Ли Пом Чин - политический деятель, дипломат и корейский патриот
Ли Пом Чин (или иначе Ли Бомджин) был видным корейским политиком, дипломатическим посланником Кореи в России, горячим патриотом своей страны.
Собрав доступные сведения о жизни и деятельности Ли Пом Чина по имеющимся литературным и документальным источникам и некоторые сведения от его потомков, проживающих в России, автор попытался, насколько это возможно, обобщить их, чтобы осветить возможно полнее яркий и драматически закончившийся жизненный путь этого патриота и борца за свободу и независимость Кореи.
Ли Пом Чин родился в 1852 г. и принадлежал к знатному роду династии Ли, правившей в Корее с 1392 по 1910 гг. В препроводительном письме от 11 февраля 1908 г. министру иностранных дел А.П.Извольскому Ли Бомджин (Ли Пом Чин) именуется племянником короля Кореи, а его сын Ли Ви Чжон (И Унь Ченг) назван князем.
Ли Пом Чин принадлежал к так называемой русской партии в Корее, которая активно выражала свои симпатии к России и высказывала, горячее желание изгнать японцев, оккупировавших родную страну. Только в ориентации на помощь России в противовес давлению Японии, с одной стороны, и Китая, с другой, видела путь к сохранению независимости пророссийски настроенная часть корейских феодалов, правительственных сановников и народа.
Пророссийская ориентация Ли Пом Чина была не временным конъюнктурным приемом политика и дипломата. На протяжении всей жизни и деятельности Ли Пом Чина словом и делом доказывал постоянство своего выбора России как единственной державы, на которую может рассчитывать и опираться Корея в деле укрепления своего государственного суверенитета.
Особенно ярко активная позиция Ли Пом Чина проявилась после событий 8 октября 1895 года, когда японские солдаты и наемные убийцы напали на королевский дворец в Сеуле и зверски убили королеву Мин Менсон, супругу короля Коджона. В тот же день король подписал по требованию японцев указ о передаче исполнительной власти кабинету министров. Король с этого времени стал пленником в своем дворце.
Пророссийская группировка во главе с Ли Пом Чином решила освободить короля Коджона из японского плена и подготовить свержение прояпонского режима.
Ли Пом Чин в 90-х гг. занимал высокие государственные должности вице-министра двора, министра земледелия и торговли, причем пользовался всегда большим доверием короля.
По поручению короля Коджона как его доверенное лицо Ли Пом Чин провел секретные переговоры с представителями российского МИДа в Корее К.И.Вебером и А.Н.Шпейером о предоставлении королю убежища в здании российской дипломатической миссии в Сеуле.
Переговоры завершились успешно: российские дипломаты после консультаций с Санкт-Петербургом дали согласие на переезд корейского короля в российскую миссию. Царское правительство одобрило действие своих дипломатических представителей в Корее с целью оказания противодействия укреплению японского влияния, полагая, что массовое антияпонское движение в Корее не позволит Японии серьезно противодействовать российским инициативам.
Понимая, какому риску подвергается король, А.Н.Шпейер пишет министру иностранных дел России «Вебер и я не преминули, конечно, указать И-Пом-Чину, передавшему нам записку короля, на те опасности, которым подвергается Его Величество на пути следования из дворца в Миссию, особенно в дворцовой ограде, но И-Пом-Чин ответил, что король твердо решил подвергнуться риску, так как, оставаясь во дворце, он рискует гораздо больше. Наконец, накануне И-Пом-Чин сообщил мне, что король бесповоротно решился прийти к нам на рассвете 30-го января».
11 февраля 1896 г. король Коджон и его старший сын - наследник престола Ли Чхок оказались в здании российской дипломатической миссии в Сеуле под охраной 100 российских военных моряков.
Сенсационное бегство короля в российскую миссию создало в Корее совершенно необычную политическую обстановку. Все действия королевской власти теперь как бы происходили под покровительством России. Более 12 месяцев (375 дней) корейский монарх управлял страной, сформировав новое правительство, большинство министров которого были пророссийской ориентации, из здания российской миссии.
Ли Пом Чин, «когда восторжествовало русское влияние, по настоянию русского представителя был назначен министром юстиции и начальником столичной полиции и вел расследование обстоятельств убийства японцами королевы».
