правда: пусть вы - улица! Мы этому рады. На улице свежий воздух; мы бываем там все, без различия, именитые и ничтожные; там мы все равны, потому что на глазах народа чувствуем свою безопасность; перед улицей никто не позволит себе бесстыдства - вспомним и похороны, о которых говорил вчера прокурор: когда вы по улице провожаете близкого покойника, незнакомые люди снимут шапку и перекрестятся. На улице помогут заболевшему, подадут милостыню нищему, остановят обидчика, задержат бегущего вора! Когда у вас в доме беда - грабеж, убийство, пожар, - куда вы побежите за помощью? На улицу. Потому что там всегда найдутся люди, готовые служить началам общечеловеческой справедливости. Вносите к нам, в наши суды, эти начала. Приходите судить с улицы, потому что сам законодатель пожелал брать своих судей именно оттуда, а не из кабинетов и салонов». Также противники указывали, что суд присяжных является институтом, совершенно чуждым России; что имеет место легкомысленное увлечение радикальной доктриной, что народ недостаточно развит для участия в правосудии и т.п. Как правило, обвинения в адрес присяжных начинали обостряться после оправдания присяжными подсудимого в каком-нибудь громком процессе.
Были предложения о внесении изменений в действующее законодательство. В частности, 23 ноября 1873 года в Представлении Петербургского градоначальника Трепова Министру Внутренних дел говорится о необходимости изъятия «из ведения суда присяжных дел» об избиении полицейских, так как «в течение последнего полугодия были три случая оскорбления лиц, занимавших служебное положение: Участковый пристав, Смотритель долгового Отделения, Смотритель Полицейского дома». Во всех этих случаях указанные чины «не подали своими действиями никакого повода к оскорблению их» и пострадали невинно потому, что являлись «исполнителями своих обязанностей». В результате рассмотрения дел коллегией присяжных заседателей подсудимые «избежали всякого наказания». Важно заметить, что законодательство о суде с участием присяжных заседателей во второй половине XIX - начале XX вв. претерпело большое количество изменений. В дополнение и изменение судебных уставов 1864 года были приняты следующие нормативные акты о суде присяжных: Указ Сената от 23 июня 1871 года о порядке составления списков присяжных заседателей; Указ Сената от 20 марта 1872 года о включении некоторых должностных лиц в списки присяжных заседателей; Указ Сената от 14 июня 1873 года об уважительных причинах неявки присяжных заседателей в суд; определение Сената от 5 сентября 1873 года, запрещавшее земским собраниям назначать денежные пособия нуждающимся присяжным заседателям из крестьян; законы 9 мая 1878. года и 7 июля 1889 года об ограничении компетенции суда присяжных; закон 12 июня 1884 г. об изменении постановлений о присяжных заседателях; закон 28 апреля 1887 года, изменивший порядок формирования суда присяжных; закон 26 ноября 1913 г. о назначении присяжным заседателям от казны суточных и путевых денег.
Современные ученые, в частности Немытина М.В., указывают, что «законодательство о суде присяжных, принятое в дополнение, и изменение уставов 1864 г., шло по трем основным направлениям: ограничение компетенции суда присяжных; изменение порядка составления списков присяжных заседателей; изменение цензовых условий для присяжных заседателей». Демичев А.А. в своем диссертационном исследовании «Деятельность российского суда присяжных в 1864-1917 гг.: историко-социальные аспекты (на материалах Московского судебного округа)» пишет, что необходимо говорить об изменении компетенции, а не об ее ограничении. Однако, как нам кажется, компетенция суда присяжных была не только изменена, но и существенно ограничена законодательно к концу 80-х годов XIX века.
Поправки к Судебным уставам 1864 г. были направлены на то, чтобы максимально адаптировать деятельность коллегии присяжных заседателей существующему режиму. «Сама природа этого учреждения - судьи от общества, призванные осуществлять правосудие - делала его связующим звеном между обществом и государством».
