07.06.2012 3138

Уголовно-правовые и криминологические проявления миграционных процессов

 

Миграция с целью совершения преступлений или криминальная миграция, которую естественно отнести, в смысле классификации, к разновидностям миграции, интересует нас в первую очередь. Именно субъективный фактор (стремление совершить преступление, ряд преступлений или осуществить преступную деятельность) определяет характер криминальной миграции. Разумеется, мотивационный фон этих перемещений может быть различным (корысть, месть, политические мотивы и так далее). Одновременно такие миграции можно рассматривать в контексте различных явлений: социальных, экономических, политических, национально-этнических, демографических. В политическом, например, аспекте криминальная миграция сопряжена с влиянием геополитических факторов (экспансией внешнего влияния отдельных государств на внутреннюю политику определенных стран), а также с локальными войнами и вооруженными конфликтами, которые притягивают к себе правонарушителей, а преступники-мигранты становятся их своеобразным авангардом. В национально-этническом аспекте криминальная миграция связана с перемещением тех наций и этнических групп или их отдельных представителей, которые отличаются повышенной мобильностью в криминологическом плане, обусловленных объективными факторами (наличие вооруженных конфликтов, историческая депортация и так далее). Нам удалось выяснить, что наиболее тесно связаны с криминальной миграцией такие преступления как терроризм, организация незаконных вооруженных формирований, бандитизм. Сюда же следует отнести такие преступные проявления как незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, оружия (здесь все более употребимым становится термин «миграция оружия»), проблема торговли людьми, в том числе детьми, организованная преступность, а также все более развивающееся и приобретающее новые формы мошенничество (и не только в рамках статьи 159 Уголовного кодекса РФ).

Ниже мы постараемся показать это на ряде конкретных уголовно-правовых деликтов: терроризм (ст. 205 УК РФ), захват заложника (ст.20б УК РФ), организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст. 208 УК РФ), кража автотранспортных средств (ст. 158 УК РФ), торговля людьми (ст. 127.1 УК РФ), мошенничество (ст. 159 УК РФ), пиратство (ст. 227 УК РФ).

О том, что с криминальной миграцией, например, связан терроризм, свидетельствует не только его международный характер, но и все большая его распространенность на территории России. Если в 1993-1996 годах в целом по России было зарегистрировано лишь одно преступление террористического характера, то в 1997 году - их зарегистрировано 32. В 1998-2001 годах только на территории Ставропольского края было зарегистрировано 14 преступлений с признаками статьи 205 УК РФ. Кстати, при этом только 5 из них было раскрыто.

Многие аспекты терроризма нашли в последнее время отражение на страницах специальной литературы. Проблема терроризма и борьбы с ним остается доминирующей в материалах средств массовой информации, посвященных тематике криминальной направленности. Во многом это обусловлено тем, что она из сугубо узкопрофессиональной превратилась в геополитическую, определяя приоритеты не только внутренней политики отдельных государств, но и внешней политики мирового сообщества в целом. Несмотря на глобализацию проблемы, она не снимает с повестки дня вопросы дальнейшего осмысливания относительно частных вопросов, а конкретно - уголовно-правовых и криминологических. Одним из таких частных, но отнюдь не второстепенных вопросов является, на наш взгляд, взаимосвязь терроризма и криминальной миграции, так как пока следует с сожалением констатировать, что действенных адекватных мер реального предупреждения совершения террористических актов ни теория, ни практика предложить не может, а оценка ныне применяющихся средств соответствует той, которую ей дают средства массовой информации. Поэтому есть уверенность, что даже частичная разработка аспекта проблемы: «терроризм -криминальная миграция» способна помочь изменению этого положения в позитивном направлении.

Низкая раскрываемость этой категории преступлений как раз и объясняется, помимо их тщательной и длительной подготовки, тем, что в основном они совершаются криминальными мигрантами. Практика показывает, что при выборе непосредственного объекта террористической акции эти преступники учитывают не только его важность, место нахождения, доступность, но и его уязвимость, поэтому помимо преступной цели, а именно - совершения самого теракта, преступники проводят подготовительную работу, также связанную с систематическими перемещениями как по изучению объекта нападения, так и по доставке оружия, взрывных устройств и взрывчатых веществ (как это было в городе Буденновске, при захвате Норд-Оста и в некоторых других случаях). Предпочтение здесь отдается неохраняемым, слабо либо вовсе не защищенным местам большого скопления людей (школы, больницы, театры) и на этой стадии, как нам кажется, возможно применение мер не только к усилению сугубо охранных мероприятий, но и к предотвращению подготовительной преступной деятельности в более масштабных вариантах.

