08.12.2012 2567

Основные направления и результаты производственной деятельности северокавказской кооперации

 

В середине 1920-х гг. вместе с восстановлением производительных сил, развитием товарно-денежных отношений происходит рост производственных кооперативов, в деятельности которых переплетались функции сбыта и производства. В наибольшей степени это было свойственно сельскохозяйственным объединениям, которые приобрели заметную роль в хозяйственной жизни северокавказской деревни.

Естественный характер развития производственной кооперации наглядно продемонстрировал А.В.Чаянов в «Кратком курсе кооперации» на примере маслодельных артелей. Он писал: «Постепенно, начиная от организации сбыта, кооперация углубляется во внутрь производства, шаг за шагом охватывает одну его отрасль за другой и, вводя начала обобществления всюду, где крупная форма производства имеет преимущества над мелкой, тем самым создает новые формы земледелия».

Примечательно, что руководители большевистской партии как в центре, так и на местах поддерживали в это время развитие простейших видов производственной кооперации. Секретарь Северо-Кавказского крайкома РКП(б) А.И.Микоян высказывался «за кооперирование отдельных важнейших процессов сельскохозяйственного производства, кооперирование которых доступно, явно выгодно и понятно большинству середняцких и бедняцких крестьянских масс».

Новые подходы в кооперативной политике большевистской партии были закреплены в решениях XIV Всесоюзной конференции РКП(б). Важным выводом конференции стало признание невозможности непосредственного перехода к колхозному строительству. В связи с этим большее значение придавалось объединению крестьянства вокруг отдельных производственных процессов, главным образом в рамках специальных видов кооперации. В резолюции конференции подчеркивалось, что «практика создания специальных производственно-сбытовых кооперативных объединений оправдала себя, ее следует продолжить и углубить».

Решения XIV партконференции нашли отражение в деятельности местных органов власти. Так, в постановлении III Северо-Кавказской конференции РКП(б) (26 ноября -1 декабря 1925 г.) отмечалось, что рассчитывать на возможность полного производственного кооперирования всего крестьянского населения нельзя. Указывалось на необходимость кооперирования отдельных элементов крестьянского производства путем организации производственных артелей и различных производственных товариществ.

Соответствующие коррективы в работе были внесены и руководством Ювсельсоюза. В общем комплексе мероприятий, намеченных в плане развития сельхозкооперации края, большое внимание придавалось созданию условий, благоприятствующих кооперированию и обобществлению сельского хозяйства в доступных и понятных для крестьянства формах. В частности, при проведении агроуплотненных мероприятий доля колхозов, подлежащих реорганизации, по решению Ювсельсоюза не должна была превышать 25%.

Рассмотрим, как происходило развитие производственных процессов в отдельных видах специальной кооперации. Большую роль в повышении урожайности зерновых культур в условиях Дона и Северного Кавказа играли семеноводческие товарищества. Крестьянские хозяйства, заинтересованные в увеличении сбыта зерновой продукции, объединялись для совместных посевов чистосортных семян и проведения мероприятий по их выращиванию: борьбе с сорняками, культивированию и т.д. Важность этого дела объяснялась неудовлетворительным состоянием посевного материала после окончания Гражданской войны и первых голодных лет мирного времени. Например, в Терском округе при анализе пробных обмолотов зерна урожая 1923/24 г. проведенном станцией защиты растений, выяснилось, что качество его значительно ухудшилось по сравнению с довоенным временем, в том числе засоренность пшеницы составила 33,6%, проса - 25,1%, ячменя -19%.

Дальнейшее снижение качества посевного материала произошло вследствие неурожая летом 1924 г. В связи с этим со стороны государства осуществлялись меры по поддержке организуемых семеноводческих товариществ. В частности, для преодоления последствий засухи был создан особый фонд, средства которого направлялись на землеустроительные работы, проводились культурно-технические мероприятия по улучшению почвы и созданию кормовой базы. Большое внимание уделялось также кредитованию засухоустойчивых семян. Благодаря этим мерам к осени 1926 г. число семеноводческих товариществ увеличилось с 93 до 127.

В то же время большинство товариществ были ограничены в возможностях и не могли развернуть широкую производственную деятельность, снабжая посевным материалом лишь своих членов. В числе немногих товариществ осуществляющих сбыт семенного зерна являлось Пашковское товарищество Кубанского округа, которое в мае 1926 г. отправило в адрес Крайсеменоводсоюза и других организаций 10 вагонов посевного материала. Заметную роль в обеспечении местного крестьянского населения чистосортными семенами играло также Старокорсунское товарищество «Добродий». В Ставропольском округе проявляло себя товарищество «Хлебороб» села Предтеченского Виноделенского района, которое не раз получало премии на окружном конкурсе. В течение 1925 - 1928 гг. товарищество сумело распространить среди крестьян около 10 тыс. пудов чистосортного семенного материала.

В этот же период активизировалась деятельность мелиоративных товариществ. От эпизодических и малоэффективных мер по предотвращению стихийных бедствий они переходят к планомерным действиям, связанным с расширением посевных площадей, улучшением экологической обстановки в отдельных районах Дона и Северного Кавказа.

Важность развития мелиоративного дела признавалась в руководстве большевистской партии. В докладной записке в политбюро ЦК РКП(б) в июле 1924 г. Ф.Э.Дзержинский отмечал: «Необходимо принять такие меры, которые создали бы в крестьянстве уверенность, что Советская власть предупредит на будущее время неурожай и поведет решительную упреждающую кампанию. Это значит, необходимо в срочном порядке и гласно приступить к разработке огромных мелиоративных работ, хотя и рассчитанных на десятки лет, но практически уже осуществляемых с этого года».

В интересующем нас регионе краевое партийное руководство взяло под непосредственный контроль распределение среди мелиоративных товариществ государственных кредитов, осуществление других мер по их поддержке. Проведение мелиоративных работ строилось на основе сочетания самодеятельности местного населения и привлечения государственных средств в размере до половины общей стоимости работ. К осени 1925 г. выделяемые финансовые средства по сравнению с 1921 г. увеличились с 22 тыс. до 1 млн. 800 тыс. руб..

В то же время этих средств было недостаточно для выполнения намеченных планов мелиорации. Так, при проведении мелиоративных работ в бассейне рек Кубани и Протока вместо предусмотренных 150 тыс. государственных кредитов была получена только половина. В еще меньшей степени проведению плановых работ мешала ограниченность собственных средств. Из указанных в смете около 21 тыс. руб., мелиоративные товарищества сумели выделить лишь 3230 руб..

