Советская внешнеполитическая деятельность в канадских документах в период холодной войны
За годы Второй мировой войны Канада проделала большой путь в формировании своей внешнеполитической концепции поведения. Отойдя от политики изоляционизма, эта страна стала активной участницей международной жизни. Несмотря на это, к моменту окончания войны она еще не имела собственной политической культуры, поскольку постоянно испытывала на себе влияние британских, а позже - и американских идей. Но с середины 40-х гг. ситуация изменилась. В мировой историографии первое послевоенное десятилетие получило название «золотого периода» МИДа Канады, когда несколько канадских ключевых фигур стали относительно видными деятелями в мировой политике. Такие имена, как Л. Пирсон, X. Ронг, Н. Робертсон, Д. Уилгресс, Э. Рейд, А. Смит, Л. Роберте и др., формировали обновленное канадское направление послевоенной внешнеполитической деятельности.
К 1946 г. с ухудшением международной обстановки Канада почувствовала необходимость сформировать собственную линию поведения по отношению к Советскому Союзу. Но в силу ряда объективных и субъективных причин сделать это было довольно сложно. Основным препятствием стала разность политического веса Канады и Великих держав. Известно, что в мире, живущем по законам Великих держав, небольшие государства должны проводить внешнюю политику, четко понимая свое положение на мировой арене. Когда лидеры этих государств чувствуют прямую угрозу национальным интересам, простое благоразумие вынуждает искать защиту. Обычно это приводит к вступлению в формальные союзы. Это утверждение можно прямо перенести на СССР, США и Канаду. Исходя из вышесказанного, последняя не имела другой альтернативы, кроме как примкнуть к одной из великих держав. Естественно, союзником оказались Соединенные Штаты.
Но именно в этом союзничестве следует искать основные трудности канадской внешней политики, поскольку из-за слабости своей политической культуры она не смогла избежать влияния различных американских теорий. И нигде это влияние не проявилось столь четко, как в отношениях с Советским Союзом. Тем не менее, все чаще чиновники министерства иностранных дел Канады пытались понять природу советского государства, найти источники его агрессивной политики.
С послевоенным обострением международной ситуации в Канаде стали появляться серьезные аналитические документы, свидетельствовавшие об адекватном понимании канадскими политиками сущности советского государства и его национальных интересов. В настоящее время многие документы опубликованы в сборниках «Documents on Canadian External Relations» и представляют для исследователей огромное поле деятельности.
Один из ранних анализов принадлежит послу Канады в США, будущему премьер-министру Канады и нобелевскому лауреату, автору идеи о создании в рамках ООН сил по поддержанию мира Лесли Пирсону. Документ был написан 11 марта 1946 г., то есть, спустя лишь несколько дней после выступления Черчилля в Фултоне. Пирсон основательно проанализировал методы советской внешней политики и пришел к выводу, что современная политика Запада не способна остановить советскую агрессию. Напротив, западные антисоветские настроения партийное руководство использует в своих целях для укрепления позиций, как доказательство «непримиримой враждебности капиталистических стран». По его мнению, единственным эффективным ответом на политику СССР должен стать созыв конференции «большой тройки», в ходе которой должны быть приложены самые искренние усилия к решению всех проблем. Пирсон считал, что подобная конференция могла длиться месяцами, при этом министры должны работать, не считаясь со временем, чтобы «расчистить подозрения и различия и достичь необходимого понимания желаний и намерений друг друга».
Продолжая оценивать советскую внешнюю политику, руководитель первого политического отела МИД Канады Ч. Ритчи в 1946 г. констатировал что, «советское правительство не только держит свой народ в неведении о наших условиях жизни, но также ведет непрерывную пропаганду с целью вселить в свой народ страх и подозрения в отношении намерений западных демократий. Такие методы представляют опасность для международного мира».
В канадском министерстве иностранных дел шли бурные дискуссии по вопросу о возможности развязывания Советским Союзом новой войны против Запада. Исходя из характеристики документов, мы пришли к выводу, что большинство политических и дипломатических деятелей придерживалось точки зрения, что на тот момент СССР не обладает достаточным потенциалом для ведения новой войны. Так, дипломат Э. Рейд высказывал мнение, что «возможность войны в течение следующих десяти лет кажется отдаленной». Ч. Ритчи, готовивший документы для переговоров с США по вопросам обороны Северной Америки в разделе «Политическая оценка целей внешней политики» от 30 ноября 1946 г., практически исключал возможность новой войны. Он указывал: «Не замышляет советское правительство и грандиозных планов мирового господства наподобие тех, какие вынашивали нацисты в 30-е гг. Но из-за ухудшения отношений между западными державами и СССР вполне вероятно, что эта ситуация может привести к войне».