Борьба с присяжными приносила свои плоды. В 1866 году судебным палатам были переданы дела о преступлениях печати. С момента введения в действие Судебных уставов в министерство юстиции стали поступать ходатайства земских собраний «об устранении бедственного положения тех из присяжных заседателей, которые не имеют возможности содержать себя во время участия в заседаниях судебных установлений». Этот факт подтверждают случаи, когда присяжные заседатели из бедняков «после заседания гурьбой просили милостыню», нанимались на поденную работу, закладывали свою одежду для пропитания и найма жилья в чужом городе. По этому поводу в определении Сената от 2 января 1878 г., было указано, что временные комиссии по составлению списков присяжных формируются самими же земствами и они «вправе не включать в эти списки таких лиц, которые не имеют средств содержать себя во время участия в заседаниях уголовного суда». Закон 12 июня 1884 г. ввел в состав комиссий по составлению списков присяжных заседателей председателя уездного съезда мировых судей, председателя уездной земской управы, городского голову, члена уездного по крестьянским делам присутствия, уездного исправника и полицмейстера, товарища прокурора окружного суда. Другими словами, в состав комиссий в обязательном порядке включались лица, располагавшие сведениями об имущественном, служебном положении, заинтересованные в лучшем подборе присяжных заседателей как условии успешной деятельности судебных органов. Этим законом также было достигнуто, что списки присяжных заседателей составлялись более внимательно.
В тоже время закон 12 июня 1884 года определил, что «по составлении как очередного, так и запасного списков, Временная комиссия распределяет внесенные в оные лица по периодам предполагаемых в предстоящем году заседаний Окружного Суда с участием присяжных заседателей назначая для лиц месяц, в течение которого они должны быть готовы явиться по призыву суда для исполнения обязанностей присяжных». Тем самым суды были стеснены временем назначения сессий, что не могло не отразиться на деятельности суда. «Заранее, за год вперед и на весь год, предугадать время, когда необходимо открыть сессию с том или другом уезде - невозможно.» Кроме того, «прежде суд имел возможность назначить сессию и рассмотреть дела, теперь же должен ожидать несколько месяцев, иногда более полугода, пока будет иметь право назначить сессию в том месяце, на который избраны присяжные заседатели». Серьезной угрозой суду присяжных стала реакция на процесс Засулич В. Он, как никакой другой, продемонстрировал перед всем миром независимость русского суда присяжных от давления не только со стороны министров, но даже и самого императора. Чичерин Б.Н. 5 апреля 1878 года в «Записке об оправдании В. Засулич» отмечал, что приговор «несомненно составляет один из самых прискорбных фактов нашей общественной жизни», а коренной ошибкой называл «предоставление чисто политического дела присяжным, которые всегда склонны увлекаться более естественными чувствами, нежели соображениями общественной пользы». После дела Веры Засулич Катков М.Н. становится смертельным врагом судебных уставов 20 ноября 1864 года. В 1878 году в «Московских ведомостях» он писал: «Гражданское общество не может держаться, коль скоро суд, основанный на законе и служащий ему органом, будет оправдывать преступление и возводить его в апофеоз». Оправдание присяжными Веры Засулич он считал потрясением оснований гражданского общества. Независимость суда именуется Катковым самодержавием внутри самодержавия России. Требования реакционной публицистики, наиболее полно сформулированные Катковым, сводились: 1) к превращению судей в зависимых от министра юстиции чиновников; 2) упразднению суда присяжных.9 мая 1878 года был принят Закон «О временном изменении подсудности и порядка производства дел по некоторым преступлениям». Этот закон воспроизвел все положения, сформулированные в проекте Палена. Он установил, что дела о преступлениях, предусмотренные в главах первой, второй и пятой раздела IV Уложения о наказаниях, т. е. сопротивление распоряжениям правительства и неповиновение властям, оскорбление и явное неуважение к присутственным местам и чиновникам при исполнении ими служебных обязанностей, взлом тюрем и насильственное освобождение из-под стражи, если эти действия влекут за собой наказание, соединенное с лишением или ограничением прав состояния, подлежат рассмотрению судебных палат с сословными представителями. Судебным палатам в усиленном составе подлежали также дела об убийстве или покушении на убийство должностных лиц, нанесении им ран или увечий и других, насильственных против них действий, а также об угрозах им, когда преступления эти совершены при исполнении должностными лицами служебных обязанностей. Принятый закон наносил сильнейший удар по судебным уставам 20 ноября 1864 года. Отстранение присяжных от значительного круга дел связано было со стремлением правительства обеспечить вынесение обвинительных приговоров вне зависимости от обстоятельств дела, от степени виновности подсудимых.
