Отношение привилегированных слоев общества Верхнего Поволжья к событиям на Дальнем Востоке
Одним из аспектов общественных настроений в связи с русско- японской войной является отношение различных слоев населения к событиям на Дальнем Востоке. В начале XX в. социальная структура России была неоднородной и текучей: официальным делением общества считалось сословное, но фактическим было классовое. Поэтому на формирование отношения социальных групп к войне накладывали отпечаток принадлежность к сословию и связанный с ним юридический статус, роль в экономике и производстве, традиционное положение в обществе, исторически сложившиеся ценности и мировоззрение каждой группы.
Дворянство издавна считалось опорой самодержавного режима. В силу своего положения оно не могло не поддержать политику Николая II на Дальнем Востоке. После объявления манифеста о начале военных действий в губерниях Верхнего Поволжья состоялись губернские дворянские собрания, на которых дворяне определили свою позицию к русско-японской войне. На чрезвычайном собрании владимирских дворян 11 февраля 1904 г. было решено отправить верноподданнический адрес Николаю II, телеграммы наместнику Е.И.Алексееву и жене В.Ф.Руднева - капитана «Варяга». Собрание прошло с энтузиазмом и напоминало патриотическую манифестацию: после молебна чтение верноподданнического адреса было покрыто единодушным «ура», хор архиерейских певчих три раза исполнил государственный гимн, и «восторженное «ура» долго не смолкало в обширном зале дворянского собрания». В адресе владимирское дворянство выразило чувства «беспредельной любви и верноподданнической преданности и готовности не щадить по примеру предков достояния и самой жизни на пользу горячо любимой Родины». 27 февраля 1904 г. состоялось экстренное дворянское собрание в Костроме. Перед заседанием выступил костромской губернатор Л.М.Князев, высказав мысль, что «дворянство сильно традициями службы престолу и отечеству», и костромские дворяне должны оказать поддержку государю. Был отслужен молебен о даровании победы русскому воинству, составлен адрес Николаю II с выражением верноподданнических чувств. 20 апреля 1904 г. прошло заседание Ярославского дворянского собрания. Как и костромские дворяне, собрание обсуждало начавшуюся войну с Японией и в связи с этим постановило отслужить молебствие о даровании победы русскому воинству (что и было сделано), отправить верноподданнический адрес Николаю II и телеграмму генерал-адъютанту Е.И.Алексееву. Свое отношение к событиям на Дальнем Востоке ярославское дворянство выразило следующими словами: «сливаясь сердцами в общей молитве о даровании, во славу России и величие своего Государя, победы Русскому оружию над дерзким нарушителем мира, присоединяет свою лепту к совместной жертве дворян всей России». Таким образом, дворянство губерний Верхнего Поволжья поддержало политику правительства на Дальнем Востоке и начавшуюся войну. Однако сделано это было с разной степенью энтузиазма. Более сдержанными в проявлении патриотических чувств оказались ярославские и костромские дворяне.
Реакция дворянства на начало военных действий выразилась в значительных денежных пожертвованиях. Костромские дворяне ассигновали 50 тыс. руб. на военные нужды, распределив их следующим образом: 20 тыс. руб. - в пользу раненых и больных воинов, 20 тыс. руб. - на призрение вдов и сирот, 10 тыс. руб. - на усиление флота; ярославские - 25 тыс. руб., их них 15 тыс. руб. - на усиление флота, 10 тыс. руб. - на устройство госпиталей и прочие военные нужды; владимирские - 50 тыс. руб. Как и у земств, наличного капитала у дворянских собраний не было. Поэтому земли и городское имущество дворян были обложены специальным сбором.
Часть ассигнованных средств предназначалась для оказания помощи больным и раненым на Дальнем Востоке. По примеру земств, дворянство Московской губернии выступило с инициативой организации общедворянского санитарного поезда. 16 марта 1904 г. состоялся съезд губернских предводителей дворянства, на котором обсуждались вопросы предназначения санитарного поезда и его статуса. В результате собрание пришло к выводу о формировании госпитальных и операционных вагонов в качестве подразделений Российского общества Красною Креста. В Костроме было подготовлено два вагона, отправленных на Дальний Восток в составе Дворянского отряда Красного Креста. В штат медработников вошли два врача, три фельдшера, девять сестер милосердия и четырнадцать санитаров. В губернии проводились работы по изготовлению снаряжения для отряда, участники которых впоследствии были награждены знаками Красного Креста. В Ярославской губернии на нужды общедворянской организации собирались пожертвования, в чем особенно отличилась супруга губернского предводителя дворянства А.В.Михалкова. Кроме того, она организовала концерт для сбора средств на дворянский госпиталь, устроила в своем доме мастерскую по изготовлению необходимых предметов для отряда. В мастерской работали городские дамы и жены дворян, за что они получили медали Красного Креста.
