30.12.2011 7025

Необходимая оборона и причинение вреда при задержании лица, совершившего захват заложников

 

Необходимая оборона предусмотрена ст.37 УК РФ. Право сотрудников правоохранительных органов на необходимую оборону порождает общественно опасное посягательство (захват заложников) на правоохраняемые интересы (общественную безопасность). В статье 37 УК РФ выделяются два вида посягательства. Первое - сопряженное с насилием, опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Второе - не сопряженное с таковым.

Для того чтобы необходимая оборона была правомерна, должен соблюдаться ряд условий. Они достаточно изучены в теории уголовного права, но нуждаются в адаптации применительно к захвату заложников.

1. Посягательство должно быть общественно опасным. Согласно ст. 14 УК РФ общественная опасность - это основной признак преступления. Общественная опасность свойственна любому правонарушению, отличающихся характером и степенью общественной опасности. Общественная опасность захвата заложников имеет качественную (характер преступления) и количественную (степень) характеристики.

Захват заложников относится к категории многообъектных преступлений, где наряду с основным непосредственным объектом имеются дополнительный и факультативные объекты.

Основным непосредственным объектом захвата заложников являются общественные отношения в сфере общественной безопасности в связи с тем, что данное деяние наносит ущерб жизненно важным интересам всего общества, неопределенно широкому кругу лиц.

Дополнительным объектом преступления при захвате заложников является охраняемые уголовным законом общественные отношения, составляющие личную свободу человека, его жизнь и здоровье.

Н.Н. Козлова считает объектом захвата заложников человека как носителя общественных отношений в связи с тем, что при захвате заложников иным объектам уголовно-правовой охраны ущерб может и не быть причинен, но человеку вред причиняется всегда. «Само название преступления, - подчеркивает она, - «захват заложника» говорит о том, что в первую очередь насилие (физическое, психическое) применяется к человеку, то есть именно ему причиняется вред в первую очередь». Мы полностью согласны с Н.Н. Козловой, так как личности, бесспорно, отдан приоритет среди всех объектов уголовно-правовой охраны.

Факультативными объектами при захвате заложников являются, например, отношения собственности.

Учитывая характер и степень общественной опасности захвата заложников, законодатель относит его к числу тяжких преступлений, а при квалифицирующих обстоятельствах - к особо тяжким.

На степень общественной опасности захвата заложников влияет также форма вины субъекта совершенного преступления. С субъективной стороны захват заложников характеризуется прямым умыслом и специальной целью.

Об общественной опасности захвата заложников свидетельствуют не только их количество, но и применяемые преступниками способы их совершения.

И хотя в последние годы по России регистрируется снижение общего количества преступлений, предусмотренных ст.206 УК РФ, но резонанс, который они вызывают в обществе, возрастает. О повышенной степени общественной опасности свидетельствует и количество лиц, захватываемых в качестве заложников. Так, если в 80-90-х годах прошлого столетия их среднее количество составляло 2-5 человек, то в начале XXI века известны случаи захватов 800-1000 и более человек.

Кроме того, повышенную степень общественной опасности подтверждает и вооруженность преступников. Согласно результатам исследования нами уголовных дел установлено, что примерно 80% подобных преступлений было совершено с применением оружия, взрывчатых веществ, взрывных устройств или предметов, используемых в качестве оружия.

Не вызывает сомнений возможность обороняться против общественно опасного посягательства (захвата заложников) если нападающие (лица, захватившие заложников), являются достигшими возраста для привлечения к уголовной ответственности и вменяемыми.

Так, по проведенному нами исследованию можно констатировать, что захваты заложников в основном совершаются мужчинами (98,2%), из них в возрасте от 20-ти до 30-ти лет - 61,5%; в возрасте до 20-ти лет - 22%; еще реже - 14,7% - в возрасте более 40 лет. Женщины совершают подобные пре ступления всего в 1,8% случаях. Таким образом, можно сказать, что данный вид преступления совершается лицами мужского пола в возрасте от 20 до 30 лет. При этом из числа лиц, совершивших захват заложников, не имели постоянного источника дохода около - 70%, не имели семьи - 32%.

А.С. Михлин отмечал, что «образование в значительной мере накладывает отпечаток на формирование личности человека. У лиц с низким образовательным уровнем моральные факторы нередко играют незначительную роль». Это подтверждают и полученные нами данные. Так, образование лиц, совершивших захват заложников, соответствовало следующим уровням: с начальным образованием - 4,8%; имели незаконченное среднее образование - 26,9%; среднее и среднее специальное - 66,9%; высшее - 1,4%.

