Понятие подозреваемого в уголовном судопроизводстве России (статья)

Часть первая ст. 46 вступившего в силу 1 июля 2002 года УПК РФ сохранила, в целом, определение подозреваемого, изложенное в УПК РСФСР 1960 г. (в редакции ст. 52 УПК Федеральным законом от 21 февраля 2001 г.).

В соответствии с данной нормой подозреваемым является лицо:

1. либо в отношении которого возбуждено уголовное дело по основаниям и в порядке, которые установлены главой 20 УПК;

2. либо которое задержано в соответствии со статьями 91 и 92 УПК;

3. либо к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения в соответствии со статьей 100 УПК.

Анализ указанной законодательной формулировки понятия подозреваемого показывает, что оно практически включает в себя признаки, аналогичные тем, которые были предложены разработчиками большинства проектов УПК РФ. Так, в ст. 39 проекта УПК РФ, подготовленного рабочей группой Министерства юстиции РФ подозреваемым признавалось лицо, в отношении которого в связи с подозрением в совершении преступления возбуждено уголовное дело или осуществлено задержание, либо применена мера пресечения до предъявления обвинения.

Проект УПК РФ, подготовленный в НИИ Генеральной прокуратуры РФ, определял подозреваемого как: 1) лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления; 2) лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения; 3) лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело (ч. 1 ст. ЗЗ).

Указанные проекты были обсуждены в декабре 1994 года на Всероссийской научно-практической конференции. Участники конференции в своем большинстве поддержали проект, подготовленный в Минюсте РФ, который затем был объединен с проектом НИИ Генеральной прокуратуры РФ и доработан с учетом высказанных замечаний. Таким образом, к сентябрю 1995 года был подготовлен новый проект УПК РФ. Согласно ч. 1 ст. 39 данного проекта подозреваемым признавалось лицо, в отношении которого на основаниях и в порядке, установленном законом, в связи с подозрением в совершении преступления возбуждено уголовное дело или осуществлено задержание, либо применена мера пресечения до предъявления обвинения.

Проект УПК РФ, представленный на рассмотрение Государственной Думе комитетом по законодательству и судебно-правовой реформе и утвержденный в первом чтении 6 июня 1997 года, определял подозреваемого как лицо, в отношении которого:

- в связи с его подозрением в совершении преступления возбуждено уголовное дело, по которому в соответствии с законом производство предварительного следствия не обязательно;

- осуществлено задержание;

- применена мера пресечения до предъявления обвинения. Обращающей на себя внимание особенностью данного проекта, как видно, является сужение круга составов преступлений, при возбуждении уголовных дел, по признакам которых в отношении конкретных лиц, они признавались подозреваемыми.

Однако отсутствие указания в постановлении о возбуждении уголовного дела на лицо (если расследование должно осуществляться в форме предварительного следствия), когда на основе материалов предварительной проверки на данном этапе уголовно-процессуальной деятельности представляется возможным сделать вывод о нем, как возможно, совершившем преступление, является нелогичным и вступает в противоречие с иными материалами дела.

Поэтому, законодатель вполне правильно пошел по пути рассмотрения возбуждения уголовного дела, как основания признания лица подозреваемым, безотносительно конкретных статей УК РФ, по признакам которых принимается решение о начале расследования.

В проекте Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, разработанном во ВНИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре понятие подозреваемого было сформулировано следующим образом: лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления; лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения; лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело; лицо, явившееся с повинной.

Но в данной ситуации нельзя согласиться с мнением о необходимости признания подозреваемым лица, явившегося с повинной, так как по своей сути последнее является элементом такого основания как возбуждение в отношении лица уголовного дела. При наличии явки с повинной, очевидно, что расследование должно быть начато в отношении конкретного лица, явившегося с повинной.

Следует отметить, что у ряда процессуалистов закрепление в уголовно-процессуальном законе возбуждения в отношении лица уголовного дела в качестве одного из оснований для появления процессуальной фигуры подозреваемого вызывает возражение. Так, отмечается, что «...первый же акт не может ставить лицо в положение подозреваемого, т.к. постановление о возбуждении дела выносится до исследования обстоятельств, послуживших основанием к возбуждению уголовного дела. После первых же следственных действий может оказаться, что расследование нужно вести в отношении другого лица, а непричастное к делу лицо окажется названным как подозреваемое».

