Социально-политические причины и характер переселения поляков на Кавказ в XIX веке
Русские и поляки сближены географически и исторически, сведены общими славянскими истоками, спаяны принадлежностью к общей цивилизации, которая возникла на основе универсальных ценностей христианства. Их политические, экономические и культурные интересы неоднократно переплетались, воздействуя друг на друга, заимствуя отдельные элементы друг у друга, для восполнения свободных лакун. Длительная полоса российско-польской истории способствовала складыванию тесных взаимоотношений между ними, неотъемлемой частью которых были миграционные процессы.
Как и любой другой социально-политический феномен, миграция осознаётся и объясняется как этап, уточняющий порядок перемещения населения. По характеру переселений исследователи выделяли добровольные, принудительные и вынужденные миграции. За века движущие мотивы миграций принципиальных изменений не претерпели: сочетание политических, экономических и прагматических факторов. В бесчисленном множестве миграционных проявлений человек сталкивался с необходимостью адаптироваться в меняющихся условиях. Миграционные процессы и проблемы адаптации, составлявшие существенную часть исторического процесса, легли в основу и русско-польских отношений XIX века в связи с обострением «польского вопроса».
Из всех вопросов, которые когда-либо пытались разрешить политики и ученые, как Западной Европы, так и России, польский вопрос едва ли не самый запутанный и сложный. Истоки польского вопроса уходят в глубь веков, но с особой остротой он встает в конце XVIII - начале XIX веков.
Разделы Речи Посполитой между Пруссией, Австрией и Россией, произошедшие в просвещённом XVIII веке - это «вечно живая» тема европейской истории. Простое перечисление противоречивых, порой болезненно воспринимавшихся тем, встающих в этом контексте, показывает, насколько важным остаётся объективное исследование «польского вопроса» в исторической ретроспективе.
По мнению многих историков, разделы Речи Посполитой - исходная точка «польского вопроса» - сложнейшего исторического феномена, природа, причины и следствия которого во многом остаются недостаточно разработанными, в основном из-за отсутствия чётко сформулированных границ вопроса.
В XIX веке «польский вопрос» включал в себя вхождение в состав Российской империи территории с собственными длительными традициями государственного управления или самоуправления, населённые народами с развитой национальной культурой. По мере его развития на протяжении XIX века наметилась тесная взаимосвязь национального, социального и религиозного аспектов. Три главных направления в общественном сознании и в активной политической деятельности со всей силой проявились в «польском вопросе» в рассматриваемый период.
Особый интерес в кругу исследователей прослеживается к проблеме: являются ли разделы 1772, 1793 и 1795 годов фазами единого процесса или каждый из них обусловлен своими причинами. В своих рассуждениях отечественные и западные авторы сходятся в том, что это был закономерный результат международных отношений в Европе в эпоху позднего абсолютизма. Решающее значение в «падении Польши» сыграли соотношение внутренних и внешних факторов.
Политику русского правительства по отношению к Польскому государству трудно назвать одинаковой и неизменной на протяжении веков. Дипломатия Екатерины II была ориентирована на стремление к «округлению границ» и ослаблению соседей. «Польша в то время представляла не мир, а постоянную анархию, опасную для соседей, которые были вынуждены положить этому конец во имя самозащиты». Россия, ввязавшись в конце XVIII века в разделы Речи Посполитой, в союзе с Австро-Венгрией и Пруссией изначально руководствовалось намерениями восстановить, существовавшие во времена Киевской Руси, этнические границы и действовала в соответствии и инициативами своих союзников.
Безусловно, эти и все другие завоевания России XIX века диктовались в значительной мере обстоятельствами необходимости защиты её государственных интересов и безопасности населения. Включение в состав России нескольких польских областей было «нетипичным» проявлением в достижении европейско-азиатского равновесия.
Политические воззрения Александра I формировались под влиянием его ближайшего окружения, среди которых особое место принадлежит А. Чарторыйскому - поляку по происхождению. Выступая против грубых методов современной дипломатии, выступая за развитие контактов между государствами, за упрочение либеральных тенденций во внутренней политике и коренную перестройку отношений между народами, А. Чарторыйский рассуждал в духе теории «равновесия сил». Он настаивал на праве каждого народа на самобытность и независимость. «На посту русского министра иностранных дел я с полной искренностью служил России, но служил ей только потому, что в ту пору считал её интересы, совпадающими с интересами Польши». В 1-й четверти XIX века он ожидал восстановления родины, искренне надеясь на политическую близость с Александром I и на его демократические идеи.
Решение «польского вопроса» лежало не столько в достижении согласия по поводу территориальной целостности государства, сколько в рассмотрении проблемы о судьбах польского общества, о его дальнейшем культурном развитии. С разделением Речи Посполитой остался польский народ, хотя и поделённый на три части, но всё-таки “живой” и способный к дальнейшему росту и развитию. Не подлежит сомнению, что велики и неизбежны страдания всякого народа, потерявшего свою политическую самобытность, считает дореволюционный исследователь Н. Кареев. «Ему предстоит печальная дилемма: либо совсем исчезнуть, либо приноровиться к новой среде». Успехи приспособления бывают крайне медленны даже при наилучших условиях и могут последовать только тогда, когда потерявший свою самостоятельность народ убедится в полной невозможности возвратить себе прежнее состояние.
Таким образом, соотношение внутренних (анахронизм государственно-политического устройства Речи Посполитой) и внешних (политика соседних держав - Пруссии, Австрии и России) факторов явилось следствием разделения и «уничтожения» польского государства в конце XVIII века. Разделы Речи Посполитой, приведшие в итоге к образованию такого внутри- и внешнеполитического феномена как «польский вопрос» можно рассматривать в качестве первой причины появления поляков в России и отдельных их представителей на Северном Кавказе.
