29.02.2012 12163

Причины политического терроризма в России

 

Изучение причин и предпосылок возникновения современного политического терроризма нуждается в специальном научном исследовании с позиции политологии, социологии, психологии и ряда других дисциплин. Анализ этой проблемы предполагает выявление детерминант, раскрывающих связь процессов, событий и явлений, способствующих возникновению и эволюции политического терроризма.

Методологически будет правильно уделить особое внимание состоянию международных отношений и геополитическим аспектам национальных интересов, как важных предпосылок возникновения политического терроризма на территории России.

Большое значение для теории и социальной практики как условия, вызывающего терроризм, имеет рассмотрение политического экстремизма, признания допустимости насильственных способов в решении социальных проблем. Эта традиционная для нашей истории терпимость к насилию, его постоянному «присутствию» во всех формах общественных взаимосвязей, особенно в политике, дополняется правовым нигилизмом, не только позволяющим чинить произвол в нужном для определенных социальных групп направлении, но и доводить этот последний до стадии «беспредела» под экстремистскими лозунгами.

Требуется глубокий анализ, прежде всего политологический, изменений социальной структуры российского общества, состояния общественных отношений; необходимо выделить существующие в обществе противоречия (или предпосылки противоречий), которые обуславливают феномен терроризма. Выясняя связь между политико-экономическим состоянием общества и ростом экстремизма и терроризма нельзя так же упускать с поля зрения состояние власти и собственности как главных источников роста социального насилия.

Как известно, основными социальными благами, подлежащими распределению между группами, являются богатство, престиж и власть. В силу ограниченности ресурсов это вызывает столкновение между группами, претендующими на эти блага. Группы с высоким статусом не хотят потерять контроль над ресурсами. Социальные общности с низким статусом, наоборот, стремятся перераспределить социальные блага в свою пользу. Таким образом, социальное неравенство - один из источников террористических проявлений в обществе, так как каждая группа стремится улучшить свое положение, расширить объем имеющихся в ее распоряжении социальных благ. При этом большое значение придается овладению государственной властью той или иной группой. В итоге социальные конфликты переходят в политическую плоскость.

Политические конфликты, вызванные неравенством в распределении материальных благ, могут иметь высокую степень остроты. Две Великие революции в истории человечества тому пример (во Франции в конце XVIII века ив России в начале XX в.). Свергнутые классы испытали на себе катастрофическое действие актов терроризма и террора.

Осуществление крупных социальных реформ в СССР и России в конце 80-90 гг. привело к значительному снижению совокупного социального статуса привилегированных групп советского общества (часть партократии, военных), а также глубоко затронуло уровень благосостояния средних классов населения. Наблюдается разрыв доходов между бедными и богатыми, когда 80% населения получают только 20% всех доходов в стране, заработная плата 80% россиян ниже средней; по официальным данным 27% населения, т.е. 40 млн. человек имеет доход меньше прожиточного минимума, высокий уровень смертности, снижение социальных позиций определенных групп российского общества, углубление его социальной дифференциации. Сюда относится и общее обнищание масс на фоне обогащения небольшой группировки собственников, передел собственности, которая еще вчера принадлежала всему народу, а сегодня - нескольким олигархам и высшему чиновничеству. Далее, это классовые процессы, когда происходят столкновения между формально законными владельцами предприятий и их коллективами за право владения ими. Все это послужило мощным фактором социальной агрессивности, обострения политического противоборства, нередко приобретающего резко насильственный характер.

В современной России возможно возрождение антагонистических отношений. Они основываются на несправедливом распределении собственности в результате грабительской приватизации. Такого рода отношения возникают между новыми собственниками и наемными работниками. Остается проблемой отсутствие правовых механизмов защиты интересов широких слоев трудящихся.

К этому нужно добавить, что резкое разделение общества на классы богатых и бедных ведет к люмпенизации значительной части населения. В свою очередь эта прослойка, при условии ее количественного роста, имеет тенденцию сливаться с криминальными элементами, превращается в дестабилизирующую, разрушительную силу. Предвидеть ее разрушительную силу невозможно. При этом надо учитывать - идеологами и организаторами экстремистских и террористических группировок и организаций чаще становятся люди образованные, состоятельные, с характерной социальной, культурной и психологической ментальностью. А вот «пушечным мясом» террористов выступают низы социума.

