Возникновение новых форм благотворительной практики в период административных преобразований и формирования курортной инфраструктуры на КМВ в 1830 - 1860 годах
По ходатайству начальника Кавказской области Г.А. Емануеля Указом Правительствующего Сената 14 мая 1830 г. учрежден был при Кавказских Минеральных Водах новый окружной город Пятигорск.
Сюда переводились все окружные учреждения, а г. Георгиевск объявлялся заштатным городом. Это способствовало развитию и благоустройству города-курорта, превращению его в административный центр КМВ, а также научный центр русской бальнеологии.
На 20 августа 1831 г. в преставлении Пятигорского окружного начальника Ф.А.Якубовича в Кавказское областное правление были даны подробные сведения о количестве жителей в Пятигорске :Городское общество активно формировалось, причем вне государственного влияния. Это подтверждает факт одной из общественных инициатив: В 1834 г. жители Пятигорска пожертвовали в пользу пострадавших от неурожая «деньги: ассигнациями, золотом, серебром и медью, всего на сумму 1960 руб. 96 коп.» Деньги были переданы окружному начальнику Жилинскому и фактически были им присвоены, об этом свидетельствует архивный документ 1837 г., в котором областной начальник Вельяминов поручил «истребовать эти деньги от полковника Жилинскогов случае же отказа внести эту суммуобеспечить оную собственным его Жилинского имением». 4 мая 1837 г. Приказ общественного призрения уведомил Вельяминова, что «деньги, пожертвованные жителями Пятигорска пострадавшим от неурожая 1834 г. получены». Финансовые злоупотребления, как мы увидим далее, нередко сопутствовали благотворительным инициативам, что препятствовало формированию и укреплению благотворительных традиций в регионе.
В 30-е годы XIX в. Пятигорск активно преобразовывался в «военную лечебницу». Пятигорский военный госпиталь расширялся, чтобы как можно большее число раненых в сражениях кавказских войн получило «облегчение от благословенных струй». В 1831 г. рассматривался вопрос о переводе Константиногорского госпитального отделения в оборонительную казарму, которая утратила свое первоначальное значение. Дивизионный доктор 22-й пехотной дивизии Земский сообщал начальнику Кавказской области Емануелю, что при осмотре оборонительной казармы он «нашел, что внутренность оной отделана довольно пристойно и может с приличием поместить в себя 40 человек больных офицеров», есть помещение для аптеки, «должно устроитьместа, где можно было бы поставить восемь госпитальных палаток в два ряда для помещения нижних чинов».
18 ноября 1830 г. члены строительной комиссии при КМВ рапортовали генералу Емануелю, что «строящийся вновь для раненых офицеров на пожертвованную господином генерал-майором и кавалером Орловым сумму дом сего числа совершенновчерне окончен». Из годового отчета о работах по дому Орлова 1834 г. выясняется, что Орловым «разновременно пожертвовано наличными 26 ООО руб. и передано заемное письмо к взысканию 10536 руб.». Всего 36 536 руб., смета составлена 1 декабря 1827 г. Подсобные помещения и окончательные работы по плану, который утверждал сам Орлов, сделать не удавалось, т.к. не хватало средств, поскольку 10 536 руб. нужно было взыскать с должника Орлова, наследника Юсупова. Дело затянулось. Деньги получить не удалось, и в 1843 г. начальник Кавказской области генерал-майор B.C. Сотников предложил строительной комиссии обратиться к Орлову с просьбой найти возможность «безнадежный долг на Юсупове заменить другим пожертвованием для окончания построек».
Одновременно с «домом Орлова» для раненых неимущих офицеров в Пятигорске был построен дом для неимущих офицеров на казенные средства и пожертвования, собранные с военных. В 1834 г. дом для неимущих офицеров был передан в ведение Пятигорского военного госпиталя. Здание сохранилось до наших дней, ныне это Курортная поликлиника им. Н.И. Пирогова. Здание дома генерала Орлова снесено за ветхостью, в начале XX в. на этом месте была построена одна из лучших гостиниц Пятигорска «Отель Бристоль», здание которого также сохранилось.
Таким образом, военнослужащие были устроены в Пятигорске довольно комфортабельно. В отстроенных в 1828-1832 гг. доме генерала Орлова и доме для неимущих офицеров «прибывающие на воды офицеры могли останавливаться в означенных казенных зданиях и пользоваться полным содержанием или же устраивались на частных квартирах, получая от казны материальную помощь в виде суточных и квартирных денег».
В марте 1833 г. в рапорте корпусному генералу Г.В. Розену генерал Вельяминов предлагал изменить организацию питания офицеров в доме для неимущих офицеров, а именно: передать сумму в 13 руб., выдаваемую каждому офицеру, что, по мнению Вельяминова, недостаточно на месяц, эконому «для устройства общего стола по роду болезни». Барон Розен на это предложение ответил согласием.
Учитывая все возрастающее количество раненых на курортах КМВ, в 1837 г. военный совет учредил «ежегодно в Железноводске, Кисловодске и при Щелочных источниках, особые от Пятигорского госпиталя временные отделения на 10 чел. каждое, иметь двойное число инвалидов и содержать при Пятигорском госпитале для отвоза увечных штаб- и обер-офицеров и нижних чинов к источникам 4 лошади и особые экипажи».
При Александровских купальнях находились отдельные ванны для солдат и простого народа. Ниже купальни для солдат из Пятигорского военного госпиталя «построен сарай, покрытый лубками, две стены оного сбиты из досок, а две сложены из камня. В сем сарае, называемом Солдатскою купальнею, выкопана в горе большая ванна, в которой могут поместиться 15 человек. В этом же бассейне купаются слуги приезжих и все городские жители низшего сословия».
