Место арабо-мусульманской школы в истории Дагестана
Достижения исламской цивилизации в XIX в. в определенной степени воспринимались в дагестанском обществе, влияли на региональную культуру этого края, и наиболее заметно это влияние отразилось на развитии религиозного образования. Исследуемый период охватывает появление элементов арабо-мусульманской системы образования в Дагестане со времени проникновения и утверждения ислама до Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года в России. Религиозное мусульманское образование не является специальным объектом данного исследования. Но в некоторой степени мы можем рассмотреть его как предпосылку создания системы светского образования: исторически оно предшествовало появлению светских школ, долгое время примечетные школы сосуществовали с светскими учебными заведениями. Кроме того, важно отметить, что во многом неудачный опыт перестройки религиозных школ стал определенной предпосылкой для появления и развития светских школ как таковых.
Этот этап довольно широко освещен в исторической литературе. В историографии утвердились два подхода по вопросу о роли и месте ислама в истории Дагестана.
1. Наблюдается идеализация социально-культурной роли исламской цивилизации и последствий влияния всего мусульманского Востока, имеющего огромное значение для судьбы горских сообществ. Естественно, она оказала огромное влияние на развитие культуры Дагестана, дала импульс оживлению местных культурно-традиционных особенностей.
Это заметно по отношению к формировавшейся интеллигенции XVIII века, выросшей на базе арабо-мусульманской культуры, впитавшей в себя прогрессивные черты этой средневековой цивилизации. Четкую характеристику появляющихся в недрах исламской цивилизации носителей интеллектуальных начал Дагестана дал академик Г.Г. Гамзатов: «Гуманистические идеи и рационалистические концепции новой интеллигенции простирались на широкие области общественного сознания эпохи - от разграничения божественного и научного подходов к познанию мира до обособления права от богословия. Собственно, деятели культуры Светского типа и были, как отмечал Н.И. Конрад, носителями той революции в умах людей, которая была произведена эпохой Возрождения»;
2. С другой стороны, в историографии заметна недооценка прогрессивного значения, которое арабо-мусульманское наследие оказало на духовную культуру народов Дагестана.
Влияние проявлений арабо-мусульманской цивилизации на культуру Дагестана наиболее четко прослеживается, если мы обратимся к истории школы и просвещения в Дагестане как важным компонентам социокультурных отношений в регионе.
Исследования по истории Дагестана свидетельствуют, что на рубеже IV и V веков через Армению и Грузию в Дагестан проникает и получает распространение христианство. Подтверждением тому являются обнаруженные на ряде христианских памятников надписи на грузинском языке. Согласно сообщениям грузинских хроник, детей в Аварии обучали грузинской грамоте, более того, имеются данные, свидетельствующие о попытках создать еще в XVI веке аварский алфавит на грузинской графической основе. Однако к VIII в. распространение христианства в Дагестане было приостановлено, а в дальнейшем оно было вытеснено новой религией - исламом, который насаждался в процессе арабских завоеваний и активной миссионерской деятельности. К тому же немногочисленные очаги христианства были в значительной степени разгромлены позднее, в ходе нашествий татаро-монгольских орд.
Распространение новой религии проходило довольно долго, начавшись в 7-8 вв., ибо она представляла совершенно иную духовную структуру, во много чуждую для Дагестана. Растянувшись с VII по XV век, процесс исламизации Дагестана закрепился во всех феодальных владениях и обществах, ислам стал не только официальной религией горцев, но и идеологическим оплотом формирующегося в этот период на территории Дагестана общества.
Утверждение влияния мусульманского Востока в Дагестане имело противоречивые последствия. С одной стороны, оно приводило к распространению ислама, который содержал в себе негативное отношение к местным культурным традициям, продуцировал идею межнациональной общности всех мусульман и стремился к унификации «сверху», через религиозную пропаганду и давление правителей всей системы духовно нравственных ценностей мусульман, независимо от уровня развитости традиционной национальной культуры. Эта тенденция встречала скрытое сопротивление представителей дагестанского общества в традициях воспитания.
С другой стороны, оно объективно способствовало распространению • письменности, развитию культуры и научно-философской мысли, позволило дагестанцам посредством арабского языка приобщиться к достижениям мировой цивилизации.
Школа на арабском языке играла определенную положительную роль в развитии грамотности, культуры и образования. Многие люди, окончившие медресе, продолжали свое образование самостоятельно и становились учеными, религиозными и политическими деятелями. Учеба в арабских школах способствовала также нравственному и трудовому воспитанию молодежи, сохранению и развитию добрых традиций и обычаев, хотя учебный процесс часто строился на примитивной основе. Нельзя, однако, забывать, что это было начало образовательной системы в Дагестане. Люди, получившие образование на арабском языке, оставили богатое культурное наследие, в том числе и памятники письменности, которыми пользовались в Дагестане на протяжении столетий. С упрочением ислама в Дагестане формируется слой интеллектуалов, давших начало развитию иных качеств в дагестанской культуре.
Грамотность среди населения распространялась через мечеть. С укоренением ислама сеть примечетских школ быстро растет. Школы открываются практически во всех населенных пунктах. В Дагестане не сложилась официальная система мусульманского образования, не было жестко определенных ступеней обучения, не была определена продолжительность обучения, не составлялись единые учебные планы, программы и т.д.
Не имея учебных планов и учебных программ, мусульманские школы следовали сложившейся общемусульманской традиции обучения, определявшей, что изучать и как изучать. Но ее придерживались не все и не всегда. Учебные предметы, их последовательность и объем зависели от «профессиональной» подготовки преподавателя, от его интересов, широты и объема знаний. Каждый мулла-педагог вел преподавание по-своему, строго придерживаясь системы авторитета своего бывшего учителя. Относительно невысокий уровень развития наук позволял преподавателю одному обучать учащихся всем учебным дисциплинам в школе. Многие мударрисы основной упор в обучении делали на свои любимые дисциплины, которые они знали лучше и изучали глубже.
В Дагестане складывались основные звенья исламской системы образования: коранская школа, мектеб и медресе.
Первой ступенью школы была коранская школа. Главной ее функцией было обучение детей чтению священной книги мусульман. Такие школы создавались почти в каждом ауле. Ее создателем мог быть любой грамотный человек. Специальных помещений для проведения занятий не было. Не было также учебников и учебного оборудования. Главное внимание уделялось чтению текста Корана и заучиванию отдельных его разделов.