Разделы Польши порождали многочисленные планы объединения государства более сильных держав вокруг неё. В России инициатором подобных планов являлся А.Е. Чарторыйский. Он выработал план восстановления Речи Посполитой в прежних границах (т.е. с литовскими, украинскими и белорусскими землями) под скипетром Александра I как польского короля. Автор плана стремился путём соглашения с Австрией и ценой различных компенсаций склонить последнюю к уступке Галиции. В отношении Пруссии план был более решительным: предполагалось силой отобрать у неё Великую Польшу, поскольку Пруссия уклонилась от присоединения к антинаполеоновской коалиции, в которой участвовали Россия и Австрия. Эту мысль поддержала группа польской аристократии и шляхты, собравшейся в Варшаве. При таком разрешении вопроса польская аристократия усматривала для себя необходимое условие для сохранения своих преимуществ.
Польский аристократ Антоний Радзивил - родственник прусского короля - поднимал вопрос о создании в составе Пруссии полусамостоятельного польского государства, а также о формировании польского легиона. Однако этот проект не был реализован.
Во Франции вопрос о восстановлении Польши поднимал Наполеон, связывая его с планами завоевания Европы. Образованное в 1807 году Герцогство Варшавское, выступало как военный плацдарм против России и как политический инструмент для возбуждения польского вопроса, питательный источник политического брожения шляхты в литовских, белорусских и украинских землях, ранее находящихся под властью Речи Посполитой. На деле же Польше отводилась роль резерва в условиях возросших трудностей пополнения и снабжения французской армии.
После освобождения России и Европы от французских войск вокруг Польши разгорелась ожесточённая дипломатическая борьба. Что же именно привлекало в Польше различные державы? Европейские государства и в особенности те, которые разделили Речь Посполитую, в условиях крупных военно-политических столкновений периода 1804-1815 годов не могли, конечно, не учитывать географическое положение польских земель, их стратегическое значение и крупную политическую роль, которую играла Польша в обстановке тех лет.
Австрию привлекала территория по северному склону Карпатского хребта от верховий Вислы на западе до р. Збруч на востоке с большими естественными богатствами, сред которых особенное значение имели тогда соляные копи Велички и Бохни.
Пруссия, вынужденная поддерживать внешнеполитические притязания России, надеялась расширить свои территории за счёт западной части Герцогства Варшавского, из которой в 1815 году было образовано Великое Герцогство Познанское.
Россия же хотела использовать территорию Польши в основном в качестве буферной зоны. Политические виды русского императора были изложены им собственноручно в краткой записке. Для России государь требовал герцогства Варшавского; в крайнем случае, он соглашался уступить Пруссии Познань. Высказывания Александра I по “польскому вопросу” давали повод думать, что русский царь решил восстановить Польское государство. К этому времени относятся многие внешние проявления симпатии российского монарха к полякам: посещение им Т. Костюшко в Париже; назначение А. Чарторыйского своим советником в Вене; разрешение вернуться на родину входившим в состав наполеоновской рами польским частям; обещания сохранить все привилегии польской шляхты.
Включение в состав Российской империи Царства Польского по итогам Венского конгресса свершилось в то время, когда в мыслях Александра I произошёл поворот от либеральных устремлений к мистицизму и реакции. Он явился ответом на ряд внешних и внутренних событий, которые произвели на императора глубокое впечатление. Эти события нашли отражение в политике в отношении Царства Польского, в частности в свёртывании всех либерально-демократических устремлений, в отстранении от центральных должностей А. Чарторыйского, в обострении «польского вопроса».
Идеалы общества, которое не хотело идти вперёд, остались лежать в прошлом. Поляки решили вернуть себе прежнее государственное положение, когда внешние удары (о внутреннем настроении сначала забывается) прекратили существование их независимой политической жизни. Иначе говоря, поляки считали, что вся беда - в иноземном владычестве, от которого необходимо освободиться. После достижения поставленной цели, возможно, будет устроиться по-своему.
Российское общество, условно разделённое на три группы политических воззрений, предлагало несколько вариантов (путей) окончательного решения «польского вопроса». Монархическое направление, представленное М. Катковым, видело разрешение вопроса в полном соединении Польши с Россией в государственном отношении. «Россия предоставит Польше такое управление, которое вполне удовлетворит все законные требования её народонаселения». При этом под «законными требованиями» М. Катковым понималось предоставление самоуправления, сохранение языка и обычаев, обеспечение гражданскими и религиозными правами.
По мнению представителей широкого либерального направления (Ю.Ф. Самарин, Б. Чичерин, И.С. Аксаков, А.А. Корнилов) разрешение «польского вопроса» может считаться окончательным и полным при условии, если оно затронет все стороны вопроса и удовлетворит поляков. Одновременно исследователи большое значение отводили коренному, духовному возрождению польской народности через развитие и распространение научного образования.
Они сходились во мнении о необходимости возвратить отечество полякам. Такой исход событий имел бы благотворные последствия для России и Польши. Неизмеримо выросли бы авторитет России и доверие к ней в славянском мире. «Нет сомнения, что освобождение Польши поставило бы Россию на такую высоту, на которой она стояла разве только в эпоху наполеоновских войн, когда все взоры славян устремились на неё».
Радикальное направление в лице Герцена в 50-х гг. XIX века выражало надежду, что поляки будут вместе с русскими федералистами стремиться не к воссозданию исторической Польши, а к учреждению федерации славянских республик. Сближение со славянским миром предоставит возможность получения поляками необходимой свободы и временного разрешения национального вопроса. Герцен также призывал русских солдат не поднимать оружия, в случае новых восстаний, против поляков.
