Изменение общественно-политического, правового сознания и проблема возникновения новых форм преступности второй половины XIX-начала XX века
Развитие общественных отношений представляет собой многомерное явление и имеет разносторонние направления (социально - политическое, экономическое, культурное, правовое и т. д.), которые прочно взаимосвязаны между собой. Они дополняют друг друга и одновременно являются ключевыми моментами, толкающими общество к достижению новых ступеней в своем развитии. Одно из ведущих мест при этом занимает процесс возникновения и эволюции мировой преступности. Непосредственно в ходе его зачастую появляются организованные криминальные силы, способные в дальнейшем повлиять на переход человечества с одной ступени своего развития на другую. Достигнув финансового господства над обществом, указанные структуры стремятся получить абсолютную власть над ним, вовлекая отдельные его части в сферу своего влияния, распоряжаясь его ресурсами, ценностями и законами.
Понятие «преступный» («криминальный») в отличие от самого явления, имеющего глубокие корни, возникло лишь в XIX веке после появления знаменитого труда профессора Ч. Ломброзо о преступном человеке. В это время появляется ряд наук, школ и течений, изучающих отдельные направления преступности в общественном пространстве. Создаются международные научные союзы криминалистов, в рамках которых проводились уголовно-антропологические конгрессы, местные и общие съезды. Особенно выделяются антропологическое и социологическое направления по изучению преступности. Наука уголовного права начинает тесно переплетаться с другими областями научных знаний: социологией, психологией, философией и другими науками. Новые течения криминалистики вызывают интерес к себе как в самом обществе, так и среди лиц, изучающих историю государства и права, историю социума, его психологию и поведение, а также у специалистов, исследующих конкретные проявления социальных отношений. Одновременно с этим появляется множество научных изданий, посвященных социальным вопросам уголовного права.
Исследование процесса возникновения и эволюции мировой преступности выходит на путь непосредственного изучения социальной сущности самого преступления как антизаконного и антиобщественного деяния, а также социально-экономических и социально-политических составляющих проблемы. В науке появляются различные объяснительные конструкции, по-своему определяющие суть преступления. Например, в юридическом смысле преступление - это деяние, относительно которого в уголовном законодательстве содержится прямой запрет на его учинение. С позиции этики, преступление - это зло, исходящее от человека и направленное против человека. Для социолога преступление выступает как социально обусловленное следствие неспособности человека найти цивилизованные формы разрешения жизненно важных для него общественных и личных противоречий. Рассмотренное в антропологическом ключе преступление является превратной формой самореализации, разрушительным способом самообнаружения отдельных свойств и граней человеческой природы.
В историческом исследовании под преступлением понимается явление, событие или процесс, ведущее к разрушению, ослаблению уклада общественной жизни вопреки её основным устоям, принципам, законам и требованиям, т. е. вопреки выработанной веками общественной морали.
В связи с этим необходимо отметить, что уже в XIX веке существовало четыре точки зрения на сущность преступного деяния, где, в первом случае, нарушался закон. На этой позиции находился известный отечественный правовед того времени Б. Костиков. В другом случае нарушалась обязанность. В России этой точки зрения придерживался авторитетный юрист П. П. Пусторослев. По мнению третей группы исследователей, нарушалась норма. Это мнение разделял профессор Н. Я Файницкий.
Так или иначе, но в основе всех теорий XIX - XX века о существовании и противоборстве добра и зла, в ходе которого нарушаются законы, общественные нормы и ценности, лежит концепция известного немецкого философа Г. Гегеля. Она позволяет рассматривать преступное деяние как нарушение норм абсолютного духа, выраженного, по мнению ученого, в Боге, то есть в человеческой морали. А если рассматривать в более широком смысле, то и в правовом пространстве, сложившемся в течение нескольких столетий. Фактически подобная постановка вопроса позволяет оценивать деяние любого человека и любых общественных структур как поступок во благо или во вред всему обществу в целом. Эта позиция наиболее приближена и к истинному пониманию добра и зла, где теория преступления выражается в своеобразной Теодицее (оправдание Бога, а значит и морали, и правового пространства): противостоянии злу. Несмотря на то, что концепция строится на непосредственном взаимодействии Бога и человека, а роль посредника между ними выполняет власть, это не мешает увидеть в её основе сущность общественной морали, которая вправе подвергнуть наказанию самого посредника, тем самым, развеивая миф о непогрешимости последнего. Именно Теодицея, по мнению большинства русских философов, литераторов и правоведов XIX - начала XX века (Ф. М. Достоевского, В. В. Розанова и др.), призвана помогать человеку в эпоху разбродов и нравственных испытаний следовать высшим предписаниям, облегчать ему борьбу с покушениями и соблазнами аморального характера.