В коранских школах обучали преимущественно мальчиков и редко - девочек. Умение читать Коран считалось необходимым для всякого мусульманина, в том числе и женщины. Обучение чтению Корана проводилось индивидуально в семье под руководством грамотных родителей и близких или в составе групп у какого-то человека, знающего арабскую грамоту и умеющего читать и токовать Коран. Детей обучали чтению Корана в основном до поступления в мектеб. Для облегчения чтения Корана тем, кто не знал арабский язык, текст его обычно оглашали.
Второй ступенью мусульманской школы был мактаб (мектеб). По содержанию образования это была начальная школа, где детей учили читать, писать и считать. Основное внимание уделялось изучению арабского языка, его грамматики. Не было и определенного срока обучения. Обучение могло продолжаться 2-3 года и более. Eta единых программ, ни учебников, ни учебно-письменных принадлежностей в мектебах не было. Здесь обучалась небольшая, наиболее подготовленная часть окончивших коранскую школу. Родной язык не изучался даже как учебный предмет. Частично содержание образования в мактабе повторяло коранскую школу, но было обычно несколько более обширным. Мектебы считались школами низшего типа, срок обучения в которых зависел от обучавшего их муллы. Открывались они в основном при мечетях независимо от времени года при наличии желающих учиться. Программные требования к обучению в мектебе сводились к привитию навыков механического чтения Корана без понимания его содержания. Еще меньше знаний давала эта школа по письму.
Следующей ступенью системы мусульманского конфессионального образования являлись медресе - школы повышенного типа. Медресе открывались главным образом при мечетях крупных населенных пунктов и в домах самих мударрисов-преподавателей. Их создавали наиболее подготовленные алимы и муллы. В медресе поступала небольшая, наиболее способная часть тех, кто успешно окончил мектеб, преимущественно дети состоятельных родителей, которые могли нести расходы, связанные с обучением своих детей в другом ауле. Помимо тех, кто хотел получить звание духовного лица (муллы, будуна, кадия), было немало и тех, кто стремился расширить и углубить свои знания. Срок обучения в медресе был продолжительным, составлял 10 и более лет. Содержание изучаемых предметов, их объем зависели от личности преподавателя, его эрудиции. Большое внимание в медресе уделяли изучению арабского языка, логики, риторики. В некоторых медресе содержание образования дополнялось элементами светской науки: изучали математику, астрономию, философию. Те ученики, которые хотели знать больше и лучше, переходили в другие медресе, расположенные в других местах. Некоторые медресе пользовались большим престижем среди обучающейся молодежи.
Все это составляло курс принятого в Дагестане мусульманского учения, которое кончали после 15-20 лет упорных трудов. После окончания учебы в медресе наиболее способные и желающие продолжить изучение наук учились у видных богословов и ученых Дагестана. В общем же знания ученого горца, главным образом, состояли в знании арабской грамматики и правил шариата, основанного на толковании Корана. Поэтому все науки, принятые к преподаванию у горцев, имели между собой тесную связь, а главная цель их состояла в упрочении религиозных учреждений. Что же касается до знакомства ученых с природой во всем ее многообразии, то в этом отношении они не пошли дальше религиозных взглядов.
Религиозные школы не имели поурочно-классной системы и строго определенного срока обучения. Учебный процесс мог начаться в любое время года, главным образом в зависимости от наличия преподавателя и учащихся, и неожиданно прерваться, плохо поддаваясь регистрации и статистическому учету.
Обучение в мусульманских школах было формально всеобщим, бесплатным и обязательным. Не было в них и социального отбора, учились вместе дети богатых и бедных. Считалось долгом родителей перед богом и религией обучить детей основам религии, умению читать Коран и исполнять религиозные обряды. Об источниках существования мусульманских школ и мударрисов А.К. Селимханов сообщает: «Как и мектебы, медресе содержались на средства жителей, на пожертвования, вакуфные земли и закяты».
Порядок в школах поддерживался жестокими наказаниями, являвшимися единственной основой дисциплины. Господствовала палочная система. Отдавая детей в школу, родители повторяли узаконенную вековой традицией жестокую формулу «кости мои, а мясо твое» и предоставляли ребенка во власть муллы». Наказывали палочными ударами по рукам, ногам и другим частям тела. Наказание приводилось в исполнение учителем-муллой или старшими учениками.
Учебный год, на который большое влияние оказывал сельскохозяйственный календарь горцев, продолжался с октября по апрель месяц. В весенне-летние месяцы дети помогали родителям в полевых работах, и учение в школах прекращалось. Методика обучения, применявшаяся в конфессиональных школах, носила схоластический характер. Всем учебные предметы излагались как религиозные дисциплины, весьма далекие от потребностей общественной практики. К основным недостаткам конфессионального образования Дагестана можно отнести: отсутствие в организации школьного обучения четкого определения времени учебного года и учебного дня, перечня необходимых учебных предметов, составляющих содержание образования, учебных программ и учебных планов, контроля за ходом «учебного процесса», классно-урочной системы, учебников и учебных пособий и т.д.
Бессмысленная механическая зубрежка, догматичность обучения, отсутствие в практике школьного обучения таких основополагающих принципов дидактики, как систематичность и логическая последовательность изложения, посильность, доступность и научность учебного материала, наглядность, связь с практикой и т.д. являлись достаточным основанием, ставящим под сомнение качество знаний учащихся. Неприглядность картины дополнялась еще и профессиональной неподготовленностью преподавателей к работе, а порой и их невежеством. Эти преподаватели, по замечанию одного местного этнографа, «не менее учеников своих нуждались в образовании».
Изъяны в методике обучения объяснялись как слабым развитием общей арабо-мусульманской педагогической науки, так и ее религиозным консерватизмом, преграждавшим путь проникновения в стены школы передовых педагогических идей Запада. Особенность этой системы обучения заключалась в том, что прием в школы осуществлялся в любое время года. При этом принимали учащихся любого возраста. Хотя учащиеся занимались группами, обучение было индивидуальное, т.е. учитель давал каждому учащемуся в отдельности задание, которое с него потом спрашивал, объясняя трудные места; методика обучения была примитивной. Результаты обучения незначительны, но они соответствовали низкому уровню требований в вопросах образования. Экзаменов или испытаний в степени учености в конфессиональной школе не было. Звание алима (ученого) получал тот, кто в глазах народа отличился не только своими способностями и знаниями, но и высокой нравственностью.