Средства Дворянского отряда были достаточно внушительны. В отчете Главного распорядительного комитета о деятельности общедворянской организации санитарной помощи на Дальнем Востоке от 20 января 1906 г. указывалось, что от дворянских обществ поступил 1,1 млн руб., частных лиц 289,5 тыс. руб. Всего за годы войны был израсходован 1,2 млн руб.. После окончания военных действий Распорядительный комитет дворянской организации предполагал использовать оставшиеся средства для строительства больницы имени русского дворянства либо учреждения фонда по оказанию помощи сиротам погибших воинов.
Деятельность общедворянской организации высоко оценивалась начальствующими лицами. Представитель Наблюдательного комитета Российского общества Красного Креста А.Нарышкин охарактеризовал работу дворянских отрядов следующим образом: «Самый значительный из них (учреждений Красного Креста - прим. автора) госпиталь объединенного дворянства. Под непосредственным руководством главноуполномоченного дворянством М.А.Стаховича и московского хирурга доктора Постникова дворянский госпиталь оборудован при полной клинической обстановке, в совершенстве, благодаря большому составу врачей, а равно сестер милосердия, деятельность госпиталя вызывает общее одобрение и сочувствие» Положительно отзывался о дворянском отряде главнокомандующий: «Весь персонал в работе по оказанию нашим раненым помощи, как в поезде, так и в лазаретах, заслужил много похвал и благодарностей от своих пациентов. От лица армии приношу благодарность всей дворянской организации за отзывчивость и заботы о наших больных и раненых».
Дворянство участвовало в решении и других проблем военного времени. Костромские дворяне, пожертвовавшие 20 тыс. руб. на призрение вдов и сирот, определили критерии выплаты пособий данной категории нуждающихся: «1) 20 тыс. руб. должны быть употреблены по прямому назначению и послужить как бы основанием фонда на этот предмет 2) семьям призванных из запаса из этих денег пособие не может выплачиваться, пособия должны быть назначены как постоянные вдовам - до смерти или до выхода в замужество, сиротам - до достижения работоспособного возраста или до окончания учебы, 4) размер должен определяться по усмотрению управы по надобности, но не превышать 120 руб.». Выплату пособий но соглашению с дворянским собранием взяло на себя земство.
Дворяне Ярославской губернии на собрании 20-22 января 1905 г. решили создать особый капитал путем 0,5 копеечного сбора с дворянского имущества на помощь, во-первых, детям-сиротам офицерских и нижних чинов, во-вторых, больным и раненым нижним чинам и их семьям - около 7,5 тыс. и 3 тыс. руб. соответственно». Кроме того, они принимали участие в размещении больных и раненых солдат, эвакуируемых с Дальнего Востока. Однако немногие дворяне отозвались на данное предложение. К августу 1904 г. из всех дворян Ярославской губернии только 20 человек изъявили желание принять солдат на свое попечение и 2 человека предложили денежную помощь. Среди них оказались О.А.Нилова, Л.Н.Черкасова, П.С.Зыков, В.Толбузин, В.П.Фогель, гр. А.А.Мусин-Пушкин, С.В.Михалков, кн. И.А.Куракин, Л.П.Хамыкова, В.А.Кизицын, Е.Е.Эльтекова, П.В.Семашко, В.Н.Хребтов и П.Н.Семенов. В процентном соотношении доля дворян в размещении раненых составила 6%.
Традиционной сферой деятельности дворянства являлось участие в работе различных благотворительных обществ. В Костромской губернии председателем Кинешемского комитета Красного Креста был уездный предводитель дворянства А.А.Куломзин, членом Особого комитета попечительства о доме трудолюбия - дворянин И.В.Шулепников. В Ярославской губернии предводители дворянства руководили деятельностью 6 комитетов из 13 учреждений Красного Креста, во Владимирской - 8 из 15. В некоторых случаях уездные комитеты возглавляли жены предводителей дворянства, как это практиковалось в Данилове, Угличе, Мышкине Ярославской губернии.