Независимость судов ограничивалась и в других направлениях. Так, в 1881 году «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия», аналогичное нашему Закону о чрезвычайном положении, предоставило министру внутренних дел и генерал-губернаторам право требовать рассмотрения дел при закрытых дверях, передавать дела их гражданских судов в военные. В 1884 году число присяжных заседателей, которых стороны могли отводить без объяснения причин, сократили до трех. Это был весьма чувствительный удар по этой важной гарантии правосудия.
Таким образом, русское судебное законодательство «доселе стоявшее в один уровень с современными европейскими законодательствами, сделало благодаря закону 12 июня большой шаг назад». Вот что писал по этому поводу Фойницкий И.Я.: « на новый закон об отводе присяжных следует смотреть как на временную уступку перед обстоятельствами, ничего общего с интересами правосудия не имеющими». Большой интерес представляет в исследовании данной проблемы доклад Победоносцева К.П. царю от 30 октября 1885 года. Он написан под влиянием тезисов о неприемлемости судебных уставов 20 ноября 1864 года к потребностям России, которые широко пропагандировались Катковым и всей реакционной охранительной печатью и поддерживались в высших правительственных кругах.
Победоносцев К. П. в начале доклада указывает, что «опыт достаточно ясно показал несоответствие нынешних государственных и судебных порядков с требованиями народа и условиями его быта, равно как и с общим строем государственных учреждений в России». Исходя из этого, он высказывал требование постепенно и планомерно исправлять эти недостатки «с удержанием по возможности того, что составляет существенное улучшение». Первое требование Победоносцева направлено против независимости судебных органов от государственных и административных органов, второе - против гласности судебного производства, третье - против адвокатуры и фактически ставится вопрос о ликвидации состязательности судопроизводства.
Что касается суда присяжных, то в своем докладе Победоносцев К.П. критиковал и требовал ликвидировать данный институт. Он писал, что учреждение присяжных заседателей оказалось для России «совершенно излишним, совсем несообразным с условиями нашего быта и с устройством наших судов и, как порочное в существе своем, привело к гибельной деморализации общественной совести и к извращению существенных целей правосудия». Постепенно он предлагал ограничивать круг дел, подлежавших рассмотрению суда присяжных, с тем, чтобы, в конце концов «от этого учреждения отделаться, чтобы восстановить значение суда в России».
Закон от 28 апреля 1887 г. «Об изменении правил составления списков присяжных заседателей» установил образовательный ценз для присяжных - умение читать по-русски, а также увеличил имущественный ценз.
«Была ли такая политика направлена на обеспечение лояльного существующему режиму состава присяжных заседателей или на обеспечение в составе присяжных только тех лиц, кто в состоянии выполнять эту повинность? Однозначный ответ на этот вопрос дать нельзя» - пишет Немытина М.В.. Действительно, требования закона о наличии определенного материального положения, образования, прохождение службы в тех или иных должностях - из этого складывается жизненная позиция присяжного, независимость, готовность его к выполнению тех или иных общественных обязанностей.
Реакцию никак не устраивало то, что принятые законодательные акты носили временный характер. Как указывал Джаншиев Г.А., самый временный, чрезвычайный характер этих законодательных актов «служил ручательством, что действие их упразднится с исчезновением тех временных обстоятельств, в связи с которыми ставилось их издание». Реакция настаивала на превращении этих нормативных актов из временных в постоянно действующие. Правительство не решилось, однако, ставить вопрос о полной ликвидации суда присяжных, как это требовали крайне правые круги. Да этого, собственно, и не надо было делать. Достаточно было изъятия из подсудности суда присяжных, предусмотренные законодательством суда 70-х годов, объявить непременными, а постоянными и расширить круг этих изъятий, чтобы фактически свести на нет значение этого института без его формальной отмены. 7 июля 1889 года был принят закон, который и выполнил эту задачу. Закон 7 июля 1889 года внес существенные изменения в устав уголовного судопроизводства в части, касающейся компетенции суда с участием присяжных заседателей. Это выразилось, прежде всего, в значительном расширении круга преступных деяний, которые передавались судебными палатами с сословными представителями, что серьезнейшим образом ограничивало юрисдикцию присяжных заседателей.