Наиболее авторитетным и компетентным политиком по вопросам СССР в Канаде являлся Дана Уилгресс. Но и он в марте 1946 г. сообщал в Оттаву следующее: «Я по-прежнему убежден, что советское правительство желает со всей силой избежать войны. Они очень заинтересованы в как можно более долгом сохранении мира для восстановления и дальнейшего развития своей разрушенной экономики».
В июне 1946 г. был составлен еще один аналитический документ под названием «О возможности войны с Советским Союзом». Этот меморандум был подписан одним из сотрудников аппарата государственного секретариата по международным делам Хью Ронгом. Документ, на наш взгляд, содержит глубокий анализ политики СССР и прогноз развития отношений Советского Союза с Западом.
Разработчики меморандума ссылались на позицию военных, готовивших совместные планы континентальной обороны, исходя из вероятности войны с СССР уже в ближайшие 3-5 лет. В отличие от военных, дипломаты утверждали, что не допускают и мысли о возможном нападении СССР на Канаду, но при этом не исключали «в неопределенном будущем» возможности войны между США и Советским Союзом,-Дальнейшие рассуждения сводились к следующему: при таком развитии событий Канаде не удастся сохранить нейтралитет, и в результате она окажется театром военных действий. В случае войны Великобритании с СССР страна вновь окажется втянутой в войну. Далее следует примечательный момент. Дипломаты указывают, что не исключено развязывание войны Соединенными Штатами, поскольку они «единственные обладатели атомного оружия. Это может произойти особенно в свете их подозрений, что советское правительство находится в двух шагах от аналогичных, либо похожих открытий».
Вторя Э. Рейду, Д. Уилгрессу и Ч. Ритчи, X. Ронг также указывал на неготовность СССР вести войну. В доказательство приведем выдержку из документа: «наиболее информированные люди согласны с тем, что разруха, усталость от войны и необходимость поднять уровень жизни делают в высшей степени маловероятным, что советское правительство умышленно стремится к участию в еще одном великом испытании оружием в пределах последующих 15-20 лет».
Основную опасность авторы меморандума усматривали в возможности локальных конфликтов (в Германии и Триесте, Китае и других странах Азии), которые могли втянуть Великие державы в масштабный военный конфликт. А главной причиной международной напряженности канадцы считали «фундаментальное различие во взгляде на мироустройство между Москвой и западными странами». В итоге аналитики пришли к следующему выводу. Несмотря на тактику ведения «войны нервов», по существу, советская политика носит оборонительный характер.
Мы не можем обойти стороной и тот факт, что канадские аналитические разработки начального этапа холодной войны уже содержали концептуальные основы, на которых позже, а именно в разгар противостояния, была основана вся мировая внешняя политика. В оборот вошли такие понятия, как «равновесие сил», «сдерживание с позиции силы», «необходимость тесного сотрудничества внутри западного блока». Так, канадский дипломат Д. Уилгресс, являясь сторонником мирного урегулирования конфликтов, указывал на необходимость сплочения англоязычных демократий. В одном из своих отчетов из Москвы дипломат писал: «Именно гегемония англосаксов необходима для поддержания мира и безопасности, но она требует и больше ответственности, поскольку побуждает к развитию демократии и распространению ее принципов во всем мире».
В том же 1946 г. другой авторитетный международник Э. Рейд указывал на провал попыток «предотвратить раскол мира на два лагеря». Теперь, по мнению Рейда, необходимо было найти равновесие между ними «на основе относительно силового фактора».
Внутриканадские политические дебаты по отношению к СССР в итоге привели к оформлению двух теоретических направлений, иначе говоря, двух школ. Но следует отметить, что на оба направления большое влияние оказали американские политические теории. Дебаты проходили между теми, кто придерживался умеренно-примирительной позиции к политике Советского Союза, и несколько более бескомпромиссной группой. Первое направление возглавлял посол Д. Уилгресс, второе - поверенный в делах США в Москве Дж. Кеннан. Основные положения последнего были изложены в его телеграмме в государственный департамент США от 22 февраля 1946 г. Документ получил название «длинной телеграммы Кеннана». Год спустя, анализ Кеннана был переработан в статью «Истоки советского поведения» и опубликован в журнале «Форин афферс» в качестве идеологического обоснования «сдерживания Советского Союза. Канадское направление «жесткой школы» было представлено политиком А. Смитом и другими чиновниками МИДа. Дебаты между школами пересекали национальные границы и находили защитников обеих позиций и в Оттаве, и в Вашингтоне, и в Лондоне. По существу, обе школы высказывались в пользу сдерживания СССР, но резко отличались по серьезности средств и идентификации фундаментальных советских действий.