Кроме того, были случаи, когда полученные для проведения мелиоративных работ средства использовались не по назначению. В Ставропольском округе товарищества пускали эти средства в торговый оборот при попустительстве местных властей. Например, председатель Дивенского РИКа из имеющегося в его распоряжении мелиоративного фонда 5 тыс. руб. выдал двум местным ИКО для торговой деятельности.

Организационному укреплению мелиоративной кооперации способствовало вступление ряда районных союзов в состав Ювсельсоюза, что позволило сконцентрировать материальные ресурсы и осуществлять их рациональное распределение среди местных товариществ. Кроме того, создание единой мелиоративной системы позволяло устранить разобщенность действий населения соседних селений, зачастую переходившие во вражду и вооруженные столкновения. Такие случаи приняли массовый характер среди сельского населения в бассейне рек Кубани и Протоки, которое пыталось самостоятельно бороться с наводнениями и с малоземельем. Данное обстоятельство стало одной из причин вступления в Ювсельсоюз Кубано-Приазовского союза мелиоративных товариществ в ноябре 1924 г. Примеру Кубано- Приазовского союза последовали Курско-Марьянский, Эристовский и другие союзы мелиоративных товариществ.

Дальнейшему укреплению организации мелиоративных товариществ способствовал II Северо-Кавказский мелиоративный съезд, состоявшийся в марте 1926 г. в г.Новочеркасске. На съезде были поставлены задачи усиления поддержки товариществ, вовлечения в мелиоративную работу кооперированного населения, увеличения ассигнований, повышения уровня управления.

Принятые меры по организационному и материальному укреплению мелиоративной кооперации привели к количественному росту мелиоративных товариществ. К началу 1927 г. их число на Дону и Северном Кавказе по сравнению с 1920 г. увеличилось с 12 до 382. Количественный рост товариществ сопровождался увеличением кооперированного населения и расширением масштабов производственной деятельности. Например, в Кубано- Приазовском мелиоративном союзе к октябрю 1926 г. количество членов возросло по сравнению с прошлым годом с 6921 до 8538 чел., т.е. на 22%. Силами товариществ строились мосты, возводились и ремонтировались водо-оградительные валы и плотины. Общая сумма выполненных работ составила около 60 тыс. руб..

В автономных областях с 1923 г. по 1927 г. на проведение мелиорации было израсходовано более 7 млн. руб. В Адыгее велись работы по осушению 30 тыс. га Шапсугских и Адыгейских плавневых площадей. В Северной Осетии происходило сооружение Дигорского канала. Большие работы проводились по мелиорации Гудермесской плоскости в Чечне: осушение Истисуйских болот на площади 6600 га, орошение северо-западной части плоскости на площади 15 тыс. га, переустройство Аксайской оросительной системы. В Кабардино-Балкарии силами Пришибского мелиоративного товарищества в 1926 г. осуществлялось обводнение реки Диминюк с целью устройства гидроэлектростанции и мельницы.

Крупным мелиоративным объектом являлся Первый Терский канал им. Ленина, который имел в длину 183 версты. Назначением канала являлось обводнение и орошение полей в районе существования 34 населенных пунктов. Эти примеры можно было бы продолжить. Всего на Дону и Северном Кавказе за период с 1922 г. по 1926 г. было орошено до 25 тыс. дес. земли, осушено площадь в 42 тыс. дес., что позволило расширить посевную площадь.

Широкое распространение кооперирование отдельных производственных процессов получило в молочной кооперации. Постановление об ее организации было принято ВЦИК СССР 26 июня 1924 г. Первичной ячейкой данного вида кооперации являлся специальный молочный кооператив (сыроваренная или молочная артель, животноводческое товарищество).

Организация молочной кооперации стала основной для быстрого развития животноводческих товариществ. Это привело к увеличению их численности в 1925 г. с 110 до 184. Причем, если в 1921 - 1923 гг. организация товариществ имела целью выявление и использование племенного скота, то теперь на первый план выступили условия выгодного сбыта, заставившие в свою очередь, улучшать кормление, производить посев трав, покупать концентрированный корм и пр. Следующим шагом стала организация контрольной работы, включающая в себя комплекс мероприятий по массовому улучшению качества скота, в том числе создание необходимой материальной базы, внедрение в обиход крестьянского хозяйства ряда действий, разрешающих кормовой вопрос (посев трав, закупка сильных кормов, кормление по нормам и пр.).

Большой интерес при этом проявлялся к улучшению продуктивности коров красно-немецкой породы. В Донском округе за 1926 г. число контрольных пунктов увеличилось с 4 до 10. Наиболее жизнестойкими оказались те из них, которые были связаны с экономически сильными кооперативными организациями, ведущими работу по сбыту молочных продуктов. Среди них выделялись такие, как «Эйгенгеймский», «Степно-Латышский», «1-й Батайский» и «Кулешовский». При этом среди племенных коров были выявлены отдельные «рекордистки», которые по своим показателям превосходили заграничные образцы. Так, в Степно-Латышском пункте корова «Истма» имела 365 дойных дней, дав за год 12391 фунт молока, при 4,18 % жирности (360).

В Кубанском округе высоких результатов в работе добилась молочная артель в станице Новотиторовской. В связи с выгодными условиями сбыта продуктов артель улучшила условия содержания и рацион молочного скота, расширила кормовой клин, что позволило ей повысить удои молока с 15 до 40 фунтов в день. Достижением артели была также организация переработки молока на кооперативном заводе (361).

Определенное внимание к разведению племенного крупнорогатого скота начинает уделяться и в колхозах. Например, в Кубанском округе в 1925 г. до 20% колхозов имели племенных производителей и племенных коров. Вместе с тем в общем числе всего скота, находящегося в колхозах, породистые животные составляли только 6%. Молочное производство здесь не получило большого развития и носило потребительский характер (362).

В 1924/25 гг. усилилась работа по восстановлению поголовья лошадей. Государство энергично приступило к решению проблемы создания на Дону и Северном Кавказе верховой кавалерийской лошади. Наряду с формированием государственных заводских конюшен в системе мер по развитию коневодства особое внимание уделялось пропаганде среди населения кооперативов по выращиванию верховых лошадей. Если в 1924 г. было образовано всего 8 коневодческих кооперативов, то в 1925 г. их уже было 55, из которых 24 были созданы в Сальском округе, на землях бывшего Задонского коннозаводства (363).

В то же время в Ставропольском и Терском округах, а также в автономных областях большую роль играли овцеводческие товарищества, что было обусловлено спецификой животноводческого хозяйства. Например, в Терском округе овцеводство приобрело промышленный характер, являясь сырьевой базой для текстильной промышленности. В 1927 г. в округе насчитывалось более 540 тыс. овец, из них 170 тыс. тонкорунных мериносовых, что составляло 25% их общего количества в СССР (364).