Примерно 10% лиц, совершивших захват заложников, ранее не были судимы. Имели одну судимость - 22%, две судимости - 35%, три и более судимости - 36%. Характерно, что примерно 74% судимых ранее совершали преступления против личности или общественной безопасности и общественного порядка. Это позволяет судить о высоком уровне рецидива среди лиц, совершивших захват заложников.

Действия при необходимой обороне могут не являться преступными ввиду невменяемости лица, недостижения возраста уголовной ответственности. Мнения ученых по этому поводу разделяются.

Ряд ученых считает, что необходимая оборона против указанных лиц допустима при условии, когда были исчерпаны другие способы пресечения посягательств, и не было возможности избежать нападения малолетних.

Так, И.И. Слуцкий считал, что отнесение к правомерной обороне защиты от всякого объективно неправомерного действия путем причинения вреда источнику опасности без учета особенностей субъекта и субъективной стороны посягательства ведет к чрезмерному расширению понятия необходимой обороны, и на этом основании предлагал защиту от нападения заведомо невменяемого рассматривать по правилам крайней необходимости. В настоящее время такая точка зрения высказывается О.О. Крысановым.

И.С. Тишкевич придерживается мнения, что защита от заведомо непреступных посягательств находится на грани между необходимой обороной и крайней необходимостью, обладая частью признаков той и другой.

Третья группа ученых считает необходимым установление в данном случае дополнительных условий правомерности обороны. Например, Х.М. Ахметшин утверждает, что нельзя распространять условия необходимой обороны на случаи отражения общественно опасных посягательств со стороны заведомо невменяемых лиц, поскольку нельзя оправдывать причинение вреда душевнобольным и несовершеннолетним при реальной возможности отражения их общественно опасных действий иными средствами.

В результате проведенного нами исследования уголовных дел было установлено, что доля лиц, с психическими аномалиями совершивших захват заложников составила 25%. В 80% случаев подобные преступления совершаются не в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, преступники употребляют алкоголь и наркотики уже после совершения захвата заложников.

Зачастую посягательствам со стороны невменяемых и малолетних присущи значительная общественная опасность, дерзость, жестокость, а недостаток физических сил те же малолетние легко компенсируют, как отмечает С.Ф. Милюков, применяя оружие, иные опасные предметы, действуя вероломно и сбиваясь в устойчивые группы антиобщественной направленности.

Рассмотрение посягательств малолетних и невменяемых по правилам крайней необходимости привело бы к тому, что даже при опасности для жизни обороняющегося он не мог бы лишить жизни посягающего, поскольку не допускается защита одного равноценного блага за счет другого.

И все-таки, необходимая оборона возможна и от действий невменяемых, и от действий малолетних. Согласно постановлению Пленума Верховного Суда СССР №14 от 16 августа 1984 года «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» «под общественно опасным посягательством, защита от которого допустима в пределах ст.37 УК РФ, следует понимать деяние, предусмотренное Особенной частью уголовного закона, независимо от того, привлечено ли лицо, его совершившее, к уголовной ответственности или освобождено от нее в связи с невменяемостью, недостижением возраста привлечения к уголовной ответственности или по другим основаниям».

Анализ постановления Пленума Верховного Суда и различных приведенных точек зрения по этому вопросу позволяет нам сделать вывод, что необходимая оборона от действий невменяемых и малолетних возможна, так как их действия не исключают общественной опасности.

2. Другим условием правомерности необходимой обороны является наличность посягательства.

Начальный момент права на защиту связан с наличием основания необходимой обороны - общественно опасного посягательства и зависит от него (оборона будет правомерной, если началось посягательство).

Что же следует считать моментом окончания захвата заложников? Согласно ст. 29 УК РФ преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного законом. Поэтому некоторые авторы предлагают связывать окончание посягательства с выполнением состава преступления.

Думается, что момент окончания права на защиту правоохраняемых интересов должен связываться с фактическим окончанием преступления.

Как верно заметил СВ. Землюков, «фактическое окончание преступления определяется достижением поставленной субъектом цели (или одной из целей) в умышленном преступлении либо наступлением преступного последствия в неосторожном деянии. Фактическое окончание преступления совпадает с нарушением объекта посягательства».