К типичным условиям, в которых совершаются акты терроризма, относится и криминальная ситуация, которую с известной степенью условности можно классифицировать на препятствующую, благоприятствующую и нейтральную, а в ряде случаев и провоцирующую. Можно выделить и группу причин, порождающих криминальную ситуацию, благоприятствующую терроризму: общие и специальные причины. Общие причины, как известно, обусловлены продолжением процесса коренных изменений в стране, к последствиям которых можно отнести и неконтролируемые миграционные процессы. Причинами специального характера являются, например, хищения оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, их незаконный оборот.

Имеющиеся возможности оцениваются террористами с точки зрения эффективности по ряду критериев: целесообразность, надежность, продуктивность, быстрота достижения цели. В зависимости от этого избираются способы совершения теракта, который проявляется не только в способе подготовки, но и в сокрытии следов, отыскании путей отступления. Вот как выглядел такой механизм (схема) при осуществлении взрывов жилых домов на улице Гурьянова, 9 и на Каширском шоссе, 6 в городе Москве. Здесь террористы заранее субарендовали подвалы этих домов и постепенно завозили туда с территории Чеченской Республики через Кисловодск под видом «товаров» (мебели, сахара) взрывчатые вещества и средства подрыва, в конечном счете, осуществив взрывы этих домов, что привело к многочисленным человеческим жертвам. Аналогично завозилось и сохранялось оружие и взрывчатка в Норд-Осте, Буденновске. Нет сомнений в том, что эти преступления, как и многие другие подобного характера, совершены преступниками-мигрантами, а не коренными жителями (но не без их помощи).

Терроризм, как уголовно-наказуемое деяние, - это в своем абсолютном большинстве преступление, совершаемое криминальными мигрантами. С сожалением приходится констатировать, что на территории Российской Федерации существует два ярко выраженных центра их совершения - город Москва и Северо-Кавказский регион, в частности - Ставрополье.

Совершенные 3 сентября и 5 декабря 2003 года подрывы электропоездов в районе городов Кисловодска и Ессентуков и повлекшие человеческие жертвы (в первом случае - 3, во втором - 45 человек) имеют одинаковый почерк, как отмечено предварительным следствием, и с большой долей уверенности можно сказать, что они вполне могли быть совершены преступниками-мигрантами. Об этом же свидетельствуют и другие террористические акты, которых на Ставрополье только за последние два года совершено более двух десятков.

Принципиально новый способ совершения террористических актов мы наблюдали в ночь с 24 на 25 августа 2004 года, когда почти одновременно на большой высоте взорвались пассажирские самолеты, вылетевшие из Московского аэропорта Домодедово. Подробности этого террористического акта общеизвестны. В общей сложности погибло 90 человек. При этом следует отметить, что последствия могли быть и более тяжелыми. По официальной версии, террористки-смертницы пронесли на борт воздушных судов взрывчатку. Гибель этих авиалайнеров связывают две составляющих, и, несомненно, их конечный пункт назначения вел на Кавказ. Однозначно также, что исполнители этих преступлений - выходцы с Северного Кавказа. В совершении терактов подозреваются две чеченки. По имеющимся данным, они были подругами и проживали в различных населенных пунктах Чеченской Республики, обе мигрировали в Москву специально для совершения преступлений.

Серьезную угрозу, на наш взгляд, представляет в распространении терроризма проникновение на Ставрополье различных религиозных течений и образование на этой почве различного рода общин, ячеек и т.п. Опасность заключается не только в том, что их представители могут заниматься этой деятельностью, но и в том (особенно), что террористам-мигрантам будет оказываться необходимое содействие и помощь. Так, еще в 1999 году были установлены ячейки «ваххабитского» течения в селе Каясула (Нефтекумский район) - 16 человек; городе Кисловодске (поселок Нарзанный) - 11 человек; поселке Мирный (Предгорный район) - 4 человека; поселке Иргаклы (Степновский район) - 5 человек, Левокумский район - 7 человек. Надо полагать, что в настоящее время численность их еще больше, а география - еще шире. На протяжении последних лет отмечается, кроме того, регулярное посещение, особенно восточных районов края и региона Кавминвод представителями Ближнего Востока (Египта, Иордании, Сирии) и Средней Азии (Узбекистана, Таджикистана), которые постоянно предпринимают попытки по созданию структур на основе исламского радикализма.

