Характеристика криминальных объединений по УК РФ (статья)

Все преступления, в основе которых лежит совместная преступная деятельность, можно объединить в две группы. К первой группе по признаку организованной группы следует отнести составы преступлений, предусмотренных ст. 208 УК РФ «Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем» и ст. 209 УК РФ «Бандитизм». Ко второй группе преступных объединений по признаку преступной организации (преступного сообщества) относятся организация преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210 УК РФ); организация объединения, посягающего на личность и права граждан (ст. 239 УК РФ); организация экстремистского сообщества (ст. 282 УК РФ), организация деятельности экстремистской организации (ст. 282 УК РФ).

Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст. 208 УК РФ).

В соответствии с ч. 1 ст. 208 УК РФ под организацией вооруженного формирования понимается создание вооруженного формирования (объединения, отряда, дружины или иной группы), не предусмотренного федеральным законом, а также руководство таким формированием. Незаконность формирования означает, что в федеральном законе отсутствует регламентация порядка деятельности, их подчиненность и подконтрольность.

В научной литературе наблюдается единство мнений ученых, не оспаривающих незаконность создания вооруженного формирования. Практически всеми авторами признается незаконный характер вооруженных формирований, что следует из текста нормы ст. 208 УК РФ. По мнению Н.И. Сальниковой, «НВФ - это стечение нескольких лиц (или множественность лиц, участвующих в преступлении), которое в уголовном законе используется только для конструирования состава, предусмотренного ст. 208 УК РФ, и отношения к институту соучастия не имеет, поскольку в отличие от соучастников организатор и участники формирования не ставят перед собой цели совершения преступления (одного или нескольких)». Однако данные судебно-следственной практики опровергают указанное мнение и свидетельствуют о том, что органы предварительного расследования наделяют указанное формирование всеми признаками организованной группы.

Так, в обвинительном заключении по обвинению Д.С. Джантемирова в участии в НВФ говорится: «Незаконное вооруженное формирование (НВФ), в которое входил Д.С. Джантемиров, имело признаки организованности, сплоченности, устойчивости. Члены данного формирования были вооружены, имели управление, подчиненность, распределение обязанностей, места базирования и сбора, вели боевые действия и совершали террористические акты против федеральных сил Российской Федерации, восстанавливающих конституционный порядок на территории Чеченской Республики».

Анализ обвинительных заключений показал, что каждое незаконное вооруженное формирование преследует определенные цели, предпринимая общественно-опасные действия для их достижения.

После введения ответственности за вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению (ст. 205') к ним были отнесены организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем. В ст. 3 Федерального закона № 130-ФЗ от 25 июля 1998 г. «О борьбе с терроризмом» под террористической деятельностью понимается организация незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для совершения террористической акции, а равно участие в такой акции. Простое сопоставление признаков состава преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, и понятия преступлений террористического характера, изложенного в Федеральном законе «О борьбе с терроризмом», не позволяет говорить о юридической соразмерности сравниваемых понятий. Так, в ст. 3 названного закона преступлениями террористического характера признаются любые преступные деяния в случае их совершения в террористических целях. Согласно диспозиции ч.1 ст. 205 УК РФ к преступлениям «террористического характера» относится не только «терроризм» как юридический состав, но и совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий. Их цель - нарушение общественной безопасности, устрашение населения либо оказание воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях. Анализ понятия «террористические цели» подтверждает необоснованность отнесения ст. 208 УК РФ к преступлениям террористического характера. Во-первых, названный состав преступления не преследует целей, перечисленных в ч.1 ст. 205 УК РФ. Во-вторых, наказуемым является сам факт организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем, что не предполагает совершения каких-либо преступлений вообще. Одному и тому же понятию «незаконное вооруженное формирование» в разных нормах (ст. 208 и ст. 205 УК РФ) дается разное определение.