В 1837 г. исполняющий должность областного начальника М.М. Таубе докладывал в медицинский департамент министерства внутренних дел, что на Водах «все ванны назначены для лиц благородного сословия и высшего купечества, а для низших чинов и для простолюдинов оставлены только две: одна в Пятигорске и одна в Кисловодске, что без сомнения, слишком недостаточно».
При Кислых водах для больных офицеров Пятигорского военного госпиталя нарзанные ванны подогревались и отпускались бесплатно. За период с 1826 по 1836 гг. комиссариатское ведомство оплатило за пользование ваннами ранеными офицерами сумму в 17 240 руб. Директор строительной комиссии П.П. Чайковский отмечал, что в 1836 г., «чего прежде не было, по распоряжению Пятигорского коменданта, записаны в госпиталь» для бесплатного пользования ваннами «несколько полковников и немалое число штаб- и обер-офицеров, имеющих достаточное состояние». В связи с этим Чайковский просил командующего войсками Кавказской линии восстановить необходимое ограничение числа военнослужащих на бесплатное пользование ваннами и определить категорию «недостаточных офицеров», имеющих право на льготы, в том числе и «состоящие под покровительством Комитета 18 августа 1814 г.». Кроме того, в следующий год ожидался больший приезд военнослужащих на Воды.
«Доставление больным военным чинам спокойного пользования водами составляет предмет особенной заботливости начальства», - подчеркивает в своем докладе Николаю I о состоянии Пятигорска с 1838 по 1841 гг. начальник Кавказской области генерал Граббе.
Вопросы социального статуса военнослужащих, как защитников государства, привлекали внимание различных исследователей социальной роли военных в истории развития КМВ. Так, доктор Е.А. Ларин, как человек, причастный к решению проблем неимущих в Пятигорске, в 1899 г. на очередном заседании Русского Бальнеологического общества попытался проанализировать начальный этап становления Пятигорска как курорта с точки зрения тогдашней клиентеллы.
Сделав краткий обзор условий, которые предоставлялись военнослужащим в дореформенный период на курортах Кавказских Минеральных Вод, доктор Ларин пришел к выводу, что «лица военного сословия на Кавказских Минеральных Водах были более или менее обеспечены как медицинской помощью и бальнеотерапевтическими средствами, так и помещением и полным содержанием». «Далеко не в таких благоприятных условиях были гражданские больные, приезжавшие лечиться на воды. Неустройство вод, недостаток помещений, ванн, крайнее затруднение в продовольствии и вообще отсутствие каких либо удобств жизни на водах - все это вело к тому, что частные больные, приезжая на воды, принуждены были брать с собой полную обстановку, целый штат прислуги, своих поваров, огромные запасы разных продуктов и прочее, что, конечно, могли позволить себе только люди состоятельные, материально вполне обеспеченные».
Привлечение новых поселенцев из числа уволенных в отставку военнослужащих было в центре внимания областной администрации. Это составляло определенное направление в социальной политике государства в отношении военнослужащих.
В октябре 1841 г. начальник Кавказской области генерал Граббе в предписании о льготах солдатам, поселившимся в слободках Кавказских Минеральных Вод отмечал, что «император соизволил изъявить согласие на то, чтобы нижних чинов Кавказского линейного № 3 батальона, прослуживших 15- летний срок и остающихся в слободках Кисловодской и Пятигорской, не обращать в военные поселяне и по выслуживании ими указанных лет уволить в отставку». В 1841 г. в Кисловодской слободке был 181 дом, из них домов штаб- и обер-офицеров - 5, домов отставных нижних чинов - 20, домов служащих нижних чинов - 4, домов вдов - 3, казенных - 2, домов служащих «провиантского ведомства» - 1, домов офицеров и солдат Кавказского линейного № 3 батальона - 146. Предполагалось из 120 вновь выделяемых для застройки участков выделить 110 для семей солдат, 3 участка - солдатским вдовам. Генерал Граббе предостерегал, что «нужно также соблюсти совершенное равенство при разделении участков земли». В Железноводск предстояло переселить 29 семейств отставных солдат из Кисловодской слободки и одно семейство из Кабардинской слободки в Пятигорске, переселяющимся «будет назначено от казны вспомоществование».
В южных и юго-восточных губерниях России со второй четверти XIX в. наблюдался быстрый рост городского населения, среди которого концентрировалось много неокладных и льготных граждан, что являлось следствием поощрительной политики правительства при заселении этих районов, в т.ч. Кавказской области и в ее составе Кавказских Минеральных Вод.
Так, по ходатайству кавказской администрации в 1836 г. был утвержден новый план Пятигорска и установлены новые льготы для желающих поселиться в городе:
1. «Пятилетнюю льготу от платежа подушных и казенных податей, предоставленную мещанам и переселяющимся в Пятигорск из Георгиевска, увеличить до 10 лет и распространить сие на мещан всех пр. городов Кавказской области и др. губерний, которые пожелают поселиться в Пятигорске»;
2. также увеличить льготу до 10 лет приезжим купцам «от взноса гильдийских повинностей и платежа др. повинностей»;
3. «Всем вновь строящимся домам дать льготу от постоя в натуре или платежа за постой» от 4 до 8 лет;
4. для поощрения строящихся отводить дополнительно «особые участки за городской выгонной чертой от 1 до 6 десятин со взысканием с них в пользу городских доходов единовременно по 5 руб. и ежегодно по 2 руб. ассигнациями за каждую десятину. Но отводы делать без стеснения казаков и не касаясь принадлежащих и предназначенных в нарезку им земель».