Установлено, что эти «миссионеры» в своей деятельности на территории края опираются в основном на исламских экстремистов, которые обосновались в Северо-Кавказских республиках. В последнее время получены данные о том, что исламские экстремисты из Дагестана и Чеченской Республики стали проникать на территорию Шпаковского, Туркменского, Благодарненского районов. В Нефтекумском и Степновском районах оформился ряд мусульманских общин. И это далеко не все примеры. К сожалению, наше государство на сегодняшний день так и не нашло адекватного ответа вызову экстремизма. Особенно отстает нормативная база и, как следствие, явление экстремизма все более захватывает Северо-Кавказский регион, в том числе Ставропольский край.

Это притом, что особое место среди побудительных мотивов терроризма имеют так называемые нетрадиционные религии. Терроризм в этом смысле может использоваться или негласно поощряться тем или иным государством при проведении внешней политики, что особенно характерно для государств, которые понимают границы своих геополитических интересов исключительно широко (Афганистан, Ирак, Пакистан, Саудовская Аравия). В этом случае речь идет о транснациональности терроризма, и, соответственно, о транснациональной криминальной миграции, что требует совокупности мер антитеррористической направленности и сдерживания процессов миграции. Справедливо в этом отношении утверждение профессора Е.Г. Ляхова, считающего, что попытки ликвидировать такое сложное явление как терроризм простыми (например, военными) методами не рациональны. Данную точку зрения разделяет и профессор Э. Иессе из города Хемница (Германия), по мнению которого недопустима гипертрофированная, односторонне репрессивная реакция государств на терроризм.

Хотелось бы отметить, что в России имеется ряд нормативных актов, направленных на борьбу с проявлениями терроризма. Это Федеральный закон от 25 июля 1998 года № 130 «О борьбе с терроризмом»; Указ Президента РФ от 07 марта 1996 года № 3338 «О мерах по усилению борьбы с терроризмом» и другие; у нас в крае - это постановление губернатора по этим вопросам от 22 августа 2000 года № 551-10. В настоящее время продолжается работа по внесению поправок в антитеррористическое законодательство, в частности, о применении конфискации и других. Среди них особое внимание привлекает проект Федерального закона № 115259-4 «О противодействии терроризму», который был принят в первом чтении Государственной Думой 17 декабря 2004 года. В нем предлагается ввести уголовную ответственность не только за непосредственную организацию или участие в проведение теракта, но и за «обоснованную угрозу», а также попытку совершения преступления. «Заявления террористов вызывают панику среди населения, создают очаги напряженности, психологически травмируют граждан». Весьма интересной может оказаться содержащаяся в проекте закона ответственность, предусматривающая уголовное наказание для руководителей организаций и других физических лиц, оказывающих финансовое, информационное или любое иное содействие террористам.

Хотелось бы, чтобы эти поправки и нововведения сыграли свою положительную роль.

В то же время нельзя не отметить, что закон силен только тогда, когда он подкреплен реальным механизмом его исполнения, в частности, устраняющим причины и условия, способствующие совершению терактов. Таким, весьма настораживающим криминогенным фактором, особенно специфичным для Северо-Кавказского региона является национально-этнический аспект вопроса и тесно связанные с ним вопросы миграции населения, в том числе криминальной. Практика наглядно свидетельствует о том, что криминогенная активность лиц, прибывших на новое место, значительно выше, чем длительно постоянно здесь проживающих. При этом следует иметь в виду и так называемую маятниковую криминальную миграцию, которая, на наш взгляд, является специально приспособленной к преступной деятельности. В этом миграционном потоке «зреют» конфликты, имеющие национально-этническую окраску, а также различные преступления, в том числе терроризм.

Близко к рассматриваемой теме примыкает также соотношение криминальной миграции и незаконных вооруженных формирований1. Хотя принято считать, что они базируются в основном в Чеченской Республике, что совершенно справедливо, их деятельность и особенно преступная обеспечивается, в том числе и с помощью миграционных процессов (поставки оружия, продовольствия, финансовых средств и так далее).

О тесной связи этой проблемы с криминальной миграцией говорит тот факт, что значительное число незаконных вооруженных формирований, устойчивых преступных групп характеризуются смешанным составом - они включают в себя как граждан России, так и иностранцев криминальной ориентации, а также лиц без гражданства. Как установлено правоохранительными органами, в состав незаконных вооруженных формирований входят граждане арабских стран (Иордании, Пакистана, Афганистана), а также некоторых бывших республик СССР (Украины, Грузии, Азербайджана, Литвы). В этом случае мы имеем дело с межгосударственной криминальной миграцией мирового масштаба.