В ст. 1 Федерального закона № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г. «О противодействии экстремистской деятельности» (ст. 1) к формам экстремизма отнесено создание незаконных вооруженных формирований. В тексте этого закона нигде не упоминается о целях создания НВФ применительно к экстремисткой деятельности, но введение в столь специфический закон данной формы преступного объединения нельзя признать случайным, что позволяет предположить допущение таких целей при создании НВФ. Иными словами, имеют место существенные противоречия не только между нормами уголовного закона (ст. 205 и ст. 208 УК РФ), но и несоответствие норм уголовного законодательства и иных федеральных законов. Из текста Федерального закона № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г. «О противодействии экстремистской деятельности» и Федерального закона № 130-ФЗ от 25 июля 1998 г. «О борьбе с терроризмом» следует исключить упоминание об организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем. Другим вариантом решения возникшей уголовно-правовой коллизии служит исключение из уголовного закона статьи 205 УК РФ, введение которой признано учеными примером игнорирования общих правил техники кодификации.

Бандитизм. По смыслу закона и в соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ №1 от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» от иных видов криминальных объединений банду отличают три признака. К таковым относятся устойчивость, вооруженность и специальная цель - нападения на граждан и организации. В статье 209 УК РФ бандой признается устойчивая преступная группа, что соотносится с определением организованной группы, данным в ч. 3 ст. 35 УК РФ. В.И. Ткаченко в качестве примера банды ошибочно, на наш взгляд, приводит вооруженные бандформирования в Чеченской Республике, совершающие нападения на организации и граждан. По нашему мнению, вооруженные формирования, действующие на территории Чечни, следует считать незаконными вооруженными формированиями, поскольку они были созданы в первую очередь для оказания вооруженного противодействия федеральным войскам и по сути, если рассматривать их строго в плоскости уголовного права, а не политики, являлись вооруженными силами непризнанной федеральной властью Чеченской Республики Ичкерия. Данная ошибка стала возможной в результате того, что в диспозиции ст. 208 УК РФ, регламентирующей ответственность за организацию незаконного вооруженного формирования, отсутствуют четкие, признаки, позволяющие точно разграничить этот состав с составом преступления, предусмотренного ст. 209 УК РФ «Бандитизм». По сути, банда, а также иное объединение вооруженных лиц, является вооруженным формированием, не предусмотренным федеральным законодательством.

При толковании признака устойчивости в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» сказано: «Об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между ее членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования и количество совершенных преступлений». Указание на «постоянство форм и методов преступной деятельности» у ведущих ученых-юристов вызывает серьезные и обоснованные возражения. Еще в 1999 г. В. Быков правильно писал, что «организованная преступная группа, к особому виду которой и относится банда, оказывается способной к использованию сложных способов совершения и сокрытия преступлений, к их постоянному изменению и совершенствованию. Поэтому ни о каком постоянстве форм и способов преступной деятельности при длительной перспективе существования банды говорить не приходится».

Материалы судебной практики свидетельствуют о том, что в приговорах практически дословно воспроизводится понятие устойчивости, данное в постановлении.

По уголовному делу Р.В. Флягина и П.В. Кулешова Саратовский областной суд в приговоре мотивировал квалификацию их действий по ч. 1 и ч. 2 ст. 209 УК РФ так: «В соответствии с ч. 1 ст. 35 УК РФ под группой уголовный закон понимает двух и более лиц. Создание банды предполагает совершение любых действий, результатом которых стало образование организованной устойчивой вооруженной группы в целях нападения на граждан либо организации. Созданная Р. В. Флягиным группа имела основную цель - постоянное совершение разбойных нападений на граждан, занимающихся обменом валюты. Она была вооружена разными видами огнестрельного оружия, используемого при совершаемых нападениях. Характер нападений, их планирование и детальная подготовка, постоянство её состава и методов деятельности, тщательное распределение ролей и тесная взаимосвязь между её членами, свидетельствуют об устойчивости созданной группы. В этой связи такие признаки бандитизма, как устойчивость и вооруженность группы лиц, специальная цель этого преступления - нападение на граждан, в полной мере присущи созданной Р.В. Флягиным группе». Однако из обвинительного заключения известно, что данная преступная группа, состоявшая из двух человек, существовала всего три месяца (октябрь-декабрь 1999 года), совершила два разбойных нападения, потерпевшими по которым были одни и те же лица. А потому правильность уголовно-правовой оценки действий Р. В. Флягина и ИВ. Кулешова вызывает серьезные сомнения.