Король Коджон в это время пытался добиться более активного вовлечения царской России в политику и экономику Кореи, с помощью России укрепить военное, финансовое и политическое положение страны и, в конечном счете, укрепить суверенитет Корейского государства. С этой целью в Россию на предстоящую торжественную коронацию Николая II направляется специальная миссия, которую возглавил родственник покойной королевы Мин - Мин Ён Хван.
Однако, из-за опасения обострения отношений с Японией российская сторона в лице министра иностранных дел А.Б. Лобанова-Ростовского уклонилась от прямых ответов на предложения корейской стороны, ограничившись заверениями «от имени российского правительства в неизменном его расположении к правительству корейскому и в неуклонном стремлении поддерживать те дружеские отношения, которые с давних пор существуют между обоими государствами».
Несмотря на уклончивость официальных ответов, на деле российская сторона начала изучение экономического и финансового положения Кореи с целью предоставления ей крупного займа. Не остался без продолжения и военный вопрос: первая группа российских военных инструкторов прибыла в Корею уже 20 октября 1896 г. вместе с вернувшейся из России специальной миссией Мин Ён Хвана. Военными инструкторами был обучен по российскому образцу отдельный корейский батальон численностью в 800 человек, подготовленный к военной и охранной службе. Смотр «русского батальона в мае 1897 г. продемонстрировал прекрасную выучку и вызвал одобрения короля».
Разработанный план коренной реорганизации корейских вооруженных сил не был реализован из-за сильнейшего противодействия Японии и прояпонской группировки в правящих кругах Кореи. Более того, осенью 1896 г. был организован заговор с целью свержения пророссийского правительства. Одним из требований заговорщиков было возвращение короля из здания российской миссии и отмена всех указов и законов, принятых во время пребывания короля в российской миссии.
Сеульской полицией, руководимой Ли Пом Чином, заговор был раскрыт, а заговорщики арестованы.
На возвращении Коджона во дворец кроме прояпонской партии настаивали дипломатические представители США, Великобритании, Франции. Этим они рассчитывали вырвать Корею из-под растущего влияния России. По антироссийскому пути ими умело направлялась деятельность корейских патриотических обществ.
Испытывая со всех сторон давление и обвинения в том, что столь длительное пребывание в российской миссии оскорбляет национальное достоинство, король Коджон 19 февраля 1897 г. переехал во вновь построенный дворец Кённёнгун под охрану батальона, обученного российскими военными инструкторами. В письме российскому императору Коджон благодарил за предоставленную возможность пребывания в российской миссии под охраной десанта российского флота, а также выражал благодарность за подготовку «моего батальона, обученного инструкторами Вашего Императорского Величества».
Как и следовало ожидать, после переезда короля из российской миссии во дворец Кённёнгун позиции пророссийской партии в Корее стали постепенно ослабевать. Опасаясь мести со стороны японцев, король Коджон, чтобы вывести Ли Пом Чина из-под возможного удара, назначает его в конце 1897 г. дипломатическим посланником в Вашингтон, где он находился около четырех лет, а затем «переведен в Европу и аккредитован при различных европейских правительствах, в том числе и при российском. Пробыв несколько времени в Лондоне, а затем в Париже И-Пом-Чин в настоящее время находится на пути в Вену, откуда предполагает ехать в Санкт-Петербург. О намерении корейского правительства назначить в Санкт-Петербург нового представителя имеется упоминание в отзыве министра иностранных дел к нашему представителю в Сеуле от 20 февраля 1898 г. в связи с вопросом об отозвании из Кореи русских инструкторов».
Возглавив в 1900 г. корейскую дипломатическую миссию в Санкт-Петербурге Ли Пом Чин не изменил своих пророссийских взглядов и убеждений. В 1902 г. в момент активизации в Корее японцев и прояпонской группировки, угрожавшими Коджону свержением с престола, «корейский посланник в Петербурге Ли Пом Чин неоднократно по указанию из Сеула обращал внимание царского правительства на тревожное положение в Корее, которое он сравнивал с положением в 1895-1896 гг. накануне убийства Мин Менсон и побега Коджона в русскую миссию. По его словам, император, опасаясь новых провокаций со стороны японцев, намеревался в случае необходимости снова укрыться в русской миссии». Несмотря на все старания прояпонски настроенных сановников, Коджон продолжал надеяться на Россию, чтобы с ее помощью нейтрализовать агрессивные устремления Японии.
