28.03.2011 10553

Виды криминальных объединений по Российскому уголовному законодательству (статья)

 

В 90-х гг. XX в. в Российской Федерации значительно возросли масштабы и изощренность организованной преступности. Резко увеличилось количество групповых преступлений и число лиц, вовлеченных в организованную преступную деятельность. В то же время криминологами, исследующими проблемы организованной преступности, отмечается высокая латентность деяний, совершаемых организованными преступными группировками. Реальное количество преступлений, совершенных преступными объединениями, превышает официально зарегистрированные случаи в десятки раз. Чем выше степень организованности преступной группы, тем выше уровень подготовки совершаемых преступлений и их латентность. Сложившейся научной традицией является анализ групповых проявлений преступности с позиций соучастия. Однако, несмотря на многочисленные исследования, посвященные критериям классификации форм соучастия, в настоящее время четко разграничить организованную группу и преступное сообщество, организованную группу и группу лиц по предварительному сговору не представляется возможным, а сами законодательные дефиниции страдают существенными недостатками.

В уголовно-правовой науке преобладает несколько точек зрения относительно критериев разграничения соучастия на формы. К таковым относят степень организованности участников преступления, либо сразу два критерия: степень согласованности соучастников и совместность (организованность) действий соучастников, индивидуальную роль каждого из соучастников, характер субъективной связи, а также характер участия в преступлении, общественную опасность такого участия и временный (объективный) критерий существования преступных групп.

Таким образом, в научной доктрине представлено три критерия разграничения форм соучастия: субъективные критерии (В.М. Быков, Н.П. Водько, П.И. Гришаев, Г.А. Кригер, А.А. Пионтковский, А.Н. Трайнин и др.), объективные (Ф.Г. Бурчак, P.P. Галиакбаров, Н.Г. Иванов, И.П. Малахов, Б.Т. Разгильдиев, В.В. Соболев, А.В. Ушаков, и др.) и смешанные (B.C. Прохоров, П.Ф. Тельнов, М.А. Шнейдер и др.).

По нашему мнению, научная позиция авторов, придерживающихся мнения о степени согласованности действий как критерия для классификации форм соучастия, по сути является единственно верной. За основу разграничения форм соучастия степень согласованности (в научной литературе он именуется еще социально-психологический критерий) избрана потому, что форма соучастия представляет собой внешнюю сторону совместной деятельности соучастников как при подготовке, так и при совершении конкретного преступления. Очевидно, чем теснее связь между соучастниками, тем выше степень организованности их действий, а, следовательно, тем опаснее преступление, совершённое ими. От согласованности совместных действий зависит эффективность объединенных усилий (причиненный вред, скорость совершения посягательства, массированное воздействие на потерпевших и т.п.).

Несмотря на множество определений форм соучастия с перечислением и классификацией их основных признаков, предложенных в уголовно-правовой и криминологической литературе, наибольшие разногласия вызывают понятия «организованная группа» и «преступное сообщество (преступная организация)». Закрепив в уголовном законе такие виды преступных групп, как организованная группа и преступное сообщество (преступная организация) законодатель не отразил в их определении четко выраженных ограничительных рамок, чем породил в научных кругах дискуссию относительно указанных форм, начавшуюся с момента принятия УК РФ. Некоторые авторы высказывают крайне противоречивую позицию о невозможности четкого разграничения перечисленных видов преступных групп. Правовая неопределенность оценочных понятий организованной группы и преступного сообщества (преступной организации) приводит к тому, что квалификация этих форм совместной преступной деятельности зависит исключительно от позиции правоприменительных органов. Усугубляет указанное положение тот факт, что в статьях Особенной части УК РФ группа лиц, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа указаны в качестве квалифицирующих признаков.

Применяя стратометрическую концепцию групп и коллективов А.В. Петровского к изучению преступных групп, В.М. Быков видит отличие организованной группы от преступной организации, в первую очередь, в структуре последней. Как утверждает ученый: «Преступную организацию отличает более сложная, чем в организованной преступной группе, структура: она состоит из отдельных блоков и звеньев, которые возглавляются своими лидерами, рядовые члены не знают в лицо всех участников организации и общаются только с лидером и членами своего блока или звена. Организацию возглавляет сильный лидер, который, используя авторитарные методы управления преступной организацией, замыкает на себя все ее структурные звенья». К В.М. Быкову присоединяется Т.А. Хмелевская. Однако, на наш взгляд, далеко не всегда внутренняя структура криминального образования может обладать разграничительным признаком. Наличие иерархических звеньев не может служить тем формализованным критерием, отличающим организованную преступную группу от преступной организации, о чем свидетельствуют материалы судебной практики.