Преступления, предусмотренные ст. 208 УК РФ (организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем), в структуре регистрируемой преступности занимают незначительное место, однако общественная опасность этого деяния определяется отнюдь не цифровыми показателями. В первую очередь здесь важен дестабилизирующий общество резонанс от совершения этих преступлений. Каждый такой факт становится предметом активных комментариев в средствах массовой информации, сопровождается множеством вопросов к властно-исполнительным структурам, в первую очередь правоохранительным. Наконец, эти преступления, помимо морального, влекут за собой огромный материальный ущерб, и, что самое печальное, - многочисленные человеческие жертвы.

Итак, в ныне действующем уголовном законодательстве ст. 208 УК РФ определяет ответственность за организацию, руководство и участие в незаконном вооруженном формировании. Однако наиболее сложным понятием в этом составе преступления является сам термин «незаконное вооруженное формирование», чему мы намерены уделить некоторое внимание и без чего, на наш взгляд, невозможно определить место и роль этого преступления в структуре уголовно-правовых последствий криминальной миграции.

В словаре С.И. Ожегова под формированием, объединением, отрядом и дружиной понимается вновь организованная воинская часть, организация (общество), специальная войсковая группа, ополченская воинская часть. Исходя из этого, можно сделать вывод, что «вооруженное формирование» - это либо воинская часть, либо близкая к ней другая вооруженная организация. Такой точки зрения, в частности, придерживается профессор Волгоградского юридического института МВД России, доктор юридических наук В. Мальцев. При этом он считает, что эта схожесть должна быть по следующим позициям: количеству членов, вооруженности, дисциплине и подготовленности к ведению боевых операций. С этим в основном следует согласиться, за исключением, разве что, количества членов. На наш взгляд, оно может быть различным (об этом - далее). К таким организациям он относит: различные социал-экстремистские отряды, вооруженные организации партий, общественных движений, коммерческих структур. Думается, что этот перечень не исчерпывающий, хотя в нем вызывает некоторые сомнения отнесение незаконных вооруженных формирований к каким-то определенным структурам, движениям и тому подобное. На наш взгляд, это чисто прикладной, но не юридический признак и в этом понимании, как нам кажется, будет оправданным абстрагироваться от возможной принадлежности незаконным вооруженным формированиям.

В то же время комментарий к Уголовному кодексу РФ под редакцией профессора Никулина С.И. понятие «формирование» определяет через примерный перечень его разновидностей, указанных в ст. 208 УК РФ: объединение, отряд, дружина или иная группа, расшифровывая, что «формирование» - это вновь созданный, организованный коллектив, воинская часть и так далее. В законе не определяется минимально необходимое количество членов такого формирования, однако, как утверждается в комментарии, понятие «группа» позволяет сделать вывод, что состав формирования не обязательно должен быть многочисленным. Если, к примеру, проанализировать сообщения средств массовой информации о деятельности таких формирований в Чеченской Республике, то можно сделать вывод о том, что здесь, где они наиболее активны, численность их варьируется от трех-четырех человек до десятков и сотен членов.

Так, приговором Ставропольского краевого суда от 14 июня 2000 года. Муласанов М.Т. обвинялся вместе с другими лицами в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 208; ч. 3 ст. 33; ч. 1 ст. 30; ч. 3 ст. 205; ч. 3 ст. 222; ч. 3 ст. 223 УК РФ. Из материалов дела видно, что Муласанов создал организованную группу и руководил ее действиями по приготовлению к преступлению, которые не были доведены до конца по независящим от него обстоятельствам, то есть приготовление к совершению террористических актов. Он же совершил участие в вооруженном формировании, не предусмотренном федеральным законом. Он же совершил ряд преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия.

В незаконное вооруженное формирование он вступил в начале июня 1999 года, при этом вовлек Аманкаева и Отемисова для совместного совершения взрывов в одном из городов Кавминвод, сняв предварительно квартиру в городе Пятигорске, где они провели определенную подготовительную работу. Но при изготовлении взрывных устройств одно из них взорвалось, что повлияло на осуществление ими в дальнейшем террористических актов. Виновные были осуждены по ч. 3 ст. 208 УК РФ как за оконченное преступление, а также за покушение на терроризм и незаконное использование оружия.