В теории уголовного права считается, что деяние, указанное в ч.1 ст.206 УК РФ, относится к преступлениям с формальным составом, следовательно, моментом его окончания будет совершение уголовно наказуемых действий вне зависимости от наступления общественно опасных последствий. Таким образом, захват заложников будет считаться оконченным с момента захвата (ограничения свободы заложника путем применения к нему насилия или угрозы применения насилия) или с момента начала удержания заложников (так как удержание в данном составе может рассматриваться как продолжение захвата и как самостоятельное действие, предусмотренное ст.206 УК РФ).

По мнению Н.Н. Козловой, для признания преступления оконченным не имеет значения, выдвигались ли требования к организациям, гражданам или государству, так как захват совершается «с целью». При этом для определения момента окончания преступления также не имеет значения, выполнены требования преступников или нет. Проблема определения момента окончания преступления, связанного с захватом заложников, заключается в том, что захват заложников может быть значительно протяжен во времени. Не оспаривая формальный состав данного преступления, мы считаем, что захват заложников является длящимся преступлением, начинающимся с момента совершения одного из действий, указанных в диспозиции статьи, и длящимся в течение всего периода времени, пока заложники не будут освобождены. Именно длящийся характер данного преступления позволяет говорить о наличности данного посягательства и, следовательно, о возможности применения норм о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление.

Как отмечает Н.Ф. Мурашов, при длящихся преступлениях исполнитель все время находится как бы в непрерывном общественно опасном состоянии до момента своего выхода (или «изъятия») из преступного состояния.

Так, если попытаться определить продолжительность времени удержания в заложниках, то согласно изученным нами уголовным делам и материалам установлено, что 63% заложников удерживались 1-6 часов. 13,6% заложников удерживались менее часа. 23,4% - более 6 часов. По захватам, вызвавшим наибольший резонанс в обществе, в Буденновске заложники удерживались 6 дней, в Москве на «Норд-Осте» - более 2 дней (58 часов). Следует отметить, что мировой практике известен захват заложников продолжительностью более года.

Так как захват заложников является длящимся преступлением, момент фактического прекращения посягательства лишает возможности правоохранительные органы применять в отношении преступников необходимую оборону. Момент окончания преступления, предусмотренного ст.206 УК РФ, может быть следующим:

1. Посягающий добровольно или по требованию властей освободил заложников, и сам сдался правоохранительным органам.

2. Посягающий вынужденно прекратил свои действия в результате пресечения их сотрудниками правоохранительных органов.

Так, например, 31 июля 2001 года уроженец Чечни Султан-Сайд Идиев захватил автобус с 40 пассажирами, следовавший из Невинномысска в Ставрополь. Террорист требовал дать ему оружие и освободить из тюрем нескольких чеченцев. Террорист был застрелен снайпером.

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года №14 определено, что «состояние необходимой обороны наступает не только в самый момент общественно опасного посягательства, но и при наличии реальной угрозы нападения». Таким образом, при полученном сообщении о совершенном захвате заложников можно говорить о наличности посягательства.

Согласно ч.1 ст.37 УК РФ «если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной (подчеркнуто нами - Э.Г.) угрозой применения такого насилия». В русском языке слово «непосредственный» означает «прямо следующий после чего-нибудь, без посредствующих звеньев». Поэтому закон разрешает защиту с причинением любых последствий лишь при такой угрозе опасным для жизни насилием, когда вслед за ней немедленно должно последовать нападение.

Однако думается, что указание законодателя на «непосредственность» угрозы в некоторых случаях неуместно. Так, при захвате заложников преступники высказывают требования и ждут реакции от адресата этих требований. В отношении заложников в данном случае существует угроза применения насилия, вместе с тем она не обязательно является непосредственной, а может быть, например, в будущем.

Как справедливо отмечает по этому поводу Ю.Н. Юшков, «раньше круг объектов был невелик, сама она (угроза) чаще всего выражалась в произнесении соответствующих слов без совершения каких-либо действий по ее осуществлению Сейчас характер и значение угрозы изменились: она высказывается в более обнаженной, циничной форме, существенно расширился круг ее объектов. Помимо названной в законе, это угроза похищением, изнасилованием детей, уничтожением имущества путем взрыва Такого рода деяния не только объективно опасны, но и воспринимаются потерпевшим как вполне реализуемые. Случаев приведения угрозы в исполнение становится все больше, равно как и средств для ее осуществления; она адресуется все большему количеству граждан».

Считаем, что формулировка: «Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия» - нуждается в совершенствовании с исключением слова «непосредственный».

3. Посягательство должно быть действительным, реальным. Данное условие правомерности будет детально рассмотрено в рамках аналогичного условия крайней необходимости.