В основном, это круги социально обездоленных и обманутых людей, затем - маргинализированные группы, которые утратили прежний социальный статус и находят единственную возможность преодоления бедственного существования в использовании различных криминальных средств и методов обеспечения своей жизни. На этой почве и вырастают формы террористической и терророподобной деятельности, угрожающей не только социальной, но и политической безопасности страны. И в этом смысле субъектами терроризма начинают становиться те социальные совокупности, которые раньше вряд ли можно было упрекнуть в экстремистских, тем более, террористических ориентациях.

Отрицательно сказывается на политической и социальной обстановке в обществе, обостряет борьбу политических сил и усиливает риск нестабильности отсутствие в обществе достаточно обширного среднего класса, обладающего стабильными средними доходами и частной собственностью. Наличие в обществе сложившегося среднего класса служит укреплению центристских политических сил, способных привлечь на свою сторону наиболее активные слои населения. Слабость прослойки среднего класса ведет к недостаточной мобилизации здоровых сил общества. В результате инициатива переходит в руки экстремистских кругов со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Особенно сильно разбалансированность экономики бьет по молодежи - самой активной части населения. Такой фактор, как массовая безработица, объединяет молодежь в группы, а наличие большого количества свободного времени приводит к тому, что для них участие в делах группы становится основной формой деятельности. В зависимости от личных качеств человека (отсутствие трудолюбия, желание быстро разбогатеть, привлечь к себе внимание хоть на некоторое время, стать популярным в своей среде) может сделать его, а также других членов группы податливым материалом в руках сторонников экстремистских и террористических организаций.

В России в 1999 году было зарегистрировано 25 039 преступлений, в том числе в общей статистике было зарегистрировано 20 случаев терроризма. В 2000 году было зарегистрировано 27 362 преступления, в статистике было зарегистрировано 135 случаев терроризма (прирост по сравнению с 1999 годом на 676%). По состоянию на первое полугодие 2001 года на общем учете в органах внутренних дел числится 258 случаев терроризма, в том числе зарегистрированных в 2002 году - 180 (прирост по сравнению с 1999 годом-718%).

Трудно согласиться с Э.А. Паиным, утверждающим: «и в публицистике и в научной литературе распространены попытки напрямую увязать рост политического экстремизма с бедностью, социальным неблагополучием и низким культурным уровнем неких региональных, этнических или религиозных групп. Однако ни исторические примеры, ни специальные исследования не подтверждают подобные предположения. В замкнутых, застойных обществах, например, у бушменов Южной Африки или у индейцев майя в Мексике, находящихся на крайне низких уровнях экономического и социального развития, нет ничего похожего на экстремизм, а тем более терроризм». Думается, не совсем правомерно сравнивать «замкнутые и застойные общества» с обществами, давно перешагнувшими в своем развитии такой этап.

Социальное неравенство, действительно, автоматически не порождает насильственное разрешение возникающих экономических, политических и социальных противоречий. Также, очевидно, нельзя сводить источники насилия к классовым антагонизмам. В странах с приблизительно одинаковым способом производства и социальной культурой может наблюдаться разная степень остроты политических конфликтов, в том числе с использованием террористических методов борьбы (например, современные Швеция и Италия). «Насилие в политике вызвано не просто социальным неравенством, а более или менее крупными сдвигами в стратификационной системе, обуславливающими ее декомпозицию», - считает профессор И.Ю. Залысин.

Стратификационная система общества не всегда находится в состоянии динамического равновесия. «Точка перенапряжения» достигается вследствие объективных причин, таких как промышленная революция конца XVIII -начала XIX вв. или политическая модернизация государства (переход от традиционного общества к современному). Достигнув «точки перенапряжения» стратификационной системы, статусные перемещение внутри нее могут вызвать дезинтеграцию социальной структуры общества, иногда сопровождающуюся вспышками насилия.