К примеру, в приговоре Саратовского областного суда по уголовному делу П.В. Астафьева, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 210 ч. 3, 228 ч. 4, 188 ч. 4 УК РФ указано: «Две существовавшие вначале самостоятельно организованные группы объединились в одно сообщество, войдя в него в качестве структурных подразделений, с целью систематического, рассчитанного на длительную перспективу совершения особо тяжких преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств в особо крупном размере и получения в результате наибольшей выгоды. Для достижения этой цели была разработана четкая система действий каждого из подразделений и входящих в них членов. В результате была создана иерархическая структура, состоявшая из руководителей и исполнителей, двух структурных подразделений, отработана жесткая схема, согласно которой установлены постоянные каналы приобретения за границей наркотических средств в особо крупном размере и их сбыта на территории Российской Федерации, подыскивались имеющие транспортное средство перевозчики героина через границу, разрабатывались способы конспирации, в том числе и от правоохранительных органов». Структура другого преступного сообщества, созданного В.И. Петровым, в приговоре Самарского областного суда описана следующим образом: «Согласно иерархической лестнице руководил преступной организацией В.И. Петров, поручая иногда часть своих функций племяннику Д.В. Гайгашкину. Для выполнения указаний руководителя в состав преступного сообщества (преступной организации) в качестве рядовых исполнителей вошли: племянники В.И. Петрова - Д.В. Гайгашкин и И.А. Петров, водители СИ. Григорьев, B.C. Романов, которые добровольно объединились на основе общего преступного замысла - хищения нефти из нефтепровода «Николаевка-Кротовка» ООО «Самаратранснефтъ», в корыстных целях незаконного обогащении. В приведенных примерах два преступных сообщества (преступные организации) имели разную структуру, однако квалификация в обоих случаях осуществляется по ст. 210 УК РФ. По делу В.И. Петрова организатор разрабатывал план преступной деятельности сообщества, совершения краж, распределял преступные роли между членами организации, выяснял режим работы нефтепровода, данные о качестве транспортируемой по этому трубопроводу нефти, подыскивал места сбыта похищенной нефти. По иерархии В.И. Петров стоял выше остальных членов группы, другие участники были равны между собой. По делу Астафьева структура преступной организации состояла из двух подразделений, находящихся под общим руководством Астафьева. При этом члены одного подразделения - Дадаев, Агарев, Накаев и Умалатов - осуществляли незаконное приобретение наркотических средств на территории Республики Казахстан, перемещение через таможенную границу Российской Федерации, доставку на территорию Саратовской области и передачу ему - Астафьеву. А члены второго подразделения - он (Астафьев) и Керимов - осуществляли незаконную перевозку наркотических средств к месту сбыта и их непосредственный сбыт. Каждый из лиц, входящих в подразделение, подчинялся непосредственно своему руководителю, отчитывался перед ним за свою деятельность. Окончательное решение по вопросам преступной деятельности принимал Астафьев, его распоряжения выполнялись беспрекословно.

Обязательными признаками организованной группы являются предварительный сговор и устойчивость. В преступном сообществе (преступной организации) таким критерием является сплоченность организованной группы (организации) и цель создания преступного сообщества (преступной организации) - совершение тяжких или особо тяжких преступлений. Такие юридические признаки как устойчивость и сплоченность, характеризующие организованную группу и преступное сообщество (преступная организация), недостаточно разработаны наукой уголовного права и судебной практикой для того, чтобы выступать в качестве критериев, позволяющих отграничить их друг от друга. Они носят оценочный характер и могут принадлежать в той или иной мере любому виду преступного формирования, организованного на основе предварительного сговора. Как справедливо отмечает А. Мордовец, «термины «устойчивость» и «сплоченность», хотя и не синонимы, но по содержанию очень близки друг к другу и разграничение их в правоприменительной практике весьма затруднительно, а порой и невозможно».

Нечеткость отличительных признаков понятий организованной группы и преступного сообщества (преступной организации) по таким оценочным признакам как устойчивость и сплоченность, породила многочисленные разъяснения этих понятий высшими судебными инстанциями. Между тем при всей схожести или даже подобии юридических характеристик преступных формирований судами дается разная правовая оценка их признаков. Одни и те же признаки суды расценивают либо как сплоченность, либо как устойчивость, что, безусловно, оказывает влияние на отнесение преступного формирования к преступному сообществу либо к организованной группе.

К примеру, Саратовский областной суд, осудив П.В. Астафьева по ст. ст. 210 ч. 3, 228 ч. 4, 188 ч. 4 УК РФ за создание преступного сообщества, и признав доказанными обстоятельства, подтверждающие факт его создания (иерархическая структура, состоявшая из руководителей и исполнителей, двух структурных подразделений, четкая система действий каждого из подразделений и входящих в них членов, постоянные каналы приобретения за границей наркотических средств в особо крупном размере, их сбыт на территории Российской Федерации, наличие транспортных средств для перевозки героина через границу, способы конспирации и др.), в приговоре указал, что указанные действия предпринимались Астафьевым с целью систематического, рассчитанного на длительную перспективу совершения особо тяжких преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств в особо крупном размере и получения в результате наибольшей выгоды.

В уголовном деле по факту создания в г. Рязани вооруженной банды «Слоновская группировка» признак устойчивости раскрывается через признак сплоченности: «В результате совместной преступной деятельности между членами банды установились устойчивые взаимоотношения, направленные на выполнение определенных преступных действий в интересах банды. При совершении бандой преступлений каждый член этой сплоченной преступной группировки согласовывал свое поведение и функции с другими участниками совершаемых преступлений, а они, в свою очередь, согласовывали свое поведение с ним. При этом каждый из них сознавал, что выполняет согласованную часть единых преступных посягательств, осуществляемых в связи с его принадлежностью к банде и выполняет определенные обязанности, вытекающие из цели деятельности данной преступной организации. Вклад участников банды в каждом конкретном преступлении был неравнозначен по объему выполненных действий, но в совокупности, в конечном итоге, он приводил к совершению бандой бандитских нападений, соединенных с убийствами и вымогательствами».

