07.06.2012 16509

Уголовная ответственность за организацию незаконной миграции

 

28 декабря 2004 года Федеральным законом РФ № 187-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» были внесены дополнения в действующее законодательство. В соответствии с указанным законом в Уголовный кодекс РФ введена статья 322.1 «Организация незаконной миграции». Ее содержание сформулировано следующим образом:

1.Организация незаконного въезда в Российскую Федерацию иностранных граждан или лиц без гражданства, их незаконного пребывания в Российской Федерации или незаконного транзитного проезда через территорию Российской Федерации,

- наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо обязательными работами на срок до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок от шести месяцев до одного года, либо лишением свободы на срок до двух лет.

2. Те же деяния, совершенные:

а) организованной группой;

б) в целях совершения преступления на территории Российской Федерации,

- наказываются лишением свободы на срок от двух до пяти лет со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового.

Принятая новелла уголовного законодательства ожидалась давно. В той или иной транскрипции ее введение предлагали как ученые, так и практические работники. Возможные варианты текста диспозиции этой нормы в конечном итоге были лишь делом юридической техники. Санкция статьи стала, как это и должно быть, прерогативой законодателя. Юридическая практика покажет, насколько «жизнеспособной» она окажется при ее реальном применении. Однако сделать попытку оценки ее юридической природы (сущности) имеет смысл уже сегодня.

Первый вопрос, касающийся юридической оценки нового уголовно-правового состава, относится к правильности и обоснованности его включения в соответствующий раздел Уголовного кодекса РФ.

Как известно, Особенная часть Уголовного кодекса Российской Федерации построена по принципу родового объекта, где главенствующим критерием является тот круг общественных отношений, защитить который призван уголовный закон.

Статья 322.1 оказалась в главе 32 «Преступления против порядка управления» раздела 10 УК РФ. Сам раздел, в свою очередь, регламентирует ответственность за преступления против государственной власти. Уголовно-правовые составы, включенные в эту главу, предусматривают ответственность за общественно-опасные деяния, посягающие на регламентированную законом деятельность органов государственной власти, государственного и местного самоуправления, сопряженные с причинением вреда, либо ставящие под угрозу причинения вреда правам и законным интересам общества и государства, либо могущими подорвать их авторитет, а также нарушить права и интересы граждан.

Если обратиться к анализу конкретных уголовно-правовых составов, входящих в главу 32 Уголовного кодекса РФ, то все они могут быть распределены на следующие:

- преступления, посягающие на авторитет государственной власти;

- преступления, посягающие на нормальную деятельность органов государственной власти и органов местного самоуправления;

- преступления, посягающие на установленный порядок ведения, пользования, обращения официальной документации;

- преступления, посягающие на неприкосновенность государственной границы.

По логике расположения статей в анализируемой главе ст. 322.1 УК РФ находится между двумя уголовно-правовыми нормами, относящимся к преступлениям, посягающим на неприкосновенность государственной границы, а следовательно также входит в их число. Однако, так ли это на самом деле?

Незаконная миграция, прежде всего, нарушает установленный государственный порядок ее осуществления, что в данном случае является видовым объектом этого преступления, которым, как известно, являются общественные отношения и интересы, охраняемые уголовным законом, которым причиняется вред или создается угроза причинения вреда преступлением.

«Под общественным отношением как таковым в уголовном праве понимается три типа отношений:

- отношения между отдельными личностями;

- отношения между отдельными личностями и государственными или общественными структурами;

- отношения, с одной стороны, между отдельными личностями, а с другой, - между государственными (общественными) структурами и одновременно отдельными личностями».

Если определять место ст. 322.1 УК РФ в структуре вышеприведенных групп общественных отношений, то, по нашему мнению, наиболее вероятным представляется включение этого преступления по объекту посягательства во вторую группу, как сложные отношения между отдельными личностями (иностранными гражданами и лицами без гражданства, а также отдельной личностью, являющейся организатором незаконных перемещений) и государственными структурами, осуществляющими контроль за порядком въезда, пребывания или транзитного проезда указанных в уголовно-правовой норме категорий лиц.

В свою очередь, общественный интерес представляет собой реально существующее юридическое благо, которое также охраняется уголовным законом и которое здесь также нарушается.