Индустриальные революции, как причина изменения: стратификационной системы, сегодня себя изжили. В конце XX века появляются иные причины: стратификационный баланс нарушился, когда в период Горбачевских реформ попытались в сжатые сроки одновременно изменить и политический режим, и национально-государственное устройство и экономическую систему страны. Все это вылилось в системный кризис (его пришлось пережить народам СССР и Югославии). Последствия этого кризиса будут влиять на политическую жизнь не только СССР и Югославии, но и всех стран мира еще много десятилетий. Причина вовсе не только в том, что ухудшилась социально-экономическая ситуация в СССР или Югославии, а в том, что этим моментом будут пользоваться страны Запада в своих финансовых и (или) геополитических интересах.

Смена эпох неизменно сопровождается сменой стереотипов и норм поведения, снижением духовно-нравственного уровня населения. Наиболее болезненными оказываются переходные состояния, когда старые стереотипы уже не отражают изменившейся реальности, но еще продолжают существовать в жизни старшего поколения и навязываются молодым традиционной системой воспитания и образования. Это - общая закономерность. «Тотальный кризис конца XIX - начала XX в., горячей точкой которого стала Россия, естественным образом был связан с тем, что классическая европейская культура исчерпала свои функции так же, как в свое время исчерпала их культура ритуальная. Общество оказалось на пороге существования, не связанного нормой, а, следовательно, и законом».

Правовой нигилизм создает благоприятную почву для произвола крайностей. С правовым нигилизмом тесно связан нравственный нигилизм, принципом которого является господство силы над правом. В преддверии жесткого террора, который будет царить в России в начале XX века, русский философ Л.М. Лопатин писал: «Крушатся старые идеалы, блекнут прежние надежды и настойчивые ожидания. А главное - непоправимо и глубоко колеблется сама наша вера в современную культуру: из-за ее устоев вдруг выглянуло на нас такое страшное звериное лицо, что мы невольно отвернулись от него с отвращением и недоумением».

В конце XX века Россия опять встретилась с резкой сменой культурных стереотипов, к которой большинство населения оказалось неподготовленным. Перестройка в этом плане преподнесла еще один урок - без учета политических и культурных стереотипов общества, напрямую влияющих на умы и поведение людей, невозможен успех современной модернизации.

Более того, при наличии определенных ошибок в политике на государственном уровне все перечисленные негативные изменения в социально-экономической и культурной сфере являются предпосылками возникновения экстремизма и терроризма.

Рассмотрим это на примере Чечни. Как и все россияне, чеченцы испытали на себе резкое падение жизненного уровня, почувствовали страх и неуверенность в завтрашнем дне. Усугубляло положение то, что народ был в 1943 году депортирован, и недовольство результатами перестройки обостряло чувство исторической обиды. Плюс национальный менталитет гордого и воинственного народа.

Касаясь важности такого аспекта, как национальный менталитет, приведу пример: еще в 1857 году Ф. Энгельс писал про другой народ: «Географическое положение Афганистана и характерные черты народа придают этой стране такое политическое значение в делах Центральной Азии, которое едва ли можно переоценить. Афганцы - храбрый, энергичный и свободолюбивый народ. Война для них является развлечением и отдыхом от однообразных занятий хозяйственными делами. Афганцы разделяются на кланы, причем различные вожди осуществляют нечто вроде федерального господства над ними. Только неукротимая ненависть к государственной власти и любовь к личной независимости мешают им стать могущественной нацией; но именно эта стихийность и непостоянство поведения превращают их в опасных соседей, поддающихся влиянию минутных настроений и легко увлекаемых политическими интриганами, которые искусно возбуждают их страсти». Эта оценка, с небольшими поправками, в полной мере может быть отнесена и к Чечне.

К сожалению, не насторожила российских политиков и открытая мобилизация чеченского общества для борьбы с центральной властью. Спокойно проходили многочисленные публикации историков (как чеченских, так и московских), призывающие к «восстановлению исторической справедливости, к построению «независимой Ичкерии». Надо признать, что подготовка чеченского общества к вооруженному сопротивлению федеральной власти проводилась задолго до ввода федеральных сил в Чеченскую Республику.

Следующая грубая ошибка была допущена центральной властью в отношении субъектов Российской Федерации, которая заключалась в лозунге и политике: «Сколько суверенитета могут проглотить республики - пусть берут» (Б. Ельцин). И если в высшем эшелоне власти были бы вовремя учтены все симптомы зреющего конфликта, можно было бы обойтись без кровопролития.