Но в нашем случае всё-таки важно рассмотреть преступное деяние как нарушение права, выращенного в свободной воле не только отдельного субъекта или индивида совершать тот или иной поступок, но и в абсолютной воле всего общества относиться к нему с той или иной позиции. Позиция же в данном случае определяется общественной востребованностью или отсутствием такого в принципе. Отсюда следует, что и любое антиобщественное деяние, одним из которых является преступное, может иметь позитивный характер (например, смертная казнь «авторитетного» бандита), т.е. призвано способствовать общественному развитию на отдельно взятой территории в отдельно взятое время. В свою очередь, такое положение вещей не может не влиять негативно на жизнь отдельных индивидов и государственного строя в целом (например, в странах Ближнего Востока, Африки и Индокитая).
Уровень мировой преступности начинает расти быстрыми темпами с эпохи буржуазных революций, когда в странах Западной Европы, Северной и Латинской Америки повсеместно происходят изменения государственного строя, условий общественной жизни. Все это вместе с разжигаемыми в то время многочисленными военными конфликтами способствовало нарастанию социальной напряженности (беспокойства) в мире, увеличению числа преступников и преступлений. Государственными служащими и правоведами была проведена новая классификация преступлений, выраженная в преступных деяниях против веры, нравственности, тишины и спокойствия, против общественной безопасности.
Различные подходы ученых к пониманию сущности преступления непосредственным образом оказали влияние на процесс постоянного реформирования уголовного законодательства, проходившего в государствах Европы и Америки в течение всего XIX века. Создаются новые уголовные кодексы и уложения в Венгрии, Нидерландах, Бразилии, Португалии, Италии, Болгарии, Гватемале, Норвегии, России и других странах. Во Франции и Бельгии уложения, введенные в XVIII веке, дополняются и изменяются.
Последствия происшедшего переворота не заставили себя долго ждать. Уже в то время всем было понятно, что новая правовая система, складывавшаяся медленно и поверхностно, не сможет одолеть старого зла преступности, а только создаст условия для роста социальной напряженности в мире, где одну из главных ролей будет играть уголовный элемент. И действительно преступность за этот период выросла значительно, достигнув к началу XX века угрожающих размеров.
Например, в Германии число преступлений и преступников возросло с 389658 в 1882 г. до 601562 в 1903 году. Значительным был рост детской преступности: число таких осужденных поднялось с 30179 в 1882 г. до 50219 в 1903 году. За время с 1882 по 1900 гг. в Германии 1100 человек были приговорены к смертной казни, 135 человек к пожизненным каторжным работам, 320165 человек были лишены прав состояния и более 2-х млн. были приговорены к тюремному заключению. В 1907 г. число привлеченных к уголовной ответственности в Германии, по оценкам высокопоставленных лиц, их Департамента полиции и Министерства Внутренних дел России, выросло до 674674 человек, из которых 530773 были осуждены (в 1906 г. это число составило 533767). Рост оправдательных вердиктов, выносимых местными судами, способствовал еще большему увеличению преступности, которая, в свою очередь, совершала более жесткие, дерзкие преступления. Процент подобных преступлений (убийства, насилия и угрозы, разбои, кражи), учинённых в Германии, от всего числа антизаконных деяний составил в 1906 г. 31,6 %, а к 1908 г. значительно превышал 30 %.
Данное исследование, проведённое отечественными и зарубежными специалистами, не случайно. На первый взгляд, вызывает удивление то обстоятельство, что для анализа сложившейся к тому времени ситуации было избрано другое государство и именно Германия. Но при более тщательном рассмотрении всё становится ясно. Германия во второй половине XIX - начале XX века находилась с Россией на абсолютно идентичных государственно-правовых пространствах, созданных на базе одной философской мысли. Развиваясь параллельно, обе страны являлись унитарными с деспотичной формой правления. Данный тип государственного устройства обуславливает особые отношения с криминалом через судебную систему, когда каждое правонарушение рассматривалось как государственное преступление.