Такое понимание объекта преступления выработано современной уголовно-правовой наукой в связи с переоценкой уголовно-правовых категорий, произошедших с принятием Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 года. В частности, в соответствии с ч. 1 ст. 2 УК РФ под его охрану подпадают права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный строй России, мир и безопасность человечества. Указанная совокупность общественных отношений и интересов, охраняемая уголовным законом, выступает в виде общего объекта для всех преступлений, ответственность за которые предусмотрена Уголовным кодексом Российской Федерации. Если говорить о родовом объекте ст. 322.1 УК РФ, под которым понимается группа общественных отношений и интересов, взятая под охрану специально предусмотренным комплексом норм Особенной части УК РФ, - разделом, то им являются общественные отношения в сфере осуществления государственной власти, являющейся одной из главных составляющих конституционного строя Российской Федерации.

Можно также утверждать, что с уголовно-правовой точки зрения видовым объектом этого преступления является нормальная управленческая деятельность органов государственной власти и местного самоуправления. Непосредственный же объект здесь определяется в зависимости от конкретной управленческой деятельности, которой может причинить ущерб данное преступление. Им может быть нормальная деятельность любого звена управленческого аппарата органов государственной власти.

Следует заметить, что в более современной уголовно-правовой характеристике преступлений против порядка управления высказывается иная, несколько отличающаяся от выше приведенной точка зрения на объект преступлений указанной группы. В частности, к видовому объекту преступлений, предусмотренных главой 32 УК РФ относят «общественные интересы по обеспечению законного и эффективного порядка управления в Российской Федерации, осуществляемого органами исполнительной власти».

Таким образом, при совпадении в основном общих подходов к определению объекта преступлений против порядка управления выше приведенные точки зрения разнятся в деталях: более конкретной и лаконичной представляется вторая, хотя и с некоторой оговоркой. На наш взгляд, понятие эффективности правовой нормы лежит вне уголовно-правового поля, это понятие скорее криминологическое. В то же время в нем импонирует конкретика в отношении непосредственно указанных управленческих органов, а именно - органов исполнительной власти.

Кроме того, справедливо, на наш взгляд, указанные авторы считают, что непосредственный объект в преступлениях против порядка управления в основном совпадает с видовым, однако в то же время в ряде случаев он отличается особой спецификой, так как некоторые из этих преступлений предусматривают ответственность за посягательство на личность представителей власти, которые являются определенными (конкретными) представителями структур порядка управления.

В связи с этим, в зависимости от непосредственного объекта посягательства и наличия потерпевшего все преступления против порядка управления этими авторами предложено условно разделить на следующие группы:

1. Преступления против лиц, осуществляющих законный порядок управления: статьи 317 «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа»; 318 «Применение насилия в отношении представителя власти»; 319 «Оскорбление представителя власти»; 320 «Разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении должностного лица правоохранительного или контролирующего органа»; 321 «Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества».

2. Преступления против неприкосновенности Государственной границы России: статьи 322 «Незаконное пересечение Государственной границы Российской Федерации»; 323 «Противоправное изменение Государственной границы Российской Федерации».

3. Преступления против установленного порядка ведения и оборота официальной документации и средств идентификации: статьи 324 «Приобретение или сбыт официальных документов и государственных наград»; 325 «Похищение или повреждение документов, штампов, печатей, либо похищение марок акцизного сбора, специальных марок или знаков соответствия»; 326 «Подделка или уничтожение идентификационного номера транспортного средства»; 327 «Подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков»; 327.1 «Изготовление, сбыт поддельных марок акцизного сбора, специальных марок или знаков соответствия либо их использование».

4. Иные преступления против порядка управления: статьи 322 «Незаконное пересечение Государственной границы Российской Федерации»; 323 «Противоправное изменение государственной границы», а также статья 328 «Уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы»; 329 «Надругательство над Государственным гербом Российской Федерации или Государственным флагом Российской Федерации»; 330 «Самоуправство».

В тоже время, А.И. Рарог, например, приводит иную классификацию этих преступлений, подразделяя их на три основные группы:

1. Преступления, посягающие на авторитет государственной власти и неприкосновенность Государственной границы: статьи 322 «Незаконное пересечение границы Российской Федерации»; 323 «Противоправное изменение Государственной границы Российской Федерации»; 329 «Надругательство над Государственным гербом Российской федерации или Государственным флагом Российской Федерации».