Ежедневно, после утреннего намаза, кадий проводил занятия с учениками: он вызывал к себе каждого из них по очереди и заставлял сначала прочесть вчерашний урок, потом сам читал новый текст с переводом на родной язык, наконец, заставлял ученика прочесть то же самое, и это служило заданием на следующий день. Если же не выучивался вчерашний урок, задание на новый урок откладывалось на позднее время. Остальное время ученики занимались самостоятельно, а кадий только изредка наблюдал за работой учеников и делал замечания, если кто-либо сидел без книги.
До начала XX века учебники в арабских школах были рукописные. Переписка книг была трудоемкой. Бумагу выглаживали, натирали ее куском кремня на гладкой деревянной доске; это делалось для того, чтобы на бумаге легко было писать, и чтобы почерк вышел красивым. Книги писались переписчиками, которые сидели на коленях на полу, на что уходили месяцы и годы, поэтому тексты ценились очень высоко, а многие из них были недоступны отдельным личностям.
В Дагестане, как отмечает Г. Гамзатов, был культ книги. Каждый алим собирал собственную библиотеку, не жалея сил и средств. В примечетских и личных библиотеках хранились также выписки из прочитанных книг, личные суждения и толкования по тем или иным вопросам. В библиотеках Мухаммеда из Кудатля, Дауда-Эфенди из Убиша, Мухаммеда из Убра, Абдурахмана из Согратля и его сыновей, Саида из Аракани и многих других имелось от 400 до 1000 рукописей и книг.
В мусульманской школе классов не существовало, учеников не разбивали ни по возрасту, ни по знаниям. Это еще больше ухудшало положение. Письму в коранской школе не обучали. Учебных книг, приспособленных для детского возраста, вовсе не было.
Г. Амиров в статье «Среди горцев Северного Дагестана» (из дневника гимназиста), помещенной в Сборнике сведений о кавказских горцах, вышедшем в 1873 году, так описывал коранскую школу в сельской местности Дагестана: «Молодые горцы обучаются Корану сначала в частных школах за незначительную плату (по рублю с мальчика). Когда кто-либо из них достигает того, что в состоянии читать Коран, то оставляет школу и отправляется искать «на- паку» в другие аулы (в своем родном ауле нельзя получать напаку). С этого времени они носят название муталимов. Муталимы живут днем и ночью в мечети. Они приготовляют сами для себя пищу, чинят свою одежду. Они получают среди своих товарищей различные названия, смотря по роду занятий. Мальчики от 10 до 15 лет называются «цыгурами». Обязанность последних - ходить по аулу за молоком, дровами, солью, говядиной и проч. Муталимы старше 15 лет называются собственно муталимами. Они ходят за водой, обращают по мере надобности зерновой хлеб в муку, т.е. относят его на своих плечах на мельницу и приносят назад. Они наблюдают за чистотой и порядком в мечети. Наконец, самый старший из муталимов называется «великим» - хола муталим. Он начальник всех муталимов и вместе с тем и повар. Он приготовляет утром и вечером «хинкал» для всех. Приготовляет он пищу в «худжре». Это - маленькая конура рядом с мечетью, со всеми необходимыми принадлежностями горской кухни, т.е. с котлом, ложками, вилками, очагом и проч. Помощник «великого муталима» в хурджре есть «черехури», который зажигает огонь, ставит котел и помогает ему».
Коранские школы при всей-простоте их методики сыграли объективно определенную роль в распространении грамотности и культа книги, в развитии у народов Дагестана уважения к учености, высокого престижа знания как духовной ценности. Этому способствовала их массовость и социальная доступность. Характеризуя состояние арабской школы в Дагестане, известный кавказовед П.К.Услар говорил: «Если об образовании народном судить по соразмерности числа школ с массою народонаселения, то дагестанские горцы в этом отношении опередили даже многие просвещенные европейские нации. Учение доступно каждому горскому мальчику. В каждом ауле найдется один-два человека, которые учат детей из-за куска хлеба; при каждой мечети находятся школы, где желающим учиться можно продолжать свое учение».
По окончании Корана незначительная часть детей приступала к изучению арабской грамматики либо у местного кадия, либо в других селениях, где имелся хороший ученый, на средства мечети. Учащиеся, число которых в школе не было ограничено, содержались на общественный счет. Каждый мусульманин был обязан ежегодно, по окончании жатвы, уделять десятую часть урожая в пользу бедных и в мечеть на содержание муталимов. Этот сбор назывался закиятом. Кроме того, в горах было много мечетей, имевших свои угодья, доходы которых также поступали в пользу мечети. Если к этим постоянным доходам присоединить еще и «садака» (богоугодные пожертвования), угощение муталимов во время мусульманских праздников Рамазана и Курбан-Байрама, на свадьбах и похоронах, то в итоге получался весьма значительный сбор с населения.
При всем этом все же не всякая мечеть располагала достаточным запасом продуктов. В этом случае муталимы отправлялись в другие аулы с сумками на плечах и по вечерам ходили по селениям, распевая арабские стихи, за что из каждого дома получали по чашке муки или другие продукты. Особенно щедро подавали в месяц поста. Обычно такие прогулки муталимов по аулам организовывались в четверг вечером под пятницу.
Стремясь к практическому применению своих знаний в жизни, муталимы занимались чтением Корана на могилах покойников, переписыванием азбук и продажей их на базаре, сочинением целительных талисманов на различные случаи и т.д. Трудность изучения арабского языка и метод преподавания - заучивание без понимания содержания, делали арабскую письменность доступной ученикам не ранее, как лет через десять. Окончивший мектеб, как правило, с трудом умел выводить арабские буквы и списывать текст с оригинала. С. Фарфоровский писал: «Даже при благоприятных условиях, кончая курс школы, курс, продолжающийся около 4-х лет, туземный мальчик приобретает умение механически читать и только те книги, по которым он учился (остальные разбираются обыкновенно с большим трудом), и выводить буквы или списывать с данного оригинала. Привычка к механическому чтению укореняется так сильно, что зачастую, прочитав самое простенькое изложение на своем родном языке, ученик, окончивший школу, не в силах пересказать его своими словами. Это - при благоприятных условиях». Обычно же, закончив курс обучения в мектебе, горский мальчик уходил из школы, «унося лишь смутные воспоминания о существовании каких-то замысловатых крючков, точного смысла и значения которых постигнуть ему так и не удалось».