Предприняв попытку разграничить два признака - сплоченность и устойчивость, позволяющих отделить организованную группу и преступную организацию, мы обратились к определению признака сплочённости, данному в социальной психологии, где в качестве детерминант сплочённости выделяют: а) кооперативное поведение, понимаемое одновременно и как объективная взаимозависимость участников совместной деятельности, и как особая форма мотивации; б) цели группы, характер и сложность которых определяют и соответствующий уровень специализации индивидуальных условий, и тесноту кооперации; в) сходство ценностных ориентацией и взглядов как основу тяготения лица к группе».

В Толковом словаре русского языка Н.Ю. Шведова и СИ. Ожегов указывают: «Сплоченный - дружный, единодушный, организованный», а глагол «сплотиться» означает тесно сблизиться, соединиться. Термин «устойчивый» Н.Ю. Шведова и СИ. Ожегов употребляют в двух значениях: 1. Стоящий, держащийся твердо, не колеблясь, не падая. 2. Не подверженный колебаниям, постоянный, стойкий, твёрдый.

Под устойчивостью В.И. Даль понимал стойкость, крепость, твердость, нешаткость, упрямство, упорство, настоятельность. Иначе говоря, сплоченность означает социально-психологическую общность членов преступной организации, то есть наибольшую степень сближенности и единодушия, и подразумевает единодушие в действиях, совместимость и постоянный характер отношений между членами преступной организации. В то же время нельзя утверждать, что сплоченность является свойством только преступной организации. Сплоченность коллектива обусловлена его устойчивостью, и наоборот. Соответственно, чем более сплочен коллектив, тем он более устойчив. Такую же позицию разделяют многие ученые. В.М. Быков соотносит понятие устойчивости как признака организованной группы с термином «стабильность». По мнению В.М. Быкова, устойчивость, являясь. одним из самых важных признаков организованной преступной группы, означает, прежде всего, «стабильность, постоянство состава преступной группы. Вхождение в нее новых членов затруднено из-за опасности провала всей группы. Вместе с тем, и к выходу из группы кого-либо из членов преступная группа относится резко отрицательно, видя в этом отступничество и предательство ее интересов».

Л.Д. Гаухман и СВ. Максимов под устойчивостью понимают длительность и стойкость преступной связи между участниками, а определяющим признаком организованной группы, характеризующим ее устойчивость, является наличие организатора или руководителя группы. Ими высказывается точка зрения, согласно которой именно «организатор создает группу, подбирая соучастников, распределяя роли, устанавливая дисциплину и т.п., а руководитель обеспечивает целенаправленную, спланированную и слаженную деятельность как группы в целом, так и каждого участника». Однако такая формулировка, на наш взгляд, не совсем удачна, поскольку наличие организатора и руководителя еще не говорит об устойчивости организованной группы. Далее Л.Д. Гаухман и СВ. Максимов отмечают, что использование законодателем сплоченности в качестве самостоятельного признака означает его отличие от устойчивости, хотя все признаки устойчивости присущи и сплоченности, однако сплоченность характеризуется и другими признаками. «Ими являются, в частности, «круговая порука», конспирация, общая касса («общак»), наличие специальных технических средств и т.д.». К ним присоединяется Н.П. Яблоков, полагающий, что сплоченность следует понимать «как особо прочную связанность его членов общей преступной целью, спаянность криминальными узами, неписанным кодексом криминальной чести и «круговой поруки.

Н.П. Водько считает неубедительной такую трактовку признаков сплоченности и устойчивости. «Поскольку круговая порука, конспирация и наличие специальных технических средств (признаки сплоченности) достигаются в ходе подбора и распределения соучастников, установления дисциплины со стороны организатора или руководителя..., то обе группы признаков являются составной частью характеристики организованного преступного формирования любой формы». И далее Н.П. Водько подытоживает: «В связи с недостаточной определенностью и размытостью понятий устойчивости и сплоченности эти термины не могут исполнять роль оценочных признаков, не зависящих от субъективных оценок лиц, применяющих классификацию, и гарантирующих от следственных и судебных ошибок. В дальнейшем целесообразно термины «устойчивость» и «сплоченность» поставить в определении организованной группы рядом как синонимы». Эту позицию поддержал В.Г. Гриб, утверждающий, что «преступное сообщество характеризуется не столько сплоченностью, сколько наличием в нем руководящего (управленческого) звена и круга лиц, не участвующих в конкретных преступлениях, но обеспечивающих функционирование и устойчивость этой иерархической структуры с целью достижения преступного результата». Многие авторы полагают, что за основу сплоченности следует взять социально-психологическую связь участников криминальных объединений. «Признак сплоченности отражает более высокую степень согласованности преступной деятельности по сравнению с организованной группой и проявляется в спаянности социально-психологической общности сообщества», - пишет B.C. Комиссаров. «Объединение членов сообщества, - продолжает он, - происходит вследствие наличия единой системы социальных ценностей и одинаковых социальных ориентации соучастников». В Комментарии к УК РФ дается следующее определение этому понятию: «Сплоченность - это социально-психологическая характеристика преступного сообщества, она отражает общность участников а реализации преступных целей».