2. Преступления, посягающие на нормальную деятельность органов государственной власти и органов местного самоуправления: статьи 317 «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа»; 318 «Применение насилия в отношении представителя власти»; 320 «Разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении должностного лица правоохранительного или контролирующего органа»; 321 «Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества»; 328 «Уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы»; 330 «Самоуправство».

3. Преступления, посягающие на установленный порядок ведения официальной документации: статьи 324 «Приобретение или сбыт официальных документов и государственных наград»; 325 «Похищение или повреждение документов, штампов, печатей, либо похищение марок акцизного сбора, специальных марок или знаков соответствия»; 326 «Подделка или уничтожение идентификационного номера транспортного средства»; 327 «Подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков».

Возникает закономерный вопрос, к какой из перечисленных групп может принадлежать статья 322.1 УК РФ?

Однако прежде чем разрешить этот вопрос, хотелось бы высказать несколько оценок по поводу приведенных классификаций. Прежде всего, отметим, что обе приведенные точки зрения являются логически выдержанными, оптимально разрешающими вопросы относительно общих характеристик выделенных групп. Наиболее привлекательным представляется нам выделение (в первом случае) группы преступлений против лиц, осуществляющих законный порядок управления (статьи 317 -321 УК РФ) как наиболее опасных и направленных не только против порядка управления, но и против жизни и здоровья определенной личности, наделенной теми или иными полномочиями (сотрудник правоохранительного органа - статья 317 УК РФ; представитель власти - статьи 318, 319 УК РФ; должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа - статья 320 УК РФ, сотрудники мест лишения свободы - статья 321).

Авторы обеих точек зрения, с небольшой лишь разницей, четко выделяют группу преступлений против неприкосновенности Государственной границы Российской Федерации (статьи 322 - 323 УК РФ), с присоединением у Рарога А.И. в эту группу статьи 329 «Надругательство над Государственным гербом Российской Федерации или Государственным флагом Российской Федерации», который относит перечисленные статьи не только к посягающим на неприкосновенность Государственной границы РФ, но и на авторитет государственной власти, что, на наш взгляд, является обоснованным. В то же время не совсем понятно положение, при котором в первом случае преступления, предусмотренные статьями 322 - 323 УК РФ, одновременно включены во вторую и четвертую группы, как преступления против неприкосновенности Государственной границы РФ и как иные преступления против порядка управления. Эта неопределенность и даже двойственность в классификации в определенной степени мешает, так как отнесение статьи 322.1 к той или иной группе преступлений против порядка управления является принципиальным моментом, позволяющим с большей точностью определить не только объект посягательства этого преступления, но и другие элементы состава преступления, в том числе (и особенно) объективной его стороны.

Представляется, что когда речь идет об организации незаконной миграции, то имеется в виду не только неприкосновенность Государственной границы РФ, которая, как нам кажется, не является приоритетной характеристикой этого преступления. Организация незаконной миграции предполагает гораздо большее.

Сопоставление статьи 322.1 УК РФ с другими статьями главы 32 «Преступления против порядка управления» раздела десятого «Преступления против государственной власти» и с учетом приведенных выше классификаций показывает, что состав преступления, предусмотренный статьей 322.1 УК РФ по своей общественной опасности, массовости незаконных миграционных процессов, а также в связи с возможными негативными (в том числе преступными) последствиями, по всей видимости, было бы более целесообразным отнести к преступлениям против общественной безопасности, которым по своей сути и является незаконная миграция, тесно связанная с такими преступлениями как терроризм, торговля людьми и оружием, незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ и многое другое, что требует, на наш взгляд, включение статьи 322.1 УК РФ в раздел девятый «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка». Сам по себе этот состав преступления является формальным - для его окончания не обязательно наступление последствий. Однако, говорить о взаимосвязанности незаконной миграции со многими действиями преступного характера, по нашему мнению, вполне уместно, так же как и об угрозе со стороны незаконной и преступной (криминальной) миграции общественной безопасности и общественному порядку (раздел 9 УК РФ).

Другим важным элементом, характеризующим юридическую природу уголовной ответственности за организацию незаконной миграции, является анализ ее объективной стороны.