Указывается и на то, что при этом «производство по делу с самого начала получает тенденциозное направление и у следователя (органа дознания) психологически может создаться впечатление или даже уверенность, что дело обстояло в действительности именно так, а не иначе, что ему осталось только подкрепить выводы лица, возбудившего уголовное дело». В этой ситуации, по мнению ряда авторов, возбуждение уголовного дела в отношении лица является «одной из процессуальных предпосылок беззакония».

Кроме того, отмечается, что получение лицом статуса подозреваемого в результате возбуждения в отношении него уголовного дела в конечном итоге все равно зависит от того, желает ли этого соответствующее должностное лицо. При отсутствии такого желания, последние не указывают в постановлении о возбуждении уголовного дела на конкретное лицо, совершившее преступление. А это «может привести к неполному или неточному отражению в таком решении данных, послуживших основанием для возбуждения уголовного дела, и соответственно к ослаблению всей позиции о необходимости принятия такого решения».

Однако с указанной позицией достаточно сложно согласиться. Данные аргументы можно отнести и к задержанию. Так, в результате следственных действий, проведенных непосредственно после задержания, так же может оказаться, что расследование нужно вести не в отношении задержанного, а другого лица. Кроме того, задержание лица по подозрению в совершении преступления нередко производится одновременно с возбуждением уголовного дела. И в этой ситуации можно говорить о том, что производство по делу с самого начала получает тенденциозное направление и у следователя может создаться впечатление или даже уверенность в виновности задержанного.

Но в то же время авторы, придерживающиеся указанной выше позиции, почему-то не отрицают возможности появления подозреваемого в результате задержания в соответствии со ст. 91 и 92 УПК РФ.

Что же касается высказывания о том, что получение лицом статуса подозреваемого в результате возбуждения в отношении него уголовного дела в конечном итоге все равно зависит от того, желает ли этого следователь (дознаватель), то здесь необходимо говорить об усилении контроля со стороны начальника следственного отдела и начальника органа дознания, а также надзора со стороны прокурора за законностью и обоснованностью данного процессуального действия. Отсутствие указания в постановлении о возбуждении уголовного дела на лицо, когда на основе материалов предварительной проверки на данном этапе уголовно-процессуальной деятельности представляется возможным сделать вывод о нем, как возможно, совершившем преступление, должно считаться нарушением уголовно-процессуального закона.

Идеи совершенствования оснований определения подозреваемого как участника уголовного процесса в юридической литературе сводятся также к предложению признавать лицо подозреваемым путем вынесения специального мотивированного постановления или вынесение постановления о привлечении лица в качестве подозреваемого предлагается считать дополнительным вариантом появления подозреваемого наряду с предусмотренными в законе.

Так, Р.С. Абдрахманов отмечал, что если фактические основания подозрения в одном случае предусмотрены в законе (п.п. 1, 2, 3 ч. 2 ст. 122 УПК РСФСР), а в другом под ними следует понимать совокупность собранных в ходе расследования фактических данных, которые позволяют предполагать о причастности конкретного лица к совершенному преступлению, то процессуальным основанием необходимо считать постановление о признании лица подозреваемым.

Практически аналогичную позицию в этом вопросе заняли А. Давлетов и В. Войт. Данные авторы указывают, что процессуальной формой подозрения может быть не что иное, как процессуальное решение - постановление следователя о признании подозреваемым или о привлечении в качестве подозреваемого.

А.В. Солтанович также отмечал, что «фактическим основанием для признания лица подозреваемым должно являться наличие доказательств, свидетельствующих о причастности лица к совершению преступления, а юридическим основанием для признания лица подозреваемым должно быть исключительно вынесение соответствующего постановления об этом».

По мнению А.П. Лобанова, протокол задержания, постановление о применении меры пресечения, постановление о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица следует рассматривать как основание для признания лица подозреваемым. «Но юридическим актом, означающим появление в уголовном деле процессуальной фигуры подозреваемого, должно стать постановление».

Н.Н. Коротким вынесение постановления о привлечении лица в качестве подозреваемого было предложено в качестве дополнительного основания признания таковым.

Точки зрения о необходимости составления подобного документа, как процессуального основания признания лица подозреваемым, придерживаются также А.Р. Михайленко, Л.Д. Кокорев, Н.А. Козловский, Н. Подольный и другие ученые.