В 1836 г. население Пятигорска по данным частной Управы было 1 162 чел. По ведомостям о числе посетителей на Водах: «в 1837 г. партикулярных - 338 чел.; военного ведомства, пользовавшихся от Пятигорского военного госпиталя - 248 чел.; в 1838 г. - 308 и 270 чел. соответственно; в 1839 г. -301 и 302 чел.; в 1840 г. -223 и 317 чел.».
В 1837 г. Николай I назначил «на устройство Кавказских Минеральных Вод к ежегодному отпуску по 200 000 руб.». Тем не менее, этих денег не хватало, и благоустройство любимых мест отдыха посетителей Вод часто устраивалось за счет самих отдыхающих. В 1837 г. отдыхавший в Пятигорске князь B.C. Голицын выделил собственные деньги на устройство над отверстием над поземным озером Провал обширной деревянной площадки. От нее с помощью специальных блоков смельчаки спускались до самого озера в корзинах, подвешенных к веревкам. Однако просуществовало это устройство недолго, разрушилось из-за вредного воздействия серных испарений.
В 1836 г. «пострадавшие от пожара по неизвестной причине у разночинцев и обывателей 26 домов» в Пятигорске были снесены, как «выстроенные не по плану», т.к. «это самое место по высочайше утвержденному плану назначено под публичный сад». Так были проигнорированы обращения жителей города с просьбой об оказании им помощи, поскольку «хозяева тех домов и поныне не имеют постоянного приюта; при совершенной бедности семействами» обращались к окружному начальнику с просьбой «об оказании им человеколюбивого призрения в дозволении им на тех же местах поправить свои лачужные землянки».
Часто курорты подвергались губительному воздействию стихии, которые ликвидировались во многом трудом и за счет жителей. Так, последствия наводнения летом 1845 г., вызванного сильными проливными дождями, нанесли множество повреждений курортам: в Пятигорске были размыты дороги к источникам, в Емануелевском саду и цветнике нарушены аллеи и дорожки, «на реке Подкумок снесен до половины пешеходный мост», разрушены каменные заборы и «подмыто несколько частных плетневых домов». В Кисловодске сильное повреждение получил сад, ванное помещение, часть лавок и мосты. «К исправлению повреждений на Минеральных водах» исполняющим должность начальника Кавказской области Н.С. Завадовским предписано было сделать «восстановление Кумского моста, местными средствами от жителей и ближайших военных команд с назначением на необходимые издержки 150 р. серебром из земских сборов».
Хотя в 1837-1838 гг. лучшими городами Кавказской области «по строениям» считались Ставрополь и Пятигорск, последний был еще мало заселен. В городе проживало около 1 700 чел., из них 61,6% составляли военные, 21,9% - купцы и мещане, остальные были служащие и отставные дворяне гражданского ведомства, духовенство, помещичьи крестьяне и дворовые люди. Основу экономики города составляла торговля, извоз, сдача квартир внаем посетителям курорта. Большинство мещан занималось продажей съестных припасов и оказанием разных услуг приезжим. Чтобы природные богатства края развивались быстрее, правительство старалось поощрять купцов за развитие экономических связей с Кавказом, «изобилующим пустопорожними землями и скудными предприимчивостью людьми».
Московский мещанин Тимофеев в сентябре 1839 г. представил министру финансов докладную записку, в которой содержались предложения по экономическому освоению природных богатств Предкавказья и развитию здесь курортного дела. Тимофеев не только стремился доказать, «что и в России есть места не хуже швейцарских», но и предложил меры по расширению торговли с горцами и приведению Пятигорска «в цветущее состояние расторопностью граждан». Среди предложений были меры по улучшению снабжения продовольствием жителей курортов, увеличения населения Пятигорска, «усиления г. Пятигорска мастеровыми, дабы не везти издалека товары и не выписывать мастеров для починки и исправления тяжелых предметов или недвижимости». Тимофеев предлагал свои услуги в наборе из русских крестьян и горцев «детей для отправления в Москву и обучать там разным мастерствам, в каждое мастерство по 2 человека, с тем чтобы по выучке записать их в Пятигорские жители, а за мое о них попечение чтобы каждый своего мастерства отработал мне 2 года». Сохранившиеся до конца XIX в. в сельской местности в России архаические способы взаимопомощи Тимофеев предлагал использовать «для скорейшего укрепления г. Пятигорска и размножения постройки домов», а именно: «разделиться жителям по несколько команд и для своих доходов строить дома, составив между собою складчину».
Назначенный в 1838 г. на должность начальника Кавказской области П.Х.Граббе также уделял внимание развитию курортов КМВ, привлекал к благоустройству Пятигорска местное купечество. Так, по просьбе генерала Граббе нахичеванским купцом 1-й гильдии Никитой Артемьевичем Челаховым, имевшем в Пятигорске с 1835 г. торговые лавки, «устроенов г.Пятигорске 4 моста, на что употреблено из собственности 500 руб. ассигнациями», а также в дополнение к отпущенной из городских доходов сумме при покупке Челаховым «пожарного инструмента», истрачено им «собственной суммы 150 руб. ассигнациями безвозвратно». Позднее на ремонт «пожарного инструмента» Челахов пожертвовал еще 50 руб.
На стезю общественного служения становились прежде всего те купцы и предприниматели, чье дело было тесно связано с городской жизнью. Такие предприимчивые люди, заботясь о своем достатке и процветании, неизбежно обращались к заботам о делах городских, общественных.
Значительную сумму «к украшению баталионной 3-го Кавказского линейного баталиона церкви в Кисловодске» пожертвовал таганрогский 3 гильдии купец Алексей Найтаки, живший в Пятигорске. С именем А.П. Найтаки связаны многие благотворительные инициативы в Пятигорске.