Несмотря на участие в эвакуации, призрении семей военнослужащих, оказании помощи раненым, по сравнению с другими слоями дворянство не было столь активно в патриотическом движении. Так, доля дворян губерний Верхнего Поволжья в отправлении верноподданнических адресов Николаю II составила 9%, служении молебнов о даровании победы русскому воинству - 6%, отчислении процентов от жалования (земских начальников) - 2%. В целом степень их участия в патриотическом движении составила 4%.
Отношение дворян к событиям на Дальнем Востоке и политике Николая II изменялось на протяжении войны. В начале XX в. это сословие не было однородным. Часть их них пополняла ряды предпринимателей и интеллигенции. Поэтому в дворянской среде распространялись реформаторские настроения, либеральные идеи о государственном строе, взаимоотношениях власти и народа. Видными представителями русского либерального движения были кн. В.А.Оболенский, И.И.Петрункевич, Д.Н.Шипов и др. Именно дворяне стали основателями отделений либеральных партий в губерниях Верхнего Поволжья. Так, А.В. и И.В.Шулепниковы организовали Костромской комитет Конституционно-демократической партии в конце 1905 г. Местным земским деятелем был землевладелец П.А.Сафонов. Ярославские представители знати граф А.А.Мусин-Пушкин и князь Д.И.Шаховской сотрудничали с представителями революционных партий в газете «Северный край» и впоследствии вошли в состав Ярославского комитета партии кадетов. В полицейские хроники неоднократно попадал дворянин Мологского уезда Ярославской губернии Б.М.Азанчев-Азанчевский. 22 января 1905 г. в разговоре с неизвестным он высказывал свои политические взгляды: «Как вы думаете, что лучше для нас: конституция или республика».
Приверженность части дворянства либеральным идеям отражалась на их оценке военных событий. С зимы 1904 - 1905 г. либерально настроенные дворяне стали переходить в оппозицию правительству. Важную роль в этом сыграл революционный взрыв в январе 1905 г. В каждой губернии Верхнего Поволжья состоялись дворянские собрания, на которых обсуждались столичные события и война.
10-15 января 1905 г. на губернском собрании костромские дворяне выразили свое отношение к сложившейся ситуации в верноподданническом адресе императору. Война называлась бедствием для народа, но высказывалась надежда на почетный для России мир. С благодарностью дворяне отзывались на указ царя от 12 декабря 1904 г., считая, что виновником произвола и нарушений является бюрократия. Чтобы общение царя с народом происходило непосредственно, они предложили создать представительный орган, который «может успокоить умы, придать непоколебимость проведению в жизнь законов и обеспечить неуклонное исполнение предначертанных в указе 12 декабря преобразований». В целом радикальной оппозиции самодержавию костромские дворяне не составляли. Они не выдвигали требования прекращения войны, однако намекали на необходимость заключения мира.
Подобную позицию заняло и дворянство Ярославской губернии. На собрании 20 января 1905 г. оно рассматривало вопрос «о выражении настоятельной необходимости коренной реформы, и ходатайства о предоставлении дворянству участия в разработке видов и предложений по улучшению государственного благоустройства». 1 июля 1905 г. состоялось чрезвычайное губернское дворянское собрание, на повестке дня которого стояло обсуждение предложений государственного усовершенствования от дворянства по примеру земств, городских органов самоуправления и других общественных организаций (данные предложения были выработаны на частном совещании накануне вечером в доме С.В.Михалкова). Мнение местного дворянства выразил H.I I.Акулов: «Ярославские дворяне, я убежден, не пойдут вразрез со светлыми мечтаниями граждан, указывающих на язвы обветшалых укладов жизни России; я убежден, что Ярославское дворянство присоединит свой голос к мощному хору, приветствующему зарю нового дня и навеки прощающемуся с мраком долгих потемок безвременья». В результате прений была принята программа преобразований государственного устройства России в следующем виде: 1) созыв народных представителей; 2) учреждение Государственной думы, связанной с другими государственными учреждениями и с законодательными функциями, но при сохранении верховной власти монарха; 3) бессословные выборы; 4) свобода слова, собраний и обеспечение неприкосновенности личности.