Напротив, Г.Г. Смирнов и А.Х. Алексеев не видят особых проблем в содержании разграничительного термина, каким выступает в ст. 35 УК РФ сплоченность. Г.Г. Смирнов отмечает, что сплоченность определяется согласованностью между соучастниками, которая отличает сообщество от других разновидностей соучастия с предварительным соглашением. А.Х. Алексеев подтверждение сплоченности видит в том, что между членами преступного сообщества, как правило, происходит разделение ролей, связанное с использованием определенных знаний, направленных на достижение преступных намерений. Отдельные авторы называют и другие признаки сплоченности. Н.Ф. Кузнецова отмечает: «Сплоченность преступного сообщества характеризует четкость и спаянность взаимодействия ее группы, подразделений, конкретных соучастников, выполняющих преступные задания организации». Такую позицию разделяет и Т.Д. Устинова, полагающая, что «под сплоченностью следует понимать такую тесную связь между всеми участниками, при которой наиболее тщательным образом распределены все связи и обязанности не только между всеми членами, но и отдельными группами, составляющими такое сообщество».

В качестве критерия устойчивости профессор P.P. Галиакбаров предлагает ввести систематичность преступных посягательств. «Систематичность, утверждает он, - не сводится к повторению (неоднократности) преступления. Она уже предполагает большее число посягательств - три и более, отражающее антисоциальную направленность действий субъектов, серьезное возрастание уровня опасности объединения. Она фиксирует определенную линию поведения участников преступления, их укоренившиеся опасные наклонности. При этом не имеет значения, однотипные, однородные или разнородные посягательства совершает группа. Систематичность свидетельствует об организованном характере самой группы». P.P. Галиакбаров предлагает толковать устойчивость не только с помощью систематичности, но и ввести показатель длительности деятельности группы. Например, признавать группу устойчивой и в тех случаях, когда объединение создается для совершения даже одного преступления, но его осуществление требует длительной подготовки при тщательной специализации соучастников. При этом он соглашается с позицией Верховного Суда РФ, указавшего в постановлении «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» № 1 от 17 января 1997 года следующее: «Организованная группа может быть создана и для совершения одного, но требующего тщательной подготовки нападения». Думается, что такая позиция породит еще большие трудности в применении норм об организованной группе, поскольку в этом случае возникает необходимость в разработке критериев, позволяющих дать оценку понятию «тщательности» подготовки преступления. Свидетельствует ли длительность подготовки к преступлению о тщательности его подготовки? Если подготовленное преступление не доводится до конца по обстоятельствам, не зависящим от виновных, подтверждается ли тогда его тщательная подготовка? Какой временной отрезок подтверждает тщательность подготавливаемого деяния?

Однако такие показатели устойчивости, как длительность существования преступной группы и количество совершаемых преступлений В.М. Быков считает противоречащими норме уголовного закона о том, что организованная группа может быть создана для совершения одного преступления и настаивает на исключении из УК РФ этого положения. С.А. Балеев указывает, что устойчивость предполагает длительность функционирования группы, стойкость преступных связей, наличие организатора и осуществление им организационных функций, планирование совершения преступных актов. Однако, по его мнению, не может признаваться устойчивой группа, участники которой объединились для совершения только одного преступления.

А. Мордовец предлагает понимать устойчивость «как предварительный сговор группы из двух или более лиц о совместном совершении преступления, соединенный с другими приготовительными к нему действиями, а сплоченность -объединение, основанное на родственных или земляческих либо криминальных связях, состоящих в предшествовавших совместных преступлениях или отбывании наказания в одном и том же месте лишения свободы». Он полагает, что при наличии таких определений устойчивость и сплоченность станут признаками, поддающимися установлению и доказыванию в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом. Т.В. Шутемова считает, что понятие «сплоченность» будет характеризовать внутреннее состояние преступного сообщества, а «устойчивость» отражает его внешнюю сторону деятельности.

На взгляд Т.А. Хмелевской, в основу содержания признака устойчивости организованной группы должна быть положена не только длительность существования группы либо создание группы с целью продолжительной преступной деятельности, но и стабильность ее состава, постоянство форм и методов преступной деятельности. Другие критерии, такие как распределение ролей, взаимосвязь участников, согласованность их действий не могут быть определяющими факторами, поскольку они свойственны и другим формам групповой преступности. Наличие признака сплочённости у группы подтверждается такими факторами, как: относительная длительность функционирования, наличие лидера и внутренней структуры с чётким распределением функций, отработанная система связи, конспирации и взаимоконтроля, наличие внутригрупповых материальных средств, коррумпированные связи.

В юридической литературе были предприняты попытки разграничить признаки сплоченности и устойчивости, однако не все из них можно признать удачными. Выделяя черты, присущие сплочённости в преступном сообществе, А.А. Яровой среди прочего называет устойчивый характер деятельности сообщества. Иначе говоря, один термин «сплоченность» разъясняется при помощи другого, применяемого в законе. При этом сам А.А. Яровой делает оговорку, что все эти признаки присущи в той или иной степени, но одинаковым образом, и организованным преступным группам. Прав в этом смысле Н.П. Водько, полагающий, что «...эти признаки неразрывно, органически, хотя и в разном соотношении, могут присутствовать в понятиях организованной группы и преступного сообщества. Более того, вновь созданное преступное сообщество, участники которого еще не совершили других преступлений, может быть менее сплоченным, чем организованная преступная группа, участники которой совершили серию преступлений и объединены потенциальной угрозой разоблачения».

Таким образом, анализ законодательных определений преступного сообщества и организованной группы показывает, что разграничение этих групп по признаку сплоченности невозможно, так как они в равной мере присущи и организованной группе, и преступному сообществу.