Генерал Граббе в уже цитированном нами докладе Николаю I о состоянии Пятигорска с 1838 по 1841 гг. упоминает примечательное событие: постройку каменного здания для помещения арестантов. До 1838 г. в Пятигорске такового здания не было, как не было и «желающих отдавать домы свои под помещение арестантов, хотя бы и за высшую плату». Временно арестанты содержались в общественном здании, в двух подвальных комнатах, «где от сырости, тесноты и спертого воздуха арестанты подвергаются частым болезням и поступают для пользования в военный госпиталь к явному ущербу казны»; строение было обнесено плетне, «который нисколько не препятствует побегам арестантов. Необходимость заставляет усиливать вокруг оного число постов, но это при малом в городе гарнизоне служит для него большою тягостию». «Жительствующий в Пятигорске Таганрогский 3-й гильдии купец Алексей Ноитаки, по христианскому чувству сострадания как к заключенным в остроге, так и к ответствующим за их побеги караульным нижним воинским чинам, лишенным чрез дурное помещение даже возможности пользоваться свободным воздухом, предложил из собственности своей безвозвратно на сооружение тюрьмы три тысячи двести рублей».
В 1839 г. постройка здания была окончена, и «тюрьма соответствовала всем потребностям ее назначения». В тюрьме были устроены: помещение для 4 офицеров, помещение для женщин на 5 человек, третье помещение было рассчитано на 40 человек «мужчин простого звания», а также было помещение для караула на 15 человек. Стоимость постройки, если бы пришлось строить по подряду, обошлась бы в 9000 руб. «Человеколюбивый таковой подвиг» купца Найтаки был вознагражден «золотой медалью для ношения на шее на Анненской ленте» с надписью «За полезное».
Таким образом, купец Найтаки задолго до открытия Ставропольским попечительным о тюрьмах комитетом уездного комитета в Пятигорске (1 мая 1853 г.) опередил государственные и общественные инициативы в пенитенциарной системе региона, призванных обеспечивать «нравственное исправление содержащихся в местах заключения преступников и улучшение их состояния». Здание тюрьмы еще долго стояло в Пятигорске конце Дворянской улицы, пока ее не разобрали ввиду ветхости в начале XX века. Сейчас на этом месте - бювет источника № 1 и фонтан напротив санатория «Тарханы».
Благотворительность поощрялась государством. Она позволяла получать чины, ордена, звания, которые иным путем достичь было невозможно. Это не только повышало общественную значимость и респектабельность предпринимателя, но и позволяло выйти за рамки узкосословной купеческой обособленности. Однако, участие купцов и предпринимателей в общественном служении не было обязанностью, не было всеобщим и не всегда оценивалось властью и общественностью по достоинству. Так, в 1842 г. купец Челахов подал прошение Кавказскому гражданскому губернатору в связи с самовольным повышением налогов на торговые заведения. Учитывая свою благотворительную деятельность по благоустройству города Пятигорска,
Челахов подчеркивает в прошении: «кроме предполагаемого с меня за производство торговли изыскания в доход города, я еще принес пользу оному приращением доходов». Специальные налоговые льготы для предпринимателей, занимавшихся благотворительностью, были установлены государством много позднее, в пореформенное время.
Практика колониальной политики на Кавказе вынудила правительство предпринимать активные шаги не только в военно-политической, экономической и санаторно-курортной сферах, но и расширять сеть учебных заведений. В отчете начальника Кавказской области за 1831-1835 гг. сообщалось: «Вообще в Кавказской области успехи в образовании юношества медленны, и недостаток в средствах есть, кажется, главная тому причина».
К 1836 г. в городах Кавказской области - Ставрополе, Георгиевске, Моздоке и Кизляре открыли по одному уездному и одному приходскому училищу, где обучали элементарным навыкам чтения, письма и счета, закон Божьему. В октябре 1837 г. на базе уездного училища в Ставрополе была учреждена мужская гимназия и при ней «благородный пансион» для детей дворян, что, по словам гражданского губернатора, «положило основание будущих успехов просвещению в Кавказской области». Пятигорск, по сравнению с другими курортами, заметно рос: его население в 1838 г. составляло 1638 чел., а в 1856 г. - 4545 чел. Однако, несмотря на рост населения Пятигорска, в городе отсутствовала возможность получить какое- либо образование.
Первое уездное училище появилось в Пятигорске в середине XIX в., а до тех пор образованием граждан в основном занимались купцы, торговавшие книгами и журналами. Так, московский мещанин Александр Тимофеев в апреле 1837 г. прибыл «в Пятигорск с книгами и др. товарами, где открыл библиотеку для чтения». В 1842 г. штатный смотритель Георгиевского уездного училища Романов в донесении дирекции училищ Харьковского учебного округа, в чьем подчинении находились училища Кавказской области, отмечал, что в окружном городе Пятигорске нет никаких школ.
В 1843 г. на предписание губернатора В.С.Сотникова о приобретении в Пятигорске дома для размещения уездного училища Пятигорский окружной начальник П.А. Принц сообщал, что «приобрести или выстроить дом для этот полезного заведения на счет общественный, при всей готовности граждан, нет никакой возможности потому, что здешнее дворянское сословие состоит большей частью из отставных чиновников, живущих на пенсию или доходы от сдачи квартир посетителям вод», а «купцы и мещане, переселившиеся сюда по случаю дарованной г. Пятигорску 10-летней льготы, тоже ограничены состоянием». Городские же доходы «столь скудны, что не покрывают городских расходов». Местные купцы низших гильдий, не имея достаточного образования, избегали служить в городском сословном управлении, они целиком посвящали себя торговле и обогащению. Смотритель Георгиевского уездного училища Романов отмечал в донесении дирекции училищ Харьковского учебного округа, что «жители города Георгиевска при обозрении города гражданским губернатором области заявили ему, что их детям нужно лишь обучение чтению, письму и 4 правилам арифметики, а прочие науки не нужны и только отвлекают детей от торговых занятий».