Изучение арабской грамматики предполагало привитие умений и навыков чтения текстов, написанных на арабском языке, письму же муталимы обучались самостоятельно, путем списывания малопонятных текстов. Чтобы научиться писать письма, они пользовались весьма своеобразным методом, сущность которого А. Омаров раскрывает в своих воспоминаниях: «Благодаря особой заботливости обо мне кадия, я мог тогда разбирать кое-какие письма, тем более, что письма, по общей форме, принятой у горцев, пишутся весьма кратко: кроме нескольких слов о данном деле остальные фразы заключают в себе одни только поклоны и прйветствия, которые выражаются всегда одними и теми же фразами. Муталимы собирают такие письма и заучивают их для ознакомления с методом писания писем».
В курс медресе входило изучение грамматики арабского языка, риторики, логики, стихосложения и мусульманского законоведения. Хотя изучение всех этих наук и преследовало единственную цель: утверждение мусульманина в его религиозных верованиях, оно в то же время приобщало учащихся этих школ в определенной степени к светским наукам. В отличие от аморфного содержания образования в первых двух ступенях программа учения в медресе Дагестана была более глубокой.
Об одной из школ-медресе в сел. Цахур сообщает автор XIII в. Закарий Казвиний. «Основал его везир Низам ал-мулк ал-Хасан ибн Исхак, да очистит Аллах его душу. И при нем (т.е. училище) имеется учитель и факихи, и полагается каждому факиху в нем (т.е. училище) ежемесячно один баран и определенная мера сульта (т.е. голого ячменя)». Общая организация обучения в медресе не отличалась от практики коранской школы и мактаба - со всем консерватизмом применявшейся в них методики.
Подчеркивая исключительные трудности на пути к получению арабского образования, П.К. Услар писал: «Громадное большинство учеников мечетских школ, имея ввиду лишь выучиться чтению Корана, без понимания его, достигнув этого, оставляет дальнейшее учение; меньшинство учеников усваивает арабскую грамоту и письмо, и только немногие, из числа самых способных и выносливых, после многолетних и упорных трудов, изучают мусульманское богословие и право, чем и приобретают звание алима (ученого)». Надо заметить, что общественные права ученого горца в своем обществе нисколько не отличались от прав неграмотных его сограждан. Он не имел особых доходов, если не занимал должности кадий или дибира.
После окончания учебы в медресе наиболее способные и желающие продолжить изучение наук учились у видных богословов и ученых Дагестана. Об этом говорит и автобиография Гаджи-Али, автора труда «Сказание очевидца о Шамиле», который о полученном им образовании писал следующее: «В продолжение восьми лет учился я Корану, Потом в течение 18-ти лет занимался изучением арабских наук, под руководством ученых Дагестана. Первые уроки арабского языка были мне даны отцом моим; потом занимался я у Елисуйского Казан-Эфенди, Гидатлинского Муртузали, Салтинского Хасана, Карахского Мухаммед-Тагира, Сугратлинского Ахмед-Дебира и Джентутаевского Айюба».
В Дагестане было немало людей, преодолевших все трудности на пути к получению высшего арабского образования и ставших крупными учеными. «Самые известнейшие ученые в Дагестане были: Абубекр Аймакинский, Давуд Акушинский, Магомед Кудутлинский и Абдулла Сугратлинский, который между прочим занимался астрономией. Потом Дамадан Мугинский, который занимался магией и алхимией. Он славился еще знанием медицины: и теперь еще существует его сочинение на казикумухском языке, под именем Дамадан. Затем известный Саид Араканский. В последнее время славился своею ученостью Муртазали Гидатлинский, глубину учености которого уподобляли глубине моря и который умер в 1866 году», - писал Абдулла Омаров.
Все эти знаменитые ученые Дагестана отличались глубоким знанием арабской грамматики и умением понимать точный смысл шариатских правил и применять их к конкретному случаю. Об одном из них А. Омаров писал так: « Я был хорошо знаком с известным ученым в Дагестане, Муртузали Гидатлинским, который служил депутатом в Дагестанском Народном Суде. Человек этот славился высшею ученостью между мусульманами не только в Дагестане, но и на целом Кавказе. К нему обращались со всех сторон за разрешением всяких трудных шариатских вопросов. Он знал почти наизусть все главные шариатские книги и, в случае надобности, мог отыскать какое-нибудь правило шариата, нисколько не затруднялся указать его сейчас же и передать его смысл, разобрав его грамматически».
Гасан-Эфенди Алкадари в своей работе «Асари-Дагестан» называет более 50 имен выдающихся ученых Дагестана, прославившихся энциклопедичностью своих знаний. Дагестанские ученые владели всей полнотой общеарабского научного наследия. Академик И.Ю. Крачковский отмечал, что «в равной степени их интересовали и науки грамматические, а при Широком энциклопедическом охвате большинства ученых нередко можно встретить среди их произведений и трактаты по математике, особенно нужные для решения вопросов наследственного права, или по астрономии - для вычисления точного времени молитв и поста».
Широта их научных интересов в тех исторических условиях опиралась, во-первых, на установившиеся арабо-мусульманские традиции, когда ученые, как правило, охватывали почти все сферы духовной деятельности, и, во- вторых, низким уровнем развития науки, который позволял ученым полностью или частично изучить известные тогда отрасли знаний.
Подчеркивая довольно широкое распространение арабской школы в Дагестане, надо заметить, что существовали традиции местной культуры, в которой воспитание молодого поколения, несомненно, находилось под сильным влиянием устоев этой культуры. Кавказская война крайне отрицательно сказалась на хозяйственной и культурной жизни дагестанских народов, нанесла ей огромный ущерб. Продолжительная война повлияла на систему просвещения в Дагестане. Общая ориентация школы этого периода стала более воинственной, враждебной к иноверцам. Шамиль считал, что горские дети, обучающиеся в примечетских школах, должны, прежде всего, в совершенстве изучить Коран, а затем другие религиозные книги. Будучи главой имамата, Шамиль довольно часто «отправлялся по аулам уить народ шариату». Правда «уроки» его, по свидетельству современников, были очень суровые.