Генерирующими политический экстремизм в терроризм оказались и ошибки при проведении российской армией военных операций в Чечне. Примерами могут служить обе военные компании в 1994-1996 годах и в операции, начавшейся в 1999 году. Здесь нужно сразу оговориться, - во-первых, наша армия была вынуждена расплачиваться за политиков, допустивших развитие политического конфликта до военного столкновения. Во-вторых, армия понесла неоправданные потери из-за непродуманной тактики военоначальников. Не будучи аналитиком военного дела, тем не менее считаю, что не нужно было проводить расквартировку гарнизонов чуть ли не в каждом крупном поселке. «Рассыпанность» гарнизонов была на руку боевикам по двум причинам. Первая - российская армия была вынуждена тратить большие силы на самооборону и нести потери. Вторая - боевикам было удобно провоцировать столкновения между военными и мирными жителями, что в итоге вынуждало немалую часть мирного населения уходить в ряды сопротивления или в ряды террористов. Надо было сосредоточить и сконцентрировать усилия на нейтрализации или уничтожении лидеров террористических организаций. Таким образом, неселективное использование вооруженных сил тоже явилось причиной роста террористической активности.

Поэтому есть немалая доля истины в мнении Э.А. Паина, руководителя Центра по предотвращению экстремизма Института социологии РАН: «Повышенное внимание нынешней российской интеллигенции к идеям мировых заговоров отражает не только влияние предрассудков массового сознания, но и модное в наше время стремление, во что бы то ни стало угодить власть имущим. Ведь если всему виной внешние заговорщики, то меньшая ответственность лежит на властях государства, на территории которого наблюдаются проявления экстремизма и терроризма».

Многие ученые считают, что основными социальными факторами, усиливающими террористическую активность и удобряющими для него почву, служат не исходящие со стороны, а внутренние причины: они - не от «происков внешних врагов», как еще недавно считалось, а от наших собственных неурядиц и проблем, которые мы или загнали вглубь, или не смогли эффективно разрешить. «Основная наша беда - либо негодная политика верховной власти, либо вообще отсутствие таковой - национальной, экономической, военной». Скорее всего, это так и есть. Вся проблема в том, что именно ошибочная политика насильственных реформ в России конца XX века привела к тому, что Чечню превратили в главную базу терроризма. Ученые пишут: «Давайте отбросим расистские сказки о «генетической» предрасположенности горцев к разбою. Еще 15 лет назад генетически те же самые чеченские юноши под руководством секретаря райкома ВЛКСМ Радуева готовили Праздник урожая, Яндарбиев кропал свои стишки, а Масхадов гонял свою роту на плацу. Ради какого-то терроризма или ваххабизма никто не только под арест не желал попасть, но и получить выговор с занесением в личное дело. Та жизнь устраивала людей. Массовая преступность и насилие в Чечне - прежде всего следствие тяжелейшего обеднения, вызванного реформой, а не Хаттабом. Обеднение разрушило рамки сознания. В1980 году доходы жителя Чечни в среднем были в 2,6 раза меньше, чем у москвича, а в 1992 году стали в 9,1 раза меньше. Это уже был опасный разрыв, он перешел красную черту. Средний москвич купил в 1992г. товаров и продуктов на 52,3 тыс. руб., а житель Чечни - на 3.3 тыс. Это в 17 раз меньше».

В Великобритании исследование экономических детерминант преступного поведения осуществляется в рамках специального направления, получившего название «политическая экономия преступности» (the political economy of crime). Основатель данного направления профессор А. Тейлор разработал «подход с позиции экономического детерминизма» (the economic determinist approach). Суть данного подхода состоит в признании того факта, что экономические условия играют решающую роль в жизни общества и определяют развитие всех иных социальных и культурных факторов. Основным предметом анализа является поиск причинно-следственных взаимосвязей между различными отклонениями от нормальных экономических условий и ростом преступности.