На эту проблему обратила внимание исследователь предпринимательской благотворительности в России Г.Н. Ульянова. До 1850-х гг. в среде купечества господствовала высказываемая старшим поколением точка зрения, что «наука только отбивает от дела». Позднее с 1870-х гг. автором прослеживается тенденция стремления купцов дать детям хорошее образование. Первоначально большинство предпринимателей считало достаточным прикладное образование в коммерческих школах и реальных училищах, а с 1890-х гг. заметно стремление купеческих детей к классическому образованию, а после гимназии - к диплому университета или высшего технического учебного заведения. В подтверждение выявленных Ульяновой закономерностей отметим, что в регионе КМВ в первую половину XIX в. только у купцов высших гильдий было заметно стремление к образованию. Некоторые из них определяли сыновей в гимназию, некоторые помогали учебному заведению материально. Так, например, в 1843 г. купец Челахов, имевший в Пятигорске магазин из 5 отделов для «торговли разными галантерейными, косметическими, азиатскими и пр. вещами» пожертвовал в пользу Кавказской областной гимназии «разного названия книги и физические инструменты» на сумму 2048 руб. 20 коп. серебром.
Окружной начальник просил губернатора распорядиться, чтобы удобный и прочный деревянный дом, построенный «иждивением здешних дворян для квартирования неимущих офицеров» и находящийся теперь в ведении Строительной комиссии, как «собственность общественную» передать «в пользу училища, в котором в настоящее время стоит большая нужда». Управляющий Кавказскими Минеральными Водами генерал - майор Д.А.Всеволожский сообщил директору училищ Ставропольской губернии, что кизлярский дворянин Калантаров согласен «жертвовать на училище ежегодно по 200 руб., если таковое в Пятигорске откроется». Однако с Калантарова запросили «внести единовременно более крупную сумму», на что тот не согласился, и дело об открытии училища затянулось.
Так, вместо привлечения значительных частных пожертвований на развитие образования местные власти пытались диктовать форму и сумму пожертвований без учета пожелания частных благотворителей. Это происходило в русле существовавших тогда в России тенденций, когда государство старалось централизовать благотворительные средства в одних руках, чаще всего в Приказах общественного призрения, которые уже изживали себя как форма государственного призрения. Таким образом, тормозилось развитие эффективных и более мобильных с учетом региональной специфики форм благотворительности.
В 1946 г. население Пятигорска составляло 3 844 чел, из них большая часть приходилась на «нижних чинов служащих» - 1215 чел., купцов и мещан 954 чел., дворян - 232 чел., обер-офицеров - 256 чел., отставных солдат - 320 чел., крестьян - 489 чел. С развитием Пятигорска здесь складывался круг местной интеллигенции. Пребывание в этих местах многих великих людей России, сосланных декабристов оставляло глубокий след в развитии местной культурной и общественной жизни. Влияло это и на развитие просвещения.
В 1846 г. Ставропольская мужская гимназия перешла в подчинение Кавказского наместника, а в 1848 г. императором было утверждено положение о Кавказском учебном округе, согласно которому в Пятигорске предполагалось создать уездное училище. Пятигорский городской голова А. Васильев сообщал управляющему КМВ В 1848 г., а затем в 1849 г. директору училищ Ставропольской губернии, что «с переводом из Георгиевска присутственных мест в Пятигорск население города увеличилось, и в ожидании открытия училища жители по подписке наняли дом для училища и сторожа», и «по приговору мещанского общества» определили с каждого ученика взимать плату за наем дома и содержание сторожа по 3 руб. в год, а священник отец Василий Эрастов согласился бесплатно преподавать в училище закон Божий. Училище было открыто 2 февраля 1850 г. и «помещалось в доме вдовы Помилуйкиной, нанятом для училища лекарским учеником Дементьевым на свой счет за 155 руб. в год». В день открытия училища в нем было 29 учеников: из них детей дворян и чиновников - 8, купцов - 7, детей мещан - 4. посетители, присутствовавшие на церемонии открытия училища, пожертвовали в его пользу 78 руб. Почетным смотрителем Пятигорского уездного училища был назначен пятигорский 1-й гильдии купец Я.Н. Крутицкий. К концу 1851 г. в училище был 41 ученик: из них детей дворян и чиновников - 16, детей купцов - 22, детей мещан - 3.
Через три года в Пятигорском уездном училище произошли преобразования: был организован одногодичный подготовительный класс, каждый класс училища имел двухлетний курс обучения, к числу уже преподаваемых предметов «прибавлен, по местным условиям, татарский язык». На содержание училища выделялось 2095 руб., в том числе 400 руб. из земских сборов на наем дома. Почетный смотритель (в то время купец Н.Д.Тамамшев-Нацвалов) платил в пользу училища 500 руб. в год. Жалование штатного смотрителя и учителей было весьма скудным, они нередко нуждались и входили в долги. Так, за лечение учителя К.И. Дероша в военном госпитале необходимо было уплатить 7 руб. 2 коп. (за содержание, питание и медикаменты); поскольку учитель не мог уплатить этой суммы, смотритель училища обратился в Ставропольский приказ общественного призрения с просьбой о выделении необходимой суммы. Иногда учителям оказывали помощь деньгами родители учеников, в частности, жертвовали до 30-35 руб. на подписку газеты «Московские ведомости» и журнала «Современник».