Незначительно отличалась от Германии и России ситуация с преступностью в Англии и Уэльсе (в лучшую сторону). Таким образом, в каждом государстве, модернизировавшем свой общественный уклад и законодательную систему, отмечался значительный скачок индекса роста количества преступлений к общему числу населения страны, опосредованно или непосредственно связанного с преступностью. Под данным процессом и подразумевается «социальная напряженность (беспокойство)» в мировом масштабе, где направляющую и руководящую роль играли силы, являющиеся, с одной стороны, «выразителями народных чаяний», а с другой (в отличие от других антизаконных элементов), «борцами за личные, корыстные интересы под различными экономическими и социально-политическими лозунгами». В этих условиях главной задачей любой государственной власти является недопущение дальнейшего прохождения процесса до его логического завершения. Остановить данный процесс возможно лишь через качественное завершение реформирования общественной жизни страны, что удавалось сделать не каждой власти в силу ряда объективных и субъективных причин.
Важно отметить, что в подобной ситуации появляется прямая угроза перехода на сторону криминала и отдельных представителей правящей элиты, при котором последние начинают подменять понятия «закон» и «право» определением «собственные интересы». Анализируя опыт исторического прошлого многих европейских, латиноамериканских и североамериканских государств, можно сделать вывод, что такое могло произойти только при следующих обстоятельствах: упадок власти как таковой (загнивание монархических режимов); снижение уровня ее контроля над общественными отношениями и распределением экономических, социально-политических и демографических ресурсов в стране; появление более серьезных сил, освобожденных от юридической и моральной ответственности и, в свою очередь, способных решать как глобальные, так и частные проблемы на общегосударственном уровне (например, накопление капитала). К таким силам, помимо революционных и чисто уголовных, исследователи зачастую относили и продолжают относить Великое братство масонов, опутавшее своей сетью (шотландская, скандинавская, французская и итальянская ветви) почти все территориальное пространство Западной Европы, Латинской и Северной Америки. Не участвуя напрямую в преступных деяниях, совершаемых в тех или иных государствах, представители Всемирной масонской ложи ради собственной цели (захват политической власти во всем мире) через своих посредников финансировали революции, происходившие во второй половине XIX - начале XX века во многих странах, в том числе и в России.
Так или иначе, но, изучая сущность преступления, а значит и сущность мировой преступности, необходимо выделить два основных момента, требующих скорейшего рассмотрения в ходе исследования: «сущность факторов, способствующих увеличению числа преступников и совершённых ими преступлений» и «сущность эффективных способов наказания преступников».
Для этого проанализируем процесс изучения данных аспектов в российской и зарубежной историографии. Сама сущность преступления рассматривалась исследователями с двух сторон: в контексте общественной жизни, а также в сфере индивидуальных особенностей каждой категории преступников. Одним из первых указанной проблемой начал заниматься известный зарубежный криминолог, профессор Ф. Лист, давший наименования перечисленным выше видам исследовательской работы. Первый вид он назвал криминальной социологией, а второй - криминальной биологией или антропологией.
Отсюда понятен ход мыслей представителей социологической школы криминалистики, рассматривавших факторы, способствующие увеличению числа совершённых преступлений в широком, социальном контексте. Социальные факторы чрезвычайно разнообразны по своему содержанию. Специалистами указанной школы предпринимались попытки разделить их на несколько категорий. Например, западные исследователи Ван Кан и Н. Колоянни делили социальные факторы динамики преступности на социальные в узком смысле и экономические. В группу экономических причин они относили те феномены, которые имеют непосредственную связь с жизнью общества, а косвенно и с жизнью индивида, с его материальным благосостоянием. При таком разделении относительно весьма многих причин трудно решить, какого они свойства. Являются ли социальными или экономическими, например, безработица и миграция. Учёные отнесли их к разряду социально-экономических.
Н. Колоянни группу экономических причин делил на две подгруппы: на экономические факторы прямого воздействия и посредственного, например, проституция.
Другой исследователь, П. Мессенел, принимая во внимание три указанные группы, делил социальные факторы значительного роста преступности на четыре части: интеллектуальный порядок (философия, религия, внушение); эстетический (искусство, литература); экономический и промышленный порядок (нищета, производственный труд, быт и т.д.); моральный (уровень наказуемости преступников).