Польский исследователь XIX века А.Ф. Гильфердинг считал, что «польский вопрос» ещё долгое время не получит достойного разрешения в силу нескольких международных причин: Россия не могла удовлетворить притязания поляков на обладание западными русскими губерниями; Россия не могла отдать, уступить Польшу Пруссии и Австрии, поскольку это означало бы измену славянскому миру и усиление иностранного влияния на западные провинции России.
Современный польский исследователь данного вопроса Г. Глэмбоцкий полагал, что на тот момент какого-либо действенного решения не было и не могло быть, т.к. в XIX веке поляки не готовы были отречься от своего имперского прошлого и пойти на определённые компромиссы, чтобы установить с русскими взаимоприемлемый территориальный и политический консенсус.
Таким образом, включение в состав Российской империи польской территории с собственными длительными традициями государственного существования, населённой народами с развитой национальной культурой, сформировало проблему развития государственной идеологии и определения способов скрепления всех составных частей империи в единое целое. Царизму очень тяжело было пойти на уступки в российской части Польши, поскольку восстановление Польского государства в корне противоречило общим принципам государственной политики России. В царствование Николая I наметилась тенденция «русификации» и «деполонизации» в Царстве. Эти тенденции были в некоторой степени ответом на пробуждавшееся национальное самосознание поляков.
Искусственная перестройка польского государства принесла много разочарований и породила новые спорные проблемы. Насильственный акт разделения ранее единого польского государства разбудил национальные чувства, превратил права поляков в их политические требования. Мыслящая образованная Россия с пониманием откликнулась на происходящие события. «С этого времени в Европе появилась нация, требовавшая объединения в государство - душа, блуждающая в поисках тела, в котором она могла бы ожить заново, - и впервые был услышан протест против того, что всё устройство государств было несправедливым, что их границы были неестественными, и что целый народ был лишён права создавать свою независимую общность».
Поляки полагали наиболее действенным методом восстановления национального государства вооружённую борьбу за свои права. Восстания всегда были феноменом общественной жизни, потребностью нового поколения и представляли собой проявление определённых общественных позиций, связанных с борьбой за высшие идеалы. «Времена восстаний – это единственный исторический период, когда нашего государства не было на карте, а Польша была на устах всей тогдашней Европы».
В «Дневнике сейма за 1830-1831 гг.» констатировалось следующее: «Наши права, гарантированные присягой двух государей и столько раз ими нарушенные, теперь в свою очередь освобождают и польский народ от верности государю. Поэтому польская нация, собранная на сейм, объявляет, что польский народ является независимым и имеет право передать польскую корону тому, кто признает достойным её».
Многие передовые русские люди того времени считали возможным объяснить эти события тем, что «люди, потерявшие отечество, могут дойти до безумия и прибегать к самым крайним средствам, чтобы возвратить ему свободу».
Участник польского восстания 1830-1831 годов, М. Мохнацкий полагал, что при строгом исполнении всех пунктов конституции, восстание могло вспыхнуть намного раньше. Причина такой неизбежности лежит в основании самого учреждения Царства Польского. Русские императоры не могли предотвратить её ни пунктуальным исполнением конституции, ни совершенным её уничтожением.
Причины возникновения и распространения революционных настроений в польском обществе можно сгруппировать, по мнению исследователей, следующим образом: желание поляков восстановить независимое, самостоятельное государство в границах 1772 года; нарушение пунктов конституции 1815 года; тщательный контроль в религиозной, экономической, политической и национальной сфере деятельности поляков.
Французская революция 1830 года дала толчок польскому движению. Вспыхнувшее в ноябре восстание застало власти врасплох. Исследователи XIX века Н.В. Берг, А.А. Корнилов отмечают в качестве причин неподготовленность властей, «малодушие» и раздвоенные стремления великого князя Константина Павловича, отсутствие точных сведений о возникновении организаций.
Среди руководителей польского восстания вскоре начались разногласия. В ходе событий в Польше происходила напряжённая борьба между тремя главными партиями: русской или приверженцев старины, которые ранее имели в своих руках власть; дипломатов и конституционалистов, находящихся у власти в указанный период; пария революционеров или демократов, которые ревностно стремились захватить власть.
Представители первой партии желали возобновления прежних отношений, но молчали из страха. Вторые также желали возвращения к старому порядку, но с некоторыми изменениями и гарантиями со стороны России. Третьи стремились к проведению социальных реформ внутри страны и с её помощью стать во главе правительства, а целью внешней политики - значительное увеличение польской территории вплоть до самых отдалённых границ, которые когда-либо она имела.
С июня 1831 г. командующим российскими войсками в Царстве Польском назначили И.Ф. Паскевича. Силой оружия разгром восстания был завершён 8 сентября 1831 года взятием Варшавы. Как результат поляки утратили те значительные привилегии, которыми пользовались до восстания. Конституционная хартия 1815 года была отменена. Новый порядок управления в Польше был определён “Органическим статутом” 1832 года, ликвидировавший сейм и резко ограничивший его самостоятельность. Отдельное польское войско было уничтожено, поляки стали служить в российской армии. Ликвидировались польские научные и просветительские учреждения: университеты в Варшаве и Вильно были закрыты. Царство Польское было разделено на губернии и подчинено императорскому наместнику, который управлял страной с помощью совета из главных чиновников края. Ряд ограничений коснулся римско-католической церкви, которое отныне подчинялось особой комиссии МВД. Духовенству запрещалось без разрешения комиссии съезжаться на соборы, устраивать миссии.
По заключению прокурора Верховного уголовного суда тысячи представителей польской народности - участники национально- освободительного движения и члены их семей высылались в отдалённые губернии Российской империи, их имения конфисковывались. Руководители мятежа и наиболее активные его участники избежали расправы бегством за границу. Польская эмиграция в Европе, насчитывавшая около 9 тысяч человек включала в себя политическую и интеллектуальную элиту.