Даже если характеристику Дж. Кеннана и А. Смита принять как «жесткую», то было бы весьма неправильно назвать позицию Д. Уилгресса «мягкой». Уже в сентябре 1945 г. Уилгресс переживал, что появление администрации Трумэна совпало с господством тех политиков, которые проповедовали резкость в отношениях с Советским Союзом. «Я не уверен, что резкость будет являться политикой жесткой, но справедливой, которую я хотел бы видеть примененной к деловым отношениям с СССР» - писал он.
По нашему мнению, взгляды Д.Уилгресса отличались от «жестких» его готовностью попробовать увидеть положение глазами СССР. Посол советовал западным державам умеренно оценивать советскую внешнюю политику. Ему принадлежит тезис о том, что «стать жесткими - значит сделать русских еще более упорными и воинственными». Он также выделил причину особого отношения СССР к западным шагам в укоренившемся недостатке доверия к собственной силе.
Кроме того, Д.Уилгресс рекомендовал проявлять терпение, твердость и готовность к ведению переговоров, имея в виду исторические споры об обеспечении буферной зоны в Восточной Европе. «Западный мир, - по его словам, - живет в страхе, что СССР распространит коммунизм во всем мире. Но они когда-либо думали, что Советы также живут в страхе, что Западный мир восстановит у них капитализм»? Сторонники этой школы прилагали большие усилия, чтобы скорректировать американскую политику для применения более тонких аспектов ведения холодной войны.
Другое направление представлял эксперт по СССР, сотрудник канадского посольства в Москве Арнольд Смит. До войны Смит работал в Прибалтике, и его поразило то, как бескомпромиссно СССР подчинил себе Эстонию, Латвию и Литву. С началом холодной войны Смит утверждал, что к Советскому Союзу необходимо относиться с позиций «длинной телеграммы» Кеннана. Так же, как и Кеннан, Смит полагал, что мировой коммунизм подобен злокачественному паразиту, питающемуся больными клетками. По его мнению, советская политика была направлена на постоянное расширение, поэтому именно Советский Союз был ответственен за установившуюся напряженность в мире. Отсюда Смит призывал уделять больше внимания поиску необходимой конструктивной формы сотрудничества Запада (в том числе и Канады) с СССР и при этом проводить жесткую политику сдерживания.
Канада, на наш взгляд, как держава «среднего ранга» была не в том положении, чтобы проявлять конкретные инициативы, препятствуя расширению СССР. Единственной страной, которая смогла взять на себя эти функции, были Соединенные Штаты. При этом официальная Оттава не желала углубления кризиса в советско-американских отношениях, поскольку с усилением напряженности пропорционально увеличивалась зависимость Оттавы от Вашингтона. Соответственно канадским руководящим принципом этой политики было «сдерживание без остракизма». Некоторые канадские дипломаты рекомендовали ограничение и СССР и США.
Обратим внимание на то, что официальная политика сдерживания начала внедряться на практике с принятием доктрины Трумэна - программы американской финансовой и военной помощи Греции и Турции в связи с отказом Великобритании от дальнейшей поддержки правительств этих стран. Таким образом, геополитические и стратегические соображения стали одним из основных факторов развертывания холодной войны. Несмотря на то, что канадцы критиковали доктрину Трумэна, считая ее лишь односторонним ответом на советскую политику, в целом Канада приняла американскую доктрину. Страна одобрила глобальную стратегию США, основанную на принципе сдерживания коммунизма. Даже Д. Уилгресс, понимая, что доктрина приведет к усилению зависимости его страны от южного соседа, 25 апреля 1947 г. указывал: «Следовательно, в наших отношениях с Советским Союзом у нас нет реальной альтернативы, кроме как принять доктрину Трумэна и руководствоваться ею».
С принятием доктрины Трумэна Канада одобрила и программу экономического восстановления Европы, получившую название «план Маршалла». Оттава охарактеризовала его как дальновидную внешнюю политику Запада, ведь, по ее мнению, экономические инструменты были наиболее эффективным способом сдерживания коммунистической экспансии. С точки зрения канадских политиков, «план Маршалла» должен был стать наиболее действенной контрмерой для искоренения социального зла, обеспечивающего благодатную почву для распространения коммунизма. Кроме того, предложенная программа была выгодна и для экономики самой Канады, хотя многие считали его скорее политической, чем экономической ли его скорее политической, чем экономической мерой. Сменивший на посту Макензи Кинга новый премьер-министр Л. Сен-Лоран в 1948 г. констатировал: «Коммунизм был привлекателен для неудачников и угнетенных. Экономическое возрождение является вопросом большой важности для нас. Мы зависим от заграничных рынков, которые для нас являются необходимыми».