Экстенсивный характер овцеводства препятствовал вовлечению в кооперацию беднейших и середняцкий кругов. В связи с этим в состав товариществ входили в основном зажиточные овцеводы, интерес которых сводился к использованию кооперации для аренды земли госимущества с разделом на индивидуальные участки. Сбытовые, закупочные и племенные операции проходили вне товариществ, что также не способствовало процессам кооперирования (365). Кроме того, недостаточное и краткосрочное кредитование практически лишало мелких овцеводов возможности расширять свое хозяйство.

Определенные попытки решения этого вопроса предпринимались со стороны окружных и областных центров сельхозкооперации. В Ставропольском округе развитию овцеводческой кооперации способствовало создание кооперативного овцеводческого центра. Доверие и заинтересованность крестьян по отношению к этой организации усилилось после того, как ее представителей допустили к решению вопросов о распределении кредитов и земель госфонда (366).

В горных районах принимались меры по созданию товариществ, которые организовывали совместное сенокошение, выпас и зимнее кормление скота. Например, в Карачае действовало 3 таких овцеводческих товарищества (367). Однако эти меры не могли серьезно изменить по преимуществу индивидуальный характер овцеводства.

В целом деятельность животноводческих товариществ способствовала восстановлению поголовья скота. В 1927 г. этот показатель в крае по сравнению с 1913 г. для крупного рогатого скота составил 96,3%, овец - 74,6% и лишь поголовье лошадей продолжало сильно отставать - 44,2% (368). Еще одним положительным результатом данного процесса явилось улучшение обеспеченности скотом крестьянских хозяйств. В целом по Северному Кавказу удельный вес бескоровных хозяйств в 1925 г. сократился с 34,4% до 32,8% по сравнению с 1922 г., а удельный вес хозяйств, имеющих две коровы, напротив, вырос с 15,9% до 18% (369).

Наряду с животноводческими товариществами определенное развитие получили также птицеводческие, кролеводческие, пчеловодческие и другие товарищества. Некоторые из них добились заметных результатов в своей деятельности. Например, в Кабардино-Балкарии образованное в феврале 1925 г. Нальчикское кооперативное пчеловодческое товарищество обслуживало пчеловодов г.Нальчика, Еврейской и Александровской колоний, а также ряда хуторов. Товарищество снабжало пчеловодов необходимыми предметами и товарами, перерабатывало и сбывало продукты пчеловодства, доставляя хозяйствам кредит как деньгами, так и натурой (ульи, вощина и др.), распространяло среди членов и населения знания по пчеловодству, защищало интересы хозяйств перед общественными и правительственными учреждениями.

Вместе с ростом производительных сил и повышением покупательной способности населения в 1925 г. происходил быстрый рост машинных товариществ. По сравнению с предыдущим годом их число в Северо-Кавказском крае увеличилось с 35 до 110. Большинству единоличных крестьян было не под силу приобретение и обслуживание сложных машин, поэтому машинные товарищества стали наиболее рациональной формой их совместного использования. В первое время крестьянство объединялось вокруг тракторов по преимуществу стихийно, без участия кооперативных союзов. В постановлении II Кубанского окружного съезда Советов (март 1926 г.) отмечалось, что положение машинных товариществ в округе характеризовалось стихийным возникновением и ростом, организационной неоформленностью и отсутствием должного руководства со стороны соответствующих организаций. По этой причине между членами машинных товариществ часто возникали конфликты, приводившие к их распаду.

С весны 1926 г. были приняты меры по организационному укреплению машинных товариществ. Кооперативным подотделом Северо-Кавказского крайземуправления был разработан примерный устав машинного товарищества, который определял основные направления его деятельности, права и обязанности членов. Целью товарищества являлось развитие производства хозяйств, входящих в его состав путем широкого применения приобретенных машин и орудий. Число учредителей товарищества должно было быть не менее пяти человек из числа достигших 18 лет и нелишенных избирательныхправ. Примечательно, что в условиях укрепления демократических принципов сельхозкооперации допускалась возможность внесения в этот устав необходимых, по мнению учредителей, изменений и дополнений при условии, что они не противоречат законам республики.

Организационному укреплению машинных товариществ способствовало создание краевого машинного союза, который оказывал им содействие в приобретении и доставке необходимых средств производства и материалов, создавал ремонтные мастерские, проводил кредитование и страхование, пропагандировал передовые агротехнические методы. При окружных союзах сельхозкооперации были организованы тракторные базы со штатом разъездных инструкторов для технического обслуживания тракторов. Кроме того, союзы проводили курсы по подготовке трактористов из состава машинных товариществ и колхозов. Такие курсы были открыты Кубсельсоюзом в Краснодаре, Морозовским союзом в станице Морозовской, Сальским союзом в станице Пролетарской, Суньженским союзом в слободе Слопцовской. Общее число получавших одновременно подготовку на этих курсах превышало 200 человек.

Стремление крестьянства к прогрессивным формам хозяйствования и меры государства по организационному и материальному укреплению машинных товариществ способствовали их дальнейшему росту, который являлся одним из самых высоких по стране. В конце 1927 г. в крае насчитывалось уже 1035 машинных товариществ. Абсолютное их большинство сосредотачивалось в зерновых районах Дона, Кубани и Ставрополья. В меньшей степени развитие машинных товариществ было свойственно автономным областям. В 1926 г. в Кабардино-Балкарии числилось 28 машинных товариществ, в Адыгее - 6, Чечне - 6, Черкесии - 2.

При образовании машинных товариществ, как правило, обобществлялись лишь совместно приобретаемые крестьянами сложные машины. Участки земли, принадлежащие крестьянским хозяйствам, на которых эти машины использовались, существовали отдельно друг от друга. По результатам выборочного обследования, проведенного в конце 1927 г., все работы были обобществлены в 4%, а общественная запашка производилась в 28% машинных товариществ. В большинстве из них крестьяне использовали трактора по очереди при обработке своего участка. В ряде мест крестьяне убеждались в необходимости объединения своих участков в единый массив в целях более эффективного применения техники, что вело к преобразованию машинных товариществ в ТОЗы. Например, в станице Дядьковской, Кореновского района большинство из созданных в 1925 г. ТОЗов прошли вначале через ступень машинного товарищества.

Однако в целом переход к коллективному производству в машинных товариществах не был повсеместным. Объединению крестьянских наделов в единый массив мешала не только устойчивость частнособственнической психологии большинства крестьян, но и незавершенность землеустройства. Причем, если для большинства регионов России проведению землеустройства мешала чересполосица, то на Дону и Северном Кавказе этим препятствием являлась дальноземелье: 88%) крестьянских участков находились на расстоянии свыше 3 км. от усадьбы. Например, на Кубани, где к октябрю 1927 г. было зафиксировано 214 машинных товариществ, только 67,14% были землеустроены.