Таким образом, рост недовольства царской администрацией и политикой, образование тайных польских обществ, распространение идеи вооружённой борьбы, поддержанной европейскими революционными организациями, восстание 1830-1831 гг. - всё это создало политические предпосылки для использования царским правительством такой меры как расселение «возмутителей государственного спокойствия». Одним из регионов политической ссылки поляков - участников национально- освободительной борьбы оказался и Северный Кавказ.
Тем не менее, в случаях, когда умиротворение народов достигалось в результате военных акций, официальной этнической дискриминации в отношении их российское правительство не устанавливало. Лояльно настроенные к государству поляки пользовались политической, экономической свободой, как на территории Царства, так и в пределах государства российского.
В подавлении польского восстания 1830-1831 годов принимали участие и те поляки, которые на протяжении нескольких лет находились на российской службе. Данное утверждение наглядно доказывает факт внесённых в формулярный список сведений, касательно их участия «в деле против участников польского восстания» и о награждении установленною «в память усмирения этого мятежа медалью» - крест виртутимилитари. К примеру, в послужном списке чиновника георгиевского соляного магазина поручика Ромуальда Плясецкого указывается, что «в 1831 году прибыл для усмирения возникшего в Польше мятежа, для восстановления спокойствия.
Принимал участие при блокаде крепости Замосцыя и преследовании корпуса Ромарино к Люблину». В формулярном списке георгиевского городничего губернского секретаря JI.K. Конопельского отмечается о награждении его польским знаком отличия 5-й степени за военные достоинства, проявленные при подавлении мятежа в Царстве Польском.
Для сравнения следует указать, что австрийские офицеры, участвовавшие в подавлении польского восстания, повышались в звании. «Высочайшим приказом за отличия в сражениях против польских мятежников Н. де-Вуаргард из юнкеров был произведён в прапорщики».
Сословный анализ восставших, составивших основное ядро насильственно перемещённых польских переселенцев на Северный Кавказ в XIX веке, особенно важен, т.к. позволяет проследить процесс их профессиональной адаптации в регионе. Участников польских восстаний по следственным документам можно условно разделить на три группы: лица военного звания, гражданского и духовенство. Основную массу восставших составляли офицеры, унтер-офицеры и солдаты польской армии. В «Списке особенно виновных преступников» из 265 лиц перечисляются 126 подпрапорщиков, 1 полковник, 1 майор, 1 капитан, 36 поручиков и подпоручиков, 48 нижних чинов.
Из числа «лиц военного звания», в силу своей профессиональной деятельности многие получали отказ в просьбах о помиловании. К примеру, в архивном документе указывается, что И. Кржеминский и JI. Коссовский происходили из Варшавской губернии, служили первый - в Финляндском линейном №10 батальоне унтер-офицером, второй - в Вологодском пехотном полку подпрапорщиком. Во время участия в польском восстании они были взяты в плен, но бежали за границу, где и поступили в турецкие войска. Через некоторое время, они попытались вернуться в пределы России и получить помилование, но им было отказано.
Архивные документы свидетельствуют, что к гражданской группе относились студенты, мелкие чиновники, учителя, медики, преподаватели университетов и помещики. По мнению А.А. Сидорова верными русскому правительству, оставались крестьяне, которые с самого начала содействовали подавлению мятежа. «Ни газеты, ни воззвания, ни брошюры с плакатами, ничто не подействовало на крестьян» и они выдавали помещиков и ксендзов властям. Объясняется это политикой А. Чарторыйского и его соратников, которые не пожелали отказаться от своих феодальных привилегий, не дали польскому крестьянству ни земли, ни воли, тем самым, оттолкнув его от себя.
После подавления восстания 30-х годов XIX века правительство зорко следило за политической обстановкой в Царстве и строго пресекало все попытки нового витка событий в развитии национально-освободительного движения. В результате расследования дела «об одном из прибывших из-за границы в западную губернию эмиссаром Симоном Коперским» в 1839 году было возбуждено дело о «тайных демократических обществах», замеченных в революционной пропаганде и «приготовлении к новым мятежам». На основании конфирмации Виленского военного губернатора было определено: студентов медико-хирургической Академии, лекарей - «всех их 20 человек написать рядовыми до выслуги с определением на службу в Кавказский отдельный корпус».
Активно поддерживало восставших польское католическое духовенство. Их деятельность на первых порах выразилась произношением в костёлах проповедей, направленных на возникновение недоверия к господствующей власти. Они внушали, что господство России является временным, является карою за их грехи. Избавить их сможет только вера. Из докладной записки Его Превосходительству Ф. Трепову становится известным о произнесении в стенах костёла патриотических стихов «Niech zyie ojczyzna». Местные власти пытались проконтролировать проповеди, но терпели неудачи, поскольку у ксендзов оставался другой путь - тайная исповедь.
Определённое участие в национально-освободительном движении принимали и католические епископы: они рассылали послания, собирали пожертвования, устраивали процессии, служили панихиды по казненным политическим преступникам. Среди наиболее активных можно выделить епископов Фелинского, Шимановского, Волончевского, Варшавского митрополита Фланковского.
Чтобы подготовить проповедников, верных идее восстановления польского государства, высшие польские духовные сановники воспитывали у семинаристов Петербургской римско-католической духовной академии антирусские настроения, проримскую ориентацию и твёрдость в католических убеждениях. Опытный наставник посвящал их в таинства тех путей, которыми ксендз сможет господствовать над людьми с помощью нравственного преобладания.
Наибольшей популярностью пользовались «дружественные советы» ксендза Фелинского. С помощью лекций учили тому, как надо вести себя с русскими, с православным правительством, со светской властью вообще, с епископами, давалась оценка национально-освободительной борьбы поляков. Главный смысл лекций заключался в следующем: правительство России и римский католицизм - две противоположные, взаимоисключающие силы. Анализируемые лекции Фелинского важны тем, что знакомят нас с типом ксендза, внешне преданного правительству, с оружием в руках не восстающего против законной власти.