В идее привлекать граждан к участию в деле в качестве подозреваемых путем вынесения специального постановления, чтобы избавить их от тягостного положения «изобличаемого свидетеля», есть свое рациональное зерно. Однако, как справедливо отмечается в юридической литературе, в настоящее время осуществление данной идеи ни теоретически, ни практически не оправдано.

Во-первых, в соответствии с положениями ст. 51 Конституции РФ любое лицо, вызванное на допрос, вправе не отвечать на вопросы дознавателя, следователя о возможной причастности к преступлению, а дознаватель, следователь перед допросом обязаны разъяснить лицу указанное право. «Тем самым существовавшая долгие годы проблема избавления граждан от необходимости давать показания в связи с выяснением их причастности к тем или иным преступлениям под угрозой ответственности за отказ от дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний во многом снята».

Во-вторых, вынесение специального процессуального документа, заменяющего протокол задержания, постановление о применении меры пресечения, постановление о возбуждении уголовного дела с указанием в них оснований подозрения и ставящего лицо в положение подозреваемого, будет ничем иным, как дублированием уже совершенных процессуальных действий. В случае же вынесения постановления о признании лица подозреваемым (привлечении в качестве подозреваемого) вне связи с задержанием, применением меры пресечения до предъявления обвинения, возбуждением уголовного дела в отношении лица, такое «раскрытие следователем подозрения лицу, в отношении которого оно возникло, может привести к тому, что действительный преступник получит возможность скрыться от следствия и суда».

В этой ситуации даже те процессуалисты, которые выступают за значительное расширение оснований появления подозреваемого в уголовном судопроизводстве, признают неуместным вынесение постановления о признании лица подозреваемым.

По мнению ряда авторов, основаниями, указанными в ч. 1 ст. 46 УПК РФ (ранее в ч. 1 ст. 52 УПК РСФСР), не охватываются все случаи, когда вовлекаемое в уголовный процесс лицо необходимо наделить статусом подозреваемого. Данные авторы полагают, что лицо должно приобретать статус подозреваемого не только в силу возбуждения в отношении него уголовного дела, его задержания или применения меры пресечения, но и вследствие проведения некоторых следственных действий с его личным участием (допроса, обыска, освидетельствования, опознания, производства судебно-медицинской и судебно-психиатрической экспертизы и др.).

При этом отмечается, что поскольку следственное действие всегда фиксируется в определенном процессуальном документе, этот документ будет одновременно представлять процессуальный акт, которым лицо ставится в положение подозреваемого, и такими актами могут быть: протокол допроса в качестве подозреваемого; протокол об ознакомлении с постановлением о назначении экспертизы, касающейся деятельности подозреваемого; постановление о производстве обыска; постановление о производстве освидетельствования, протокол предъявления для опознания и др.О.А. Зайцев и П.А. Смирнов, в целом поддерживая такую позицию, все же отмечают, что в данной ситуации лицо становится подозреваемым только после выполнения указанных действий и составления о них протокола. Однако требование закона о предоставлении своевременной возможности данному участнику процесса реализовать свои права диктует приобретение статуса подозреваемого перед выполнением следственных действий.

Поэтому, по мнению данных авторов, лицо должно приобретать статус подозреваемого и, соответственно, наделяться необходимыми процессуальными правами автоматически, непосредственно при вовлечении его в сферу уголовного судопроизводства. Непосредственное же участие лица в уголовно-процессуальных отношениях в связи с проверкой предположения о причастности его к совершению преступления может происходить в следующих формах:

1. проведение следственных действий с его личным участием (допроса, обыска, освидетельствования, опознания и т.д.);

2. применение мер уголовно-процессуального принуждения (в том числе задержания, мер пресечения и др.);

3. комплексное осуществление указанных действий.

Общим, объединяющим признаком для указанных форм является, как мы видим, тот факт, что все они представляют собой основанное на властном волеизъявлении компетентного органа вовлечение лица в сферу уголовного судопроизводства.

Исходя из указанного, О.А. Зайцев и П.А. Смирнов под подозреваемым понимают лицо, которое, на основании сведений, способных стать доказательствами по уголовному делу, непосредственно вовлечено в уголовное судопроизводство правомочным органом в связи с проверкой предположения о причастности его к деянию, содержащему признаки преступления, до выдвижения против него обвинения.