С небольшими нюансами все канадские политические партии поддержали политику сдерживания, опирающуюся, прежде всего на экономические методы. Выступая перед палатой общин, лидер прогрессивных консерваторов Дж. Брекен предложил свои разработки по этой теме. Он считал, что североамериканская теория должна быть тесно привязана к «европейскому экономическому выздоровлению», поскольку без восстановления социальной и политической силы, обязательно связанной с этим «экономическим выздоровлением», коммунизм имел бы основания для развития. «Мы должны предотвратить экспансию коммунизма превосходством своей экономики» - указывал Брекен.
Даже социал-демократы, выступавшие против доктрины Трумэна, одобрили план Маршалла, поскольку он не был направлен против умеренно левых правительств. Кроме того, они верили, что расширение рыночных возможностей оздоровленной Европы позволит Канаде расширить сферу внешней торговли. В свою очередь, это позволило бы стране стать менее зависимой от рынка США. Лидер социал-демократов М. Колдуэлл считал любую критику плана Маршалла не более чем коммунистической пропагандой.
Мы можем утверждать, что с принятием доктрины Трумэна и плана Маршалла канадо-советские отношения еще более ухудшились. В 1947 г. из СССР был отозван посол Канады Д. Уилгресс. Перед отъездом из Москвы Уилгресс с официальным визитом посетил В. М. Молотова, где поблагодарил советское правительство за все любезности, предоставленные ему за годы службы в Москве. На этой встрече обсуждались вопросы, касающиеся международной обстановки в целом и канадо-советские отношения в частности.
Как свидетельствует документ, в ходе встречи Уилгресс дал понять, что Канада по-прежнему является сторонницей мирного урегулирования сложной международной обстановки. Посол понимал, что единственный путь для маленьких стран, подобных Канаде, - действовать в интересах мира для избежания полного примыкания к одному или другому лагерю. Но в то же время Уилгресс продемонстрировал твердость и готовность Канады добиваться своих внешнеполитических целей. В ходе беседы четко обозначились трения между государствами по германскому вопросу. Уилгресс отметил, что для Канады особо важно принять участие в работе комитетов по разработке договора мирного урегулирования с Германией, поскольку Канада принимала активное участие в войне и хотела оказать свое влияние на принятие решений. В свою очередь, Молотов настаивал на том, что Канада может принять участие не в разработке договора (указывая, что это прерогатива Великих держав), а только в консультативной работе. Несмотря на то, что Москва не учла канадских требований, тем не менее, своими действиями Канада продолжала заявлять о себе как о самостоятельной державе с собственными внешнеполитическими интересами.
После отзыва посла Д. Уилгресса вплоть до 1954 г. Канаду представляли поверенные в делах в Советском Союзе. С 1945 по 1954 годы эти посты занимали Л. Мейранд, Р. Форд, Дж. Холмс, Дж. Уоткинс, снова Р. Форд, и, наконец, с начала 1954 г. Дж. Уоткинс был назначен уполномоченным и чрезвычайным послом Канады в СССР.
В 1947 г. Канада не оставляла попыток изучить природу и источники внешнеполитического поведения Советского Союза. В это время одним из наиболее известных экспертов по СССР стал руководитель второго политического отдела канадского МИД Э. Рейд. В августе 1947 года он подготовил секретный документ «Соединенные Штаты и Советский Союз: изучение вероятности войны и некоторые значения для канадской политики». Для исследователей этот документ ценен тем, что позиции Э. Рейда были близки правительственной линии внешней политики. На становление его позиций повлияли взгляды Д. Уилгресса, но постоянно ухудшавшаяся международная обстановка изменила его относительно умеренные интерпретации советского поведения 1945-1946 гг. Для Рейда движущей силой советского поведения являлась идеология, которая, в сочетании с национальными приоритетами, сделала Советский Союз агрессивным. Но такие же черты он приписывал и Соединенным Штатам. Поэтому, в силу похожести, каждая сторона желала расширить свое влияние, поскольку верила, что другая представляет для нее угрозу. Отсюда Э. Рейд не сомневался, что раскол между советским «полицейским» государством и Западом неизбежен. Проблема состояла в том, как управлять этим расколом, не причиняя угрозы миру. Для автора холодная война - это конфликт двух правящих верхушек, которые при действии несовместимых экономических и политических структур ищут безопасность через экспансию. Для Канады как члена западного союза Рейд усматривал специфическую роль миротворца, которая должна осуществляться через международные организации безопасности. Кроме того, Канада должна помогать поддерживать подавляющее военное превосходство через научные исследования, технологии и чрезвычайно эффективные вооруженные силы.