К сожалению, довольно редкие в истории развития образования в Пятигорске случаи оказания благотворительной помощи учителям свидетельствуют о том, что повышение социального статуса народного учителя определило бы и позитивные изменения в духовной и нравственной структуре местного общества. В основном благотворительная помощь оказывалась самому училищу и бедным ученикам.
Так, очень существенное пожертвование в пользу училища оказал в 1852г. попечитель учебного округа законоучитель отец Павел Александровский: он пожертвовал свое годовое жалование на приобретение училищем иконы Св.апостолов Петра и Павла, а «в 1854 г. купец Ярморкин к приобретенной иконе пожертвовал раму, золоченую червонным золотом, ценою в 30 руб.». Так была основана библиотека училища, на первых порах пополнявшаяся по распоряжению директора Ставропольских училищ Я.М.Неверова вторыми экземплярами из других училищ. Довольно серьезные пожертвования для пополнения библиотеки в разное время были сделаны генерал-лейтенантом Суходольским в 1868 г. (75 сочинений в 100 томах), арендатором КМВ А.М. Байковым в 1874 г. (62 сочинения в 88 томах), генерал-лейтенантом Тер-Гукасовым (23 сочинения в 47 томах), директором Управления КМВ А.С. Смирновым (16 сочинений в 23 томах), дворянином Н.И.Шаблыкиным в 1891г. (78 сочинений в 111 томах). Также среди жертвователей книг для библиотеки училища были различные общества и учреждения.
С 1856 по 1858 гг. почетный попечитель Пятигорского училища Тамамшев-Нацвалов нанимал для училища частный дом за 1000 руб., в 1858 г. он же подарил училищу купленный у купчихи Ярморкиной за 1000 руб. дом. Однако дом по ветхости не подходил для помещения училища, и там проживал учитель Дерош. За время существования училища с 1850 по 1866 гг. обучение было бесплатным, и в нем обучался 501 ученик.
Занятие таких должностей как почетный попечитель (смотритель) училища или гимназии, купцами и предпринимателями, уважаемыми в городе, укрепляло учебные заведения их авторитетом, обеспечивало поступление дополнительных денежных средств, что в некоторой степени спасало учебное заведение от закрытия.
Итак, частная благотворительная помощь в просвещении и образовании, как одна из общенациональных благотворительных традиций, в дореформенное время единственная адекватно реагировала на необходимость развития образования в регионе. Кроме того, приезд на КМВ лучших представителей русской культуры (А.С. Пушкин, М.И. Глинка, М.Ю. Лермонтов, В.Г.Белинский и др.) способствовал усилению стремлений провинциальной общественности к просвещению.
Другой общенациональной благотворительной традицией, достаточно широко реализовавшейся на КМВ в XIX в. была благотворительность в храмовом строительстве. Основой духовной жизни православных традиций христиан всегда являлись храмы, назначение которых многопланово: они были свидетелями исторических событий, памятниками эпохи, местом духовно - религиозного единения людей. В многовековых духовных традициях христиан любовь к православным святыням проявлялась по велению сердца, считалось для каждого истинного христианина долгом принять посильное участие в постройке храмов, что во все времена являло собой пример духовного единения и согласия в укреплении веры. Это было особенно необходимо в неспокойной в военном, политическом и социальном отношении окраине Российской империи, какой являлись в это время Кавказские Минеральные Воды. Укрепление позиций христианства в регионе означало укрепление позиций России на Кавказе, усмирение враждующих сторон, распространение среди местного горского населения культуры, образования, что в свою очередь, вело к укреплению социальной безопасности. Христианские принципы милосердия в православии способствовали проявлению лучших национальных чувств и у народов, исповедовавших другие религии, укрепляли поддержку и взаимопомощь, несмотря на различие в традициях и обычаях.
В этот период в Пятигорске шло активное строительство храмов разных конфессий. Поскольку первая церковь в Пятигорске была построена «наскоро, без плана и не на приличном месте» при посещении Пятигорска в 1837 г. император Николай I изъявил желание «чтобы пятигорская церковь была сооружена о пяти главах». Для постройки каменного храма была объявлена подписка на пожертвование средств, и в 1847 г. было заложено основание церкви по плану, утвержденному императором в 1842 г. Специальных средств на строительство выделено не было. Все это время на постройку храма шли пожертвования жителей Пятигорска и приезжавших сюда на лечение. Так, потомственный Почетный гражданин Астрахани купец Голиков пожертвовал 5000 руб. серебром. Местный купец Иван Беззубов доставил 360 пудов извести, из Карачая привезли лес. Деньги поступали также из свечных и кошельковых сумм церквей Кавказских Минеральных Вод. Благотворительные дары приходили из Москвы, Харькова, Пензы, Петербурга, Вятки - от православных церквей и граждан России, предпочитавших отечественные курорты заграничным.
В ноябре 1841 г. в рапорте директора Строительной комиссии на КМВ полковника Чайковского начальнику Кавказской области Граббе, кроме сведений о сборе пожертвований на православный храм, сообщалось, что «в Пятигорске предположена иноверческая Армянская церковь и католический молитвенный каменный дом. Для первой общество армян собрало уже до 14 тысяч руб. ассигнациями, а последний, с разрешения и по утвержденному плану Правительства ныне построен уже в черне, на сумму около 26 тысяч руб. ассигнациями, пожертвованные в России людьми Католического и даже немалою частию Православного вероисповедания». Костел был построен в Пятигорске по просьбе проживавших на территории КМВ поляков, император к собранной ими сумме в 180 руб. золотом добавил от себя 40 руб. Строительство католического костела было завершено в 1844 г.