О приверженности дворян Верхнего Поволжья либеральным идеям свидетельствовала светская дама А.В.Богданович. В своем дневнике за 1 мая 1905 г. она сделала запись: «Поливанов рассказывал про Совещание представителей в Москве, про Шулепникова (Костромского губернского предводителя) заявил предводителям, что вполне сочувствует 11 пунктам собрания земцев 6 ноября 1904 г.».
Однако не все дворянство разделяло взгляды о необходимости реформ государственного строя. Тот же Н.Н.Акулов отметил: «Некоторые лица, мнящие себя какими-то исключительными патриотами, рисуют настоящее понятие о патриотизме иногда в искаженном заблуждении, а часто и в преднамеренном желании навредить прогрессивным деятелям, играют на руку революционерам, клевещут, доносят и поселят в малоразвитой массе недоверие к передовым деятелям». Таким образом, к концу русско-японской войны только часть дворян осталась верной самодержавию и одобряла политику правительства на Дальнем Востоке.
К числу привилегированных сословий традиционно относится духовенство. В начале XX в. Русская православная церковь выполняла по отношению к власти подчиненную роль. Она являлась своего рода структурным подразделением государственного аппарата, а ее служители осуществляли ряд функций чиновников. Поэтому в годы войны духовенство пыталось всячески оправдать действия правительства на Дальнем Востоке, поддержать и развить патриотические чувства местного населения.
Церковь имела свой взгляд на войну между Россией и Японией, стремилась его донести и утвердить в сознании прихожан. По ее мнению, война носила религиозно-расовый характер: «в сущности дело идет не о Корее, не о Манчжурии (по источнику - прим. автора) или других землях; это - борьба антихриста с христианством, белой расы с желтой, истинной цивилизации с азиатским варварством». В защите христианства и даже «интересов всего культурного мира» заключалась вечная миссия России. Поэтому Николай II был вынужден и должен вести войну с Японией. Так оправдывалась священнослужителями внешняя политика правительства.
Духовенство презрительно характеризовало неприятеля и тем самым способствовало разрастанию «шовинистического угара». Автор статьи в «Костромских епархиальных ведомостях» писал: «Теперь на Русь встали потомки того же врага (монголо-татар - прим. автора), но хилые, бессильные вырожденцы, утратившие силу предков и сохранившие хитрость и лукавство бессилия. Япония еще не народ, это вагнеровский гомункулюс, в 10 лет сфабрикованный в реторте. Он не успел еще приобрести душу, а без души будет недоноском и народ, и его войско». При этом в проповедях духовенства была и реальная оценка условий войны. Признавалось, что фронт отдален от центра страны, существуют проблемы с передвижением войск; народы, живущие на Дальнем Востоке, враждебно относятся к русским войскам и др. Тем не менее, в каждом номере провинциальных епархиальных ведомостей подчеркивалось миролюбие монарха, осуждалось вероломство японцев, восхвалялись величие и непобедимость России.
Однако постоянные поражения русских войск потребовали некоторой корректировки воззрений церкви на военные события. С июня 1904 г. война стала связываться с грехами русского общества, под которыми подразумевались выступления против самодержавия: «Не видимо ли всем, что настоящая война наша есть дело Божие - испытание, посланное нам Богом с великой нравственной целью - заставить русских людей образумиться», - писал священник из Костромы. По мере неудачного для русских войск хода военных действий эта мысль все чаще появлялась на страницах церковной печати. Главным условием успеха церковь стала называть покаяние народа, усердную молитву и «помощь Божию». «Если так поведем себя, - что подай Боже, - тогда Господь легко покорит врагов как в прежние годы прославит правое оружие наше», - призывал корреспондент «Ярославских епархиальных ведомостей».
Теперь духовенство не столь воинственно, в статьях не встречается резких выражений в адрес японцев, не чувствуется уверенности в непобедимости России. Япония стала признаваться сильным врагом, осуждались настроения «шапкозакидательства», отмечалась неподготовленность России к войне на Дальнем Востоке. Но при этом церкви было свойственно затушевывать неблаговидные явления военной действительности: произвол и хищение бюрократии, бездарность военачальников, частые поражения русских войск, захватнические устремления царского правительства.