Объективная сторона состава преступления, предусмотренного статьей 322.1 УК РФ, предусматривает три вида действия:

- организацию незаконного въезда в Российскую Федерацию иностранных граждан или лиц без гражданства;

- их незаконное пребывание в Российской Федерации;

- их незаконный транзитный проезд через территорию Российской Федерации.

Если говорить об общественной опасности каждого из этих действий, то наиболее опасным из них представляется именно организация незаконного въезда указанных лиц в Россию, два других являются в определенной степени производными от первого (организации въезда).

Уголовный кодекс РФ предусматривает немало статей, связанных с организацией преступных действий как признаком объективной стороны. Примерами могут служить ст. 208 УК РФ (организация незаконного вооруженного формирования); ст. 210 УК РФ (организация преступного сообщества) и другие. Кроме того, во многих составах преступлений понятие «организации», «организованности» связано с деятельностью организованных преступных групп (ст. 35 УК РФ). В ст. 322.1 УК РФ это понятие выступает не только в качестве признака объективной стороны, но и характерной особенностью его квалифицированного вида (п. «а» ч. 2 ст. 322.1 «те же деяния, совершенные организованной группой»). Однако, и в том, и другом случае подобное деяние неразрывно связано с понятием организатора преступления - в нашем случае незаконной миграцией.

Впервые в истории нашего уголовного законодательства общее понятие организатора преступления нашло закрепление в ч. 4 ст. 17 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (ч. 4 ст. 17 УК РСФСР): «организатором признается лицо, организовавшее преступление или руководившее его совершением». Более развернутое определение этого понятия, в свою очередь, было дано Г.А. Кригером: «Организаторами являются лица, которые создают преступное сообщество или шайку, которые руководят подготовкой или совершением отдельных преступлений».

Такое понятие организатора в целом правильно отражало сущность организационной деятельности, которая, по нашему мнению, изложенному выше, состоит из двух самостоятельных признаков: организации и руководства отдельным преступлением, а также организации либо руководства преступной группой в понимании ст. 35 УК РФ, применительно к ст. 322.1 УК РФ - организованной группой.

Итак, в современном понимании организатором преступления является лицо, которое:

- организует преступление, то есть не просто склоняет другое лицо к преступлению, а планирует его совершение, подбирает соучастников, осуществляет другие необходимые для этого действия;

- руководит непосредственно совершением преступления в качестве распорядителя преступной деятельности других соучастников.

Уголовный кодекс РФ 1996 года, на наш взгляд, суммирует обе эти точки зрения, представляя в п. 3 ст. 33 УК РФ организатора не только как лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими.

Во всяком случае, закон считает организатора наиболее опасной фигурой среди соучастников. Так, например, лицо, создавшее организованную группу, преступное сообщество (организацию) либо руководившее их деятельностью, несет ответственность за все преступления, совершенные участниками этих групп, если эти преступления охватывались умыслом такого лица (ч. 5 ст. 35 УК РФ).

В случае, связанном со ст. 322.1 УК РФ (организация незаконной миграции) организация совершения этого преступления является основной, определяющей деятельностью, включающей в себя весьма разнообразный круг действий: разработку преступных планов, подыскание при необходимости соучастников, особенно пособников, определение способов и средств, с помощью которых будет совершаться преступление (оформление документов, подыскание транспорта и так далее). При этом организатор преступления нередко бывает и его руководителем. Но это вовсе не значит, что руководство преступлением охватывает и деятельность по организации преступления, которая более многообразна, чем деятельность по руководству совершением преступления. Последняя, как мы полагаем, имеет подчиненное значение по отношению к первой.

Организатор преступления может принять непосредственное участие в выполнении объективной стороны состава преступления, то есть организовать въезд, пребывание, а также транзит через территорию Российской Федерации иностранцев и лиц без гражданства, а может остаться и в стороне. Для его уголовной ответственности достаточно действий по организации незаконной миграции, то есть въезда, пребывания, либо транзита иностранных граждан или лиц без гражданства с нарушением установленного для них на этот счет порядка в соответствии с российским законодательством. Мы не можем говорить о пределах и границах незаконности миграции в данном случае, так как это требует анализа всей законодательной базы, регулирующей миграционные процессы в России, однако отметим, что, на наш взгляд, понятие незаконной миграции вполне укладывается в рамки приведенного нами анализа этого явления.