Не стоит недооценивать и роли международных экстремистских и террористических организаций, подпитывающих материально политический терроризм в России. Так, для финансирования террористических операций «Шамиль Басаев получил от международных экстремистских организаций 25 миллионов долларов». В 2000 г. по данным МВД, только в г. Москве выявлено 14 коммерческих банков, находящихся под контролем организованных групп, в том числе 4 банка, оказывающих адресную помощь лидерам незаконных вооруженных формирований в Чечне.

Существует еще один узел факторов, нагнетающих террористическую атмосферу - это громадные масштабы незаконного оборота оружия в стране. Не являясь прямой детерминантой возникновения и распространения деятельности террористов, эти факторы, безусловно, расширяют ее возможности, способствуют росту криминала в целом как общего неблагоприятного фона, провоцирующего усиление собственно террористической активности.

Неотложной задачей ученых является изучение формирования идеологии в современных постиндустриальных обществах, которое теснейшим образом сопряжено с масс-медиа. Именно они сегодня самые авторитетные наставники и собеседники, они подсказывают, что думать и, главное, как думать относительно тех или иных социально-политических процессов и явлений. Более того, уместно говорить в определенном смысле даже о медиа-конструировании социальной реальности - и в странах Запада и в современной России Научное значение имеет исследование деятельности масс-медиа в роли трансляторов экстремизма как идейной базы терроризма.

Надо признать, что часто и мировое и российское общественное мнение, выражаемое, например, СМИ, в целом бывает весьма снисходительным к тем, кто под флагом борьбы за независимость прибегает к террору, в особенности, если это направлено против США или России. Так, издевательства чеченских боевиков во главе с Ш. Басаевым в Буденновске (1995 год) многими представителями российской либерально-западнической интеллигенции и диссидентов-правозащитников расценивались как отчаянный шаг борцов за независимость Чечни в контексте национально-освободительной борьбы чеченского народа. Известный правозащитник С.Ковалев даже назвал Басаева «Робин Гудом с гранатометом». «Можно не сомневаться, что если бы какой-то из латиноамериканских штатов, допустим, со значительной долей негритянского или латиноамериканского населения провозгласил себя независимым, то президент США немедленно бы объявил там чрезвычайное положение и направил бы туда войска. Ведь согласно Хельсинским соглашениям, территориальная целостность государств является неприкосновенной. И, что характерно, ни одна страна мира, кроме Афганистана при правлении талибов, не признала независимость Чечни», - не без основания утверждают А.В. Кива и В.А. Федоров.

Другой аспект деятельности СМИ, отрицательно  влияющий на умы и сердца подрастающего поколения - постоянная демонстрация наличия в окружающем мире жестокости, крайних форм насилия. Всплески терроризма, постоянно транслируемые с экрана телевизоров, подготавливают сознание молодых людей к постоянному присутствию жестокости, крайних форм борьбы. Необходимо также помнить, что жестокость обладает очень страшным свойством - к ней можно привыкнуть. И тот порог агрессии, который раньше казался; крайним, через какое-то время может стать привычным и порог отодвигается дальше, к еще более изощренным их формам. И сегодня многие ученые прогнозируют увеличение потенциала насилия, связывая это с разрушительным; влиянием СМИ. О.М. Хлобустов приводит такие цифры: «К 18-ти годам каждый американец просматривает в среднем 40 тысяч виртуальных насильственных актов по телевидению. Для сравнения, согласно подсчетам отечественных социологов, среднестатистический юный россиянин к 17-летнему возрасту знакомится благодаря «ящику Пандоры» с 17-тью тысячами таких случаев. На наших телеэкранах сейчас в течение недели показывают 5-6 фильмов, начиненных- террористическими действиями: захваты заложников, организация взрывов, политические убийства и т.п. И последствия (разумеется, с учетом всего комплекса социально-политических и экономических условий и причин) не заставляют себя ждать. По статье «О терроризме» в России за 1994-1997 гг. были открыты сотни уголовных дел. В 1993 г. выявлены 164 исполнителя террористических преступлений, а в 1997 г. уже 1312».