Ф.Н. Багаутдинов также делает вывод о наличии еще одного, наряду с указанными в ч. 1 ст. 46 УПК РФ, основания для появления в деле подозреваемого -это иные процессуальные действия органов обвинения, которые затрагивают права и свободы лица и свидетельствуют о наличии против него подозрений в совершении преступления.

Подобная позиция является логичной и в своей основе формально безупречна. Она во многом согласуется и с положениями Постановления Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. № 11-П по делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 47 и ч. 2 ст. 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. В данном постановлении Конституционный Суд указал, что право на получение юридической помощи адвоката гарантируется Конституцией РФ каждому лицу независимо от его формального процессуального статуса, в том числе от признания задержанным и подозреваемым, если правомочными органами власти в отношении этого лица предприняты меры, которыми реально ограничиваются свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения, - удержание официальными властями, принудительный привод или доставление в органы дознания и следствия, содержание в изоляции без каких-либо контактов, какие-либо иные действия, существенно ограничивающие свободу и личную неприкосновенность, а также осуществляется публичное уголовное преследование, которое может подтверждаться актом о возбуждении в отношении данного лица уголовного дела, проведением в отношении него следственных действий (обыска, опознания, допроса и др.) и иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрений против него (в частности, разъяснением в соответствии со ст. 51 (ч. 1) Конституции РФ права не свидетельствовать против себя самого).

Но с другой стороны данная позиция вызывает возражение по существу. Ее практическая реализация приведет к неоправданному расширению круга лиц, поставленных в положение подозреваемых, и соответственно осложнит расследование. А это уже само по себе не положительный факт.

Кроме того, обыск, освидетельствование, опознание и другие подобные процессуальные действия согласно закону могут производиться как в отношении подозреваемых, так и в отношении свидетелей или потерпевших. Еще более велик круг лиц, на имущество которых может быть наложен арест (ч. 1 ст. 115 УПК РФ). Поскольку практически невозможно достаточно четко разграничить случаи, когда, например, обыск будет производиться у лица, на основании имеющихся данных заподозренного в совершении преступления, а когда у других лиц (например, у близкого родственника подозреваемого, обвиняемого) на практике в категорию «подозреваемых произвольно станут зачисляться многие граждане, к преступлению никоим образом не причастные».

Чтобы этого не произошло, Ф.Н. Багаутдиновым предлагается предусмотреть в УПК РФ особый механизм, заключающийся в том, что «решение о признании подозреваемым в таких случаях принимается следователем самостоятельно или по обращению заинтересованного лица путем вынесения соответствующего постановления. Причем основным способом появления подозреваемого в деле в таких случаях должно быть соответствующее ходатайство самого лица».

Однако, как представляется, реализация данного предложения на практике затруднительна. В этой ситуации нам вообще не понятно, зачем лицо должно ходатайствовать о признании его подозреваемым, если данный вопрос с точки зрения закона обязан решить самостоятельно следователь. И еще один вопрос: каковы критерии разграничения случаев, когда решение об этом должно приниматься следователем по своей инициативе, а когда по ходатайству заинтересованного лица?

В качестве одного из важных аргументов для расширения оснований признания лица подозреваемым конечно можно признать необходимость защиты прав так называемых «изобличаемых свидетелей». Но мы полагаем, что, оставаясь в положении свидетеля, лицо не в меньшей мере может защищать свои интересы. Будучи свидетелем, допрашиваемое лицо имеет возможность объяснить те или иные обстоятельства и тем снять с себя подозрения. Если удовлетворительных объяснений не находится либо лицо не в состоянии их дать, оно на основании ст. 51 Конституции РФ и п. 1 ч. 4 ст. 56 УПК РФ вправе отказаться от дачи показаний по обстоятельствам его причастности к совершению преступления без каких-либо неблагоприятных последствий правового характера для себя. Участие же адвоката в допросе позволяет точно отследить грань между обязанностью давать показания и правом прибегнуть к молчанию и тем самым в полной мере обеспечить соблюдение прав и законных интересов допрашиваемого. В итоге, как справедливо отмечает В.Н. Григорьев, необходимые результаты будут получены без постановки лица в официальный статус подозреваемого по уголовному делу.