Другим специфическим признаком преступного сообщества (преступной организации) УК РФ признает цель создания сообщества, которой является совершение тяжких й особо тяжких преступлений. Признавая, что этот признак не является безупречным, ученые обосновывают свою позицию несоотносимостью определения качества преступного образования через тяжесть совершенного его участниками преступления. Как указывает B.C. Комиссаров, «группа лиц по предварительному сговору и организованная группа также могут создаваться для совершения тяжких и особо тяжких преступлений. Никаких запретов по этому поводу закон не содержит. Следовательно, создается возможность либо неоправданного сужения понятия организованной группы, либо, наоборот, оценки как выполненных преступным сообществом случаев совершения организованной группой тяжких или особо тяжких преступлений».

Мы полагаем, что по данному признаку криминальное формирование не может быть квалифицировано как преступное сообщество, а подобное нормативное положение чревато необоснованным привлечением к уголовной ответственности в связи с расширительным или ограничительным толкованием данной нормы, влекущим за собой нарушение принципов вины и справедливости. Размытость и одновременно некорректность нормы, предписывающей учитывать при квалификации признак совершения тяжких и особо тяжких преступлений преступным сообществом (преступной организацией) уже породили ошибочные выводы теоретиков и научных деятелей, а также судебные ошибки. Так, А.И. Долгова пришла к выводу, что диспозиция ст. 210 УК РФ, предусматривающая направленность преступного сообщества на совершение тяжких и особо тяжких преступлений, фактически исключает возможность уголовно-правовой борьбы с преступными сообществами на стадии совершения ими преступлений небольшой и средней тяжести и предупреждения тяжких деянии.

Соглашаясь с тем, что преступные сообщества представляют повышенную общественную опасность, на наш взгляд, является ошибкой определение такой опасности через понятия «тяжкие» и «особо тяжкие» преступления. Можно присоединиться к уже высказанной в теории уголовного права позиции о нецелесообразности оговорки в законе, говорящей о специальной цели создания преступного сообщества - совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Следует отметить, что в составе организованной группы также могут совершаться тяжкие и особо тяжкие преступления, поэтому вряд ли целесообразно разграничивать преступное сообщество и организованную группу по данному критерию. Другой аргумент в пользу отказа от цели в ст. 210 УК РФ излагает Б. Т. Разгильдиев, указывая, что законодатель обусловливает общественную опасность объединения не каким-либо конкретным деянием, а деянием вообще, главное, чтобы оно относилось к тяжкому или особо тяжкому. И далее продолжает: «Думается, что общественная опасность преступного объединения заключается в нем самом. И не только потому, что оно организует совершение тяжких или особо тяжких преступлений, а любых, но конкретных преступлений. Не только организует, но и совершает их. Это и позволяет участникам организации обеспечивать ее корыстно-властные цели».

Практически все исследователи организованной преступности отмечают тенденцию ее вторжения в экономическую сферу, и понятно, что безусловным приоритетом криминальных формирований становится извлечение доходов в легальном и нелегальном бизнесе, легализация преступных капиталов, «охрана» легальных коммерческих структур и др. Так, отмечая признаки преступной организации, Б.Т. Разгильдиев, кроме наличия в организации руководителя и «бюджета», указывает на третий ее признак - специальную, корыстно-властную цель, для достижения которой преступная организация и существует.

Указание в законе на то, что преступное сообщество (преступная организация) создается только с целью совершения тяжких и особо тяжких преступлений, делает весьма проблематичным сбор доказательств по фактам организации или участия в преступном сообществе (преступной организации), поскольку не всегда совершаемые преступления обладают указанной тяжестью. А потому на практике более всего реальна возможность квалифицировать деяния участников преступного сообщества (преступной организации) лишь по отдельно взятым эпизодам, не охватывая всего деяния и его масштабности в целом. В этом контексте нам кажется своевременным предложение А.А. Ярового о введении в УК РФ двух специальных целей создания преступного сообщества: 1) извлечение преступных доходов; 2) систематическое совершение тяжких или особо тяжких преступлений. Мы склонны поддержать предложение А.А. Ярового, однако полагаем, что от второй цели законодатель должен отказаться в любой формулировке. Такой же позиции придерживается В.Г. Гриб, предлагая выделить в качестве специальной цели преступного сообщества стремление его членов к извлечению наживы.

Бурную научную дискуссию вызвало и двоякое толкование нормы ч. 4 ст. 35 УК РФ, поскольку в этой норме законодатель фактически признал тождество между преступным сообществом и преступной организацией, что недопустимо в законе даже с позиции соблюдения правил законодательной техники. Такой способ нормативного изложения порождает необходимость уяснения правоприменителем каждого из закрепленных в диспозиции самостоятельных определений, и тем самым нарушает стройность и логику уголовного закона.

Сторонниками позиции идентичности двух понятий («преступная организация» и «преступное сообщество») отвергается целесообразность разделения законодателем этих двух тождественных понятий. По этому поводу Е. Гришко пишет: «Данные понятия идентичны и их разделение какого-либо значения в уголовно-правовом аспекте не имеет. В уголовно-правовом смысле в соответствии со ст.ст. 35, 210 УК РФ преступное сообщество - это то же самое, что и преступная организация, это - особый вид организованной группы». Рассуждая на эту тему, Н.П. Водько указывает: «Законодатель не делает каких-либо различий между преступным сообществом и преступной организацией и, заключив последнее в скобки, ставит знак тождества между ними. Если такое тождество существует, то употребление в норме закона двух терминов, характеризующих одно понятие, очевидно неоправданно».