Более того, наше телевидение открыто позволяет себе косвенно рекламировать террористическую деятельность. Возьмем, к примеру, передачу «Неделя с Марианной Максимовской» на REN TV. Журналистка 25 октября 2003 года посвятила часть передачи годовщине теракта на Дубровке. В театральном центре «Норд-Ост» вследствие теракта погибло 130 человек. Журналисты оригинально отметили годовщину теракта. Сперва они продемонстрировали стране коллекцию мод «костюм шахидки», где по подиуму прошлись романтичные и загадочные красавицы в одеяниях террористок-смертниц; затем выступил писатель Э. Тополь, заявивший, что М. Бараев - террорист и убийца, но он отдал свою жизнь за свободу Чечни, свой рассказ писатель продолжил трогательной историей про искреннюю любовь М. Бараева к русской девушке. Далее на экране были продемонстрированы творения современного художника, посвященные погибшим террористкам, под названием «Девчонки из Норд-Оста». Закончилась эта тема чтением своих стихов, бывшим заложником. Молодой человек был преисполнен жалости и уважения к террористкам, читая стихи «Шахидка молитвы читала». Таким образом, всей стране было продемонстрировано почтение к погибшим террористам, прозвучало резкое осуждение действий освобождавших заложников. И вряд ли подобные передачи можно объяснить даже политической некорректностью.

Необходимо учитывать, что значение имеет и манера подачи, жанр подачи акта насилия на телеэкране. Отрицательный эффект показа минимален в том случае, если агрессор на телеэкране наказывается, осуждается, если показываются негативные последствия агрессии, а сам агрессор не выглядит положительным героем, вызывающим сочувствие как борец за справедливость. В других случаях показ провоцирует реальную агрессию, а если насилие на телеэкране поощряется, не имеет негативных последствий и социально одобряется - то упрощается рекрутирование в экстремистские и террористические организации.

Огромные возможности активного воздействия СМИ и СМК на политическое сознание и поведение граждан свидетельствует о важнейшей роли «четвертой власти» в современном обществе. Некоторые исследователи говорят даже о грядущей эпохе «медиократии» - власти СМИ и СМК, которые не столько отражают и интерпретируют действительность, сколько конструируют ее по своим правилам и усмотрению.

В целом роль и значение СМИ и СМК в процессе возникновения и активизации экстремистских устремлений, а также значение масс-медиа в плане перерастании экстремизма в терроризм еще мало изучены и требуют детального научного внимания. Но нельзя не согласиться с тем, что это мощное оружие может быть направлено как на благо человечеству, так и против него.

Печатные периодические издания, особенно негосударственные, также позволяют себе открыто сотрудничать с экстремистами. Так, некоторые «желтые» газеты регулярно предоставляют место для статей политических экстремистов. Из 12 тысяч газет и журналов, выходящих в стране, 200 периодических изданий носят открыто экстремистский, нацистский характер, из них 50 выходят в Москве.

Следует, по-видимому, признать ошибочным положение, ставшее нормой Конституции РФ (ч.2 ст. 13), что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Государство, безусловно, должно участвовать в определении базовых, жизненно важных ценностей и их формировании, нести за это ответственность.

Если распространение экстремистских идеологий не встречает отпора со стороны государства, то начинается коррозия всей общественно-политической жизни, размывание государственных устоев, поскольку:

- существенно снижается уровень дозволенного в политике и, следовательно, приоритетными становятся конфронтационные методы в ущерб методам: консолидирующим - компромиссам, консультациям, договоренностям и т.п.

- в обществе все шире распространяется нетерпимость, а следовательно, все менее устойчивой становится политическая система, снижается уровень стабильности;

- насилие все более воспринимается как допустимый и даже наиболее предпочтительный метод достижения целей.

К тому же надо учитывать, что для совершения самых чудовищных насильственных акций лучшие исполнители - это фанатики. Фанатизм же чаще всего развивается как раз в среде экстремистских течений». Давая свободно распространяться таким течениям, государство рубит сук, на котором сидит. И в один прекрасный момент мы окажемся посреди моря террора, когда обычные полицейские средства окажутся уже бессильными».

Содействует террористическим ориентациям, утверждению соответствующих воззрений и влияние извне, направленное на идейное разложение населения, вытравливание из общественного сознания ценностей патриотизма, интернационализма, преданности своему государству, внедрение экстремистской идеологии, часто религиозного характера. Это не только так называемый «исламский экстремизм», в первую очередь ваххабизм в Чечне и Дагестане, но и иные агрессивные религиозные течения.