Следующий момент, на который хотелось бы обратить внимание при характеристике юридической природы анализируемого состава, заключается в том, что ст. 322.1 УК РФ представляется нам недостаточно полной по следующим основаниям. Как указывалось при характеристике понятийного аппарата, понятие «миграция» включает в себя эмиграцию и иммиграцию, а также реэмиграцию.

Учитывая, что в ст. 322.1 УК РФ ответственность предусматривается за организацию незаконного въезда в Российскую Федерацию иностранных граждан или лиц без гражданства, а также за их незаконное пребывание в Российской Федерации или незаконный транзит, без законодательного внимания и реагирования остаются такие незаконные действия, как организация незаконного выезда российских граждан за рубеж, например, с целью сексуальной эксплуатации, работорговли, изъятия органов для трансплантации и так далее. Имеющиеся же на этот счет уголовно-правовые нормы, такие, как, например ст. 127.2 УК РФ (использование рабского труда), ст. 241 УК РФ (организация занятия проституцией), ст. 135 УК РФ (развратные действия) и ряд других, не предусматривают ответственности за преступные действия, связанные с вывозом российских граждан за границу. Пункт «б» ст. 322.1 УК РФ также не криминализирует подобные деяния, устанавливая ответственность лишь при наличии цели совершения преступления на территории Российской федерации. Таким образом, употребление в таком случае в ст. 322.1 УК РФ понятия «миграция» является не совсем обоснованным, так как не учитывает всех характеристик этого явления.

Кроме того, в качестве элемента объективной стороны этого преступления возможно, на наш взгляд, включение такого деяния, как содействие незаконной миграции, ибо процессы, связанные с незаконной миграцией, зачастую становятся возможными не столько в результате их организации отдельными лицами, сколько в результате действия либо бездействия со стороны чиновников, от которых, например, зависит выдача или оформление документов, предоставление рабочих мест и так далее. Очевидно, что таких лиц нельзя отнести к организаторам этого преступления и даже установление их в качестве пособника здесь затруднительно. С введением в статью указанных действий (содействие и участие в незаконной миграции) позволило бы расширить возможности для привлечения к уголовной ответственности работодателей, что сейчас проблематично, так как не все они могут быть организаторами незаконной миграции. В этом случае конкретно, как, впрочем, и в других весьма вероятен корыстный интерес, что также, на наш взгляд, требует дополнительного включения его в ст. 322.1 УК РФ в качестве, например, квалифицирующего обстоятельства.

Анализ субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 322.1 УК РФ (организация незаконной миграции) требует, по нашему мнению, некоторого экскурса в теоретическую часть этого вопроса. Вообще в российской уголовно-правовой литературе субъективной стороне деятельности организатора уделялось недостаточно внимания. Так, например, ранее многие авторы предлагали чаще всего перечень не объективных, а в основном негативных признаков, определяющих сознание и волю организатора.

Весьма сомнительную характеристику субъективной стороны деятельности организатора можно было встретить ранее во многих учебниках уголовного права. Например, утверждалось, что для признания лица организатором не требуется даже его осведомленности о преступной организации, а для ответственности организатора не требуется, чтобы он был осведомлен о принадлежности к преступному сообществу и о конкретных подготовленных или совершенных преступлениях. По мере совершенствования уголовного законодательства эти разночтения в трактовке реноме организатора в основном были устранены.

В теории уголовного права также довольно распространено мнение, согласно которому организационная деятельность с субъективной стороны может быть выражена лишь в прямом умысле. В тоже время, А.А. Пионтковский утверждал, что организатор может действовать и с косвенным умыслом. Он пишет: «С субъективной стороны у организатора должно иметься сознание, совершение какого рода преступление он организует или совершением какого рода преступления он руководит, и желание достижения (или по крайней мере сознательное допущение наступления) определенного преступного результата».

В связи с этим думается, что создать преступную группу или организовать совершение конкретного преступления и руководить им можно только в том случае, когда лицо желает этого, когда его помыслы и воля направлены на достижение определенного результата. В целом содержание умысла организатора можно охарактеризовать следующим образом.