Целенаправленная политика Японии, направленная на решение корейского вопроса и обеспечение своего преобладания на Дальнем Востоке военным путем, реализовалась с началом русско-японской войны 8 февраля 1904 г.
Уже 10 февраля 1904г. японский посланник в Сеуле предложил российскому дипломатическому представителю покинуть Корею в связи с оккупацией ее японскими войсками. Перед отъездом А.И.Павлова в Шанхай император Коджон тайно, через доверенное лицо, «подтвердил свое решение оказывать России активное содействие, лишь только представится возможность, и выразил надежду на скорое вновь водворение императорской миссии в Сеуле».
4 марта корейский посланник в Санкт-Петербурге Ли Пом Чин сообщил министру иностранных дел В.Н.Ламздорфу о получении им телеграммы от министра иностранных дел Кореи с предписанием выехать из Петербурга, но так как «означенное признание исходит от лица, действующего по наущению японцев, и противно воле самого императора и подтвердилось из секретных источников», то Ли Пом Чину и членам корейской миссии было разрешено остаться в Санкт-Петербурге, где корейская миссия продолжала работать в течение всей русско-японской войны. На всеподданнейшей записке В.Н.Ламздорфа государь пометил, что Ли Пом Чин «может оставаться в России и не обращать внимания на приказания своего изменника-начальника».
В период русско-японской войны Ли Пом Чин, следуя наказу своего короля об активном содействии России, организовал работу так, что «миссия служила важнейшим центром, куда стекалась ценная (в том числе секретная) информация, касающаяся действий противника и стратегической ситуации как в Корее, так и на других фронтах войны».
Из письма Ли Пом Чина Министру иностранных дел России А.П.Извольскому следует, что за заслуги перед Россией российский император лично вручил корейскому посланнику орден Св.Станислава I степени, а его сын Ли Ви Чжон - первый секретарь корейского посольства в Санкт-Петербурге был награжден орденом Св.Станислава III степени.
В годы русско-японской войны корейская дипломатическая миссия была как бы маленькой частью независимого Корейского государства в России. Это значительно повышало авторитет Кореи, как суверенного государства, вызывало чувство национальной гордости и патриотизма корейского народа.
Победа Японии в войне и последовавший за этим Портсмутский мирный договор предопределил отказ России от активного противоборства с Японией за влияние в Корее.
Навязанный японскими колонизаторами в ноябре 1905 г. «Договор о покровительстве» лишал Корею права самостоятельных международных сношений, закреплял обязательное посредничество Японии при заключении международных договоров, превращал Корею в японский протекторат.
Корейский король в условиях массовых народных протестов отказался ратифицировать договор. Корейский посланник Ли Пом Чин в ноябре 1905 г. сообщил в МИД России, что корейский король не ратифицировал договор, протестует против него и против насильственных действий японцев по принуждению к подписанию договора. Царское правительство не признало японского протектората над Кореей и предписало всем российским дипломатическим представителям за границей довести до иностранных правительств сведения, сообщенные корейским императором через своего представителя в Санкт-Петербурге.
Однако попытка российской дипломатии создать «общий западноевропейский фронт» против действий Японии не была успешной. Западные державы одна за другой признали протекторат Японии под Кореей, отозвали свои дипломатические миссии из Сеула, идя навстречу колониальным притязаниям Японии. В январе 1906 г. Коджоном был подписан указ о ликвидации министерства иностранных дел Кореи. В начале 1906 г. была закрыта и корейская дипломатическая миссия в Санкт-Петербурге.
Летом 1907 г. король Коджон сделал последнюю попытку привлечь великие державы и международное общественное мнение к справедливому решению судьбы корейского государства, направив на международную конференцию в Гааге своих представителей Ли Сан Соля, Ли Чуна и сына посланника в Санкт-Петербурге Ли Пом Чина - Ли Ви Чжона (И Унь Чен-га).
Ли Ви Чжон - молодой европейски образованный дипломат окончил во Франции высшее военное училище в Сен-Сире, хорошо знал английский, французский и русский языки, имел широкие сведения по истории Европы и Азии.
В Петербурге корейские представители передали Николаю II письмо от Коджона с просьбой о содействии в отправлении в Гаагу корейских делегатов и с выражением надежды на помощь мирового сообщества.