Необходимо отметить, что в ряде случаев, когда рассадниками идеологии экстремизма выступают правящие или элитарные круги, институты политической, государственной или религиозной власти, имеющие влияние на общество в целом, широко используется тактика стравливания различных слоев населения, представителей конфессиональных или этнических групп между собой. В обществе разжигаются чувства ненависти, подозрительности и ксенофобии по отношению к иностранцам, представителям определенных профессий, членам оппозиционных политических и общественных организаций, сторонникам официально отвергаемых идейных и религиозных течений, неугодным власти политическим, общественным и религиозным деятелям, инородцам и иноверцам. С помощью подконтрольных СМИ сеются провокационные слухи и распускаются небылицы о политических противниках и подвергаемых остракизму партиях, учениях, организациях или инициативах, нагнетается атмосфера массового психоза и социальной истерии, чреватая взрывами как не спровоцированного, спонтанного, так и организованного, управляемого и официально поощряемого социального насилия, часто проявляющего себя террористическими актами.

Немаловажным фактором, усиливающим террористическую активность, является комплекс крайне радикальных экстремистских идейных установок (крайне левых, крайне правых, национал-экстремистских, сепаратистских, великодержавных, религиозных, социально-экономических и духовно-психологических), выступающих теоретическим обоснованием применения насилия в различной форме на нелегитимной основе для достижения социальных, преимущественно политических целей указанных структур.

В целях исследования не менее важным представляется установление связи между ростом экстремистской активности в мире, влияющей на рост терроризма в нашей стране, и политико-экономическим состоянием мирового сообщества. «Более 80% финансового капитала находится в свободном плавании и не имеет реального материального наполнения. Это рынок, где деньги делают деньги, т.е. рынок игроков в рулетку. Благодаря компьютерным технологиям финансовый рынок железным обручем стянул все страны вокруг крупнейших финансовых магнатов стран золотого миллиарда».

Это позволяет в зависимости от ситуации ставить те или иные страны на грань финансового краха. И череда этих крахов давно началась. По словам Дж. Сороса, выступившего в 1998 г. в Конгрессе США, «система мирового капитализма, которой мы обязаны необыкновенным процветанием нашей страны, в последнее десятилетие трещит по швам. Сегодняшний спад на фондовых рынках США является всего лишь симптомом, к тому же запоздалым, говорящим о более глубоких проблемах, поражающих мировую экономику. Некоторые фондовые рынки Азии испытали более серьезные спады, чем крах на Уолл-Стрит в 1929 г., кроме того, их национальные валюты упали до незначительной доли их стоимости в тот период, когда они были привязаны к американскому доллару. В настоящее время Россия пережила полный финансовый крах. Этот крах будет иметь неисчислимые человеческие и политические последствия. Эта инфекция распространилась также и на Латинскую Америку». Подобное обвинение нынешней мировой финансовой системе предъявляет отнюдь не коммунист и не российский патриот, и может быть, к этому стоит прислушаться.

Проблема корысти и выгоды теперь политизирована, или, наоборот, пустила корни в политике. Она не изменилась с библейских времен, только усилилась. Процесс извлекания выгоды проник в общественные отношения, не только экономические, но и политические. И сегодня совокупный бюджет в сфере политического террора составляет от 5 до 20 млрд. долларов в год. Это весьма прибыльный бизнес глобального масштаба с развитым рынком труда и приложением капитала.

Все это - далеко не полный перечень явлений, влияющих на появление и рост террористической активности в России. Причины и предпосылки возникновения политического терроризма содержат в себе множество взаимосвязанных элементов. Одной из детерминант такого феномена является глобализация, несущая в себе противоречивые тенденции, как в социально-политической, так и в социально-экономической и других сферах.

Особого внимания в этом плане заслуживает изменение геополитического положения России. Эти изменения, которые оказались далеко не в пользу России, активно используются странами Запада и в первую очередь, США, стремящимися навязать миру гегемонию нового типа - глобализацию в форме объединения усилий стран «золотого миллиарда» диктовать условия странам, не вошедшим в это элитное сообщество.