С. Фарфоровский свидетельствует: «Имамы употребляли все усилия, чтобы организовать горское общество, дать известную культуру и школу для противодействия русским. Их сила и значение были в том, что они действовали на массы не только силой оружия, но и убеждением. Возбуждение мусульманского фанатизма было сильнейшем орудием в их руках. Всякий мужчина, желающий быть истинным последователем пророка и Наследовать обещанный им рай, должен не только сам взяться за оружие, но и своих детей воспитывать в духе газавата. Беспощадная война, которую вели горцы, была результатом этого воспитания». Сосредоточив в своих руках все дело школьного образования, духовенство имамата оказывало огромное влияние на умы и настроения подрастающего поколения, воспитывая молодежь в духе непримиримой вражды к противникам ислама и шариата.
После окончания войны царское правительство должно было определиться в своем отношении к системе мусульманского образования. При всем стремлении к распространению русскоязычных светских школ, сбрасывать со счетов веками складывающуюся систему мусульманского образования было невозможно. В приложении к отчету о состоянии Дагестанской области за 1869 год генерал-губернатор Дагестанской области писал: «Самым сильным оружием, которым мусульманское духовенство поддерживает и распространяет свое влияние на народ, бесспорно, служат мечетские школы и медресе. В них юношество со свойственным ему увлечением убеждается в том, что истина заключается только в Коране и восходящих от него богословских и юридических науках, и все остальное есть суеверие и ложь, ведущие ко злу и гибели; в них возбуждается высокомерное презрение ко всему, что говорится и пишется не в смысле Корана, причем они ревниво оберегаются наставниками от влияния всякого постороннего немусульманского элемента; словом, в этих училищах кладутся семена религиозной нетерпимости, фанатизма и той непримиримой вражды и ненависти к неверным, проявления которых в разных видах не раз мы видели и, вероятно, еще увидим не раз в разных частях Кавказа». Здесь мы видим признание огромного влияния мусульманской религиозной школы на местное население.
К концу XIX века в Дагестане имелось до 800 арабских школ, в которых обучалось более 7000 учащихся. Данные официальной дореволюционной статистики не выделяют, сколько было среди примечетских школ мектебов и какова была численность школ повышенного типа-медресе. По мнению исследователя дореволюционной школы в Дагестане профессора Каймаразова Г.Ш., «соотношение мектебов и медресе в системе мусульманского религиозного образования в Дагестане было, повидимому, десять-пятнадцать к одному, т.е. на каждые 10-15 мектебов приходилось одно медресе». Анализ данных обзора Дагестанской области за 1982 год показывает условное количественное соотношение школ и обучающихся в них в Дагестане в рассматриваемый период. К концу XIX в. в числе религиозных школ подавляющее большинство составляли мальчики. В 1899 г. в мусульманских примечетских школах девочек обучалось 10,7%, а в школах при еврейских синагогах-4,7% от общего числа учащихся.
Иную картину мы наблюдаем при рассмотрении православных церковно-приходских школ, находившихся в городах области, где процент обучающихся девочек был намного выше и превышал треть от общей численности учащихся. Попечитель Кавказского учебного округа в 1903 году, отмечая недостаточное развитие русской школы, указывал, что по линии коранских и примечетских школ Дагестан превосходит все области и губернии, что на Дагестан приходится половина школ и треть учащихся всех мусульманских школ Кавказа.
П.К.Услар писал: «Можно сказать, что в Дагестанской области нет почти ни одного селения, в котором при мечети у кадия или муллы не обучалось бы арабскому языку от 3-х до 15 и более учеников. Едва ли где - либо в мусульманском населении на всем Кавказе до такой степени развито изучение арабского языка и духовной литературы на этом языке, как в Дагестане. Несмотря на трудность изучения этого языка, особенно по методам здешних учителей, стремление к ознакомлению с арабской грамотностью до того сильно развито между туземцами, что они учатся от 8 летнего возраста до достижения 30 и более лет, переходя от одного училища в другое, более известное ученостью преподавателя».
Процесс приближения мусульманских школ к светским в Дагестане начался с того времени, как в медресе начали изучать светские науки. Однако и здесь не обошлось без проявления консервативной роли наиболее фанатичной и менее образованной части духовенства, которое цеплялось за устаревшие методы преподавания в религиозных мусульманских школах, тормозивших умственное развитие детей. Оно не без оснований опасалось, что включение в «учебные планы» этих школ светских предметов ослабит его влияние и поколеблет устои мусульманской религии. Но вопреки им, эти предметы преподавались, хотя и были приспособлены к религии.
Проникновение в конце XIX века в Дагестан элементов капиталистических отношений привело к ломке старых форм хозяйства и существенным изменениям в общественной жизни. Примечетские школы со своими средневековыми схоластическими методами преподавания не вписывались в новую систему и тормозили дальнейшее культурное развитие общества. На страницах периодических изданий того времени появляются статьи, обсуждавшие вопросы, связанные с организацией учебной работы, «учебными планами» и «программами» примечетских школ, методикой обучения, подготовкой учительских кадров и пр.
Так, в статье «Мусульманское духовенство и народные школы», напечатанной в газете «Кавказ» 12 сентября 1893 г., дается характеристика примечетской школы. Автор статьи с сожалением констатирует, что «духовные училища (медресе) и начальные училища (мектебы) до сих пор остаются в прежнем положении, и в них не только не проникло преподавание русского языка, но в мечетские мектебы не проник еще, насколько известно, даже звуковой метод преподавания грамоты, значительно облегчающий труд усвоения ее детьми и много сокращающий время, употребляемое при старом притупляющем буквенном способе.». Целый ряд статей содержит разнообразные предложения о реформе примечетской школы, особенно мектебов, предусматривающие «улучшение» этой школы, обогащение ее содержания и системы обучения в ней.