Таким образом, предложенная классификация явилась к началу XX века завершающим этапом процесса становления системы учений о социальных факторах, способствующих увеличению числа совершённых преступлений. Данную систематизацию рассматриваемого материала предпринял упомянутый выше учёный Ф. Лист. Проделанная им работа позволила существенно сблизить его воззрения с взглядами представителей уголовно-антропологической школы.
Так или иначе, но почти все исследователи XIX - начала XX века сходились во мнении о необходимости классифицировать причины динамики преступности по трём большим группам: социально-экономическая, культурная (моральная) и политическая. Поводами для появления подобных причин стали, по их мнению, недостатки в воспитании отдельных личностей, отсутствие предусмотрительности у всего общества, недостаток средств для его существования, несистематизированные действия органов власти, прежде всего силовых структур, и т.д.
Всё вышеперечисленное способствовало появлению на свет большого количества людей в «опасном состоянии». Под ним исследователи подразумевали такое состояние личности, такой её психофизический склад, при котором есть основания опасаться, что человек учинит преступное деяние. С учинением каждого нового преступления это предположение приобретает всё большую устойчивость, постепенно переходящую в полную уверенность. Например, знаменитая семья Юка, происшедшая от предка пьяницы, в течение 75 лет дала обществу 200 воров и убийц, 288 неладных и 90 проституток. Учёные выделили три основных источника указанного состояния: приобретённые патологии, социальное происхождение, генетическая наследственность.
Формирование специфического облика «генетического» преступника ещё более повлияло на процесс значительного увеличения числа преступлений, сопряжённых с постоянно наращивающейся сознательной и бессознательной его деятельностью.
С середины XIX века специалисты, изучавшие преступность, столкнулись с ранее не встречавшимся в таких количествах преступлением, как рецидивизм (совершение нескольких разного рода преступлений), в котором первые роли исполняли невменяемые преступники. Для этого достаточно посмотреть на одну из классификаций преступников-рецидивистов, предложенную в конце XIX века западными и отечественными учеными, в которой психологическое расстройство личности является главным фактором для свершения преступления.
Классификация преступников-рецидивистов: 1) живущие среди нас представители наших диких и необузданных предков; 2) классифицированные наукой сумасшедшие больные; 3) потомство этих сумасшедших больных; 4) люди, обремененные трудом, но не обладающие средствами к жизни; 5) люди, действующие под психическим влиянием, против которого они, в силу полученного ими воспитания, бороться не могут.
Наличие в классификации последней группы напрямую указывает на тот факт, что в мире появляются некие более организованные преступные силы, способные оказывать непосредственное влияние на самых жестоких преступников, имеющих психические отклонения и совершающих самые страшные преступления с неосознанным умыслом. Вот лишь один из примеров совершения такого рода преступления. «Некто убил восьмидесятилетнюю старуху, с которой имел денежные счета. Вот подробности убийства, передаваемые самим преступником с возмутительным цинизмом (такое психическое состояние, по оценке криминалистов, присуще лишь больным или отъявленным убийцам).
Войдя в семь часов вечера к старухе, он схватил ее за плечи, сунул головой в пылающий огонь камина и продержал её таким образом двадцать минут. Когда ее голова обуглилась, он положил ее перед камином, всунул ей в руку трубку, так как она имела обыкновение курить. Он думал этим отклонить подозрение в убийстве её и дать повод предполагать, что она сгорела случайно».
К началу XX века по всему миру было зарегистрировано большое количество совершенных преступлений рецидивистами душевнобольными, из которых половина приходилась на убийства и поджоги. Основным мотивом совершения подобного рода злодеяний больными являлось внутреннее органическое побуждение в сознании невменяемого. Медики и психологи составили целый перечень болезней, которыми страдали душевнобольные преступники, главное место среди них занимала паранойя.
Классическая (уголовно-антропологическая) школа по отношению к невменяемым была в полном смысле безоружной, ибо ответственность могла иметь место только при условии их вменяемости и виновности; вне этих условий деяние выходило из круга ведения уголовного правосудия. В отношении лиц с уменьшенной вменяемостью классическая школа устанавливала уменьшенную, смягчённую ответственность (неврастеники, невропаты, истерики, эпилептики, дегенераты, алкоголики, идиоты и т.п.), которая, в свою очередь, давала преступникам-рецидивистам возможность осознанно совершать разного рода преступления, вплоть до убийств, грабежей и изнасилований, не боясь быть наказанными. Любой рецидивист, исходя из логики рассуждений антропологов-криминалистов, мог сослаться на «свою невиновность», что позволяло ему избегать наказания за содеянное.