Другим важным признаком незаконного вооруженного формирования является его незаконность. Формирование можно назвать как угодно и отнести к какой угодно структуре: вооруженным силам, внутренним войскам, милиции, ФСБ и так далее. Однако если при этом нарушаются основы его организации и основные принципы деятельности, такие формирования законными считать нельзя. В частности, Федеральным законом от 31 мая 96 года № 61-ФЗ «Об обороне», например, в пункте 9 статьи 1 «Основы обороны» прямо указывается, что «Создание и существование формирований, имеющих военную организацию или вооружение и военную технику запрещаются и преследуются по закону».

Аналогично решается вопрос и в законе РФ от 11 марта 1992 года № 2487-1 «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации», а также других (см., например, ст.ст. 1, 4, 8 Закона РФ от 5 марта 1992 года № 2446-1 «О безопасности» и так далее).

Таким образом, ряд законодательных актов прямо запрещает создание подобных (по целям, задачам, структуре) формирований и можно сказать, что запрет здесь носит повсеместный характер.

Применительно к Ставропольскому краю и некоторым другим регионам достаточно остро в этом плане стоит вопрос о казачьих формированиях, в том числе одно из ключевых мест здесь занимает вопрос о месте казачества в перспективах развития вооруженных сил России.

Из широкого круга вопросов, связанных с возрождением казачества, эта проблема - одна их немногих, не только обсуждаемых публично, но и приведших к принятию определенных правительственных решений. Но в целом практическое воплощение этих решений достаточно сложно хотя бы потому, что наряду со стремлением казачества к возрождению, отдельные казачьи формирования существенно препятствуют деятельности законных органов власти и управления, В ряде районов Ставропольского края (например, в городах Георгиевске, Буденновске) казаками допускались такие противоправные действия. Это касается попыток противодействия законной деятельности судов, органов милиции и прокуратуры, когда казаки организованно выдвигали требования о передаче им преступников. Казаки с использованием огнестрельного и холодного оружия самовольно, без работников милиции устанавливали посты на дорогах, проводили досмотры автомашин, обыски жилищ граждан, применяли огнестрельное оружие, добивались выселения граждан «кавказской национальности» из станиц, применяли публичные наказания плетьми, осуществляли попытки к насильственной замене органов местного самоуправления. Неоднократно ими предпринимались попытки создания воинских формирований.

Проведенное нами исследование показало, что с криминальной миграцией тесно связан так называемый преступный «автомобильный бизнес».

На пороге 20 века автомобильный парк планеты не превышал 15 тысяч единиц транспорта. В наше время, опередив самые смелые прогнозы, он превзошел 500 миллионов автомобилей, среди которых более 80% составляют легковые. Численность автомобильного парка в России на начало 1998 года составила свыше 30 миллионов транспортных единиц. При этом легковые автомобили в основном находятся в частном владении - 93,5%. В 1992 году удельный вес автомобилей иностранного производства составлял менее 2,0% в транспортном парке страны, в 1997 году он увеличился почти до 20%. К 2000 году он составил почти всего автотранспорта, принадлежавшего физическим лицам.

Мы можем утверждать, что кражи транспортных средств совершаются криминальными мигрантами, специально выезжающими за рубеж с целью незаконного завладения автомобилями, как правило, престижными моделями иностранного производства, которые легко сбываются в России. При этом процесс реализации таких автомобилей сопровождается фальсификацией либо подделкой не только документов, но и необходимых атрибутов автомобиля (идентификационные знаки). По данным Интерпола среди участников краж автотранспорта и его последующей контрабанды - почти половина являются жителями России.

Криминальной миграции в целях похищения транспортных средств способствует, в частности, неэффективный таможенный контроль за передвижением транспортных средств через границу; неудовлетворительное взаимодействие по этому вопросу органов таможенной службы с органами внутренних дел; отсутствие единой системы идентификации автотранспортных средств, в том числе с соседями по границе и другие.

Угоны иномарок с целью их последующей перепродажи становятся на Кавказе также одной из распространенных криминальных «специализаций».

Местные эксперты полагают, что огромные деньги, «зарабатываемые» автобандитами, могут идти на поддержку чеченских боевиков, так как многие «окна» поступления средств из-за границы для их поддержки закрыты. Нельзя исключать и того, что определенная часть джипов и других внедорожников уходит непосредственно к боевикам в горы.