В 1858 г. на средства купца А.П. Найтаки, бывшего в 1858 - 1860 гг. Пятигорским городским головой, перепланировали с целью увеличения площади тогда единственной в Пятигорске Скорбященской церкви на собственные средства Найтаки. Для православных жителей Пятигорска и приезжих это стало большим благом, так как деревянная пристройка давно уже была мала и не могла вмещать всех молящихся.
Одно из первых проявлений благотворительной деятельности в Кисловодске в начале 30-х годов XIX в. связано со строительством на площади перед Кисловодской крепостью деревянной церкви Николая Чудотворца на средства вдовы старшего офицера Толмачевой, владелицы домов в Пятигорске и Кисловодске. Позднее с 1880 г. состоятельные граждане Кисловодска и приезжие вносили пожертвования на строительство каменного собора на месте обветшавшей церкви.
Кисловодск к концу 40-х гг. XIX в. представлял собой «военное поселение с небольшим укреплением, более 100 домов, военный госпиталь». В 1845 г. в Кисловодске «из благородного же сословия, равно купцов, мещан, никто постоянного жительства» не имел. Это было фактически военное поселение, где постоянными жителями были «60 семейных солдат». Бальнеологические заведения состояли из «казенных ванн, в доме г.Реброватакже одна ванна, отдаваемая бесплатно нанимающим квартиры в его доме», а минеральная вода попадала в ванну из источника по подземным трубам, проложенным в саду Реброва.
В цитированном нами рапорте директора Строительной комиссии на КМВ полковника Чайковского начальнику Кавказской области Граббе, в ноябре 1841г. также указывалось: «Кавказские Минеральные Воды, славные по своей целебности, хоть и в отдаленном краю империи, давно привлекают к себе множество больных посетителей и благодетельное правительство с давнего времени (с 1827 г.) обращает внимание, предназначив огромный капитал на наилучшее их устроение. Но далекий путь к сим водам наибольшему числу путешествующих до сего времени заграждает двумя препятствиями, именно: недостатком почтовых лошадей вообще и неимением приютов для отдохновения и ночлегов напути». Некоторые, по недоступности вод «предпринимают уже путь к заграничным водам. Люди малодостаточные возвращаются и изнемогают более в болезнях своих».
По свидетельству главного врача Кавказских Минеральных Вод М.К. Милютина, министр внутренних дел в сентябре 1845 г. сообщил наместнику Кавказскому, что более половины денег, назначенных на нужды по устройству вод, употребляются «на предметы, чуждые назначению». По инициативе князя Воронцова было утверждено императором новое «Положение» об управлении водами. Строительная комиссия упразднялась, вместо нее была создана Дирекция Кавказских Минеральных Вод во главе с управляющим, наделенным правами военного губернатора, т.к. «публика, съезжающаяся на воды, более чем на две трети состоит из лиц военного сословия, и рабочие силы и прислуга на водах принадлежат военному ведомству».
По отчету начальника Ставропольской губернии А.А. Волоцкого «общее число посетителей Кавказских Минеральных Вод в курс 1858 г. было 584». Лечение и содержание за свой счет получали 138 чел, «на казенный счет 306, в том числе по бедности - 43. Сверх того, в Пятигорском военном госпитале состояло пользовавшихся водами нижних чинов - 688, их жен - 12».
Дирекция Вод, продолжая развивать благоустройство курортов, постоянно занималась «ремонтными исправлениями», но денег не хватало. В 1859 г. на средства московского Почетного гражданина П.А. Лазарика был «разработан тоннель к провалу» в Пятигорске, на что тот пожертвовал 20000 руб. Тоннель позволил посетителям Вод не только любоваться уникальным творением природы, но и купаться в лечебной воде. Московский филантроп «много помог личными средствами и своими трудами благоустройству Железноводска. Здесь в 1857 г. были даже открыты некоторые ключи, сооружен для них каптаж, построена ванна». В Ессентуках на средства Лазарика архитектором Уптоном построено в 1858 г. первое здание каменной купальни на две ванны.
Однако редкие, хотя и щедрые, частные пожертвования на строительство и благоустройство минеральных вод Кавказа не спасали положения. Ассигнования правительства на развитие Кавказских Минеральных Вод год от года уменьшались, зависимость курортов от военной администрации тормозила их развитие, и уже становившиеся знаменитыми целебные воды вместо развития приходили в упадок. Число посетителей к 60-м гг. XIX в. заметно сократилось: в 1858 г. на Кавказских Минеральных Водах пролечилось на 122 чел. меньше, чем в 1857 г.
В работах Ф.А. Баталина приведены следующие цифры: за период 1851 - 1859 гг. ежегодно в среднем на КМВ бывало посетителей 1300 чел. Из них 786 чел. (60%) - нижние чины военного ведомства, 311 чел. (24%) - штаб- и обер- офицеры, частных же посетителей всего 203 чел. (15%). Если же между последними и встречались неимущие, то таких было немного - до 2-3%, «но и они могли пользоваться бесплатно или в военном госпитале, или по разрешению дирекции Вод». Поэтому Баталин делает вывод, что «все учреждение Кавказских минеральных вод имеет вид огромнейшего казенного богоугодного заведения, если не предназначенного, то на деле существующего преимущественно для лиц военного сословия».
По остроумному выражению доктора С.А. Смирнова «Кавказские минеральные воды в 1850-1860 гг. представлялись санитарно - увеселительным местом по преимуществу для Кавказской армии». «При таких условиях на водах не было надобности в частной благотворительности, т.к. и постоянные обитатели, и приезжие больные были более или менее обеспечены», делает вывод исследователь рубежа XIX - XX вв. доктор Ларин о дореформенном периоде развития курортов Кавказских Минеральных Вод.