Сторонник реформы примечетской школы А.О. Чернявский считал, что совершенствование мектебов должно заключаться «в применении новейших приемов преподавания, в организации правильного курса обучения, а также в улучшении гигиенических условий». Он предлагал ввести в эти школы «преподавания арифметики и, где можно, русского языка., более нужному им в жизни и по более разумно составленным учебникам». Вместе с тем, А.О. Чернявский решительно выступал против попыток отдельных «реформаторов» воскресить «на русской почве» арабские средневековые медресе.
Многочисленные статьи, посвященные примечетским школам в периодической печати конца XIX века, являлись по существу отражением возникшего под влиянием развития капиталистических отношений реформаторского движения в области просвещения в мусульманских районах России. Состояние, в котором находилось светское ббразование в Дагестане, объясняет причины низкой грамотности ее населения, которая по первой всеобщей переписи 1897 г. немногим превышала 9%} По тем же данным, грамотность населения, считавшего родными кавказские языки, составляла всего 7,8%. Грамотных на русском языке насчитывалось в области 13236 человек, что составляло 28,7% от общей численности грамотного населения, а доля грамотных среди дагестанцев составляла 7,1%.
Достижения современной цивилизации неумолимо вторгались и в систему конфессиональных школ, которые старались адаптироваться к изменяющимся историческим условиям, вводя в свои учебные планы светские дисциплины. В начале XX в. в системе арабского просвещения появляются новые течения, выступающие за реформирование конфессиональной школы. «После застоя и неподвижности в продолжении длинного ряда веков,- отмечалось в записке департамента духовных дел, - эти учебные заведения (мектебы и медресе) в течение последних 15-20 лет стали подвергаться весьма серьезной эволюции, стремясь перейти от конфессионального преподавания, искони составляющего их прямую задачу, к типу школ общеобразовательных».
Требования сводились к включению в план обучения общеобразовательных дисциплин, введению звукового метода обучения грамоте взамен буквослагательного, применению школьного оборудования, введению классно-урочной системы и т.д. «Школы эти должны носить чисто светский характер и не только применять в обиходе своем усовершенствованные приемы обучения, какие выработаны европейской наукою, но и расширить круг преподаваемых в этих училищах наук включением в их состав общеобразовательных предметов светского характера».
Обновленные религиозные школы получили название джадидских, или новометодных, в отличие от школ кадимистских, или старометодных. В новометодных школах также не было единых учебных планов и учебных программ. Как и в традиционных примечетских школах содержание образования в них значительно отличалось и часто зависело от тех, кто занимался обучением детей. К 1913 г. в Дагестане насчитывалось несколько новометодных школ, причем все они, кроме одной, находились в Темир-Хан_Шуринском округе. Учителя, работающие в новометодных сельских школах, не имели специальной подготовки и обучали детей читать и писать по-арабски (в некоторых школах и по-турецки), а также выполнять четыре действия арифметики. Довольно развернутую характеристику новометодной мусульманской школе в с.Ахты дает официальный документ того времени: «В Самурском округе при квартальной мечети с. Ахты есть небольшая татарская обыкновенная школа, где детям преподаются по новой методике чтение, письмо и арифметика (4 правила) с чтением Корана. Некоторые книги изданы в Турции, но получаются из Бахчисарая Таврической губернии. Молла не получал нигде особой подготовки и учился в с.Ахты, преподает по соглашению с родителями за плату в 50 коп. в месяц. Особого разрешения на открытие школы не было, т.к. самое учреждение школой назвать нельзя. В настоящее время там учатся дети обоего пола до 30 человек».
Совершенно иначе было поставлено обучение в новометодных школах г.Темир-Хан-Шуры, где существовали две мусульманские школы, имеющие по три отделения каждая. Новометодная школа «Общества Просвещения туземцев мусульман Дагестанской области» была открыта с разрешения наместника Кавказа 10 октября 1905 г. Школа и общежитие при ней содержались на ежегодные взносы членов общества, частной благотворительности, плату за право учения приходящих учеников и проценты с капиталов и находились под наблюдением правления и общества.
В школе на русском языке преподавались: русский язык, арифметика, геометрия, русская история, естественная история, география и законоведение и на местном родном языке: родной язык, мусульманское вероучение (Закон Божий) и арабский язык. Преподавание велось по общей программе Министерских начальных сельских школ двумя учителями: общеобразовательные предметы на русском языке преподавал Л.И. Симонов, окончивший педагогические курсы при Петровском городском Николаевском училище, мусульманское вероучение и родной язык - житель с. Гочоб Гунибского округа Магома-Дибир оглы, получивший образование в примечетских школах Дагестана и имеющий свидетельство Дагестанского Народного Суда на занятие должности сельского кадия. В школу принимались дети в возрасте от 8 до 12 лет. К январю 1913 г. в ней обучалось 62 мальчика и 29 девочек.
Содержание образования во второй новометодной русско-персидской школе «Меджлис» (г. Темир-Хан_Шура) ограничивалось изучением нескольких предметов. В школе преподавались русский язык, арифметика, азербайджанский язык и мусульманское вероучение на персидском языке. Обучение в школе велось применительно к программам начальных одноклассных училищ. Успешно окончившие школу мальчики, по соглашению с Инспектором Народных училищ Дагестанской области, для дальнейшего обучения принимались в Темир-Хан-Шуринское 3-х классное городское училище. К 1913 г. в школе обучалось 30 мальчиков и 6 девочек.
С целью формирования мусульманской религиозной школы представителями местной буржуазной интеллигенции в 1905 году было создано «Общество просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области». В докладе правления на собрании членов этого общества 26 марта 1906 г. отмечалось: «Говоря о народном образовании, не приходится принимать во внимание примечетские школы, так как в них вовсе не преподаются общеобразовательные предметы». Правление общества считало, что дело народного образования в области «пошло бы вперед крупными шагами, если бы в мечетских школах преподавались сверх арабского языка и закона божьего также и общеобразовательные предметы. Преподавателями в них должны быть, разумеется, муллы и кадии, получившие серьезную современную воспитательно-педагогическую подготовку».