4. Допускается защита не только собственных интересов обороняющегося, но и интересов других лиц, а также интересов общества и государства.

Рассматривая условие правомерности необходимой обороны, связанное с кругом защищаемых обороняющимся объектов, прослеживаются некоторые законодательные неточности.

Во-первых, в ч.1 ст. 37 УК РФ сказано: «Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества». Получается, что обороняющийся не может защищать «личность» других лиц, а только их права.

Во-вторых, круг объектов защиты, которые возможно защищать по правилам необходимой обороны, в законе определяется лишь для посягательств, сопряженных с насилием, опасным для жизни, или с угрозой применения такого насилия (это личность, права обороняющегося или других лиц, охраняемые законом интересы общества, интересы государства). Что же касается посягательств, не сопряженных с насилием, опасным для жизни, круг объектов в формулировке статьи 37 УК РФ отсутствует.

В связи с вышеизложенным автором предлагается изложить ч.1 ст. 37 УК РФ в следующей редакции:

«Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося, личности и прав других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с угрозой применения такого насилия».

При захвате заложников сотрудники правоохранительных органов (обороняющиеся) обязаны защищать интересы заложников, общества и государства в целом. Несмотря на то, что согласно ч.2 ст.37 УК РФ «право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения», для сотрудников правоохранительных органов действия в состоянии необходимой обороны при освобождении заложников являются профессиональной обязанностью. Таким образом, при захвате заложников возможности необходимой обороны могут быть использованы в двух вариантах:

1. заложники могут попытаться сами себя освободить, но для них право на оборону является субъективным правом; правовые обязанности пресечь посягательство на граждан не возлагаются;

2. заложников освобождают сотрудники правоохранительных органов, для которых это не только моральная, но правовая обязанность, и осуществление необходимой обороны является их служебным долгом, в случае невыполнения которого возможна дисциплинарная, а в отдельных случаях даже уголовная ответственность.

5. Защита осуществляется путем причинения вреда посягающему, а не третьим (посторонним) лицам. Защита при необходимой обороне может выражаться в самых разнообразных видах ущерба личности посягающего или его интересам. В состоянии необходимой обороны при освобождении заложников возможно причинение вреда только нападавшим (преступникам). Если нападение сопряжено с насилием, опасным для жизни, то вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, не ограничен какими-либо пре делами и может заключаться в лишении жизни, причинении телесных повреждений, уничтожении имущества, а также любом ином вреде посягающему. Получается, что превысить пределы необходимой обороны при освобождении заложников, если захват был сопряжен с применением насилия, опасного для жизни и здоровья (ч.2 ст.206 УК РФ), невозможно.

Следовательно, при освобождении заложников причинение вреда преступникам сотрудниками правоохранительных органов не должно ограничиваться какими-либо пределами вплоть до лишения жизни преступников.

Однако существует и иное мнение. Так, В.Ф. Антонов отмечает, что «при осуществлении акта необходимой обороны следует руководствоваться постановлением закона о крайней необходимости. В любой необходимой обороне фактически присутствует элемент крайней необходимости».

Ю.В. Баулин разделял обстановку необходимой обороны на благоприятную и неблагоприятную. Благоприятная обстановка, по его мнению, свидетельствует о том, что для успешного предотвращения вреда или пресечения посягательства нет необходимости лишать жизни или наносить тяжкий вред здоровью нападающего. Другими словами, при благоприятной обстановке необходимой обороны нет крайней необходимости в применении чрезвычайных мер защиты.

По нашему мнению, причинение вреда в состоянии необходимой обороны недопустимо ограничивать рамками крайней необходимости. Если преступники совершили захват заложников, посягнув на охраняемые уголовным законом интересы - общественную безопасность, поставили под угрозу жизни заложников, то причинение им любого вреда (вплоть до лишения жизни) оправдано состоянием необходимой обороны.

Однако именно это условие правомерности в ситуации захвата и освобождения заложников не дает возможности оценивать все действия сотрудников правоохранительных органов по правилам необходимой обороны, так как зачастую вред причиняется не только преступникам. Поскольку при этом, как правило, присутствуют и заложники, а это в рамки необходимой обороны уже не укладывается. При освобождении заложников возможна их гибель и не только от рук преступников, но и от действий сотрудников правоохранительных органов, их освобождающих.

6. Необходимая оборона не должна превышать пределов необходимости.

Превышение пределов необходимой обороны называют соразмерностью посягательства и защиты. Т.Ш. Атабаева отмечает особый характер этого условия: «При несоблюдении всех названных до этого условий правомерности состояние необходимой обороны исключается, превышение пределов необходимой обороны не исключает состояние необходимой обороны, хотя и влечет уголовную ответственность».