Ксендз Щенсны Фелинский принял рукоположение в священники в Петербургской Академии, а позднее стал варшавским архиепископом. Сын волынской земли, мать которого была сослана в Сибирь, воспитанник Московского университета, он был в Академии профессором философии. Здесь он получил приглашение на епископскую кафедру в Варшаву, пробыл на ней только 16 месяцев, с тем, чтобы последующие 20 лет (1863-1883) нести участь ссыльного в Ярославле над Волгой. Все, что имел, он раздавал нищим. Когда он умирал, не было денег даже на его похороны.
Польские священники, защищая польское католическое население и идеи восстановления государства в пределах 1772 года использовали различные методы борьбы: воззвания к народу, возмутительные молитвы, сбор денежных средств для мятежников и непосредственно некоторые из них принимали деятельное участие, физически расправляясь с православными крестьянами, солдатами.
Анализ активного участия в польском восстании 1830-1831 годов католического духовенства позволяет выделить религиозные причины переселения поляков на Северный Кавказ. Правительство Николая I, руководствуясь официальной идеологией «Православие. Самодержавие. Народность» насторожено относилось к деятельности ксендзов и принимало действенные меры во избежание распространения их влияния на польских и русских католиков. Замеченных в революционной пропаганде священников отправляли в места ссылки с запретом выполнять свои профессиональные функции.
Для достижения этой цели были проведены несколько мероприятий: во-первых, дети от смешанных браков должны быть обращены в православие; во-вторых, кандидаты на епископские кафедры должны избираться правительством; в-третьих, католические духовные лица без согласия светской власти не должны покидать свою обитель.
Осуществляя эти меры, правительство России руководствовалось задачей укрепления позиций православной церкви в западных губерниях и ослабления внимания, которое оказывали польские священники на народные массы. Меры, предпринятые Николаем I, ещё больше пробуждали национальные чувства поляков, болезненно задевавшие их религиозное сознание.
Переворот в государственном устройстве Австрии и Пруссии в конце 40-х годов XIX века, революционное брожение в Западной Европе в 1830- 1849 годах, расцвет парламентаризма в Пруссии - всё это убеждало поляков в возможности государственного переворота и в России.
Конечно, поляки-патриоты не могли примириться с потерей политической автономии. При первой же возможности они должны были проявить своё недовольство порядком вещей, установившимся в Царстве Польском после подавления мятежа 30-х годов XIX века. Благоприятная минута для этого наступила с воцарением императора Александра II. Тяжёлый режим николаевского времени был тогда смягчён. Была объявлена амнистия узникам и ссыльным, было разрешено вернуться в Царство польским эмигрантам. Одним этим было уже поднято настроение польского общества.
Революционные тенденции поляков особенно проявляются в период проведения либеральных реформ в начале царствования Александра II. Распространению возмутительных идей способствовало общественно-политическое движение 40-50-х годов XIX века в русском обществе.
Организаторы польского мятежа, эмигрировавшие за границу, продолжали руководить польским революционным движением, неоднократно предпринимая попытки в Польше и Литве поднять восстание. Российские власти быстро и строго расправлялись с его участниками. Берг так описывает чувства поляков: «Страх имени Паскевича, Варшавской цитадели, Сибири и солдатской карьеры на Кавказе или в Оренбургских батальонах был тогда таков, что охлаждал горячность самых отчаянных польских заговорщиков».
За малейшее подозрение к причастности к тайным демократическим обществам и участию в революционной пропаганде в 40-х-50-х годах XIX века правительство наказывало «сдачей в солдаты». На Северном Кавказе в большинстве своём оказывались гражданские лица, которых принудительно переводили в разряд «военных».
Со времени подавления восстания 1830-1831гг. в сознании польского общества наблюдались важные перемены, связанные с осмыслением уроков восстания и выработкой новых путей борьбы. Появляется идея внутреннего, культурного развития в Царстве. Именно эти факторы, проявившиеся в национальном движении 60-х годов XIX века, определили ряд характерных черт переселения поляков на Северный Кавказ.
На рубеже 50-60-х годов Царство Польское находилось в состоянии острого социального и политического кризиса. Документы свидетельствуют, что в начале 1861 года в польском национально - освободительном движении выделились две партии - «белых» и «красных». Первые выражали интересы помещиков-землевладельцев и крупной буржуазии. Выступая за национальную независимость Польши, они отрицали необходимость социальных преобразований и рассчитывали достичь своих целей путём дипломатического давления на царское правительство со стороны европейских держав. Вторые выступали за решение не только национальных, но и социальных проблем, за активную борьбу с самодержавием - вплоть до вооружённого восстания. Партию “красных” представляли, главным образом, беспокойная шляхта, чиновничество, студенчество. Одним из активных членов польской радикальной партии был капитан российской армии, служивший некоторое время на Кавказе, Я. Домбровский.
Дореволюционные и современные исследователи склонны считать, что правительству России не были чужды мысли произвести в Польше преобразования. Руководствуясь советами польского патриота, маркиза А. Велёпольского, государь решился дать Царству Польскому самоуправление. Был учреждён государственный совет из поляков; для местного самоуправления устроены по губерниям советы из выборных для населения; судебные и церковные дела, вопросы образования предложено было отдать в ведение местных польских «комиссий» (министерств). Во главе всей польской администрации был поставлен сам А. Велёпольский. Наместником же Царства был назначен великий князь Константин Николаевич, сторонник либеральных преобразований в Польше.