На основании п. 2 названного постановления банда может быть создана и для совершения одного, но требующего тщательной подготовки нападения. Вызывает обоснованные сомнения правильность квалификации действий соучастников как членов банды, совершивших одно преступление, хотя бы и признанное вооруженным нападением.

К примеру, в обвинительном заключении, утвержденном прокурором Самарской области, К.Е. Пикулину предъявлено обвинение в создании банды, а А.В. Сычеву и Ю.Н. Васину - в ее участии. К.Е. Пикулин в связи с ранее возникшим между ним и А.В. Сердюковым конфликтом решил его убить. Зная, что Сердюкова постоянно охраняют сотрудники частного охранного предприятия Д.В. Мартынов и А.Ю. Павлихин, Пикулин решил убить и их. Для совершения убийства названных лиц Пикулин решил организовать устойчивую вооруженную преступную группу (банду). Реализуя умысел на создание банды, он пригласил для участия в ней Ю.Н. Васина и А.В. Сычева. Указанные лица незаконно приобрели у неустановленных следствием лиц автомат АК №СТ2381 с глушителем, автомат АК без номера с глушителем, патроны к автоматам АК не менее 77 штук. Совместный преступный умысел обвиняемые не смогли довести до конца по независящим от их воли обстоятельствам, поскольку охранники оказали им активное сопротивление, у нападавших закончились патроны, а А.В. Сычев был ранен. Из материалов уголовного дела известно, что приготовительные действия к убийству (поиск соучастников, приобретение оружия, найм конспиративной квартиры, покупка автомашины и др.) К.Е. Пикулин начал осуществлять в конце ноября 2000 года, а 28 марта 2001 года было совершено покушение на убийство. Признавать в данном случае группу лиц, объединившуюся для совершения пусть и тройного убийства бандой, представляется неверным, а потому подсудимые по обвинению в создании и участии в банде судом были оправданы.

Тщательная подготовка нападения не может свидетельствовать об устойчивости данной группы и в ряде случаев объясняется субъективными обстоятельствами, по которым нападение отсрочено во времени. Такими обстоятельствами могут быть отсутствие полной информации о месте, времени, условиях, обстановке совершения нападения, обеспечивающей достижение цели нападения. Длительность подготовки одного нападения в указанном случае нельзя соотносить с длительностью существования группы, и квалифицировать содеянное такой группой полагается согласно ч, 2 ст. 35 УК РФ. Для устранения подобных разночтений, по нашему мнению, следует исключить из текста постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» п. 2. Подобное разъяснение Пленума, по нашему мнению, основано на некорректной формулировке диспозиции ст. 209 УК РФ, где говорится о том, что банда - устойчивая вооруженная группа, созданная в целях нападения на граждан и организации. Речь идет о количестве нападений, а, судя по употреблению слова «нападение» в единственном числе, можно предположить единичный факт совершения нападения.