Несмотря на известные проблемы и трудности, рост различных производственных объединений свидетельствовал о том, что кооперирование крестьянского хозяйства проникало вглубь производственных процессов. Одним из проявлений данного процесса являлась система контрактации посевов. Государство стимулировало крестьянские хозяйства заключать договоры с промышленными предприятиями по поставке последним определенного вида продукции путем авансирования посевщиков, снабжения их средствами производства, оказания необходимой агротехнической помощи. Крестьянские хозяйства со своей стороны должны были производить качественную обработку почвы и выполнять взятые на себя обязательства по производству сельхозпродукции. Так, в 1927 г. по Кубанскому округу договорами по контрактации было занято 10,5 тыс. дес. подсолнуха, 8,4 тыс. дес. клещевины, 500 дес. кенафа.Стремление к выполнению обязательств приводило крестьянские хозяйства к необходимости объединения своих усилий. В связи с этим заключение контрактационных договоров часто сопровождалось возникновением семеноводческих, мелиоративных и машинных товариществ. На образование товариществ прямое воздействие оказывала также расширяющаяся производственная база сельскохозяйственной кооперации в виде предприятий по переработке продукции, племенных рассадников, прокатных пунктов, ремонтных мастерских и т.п. При этом численное увеличение животноводческих товариществ происходило там, где создавались маслодельные и сыроваренные заводы, а семеноводческих - в районе деятельности зерноочистительных пунктов.

Характерным примером развития данных процессов может являться деятельность молочной кооперации Северо-Кавказского края. Необходимость развития собственной производственной базы молочных артелей была обусловлена усилением частного производства. Например, в Ейском районе, несмотря на большие успехи в развитии молочной кооперации, последней не удалось составить должную конкуренцию частному заводчику, добившемуся больших результатов в производстве молочных продуктов.

Сильное влияние частных заводчиков проявлялось в горных и предгорных областях Северного Кавказа, где население часто самостоятельно перерабатывало и сбывало молоко. По данным Маслоцентра, северокавказские молочные кооперативы составляли не более 3% всех кооперативов европейской части РСФСР, что было не пропорционально количеству коров, природным условиям и возможностям края. Это обусловило дефицит молочных продуктов в крае и их значительный ввоз из других регионов. Продукция молочной кооперации в недостаточной мере обеспечивала местный спрос. Так, в г. Ростове молочная кооперация удовлетворяла спрос населения в масле на 9,6% и в сыре на 31,7%. В то же время на городских рынках преобладала продукция крестьянского производства.

Пытаясь решить данную проблему, окружные союзы сельхозкооперации принимали меры по созданию собственной производственной базы. Например, Ставркредсельсоюз признал, что для кооперативного обслуживания крупного животноводства самой простой и приемлемой формой является организация маслодельно-сыроваренных заводов. В Кабардино-Балкарии местное отделение сельхозкооперации обратилось к Сельскосоюзу с просьбой отпустить по 5 оборудованных маслодельных и сыроваренных заводов с тем, чтобы сбыт продукции этих заводов производился через кооперативную систему. В этих целях вблизи заводов предполагалось организовать специальные молочные кооперативы. В Армавирском округе создание маслозаводов также происходило на производственной базе товариществ. Общая производительность 8 таких маслозаводов позволяла перерабатывать в сутки от 35 до 100 пудов молока.

Всего в конце 1925 г. в составе сельхозкооперации края действовало около тысячи промышленных предприятий, таких как мельницы, маслобойни, консервные и кирпично-черепичные заводы и др. В экономике края эти предприятия не играли большой роли, однако способствовали удовлетворению потребностей самих товариществ, а также частично некооперированного населения. Их роль была связана с переработкой сельхозпродуктов, производством и ремонтом сельхозмашин, инвентаря и строительных материалов и пр. Наибольшее значение имели предприятия по переработке сельхозпродуктов, которые занимали 61,2% общего их количества.

О соотношении промышленных предприятий в системе сельхозкооперации свидетельствуют данные по Кубсельсоюзу :Можно заметить, что в составе промышленных предприятий преобладали мельницы, сыроварни и маслодельни, что объяснялось зерноводческим и животноводческим характером крестьянского хозяйства Кубани. Кроме того, действовало большое количество кожевенных заводов, необходимость которых обуславливалась слабым развитием производства кожи в рамках городской промышленности.

Подобное соотношение промышленных предприятий наблюдалось в Донском округе, где в составе универсальных товариществ действовало 15 мельниц, среди заводов: 5 сыроваренных, 8 маслодельных, 4 кирпичных, 1 кожевенный и 1 мыловаренный.

Производственная деятельность осуществлялась также в системе потребительской кооперации. Одним из передовых примеров в этой области являлся крупный завод механизированного хлебопечения, построенный Ростово-Нахичеванским потребительским обществом. Завод стал примером рационального построения производства хлебопечения, соблюдения санитарно-гигиенических норм, в отличие от кустарно-ремесленных пекарен, где преобладало ручное производство. Характерной его особенностью, отличавшей от европейских механизированных пекарен, являлась тесная техническая увязка таких процессов, как производство муки и выпечка хлеба. Еще одним преимуществом являлась низкая наценка на произведенную продукцию ввиду того, что хлеб продавался в лавках, принадлежащих самому обществу.

В то же время большинство других предприятий потребительской кооперации не могли обеспечить должной производительности труда и приносили убытки. В частности, на первой сессии Крайсоюза (январь 1925 г.) был поставлен вопрос о нецелесообразности использования многих предприятий и принятии мер по их продаже. Например, в Краснодаре предлагалось сохранить лишь кожевенный и мыловаренный заводы.

В удовлетворении потребительского спроса населения также принимала участие кустарно-промысловая кооперация. В середине 1920-х гг. в условиях восстановления хозяйства происходила ее структурная перестройка: шло снижение удельного веса мукомольного и маслобойного производства и увеличивались объемы изготовления одежды, обуви, металлообработки и пр. По переписи 1926 г. количество занятых в кустарном и ремесленном производстве края по сравнению с 1913 г. увеличилось с 80 до 160 тыс. чел., т.е. вдвое, стоимость валовой продукции - с 200 до 410 млн. В то же время в государственной промышленности было занято 80,2 тыс., производивших продукцию на сумму 608,3 млн. руб..