Несмотря на то, что Закон 7 июля 1889 года в значительной мере удовлетворил реакционные правительственные верхи и охранительную катковскую печать, они считали необходимой полную ликвидацию суда присяжных. Как этого потребовал Победоносцев в докладе царю от 30 октября 1885 года, речь шла о полной ликвидации суда присяжных. 16 февраля 1890 года «Московские ведомости» писали: «Между тем, как благодаря тому, что в наших судебных палатах на основании закона 7 июля 1889 года открываются присутствия для разрешения известной категории уголовных дел с участием сословных представителей, общественная совесть начинает успокаиваться в сознании, что преступление против порядка управления и против имуществ и доходов казны перестанут у нас совершаться безнаказанно, в окружных судах продолжают действовать по уголовным делам присяжные заседатели, по-прежнему произнося приговоры, возмущающие общественную совесть и способные искоренить в нашем народе самые элементарные понятия о правосудии». Закон 7 июля 1889 года свел действие суда присяжных до минимума. Царское правительство, заменив этот институт судом сословных представителей по важнейшим категориям уголовных дел, обеспечило вынесение таких приговоров, которые полностью соответствовали политике, проводившейся царизмом. Закон 7 июля 1889 года завершил пересмотр судебной реформы в части, касающейся общих судебных установлений и основных принципов уголовного судопроизводства.
В этот период мнения представителей науки о суде присяжных расходились в такой мере, «что в то время как у нас проф. Фойницкий считал его наиболее близким к идеалу суда, в Германии проф. В ах счел возможным сказать: «Если бы захотели предложить премию за изобретение худшей формы суда, то ее бы должен был получить изобретатель суда присяжных». Исследователи судопроизводства с участием присяжных заседателей в своих трудах анализировали недостатки и достоинства данного института (Полянский Н.Н., Дукмасов А., Розин Н.Н., Закревский И.П.); называли меры улучшения суда присяжных (Галкин-Враской Н., Муравьев Н.В.); рассказывали об опыте европейских государств, сравнивая с российским (Скордели П.К, Таганцев Н.С., Кенигсон А. и другие) и огромное внимание уделялось приговорам, которые выносил суд присяжных. Об этом писали Кони А.Ф., Щегловитов И.Г., Хартулари К.Ф., Муравьев Н.В., Дукмасов А: и многие другие.
Очень интересные замечания сделал Галкин-Враской Н. в своей работе «О суде присяжных». Он считал, что для улучшения суда присяжных необходимо обратиться не к ограничению его самостоятельности, а к другим мерам: 1) изменить возрастные рамки кандидатов в присяжные\ в частности, он писал, что «в 25 лет еще столько легкомыслия и так мало опыта жизни, а 70-летний старик совершенно ослабевает после первых часов заседания, дремлет в судебном зале и оказывается в совещательной комнате не имеющем о деле собственного мнения» Ограничения в возрасте от 30 до 60 лет считал оптимальными; 2) круг ведомства суда присяжных должен быть согласован с народными воззрениями; 3) изменить условия деятельности суда присяжных, так как «стремление очистить отчетность разрешением в сессии возможно большего числа дел заставляет гнать по-курьерски судебное следствие, назначать на один день несколько дел и затягивать заседание далеко за полночь» и т. д. Все это отодвигает интересы правосудия на задний план, и Галкин-Враской предлагал «привлекать присяжных не более 10 часов в день и считал что заседания не должны совершаться позже 10 часов вечера» и т. д.