В ряде научных работ бандитизм нередко относят не к организованной группе, а к преступному сообществу, что противоречит положениям ч.ч. 3-4 ст. 35 УК РФ. Как указывают многие исследователи, банда зачастую представляет собой именно преступное сообщество (преступную организацию), а не организованную группу (участники формирования занимаются рэкетом, заказными убийствами, похищениями людей и т. п.). Так, М.В. Феоктистов по этому поводу пишет: «Более опасной, по сравнению с организованной группой, является банда, которая, помимо признака устойчивости, обладает также признаком вооруженности и намерением совершать нападения на граждан или организации, что позволяет рассматривать ее в качестве разновидности преступного сообщества». Давая юридическую характеристику преступному сообществу, P.P. Галиакбаров отмечает, что «действующий уголовный закон упоминает в числе разновидностей таких объединений банды, преступные сообщества (организации) и одновременно формулирует признаки подобного объединения». Автор не согласен с отнесением банды к преступной организации, поскольку в диспозиции ч. 1 ст. 209 УК РФ прямо указано, что банда - это устойчивая вооруженная группа. Проводя разграничение бандитизма от организации преступного сообщества (преступной организации), следует указать два отличительных признака банды. К ним относятся вооруженность, специальная цель - нападение на граждан или организации безотносительно к тяжести нападения. В составе организации преступного сообщества (преступной организации) признак вооруженности не обязателен. Целью организации преступного сообщества (преступной организации) является совершение тяжких или особо тяжких преступлений, планирование их совершения, выражающееся не только в нападениях, но и в других действиях. Возникает вопрос: по какой статье УК РФ следует квалифицировать действия лица, создавшего преступную организацию, если она вооружена и создана для нападения на граждан и организации? По всем правилам квалификации содеянное подпадает под признаки ст. 210 УК РФ, поскольку речь идет о преступной организации, а банда отнесена к организованной группе. Однако за создание и руководство бандой наказание гораздо суровее, чем за создание преступной организации. Такие правовые ситуации ученые предлагают квалифицировать сразу и по 209, и по 210 статьям УК РФ, что противоречит принципу вины. Другим вариантом квалификации является вменение ст. 209 УК РФ, однако в этом случае одинаковую уголовно-правовую оценку получат действия соучастников принципиально разных форм преступного объединения. Выход из создавшейся ситуации некоторые авторы видят в дополнении ст. 210 УК РФ отягчающим признаком вооруженности преступной организации, наказание за которое должно превышать размеры, установленные ст. 209 УК РФ. Именно поэтому, несмотря на тождественную юридическую характеристику преступных образований, отраженную в обвинительных заключениях, одни и те же признаки преступной организации получают разную правовую оценку. В одном случае одни и те же признаки оценивают как сплоченность, квалифицируя организацию как преступное сообщество, а в других случаях как устойчивость, относя организованную группу к банде. Ошибки в квалификации объясняются тем, что при расследовании уголовных дел о криминальных объединениях представляет сложность определение момента, когда группа становится организованной, а организованная группа перерастает в преступное сообщество. Как отмечают В.А. Брсоян и А.А. Крюков, источником такого развития любой преступной группы является ее «успешная» преступная деятельность. Развитие групп идет от простых видов - группы лиц и группы лиц по предварительному сговору к более сложным - организованной группе и преступному сообществу (преступной организации). Действительно, на практике возможна ситуация, когда вооруженная организованная преступная группа вначале создается для совершения нападений, но затем трансформируется в более совершенное формирование, имеющее сложную структуру (преступная организация).