Следовательно, кустарная промышленность играла большую роль в производстве промышленных товаров. Развиваясь на местном сырье, она отличалась значительной распыленностью и многочисленностью предприятий. Всего было развито 25 основных видов производства, среди которых выделялись изготовление одежды и туалетных принадлежностей, металлообработка, кожевенно-меховое производство и обработка дерева. Например, в конце 1924 г. в Краснодаре действовало более двух тысяч мастерских: белошвейных, портняжных, шапочно-фуражных, сапожных, сандально-чувячных, а также по пошиву одеял, матрасов, окраске материй, изготовлению косметических средств и т.д..

С точки зрения географического размещения кустарная промышленность Северного Кавказа была лишена гнездового характера. Больше всего кустарей работало в таких округах, как Кубанский (34 тыс. чел.), Донской (24 тыс. чел.), Армавирский (19,6 тыс. чел.), Терский (13,8 тыс. чел.), Майкопский (10,7 тыс. чел.). В автономных областях количество кустарей было невелико, составляя в общей сложности 13,5 тыс. чел. Наибольшее число кустарей было в Кабардино-Балкарии (5333 чел.), меньше всего в Ингушетии (485 чел.).

Как уже отмечалось, в силу организационной и материальной слабости кооперации большинство кустарей и ремесленников осуществляли индивидуальную деятельность. Вместе с организацией окружных союзов кустарно-промысловой кооперации принимались меры по их вовлечению в трудовые артели. В целях выполнения постановления СТО от 9 сентября 1925 г. было признано необходимым прекращение продажи сырья и полуфабрикатов неорганизованным кустарям и ремесленникам, не входящим в состав союзов. В отношении «диких» артелей осуществлялись меры административного воздействия с целью их включения в кооперативную систему. Вместе с тем были увеличены объемы кредитования трудовых артелей, что также способствовало росту кооперирования кустарей, усилению роли кустарно-промысловой кооперации в хозяйстве края.

В то же время стремление к кооперированию кустарей и ремесленников не подкреплялось мерами по организационному и материальному укреплению производственных объединений. Например, кооперативная артель «Пшехский лес», входившая в состав Майкопского кустарно-ремонтного союза, на протяжении 1927 г. безуспешно пыталась решить вопросы обеспечения необходимым сырьем, что срывало плановую работу и грозило ликвидацией артели.

В целом к концу 1927 г. простейшие производственные объединения играли большую роль в экономическом развитии Дона и Северного Кавказа. Их деятельность способствовала подъему производительных сил сельского хозяйства и его восстановлению, наращиванию объемов сбыта продукции крестьянских хозяйств.

Отдельным направлением производственного кооперирования крестьянства являлось колхозное движение. Развитие колхозов в середине 1920-х гг. проходило под воздействием двух противоположных по своему характеру факторов: стремлением большевистской партии к расширению социалистического сектора в деревне и объективных процессов укрупнения сельскохозяйственного производства.

Естественный характер формирования крупного общественного производства в деревне отмечал А.В.Чаянов. Рассматривая деятельность простейших производственных объединений в составе специальных видов кооперации, он прогнозировал, что «постепенно эти кооперативные начинания из вспомогательных процессов настолько мощно разовьются, что превратятся в главную форму организации сельскохозяйственного производства, введя начала крупного производства всюду, где они могут выявить свои преимущества».

Руководство большевистской партии на данном этапе признавало важность экономических предпосылок в вопросах колхозного строительства. В резолюции XIII съезда РКП(б) отмечалась неподготовленность перехода к массовой коллективизации, звучали предостережения по поводу нерасчетливой поспешности, излишней регламентации, всякой погони за формой и за числом. Мерой действительного успеха в течение ближайших лет определялся не количественный, а качественный рост колхозов.

Благоприятным условием развития колхозного движения являлась экономическая и политическая стабилизация в стране. В частности, в конце 1924 г. было фактически покончено с проявлениями политического бандитизма, в том числе направленного против колхозов. Одним из последних таких событий на Северном Кавказе стал разгром бандой Шершнева в июле 1924 г. коммуны «Красный Труд», при котором было убито 24 человека.

В течение 1924 - 1925 гг. параллельно с процессами хозяйственного возрождения деревни число колхозов неуклонно увеличивается. Так, если на 1 января 1924 г. в крае насчитывалось 589 колхозов, то через год - 773, а к октябрю 1925 г. - 2040. По видам колхозы распределялись следующим образом: коммуны - 206, артели - 604, ТОЗы - 1234.

В то же время колхозы по-прежнему занимали незначительное место в социально-экономической структуре Северо-Кавказского края. Их удельный вес в массе крестьянских хозяйств к октябрю 1925 г. составлял: по количеству семей - 1,04%, едоков - 1,25%, трудоспособных - 1,39%, размеров посевов - 1,81%, количеству лошадей - 0,82%, крупного рогатого скота - 0,92%. Колхозы были малочисленны по составу и не могли решать серьезные хозяйственные задачи. Среднее количество членов в коммунах равнялось 33 чел., артелях - 22 чел., ТОЗах - 19 чел..

Вместе с тем по сравнению с предшествующим этапом отличительной особенностью колхозов в середине 1920-х гг. являлась более прочная хозяйственная основа и устойчивый социальный состав. Наиболее популярной формой производственного кооперирования крестьянства становятся товарищества по совместной обработке земли. Простота и доступность ТОЗов объяснялась тем, что здесь крестьяне обобществляли основные средства производства лишь на время совместного труда без отказа от личного хозяйства. В примерном уставе ТОЗа отмечалось, что оно «имеет своей целью повышать производительность и доходность своих членов посредством организации совместных полевых работ, общего пользования сельхозмашинами и других мер, направленных к улучшению их хозяйства». Демократический характер ТОЗов вызывал симпатии середняков, до этого неохотно шедших в колхозы.

Процесс образования ТОЗов происходил различными путями. С одной стороны, основой для их создания становились простейшие производственные объединения, прежде всего машинные товарищества. С другой стороны, ТОЗы пополнялись за счет реорганизации коммун и артелей, многие из которых переходили на их устав. Особенно это касалось коммун, где чрезмерная регламентация хозяйственных отношений и уравнительность в оплате труда вызывала у крестьян недовольство. По мере восстановления сельского хозяйства неизбежно проявлялось обособление семей коммунаров, их нежелание вкладывать свои доходы в «общий котел», стремление иметь личное подворье. Причем чаще всего о выходе из коммуны заявляли бедняки, ставшие к этому времени середняками. Это факт красноречиво свидетельствует о том, что крестьянство в своей массе не было готово к переходу к коллективному хозяйству с высокой степенью обобществления.