Не менее важной проблемой криминального плана, связанной с криминальной миграцией, является торговля людьми. Российскими экспертами в рамках проекта Международной организации труда (МОТ) было проведено исследование «Принудительный труд в России. Нелегальная миграция и торговля людьми». В качестве объекта для такого исследования Россия была выбрана по двум причинам: во-первых, в связи с тем, что как считает Международная организация труда в России все более распространяются так называемые новые формы принудительного труда. Глобализация, растущая поляризация мира, все увеличивающаяся разница в уровне жизни и экономических возможностях в разных странах приводят к росту противоречий в современной международной миграции. Индустриально развитые страны заинтересованы в дешевом труде мигрантов, для них же самые тяжелые условия, в которые они попадают, -это все же лучше того, что они имели дома. Это их единственное спасение от нищеты, и они готовы подстраиваться под любые запросы и любые условия работодателя. Складывается миграционный режим, который поддерживается и обслуживает глобальный экономический порядок. Но одновременно это серьезный вызов для государств, с либерально-демократической системой ценностей. Во-вторых, Целевая программа борьбы с принудительным трудом направлена на оказание технической помощи в борьбе государств с нелегальной миграцией и торговлей людьми. Программа предусматривает предотвращение работорговли нелегальными мигрантами и их реабилитацию.

Результаты этого обследования показали, что ситуация в России по этому вопросу гораздо более сложная, нежели в других обследованных странах - Венгрии, Румынии, Молдове, Албании, Украине.

По международным нормам принудительный труд - это «всякая работа или служба, требуемая от какого-либо лица под угрозой наказания, для которой это лицо не предложило добровольно своих услуг». По российским законам понятие принудительного труда несколько шире. Принудительный труд - это «выполнение работы под угрозой какого-либо наказания или насильственного воздействия», но также к принудительному труду относятся: нарушение сроков выплаты зарплаты или оплата не в полном размере; труд, не обеспеченный средствами защиты; работа, которая угрожает жизни и здоровью работника.

В частности, проведенным в рамках МОТ исследованием в России обнаружены следующие формы принудительного труда:

- физическое насилие или угроза насилием (включая сексуальное);

- ограничение свободы передвижения вплоть до удержания работника взаперти;

- изъятие и удержание документов;

- долговая кабала (предъявление долга за кредитование, за провинность, сфабрикованную растрату, «назначенный» долг за прием на работу и т.д.);

- психологическое насилие: шантаж, угрозы, обман;

- невыплата заработанных денег (удержание зарплаты до окончания работ, незаконные вычеты);

- манипулирование работником, использование для случайных работ, перепродажа;

- неправомерный запрет на увольнение.

По данным проведенного обследования в настоящее время в России трудится от 3,5 до 5 миллионов нелегальных мигрантов. «Литературная газета» от 26 октября 2004 года констатирует, что теневой рынок труда только в Москве составляет 1,5 миллиона человек.

Сегодня в России действуют в основном лишь ограничительные меры в отношении нелегальной миграции. Но чем жестче миграционные барьеры, тем больше мигрантов оказываются в положении нелегалов, рабочие места для которых в принимающей стране есть, а гарантий достойного труда и соблюдения элементарных прав человека нет. С введением в Уголовный кодекс Российской Федерации в декабре 2003 года норм об ответственности за торговлю людьми (ст. 127.1 УК РФ) и за использование рабского труда (ст. 127.2 УК РФ) сделан первый шаг к пониманию, что отвечать перед законом в первую очередь должны работодатели, использующие рабский труд, а также «черные вербовщики», занимающиеся поставкой в страну нелегальной рабочей силы. Пока же результаты исследования говорят, что в России приходится чаще сталкиваться с толерантным отношением власти и общества к эксплуатации человека.

Особенно распространено использование незаконной миграции, под видом предоставления работы за границей, в целях проституции. «Действует многоступенчатая система: одни вербуют, другие везут, третьи принимают «товар» и направляют по адресу. «Работают» в основном по методу личного контакта. Причем, участвуют в вербовке не только незнакомые лица (54%), но и друзья (20%) и даже родственники - (2%). Основную часть составляют девушки и женщины от 18 до 24 лет - 60%. Немало и подростков в возрасте от 14 до 17 лет - 11%. Пользуются спросом и те, кому от 25 до 30 лет - их более 20% от проданных в сексуальное рабство». В последние годы все более распространяется торговля детьми в целях сексуальной эксплуатации («падшие ангелы»). Согласно данным ООН ребенок, используемый в этих целях, приносит своим хозяевам до 100 тысяч долларов в год. Есть неофициальные сведения о том, что только в России существует до 1 миллиона неофициальных сексуальных клубов, приносящих доход в 1 миллиард рублей в год.