Например, в начале 90-х годов в г. Рязани была создана банда «Айрапетовская группировка». Ее участники длительный период занимались вымогательством, разбойными нападениями, грабежами, систематически убивали неугодных лиц. В обвинительном заключении эта группировка с учетом ее структуры и преступной направленности, признается мощной преступной организацией. Несмотря на то, что следствие в силу требований ст. 10 УК РФ предъявляет обвинение по ст. 77 УК РСФСР, в обвинительном заключении наряду с признаками банды указываются признаки преступной организации. Так, на стр. 10 обвинительного заключения говорится: «Целью банды было совершение нападений на государственные, общественные, коммерческие предприятия, учреждения, организации и на отдельных граждан для устранения препятствий, конкурентов и создание благоприятных условий для своей деятельности по преступному разделу сфер влияния на экономику города Рязани и Рязанской области. При сохранении стабильного состава банда периодически пополнялась новыми членами и к 1993 году превратилась в мощную сплоченную преступную организацию, имеющую иерархическое построение и отличающуюся масштабностью преступной деятельности. Все ее члены были разделены па так называемые «звенья», а «звенья» объединены в «бригады». Эти подразделения имели свои «места дислокации», возглавлялись лидерами, пользующимися в банде авторитетом. «Бригады» были автономными частями банды «Айрапетовская группировка». Их совместная и согласованная преступная деятельность была направлена на достижение общей цели всей преступной организации «Айрапетовская группировка». Согласно установленному в банде порядку (Уставу) «звеньевые» подчинялись «бригадирам», входящим в руководящий состав «Айрапетовской группировки» и осуществлявшим общее руководство бандой, а рядовые члены банды были обязаны выполнять указания как «звеньевых», так и «бригадиров». Высокая степень внутренней организации названных банд, их сплоченность, наличие современных средств связи и транспорта давали возможность лидерам этих бандитских формирований оперативно управлять ими, постоянно поддерживать взаимосвязь с сообщниками, а участникам банд согласовывать и координировать действия при планировании, подготовке и осуществлении конкретных нападений на организации и граждан». При этом руководители криминальных формирований предпринимают активные меры к достижению организованными группами более высокой ступени организованности - преступной организации. Так, в записной книжке, изъятой при личном обыске у руководителя банды Савина, входящей в «Слоновскую группировку», имелась следующая запись: «Система: 1. Коммерческие структуры. 2. Разведка. 3. Контрразведка. 4. Спецназ. 5. Аналитический центр. 6. Служба боевого и хозяйственного обеспечения. 7. Бригада исполнителей (разговор с конкурентами и сбор средств)». По мнению следствия, из содержания этого текста следует, что речь в нем идет о внутренней структуре, которую должно иметь высокоорганизованное преступное сообщество, т.е. высшая форма организованной преступности. Именно к такой форме организации стремилась в своем развитии и банда «Слоновская группировка».

У правоохранительных органов возникают проблемы разграничения не только состава бандитизма и преступного сообщества. Сходные трудности в квалификации свойственны и при разграничении банды и незаконного вооруженного формирования. На наш взгляд, ни один из признаков, закрепленных в диспозиции статей 208 и 209 УК РФ, не позволяет точно и четко разграничить два указанных состава. В юридической литературе высказано мнение о том, что именно «устойчивая совместная деятельность участников вооруженной группы служит основанием для признания ее бандой». Этот конститутивный признак банды должен отграничивать банду как вооруженную группу (а синоним вооруженное формирование) от организации незаконного вооруженного формирования. Однако в нашем случае устойчивостью обладает не только банда, но и незаконное вооруженное формирование, а значит, этот признак не может быть принят за основу разделения двух преступлений.

В специальной юридической литературе высказывалась точка зрения об отличии двух составов по характеру вооруженности. В соответствии с названным выше постановлением «банда признается вооруженной при наличии оружия хотя бы у одного из ее членов и осведомленности об этом других членов банды». Если деятельность вооруженных участников любого соединения, будь то банда или незаконное вооруженное формирование, не совершивших каких-либо уголовно наказуемых деяний, будет пресечена, то обвинительное заключение будет построено только на их признании о том, членами какого незаконного соединения они себя признают. А если участники такой группы откажутся от показаний вообще, каким образом будет осуществляться квалификация в данном случае, непонятно, поскольку и банда, и незаконное вооруженное формирование - это соединение, характеризующееся вооруженностью. Как пишет В. Мальцев: «Это положение (о вооруженности банды) не применимо к составу преступления, предусмотренному ч. 1 ст. 208 УК, ибо иначе искажается содержание и теряется смысл выражения незаконное вооруженное формирование. Вооруженность формирования как минимум должна быть такой, чтобы хотя бы несколько вооруженных его членов, пусть и при поддержке не имеющих оружия участников формирования, были бы способны провести операцию по типу воинской (боевой), а не просто нападение на гражданина или организацию». Однако хорошо вооруженная банда, состоящая из определенного количества имеющих специальную подготовку участников, может провести такую операцию, и подобная возможность не может быть признана разграничительным признаком. Более того, исходя из криминологических показателей, можно предположить трансформацию любого вооруженного объединения из банды в незаконное вооруженное формирование и наоборот. Упоминание о вооруженности в диспозиции статей 208 и 209 УК РФ представляется ненужным в нынешней редакции этих составов, поскольку уголовно-правовое содержание понятий «вооруженная группа лиц» и «незаконное вооруженное формирование» утрачивает в этом случае свои особенности. Исследование обвинительных заключений и приговоров показывает, что признак вооруженности наличествует в них как по делам о бандитизме, так и незаконном вооруженном формировании.