Работа Рейда, на наш взгляд, показала понимание канадской зависимости от США и ее значение для канадо-советских отношений. По мнению автора, способность Канады проводить самостоятельную внешнюю политику зависела от интенсивности холодной войны: чем конфликт слабее, тем зависимость меньше. «Если война начнется, мы не будем иметь никакой свободы действия в любом вопросе, который Соединенные Штаты сочтут важным», - писал политик. Поэтому для Канады было жизненно важно направить все свои усилия на уменьшение напряженности, созданной холодной войной, при этом действовать в качестве тормоза для амбициозных американцев.
Со всей очевидностью мы можем утверждать, что долгосрочной целью канадской политики в холодной войне как для Рейда, так и для Уилгресса было выживание. «Стоимость нам войны с Советским Союзом, вне зависимости от того, чья сторона победит, была бы столь огромной, что любой мыслимый вклад, который мы можем сделать для предотвращения этого, станет скромным страховым вознаграждением». Поэтому, по мнению дипломата, любой канадский внешнеполитический шаг сначала должен быть основательно изучен: что в действительности он принесет - увеличение или уменьшение возможности войны с СССР?
Мы обнаружили, что больше чем Д. Уилгресс Э. Рейд был обеспокоен советским методом использования коммунистов за границей для достижения своих целей. Он полагал, что такая политика явно несовместима с дружбой и сотрудничеством, при этом считал, что советская подрывная дельность за границей может продолжаться в течение длительного периода без ускорения мировой войны. «Советские лидеры, прежде всего, реалистичны и не будут поддаваться авантюризму. Но они могут быть ввергнуты в войну, если почувствуют угрозу собственному положению». В этом утверждении Рэйда, думается, прослеживается уилгрессовское влияние. Акцент на коммунистической подрывной деятельности как способе советской экспансии вел Рейда, к тому, чтобы всеми средствами противодействовать теории конфронтации «жесткой школы» и акцентировать внимание на некоторых либеральных принципах западной политики.
Рейд также считал, что СССР лишь изображает из себя защитника колониальных народов. Но все же, если западные власти не смогут быстро удалить расовые дискриминации и удовлетворить требования на самоуправление, то могут настроить против себя большинство этих народов в случае войны с СССР. Более того, если западные государства, особенно богатые Соединенные Штаты, будут неспособны принять профилактические меры против экономических кризисов и депрессией, то лояльность европейских рабочих классов также будет сомнительна. Таким образом, по мнению Э. Рейда, противоядием советской коммунистической угрозы должна была стать комбинация политического либерализма и глобального кейсианства. Эти предписания были благоприятны для собственных левоцентристских взглядов этого политика.
В целом, взгляды Э. Рэйда, широко разделяемые западными лидерами на протяжении эры холодной войны, состояли в том, чтобы поддерживать подавляющее превосходство в силе над СССР, использовать угрозу ее применения для недопущения «роста советской мощи», но при этом не провоцировать Советский Союз на «отчаянный риск». Эта линия должна состоять из экономической помощи Западной Европе (позже это станет планом Маршалла) и организацией, гарантирующей безопасность от советской агрессии (в этом можно усмотреть зачаток НАТО). При этом приоритет, по Рейду, нужно отдавать экономическому и культурному сотрудничеству между странами западного блока для обеспечения полной занятости и высокого уровня жизни населения. Поэтому Канада должна следовать курсом и не чрезмерного остракизма и не чрезмерной льстивости одновременно. Твердость не должна сопровождаться грубостью.
К концу 1947 г. Э.Рейд стал авторитетным канадским экспертом по отношениям с Советским Союзом. Подобно длинной телеграмме Дж. Кеннана, его позиции стали использоваться другими высшими чиновниками в формировании их собственных идей относительно СССР.
Как свидетельствуют источники, с взглядами Э. Рейда были согласны не все политические деятели Канады. Например, поверенный в делах Канады в Москве Роберт Форд не был увлечен его работой. Форд считал, что СССР был находчивой и динамичной группой с обширными амбициями, философией, привлекательной для миллионов, и с союзниками, сочувствующими во всем мире. Длительная холодная война, по его мнению, была бы только преимуществом для Советского Союза, поскольку, даже имея превосходство в ресурсах, было очень трудно устоять перед советской пропагандой.
Кроме того, среди франкоканадских консерваторов в пределах МИДа выделились такие деятели, как П. Дюпьи, М. Кадью, Л. Борди, Д. Дези, С. Эбер. Все они в некоторой степени подчеркивали апокалиптическую идеологическую борьбу между западными духовными ценностями и безбожным материализмом СССР. В частности, они хотели использовать церковь как наступательное оружие в борьбе против коммунизма. Реакция этих политиков отражала пылкий антикоммунизм, доминирующий в католическом Квебеке.