Достаточно распространенным стал «бизнес» по продаже детей иностранным гражданам, для чего оформляются фиктивные документы и преступники получают десятки тысяч долларов. Так, в апреле 2000 года в Ставропольском аэропорту была задержана супружеская пара из штата Коннектикут, которая пыталась вывезти детей в США. По документам малолетние обитатели детских домов проходили как тяжелобольные, но это только по документам. В городе Ставрополе продажей детей занималась заведующая одного из детских садов и двое ее сыновей. На счету преступной группы множество эпизодов переправки детей за границу. По информации УБОП по Ставропольскому краю, в результате операции ФСБ и УБОП несколько торговцев детьми были помещены в следственный изолятор, были возбуждены уголовные дела по ст. 152 УК РФ (Торговля несовершеннолетними), ныне утратившей силу в связи с введением в Уголовный кодекс РФ 8 декабря 2003 года новой правовой нормы «Торговля людьми» (статья 127.1).

Торговцы женщинами и детьми почти так же, как и торговцы наркотиками, осуществляют свою деятельность, несмотря на суверенные государственные границы. Они набирают свои жертвы в странах со слабыми экономическими и трудовыми перспективами, являясь, как правило, одной из сфер деятельности организованной преступности.

По оценкам правительства США в 1997 году через международные границы было перевезено 225 тысяч женщин и детей из Юго-Восточной Азии, что составило примерно треть от общемирового объема торговли людьми. Страны бывшего Советского Союза и Восточной Европы также стали одним из центров торговли женщинами и детьми. Примерно 175 тысяч женщин и детей из этого региона попали в сети торговцев в 1997 году. Большинство - около 120 тысяч - были отправлены в Западную Европу (Германия, Италия, Нидерланды). Примерно 4 тысячи женщин и детей из стран бывшего СССР и Восточной Европы проданы в США.

По тем же данным за 1997 год, ежегодно около 700 тысяч женщин и детей подвергаются принудительному перемещению через международные границы. При этом следует обратить внимание на то, что публичные дома во всем мире зарабатывают как минимум до 4 миллиардов долларов ежегодно на жертвах такой торговли.

Отметим, что к уголовно-правовым последствиям криминальной миграции ряд авторов относит пиратство (морской разбой, ответственность за который предусмотрена ст. 227 УК РФ). В частности, С.Е. Метелев относит пиратство к так называемым маятниковым миграциям вследствие того, что преступные рейды здесь совершаются в различные географические пункты с целью совершения нападений на морские суда. Думаем, что эта точка зрения вполне обоснована, во-первых, потому, что без этих перемещений пиратство практически невозможно, хотя оно и может быть совершено, например, в порту; во-вторых, потому, что для сегодняшней действительности морское пиратство стало настоящим бичом для морских и торговых путей, в том числе международного масштаба.

Особенно оно распространено возле побережий Юго-Восточной Азии и Африки, угрожает безопасности отдельных морских маршрутов. По данным береговой охраны США прямые финансовые потери от пиратства в экстерриториальных водах ежегодно составляют около 450 миллионов долларов.

По данным Центра пиратства Международного морского бюро, расположенного в Малайзии, количество случаев морского пиратства с 1994 года выросло более чем в 2 раза, составив от 200 до 300 случаев в год в течение последних пяти лет. В то время как в период с 1990 по 1994 годы более чем 100 случаев таких фактов не фиксировалось. Однако большинство нападений все же остаются неизвестными (латентными). В 1999 году по данным Центра пиратства Международного морского бюро было совершено 285 нападений на суда в море, на якоре и в порту, то есть по сравнению с 1998 годом их количество увеличилось на 25%.К группе преступлений, где наиболее часто фигурируют криминальные мигранты, мы склонны отнести мошенничество (ст. 159 УК РФ) и кражи (ст. 158 УК РФ). Оба этих преступления, являясь «соседями» по главе 21 «Преступления против собственности» раздела восьмого «Преступления в сфере экономики» Особенной части УК РФ, относятся к уголовно-наказуемым деяниям, где удельный вес криминальных мигрантов значительно выше, чем в основной массе общеуголовных преступлений, не относящихся к категории тяжких и особо тяжких. В большей степени это относится к мошенничеству, в меньшей - к кражам. Однако, здесь следует учитывать следующий нюанс. В структуре преступности абсолютный приоритет по количеству регистрируемых преступлений как на федеральном, так и на региональном уровнях принадлежит кражам. Так, в 2004 году в Ставропольском крае было зарегистрировано 44383 преступления, из них 19697 краж (44,4%) и 1027 фактов мошенничества (4,7%). В совокупности, на эти два вида преступлений приходится почти 50% всей преступности в крае. Нами была предпринята попытка определить, каков удельный вес лиц, подпадающих под категорию мигрантов среди всех преступников. Для этого нами была использована судебная статистика и практика рассмотрения конкретных уголовных дел за 2004 год в самом крупном районе города Ставрополя - Промышленном.