Так, в приговоре Саратовского областного суда по уголовному делу Р.В. Флягина и П.В. Кулешова говорится: «С целью вооружения группы Р. В. Флягиным были приобретены обрез охотничьего гладкоствольного одноствольного ружья, патроны к нему (не менее 1-го патрона), ножи и спецсредство - браслеты наручные («наручники»), а также технически исправный пистолет конструкции «ТТ», пригодные к производству выстрелов боеприпасы к нему (не менее 8 патронов калибра 7,62 мм), и предложил использовать их при совершаемых ими нападениях».

В обвинительном заключении по делу С.Д. Мациева, которому инкриминировалось участие в незаконном вооруженном формировании, не предусмотренном федеральным законом, также упоминается признак вооруженности: «После вступления в незаконное вооруженное формирование С.Д. Мациев получил на вооружение автомат Калашникова АК-74, калибра 5,45 м.м. и боеприпасы к нему...Он осознавал, что члены данного формирования вооружены».

Цель бандитизма, которая призвана служить основанием для размежевания от других сходных составов преступлений, не может быть отличительным признаком банды. Если предположить, что незаконное вооруженное формирование в политических, религиозных, националистических и т.д. целях вторгается в организацию любой формы собственности, будет ли этот факт признан бандитским нападением? Выступает ли специальная цель бандитизма в этом случае разграничительным признаком двух деяний? Верно об этом пишет Н.И. Сальникова: «Создание НВФ -организованной группы - это, по существу, бандитизм (представляется сомнительной возможность осуществления преступной деятельности вооруженной группой без нападения на граждан или организации, принимая во внимание объект, которому причиняется вред, а также то обстоятельство, что оружие для ее участников является средством достижения определенной общественно опасной цели и поэтому получает отражение в «вооруженности» - необходимом признаке состава посягательства). Иначе говоря, незаконное формирование может выдвигать лишь правомерные цели (охрана физических лиц, каких-либо территорий и т.п.)». Однако, как показывает практика, квалификация деяний, предусматривающих ответственность за бандитизм и организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем, напрямую зависит от целей создания указанных преступных объединений, а цели незаконного вооруженного формирования могут быть и неправомерными. В зависимости от целей и задач преступного объединения в одном случае участникам организованной группы вменяется ч. 2 ст. 209 УК РФ, а в другом - ч. 2 ст. 208 УК РФ.

Так, в обвинительном заключении по делу М.Р. Мукаева указаны следующие цели банды: «...с целью осуществления нападений на организации и граждан были созданы устойчивые вооруженные группы (банды), основными задачами которых являлись совершение тяжких и особо тяжких преступлений: диверсионно-террористических актов, убийств и других преступлений против представителей федеральных и местных органов власти, военнослужащих федеральных сил и приравненных к ним лиц с целью дестабилизации обстановки на территории Чеченской Республики. Мукаев добровольно вступил в банду с целью умышленного совершения убийств и нападений на сотрудников правоохранительных органов, военнослужащих, приравненных к ним лиц, представителей федеральных и местных органов власти, а также иных тяжких преступлений и принимал непосредственное участие в совершаемых ею нападениях»