В этом случае исследователи преступности становились перед проблемой поиска справедливого наказания для совершивших антиобщественное деяние. И вновь, по их мнению, само затруднение находилось в основе соотношения этики (морали) и уголовного права. Здесь мы встречаемся с наиболее сложным и трудным случаем проявления власти одного человека над другим, болезненным образом задевающим наиболее чувствительные струны человеческой души и совести. Организованное в государство общество лишает одного из своих членов части свободы самой жизни - во имя чего? Имеет ли оно на это право - не то право, которое даётся законом, а право высшее. Проблема заключалась в том, что терминология уголовного права напрямую соотносилась с моралью, с помощью которой представители различных криминалистических направлений и школ второй половины XIX - начала XX века пытались определить вину и вменяемость того или иного преступника, а также установить специальную форму наказания для него. Представители классической школы предлагали наказывать преступников независимо от их вины лишь силовыми, полицейско-административными методами, вплоть до полного уничтожения последних. Наказание же преступников, по мнению исследователей социологической школы, должно было стать жёстким, но и справедливым, т.е. учитывающим мотивы совершения антиобщественного деяния.
Следовательно, определение социологической школой наказания как специфического средства социального обеспечения и защиты граждан позволяет сделать вывод о наличии двух функций у каждого метода, не только исправительной, но и предупредительной. Наличие второй функции у наказания делает возможным поставить преступника на путь истинный не только через полное устранение его из общества, но и через реабилитацию его в нём. Предотвращением преступления, по мнению исследователей социологической школы, является также искоренение неблагоприятных социальных условий, в которых оказывается потенциальный преступник.
Именно они закладывают, по словам социологов-криминалистов, необходимую основу для формирования преступной личности.
Наиболее полно данная концепция была представлена в работах известного западного криминалиста и правоведа Э. Ферри. Он считал, что наказание человека оправдывается общественным сознанием, традицией, философией и т.д., а последний в свою очередь, будучи нравственно свободным, сам выбирает для себя то положение, в котором он будет находиться: либо являться законопослушным гражданином, либо преследоваться по закону и быть рано или поздно наказанным.
В итоге, Э. Ферри выделил четыре стадии эволюции наказания: элементарная фаза - стадия оборонительной и инстинктивной реакции (полное устранение личности через смертную казнь как ритуальное совершение возмездия); религиозная - стадия божеского возмездия (сожжение еретиков); этическая - стадия средневекового искушения (естественное право выбора человеком зла или добра); юридическая - стадия отвлечённого права (ограждение преступника от общества путем его заключения в тюрьму или ссылку). По мнению учёного, с конца XIX в. мировое общество переживало этико-юридическую стадию эволюции форм наказания. Э. Ферри определял и будущую форму развития совокупности всех карательных мер. Она получила название социальной стадии. Суть её заключается в следующем: наказание перестаёт быть соразмеримым воздаянием за нравственную вину и не является совокупностью превентивных и репрессивных социальных мер. В его основу закладывается гуманное ограждение общества от преступных посягательств, что соответствует требованиям природы и происхождению преступлений. Этот шаг, по мнению Э. Ферри, должен был завершить цикл эволюции форм наказания, придав ему тот естественный и самобытный характер социальной функции, которым оно обладало с самого начала. В то же время исследователь отмечал, что наступление подобной стадии, возможно, будет лишь тогда, когда в обществе начнут соблюдать уважение к человеческой личности.
Но такой гуманный подход к наказанию преступников со стороны видных западноевропейских криминалистов уже в конце XIX века не оправдал себя. «Обсуждение результатов ссылки рецидивистов в отдаленные колонии (замена смертной казни), практикуемой во Франции, приводит к убеждению, что изменение условий окружающей среды не влияет на прирожденных преступников, которые и в колониях совершают ужасающие преступления. Этим опровергается мысль, что среда и общественные условия порождают преступность, а не прирожденные черты характера и наклонности, имеющие биологическую основу. Подтверждением этому служит также опыт американской тюремной практики, несмотря на совершенство её приемов».