В Гааге корейская миссия посетила председателя конференции, главу русской делегации А.И.Нелидова с просьбой помочь в получении разрешения на участие в работе конференции. Японские представители заявили, что Корея передала Японии все дела по дипломатическим сношениям и поэтому не может быть представлена на конференции отдельной делегацией. Представители США, Великобритании, Франции и Германии, будучи крупными колониальными державами, также отказались признать корейскую делегацию.
Тогда корейские делегаты использовали в качестве трибуны собрание международного пацифистского клуба и подробно рассказали собравшимся о притеснениях и насилии, чинимых в Корее японцами. Своими выступлениями они оказали большое влияние на общественное мнение в оценке японской политики.
Реакция японских властей на прибытие и выступления в Гааге корейской делегации была незамедлительной и резкой. Пригрозив начать войну против Кореи, министр иностранных дел Японии Хаяси Тадасу и генеральный резидент Японии в Корее Ито Хиробуми добились от короля Коджона отречения от престола 19 июля 1907 г. в пользу своего наследника Ли Чхока (тронное имя - Сунджон), а затем, 24 июля навязали Корее «Договор семи статей» о передаче японскому генеральному резиденту права контроля над всеми действиями корейского правительства. Спустя три года, 22 августа 1910 г. японские оккупационные власти вынудили слабовольного императора Сунджона дать согласие на заключение договора об окончательной аннексии Кореи Японией.
Несмотря на формальное закрытие в начале 1906 г. корейской дипломатической миссии в Санкт-Петербурге, Ли Бомджин (Ли Пом Чин) по личному поручению своего императора остаётся в России и служит передаточным звеном в доверительной переписке двух императоров. Так обращаясь непосредственно к Николаю II, Ли Пом Чин пишет: «Ваше Императорское Величество, 23 февраля 1908г. я получил, благодаря любезности императорского русского консула в Сеуле, письмо от моего императора. Император Кореи, хотя и пленник японцев в своём дворце, всё же обращает свой взор на север, в сторону России, на которую он не перестаёт смотреть как на будущую свою и своего народа освободительницу. Ко мне император Кореи обращается со словами: «Вы, мой любезный племянник, хотя и находитесь в затруднительном материальном положении, всё-таки оставайтесь в Санкт-Петербурге и взывайте о помощи к могущественному императору российскому, даже после моей смерти вы оставайтесь в Санкт-Петербурге».
Несмотря на доверительные отношения между Россией и Кореей, российское правительство, в частности МИД не решились на разрешение Ли Бомджину передачи корреспонденции политического характера через консульские службы, опасаясь обострения отношений с японской стороной. Министр иностранных дел писал Павлу Андреевичу Керберу в консульство в Сеул в мае 1908г.: «Проживающий в Санкт-Петербурге бывший корейский посланник Ли Пом Чин, как Вам известно, обменивается от времени до времени письмами со своими родственниками, находящимися в Сеуле, через посредство Первого Департамента МИД и вверенного Вам Генерального Консульства.
Несколько времени назад Ли Пом Чин в одном прошении упомянул о письме корейского императора, полученном им «благодаря любезности Императорского российского консульства».
При ближайшем расследовании оказалось, что означенное письмо корейского императора было вложено в письмо сына Ли Пом Чина и доставлено в Санкт-Петербург.
По сему поводу считаю своим долгом заметить, что насколько нам из чувства человеколюбия затруднительно отказать эмигрантам, живущим в России, в содействии к пересылке корреспонденции родственникам, настолько, с другой стороны, важно наблюдать, чтобы такая любезность не могла служить им поводом к злоупотреблениям и к пересылке этим образом писем, имеющих политический характер.
Прошу Вас на будущее в случае поступления в Генеральное консульство писем от родственников Ли Пом Чина принимать к отправлению только такие письма, при которых нет приложений политического характера, и вообще, таких которых в случае обнаружения могли бы компрометировать Императорское Министерство иностранных дел».
Даже понимая, что Россия значительно ослаблена поражением в русско-японской войне и развитием революционного движения внутри страны, антияпонски настроенная общественность Кореи во главе с Коджоном и его ближайшее окружение в стремлении сохранить государственный суверенитет по-прежнему надеялись на заступничество России.