По мнению А.П. Козлова следует оставить одно наименование (преступное сообщество) и на основании второго (преступная организация) синонимизировать определение преступного сообщества, устранив тем самым двувидовое оформление преступных сообществ.

Позиция других авторов заключается в отрицании тождественности понятий преступной организации и преступного сообщества. Их мнение основано на разности целей, форм и методов преступной деятельности каждого из преступных объединений. Целью деятельности преступной организации является совершение конкретных преступлений, а преступное сообщество определяет стратегию, тактику и идеологию преступного мира, сферы влияния, разрешает возникающие споры, решает вопросы об использовании преступно добытых средств, наиболее прибыльном размещении капиталов.

А.И. Долгова считает, что преступные сообщества и преступные организации -разные виды организованных преступных формирований, поскольку «преступная организация создается для широкомасштабной совместной преступной деятельности, общественная опасность которых состоит не в направленности на совершение тяжких преступлений, а в самом существовании такой организованной структуры, которая осуществляет широкую организованную преступную деятельность особенно в экономической сфере, причиняя масштабный экономический вред». А.И. Долгова характеризует преступную организацию как разновидность организованного преступного формирования, возникающего в результате расширения масштабов преступной деятельности и вовлечения в нее все большего числа различных субъектов. Преступное сообщество в отличие от организованных групп и преступных организаций, по мнению автора, создается на базе координации их самостоятельной преступной деятельности, совместного создания для нее наиболее благоприятных условий и т.п. Преступные сообщества носят черты «координационного бюро» и «криминального профсоюза»», и даже партии, когда включаются в «большую политику». Они включают представителей разных преступных организаций, организованных групп, преступников - профессионалов, но не являются по отношению к ним вышестоящим, интегрирующим их преступную деятельность формированием.

По мнению Н.Ю. Клименко, «основным признаком, выделяющим преступное сообщество, является наличие собственной антиобщественной идеологии, обуславливающей преступную деятельность». В подтверждение своей позиции она оперирует мнением известных ученых-криминологов, относящих к преступному сообществу такое специфичное объединение как «воры в законе». Однако, по нашему убеждению, если за основной признак, разграничивающий преступное сообщество и организованную группу, принимать исключительно антиобщественную идеологию, то к преступному сообществу можно отнести любое преступное объединение, и в том числе группу лиц без предварительного сговора. Любое лицо, совершающее преступление, можно признать лицом, следующим антиобщественной идеологии, поскольку сам факт совершения преступления подтверждает приверженность ей.

Дискуссия относительно законодательного определения преступного сообщества (преступной организации) породила предложения о необходимости изменений и дополнений существующей классификации форм организованной преступности. В частности, Г.М. Миньковский предлагал переход к четырехчленной квалификации форм соучастия, среди которых: организованная группа, организованное сообщество, корпорация сообществ, система преступных сообществ. В.Д. Малков выделяет три вида организаций: организованные преступные группы, сплоченные преступные организации (причем постоянно действующие), преступные сообщества, характеризующихся корыстными целями, участием значительного числа лиц, существованием иерархической структуры, наличием системы защиты, инвестированием «грязных» денег в легальный бизнес, хорошей технической оснащенностью, вооруженностью, наличием межгосударственных связей. И.Г. Галимов выделяет семь форм организованной преступности: 1. Организованные преступные группы; 2. Замкнутые преступные организации; 3. Преступные сообщества, т.е. объединения организованных преступных групп и организаций, построенных на основе иерархии или координации; 4. Объединение преступных сообществ, преступных организаций и организованных преступных групп в пределах города, региона; 5. Межрегиональные объединения преступных сообществ и организаций; 6. Общенациональные преступные ассоциации; 7. Транснациональные преступные ассоциации. На наш взгляд, все предложенные классификации страдают одним существенным недостатком: по сути, они все представляют собой ничто иное, как разновидности преступной организации, однако в основу деления форм положены психологические, криминологические, организационные и даже географические параметры. Такой подход не породит ничего, кроме ошибок и еще больше запутает практических работников. Для любой классификации должен быть избран единственный критерий, отвечающий требованию универсальности. Таким критерием должна являться степень сплоченности членов криминального формирования.

Классифицируя преступные организации, следует, по нашему мнению, исходить из общего понятия «организация». Этимологически слово «организация» произошло от греческого organon и французского organizer. Organon (греч.) - буквально означает «орудие, инструмент», a organizer переводится на русский язык как «устроить, соединить в одно целое, упорядочить что-либо, придать чему-либо планомерность». В русском языке слово «организация» означает: а) организованность, планомерное, продуманное устройство, внутренняя дисциплина или б) общественное объединение (курсив наш - У.Х.) или государственное учреждение. Большой энциклопедический словарь определяет понятие организации в трех значениях, одно из которых означает объединение людей, совместно реализующих программу или цель и действующих на основе определенных правил и процедур.

Вообще термин «организация» весьма многообразен, в связи с чем наблюдается огромная вариативность его содержания и признаков. Как правило, при изучении содержательной стороны термина «организация» исследователями выделяется ее функциональность. К примеру, М.И. Сетров подчеркивает, что «организация - совокупность взаимосвязанных функций элементов и структур целостного объекта». В.П. Боголепов под организацией понимает взаиморасположение и взаимосвязь элементов некоторого комплекса (предметная или структурная часть организации), их действия и взаимодействия (функциональная часть), обусловленные единством целей или выполняемых ими функций и определенными обстоятельствами места и времени.