Двусторонний характер образования ТОЗов можно проиллюстрировать на примере Благодарненского района Ставропольского округа, где в 1925 г. на устав ТОЗа перешла одна из артелей, а также сельскохозяйственное товарищество «Работник», члены которого объединились вокруг процессов машинной обработки земли.

В то же время устойчивость военно-коммунистической психологии у сельских коммунистов приводила к тому, что некоторые партячейки препятствовали желанию коллективов коммун и артелей перейти на устав ТОЗов, считая, что это является отходом от принципов социалистического строительства в деревне. Например, в Новороссийском округе были отмечены случаи навязывания колхозникам форм внутреннего распорядка со стороны местных партработников, что приводило к развалу колхозов.

Показателен и следующий пример, связанный с докладом инструктора Кубселькредсоюза Гасса на заседании комиссии объединения колхозов в мае 1924 г. В своем докладе он изложил итоги ревизии сельхозартели «Приморская» Темрюкского района, указав при этом, что в соответствии с общим желанием ее членов принято решение о переходе на устав ТОЗа. Докладчик высказал соображение о необходимости предоставления свободы выбора для крестьян, вступивших в колхозы. Однако большинство из членов комиссии не согласилось с этим предложением, заявив, что оно противоречит политике партии в деревне и возрождает индивидуализм.

В условиях кульминации нэпа руководство большевистской партии проводило работу по устранению однобоко-прямолинейного подхода части коммунистов к проблемам колхозного строительства. Выступая на III Северо-Кавказской конференции РКП(б), секретарь крайкома А.И.Микоян отмечал: «Коммуны (являющиеся наиболее гибким видом производственного коммунистического сотрудничества) были бы более желательны, но они не могут получить широкого распространения, не могут заразить своим примером всю многомиллионную массу крестьянства». В то же время он подчеркнул большое значение ТОЗов, способных вовлечь все крестьянство.

Усиление внимания к развитию ТОЗов как наиболее целесообразной форме производственного кооперирования крестьянства стало происходить в деятельности окружных партийных организаций. На заседании кооперативной комиссии при Кубанском окружкоме РКП(б) в январе 1925 г. была поставлена задача оказывать ТОЗам полное содействие, предоставляя денежный и товарный кредит и т.д.. Вскоре после этого II Кубанский окружной съезд колхозов признал целесообразным проводить работу по созданию простейших форм коллективных хозяйств. Осуждались попытки противодействия их развитию.

В то же время, пытаясь сохранить существующие коммуны, партийное руководство края старалось перестроить принципы их организации. В постановлении пленума Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) (февраль 1926 г.) отмечалось, что во многих коммунах принцип распределения результатов труда не стимулирует рост производительности, что идет в разрез с требованиями дальнейшего развития хозяйства. Была поставлена задача перехода на способ поощрения личной материальной заинтересованности членов, сохраняя при этом полное обобществление труда членов, средств производства и интересы хозяйства в целом. Бросается в глаза противоречивый подход к решению организационных проблем, который препятствовал укреплению коммун.

В новых условиях хозяйствования результативность работы в колхозах во многом зависела от уровня местного руководства, способности правлений колхозов найти оптимальные формы организации труда. Непосредственное влияние на внутреннюю жизнь коллективов оказывали сельские партячейки и коммунисты, являющиеся членами колхозов. В Кубанском округе члены ВКП(б) в конце 1927 г. составляли в коммунах 23%, артелях - 9,6%, ТОЗах - 4,6%.

Местные партийные организации в своей работе уделяли внимание вопросам оказания поддержки колхозам, внедряющим прогрессивные методы организации труда. На заседании кооперативной комиссии при Кубокружкоме РКП(б) в январе 1925 г. перед коммунистами была поставлена задача - обращать более серьезное внимание на хозяйственную агрономическую помощь тем колхозам, которые перешли к многопольному севообороту, использованию тракторов, заложили опытные показательные участки.

В этом процессе происходил отбор наиболее жизнеспособных коллективов. Среди них ведущее место занимали колхозы, прошедшие суровые испытания и доказавшие свою способность противостоять трудностям. В качестве примера можно привести историю «Федоровской сельскохозяйственной коммуны», образованной в сентябре 1920 г. в станице Тимашовской Кубано-Черноморской области, в бывшем хозяйстве пана Лозинского. Названа она была по имени рабочего-революционера Федора Афанасьевича Сильченко, погибшего во время первой русской революции. Главными факторами укрепления коммуны являлось использование машинной обработки земли и введение принципа материальной заинтересованности со строгой организацией производства и распределения продуктов.

Немаловажной причиной устойчивости ряда коммун являлась также вера в идеалы уравнительной справедливости у некоторой части крестьянства. По мнению Н.Е.Шаповаловой, этот идеал воплотился в понятии одинаковости как формы равенства. В приведенных автором крестьянских письмах отмечается популярность крупного общественного хозяйства с уравнительной системой распределения как панацеи от эксплуатации, разделения общества на богатых и бедных.

Как считает американский исследователь Шейла Фицпатрик, «некоторым крестьянам при определенных условиях хорошей жизнью казалось возвращение к тому, что ученые иногда называют «традиционной» деревней, имея в виду замкнутую в себе сельскохозяйственную общину, равнодушную или враждебную к внешнему миру, к другим государствам и городам, руководствующуюся принципами «нравственной экономики» и «ограниченного блага».

Помимо добровольного стремления части крестьян к объединению были известны случаи, когда партячейки добивались укрепления колхозов с помощью насилия. В докладе секретаря Кубанского окружкома С.Ф.Баранова на совещании в ЦК ВКП(б) 20 марта 1926 г. приводился пример преступной деятельности членов партячейки станицы Ново-Покровской. В буквальном смысле, терроризируя население, они отобрали у казаков землю и трактора, а также с целью наживы убили четырех человек. После всего этого были созданы их «прекрасные» коммуны.

В целом, по сравнению с ТОЗами большинство коммун и артелей не могли являться образцом прогрессивных форм хозяйствования, обеспечивая свое существование благодаря государственной поддержке. Так, на заседании комиссии по работе в деревне при Северо-Кавказском крайкоме РКП(б) в марте 1925 г. было решено освободить на три года от уплаты единого сельхозналога колхозы, организуемые из бедноты, оказать им необходимую материальную помощь.

Вместе с тем выделяемые средства зачастую использовались беднотой для удовлетворения своих потребительских нужд и не способствовали укреплению производственной базы колхозов. Например, на заседании межкооперативного бюро при Морозовском окружкоме ВКП(б) отмечалось, что работа Окрсельсоюза с коммунами и артелями не приносила больших результатов, эти организации являлись для союза тяжелым бременем, так как трата сил и средств ничем не компенсировалась.