В обвинительном заключении по делу С.Д. Мациева цель организации незаконного вооруженного формирования обозначена так: «...С.Д. Мациев добровольно и без принуждения вступил в незаконное вооруженное формирование (НВФ), созданное для участия в боевых действиях против федеральных сил и правоохранительных органов, осуществляющих контртеррористическую операцию на территории Чеченской Республики. С.Д. Мациев в составе НВФ оказывал вооруженное сопротивление федеральным силам РФ, препятствуя продвижению федеральных войск по территории Чеченской Республики».

Для разграничения двух составов - банды и незаконного вооруженного формирования - следует ввести в ст. 208 УК РФ специальную цель организации незаконного вооруженного формирования. Таковой может выступать охрана физических лиц, каких-либо территорий, силовое противодействие правомерной деятельности, силовое обеспечение иной, в том числе антиобщественной деятельности, в интересах определенной финансово-экономической, политической, религиозной или иной групп.

Отдельными авторами предлагается проводить разграничение между рассматриваемыми деяниями по количественному составу участников банды и незаконного вооруженного формирования. Бандой может быть признана вооруженная группа при наличии в ее составе как минимум двух членов. Как утверждает В. Мальцев, число участников незаконного вооруженного формирования должно соответствовать первичному звену воинской части. По мнению Ф.А. Узбекова, соединение состоит, как минимум, из трех лиц. Однако и этот признак нельзя признать обладающим разграничительными свойствами. Путем законодательных изменений нельзя закрепить в диспозиции конкретное число членов преступного соединения, достаточное для признания наличия бандгруппы или незаконного вооруженного формирования. В каждом случае определение формы незаконного объединения зависит от всех обстоятельств совершения деяния, поскольку учитываются многие факторы: количественный состав членов объединения, количество оружия у участников, его мощность и др.

Организация преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210 УК РФ). В УК РФ 1996 года была впервые криминализирована деятельность по организации преступного сообщества (преступной организации). Введение в Уголовный кодекс Российской Федерации ст. 210 УК РФ не принесло желаемых результатов в борьбе с организованной преступностью. Как показывают статистические данные, применение указанного состава преступления в следственной и судебной практике России является крайне редким. Не является исключением и Саратовская область.

Подробный анализ диспозиции ст.210 УК РФ позволяет выделить ее существенные недостатки, влияющие на статистические показатели:

1. Несовершенство законодательных формулировок в диспозиции ст.210 УК РФ, изобилующей терминологическими и оценочными категориями. В объективной стороне состава преступления, предусмотренного ч. 1 и ч. 2 ст. 210 УК РФ указано шесть самостоятельных деяний, образующих оконченный состав преступления. При этом содержание создания, руководства преступным сообществом (преступной организацией), его структурными подразделениями, а также участия в преступном сообществе (преступной организации), в объединении организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп в данной уголовно-правовой норме не раскрывается.

На практике известную сложность вызывает разграничение создания и руководства преступной организации, что вызывает различные подходы к пониманию данных уголовно-правовых терминов. Так, Л. Гаухман и С. Максимов под созданием преступного сообщества (преступной организации) понимают вовлечение в такое сообщество его участников, определение и закрепление за ними ролей, т.е. направлений деятельности и функциональных обязанностей, обеспечение иных условий совершения тяжких или особо тяжких преступлений. Например, в приобретении и распределении между членами сообщества орудий и средств совершения преступлений, планировании преступных действий сообщества в целом и его отдельных членов и т.д. Е. Гришко дает по сути аналогичное определение понятию создания преступного сообщества. Ю.А. Цветков выделяет три стадии создания преступной организации: 1) достижение соглашения между двумя или более лицами о совершении тяжких или особо тяжких преступлений в составе сплоченной организованной группы либо достижение соглашения между двумя или более организованными группами о совместном совершении преступлений указанных категорий тяжести; 2) объединение двух или более лиц в сплоченную организованную группу либо объединение двух или более организованных групп для достижения целей ранее заключенного соглашения; 3) достижение организацией состояния объективной готовности к совершению тяжких или особо тяжких преступлений. Об объективной готовности могут свидетельствовать уровень материально-технической оснащенности организации, качество специальной подготовки ее членов, наличие эффективной и безотказной системы управления внутри организации и другие факторы. По нашему мнению, создание преступного сообщества (преступной организации) - это организационная деятельность, включающая в себя определение направлений деятельности преступного сообщества, разработку структуры, материальное обеспечение преступной деятельности, вербовку членов и т.п. для систематического совершения преступлений в последующем.