Указанное положение полностью распространяется и на потерпевшего. Предоставленные ему законом права не свидетельствовать против себя самого, пользоваться помощью адвоката в качестве представителя, по нашему мнению, позволяют эффективно защититься от возможных действий, направленных на изобличение его в совершение преступления (например, постановки вопросов о причастности к преступлению).

Кроме того, возвращаясь к указанному выше постановлению Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 года, следует отметить, что в данном постановлении, на наш взгляд, идет речь о подозреваемом в широком, содержательном смысле данного слова, то есть Конституционным Судом под подозреваемым понимается как «законодательный подозреваемый», так и лицо, заподозренное в совершении преступления (заподозренный).

Под «заподозренным» в юридической литературе понимается лицо, в. отношении которого у дознавателя, следователя, прокурора имеются определенные подозрения о совершении им преступления, но нет оснований по действующему законодательству для задержания этого лица или применения в его отношении меры пресечения до предъявления обвинения, либо для возбуждения в его отношении уголовного дела, то есть для официального признания его подозреваемым.

Возражая против такого законодательного расширения оснований признания лица подозреваемым, все же следует отметить, что проблема обеспечения прав и законных интересов лиц, в отношении которых предпринимаются изобличающие действия существует. Однако ее решение видится нам в ином направлении. «Суть его заключается в предметном обеспечении прав и законных интересов применительно к конкретным изобличающим действиям». Процедура каждого такого процессуального действия должна содержать достаточный механизм защиты интересов лица без того, чтобы прибегать к официальному признанию его подозреваемым по уголовному делу. Среди элементов такого механизма - уважение чести и достоинства личности; охрана прав и свобод человека и гражданина; неразглашение обстоятельств личной жизни; неприкосновенность; тайна следствия; профессиональная помощь адвоката и т. д. Многие из подобных элементов уже законодательно отработаны и являются повседневной практикой, другие требуют более детального урегулирования.

Так, на наш взгляд, в уголовно-процессуальном законодательстве обязательно должна быть сформулирована норма, предоставляющая право любому лицу, вне зависимости от его официального статуса в уголовном процессе (потерпевшего, свидетеля, обвиняемого или подозреваемого, гражданского истца, гражданского ответчика) пользоваться услугами профессионального юриста с момента вовлечения его в орбиту уголовного судопроизводства (участие в следственных действиях, применение в их отношении мер, реально ограничивающих права и законные интересы, и т.п.). Необходимость закрепления такой нормы диктуется еще и существенными противоречиями между действующим уголовно-процессуальным законодательством и положениями международных норм, устанавливающих гарантии соблюдения прав и законных интересов граждан, а именно: п. «б» ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах предусматривает возможность допуска адвоката в дело для оказания юридической помощи свидетелю. В то же время в УПК РФ (п. 6 ч. 4 ст. 56 и ч. 5 ст. 189) закреплено право свидетеля являться с адвокатом лишь на допрос.

Однако указанное выше не означает, что отсутствует необходимость совершенствования такого процессуального понятия, как «подозреваемый». Приведенная в ч. 1 ст. 46 УПК РФ конструкция, по нашему мнению, не отражает всех основных и необходимых признаков подозреваемого, как самостоятельного участника уголовно-процессуальной деятельности.

Для наиболее полного представления о подозрении как о явлении, в связи с которым при производстве по уголовному делу появляется подозреваемый, необходимо выделить, следующие его аспекты.

Во-первых, это предположение о причастности лица к совершению преступления. Во-вторых, такое предположение должно быть основано на реально имеющихся в распоряжении следователя, дознавателя, прокурора сведениях (данных о фактах).

В-третьих, простого наличия такого предположения недостаточно для того, чтобы говорить о подозреваемом. Лицо приобретает статус подозреваемого при привлечении его к расследованию посредством применения некоторых мер уголовно-процессуального принуждения, существенно ограничивающих его права и свободы и вызывающих потребность обладания комплексом специальных прав, позволяющих эффективно защищаться от уголовного преследования, а также при возбуждении в отношении лица уголовного дела.

Из указанного следует, что наряду со сведениями о причастности лица к совершению преступления, для признания лица подозреваемым здесь необходимы одновременно и основания либо для возбуждения уголовного дела, либо для задержания, либо для избрания меры пресечения.