С целью организационного укрепления колхозного движения при союзах сельскохозкооперации стали создаваться выборные органы, представляющие интересы колхозов. Начало этому процессу было положено I Всесоюзным совещанием сельскохозяйственных коллективов, проходившим в феврале-марте 1925 г., где было принято решение о создании при Сельскосоюзе Всесоюзного Совета колхозов. При областных и окружных союзах сельхозкооперации образовывались колхозные секции.

На Дону и Северном Кавказе создание колхозных секций произошло на окружных съездах колхозов в соответствии с решением общего собрания уполномоченных Ювсельсоюза в июне 1925 г.. Следующим шагом в данном направлении стал I краевой колхозный съезд Северного Кавказа, состоявшийся в июле 1925 г., делегатами которого являлись 58 представителей коллективных хозяйств. В целях дальнейшего развития колхозного движения съезд принял решение о создании единого колхозного центра - Северо-Кавказского объединения колхозов. В утвержденном вскоре положении отмечалось, что в задачи объединения входит всестороннее выяснение состояния колхозов, обслуживание коллективистского вида сельхозкооперации и принятие мер к устранению причин, мешающих его развитию.

Соответствующие задачи были поставлены перед секциями колхозов при окрсельсоюзах, которые постепенно расширяли масштабы своей деятельности. Например, существовавший при Армавирском окрсельсоюзе совет секции первоначально состоял из трех человек. Однако уже в первые месяцы его работы появилась необходимость большей увязки с низовой сетью колхозов, что потребовало увеличения числа членов совета и уточнения их обязанностей. С этой целью в октябре 1925 г. был созван II съезд колхозов округа, на котором было принято положение о секции, а также избран совет и президиум.

Одной из задач секций являлось упорядочение организационного построения различных видов колхозов. Это было вызвано тем, что не только в массе населения, но и у многих работников кооперации не было ясного представления о том, к какому виду колхозов отнести то или иное коллективное объединение. На территории бывшей Донской области для всех видов колхозов применялся один термин - «трудовой кооператив» - и действовал однотипный устав, не характерный ни для одного из этих видов. Эта неопределенность порождала недоверие к колхозам со стороны крестьян и казаков. Следствием такой ситуации являлось наличие большого количества «диких» колхозов, существовавших вне кооперативной системы. По некоторым данным, они составляли не менее половины общего числа колхозов на территории Северо-Кавказского края.

В целях устранения указанных недостатков со стороны руководящих органов сельхозкооперации проводилась разъяснительная работа по определению разновидностей колхозов, что находило отражение в периодической печати и специальных брошюрах. Практические действия местных партийных и кооперативных органов были направлены на перерегистрацию уставов и установление типичных для тех или иных видов колхозов правил внутреннего распорядка.

Так, в декабре 1925 г. на заседании комиссии по работе в деревне при Северо-Кавказском крайкоме РКП(б) перед крайколхозобъединением была поставлена задача обследования колхозов. В ходе обследования принимались меры по ликвидации лже-колхозов, совершенствованию уставов с учетом бытовых, сословных и национальных особенностей различных районов края. Всего было обследовано 1100 колхозов, а также организован конкурс на лучший коллектив, в котором участвовало 238 колхозов. В ходе конкурса пропагандировался передовой опыт хозяйствования лучших колхозов, 60 из которых были поощрены премиями.

Несмотря на принимаемые меры, положение колхозов оставалось тяжелым. Развитию колхозного движения мешал целый ряд проблем, сущность которых достаточно точно передавало постановление II Кубанского окружного съезда Советов (март 1926 г.). К их числу относились: а) неземлеустроенность; б) бесплановость в ведении своих хозяйств и отсутствие агропомощи; в) незначительное по размерам и не всегда приемлемое по формам кредитование колхозов; г) неорганизованный и часто невыгодный сбыт продукции; д) необеспеченность сельскохозяйственным инвентарем и особенно тягловой силой; е) незначительная для коллективного хозяйства производительность труда вследствие отсутствия должного учета, личной заинтересованности и т.д.; ж) нездоровые и уродливые явления в быту членов колхозов, особенно коммун.

При решении данных проблем стали применяться противоположные по своей сути подходы. С одной стороны, поиски дальнейшего пути в развитии колхозов связывались с совершенствованием системы организации труда на основе принципов нэпа. В постановлении ЦК ВКП(б) «О итогах совхозного и колхозного строительства», принятом 30 декабря 1926 г., предусматривалось создание новой технической базы колхозов, была поставлена задача проведения упорной работы по рационализации труда и углублению перехода к новым формам его вознаграждения на началах, стимулирующих личную материальную заинтересованность членов.

В свою очередь Сельскосоюз в рекомендациях по выполнению директив ЦК ВКП(б) признавал необходимым при переиздании уставов и правил внутреннего распорядка больше внимания уделять вопросам организации учета труда членов и оплаты труда, стимулирующих полную личную заинтересованность членов в развитии коллективного хозяйства.

Прогрессивным явлением в деятельности колхозов было осуществление мер по борьбе с сельхозвредителями, что способствовало повышению урожайности, популяризации среди крестьянства применения химических средств. Использование интенсивных методов производства во многих колхозах позволяло сократить затраты на десятину посева. В коммунах Кубани этот показатель составил 8,7 дней против 18,0 дней в единоличных хозяйствах. В соответствии с этим чистый доход на одну десятину посева составил в колхозах 77,4 руб. против 25,7 руб. в единоличных хозяйствах.

С другой стороны, наметившийся с весны 1926 г. поворот в сторону постепенного отхода от принципов нэпа оказал влияние на усиление односторонне-классового подхода в колхозном строительстве. В связи с этим осуществлялись меры противодействия зажиточному крестьянству при вступлении в колхозы. При этом использовалась борьба с лже-колхозами, в которых сосредотачивалось большое количество зажиточных крестьян, применялись ограничения при попытках последних войти в состав кооперативных союзов.

Свою роль в вытеснении зажиточных крестьян из колхозов сыграли также органы ОГПУ. Занимаясь выявлением в колхозах бывших антисоветских элементов, они препятствовали развитию многих перспективных объединений. В частности, в июне 1926 г. в информационной сводке ОГПУ осуждалась позиция Кубанского окружного земельного управления, оказавшего содействие артели «Труженик» в станице Мингрельской, в которую входили бывшие атаман и белогвардеец вместе с семьями. Главным доводом для запрещения артели являлось недовольство местной бедноты, сводившееся к тому, что «раньше этой дряни жилось хорошо и теперь неплохо».