Установление японского протектората вызвало новую волну корейского национально-освободительного движения. В Корее и на приграничных территориях России и Китая возникли вооруженные отряды корейских патриотов «ыйбён» (Армия справедливости). Первый отряд «ыйбён» на территории России был сформирован в 1906г. Чхве Дже Хёном (Цой Пётр Семёнович). Отряд нападал на японские военные гарнизоны и посты в Северной Корее. Организаторами партизанского движения на русском Дальнем Востоке были также другие крупные политические деятели Ли Бом Юн, Ли Сан Соль, Ю Ин Сок и другие.
Территория у соприкосновения границ Кореи, Китая и России стала настоящей базой развёртывания вооружённых действий борцов за независимость Кореи. Для вооружения и снаряжения отрядов корейских патриотов нужны были значительные средства и организация определённой поддержки деятельности отрядов со стороны администрации российских приграничных районов, а значит и царского правительства. «Не оказывать никакой официальной поддержки, не препятствовать, однако, их деятельности, пока таковою не нарушают наших законов». Примерно так после согласования с министерством иностранных дел России выглядела позиция военного губернатора Приморской области и Приамурского генерал-губернатора.
Ли Пом Чин и его сын Ли Ви Чжон играли активную роль в формировании благожелательного отношения к антиколониальному корейскому партизанскому движению и в сборе средств на вооружение и снаряжение отрядов «ыйбён». Ли Ви Чжон неоднократно приезжал из Петербурга на Дальний Восток, где совместно с Ли Бом Юном вёл переговоры с местной военной администрацией и участвовал в организации партизанского движения.
Являясь горячим патриотом своей родины, Ли Пом Чин не мог оставаться в стороне от освободительной борьбы корейского народа, он поддерживал тесные связи с корейскими политическими деятелями на русском Дальнем Востоке, неоднократно оказывал материальную помощь значительными суммами, шедшими на организацию, вооружение и снаряжение отрядов корейских партизан.
Политический авторитет и вклад Ли Пом Чина в патриотическое антияпонское партизанское движение на Дальнем Востоке настолько значителен, что даже спустя 10 лет после его смерти, в 1920г. в формируемой на советской и китайской территориях Корейской армии независимости из 60 тысяч человек- около «40 тысяч выдают себя за последователей Ли Пом Чина (Ли Бомджина), бывшего корейского представителя в России, и И Хой Чонга, в настоящее время признанного главою корейских социалистов в Москве», - отмечает Б.Д.Пак, ссылаясь на письмо бывшего генерального консула России в Корее Я.Я.Лютша.
Последующая судьба видного корейского сановника и дипломата сложилась трагически: не желая смириться с потерей независимости Кореи и вытекающими из этого последствиями, оставаясь последовательно преданным её интересам и не желая возвращаться в оккупированную Японией страну, 13 (26) января 1911г. Ли Пом Чин покончил жизнь самоубийством. Из донесения градоначальника Санкт-Петербурга мы узнаём: «13 января в 12-м часу утра, проживающий в доме номер 5 по Чернореченской улице бывший корейский чрезвычайный посланник и полномочный министр при дворе Вашего Императорского Величества Чинг Пом И (Ли Бомджин), 59 лет, лишил себя жизни».
В посмертной записке старшему сыну Ли Ви Чжону Ли Пом Чин писал: «Наша страна погибла и Его Величество утратил власть, я в отчаянии, что не могу отомстить и наказать наших врагов. Вот почему я должен сегодня покончить жизнь самоубийством».
В Корее Ли Бомджина чтут как национального героя.
Не менее печальна судьба младшего сына - Ли В и Чжона. Во время Первой Мировой войны он вступил добровольцем в русскую армию, был отважным офицером, воевал, впоследствии, уехал на Дальний Восток. В 1916 г. его жене Е.В.Нолькен (И Чен Жу) сообщили, что её муж пропал без вести.
Много лет спустя в России были обнаружены потомки Ли Пом Чина в третьем и четвёртом поколениях.
Яркая глубоко патриотическая жизнь и деятельность Ли Пом Чина сделала его поистине национальным героем борьбы за независимость Кореи против японских завоевателей. На его примере воспитывается не одно поколение молодых корейцев, изучающих историю своей страны.
Автор: Пискулова Ю.Е.