Как мы уже говорили, больше всего суд присяжных ругали за мягкость приговоров, но нападки на него, по мнению Щегловитова И.Г., принесли громадную пользу, а именно, заставили «представителей общественной совести» сознательнее относиться к своим обязанностям и послужили толчком к изучению самой деятельности суда и ее условий. Однако, исследование судопроизводства с участием присяжных заседателей показало, что недостатки, которые приписывали данному институту «объясняются неблагоприятными условиями, которыми обставлено у нас рассмотрение дел с участием присяжных заседателей». В первую очередь это недостатки действующего законодательства. Уложение о наказаниях придает многим деяниям крайне важное уголовно-юридическое значение исключительно «по соображениям формальным» и предписывает слишком строгие наказания с точки зрения обывателя. В этом случае естественное чувство справедливости побуждает представителей общественной совести оправдывать подсудимого, так как они не считают возможным подвергать его «строгой репрессии» и «берегут честь и судьбу человека». Ученые анализировали случаи оправдания присяжными подсудимых, которые признавали себя виновными и обосновывали причины этих явлений. Так, Муравьев Н.В. называет поводы, по которым присяжные склонны оправдывать таких подсудимых и делит их на три группы, сообразно трем главным факторам: постановления уголовного закона, процессуальные порядки и конкретные индивидуальные обстоятельства данного дела. Далее он указывает причины оправдания сознавшихся подсудимых, которых присяжные оправдывают довольно редко, «только тогда, когда, по их мнению, вынесенному из дела, подсудимый или: 1) хотя и совершил преступление, но по особенным, извиняющим его обстоятельствам, не заслуживает наказания; или 2) если и заслуживает, но несравненно меньше против того, которому подвергнет их самый снисходительный обвинительный приговор, или, наконец, 3) он косвенно, но действительным образом, фактически искупил свое преступление еще во время следствия». «Это мнение может быть ошибочным, с истинными обстоятельствами данного дела несогласным, но оно всегда добросовестно и согласно с обстоятельствами дела. За ошибки такого рода институт присяжных отвечать не может и не должен». Из вышесказанного можно сделать вывод о том, что значительное число оправдательных приговоров объясняется не свойствами суда присяжных, а целым рядом неблагоприятных условий, по мере устранения которых будет понижаться процент оправданий.
История судопроизводства с участием присяжных заседателей во второй половине XIX века сопровождалась борьбой противников и сторонников данного института, но попытки ликвидировать суд присяжных до революции не принесли результатов. Он был упразднен вместе с другими судебными институтами Декретом о суде №1, принятым Совнаркомом 22 ноября 1917 года.
Итак, во второй половине XIX века в законодательство о суде присяжных было внесено значительное количество изменений и дополнений. Деятельность данного и института вызвала огромный интерес в обществе и научных кругах и привела к спорам по самым различным проблемам судоустройства и судопроизводства с участием присяжных. Теоретики и практики предлагали всевозможные варианты улучшения формирования скамьи присяжных заседателей, процессуальных процедур, искали пути совершенствования действующего законодательства.
В целом, на основе анализа архивных материалов, трудов дореволюционных, советских и современных ученых, а также нормативно-правовых актов, изложенных в Полном Собрании законов и Своде законов Российской империи, мы пришли к следующим выводам.
Во-первых, возможность судебных преобразований в целом была обусловлена отменой в 1861 году крепостного права, появлением лично свободных крестьян, что не совмещалось со старой судебной системой, которая не могла обеспечить их равенство перед законом и судом.
Во-вторых, основные положения судоустройства и судопроизводства с участием присяжных заседателей разрабатывались на основе глубокого изучения европейского опыта, однако они не были слепым подражанием; а отвечали особенностям российской действительности. Введение суда присяжных было крупным достижением юридической науки на пути прогрессивного развития страны.
В-третьих, суд присяжных явился самым демократическим институтом судебной реформы 1864 года и соединил в себе новые принципы правосудия: состязательность, гласность, устность, равенство всех перед судом, презумпцию невиновности, свободу внутреннего судейского убеждения, обеспечение обвиняемому права на защиту.
В-четвертых, законодательство о суде присяжных претерпело большое количество изменений и дополнений, что привело к ограничению компетенции суда присяжных, изменило процедуру судопроизводства и тем самым нанесло чувствительный удар данному институту.
Тем не менее, несмотря на то, что русское судебное законодательство в 80-е годы XIX века сделало шаг назад, суд присяжных продолжал действовать и давал надежду на справедливое вынесение приговоров в суде, а, следовательно, и веру в само правосудие.
Автор: Новикова Е.С.