Действительно, в описываемый период на КМВ проявления частной благотворительности в социальной защите военнослужащих были немногочисленны по сравнению с государственной политикой в этой сфере. Однако, на наш взгляд, доктор Ларин не учел тот факт, что построенные на частные пожертвования и частично на казенные средства дом неимущих офицеров и «дом генерала Орлова» явились, по сути дела, первыми в Пятигорске каменными зданиями, исполнявшими роль комфортабельных бесплатных гостиниц для военнослужащих. Они предоставляли максимальные, по тем временам, удобства для больных и раненых, в то время как государственные социальные программы в условиях развивающихся курортов в дореформенное время предоставляли военнослужащим лишь ряд социальных льгот. Таким образом, первые немногочисленные проявления частной благотворительности на Кавказских Минеральных Водах в описываемое время явились не менее значимыми, чем государственное попечение.
Ларин в своем труде не считает необходимым заботиться о нуждах тех 2 - 3% неимущих, которые тогда встречались на курортах. О благотворительности в благоустройстве курортов, в сохранении экологии региона вообще не ведется речь, хотя сам автор на протяжении долгих лет являлся одним их активных членов Кавказского Горного общества, много сделавшего для сохранения истории, природы и культуры региона.
Это свидетельствует о том, что данные направления в благотворительной деятельности не считались приоритетными в исследуемый период, несмотря на то, что история возникновения первых государственных «экологических программ» началась еще при Екатерине II, вменившей в обязанности полиции следить за чистотой окружающей среды и «народным здравием».
Таким образом, упадок системы государственного призрения в целом по России к середине XIX в. зашедшей в тупик, отразился и на государственном призрении на КМВ, хотя, как мы видим, она касалась, собственно, лишь военнослужащих. Фактически все функции государственного попечения, особенно гражданского населения, в регионе выполняли частные благотворители.
Кроме призрения военнослужащих, среди целей благотворителей этого периода просматриваются такие направления благотворительной деятельности как содействие народному образованию, здравоохранению, гигиене поселений, пока еще редкие экологические программы. Необходимо отметить, что именно отсутствие правительственной политики в отношении помощи и поддержки нуждающихся в регионе способствовало укреплению гражданского сознания местного общества, которое острее, чем государственная власть, понимало значение курортов для страны.
В результате исследования причин возникновения и процесса становления благотворительной деятельности на КМВ в дореформенный период сделаны следующие выводы.
Идеологии помощи на курортах в дореформенное время практически не существовало, за исключением государственных документов по освоению края и исследованию минеральных источников (Рескрипт Александра I о признании КМВ местностью государственного значения и необходимости финансирования государственных программ), официальных записок и докладов врачей и исследователей КМВ (Ф.П. Гааз, А.П. Нелюбин, И.А. Прибиль, П.Н. Савенко) о важности такого устройства курортов, которое позволило бы нуждающимся пользоваться ими без ограничений, социальной направленности непосредственной деятельности государственных лиц (А.П. Ермолов, Г.А. Емануель) для «безопасного и удобного пользования водами» всеми желающими. Кавказский приказ общественного призрения, не имея своих благотворительных заведений на курортах (после утраты гостиницы для военнослужащих), соответственно не имел и программ по организации общественного призрения на КМВ. Правительство вело поощрительную политику при заселении курортной местности, однако это можно рассматривать скорее как политические и экономические меры по укреплению и развитию южных окраин империи, нежели как социальные проекты. Появление первых «экологических программ» в регионе также связано не с государственной инициативой в этом направлении, а с личными убеждениями частных благотворителей (А.П. Ермолов, Г.А. Емануель, А.Ф. Ребров).
Организационные формы благотворительности в дореформенный период в основном были связаны с развитием курортной инфраструктуры (устройство ванн и ванных зданий, строительство госпиталей и гостиниц, благоустройство мест отдыха и развлечений - «военная лечебница»), созданием городской инфраструктуры (строительство церквей, торговых заведений, организация училища, постройка тюрьмы, мостов, поддержка пожарной команды), государственными льготами для поселявшихся на КМВ.
Отсутствие государственных социальных программ в регионе повлекло за собой и довольно узкий круг субъектов благотворительности - в основном частные лица (дворяне - B.C. Голицын; военнослужащие - А.П. Орлов, И.В. Сабанеев; местное население - вдова офицера Толмачева; государственные деятели - Н.А. Львов, А.П. Ермолов; представители купечества - Н.А. Челахов, А.П. Найтаки, Н.Д. Тамамшев-Нацвалов и др.; жители других местностей - К.Федоров, П.А. Лазарик). Приказ общественного призрения, как форма государственной благотворительности, как показало наше исследование, не играл существенной роли в призрении нуждающихся на КМВ в данный период. Из общественных благотворительных организаций наиболее активно проявлял себя Александровский комитет о раненых в силу сложившейся в первой четверти XIX в. военно-политической ситуации. Сведений об активной благотворительной деятельности церкви в регионе в данный период не обнаружено.
Среди объектов благотворительности преимущественное положение занимали военнослужащие, до 70-80-х гг. XIX в. составлявших на КМВ основное население. Немногочисленные неимущие гражданские лица также могли рассчитывать на получение помощи со стороны военного ведомства. Среди местного населения, получавшего от государства определенные социально-экономические льготы для поселения на курортах, преобладали купцы и мещане, новые поселенцы из числа уволенных в отставку военнослужащих.
Таким образом, решение социальных проблем в дореформенный период происходило в основном за счет частных лиц. Именно они оказали существенное нравственное влияние на местное общество и местные власти, обратив их внимание на необходимость неотложного решения проблем социального призрения и благотворительности в регионе.
Автор: Игнатьева М.И.