В 2004 года Промышленным районным судом города Ставрополя в общей сложности было осуждено 537 человек, которым были вынесены обвинительные приговоры, в том числе:

- по ст. 158 УК РФ - 132 человека (24,6%);

- по ст. 159 УК РФ - 23 человека (4,3%).

В сумме их удельный вес среди всех осужденных составил 28,9%. К числу мигрантов, мы отнесли лиц, занесенных в графы 10 - 12 и 14 - 16 статистической отчетности формы 11 «Отчет о составе осужденных, месте совершения преступления». В этих графах выделены показатели о гражданах других государств СНГ, иных государств, лицах без гражданства, беженцах и вынужденных переселенцах, других жителях иной местности. В результате показатели выглядят следующим образом. По статье 158 Уголовного кодекса Российской Федерации было осуждено 19 человек (14,4%), относящихся к категории мигрантов; по статье 159 - 2 человека (1,3%); всего 21 человек (15,8%о). На первый взгляд приведенные показатели особого впечатления не производят, однако на самом деле это не так. Показатели, выделенные в абсолютных величинах, не могут характеризовать степень криминальной пораженности различных слоев населения. Здесь необходимо обратиться к анализу относительных величин, в частности, таких как отношения интенсивности и отношения, характеризующие структуру совокупности. Для этого требуются данные по базовой расчетной единице - знание количества постоянных жителей и тех, которые отнесены к категории мигрантов. Демографическая статистика ни на федеральном, ни на региональном уровнях такой информацией не располагает. Нами была выдвинута гипотеза, согласно которой удельный вес мигрантов, совершивших преступления, на несколько порядков выше, чем среди постоянных жителей данной местности. По нашему мнению, частичным и достаточно убедительным аргументом, подтверждающим эту гипотезу, является следующая информация.

Мы углубили полученные нами ранее данные, более подробно изучив конкретные уголовные дела в Промышленном районном суде города Ставрополя. В 2004 году Промышленным районным судом города Ставрополя по ст. ст. 158 и 159 УК РФ было осуждено 155 человек. Были изучены все 112 уголовных дел (100%), по которым они были осуждены. В ходе изучения выяснялся всего один вопрос: «в течение какого времени до совершения преступления эти лица проживали на территории района?». Всех тех, у кого этот срок составлял менее двух лет, мы отнесли к категории мигрантов. Таких лиц оказалось 48, следовательно, их удельный вес увеличился с 15,8% почти до 31%. Эти данные позволяют сделать вывод о том, что лица, относящиеся к категории мигрантов, безусловно, являются более криминогенно активной частью населения в сравнении с постоянными жителями данной местности.

В связи с изложенным, хотелось бы обратить внимание еще на одно обстоятельство. Оно касается латентной преступности. Отдавая себе отчет в том, что латентная преступность мигрантов представляет самостоятельный предмет исследования, позволим себе высказать гипотезу, согласно которой именно миграционная преступность на несколько порядков выше в плане ее латентности. Весьма авторитетное мнение о реальных размерах преступности, озвученное Генеральным прокурором Российской Федерации таково: «Данные о количестве преступлений - видимая часть айсберга. По оценкам директора Института по проблемам организованной преступности и коррупции профессора Лунеева, в России регистрируется только 20-25% реально совершаемых преступлений. Значит преступлений, - делает он вывод, - в прошлом году (2004) было совершено не 2,9 миллиона, а 9 - 12 миллионов».

Рассмотренные уголовно-правовые и криминологические проявления миграционных процессов, равно как и их последствия не исчерпываются проанализированными уголовно-правовыми составами. Мы охарактеризовали лишь наиболее типичные из них, для нас важным было показать их миграционную составляющую. Современная действительность порождает их новые виды. Один из них, ответственность за который установлена в 2005 году, - организация незаконной миграции (ст. 322.1 УК РФ).

 

Автор: Бышевский Ю.Ю.