Наиболее серьезный вызов Э. Рейду бросил бывший сотрудник канадского посольства в Москве Арнольд Смит, который стал преподавателем в Национальном колледже обороны в Кингстоне. В декабре 1947 г. он издал меморандум, выделяющий его инакомыслие, под названием «Русские и остальные мы», к которому приложил 42 страницы документов. Смит настаивал на более тяжелом и неумолимом представлении об СССР как обособленной земле с фундаментальной концепцией, выраженной в названии его работы.
Мы заметили, что СССР, по его мнению, представлял худший в мире тоталитаризм, не сравнимый даже с нацисткой Германией. Автор считал что подобно Гитлеру, Сталин был сторонником экспансионизма, который возник из внутренней логики его тоталитаризма. А. Смит возражал против любого подразумеваемого разделения вины между СССР и США. По его мнению, вина полностью лежала на стороне Москвы. Позиции, по которым экспансионизм являлся для Советского Союза своеобразной защитой, он отвергал. Единственным курсом, с помощью которого можно было остановить СССР, являлось безжалостное применение силы Западом. При этом А. Смит не был увлечен либерализмом Э. Рейда. Он также сомневался относительно глубины реальных причин для революционного фермента в Третьем мире и в некоторых частях Европы, подверженных влиянию коммунистов. Именно через эти революционные элементы Советский Союз пытался распространить свое влияние, чтобы создать ненависть и недоверие между континентами и в пределах наций между экономическими и социальными классами и национальными группами».
А. Смит утверждал: «Окончательная цель советско-ориентированного коммунизма заключается в установлении доминирующего положения в мире. В достижении этой цели он использует все дополнительные инструменты агрессивного советского давления извне и воинственную революционную подрывную деятельность внутри».
А. Смит акцентировал внимание на том, что советский режим не был вдохновлен верой в превосходство его собственного пути. Напротив, по его мнению, это действовало при условии, что его собственная система была менее привлекательна. Таким образом, он объяснял распространенность системы тайной слежки и других уродливых репрессивных особенностей сталинского режима. В самом сердце советской системы А. Смит различал не веру в коммунизм, а «нигилистическое преследование властью своей выгоды».
Этот бескомпромиссный анализ поставил А. Смита в один ряд с жесткой американской политикой. Язык его работы был, по всем оценкам, очень близок языку документа Совета Национальной безопасности NSC- 7, который появился тремя месяцами позже. И если Э. Рэйд был против изгнания СССР из ООН, то А. Смит этот шаг считал просто необходимым. Рейд хотел сохранить мосты для будущего, Смит желал их сжечь.
Для формирования более целой картины канадского восприятия Советского Союза необходимо рассмотреть еще одну аналитическую работу. Она принадлежит журналисту и общественному деятелю Лесли Робертсу. С 26 апреля по 13 мая 1948 г. по приглашению ВОКСа он посетил Москву в качестве президента Национального Совета Канадо-советской дружбы. До визита в Москву Роберте считался сторонником всего советского, хотя и выражал довольно умеренные взгляды по отношению к Советскому Союзу.
Как свидетельствуют архивные материалы, находясь в Москве, он счел необходимым обратиться с прямыми письмами к Сталину и представителю ВОКСа П. Кашутину, чтобы из первых рук получить ответы на интересующие его вопросы, касающиеся международной обстановки. Обосновывая свою просьбу к Сталину, он пишет: «Мне казалось бы г-н Сталин, что в наше время наилучшим способом служению делу мира будет выступить откровенно в ответ на те заявления, которые делаются в отношении Советского Союза за границей. Я уверен, что это сыграло бы большую роль в улучшении отношения общественного мнения Северной Америки к Советскому Союзу, что является основной целью моего приезда в Вашу страну».
Естественно, что ответа от Сталина Роберте не получил, но интересующую информацию ему все же удалось собрать. По возвращении в Канаду он написал книгу «Возвращение из мира холодной войны», название которой уже говорит о ее содержании. Позже Роберте был смещен с поста президента Национального Совета Канадо-советской дружбы и объявлен врагом Советского Союза.
Его работа явилась для нас ценным источником по изучению канадского восприятия СССР. Роберте пишет, что Советский Союз не хочет войны, но не хочет ее вследствие своей слабости, и немедленная война для него не выгодна. Соглашаясь со своими канадскими коллегами, он отмечает, что и советское, и американское правительства проводят похожую политику, которая может привести к войне.