Непонимание сущности совершения отдельно взятых преступлений и дальнейший поиск самого жесткого характера правильных мер наказания за них наталкивает специалистов на глубокое изучение социальной среды, в которой вращается преступник. Но определить ее роль в жизни последнего так и не удается по причине анализа лишь процесса одностороннего влияния или общества на криминальный мир (представители социологической школы), или преступника на окружающую среду (представители уголовно-антропологической школы). В итоге, и те, и другие не учитывали роли масс в процессе значительного увеличения преступности, в ходе которого представители всех слоев мирового сообщества, так или иначе, были связаны с криминальным миром. Данный процесс был взаимообразным, и на фоне политической борьбы в отдельных странах Европы и Америки он проходил в тесном соотношении с процессом нарастания социальной напряженности (например, в Италии, Германии, Австро-Венгрии, России, Турции).
Под массой понимается кратковременное объединение большого числа лиц, часто с различными интересами, но, тем не менее, собравшихся вместе по какому-либо определённому поводу и демонстрирующих какие-то совместные действия. Она может быть в определённой степени кем-то организована, но в большинстве случаев возникает стихийно, необязательно чётко осознаёт свои цели и может быть весьма активной. В современном обществе от ее действий часто зависят принимаемые политические и социальные решения.
По словам одного из западноевропейских психологов С. Московичи, масса появляется там, где предполагается равенство: «можно было бы определить массовость как состояние абсолютного равенства». А к равенству стремятся те, кто либо испытывает собственную ущербность, либо те, кто при равных возможностях старается получить больше. И это, прежде всего, свойственно политикам и преступникам. Не случайно с середины XVII века во всем мире за политические преступления судили тех, кто защищал указанные идеи. И к концу XIX века из-за несовершенства мировой правозащитной системы, принявшей одни и те же меры наказания к разным типам преступников (уголовным и политическим), разницы между ними не стало. Более того, именно в местах заключения большие группы осужденных сплачивались и организовывались в криминальные сообщества со своей структурой, целями и задачами. Выходя на свободу и «оказывая помощь» осужденным под социально-политическими лозунгами, они продолжали заниматься уголовной деятельностью. Вот один из наиболее известных примеров существования подобных группировок. В 1908 г. в Нью-Йорке была раскрыта «преступная организация «Черная рука», имевшая свои филиалы в других городах США, Швейцарии и Италии. Составленная в основном из числа итальянцев-эмигрантов, указанная группировка, прикрываясь активной политической деятельностью по защите прав переселенцев из Европы, занималась вымогательством денег. На ее средства в Нью-Йорке жило около 30 тыс. человек. Полицией было арестовано 339 итальянцев, из которых 227 человек принадлежали к организации.
В итоге, налицо просматривается процесс зарождения политического криминалитета, прошедшего несколько этапов своего становления: от небольших социальных подразделений, выражавших меркантильные интересы, до организованных политических структур, боровшихся за те же интересы, но уже в пределах всего государства.
Быстрый рост организованной преступности в мире был вызван несколькими причинами, из которых некоторые уже указывались выше (например, реформирование правовой и политической системы). Но даже в такой ситуации положение не могло быть столь катастрофическим. Появлению преступных группировок в большом количестве способствовали, в первую очередь, социально-экономические изменения, которые отражали начавшийся с конца XIX века процесс глобализации. Охвативший все стороны жизни мирового сообщества, он окончательно разделил его на две большие, независимые части, боровшиеся друг с другом за отдельных индивидов, стараясь перетянуть их на свою сторону любыми путями и средствами. Но если одни осуществляли это, опираясь на законодательную базу того или иного государства, то другие зачастую переступали грань дозволенного.
Таким образом, процесс возникновения и эволюции организованной преступности в условиях роста социальной напряженности (беспокойства) в мире с самого начала своего существования становился оборотной стороной общемировой глобализации. Он вовлекал в себя большие социальные группы населения. Как и сегодня преступниками в конце XIX - начале XX века использовались следующие методы вовлечения в свои ряды отдельных представителей мирового социума: насильственный метод, внушение, заражение, подражание.