Программа А. Велепольского предлагала опереться на имущественные классы, влиятельные по своему общественному положению, богатству, высшей образованности, состоящие из помещиков, чиновников, зажиточные слои населения, так как они чувствовали, сколько они потеряют при насильственном ниспровержении порядка. Реформы, которые следовало провести, сводились к действию “Органического статута” 1832 года. Но мысль - спасти порядок в Польше посредством умеренной реформы - совершенно не удалась. Польские патриоты не пошли за А. Велёпольским; они в расчёте на уступчивость русского правительства требовали восстановления государственной независимости и старых границ Польши («короны» и «княжества») до Западной Двины и Днепра и вели дело к открытому мятежу.
С целью отвлечь русские войска от Польши несколько польских и русских революционеров предприняли попытку поднять восстание в Поволжье, основываясь на силы польских ссыльных. По замыслу заговорщиков восстание, начавшись в Казанской губернии, должно было охватить Нижнее Поволжье, Урал, Дон, Кавказ. А затем соединиться с польским восстанием. Заговор был раскрыт и участники его арестованы (31 человек был предан военному суду, из них - 5 расстреляны, остальные сосланы на каторгу и на поселение).
В разгар восстания правительства Англии, Франции и Австрии обратились к русскому правительству с предложением созыва международной конференции для урегулирования польского вопроса. Данное предложение, в котором русское правительство и общество усмотрели недопустимое вмешательство во внутренние дела России, по мнению современника, вызвало взрыв патриотизма и национализма в русском обществе. Поляки рассчитывали на помощь Англии и Франции, но их расчёты оказались тщетными: никакой реальной поддержки западноевропейские державы восставшим не оказали.
Несмотря на все усилия участников, восстание, которому не благоприятствовали ни внутренние, ни внешние факторы, постепенно угасало. Царское правительство суровыми мерами подавило восстание и расправилось с повстанцами (особенно отличились генералы Н. Берг и Мурвьёв). Название Царства Польского было уничтожено и заменено названием Привислинского края. Край был разделён на десять губерний, в которых была введена общерусская администрация с делопроизводством на русском языке. Северный Кавказ и иные отдалённые губернии России пополняются за счёт сосланных на поселение или на каторжные работы поляков.
В то же время в польских губерниях, с точки зрения исследователя И. Костюшко, царизм вынужден был провести крестьянскую реформу, основы которой были сформулированы в январском манифесте 1863 года. Крестьяне были освобождены от власти помещиков и получали в полную собственность всю землю, какая находилась в их пользовании, а также ту, которую незаконно захватили помещики в последнее время. Крестьяне становились земельными собственниками немедленно без «временнообязанных» отношений. Помещики получали за уступаемую крестьянам землю вознаграждение от государства в размере её рыночной стоимости. Политическая цель крестьянской реформы состояла в попытке привязать к России низшие классы польского населения и в них получить опору для русской власти. Другие классы польского общества были лишены самоуправления. Экономическая цель заключалась в разрешении земельного вопроса в Царстве и желании правительства укрепить экономическое положение поляков.
Одновременно был издан указ «Об устройстве сельских гмин». Создавалось гминное (волостное) самоуправление со своими административно-полицейскими функциями. Производились реформы в сфере народного образования: русский язык стал обязательным в школах.
После подавления восстания административное преследование и ограничения коснулись не только поляков - участников национального движения, но и деятельности всей Римско-католической церкви в России. С целью ослабления влияния на население шляхты и католического духовенства проводилась жёсткая конфессиональная политика: закрывались католические монастыри, монахи выселялись, а церковное имущество передавалось Греко-российской церкви. Были упразднены несколько епархий и духовная академия в Варшаве. Подобные меры заложили основу национально-религиозного конфликта, разразившегося после достижения Польшей независимости, и привели к национальной консервации католичества в Польше. Российское правительство рассматривало католическую церковь в качестве заложника польского вопроса.
Папа Римский Пий IX не остался в стороне и публично осудил меры российского императора в 1866 году, в результате чего дипломатические отношения были разорваны.
Латиняне, которым угрожала высылка на окраины России по подозрению в поддержке восстания, переходили в господствующее православие. В соответствии с российским законодательством, за обращение «в правую веру», они освобождались от наказания.
Социальный состав участников восстания 60-х годов XIX века по сравнению с предыдущим выступлением несколько расширился, но, в целом, остался прежним. Произошедшие изменения касались перестановки движущих сил. На первый план выходят мелкая национальная буржуазия, низшие чиновники, учащаяся молодёжь, беспоместная шляхта, аристократия, т.е. наиболее образованная часть общества. По-прежнему, активно поддерживало восставших польское католическое духовенство. Польские помещики-землевладельцы и крупная буржуазия держались пассивно.
Как в первом, так и во втором восстании принимали участие русские, сочувствующие восставшим. В основном это были гражданские чиновники русской службы. Дореволюционные исследователи по отношению к ним применяют понятие «панургово стадо», как называли их сами поляки.
Таким образом, политические события в Польше 1830-х, 1860-х годов определили рамки и характер русско-польских отношений на государственном и общественном уровне. Действия правительства, в целом, были ограничены репрессивными мерами, нашедшими проявление в казнях, ссылках, конфискациях имущества. Различные общественные круги России неоднозначно восприняли факт борьбы поляков за свою независимость: от явной критики в монархическом лагере до открытого поддержания в радикальном. Существовавшие различия между польскими восстаниями XIX века оказали большое влияние на особенности северокавказской ссылки поляков. Специфика заключается, прежде всего, в снижении количества ссыльных, прибывающих на Северный Кавказ; в демократизации движущей силы (в 60-х годах XIX века на первый план выходит шляхта, заменяющая собой военных); в перемещении руководящего центра за границу и в расширении методов борьбы (привлечение эмиссаров для ведения революционной деятельности на окраинах России - центрах польской ссылки).