В тоже время основная ставка в колхозном строительстве все в большей степени делалась на маломощные слои деревни, не способные к самостоятельному подъему хозяйства. В кубанских колхозах большинство из беднейших крестьян было не в состоянии выплатить даже минимальный вступительный взнос. Отсутствие у бедноты рабочего скота и сельхозинвентаря также отражалось на экономической слабости колхозов. Особенно тяжелым было положение в колхозах Ставропольского округа, из которых 50,2% не имели рабочего скота, а обеспечение сельхозмашинами и орудиями составляло 55%.

Тем не менее, нарушая законы экономической целесообразности, большевистское руководство принимало меры по поддержке убыточных колхозов. Так, на заседании кооперативного совещания при Кубокружкоме ВКП(б) в декабре 1926 г. было принято решение о пролонгации задолженности многим из них. При этом Севкавсельбанку было предписано немедленно прекратить взыскания с указанных в списке маломощных колхозов, предоставив отсрочку до будущего урожая.

В 1927 г. помощь колхозам значительно усилилась. Им передавалась в трудовое пользование земля, бывшая до этого в аренде, закреплялись в качестве неделимого фонда полученные от государства инвентарь, постройки и другое имущество. Землеустройство стало осуществляться за счет государственных средств. Укреплению колхозов способствовали также налоговые льготы. В 1927 г. была установлена скидка 25% от суммы причитающегося налога. Увеличились размеры кредитов. Например, в Кубанском округе к ноябрю 1927 г. кредитование колхозов по сравнению с 1925 г. возросло в 1,5 раза. На долю колхозов приходилось 3/4 всех кредитов, в то время как единоличные хозяйства испытывали большие затруднения.

Вместе с тем принятые меры оказались недостаточными для развития широкого колхозного движения, их применение сдерживалось ограниченными возможностями государства в проведении машиноснабжения, выделении финансовых средств и других вопросах. Поэтому наряду с возникновением новых колхозов параллельно продолжался распад тех из них, которые не могли продолжать свою деятельность из-за экономической слабости. В Кубанском округе, например, по причинам неземлеустройства и необеспеченности сложными машинами в 1927 г. было ликвидировано 88 колхозов.

Вследствие этого прирост колхозов в течение 1926/27 гг. был незначителен. Общее их число в масштабах края не превышало 3 тыс.. В округах изменения носили различный характер. Например, в Армавирском округе рост колхозов в указанный период заметно ускорился (число колхозов увеличилось с 213 до 484, т.е. 127,2% по сравнению с предыдущим годом), в Терском округе, напротив, наблюдался их резкий упадок (число колхозов уменьшилось с 266 до 151, т.е. 56,8% по сравнению с предыдущим годом). В автономных областях колхозы по-прежнему не играли серьезной роли в хозяйственной жизни. В Адыгее-Черкесской автономной области по сравнению с 1925 г. количество коммун увеличилось с 5 до 6, сельхозартелей - с 1 до 4, ТОЗов - с 7 до 26. Соответствующим образом в колхозах края была представлена небольшая часть крестьянских хозяйств, доля которых не превышала 2% от общего их количества.

В канун XV съезда ВКП(б) колхозное движение несло на себе груз нерешенных проблем. К их числу прежде всего относилась слабая материально- техническая база большинства колхозов. Недостаточное насыщение колхозов средствами производства явилось главной причиной неудовлетворительно медленного освоения обобществленной пашни. Этот показатель составил на Северном Кавказе 36% и был одним из самых низких по стране. В тех районах, куда поступало достаточное количество сложной техники, ее использование чаще всего становилось нерентабельным. Причиной являлось большое количество мелких колхозов, имеющих небольшую площадь обрабатываемой земли. По краю насчитывалось свыше 70% коммун, 64,2% артелей и 63,6% ТОЗов, которые имели до 60 десятин посева на хозяйство.

Серьезно затрудняла производственную деятельность колхозов их неземлеустроенность. К концу 1927 г. эту проблему решили в зависимости от округа от 30% до 46% колхозов. Проведенное в этих колхозах землеустройство оставляло желать лучшего: оно сводилось к проложению внешних границ без внутрихозяйственного устройства, были случаи, когда колхозам делили чересполосные участки (Курсавский район, Ставропольского округа).

Слабым оставалось руководство организационным и хозяйственным обслуживанием колхозов со стороны сельскохозяйственной кооперации, результатом чего являлось большое количество «диких» колхозов, которые развивались сами по себе. Сказывался и недостаток экономически грамотных руководителей, что, с одной стороны, содействовало бесхозяйственности, а с другой стороны, вызывало случаи командования, отсутствия коллективного обсуждения вопросов. Организационно-производственные планы имелись лишь у 26,4% колхозов Дона и Северного Кавказа.

Вследствие этих недостатков колхозы не могли быть примерами передового хозяйствования для единоличных крестьян. Более того, окрестные казаки и крестьяне часто питали к ним недобрые чувства, которые выражались во враждебных действиях. Один из современников по этому поводу отмечал, что «взаимоотношения коммун с окрестными казачьими станицами и крестьянскими поселками заставляют желать лучшего».

В силу указанных причин значение деятельности колхозов определялось тогда большевистским руководством с точки зрения пропаганды передовых методов ведения сельского хозяйства, демонстраций преимуществ коллективного хозяйствования над единоличным. На XV съезде ВКП(б) при постановке задачи объединения и преобразования мелких индивидуальных крестьянских хозяйств в крупные коллективы указывалось, что этот переход мог произойти только при согласии на это со стороны трудящихся крестьян.

Характеризуя всю сложность решения этой задачи, В.М.Молотов в докладе «О работе в деревне» заявил: «Мы знаем, что развитие индивидуального хозяйства по пути к социализму - есть путь медленный, есть путь длительный. Требуется немало лет для того, чтобы перейти от индивидуального к общественному (коллективному) хозяйству». Исходя из этого, съезд не определял ни конкретных сроков, ни тем более единственных форм и способов кооперирования крестьянских хозяйств. Перспектива постепенного перехода к коллективной обработке земли связывалась с созданием соответствующих материально-технических предпосылок, осознанием массой крестьянства преимуществ крупного общественного производства.

Таким образом, производственная деятельность кооперации в середине 1920-х гг. оказала положительное влияние на развитие хозяйства Дона и Северного Кавказа. Являясь одним из важнейших элементов кооперативной системы, производственные объединения способствовали решению проблем материального обеспечения населения города и деревни. Различные виды этих объединений соответствовали специфике хозяйства различных районовкрая, отражали интересы определенных социальных групп. Учитывая быстрый рост товарного производства, усиление специализации хозяйства и возросшие потребности промышленности в техническом сырье, производственная кооперация играла большую роль в системе экономических отношений, имея перспективы дальнейшего развития.

 

Автор: Панарин А.А.