Интеллектуальный момент умысла организатора включает в себя осознание общественно опасного характера своих действий, сюда же может входить осознание совместного выполнения преступных действий, причем организатор сознает, что он выполняет центральную и наиболее опасную роль в соучастии. В содержание интеллектуального момента умысла организатора входит и осознание субъективной связи с членами либо преступной организации, либо участниками конкретного преступления. Кроме того, эта субъективная связь предполагает взаимную осведомленность всех участников совместного преступления.

В свою очередь, волевой момент умысла включает в себя желание или осознанное допущение преступного результата. Различие между этими двумя разновидностями волевого проявления психической деятельности субъекта (желает или сознательно допускает) заключается в том, что при прямом умысле волевое отношение виновного к преступному результату можно охарактеризовать как отношение к нужному ему событию. Напротив, при косвенном умысле результат не нужен виновному ни в качестве конечной цели, ни в качестве средства достижения какой-либо другой (например, промежуточной) цели. В этом случае лицо специально не заинтересовано в наступлении общественно опасного результата. Думается, что этого мы не можем сказать об организаторе незаконной миграции, который должен быть прямо и непосредственно заинтересован в наступлении преступного результата своих действий.

Одновременно хотелось бы заметить, что тезис о косвенном умысле более применим к преступлениям, имеющим материальный состав, то есть требующий наличия реальных преступных последствий (например, смерти человека, материального ущерба, вреда здоровью и т.д.). В нашем случае, применительно к ст. 322.1 УК РФ (организация незаконной миграции) речь идет об организации конкретных действий: въезда, пребывания, транзита иностранных граждан и лиц без гражданства. Эти действия не предполагают наступления каких-либо преступных последствий (в реальном их выражении), само преступление слагается из осуществления путем незаконных манипуляций этих действий - въезда, пребывания, транзита. Но трудно себе представить безразличное отношение (или сознательное допущение) к подобного рода действиям со стороны организатора. На наш взгляд, их осуществление требует прямого умысла со стороны субъекта этого преступления, то есть организатора незаконной миграции.

Однако наличие вины еще не решает и не может решить всех вопросов, связанных с ответственностью и наказуемостью лица, потому что необходимо различать степень вины. Особенно важно это при соучастии, где каждый по-разному осознает общественно-опасный характер своих действии и действий других соучастников.

Представляется, что степень вины организатора преступления, если он действует в соучастии, выше, чем у других соучастников. Повышенная степень вины организатора позволяет суду назначить ему более строгое наказание, чем другим соучастникам.

Что касается организованной группы (пункт «а» ч. 2 ст. 322.1 УК РФ), то, как определяет ее ст. 35 УК РФ в пункте 3, «Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений». Таким образом, организованная группа, как более опасная форма соучастия, имеет место, если установлены следующие ее признаки:

- формальный признак наличия объединившихся двух и более субъектов для совершения одного или нескольких преступлений;

- оценочный признак устойчивости, под которой судебная практика понимает особую характеристику субъективной связи группы лиц, которые тщательно готовят и планируют совершение преступлений, распределяют роли между участниками.

Об устойчивости группы могут также свидетельствовать техническое оснащение, постоянство форм и методов преступной деятельности. Устойчивость такой группы может обусловливаться длительным знакомством участников, профессиональными, служебными, личными отношениями.

Такое понимание устойчивости как оценочной характеристики организованной группы впервые было сформулировано в пункте 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 3 от 4 мая 1990 года «О судебной практике по делам о вымогательстве» (в действующей редакции) и стало традиционным. Следует отметить, что в судебной практике вывод о наличии устойчивости, как правило, обосновывается длительностью, либо многоэпизодностью преступной деятельности. В то же время закон допускает совершение организованной группой и одного преступления при доказанности, например, особой тщательности при его подготовке.

Особо следует отметить, что в силу сложившейся в последние годы судебной практики, в случаях, когда преступление признается совершенным организованной группой, все ее участники признаются исполнителями преступления вне зависимости от фактического участия в совершаемом преступлений (пункт 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 27 января 1999 года «О судебной практике по делам об убийстве», пункт 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 29 от 27 декабря 2002 года «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»).

В теории существует также попытка толкования уголовно-правового понятия «организованная группа» через признаки криминологического характера, к которым, например, относятся: выработка в группе норм поведения и ценностных ориентиров, наличие лидера, четко выраженная иерархическая структура, ролевая дифференциация участников группы и другое. Однако, следует иметь в виду, что на недопустимость подмены уголовно-правовых формальных понятий понятиями криминологическими справедливо указано в юридической литературе.