После подавления восстаний в 1830-1831гг. и 1863-1864 гг. император решил обезопасить страну от новых беспорядков и раз и навсегда решить польскую проблему. Средством борьбы с общественным движением в Польше и одним из элементов наказания стала массовая политическая ссылка на окраинные губернии, среди которых был и Северный Кавказ. Политической целью польской ссылки было удаление вредных в политическом отношении людей, а также наказание и исправление «преступников». Заселение и освоение малолюдной южной окраины в условиях ведения Кавказской войны составило экономическую цель.
Термин «ссылки» представляется в исторической и юридической литературе довольно сложным понятием и разделяется на «уголовную» (или «судебную») и «исправительную» (или «административную»). В первую составляющую входили ссылка на каторгу, на поселение, на житьё и на выселение, лишение гражданских прав («прав состояния»). Вторая категория распадалась на лишение «особенных прав и преимуществ», высылка на житьё переданных в распоряжение правительства мещанским и крестьянским обществам или не принятых обществами, а также ссылка на житьё с временным заключением в тюрьму.
По словам дореволюционного иностранного исследователя Д. Дриля «как бы ссылка ни была обставлена с внешней стороны, она всегда вселяет в ссылаемого непреодолимую идею об административном произволе и уже одно это служит препятствием к достижению, какого бы то ни было исправления». На всем протяжении русской истории практиковалось принудительное переселение государственной властью наших соотечественников, да и иностранных граждан, в отдаленные места для временного или пожизненного там пребывания.
Первым кто узаконил ссылку, как дополнительную меру наказания был Иван Грозный. В период правления Петра I и Екатерины II подобный государственный опыт получил своё дальнейшее распространение по отношению к «бунтарям». Строгое упорядочение мер наказания, включая ссылку, стало возможным и необходимым в начале XIX века, на завершающем этапе складывания абсолютизма. Сначала Александр I в «уставе графа Сперанского» предпринял попытку четкой регламентации ссыльных по профессиям, а затем Николай I - по месту поселения.
С целью определить степень участия каждого и вид наказания в Царстве Польском образовывались временные суды. В их состав входили как русские, так и поляки. Судьи понимали, что им приходиться решать судьбу не настоящих руководителей и активных деятелей, а людей, вовлечённых в движение случайно. Как правило, единственной уликой против подсудимых являлось их собственное признание. Достаточно было сознания подсудимого, что он принимал участие в восстании, стрелял во время столкновений с правительственными войсками, чтобы суд вынес суровый приговор (повешение или ссылка).
Подробный анализ численности, социального состава, политической принадлежности восставших, определение их степени вины позволяет нам сделать выводы о качественном составе оппозиции, о развитии общественной мысли и общественного сознания в Польше. По Высочайшему распоряжению, судьи распределяли повстанцев по категориям для скорейшего окончания дел. Муравьёв составил для суда целую инструкцию, в которой все подсудимые подразделялись на четыре категории, и для каждой устанавливалась определённая степень наказаний.
К первой относили предводителей повстанческих отрядов, дезертиров, перебежавших из рядов русских войск к повстанцам; эмигрантов; агитаторов; организаторов движения; лиц, уличённых в убийстве. По роду занятий это, прежде всего, офицеры польской армии, гражданские чиновники, католические священники, ксендзы, являвшиеся предводителями отрядов или принимавшие участие в убийствах поселян. Преступникам первой категории выносили смертный приговор через расстрел или повешение, без всякого послабления.
Вторая категория - лица, взятые с оружием в руках или явно изобличённые в участии (прямом или косвенном) восстания. Подразумевалось, что эти лица по своему образовательному или общественному положению оказывали влияние на народные массы (ксендзы, учителя, помещики, чиновники). Подсудимых также могли приговаривать к смертной казни. Но судьям предоставлялось право выносить и более мягкие приговоры. Допускалась простая ссылка на поселение.
Третья категория включала лиц, взятых с оружием в руках или уличённых в участии восстания, но, по своим знаниям, возрасту и развитию не имевшие влияния на окружающих. Чаще всего, они поддавались возбуждению и увлечению других. Суды могли приговаривать их к ссылке на поселение (как в отдалённые места России, так и в центральные губернии), отдаче в арестантские роты (на срок от 1 года до 5 лет) или рядовыми в войсковые части Оренбургских, Сибирских и Кавказских корпусов. Именно из числа лиц этой категории была составлена основа польской ссылки на Северный Кавказ.
Четвёртая - лица, обвиняемые в соучастии, дававшие приют и помощь повстанцам, не зная об их деятельности. Сюда же относились раскаявшиеся, указавшие кого-нибудь из бывших своих сообщников, точно описавшие местность, где за последнее время действовал их отряд, и где прятали оружие. В качестве доказательств использовались письма, документы, свидетельства. Подсудимым грозила ссылка во внутренние губернии России или военная служба на её окраинах. Суд мог ограничиться штрафами или административным взысканием. Лица, против которых поступили формальные обвинения, подвергались тюремному заключению.
В качестве дополнительной меры наказания использовалось лишение всех прав состояния для поляков, которое проявлялось в потере личными дворянами своих прав и преимуществ. В зависимости от степени вины тех дворян, которым «оное присвоено при рождении» привилегии могли быть сохранены. В случае новых «проступков» государственные преступники лишались «прав на отыскание дворянского достоинства». К примеру, по Высочайше утверждённой конфирмации генерального аудиториата данной дополнительной мере наказания был подвергнут И.И. Завадской «за учинённую из партии отлучку» при провождении на российскую службу в Отдельный Кавказский корпус. После суда гражданские лица передавались в разряд военного ведомства. Из архивного документа следует, что польские мятежники в результате разбирательств по делу проходили через военно-судебные органы и назначаемы были в Отдельный Кавказский корпус и «по сему назначению переводились из разряда гражданского в военное ведомство».