В январе 1905 г. началась революция, и вместе с поражениями русских войск это стало причиной пессимистических настроений в среде духовенства. Появились мысли о том, что война высветила все пороки современного общества: «И правительство, и общество теперь ясно сознают, что война с Японией поставила прекрасный диагноз нашему общественному организму, и взорам всех стали очевидны наши национальные добродетели и наши недуги». Церковь увидела в японском народе множество достоинств - сплоченность, единение и взаимную солидарность. В России же процветает «разномыслие, рознь и недовольство». В связи с такими настроениями общества, духовенство предложило единственно правильный, по его мнению, исход войны - мир с Японией. Так, священник Александровой пустыни в Рыбинском уезде Ярославской губернии О.А.Ливанов произнес интересную речь на Новый год (1905 г. - прим. автора): «Подведите всему этому мысленный итог - и вы поймете и оцените мое пожелание мира как счастия вам и вашей бедной родине и призыв вас к усердной молитве о скорейшем окончании этой злосчастной войны. Маленькая Япония достигла победы над колоссом - Россией при помощи образования, необыкновенной деятельности и предприимчивости».
В годы русско-японской войны церковь являлась исполнителем Государственного заказа. Была разработана система мер с целью повышения патриотических настроений в обществе:
1. С началом военных действий изменились церковные богослужения. Согласно определению Священного синода от 28 января 1904 г. причты всех церквей Российской империи должны были объявить прихожанам о начале войны на Дальнем Востоке и совершить молебствие с коленопреклонением. 25 августа 1904 г. Синод разработал порядок совершения служб в военное время: «установить, чтобы во всех церквах Российской империи во все воскресные и праздничные дни, когда не положено совершать особых торжественных молебствий, после литургии были моления по прилагаемой при сем форме о ниспослании небесной мощи российскому воинству, жертвующему своею жизнью за веру, царя и отечество, с провозглашением многолетия победоносному воинству и вечной памяти на брани убиенным воинам». 8 февраля 1904 г. членам и уполномоченным Красного Креста было разрешено производить за воскресными богослужениями сбор пожертвований в пользу раненых и больных воинов.
2. В условиях военного времени регламентировалось поведение пастыря. Священник должен был перед службой произносить назидательные речи в целях не только повышения патриотизма, но и пресечения информирования крестьян из «дурных источников»; приводить примеры доблести русских солдат; способствовать призрению сирот воинов, так как священник «хорошо знает степень нужды каждого семейства»; призывать к пожертвованиям не только словом, но и личным примером.
В губерниях Верхнего Поволжья духовенство принимало участие в благотворительной деятельности. В Мологском уезде Ярославской губернии причты всех церквей руководили сбором пожертвований, 20 монахинь Афасьевского женского монастыря ежедневно занимались кройкой и шитьем белья. В с. Одоевское Костромской губернии инициаторами создания женского кружка явились жена священника С.Ф.Лебедева и жена диакона А.Я.Промтова. Сам Лебедев призывал крестьян к пожертвованию материалов. В обязанность мужских и женских монастырей вменялось призрение раненых, изготовление для них одежды и белья.
Синод регламентировал призрение сирот воинов, убитых на войне. В соответствии с этим Костромская духовная консистория приказала: «1) при каждой церкви открывать местные приходские попечительства по призрению осиротевших солдатских детей2) на потребности попечительства установить взнос по 5 руб. с причта3) для солдат детей, обучающихся в теоретической учительской школе учредить две стипендии по 26 руб.». По распоряжению Синода от 3 мая 1904 г. епархиальное начальство должно было собрать сведения об имеющихся при церквях богадельнях и других благотворительных учреждениях, где могли быть помещены эвакуируемые с Дальнего Востока раненые. 31 мая 1904 г. состоялось совещание Ярославского епархиального Ионафановского женского училища, на котором было решено предоставить в распоряжение Красного Креста училищную фельдшерицу М.А.Белорукову, согласно ее желанию, для работы по делам эвакуации. В целом, степень участия священников Верхнего Поволжья в патриотическом движении была невелика: в отправлении верноподданнических адресов они составили 4%, отчислении процентов с доходов церквей - 3%.
Церковь проповедовала этику поведения прихожан в военное время. Духовенство призывало население не только посещать церковь, но и молиться о победе русского воинства дома, воздерживаться от веселья и прекратить гульбища, жертвовать на военные нужды.