Таким образом, в ч. 1 ст. 46 УПК РФ не нашло закрепление положение о необходимости наличия двух критериев для признания лица подозреваемым, поскольку в нем отсутствует указание на наличие данных, дающих основания подозревать лицо в совершении преступления (фактический критерий).

Рассматривая вопрос о понятии «подозреваемый», следует также обратить внимание на следующий момент. В ходе производства следственных действий по уголовному делу следователь может получить доказательства причастности конкретного лица к совершению преступления. В этом случае, если следователь принимает решение о задержании данного лица, он выносит постановление о задержании подозреваемого, либо письменное поручение органу дознания о задержании конкретного гражданина. В данной ситуации, как представляется, лицо становится подозреваемым не с момента фактического задержания, как это происходит, например, при задержании на месте совершения преступления, а с момента вынесения соответствующего постановления.

Однако законодатель, определяя понятие подозреваемого, не понятно по каким причинам не закрепил в ч. 1 ст. 46 УПК РФ в качестве основания появления данного участника уголовного судопроизводства вынесение постановления о задержании.

Следующее на что следует обратить внимание - это положение п. 3 ч. 1 ст. 46 УПК РФ. Согласно указанному пункту подозреваемым признается лицо, в отношении которого применена мера пресечения до предъявления обвинения. В то же время, согласно п. 1 ч. 1 ст. 47 УПК РФ, обвиняемый как процессуальная фигура появляется в результате вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого, а не предъявления обвинения. В связи с этим акт привлечения в качестве обвиняемого считается состоявшимся на момент вынесения соответствующего постановления. «Последующие процедуры разъяснения обвиняемому прав и обязанностей, предъявления обвинения, допроса обвиняемого - самостоятельные процессуальные действия».

Кроме того, согласно ч. 1 ст. 101 УПК РФ дознаватель следователь, прокурор или судья выносит постановление об избрании меры пресечения, а не о применении. О праве дознавателя, следователя, прокурора, судьи избрать обвиняемому, подозреваемому одну из мер пресечения говориться в ч. 1 ст. 97 УПК РФ. Статья 100 УПК РФ также именуется «Избрание меры пресечения в отношении подозреваемого».

Следовательно, определение подозреваемого как лица, в отношении которого вынесено постановление об избрании меры пресечения до привлечения в качестве обвиняемого, в большей мере соответствует смыслу закона и лингвистическому значению терминов.

Исходя из указанного, на наш взгляд, в уголовно-процессуальном законодательстве необходимо более правильно сформулировать понятие подозреваемого по уголовному делу. Для этого ч. 1 ст. 46 УПК РФ следует изложить следующим образом:

«1. Подозреваемым является лицо, в отношении которого имеются, сведения, дающие основания подозревать его в совершении преступления, и при этом:

1. либо в отношении которого возбуждено уголовное дело по основаниям и в порядке, установленным главой 20 настоящего Кодекса;

2. либо которое фактически задержано в соответствии со ст. 91 и 92 настоящего кодекса;

3. либо в отношении которого вынесено постановление о задержании;

4. либо в отношении которого вынесено постановление об избрании меры пресечения до привлечения в качестве обвиняемого».

При этом, как представляется, требуют своей корректировки и положения ст. 100 УПК РФ. Второе и третье предложение части первой данной статьи необходимо изложить в следующей редакции: «При этом привлечение в качестве обвиняемого должно последовать не позднее 10 суток с момента применения меры пресечения, а если подозреваемый был задержан, а затем заключен под стражу - в тот же срок с момента задержания. Если в этот срок лицо не будет привлечено в качестве обвиняемого, мера пресечения немедленно отменяется».

В завершение изложения вопросов, касающихся понятия подозреваемого в российском уголовном судопроизводстве, представляется правильным сделать вывод о том, что предложенная нами законодательная формулировка понятия подозреваемого, ее теоретическое и нормативное обоснование будут способствовать более четкому оформлению процедуры признания лица таковым участником процесса и менее спорному, учитывающему специфику осуществляемой в его отношении уголовно-процессуальной деятельности начального этапа расследования, определению фигуры подозреваемого, а также позволят устранить недостатки в положениях УПК РФ, регламентирующих порядок его участия в уголовном судопроизводстве.

Автор: Богацкий Ф.А.