В ходе борьбы за вовлечение членов общества в криминальные структуры противоправные силы применяли в комплексе весь арсенал названных методов, но по отношению к различным категориям общества в основном применялся какой-то один из них. Здесь учитывался, прежде всего, тип и характер преступного сообщества, в которое вовлекался отдельный индивид или отдельная группа социума. Например, подражанию были подвержены наиболее часто дети, подростки и молодёжь, старающиеся таким образом походить на «авторитетных», более старших, умудрённых опытом «товарищей». Данный метод широко применялся, например, в воровском мире. Внушение являлось основной формой пропаганды и рекламы политической преступности. Ему в большей степени подвергались обездоленные слои нищих и бродяг. Одновременно с этим именно они, как показывают факты, являлись основным источником рецидивизма.
По словам отечественного исследователя конца XIX века Б. Н. Ширяева, «нищенство и бродяжничество - условия, наиболее благоприятствующие росту рецидива,10, 15, 20-кратная судимость за нищенство и бродяжничество сделалась обычным явлением Возвратившийся в свою прежнюю среду (после отбывания наказания в местах заключения) рецидивист опасен не только сам по себе, но и по своему тлетворному влиянию на окружающих, неопытных, неустойчивых и слабовольных». Тем не менее, на протяжении всего исторического прошлого преступники- рецидивисты отбывали краткосрочные заключения в местах лишения свободы, что, в свою очередь, способствовало развитию наклонностей у подобных лиц к тунеядству и праздности.
Метод заражения применялся преступными элементами обычно в условиях паники, когда хаотично движущиеся массы (во время социальных конфликтов, войн, пожаров и т.д.) легко поддавались сознательному воздействию (своеобразному гипнозу). К этому средству часто прибегала национальная и религиозная преступность. Зачастую метод применялся и к тем лицам и целым слоям общества, которые не имели чёткой позиции в жизни. Например, к таким относились слои интеллигенции. Подкуп как один из способов вовлечения является частью метода заражения. Что касается насильственного метода вовлечения отдельных субъектов общества в криминальный мир, то его в основном использовали преступные элементы, находящиеся в органах власти или в сферах, определяющих судьбу отдельно взятого государства или целой цивилизации (христианская, исламская и т.д.).
Определение первостепенных методов процесса вовлечения представителей мирового сообщества в ряды преступности позволяет выявить его основные формы (направления), существовавшие во второй половине XIX-начале XX века и сохранившиеся до наших дней. В их основе лежит перечень различных сторон жизни общества, затрагивающих совершение того или иного вида преступления и оказывающих непосредственное влияние на значительный рост или упадок того или иного показателя преступности. Предлагаем выделить четыре формы данного процесса: социальную (уголовную), политическую, национальную и религиозную. Несмотря на то, что все они тесно связаны и переплетены между собой, в отдельности каждая имеет свои особенности. В зависимости от политической и социально-экономической ситуации в том или ином государстве те или иные формы и показатели преобладают над другими. Но во второй половине XIX - начале XX века в мире ведущая роль принадлежала социальной и политической формам рассматриваемого процесса с их высочайшими показателями. По статистическим подсчетам, сделанным на основании анализа данных, используемых в исследовании Б. Н. Миронова «Социальная история России», например, индекс роста показателей российской дореволюционной уголовной преступности составлял 31% по отношению к аналогичному индексу пореформенного времени (70-80-е гг. XIX века).
Таким образом, изучение и анализ процесса возникновения и эволюции мировой преступности в условиях постоянного нарастания социального напряжения (беспокойства) во второй половине XIX - начале XX века позволяет пойти дальше и рассмотреть его сущность от появления причин до конечных результатов деятельности преступности на примере какого-либо территориального пространства, где поставленная проблема играла одну из ведущих ролей и напрямую способствовала изменению уклада жизни общества. К таким примерам можно отнести историю России второй половины XIX - начала XX века, где преступность непосредственно содействовала изменению не только общественного уклада (взаимообратный процесс), но и всего государственного строя. Такой подход позволяет к тому же приблизиться к реальной жизни общества. Чтобы понять сущность общественного развития, его прогрессивные и регрессивные процессы, специфические особенности, необходимо изучать преступность в контексте исследования эволюции всего человечества или отдельно взятой цивилизации, где криминал является одним из основных факторов, способных разрешить наиболее важные общественные противоречия.
Автор: Смирнов М.А.