На начальном этапе борьба шла за создание системы начального светского образования, но острая нужда в учительских кадрах для начальных школ выдвигала уже в то время проблему подготовки их. Особенно актуальной эта проблема стала несколько позже, когда жизнь выдвинула перед общественностью задачу не столько количественного роста новометодных школ, сколько значительного улучшения преподавания в уже существующих.
Для подготовки кадров для этих школ предлагалось открыть вместо русских светских школ «мусульманскую духовную учительскую семинарию», в которую бы принимались наиболее способные ученики примечетских школ по рекомендации сельских обществ, однако этой идее не суждено было сбыться.
Возрастанию авторитета новометодных школ и количественному их росту способствовали успехи, достигнутые в обучении грамоте новым звуковым методом. Вместе с тем количественный рост новометодных школ еще не означал большого количественного изменения в школьном образовании. Дело, в том, что нововведения в школах часто делались теми же муллами и кадиями, которые и до этого занимались религиозным обучением и воспитанием детей. Требования более скорого обучения грамоте со стороны населения заставляли их объявлять о своей приверженности новому методу. По своему разумению и способностям они вводили определенные изменения в своей школе. Более старательные и способные выписывали новые учебники и учебные пособия, которые появлялись в эти годы в большом количестве, и, изучив их сами, начинали по ним обучать детей.
Новометодные школы, открывавшиеся в этот период, представляли собой различные ступени школ переходного типа от конфессионального обучения к светскому. Существование одновременно различных ступеней школ переходного типа объясняется тем, что этот процесс у горцев проходил при отсутствии единого руководящего светского центра подготовленных учительских кадров, единых программ и учебников. Одни из этих школ оставались чисто конфессиональными, и их единственным отличием от старых школ было обучение грамоте новым звуковым методом, что в два-три раза ускоряло обучение. В других вводилась еще и классно-урочная система, правда, очень часто своеобразно понятая - деление на классы проводилось по названиям книг, по которым ученики обучались. Ученик, окончивший одну книгу, считался перешедшим в другой класс и т.д. Этот переход мог совершаться и посреди учебного года. Такие школы, оставаясь чисто конфессиональными, означали в то же время начало отхода от своей религиозной основы.
Следующей ступенью были школы, в которых помимо письма и чтения, вводились уже и зачатки светских предметов - арифметики, географии и истории. Эти предметы вводились в программу школ за счет сокращения часов на религиозные предметы, причем сокращение это проводилось постепенно, чтобы не вызвать резкого недовольства населения, привыкшего видеть в школах только очаги религиозного обучения и воспитания.
Новометодные школы, получившие распространение среди горцев, не имели ни разработанных для них программ, ни типовых учебников. Не было учреждения, занимавшегося делом подготовки, подбора и назначения учительских кадров. Не было органа, который занимался бы вопросами разработки программы для этих школ, налаживания учебного процесса, методического руководства. Правда, отдельные учителя, владевшие русским языком, самостоятельно изучали русские методические источники, пользовались педагогическими журналами. Но таких учителей было очень мало.
Организация школ нового типа требовала гораздо больших трудов, тем более, что в отличие от старомёетодных они могли открываться только с официального разрешения властей. Этим отчасти и объясняется то, что новометодные школы не получили сколько-нибудь заметного развития в Дагестане. Число учащихся в этих школах не превышало 10% от численности обучавшихся в старых примечетских школах.
Реформа конфессионального образования сопровождалась ожесточенной борьбой сторонников светского образования с консервативным духовенством. Нередко горцы, привыкшие видеть в школах лишь центры религиозного обучения, малейшее отклонение от традиционного обучения считали покушением на догмы Ислама. Именно это и использовали муллы-кадимисты и их сторонники, разжигая в своей пастве вражду ко всему новому. В годы первой мировой войны новометодные школы показали свою реакционность, ведя агитацию среди детей и взрослых в духе панисламизма. Поэтому царские власти не без основания считали, что новометодные школы должны находиться под более внимательным надзором, чем старые примечетские школы.
Ряд архивных документов показывает, с какой бдительностью царизм следил за деятельностью новометодных школ в Дагестане. Так, в циркуляре канцелярии Кавказского наместника от 23 октября 1913 года предлагалось «представить сведения относительно тех из новометодных мектебов и медресе, кои по числу учащихся или по популярности своей среди магометан представляются наиболее заслуживающими внимания». Документ содержал также требование сообщить, «не поступало ли к местным властям каких-либо неблагоприятных данных о направлении той или иной школы или отдельных преподавателей и, в утвердительном случае, в чем именно таковые заключались и послужили ли они основанием к возбуждению о подлежащих лицах административного или уголовного преследования».
До присоединения Дагестана к России примечетские школы являлись по существу единственными очагами распространения грамотности среди местного населения. Помимо обучения чтению и письму на арабском языке дети получали сведения, правда, зачастую искаженные, по астрономии, географии, а также по другим дисциплинам. Поэтому было бы неправильно при оценке конфессиональных школ Дагестана не учитывать эту роль.
Как традиционализм мешает усвоению современных достижений цивилизации заметно в высказывании П.К. Услара: «Арабский язык объединяет собою все враждебные элементы в Дагестане. Число людей, действительно знающих по-арабски, конечно, составляет незначительный процент народонаселения, но тлетворное влияние изучения этого языка отзывается в целой домашней жизни горцев, опутывает их от колыбели до могилы».
В XIX-начале XX века в Дагестане кроме мусульманских школ-мектебы и медресе функционировали горско-еврейские школы при синагогах; и церковно-приходские школы при православных храмах. 1 сентября 1891 г. в Петровске открылось Армянское церковно-приходское духовное училище, курс обучения которого ограничивался изучением следующих предметов: русский язык, история и география России и Закон Божий. Подобное же одноклассное армянское училище, состоявшее из 3-х отделений, находилось и в г. Дербенте. В 1901 г. в г. Дербенте была открыта русско-еврейская школа для горских евреев, которая в 1903 г. обрела официальный статус училища. Содержалась школа за счет платы за правоучение и на благотворительные средства горских евреев. В школе обучалось 137 воспитанников обоего пола. Заработная плата учителю была определена в 40 рублей в месяц. В 1905 г. при русско-еврейском училище открылась платная библиотека-читальня. Церковно-приходская школа, расположенная в г. Петровске, состояла из 3-х отделений. В 1910 г. в школу было принято 100 человек. 10 подавшим заявления было отказано «вследствие переполнения школы».