С целью формирования нужного власти общественного мнения ярославское духовенство выступило с инициативой проведения молебнов о даровании победы на центральной площади Ярославля. Вероятно, данное мероприятие было вызвано, с одной стороны, мобилизацией и необходимостью наставлять призывников в религиозном духе перед отправкой на фронт, с другой - нараставшим недовольством среди населения и стремлением церкви эти настроения погасить. В Костромской и Ярославской губерниях официальные богослужения составили 47% от общего числа молебнов о победе, совершавшихся в годы русско-японской войны.
В начале 1905 г. года местные священники неоднократно проводили наставительные беседы о русско-японской войне. 23 января 1905 г. в читальне Предтеченского общества трезвости Ярославля протоиерей Ф.Успенский провел беседу на тему современной войны и беспорядков в Санкт-Петербурге. В ней он говорил, что война должна была подействовать на общество отрезвляюще, заставить население обратиться к вере, но произошло обратное, начались беспорядки и волнения. Причем священник укорял местное население, указывая, что в Ярославле тоже появились «смутьяны общественного спокойствия». Подобная беседа была проведена и священником Кадетского корпуса Кремлевским. Он высказал мысли, свойственные для духовенства: «Справедливо покарал Бог русскую землю, потому что не стало в ней правды, не слышно стало правдивого искреннего слова, лицемерие и человеко-угодничество со всех сторон, произвол и насилие во всех формах, неверие и разврат в ужасающих размерах».
Нарастание антиправительственных настроений в обществе и несостоятельность власти в решении насущных проблем повлияло на отношение к ней даже такого консервативного сословия, как духовенство. Неоднократно лица священного звания подозревались полицией в распространении революционных прокламаций. Семинаристы участвовали в противоправительственных демонстрациях. Некоторые священники содействовали деятельности революционных организаций. Известны случаи прямого осуждения духовенством самодержавия и войны. 6 января 1905 г. за литургией в церкви с. Михайловского Галичского уезда Костромской губернии настоятель, студент Петербургской Духовной академии, произнес проповедь, в которой указал: «настоящая русско-японская война не соответствует учению о Христовом свете». В с. Красногор Ветлужскот уезда той же губернии в августе 1905 г. священник А.А.Дилигенский внушал крестьянам: «Война с Японией безумна, что дураки - солдаты, которые идут на войну, и что им следовало бы отказываться идти на войну». В октябре 1904 г. священник Чудецкий этого же уезда вел пропаганду среди крестьян и предлагал им присоединиться к «Крестьянскому союзу». Однако такое поведение духовенства было немногочисленным. В основной своей массе оно продолжало проповедовать религиозно-монархические взгляды.
Отношение буржуазии к русско-японской войне наименее изучено. В советской историографии отмечалось, что «в буржуазных кругах не было единодушия в оценке царской политики на Дальнем Востоке». В 1990-е годы утверждалось, что буржуазия поддержала войну, но без энтузиазма. Противоречивость оценок объясняется тем, что часть предпринимателей экономически зависела от правительства и поддерживала его политику. Другие разделяли либеральные идеи и составляли умеренную оппозицию самодержавию.
Буржуазия была инертна в политической жизни, поэтому проследить отношение предпринимателей к событиям русско-японской войны достаточно сложно. На основе имеющихся данных можно утверждать, что они активно участвовали в патриотическом движении. Примеры благотворительной деятельности среди фабрикантов и купечества были нередким явлением. Они содействовали эвакуации раненых, деятельности Красного Креста, делали крупные пожертвования в различные общественные организации.
Примером деятельности местной буржуазии, связанной с военной действительностью, является ее участие в создании и работе Кинешемского комитета Красного Креста. В его состав входило 8 фабрикантов: Н.Г.Разоренов, И.А. и А.И.Кокоревы, А.И.Коновалов, Д.Ф. и П.П.Морокины, А.К.Клепиков, И.В.Клюшников. В общем числе жертвователей они составили незначительную долю (5%), однако 46% денежных средств комитета приходилось именно на фабрикантов. Председатель комитета А.А.Куломзин, отмечал: «Главными, однако, пожертвователями явились наши фабрики в лице предпринимателей и рабочих, которые на общие средства содержали ряд коек в Кинешемско-вичужском отряде». Так, А.И.Коновалов и И.А.Кокорев оплачивали расходы на 10 кроватей, Товарищество Н.Разоренова и М.Кормилицина, Волжской мануфактуры И.Миндовского и Бакакина, мануфактур братьев Ф.А. и А.А.Разореновых - по 3, Товарищество Долматовской мануфактуры И.Миндовского - 2. Подобное соотношение наблюдалось и в Ярославской губернии: несмотря на небольшое число предпринимателей (2%), их доля в пожертвованиях на Ярославский санитарный отряд Красного Креста составила 7,6 тыс. руб., что соответствовало 22% от общей суммы.