Существенный интерес в контексте анализируемого состава представляет пункт «б» ч. 2 ст. 322.1 УК РФ, который, являясь квалифицирующим обстоятельством, устанавливает повышенную уголовную ответственность за организацию незаконной миграции в целях совершения преступления на территории Российской Федерации. Как нам представляется, это закладывает основы к законодательному реагированию на криминальную миграцию, где в качестве основного признака превалирует цель совершения преступления.

В юридической литературе цель характеризуется в основном как «представление о желаемом результате, к достижению которого стремится лицо, совершая общественно опасное деяние». То есть мы можем утверждать, что в данном случае незаконная миграция организуется с целью совершить преступление на территории Российской Федерации. И с учетом текста диспозиции ст. 322.1 УК РФ совершение преступления или преступлений возможно (во всяком случае, должно предполагаться) со стороны иностранных граждан или лиц без гражданства, так как именно для их въезда на территорию Российской Федерации, незаконного пребывания в Российской Федерации или незаконного транзитного проезда через территорию Российской Федерации организуется незаконная миграция. Здесь можно предположить совершение этими лицами преступлений, например, против государственной власти, общественной безопасности, в сфере экономики (шпионаж, организация террористической деятельности, экономические преступления и другие, где они могут выступать как в качестве специальных, так и общих субъектов, в том числе, как в качестве основных фигурантов, так и соучастников). В тоже время вызывает сомнение принадлежность цели конкретному субъекту: принадлежит ли она организатору преступления (незаконной миграции) или конкретным лицам, имеющим цель воспользоваться незаконной миграцией для совершения преступления.

Таким образом, в данном случае незаконная миграция будет иметь односторонний характер и не исчерпывает всего многообразия и всех форм проявления этого криминологического явления. Думается, что и с этой точки зрения, указанная статья нуждается в существенной доработке, в частности, за счет расширения в данном случае субъективной стороны: не только цели совершения преступления (преступлений), но и корыстного мотива, в том числе связанного, например, с целью легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных в результате совершения преступления.

Представляются также излишне либеральными установленные меры наказания, особенно с учетом получения виновными крупных доходов в результате, например, незаконных «поставок» в Россию дешевой рабочей силы в лице иностранных граждан или от незаконного оборота наркотических средств, торговли людьми, оружием и других преступлений, которые связаны с незаконной миграцией, часто имеющей криминальную окраску.

Заканчивая анализ юридической природы нового уголовно-правового института, хотелось бы отметить следующее. Его появление можно расценивать как чрезвычайно важный шаг в формировании отечественной миграционной политики, той политики, которая носит не только чисто декларативный характер, а которая имеет под собой реальную правовую основу.

В силу объективных обстоятельств мы не имеем возможности проанализировать следственно-судебную практику применения статьи 322.1 Уголовного кодекса РФ. Федеральный закон РФ № 187-ФЗ от 28 декабря 2004 года вступил в силу лишь с февраля 2005 года, поэтому такой практики просто нет.

В силу новизны и отсутствия механизма реализации указанная норма, по всей видимости, фактически «заработает» не скоро. Для успешного применения той или иной уголовно-правовой нормы необходимы глубокий теоретический анализ состава преступления, выработка определенных приемов деятельности правоохранительных органов (например, тактики и методики выявления, раскрытия, расследования, особенно процесса доказывания). Кроме того, практическая деятельность по противодействию организации противоправной деятельности всегда вызывает значительные затруднения у правоохранительных органов.

В связи с изложенным, считаем целесообразным поручить соответствующим научно-исследовательским учреждениям начать разработку программ, рекомендаций и иных методических документов по применению ст. 322.1 УК РФ. Особое внимание при этом следует обратить на рассмотрение проблемы с позиций уголовного процесса, криминалистики, оперативно-розыскной деятельности. Естественно, что такая деятельность затруднительна без соответствующей следственно-судебной практики. Однако для начала необходима прочная теоретическая база. Вполне допустим, по нашему мнению, здесь метод аналогии - то есть изучение практики по преступлениям, имеющим общие свойства (например, составы с признаками организации какой-либо преступной деятельности) с теоретическим переосмыслением особенностей проблемы.

 

Автор: Бышевский Ю.Ю.