Офицеры польской армии лишались воинских заслуг и определялись рядовыми в регулярные войска без права впредь получать офицерские звания. Потомственные, личные и почётные граждане, а также купцы первых двух гильдий, осуждённые за умысел низвергнуть правительство в государстве или в некоторой его части, лишались доброго имени и всех преимуществ.
Для католических священников проявление вышеозначенных мер проявилось в освобождении от духовного сана и звания. Польских ксендзов предписывалось постепенно отправлять капелланами в войска на Кавказской линии. Некоторым, особенно активным, запрещалось заниматься «профессиональной деятельностью».
Государство затрачивало огромные материальные средства на подавление восстания, на пересылку осуждённых, на материальные выплаты ссыльным для первоначального обустройства, а в середине 50-х годов после амнистии на возвращение переселенцев на родину. Управление Виленского военного губернатора уведомляет Кавказского гражданского губернатора: «что же касается до выданных на прогоны и корм денег, то считаю, что все расходы по настоящему делу присуждено взыскать с замешанных по оному лиц, у которых окажутся недвижимые имения или денежные капиталы».
Через конфискацию недвижимого имущества наказанных польских переселенцев правительство пыталось решить эти вопросы. Министр финансов, генерал от инфантерии, граф Канкрин в декабре 1832 года утвердил «Правила ликвидации долгов конфискованных имений лиц, принимавших участие в польском восстании». В казну отписывались имения лиц, участвовавших в польских мятежах 30-х, 60-х годов XIX века иногда без достаточных улик. Под конфискацию попадали имения не только тех, принудительно этапированных поляков, но и польских эмигрантов, не возвратившихся по призыву правительства. Временному отчуждению, но не конфискации подвергалась собственность тех помещиков, которые не соглашались подчиняться законному правительству и содействовали успеху мятежников своим имуществом и доходами. Широко практиковалась щедрая раздача конфискованных имений русским чиновникам и генералам, служившим в Царстве в целях создания опоры русской власти в крае.
В десяти губерниях Царства Польского, в последующем Привислинского края учреждались особые Ликвидационные Комиссии. В их функции входил сбор сведений о конфискованных имениях и об их бывших владельцах, а также рассмотрение лежащих на них долговых обязательств. Следует заметить, что жалованье всем членам Комиссии назначалось министром финансов за счёт доходов от конфискованных имений. В результате проведения всех необходимых операций, как недвижимое, так и движимое имущество участников польских восстаний могли быть проданы на общих правилах.
Согласно учреждённым «Правилам» конфискация производилась вместе с оплатой лежащих на ней долгов. Это было одним из положительных результатов производимых со стороны правительства мер. Для полного, систематического и своевременного исполнения (осуществления) данной функции активно использовалась периодическая печать. В «публичных ведомостях» Москвы, Петербурга, Варшавы и Литовском «курьере» троекратно печатались объявления на трех языках: российском, польском и немецком. За установленное время (от 6 до 12 месяцев) «заимодавцы» должны были предъявить свои претензии в Комиссию. К позитивным сторонам проблемы относилось стремление государства сохранить целостность имущества с целью исключить возможные потери определённой его части.
Конфискация имений применялась российским правительством для усмирения восставших, для их материального бессилия, а также как средство поправления бюджета страны. При этом опыт государства в деле конфискации имений поляков - участников национальных движений XIX века имел некоторые отрицательные черты. Несмотря на то, что Ликвидационные Комиссии подчинялись (были подотчётны) напрямую Правительствующему Сенату, отсутствие чётких контролирующих органов способствовало произволу и неправомерности действий членов комиссии. Этот факт подчёркивали дореволюционные исследователи: «русское правительство принимает систему снисходительства и явной безнаказанности, потворства в деле конфискации имений». Через поспешность действий царского правительства оценивание имений часто производилось «на глаз» и продавалось независимо от их истинной доходности.
На наш взгляд, конфискация как дополнительная мера, сопровождавшая ссылку на поселение, несостоятельна уже потому, что всецело падала не на активных участников восстания, а на рядовых её членов. В монографическом исследовании В. Ратч пришёл к выводу, что проводимые князем А. Чарторыйским идеи основывались на том, чтобы в случае неудачи или провала виновным не угрожала потеря имений. Всю опасность на своих плечах должны были вынести «личности из бездомного образовательного класса». В политическом отношении эта мера наказания заключала негативный элемент: не останавливая самих преступников, она в оставшемся на родине населении возбуждала раздражение и неудовольствие против правительства и поддерживала, таким образом, волнение в Царстве. После подавления восстания и народного возмущения сохранялось препятствие к окончательному успокоению и приведению края к нормальным условиям.
Конфискация недвижимого имущества, проводимая в соответствии с этими «Правилами» нанесла разрушительный удар польским хозяйствам в Царстве, причинила существенный ущерб средним слоям польского населения.
Таким образом, появление польских переселенцев на Северном Кавказе в XIX веке было обусловлено комплексом политических (расселение возмутителей государственного спокойствия; наказание и исправление «преступников») и экономических (заселение и освоение малочисленной территории Северного Кавказа) факторов. Особенностью переселения поляков на южную окраину являлась их зависимость от развития государственных отношений.
По своей природе миграция спонтанна, но поскольку государство влияло на все социальные процессы, переселение регулировалось и развивалось в русле общегосударственных интересов. Политическая миграция поляков в XIX веке происходила вследствие потери страной независимости и подавления национально-освободительной борьбы польского народа. По своему характеру перемещения польских переселенцев на Северный Кавказ в XIX веке классифицировалось исследователями как принудительные и добровольные, причём первые значительно преобладали над вторыми. К XIX веку депортации (принудительные переселения) поляков приобрели массовый характер и стали неотъемлемой частью истории польского народа.
Автор: Цифанова И.В.