Если нападение было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, то, как было сказано выше, превысить пределы необходимой обороны невозможно, так как допустимо причинение любого вреда посягающему, не ограниченного какими-либо пределами, вплоть до лишения его жизни.

Превысить пределы необходимой обороны согласно последней редакции ч.2 ст. 37 УК РФ можно только при защите от нападения, не сопряженного с насилием, опасным для жизни, или угрозой применения такого насилия.

Часть 2 ст.206 УК РФ предусматривает квалифицирующий признак «захват заложника, совершенный с применением насилия, опасного для жизни или здоровья», тогда как в ч.1 ст.206 УК предусмотрен захват заложников, сопряженный с насилием, не опасным для жизни и здоровья. Следовательно, при защите от квалифицированного захвата заложников (сопряженного с применением насилия, опасного для жизни или здоровья) превышение пределов необходимой обороны невозможно. Согласно действующему законодательству превышение пределов необходимой обороны осуществимо при преступлении, предусмотренном ч. 1 ст.206 УК РФ.

Захват, сопровождающийся насилием, не опасным для жизни и здоровья, как указывается в уголовно-правовой литературе, может сопровождаться побоями, причинением физической боли, связыванием, запиранием в помещении, обманом потерпевшего, однако при этом такое насилие не должно нести угрозу жизни человека. Одним из видов насилия, применяемого при захвате заложника, можно признать насильственное доведение потерпевшего до состояния опьянения или применения одурманивающих веществ. Так, человеку могут насильно влить в рот большое количество коньяка или спирта, а также сделать инъекцию внутривенно.

Насилие при захвате заложников может быть не только физическим, но и психическим. Под психическим насилием В.И. Симонов понимает «противоправное воздействие, направленное на психику другого лица с целью подавления его сопротивления и подчинения его воли воле виновного путем запугивания применением физической силы».

По нашему мнению, захват заложников всегда сопровождается насилием над личностью. Следует отметить, что анализ изученных нами уголовных дел показал, что большинство захватов заложников было совершено с высказыванием угроз о применении физического насилия у захваченным лицам (92% случаев), а в 95% преступлений к заложникам применялось физическое насилие различного характера.

Кроме того, примерно 80% подобных преступлений было совершено с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Превысить же пределы необходимой обороны при защите от вооруженного нападения невозможно, так как посягательство с применением оружия создает прямую угрозу для жизни обороняющегося и других лиц.

Мнения ученых по поводу превышения пределов необходимой обороны не однозначны. Так, А.А. Пионтковский понимал под превышением пределов обороны явное несоответствие в соразмерности средств защиты и средств нападения. И.И. Слуцкий считал основным критерием превышения пределов необходимой обороны несоответствие интенсивности защиты интенсивности посягательства (под интенсивностью он понимал степень опасности посягательства, а также силу и стремительность нападения). В.И. Ткаченко отмечал, что интенсивность является «всего лишь одним из способов выражения действительных намерений человека и, следовательно, не может составлять самостоятельный критерий превышения пределов необходимой обороны».

Приведенные суждения по поводу превышения пределов необходимой обороны не отражают ее сущности, так как закон в качестве основного критерия разграничения называет характер и степень опасности посягательства.

В соответствии с законом превышением пределов необходимой обороны признается лишь явное, то есть очевидное, бесспорное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства. Поэтому следует согласиться с Е.И. Бахтеевой в том, что в соответствии с законом правомерность нанесения ущерба должна оцениваться исходя из представлений лица, устраняющего опасность. Поскольку в ситуации освобождения заложников информации, как правило, недостаточно, то защита может превосходить нападение.

Кроме того, в теории уголовного права сложилось однозначное понимание «явности», когда посягающему без необходимости умышленно причиняется вред, который очевидно чрезмерно не соответствует защите, характеру и опасности посягательства. Следовательно, причиненный посягающему вред может быть и большим, чем вред, ожидавшийся от его действий.

Состояние необходимой обороны возникает у сотрудников правоохранительных органов в ходе выполнения задачи по нейтрализации преступников. Однако данная задача не является первоочередной, в отличие от задачи освобождения заложников. При этом вынужденное причинение вреда заложникам сотрудниками правоохранительных органов оценивается по правилам крайней необходимости. Поэтому факт совершенного захвата заложников не исключает применения как необходимой обороны, так и крайней необходимости.

 

Автор: Гафурова Э.Р.