Фабриканты содействовали призрению семей военнослужащих. Костромской фабрикант Н.М.Красильщиков пожертвовал 2,5 тыс. руб. на помощь семьям убитых и раненых на Дальнем Востоке воинов-уроженцев Костромской губернии. К ним были присоединены средства, собранные благодаря устроенной 23 января 1905 г. супругой губернатора М.П.Князевой лотерее-аллегри. Все это составило фонд в 11 тыс. руб. В сентябре 1905 г. эта сумма стала основой образованного по инициативе губернатора Комитета по оказанию помощи семьям воинов-уроженцев Костромской губернии. Участие в его деятельности принял и сам Н.Красилыциков. Правление Товарищества Ярославской большой мануфактуры призванным из запаса на действительную службу рабочим фабрики выдало единовременное пособие 25 руб. каждому. Его примеру последовало правление Товарищества Гаврилов-Ямской мануфактуры. Факты оказания помощи семьям солдат, призванных на Дальний Восток, отмечались и во Владимирской губернии.
Предприниматели участвовали в эвакуации раненых и больных воинов с Дальнего Востока. В Ярославской губернии 13 фабрикантов и 8 купцов приняли на свое попечение эвакуируемых солдат, что составило в процентном соотношении 12 % и 6% в общем числе согласившихся на оказание помощи.
В годы войны нередкими были случаи пожертвований предпринимателями своих средств совместно с рабочими и служащими. В феврале 1904 г. на фабрике Товарищества мануфактур Красильщиковой состоялось собрание служащих, на котором было решено отчислить 500 руб. на выдачу пособия семьям запасных из числа рабочих. Правление Товарищества решило ежемесячно добавлять кассу комитета такую же сумму, которая вносится всеми рабочими вместе. То же самое предложил директор Романовской льняной мануфактуры Е.Е.Классен. Значительными были вещественные пожертвования от купечества и предпринимателей. В конце 1904 г. - начале 1905 г. табачные фирмы Ярославля отправили для войск на Дальнем Востоке 100 вагонов махорки. Судогодское отделение компании Зингер (Владимирская губерния) предоставило в безвозмездное пользование швейные машины местному комитету Красного Креста. Ярославский купец А.И.Варохобин пожертвовал 1050 пар валяных сапог и 50 солдатских полушубков.
Активное участие предпринимателей в благотворительной деятельности было обусловлено распространенными в среде российской буржуазии идеями служения своим богатством делу милосердия и просвещения. С другой стороны, лояльное отношение буржуазии к военным событиям можно объяснить и тем, что для некоторых фабрикантов война стала способом наживы. Корреспонденты «Северного края» отмечали: «Кинешемские валяльные заводчики нажили в начале зимы (1904-1905 гг. - прим. автора) громадные деньги на поставке в казну негодною валяною сапога по цене вдвое выше нормальной. Теперь счастье привалило одному из местных фабрикантов И.Г. Гву, взявшему подряд на поставку в интендантство белья в количестве 6 млн. аршин бязи».
Таким образом, настроения в привилегированных слоях русского общества по поводу русско-японской войны были достаточно благоприятными для правительства. Дворяне откликнулись на начало военных действий выражением верноподданнических чувств и значительными пожертвованиями, участием в деятельности общедворянской организации санитарной помощи раненым. Однако по ходу военных действий либерально настроенные дворяне выразили желание скорейшего заключения мира и осуществления в России реформ государственного строя. Духовенство поставило на службу монарху всю свою идеологическую мощь и различными методами способствовало подъему патриотических настроений в обществе. Поражения русских войск и, особенно, начавшаяся революция поколебали уверенность церкви в благоприятном исходе войны. Буржуазия отнеслась к началу войны индеферентно. Особого энтузиазма со стороны предпринимателей не наблюдалось, но в силу сложившихся традиций они активно участвовали в благотворительной деятельности. Таким образом, несмотря на появившиеся факты критики политики правительства на Дальнем Востоке со стороны привилегированных слоев общества, даже при явном поражении России радикальной оппозиции самодержавию они не составили.
Автор: Смирнова Е.А.