Роберте считал бессмысленным отождествлять Сталина и Гитлера и сравнивать цели СССР с целями нацистов. Он писал: «Гитлер был истеричным человеком. Сталин хладнокровный и расчетливый политический деятель. Гитлер нагло и шумно прокладывал себе путь в Европе. Гитлер вышибал двери. Если дверь заперта, Сталин всегда прежде нажмет звонок и подождет снаружи до тех пор, пока кто-нибудь не откроет дверь ключом».
По мнению Робертса, основным оружием Советского Союза являлось не вооруженное нападение, а «политическое просачивание». Поэтому он предлагал против этой техники прибегать также не к вооруженной силе, а к другим методам, а именно мерам типа плана Маршалла. «Коммунизм можно победить лишь доказав, что другой образ жизни является лучшим. Идеи уничтожаются не пушками, а лучшими идеями» - констатировал журналист.
Канаде, как мы видим, в этом конфликте он уделял пассивное место, считая, что необходимо плыть по течению. Он пишет: «Даже такая богатая страна, как Канада бессильна сама по себе. Мы можем только следовать за кем-либо или помогать кому-либо».
В СССР эта работа была практически никому неизвестна. Но в материалах ВОКСа за 1949 г. хранится характеристика этой работы референта английского отдела ВОКСа К. Перевозчикова. В частности, он писал: «Изображение Робертсом советской действительности наносит наибольший вред Советскому Союзу, так как он известен прогрессивными просоветскими взглядами. Он использует наиболее действенный для убеждения клеветнический метод: восхваляет те или иные действия советского правительства, советских людей, а затем следующими фразами искажает и положительного ничего не остается».
Проанализировав ряд документов, мы удостоверились, что несмотря на различные точки зрения канадских политических деятелей, все они пришли к единому мнению о необходимости сдерживания советской экспансии. Их взгляды характеризуются адекватным пониманием международной обстановки. В анализах прослеживается глубокое проникновение американской культуры, которое подразумевало, что Канада испытывала недостаток собственной политической культуры. Анализы Э. Рейда, Д. Уилгресса, А. Смита, Л. Робертса и др. способствовали формированию собственной политической культуры этой страны.
Если в 1947 г. Канада, прежде всего, была обеспокоена тем, как советская угроза повлияет на ее внутреннюю безопасность, то в следующем году главной проблемой стала советская подрывная деятельность и саботаж. В январе 1948 г. в ключевых ведомствах канадского правительства начали готовить «Военную книгу», где анализировали критические ситуации прошлой войны для подготовки генерального плана будущего конфликта. Также разрабатывались контрмеры по борьбе с саботажем и план мобилизации вооруженных сил на случай, если война станет неизбежной. В канадском либерально-националистическом видении ООН стала краеугольным камнем и больше не могла выполнять обязательств по поддержанию коллективной безопасности, зафиксированных в ее уставе. Для воплощения идей сдерживания Советского Союза необходима была новая международная организация. В 1947 г. на ежегодной конференции в Канадском институте Международных Отношений свои взгляды по этому поводу высказал Э. Рейд. Он обратился к западным нациям с предложением о формировании регионального договора безопасности, представленного северными атлантическими союзниками. Он пояснил, что в новую организацию должны войти не только англоговорящие державы, как предложил У. Черчилль в 1946 г. Кроме того, новый западный союз помимо воплощения в жизнь военной доктрины сдерживания, должен был развивать экономические и культурные связи между его членами. Осенью того же года рейдовские предложения были рассмотрены министром иностранных дел Канады Сен-Лораном. Выступая в сентябре перед Объединенными Нациями, министр осудил «сумасшедшие теории» тоталитарных правителей СССР, являвшихся препятствием на пути поддержания коллективной безопасности.
Свои взгляды по поводу НАТО излагал и Л. Пирсон. В начале 1948 г. он указывал, что новый западный союз не будет находиться в противоречии с ООН, если будут выполнены некоторые условия: а именно: он не должен быть провокационно-агрессивным инструментом власти любого из его членов. Кроме того, участники должны быть едины в социальном, экономическом и культурном сотрудничестве, чтобы отсечь условия для процветания косвенной агрессии. По его мнению, чтобы противостоять экспансии коммунизма, необходимо было укрепить западную экономику, демократические политические учреждения, которые увеличивали бы общее благосостояние этого союза. Это подтолкнуло Запад сделать следующий шаг к формированию нового договора, отвечающего новым требованием международной обстановки. Таким образом, Канада стала одной из первых стран западного блока, которая призвала к созданию Североатлантического Союза.