Глобализация предполагает, чтобы национальные правительства стремились к заключению соглашений с другими национальными правительствами, международными организациями, в том числе военными, неправительственными организациями и многонациональными корпорациями, роль которых чрезвычайно усиливается. Она требует подчинения наднациональным образованиям и ограничение власти национальных правительств. Проблема, связанная с глобализацией - проблема существенного снижения возможностей национальных правительств в управлении обществом, в борьбе с преступностью, экстремизмом и терроризмом.

Другой процесс, идущий параллельно с глобализацией - локализация (глобальная дезинтеграция) требует, чтобы национальные правительства договаривались («делились») с регионами и городами по вопросам разделения ответственности через субнациональные институты. И здесь уже идет децентрализация оставшейся власти, а часто и распад стран, который наднациональными военными и экономическими образованиями может быть сочтен выгодным и ими поддержанным (пример - Чечня).

Получается, что право наций на самоопределение толкуется, исходя из интересов наднациональных сил. В итоге и глобализация и локализация требуют решений, которые ни одно национальное государство в отдельности принять не может. Это решают финансовые воротилы, стоящие во главе мирового сообщества и которым, как известно, нет дела до национальных катастроф. «Например, в ходе балканских войн хорватским, мусульманским и албанским силам поставлялось оружие и военная техника более чем на 2 млрд. долларов». При этом наибольшую активность проявили транснациональные корпорации (ТНК), поскольку именно эти корпорации являются сегодня наднациональными субъектами социальных действий, и именно им глобализационные процессы наиболее выгодны.

Запад, имея менее 15% населения Земли, контролирует свыше 70% мировых объемов производства, торговли и потребления. В 1999 г. 20% наиболее богатых жителей планеты обладали 86% мирового ВВП, а 20% наиболее бедных - только 1%. Около 30% населения земли обеспечено менее чем на 1 доллар в день.

Существует группа ученых, твердо уверенных в том, что «терроризм возникает там, где нарушается справедливость. Только разница в том, что эту справедливость противоположные стороны трактуют по-разному. Как правило, справедливость в трактовке сильного отличается от понятия справедливости слабого. Вот вам и зачаток терроризма». А.Кара-Мурза пишет: «Терроризм - это действия, направленные на уравнение шансов или слом игры. С точки зрения самих террористов, их действия - это форма восстановления попранной справедливости».

Подводя итог, можно сделать следующие выводы:

1. Политический терроризм, как крайне опасное социально-политическое и криминальное явление, стал глобальной угрозой современности. Это зло не обошло стороной и Россию.

2. Внутренние истоки политического терроризма в нашей стране - это затяжной социально-экономический кризис, крайне неравномерное распределение доходов, рост безработицы и обострение конкуренции на рынке труда, рост преступности, разжигание в СМИ этнофобии и пропаганда расизма, насилия, культа силы, распространение атмосферы бездуховности и вседозволенности, коррупция во всех ветвях власти.

3. К факторам, усиливающим рост политического терроризма, относятся:

- роль этнических и религиозных лидеров в развитии политического терроризма;

- наличие острых межнациональных и межконфессиональных проблем;

- влияние международных экстремистских и террористических организаций;

- недостаточное эффективное правовое и политическое воспитание граждан;

- отсутствие общенациональной идеологии, признаваемой всем обществом системы целей, идей и ценностей и т.д.

4. Многофакторные последствия разрушения Советского Союза и изменение геополитического положения страны проявляются:

- в криминологически значимых проявлениях глобализации;

- в негативном влиянии иностранных спецслужб,

- во внедрении конфессионального фактора в этносепаратистский конфликт в Чеченской республике;

- в экспансионистском характере действий США в бывших республиках СССР;

- в финансировании международными экстремистскими и террористическими организациями терроризма в России.

Итак, возникновение и развитие политического терроризма в той или иной форме генетически обусловлено множеством факторов: экономическими, этническими, религиозными, историческими, социальными, политическими, психологическими, геополитическими. Нельзя сказать, что какая-то группа факторов имеет основное значение - влияет вся их совокупность и лишь ситуативно на передний план может выходить то один, то несколько из них.

 

Автор: Боташева Л.К.