В Российской социологической энциклопедии под социальной организацией понимается определенная структура, строение и тип связей как способ соединения частей в целое, специфический для каждого ряда объектов. В учебниках по социологии термин «организация» предлагается употреблять в основном в трех смыслах, в том числе как искусственное объединение институционального характера, занимающее определенное место в обществе и предназначенное для выполнения более или менее ясно очерченной функции.

Таким образом, из всех определений понятия «организация» следует, что оно употребляется в трех значениях:

1. объединение (общественное объединение, объединение людей, объединение институционального характера), действующее на основе определенных правил и процедур, характеризующееся единством целей или выполняемых функций, реализующее определенную программу.

2. совокупность процессов или действий, ведущих к образованию и совершенствованию взаимосвязей между частями целого, включающих распределение функций, налаживание устойчивых связей и т.д.

3. характеристика степени упорядоченности конкретного объекта (организованность, планомерное, продуманное устройство, внутренняя дисциплина).

Исследуя смысловое значение термина «сообщество» в социологическом контексте применительно к проблеме, поставленной в нашей работе, следует отметить неоднозначность этого термина в социальных науках. Анализируя значение понятия «сообщество», Поплин пишет: «С момента своего становления, как научной дисциплины, социология была обеспокоена несовместимостью и неоднозначностью некоторой основной терминологии... Слово «сообщество» попадает в эту категорию. Как элемент социологического словаря, этот термин использовался в таком количестве значений, что его можно описать как всеобъемлющее слово.

По мнению Робина Хаммана, такая неоднозначность термина «сообщество» объясняется тем, что тот социальный конструкт, который описывается этим термином, постоянно изменяется и развивается.

Как утверждает George Нillегу, проанализировавший 94 социологических определения понятия «сообщество», 69 определений сообщества называют основные его признаки, среди которых социальное взаимодействие, среда и общие связи. Сообщество, по мнению Vliet и Burgers, характеризуется чувством сопричастности, братства, семьи, традиции, а так же связями, основанными на понимании, согласии и единстве языка. Фред Николе выдвигает более узкое определение, связывая сообщество с организационным контекстом. На его взгляд, сообщества - это «группы людей в компании (организации), которые формируются с целью обмена того, что они знают; обучения друг у друга различным аспектам и тонкостям профессиональной деятельности; обеспечения социального взаимодействия в процессе этой деятельности».

Проанализировав работы известных социологов, посвященные понятию сообщества, мы взяли в качестве отправного определение социолога Робина Хаммана. Социологический термин «сообщество» он понимает в следующем значении: «Группа людей, которые участвуют в социальном взаимодействии и каких-либо общих связях между собой и другими членами группы в одном пространственно-временном промежутке». Изучив содержательную характеристику термина «сообщество» в социологической науке, мы обратились к описанию этого термина в толковых словарях. В словаре русского языка под редакцией А.П. Евгеньевой под сообществом понимается объединение, группа из некоторого числа людей, имеющих общую цель (киижн.). Т.Ф. Ефремова определяет сообщество как объединение, группу из некоторого числа людей, связанных общими интересами, целями. По СИ. Ожегову и Н.Ю. Шведовой, сообщество - это объединение людей, народов, государств, имеющих общие интересы, цели. При этом внимание всех филологов акцентируется на общих целях и интересах, выступающих в качестве некоего объединяющего начала для членов такого сообщества. По словарю В.И. Даля, сообществом является «объединение людей, связанных общими условиями жизни, интересами». В Толковом словаре живого великорусского языка В.И. Даля термин «сообщество» определяется и в другом значении как «братство, товарищество, сотоварищество в значении бытности, нахождения с кем-либо; круг, община, братия».

Несмотря на некоторое разнообразие в трактовке понятия, во всех упомянутых определениях наличествуют три признака сообщества: 1. Это неформальная группа (объединение) людей (т.е. группа, не связанная официальными или организационными обязательствами); 2. Наличие некоего объединяющего начала, общих интересов и целей; 3. Цель существования сообщества состоит в обмене, углублении и изучении знаний и опыта.

Исходя из перечисленных признаков, мы будем понимать преступное сообщество как группу людей, участвующих в асоциальном взаимодействии посредством преступной деятельности, находящихся в каких-либо общих связях между собой и другими членами группы, в едином пространственно - временном промежутке и осознающих себя членами данного сообщества. Таким образом, простой сравнительный анализ содержания двух терминов «организация» и «сообщество» показывает, что в качестве общего начала, некоего единого критерия для них выступает слово «объединение». Этимологический анализ понятий «преступное сообщество» и «преступная организация» не позволяет провести между ними какой-либо значительной разницы. А поскольку два термина, употребляемых в одной правовой норме, по сути, несут одну смысловую нагрузку, на наш взгляд, в ч. 4 ст. 35 УК РФ следует отказаться от термина «сообщество», поскольку термин «организация» сам по себе означает объединение и не содержит каких-либо существенных различий с термином «сообщество». Более того, и преступная организация, и преступное сообщество есть разновидности организации в узком смысле этого слова, поскольку обладают всеми перечисленными признаками организации. Совершенно прав И.Я. Гилинский, утверждающий в своих работах: «Социальная организация (или система) возникает тогда, когда два и более индивида объединяются и скоординировано действуют для достижения общей цели по удовлетворению своих потребностей. В социологии, криминологии, социальной психологии выделяются и различаются группы, малые группы, вторичные группы, организации, сообщества и т.п. Однако все они - суть организации, если удовлетворяют вышеприведенным требованиям».