В отличие от мусульманских и горско-еврейских школ, православные и армяно-григорианские церковно-приходские школы причислялись дореволюционной официальной статистикой к светским учебным заведениям области, это объясняли тем, что в них в отличие от «старометодных» религиозных школ преподавались и светские дисциплины.
Резко отличался состав этих школ. Если в 1913 г. девочки составляли 10,6% от общего числа учащихся примечетских школ и 1,6% в школах при синагогах, то в церковно-приходских школах на долю девочек приходилось около 40% от общего состава учащихся.
К 1917 году в Дагестане насчитывалось более 700 религиозных школ, в которых обучалось 7,5 тысяч учащихся. Это значительно больше, чем в соседних нерусских районах Северного Кавказа. Дагестан не без основания считался поставщиком кадров духовенства для всего Восточного Кавказа. Конфессиональные школы, составляя конкуренцию светским школам, к началу XX в. обладали в значительной степени влиянием на население, которое опиралась на традиции региональной культуры, опутанной насквозь средневековой мировой религией - исламом.
Общество, формирующееся на территории Дагестана, внедряло в воспитательный процесс ряд духовных ценностей, опирающихся на традиции. Это: выработка с детства почтение к матери и старшим; привитие уважения к истории рода (тухума) и семьи; признание ценности знания для социально-общинного престижа человека; приобщение к трудолюбию с детства; гостеприимство и деликатность в межобщинных и, особенно, межнациональных отношениях; деятельная взаимопомощь в общине; соблюдение побратимства и куначества, как основы укрепления мирных, гуманных межобщинных и межнациональных отношений.
Но традиции имеют одно обязательное свойство - консервативность. Мир вокруг менялся: когда Дагестана, находящегося в составе России, коснулись процессы модернизации, общинные нравы дагестанского сообщества превращались в рутинные, сковывая развитие общества, формирующегося на территории Дагестана. Это общество, к тому периоду, когда оно вошло в состав Российского государства, находилось на уровне патриархально-феодального развития. Оно не смогло выработать собственной светской культуры и идеологии как таковой. В нем не сложилось спонтанной формы государственности: Дагестан управлялся местными феодальными владетелями, а в 69 вольных обществах самоуправление базировалось на общинно-внутренних адатах (первобытная демократия), главное достоинство которых было в том, что они были независимы от местных феодалов (ханов). Это было общество, в котором почти во всех сферах жизнедеятельности господствовал дух традиционализма, делавший почти невозможным внутренний прогресс.
Арабо-мусульманская школа, привнесенная из другой цивилизации и выросшая на почве Дагестана, имела большое значение в распространении грамотности и роста престижа знаний. Эта школа способствовала в течение более чем тысячелетия вхождению Дагестана в ареал арабо-мусульманской цивилизации и освоению духовных ценностей Ислама, в некотором плане, более прогрессивных для своего времени, нежели нормы содержащиеся в адатах. Позитивные стороны этой школы - бесплатность, отсутствие социального отбора, сравнительная доступность, обязательность (для мусульман), адаптация к региональному сельскохозяйственному календарю, прочные экономические связи с местными общинами. Негативные - трудоемкость процесса обучения при сравнительно скромных образовательных результатах, «книжность», примитивность организации учебного процесса. Идеологической опорой консервативной части общества стала мусульманская вера, содержащая в основе своей «недеяние», фатализм, пассивность в земной жизни, призыв подготовиться к потустороннему миру. По сути своей эта идеология взращивала мысль, что светское начало всегда греховно, а земная жизнь должна стать очищением от всего светского. Это противоречие, рожденное исторической эволюцией, создавало оковы для расширения и ускорения рационального восприятия мира. В социуме Дагестана ислам и шариат в их поздней (регрессирующей) форме опутали жизнь во всех ее проявлениях, вводя табуирование как ведущий мотив во многих сферах общественных отношений. В период Кавказской войны мусульманские школы часто становились центрами распространения воинствующих сектантских учений на основе Корана: мюридизм и т.д.
Таким образом, народы Дагестана тысячелетиями находились в сфере влияния двух мировых цивилизаций: персидской и арабо-мусульманской. Сотни лет потребовалось Дагестану, чтобы ислам занял все поры древней местной цивилизации. На основе этой религии вкупе с местными адатами и традициями вырабатывался во многом новый дагестанский менталитет. Он впитывал восточное начало и укоренял устойчивые традиции своего бытия. По внешней форме он представлял собой набор определенных правил поведения, своего рода свод неписаных законов, адатов, обычаев, а также систему ценностных оценок всего - этических, эстетических, рациональных и т.д. С этой точки зрения менталитет - это как бы «морализованная идеология» народа, охватывающая все сферы его жизни, т.е. выражающаяся не только в его социальных отношениях, но и в отношении к окружающей среде. Восприятие российских ментальных стереотипов отличалось большой сложностью, поскольку накладывалось на уже имеющиеся традиционные и мусульманские ценности общественного сознания. Этот процесс не мог пройти гладко: имели место значительные трения, с одной стороны, - принуждение, с другой - неподатливость и сопротивление. Подтверждением этой мысли являются многочисленные восстания горцев. Например, восстание 1877 года охватило свыше 400 аулов.
Российская цивилизация привнесла в культуру Дагестана систему светского образования. Просвещение и взаимовлияние культур являлись важными средствами, позволяющими приобщить общество Дагестана к достижениям российской цивилизации. Параллельно сохранялись арабоязычные мусульманские школы, отношение к которым со стороны царского правительства было достаточно деликатным.
Новометодные мусульманские школы (джадидские) не получили достаточно широкого распространения в Дагестане и не могли составить серьезной конкуренции ни старометодным (кадимистским) школам, ни русскоязычным светским школам. Появление новометодных школ и их популярность свидетельствовали о достаточно высоких образовательных потребностях населения и показали некоторые возможности внутренней перестройки традиционной арабо-мусульманской школы. Однако, они обнаружили неспособность к распространению светских знаний и преподаванию дисциплин, потребность в которых была особенно велика. Тенденция перестройки религиозно-мусульманских школ впоследствии была прервана мировой войной и революциями.
Автор: Адухов М.Д.