Несмотря на ранний энтузиазм, проявленный Л. Пирсоном и Э. Рейдом в ходе подготовки Североатлантического договора, премьер-министр Кинг не решался проявлять инициативу в этом вопросе. Учитывая его традиционную политику поддерживания равновесия сил и не желая лишний раз компрометировать СССР, глава либералов предпочитал лишь реагировать на инициативы своих союзников. Даже после коммунистического переворота в Чехословакии в феврале 1948 г., который стал для канадцев полной неожиданностью, М. Кинг запретил министру иностранных дел Сен-Лорану сделать публичное заявление, осуждающее этот переворот. Кроме того, премьер-министр был обеспокоен тем, что США или Великобритания могли жестко отреагировать на сложившуюся ситуацию и развязать войну. В своих мемуарах Пирсон вспоминал: «Премьер-министр в принципе одобрил идею НАТО, но считал, что Канада должна оставаться в тени, оставляя приоритет американцам и британцам».
Для Канады образование НАТО явилось важнейшим событием международной жизни конца 40-х гг. В это время на смену старой политической элите приходят новые более энергичные политики, в значительной степени ориентированные на Соединенные Штаты. В августе 1948 г. на съезде либеральной партии произошла смена лидеров. Престарелый Кинг ушел в отставку. Новым главой партии и кабинета стал бывший министр иностранных дел адвокат из Квебека Луи Сен-Лоран (1948-1957).
Мы утверждаем, что со сменой политического руководства Канада ужесточила свое отношение к СССР. Не мысля себя больше вне атлантического союза, эта страна все более бескомпромиссно стала принимать инициативы Запада по сдерживанию Советского Союза. В 1948 г. Канада поддержала план Маршалла, а в апреле 1949 г. стала полноправным членом НАТО.
Как свидетельствуют документы, НАТО для Канады было не просто союзом западных государств, направленным против СССР. Объясняя его образование, канадские политики выделяли несколько принципиальных моментов. Во-первых, НАТО было образовано в связи с тем, что ООН не справлялась со своими функциями по поддержанию коллективной безопасности в мире. Во-вторых, новый союз создан согласно уставу ООН. В-третьих, НАТО являлось более чем военной организацией. К достижению последнего пункта Канада приложила немало усилий. После значительных возражений со стороны представителей администрации Трумэна канадские предложения по экономическому и политическому сотрудничеству между членами были кодифицированы в Статье 2 Устава НАТО.
Кроме того, Канада понимала, что ее вступление в НАТО несколько сгладит политический и дипломатический дисбаланс с Соединенными Штатами. Она получила возможность участвовать в решении проблем Восток- Запад совместно с другими небольшими державами. «Я бесконечно верил, - писал Рейд в 1967 г., что единственным способом провести линию в Европе против российской экспансии было Североатлантическое Соглашение. Я также полагал, что такое соглашение может быть основанием для создания Федерации Североатлантических стран - реальное Североатлантическое Сообщество».
Очевиден и тот факт, что членство в Организации Североатлантического договора способствовало укреплению международного престижа Канады среди западных держав и, одновременно, ухудшению канадо-советских отношений. И если в ходе берлинского кризиса 1947-1949 гг. Канада отказалась в нем участвовать, объяснив, что страна не входит в соглашение четырех, то с началом Корейской войны выступила на стороне США, послав в регион свои войска. В период с 1950 по 1953 г. приблизительно 27 тысяч канадцев отслужили в Восточной Азии.
Рассмотрев основные положения канадской политики по отношению к СССР с 1946 по 1953 гг., мы можем констатировать следующее. Не видя себя вне Атлантического союза, Канада, тем не менее, понимала свое особое место при любом развитии событий. Одобряя общее отношение стран Запада к Советскому Союзу как тоталитарному, стагнирующему, автократичному обществу, Канада вместе с тем в своих оценках исходила из более реалистического понимания СССР. Она указывала на послевоенные трудности советского общества и его неготовность развязать новую войну.
Советская политика Канады не была определена соображениями стратегического планирования или глобальных экономических целей. А отсутствие укоренившегося антикоммунистического чувства в канадской политической культуре допускало определенную степень гибкости и прагматизма в ответ на советские действия.
По нашему глубокому убеждению, для канадцев действительно самым разумным было занять позицию миротворца, исходя из своего географического положения. Находясь в позиции «начинки сэндвича» между двумя сверхдержавами, Канада была вынуждена проводить умеренно-сдерживающую политику не только по отношению к СССР, но и к США, поскольку считала, что именно Соединенные Штаты могут первыми начать военный конфликт. Вместе с тем, находясь в положении державы «среднего ранга», Канада была вынуждена следовать за американским союзником. Исходя из этого, руководящим принципом канадской политики по отношению к СССР на раннем этапе холодной войны можно признать «сдерживание без остракизма».
Автор: Щербина Т.А.