С другой стороны, термин «сообщество», на наш взгляд, более применим к определению всей совокупности лиц, совершающих преступления, и признанных преступниками вступившим в законную силу приговором суда, нежели к употреблению в официальном тексте уголовного закона. В этом смысле принадлежность к преступному сообществу подтверждается самим фактом совершения конкретным лицом противоправных деяний. По своей сути преступное сообщество - это сообщество (масса, общее количество) всех преступников, совершающих уголовно наказуемые деяния на определенной территории, объединенных общей целью совершения преступлений вне зависимости от их тяжести и принадлежности к каким-либо преступным организациям.

Итак, нормативная некорректность определения преступного сообщества (преступной организации) состоит в следующем:

1. Выделение двух разновидностей - преступного сообщества и преступной организации - требует от практики поиска специфических признаков и преступного сообщества, и преступной организации, четкого их разграничения, чего до сих пор не удалось добиться. Одновременным применением сразу двух понятий законодатель ограничил себя в использовании синонимов в нормативном изложении любой из двух разновидностей.

2. Норма ч. 4 ст. 35 УК РФ порождает проблемы формально-логического плана. Законодатель ошибочно признал преступное сообщество разновидностью организованной группы, нарушив тем самым логику построения всей ст. 35 УК РФ. Разъяснение одной самостоятельной формы соучастия (преступное сообщество) с помощью другой самостоятельной формы (организованная группа) противоречит правилам классификации форм соучастия. По логике законодателя получается, что организованная группа представляет более высокий уровень организации, нежели преступное сообщество, и именно она должна быть помещена на высшую ступень в иерархии организованных преступных формирований.

3. Целью создания преступной организации и преступного сообщества является организованная преступная деятельность, в процессе которой совершаются криминальные деяния любой степени общественной опасности. Указание закона о направленности преступного сообщества (преступной организации) на совершение тяжких и особо тяжких преступлений ограничивает квалификацию содеянного наиболее опасным групповым объединением.

4. В законодательном определении преступного сообщества отсутствуют сколь либо значимые специфические признаки, за исключением сплоченности, однако данный признак в нынешней его редакции нельзя признать основополагающим при разделении организованной группы и преступной организации.

Подводя итог вышесказанному, считаем целесообразным:

1. Закрепить в ст. 35 УК РФ концепцию форм соучастия, выражающую общественную опасность преступных формирований и принципиально качественные различия между ними: группа лиц; группа лиц по предварительному сговору; организованная группа; преступная организация.

2. Отказаться в ч. 4 ст. 35 УК РФ от термина «сообщество» не только потому, что он вносит неразбериху и путаницу, а также филологически не вяжется с официальным текстом уголовного закона. Если законодатель применяет термин «сообщество» для констатации теоретической возможности объединения организованных групп в преступную организацию, то отказ от этого термина не повлечет за собой погрешностей нормы УК РФ, поскольку даже если такое объединение имеет место, то объединившиеся группы будут представлять уже одну объединенную преступную организацию, потеряв при объединении свою самостоятельность. Отказавшись от упоминания в законе термина «преступное сообщество» законодатель получил бы возможность использовать данный термин в качестве общего, родового понятия всех форм организованной преступной деятельности.

3. Исключить из законодательного определения организованной группы термин «устойчивость», поскольку признак устойчивости характерен и для преступной организации, создание которой всегда преследует цель систематического совершения преступлений, что подтверждает ее устойчивость. Это позволит освободить от филологической зависимости понятия «сплоченность» и «устойчивость».

4. Изложить ч. 3 ст. 35 УК РФ в следующей редакции: «Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено группой лиц, заранее объединившихся для совершения двух и более преступлений».

5. Формализовать признак сплоченности организованной преступной деятельности, уточнив его в уголовном законе. Сложилась порочная практика, при которой суды при решении конкретных уголовных дел вынуждены опираться на толкование этого понятия в постановлениях Пленумов Верховных Судов РСФСР и РФ по конкретным уголовным делам. Указанные комментарии не вносят какой-либо ясности в толкование данного понятия, вызывая массу вопросов, выступающих предметом обсуждения в научной среде. Формализация признака сплоченности устранит споры в квалификации групповых деяний, и будет способствовать активизации борьбы с преступлениями, совершенными преступной организацией. По нашему мнению, под сплоченностью преступной организации следует понимать систематичность совершаемых ее членами преступных посягательств (три и более), высокую степень согласованности совместной преступной деятельности и устойчивость (длительность ее существования).

6. Изменить редакцию ч. 4 ст. 35 УК РФ, содержащую законодательное определение, тождественное для преступной организации и преступного сообщества, текстом следующего содержания: «Преступной организацией признается сплоченная вооруженная организованная группа, а равно входящие в нее структурные подразделения, созданные для организованной преступной деятельности в целях извлечения преступных доходов, разработки планов и условий для систематического совершения преступлений, а также для координации преступной деятельности.

Под структурным подразделением преступной организации в статьях настоящего Кодекса понимается обособленная группа участников преступной организации, специализирующаяся на выполнении всех или части ее функций, в том числе не образующих состава преступления».

 

Автор: Хасиев У.А.