Редкое применение указанной статьи обусловлено и сложностью разграничения руководства преступной организацией и руководства совершением конкретных преступлений членами организации. Это вызывает потребность определения данных нормативных категорий. А.Мордовец полагает, что руководство преступным сообществом (преступной организацией) или входящими в него структурными подразделениями следует определить как выполнение постоянно или временно организационно - распорядительных, административно - хозяйственных или иных, обусловленных преступным характером такого сообщества (организации) обязанностей, обеспечивающих преступную деятельность данного сообщества (организации) или входящих в него структурных подразделений. Л. Гаухман и С. Максимов подразумевают под руководством преступным сообществом (преступной организацией) управление участниками уже созданного сообщества, распределение и перераспределение функциональных обязанностей между ними, поддержание внутригрупповой дисциплины, вовлечение в сообщество новых членов, предотвращение выхода из сообщества отдельных участников путем, например, применения к ним насилия, угроз и т.д., оснащение сообщества техническими средствами, установление связей с должностными лицами государственных органов и т.д. При этом действия по руководству структурными подразделениями, входящими в преступное сообщество (преступную организацию), аналогичны действиям по руководству сообществом, с ограничением рамками, определенными организатором или руководителем сообщества в целом. Ю.А. Цветков к руководству преступной организацией относит: разработку и (или) утверждение норм и правил поведения, обязательных для участников организации; применение санкций к нарушителям норм и правил поведения участников организации; разрешение споров между участниками организации; принятие в организацию новых членов и исключение из нее; распределение функций между участниками организации; отдача обязательных для каждого члена организации распоряжений о совершении тех или иных действий в интересах организации; общее планирование преступной деятельности организации либо утверждение планов совершения организацией конкретных преступлений; распределение прибыли от совместной преступной деятельности между участниками организации; распоряжение материальными средствами организации». Учитывая изложенные мнения ученых-юристов, следует предложить авторское определение руководства преступным сообществом (преступной организацией) и входящими в него структурными подразделениями. Руководство преступным сообществом (преступной организацией) и входящими в него структурными подразделениями - это активная деятельность, направленная на объединение усилий членов данного формирования, заключающаяся в разработке планов функционирования преступной организации, а также в распределении ролей и функций между членами, в контроле по исполнению заданий членами организации, в поддержании жесткой дисциплины и т.п. в целях систематического совершения преступлений.

2. В ст. 210 УК РФ на должном уровне не детализируются признаки объективной стороны состава преступления, касающиеся содержания понятий «преступное сообщество», «преступная организация», «структурное подразделение преступного сообщества», «объединение организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп». В уголовном законодательстве и постановлениях Пленума Верховного Суда РФ отсутствуют приемлемые с точки зрения правоприменительной практики дефиниция и признаки преступного сообщества (преступной организации). Такие формы совместной преступной деятельности как организованная группа и преступное сообщество (преступная организация), в законе употребляются как равнозначные, тождественные, без указания четких критериев их дифференциации. Давая характеристику преступного сообщества (преступной организации), в обвинительных заключениях органами предварительного расследования представлены различные определения и признаки таких формирований.

Так, в обвинительном заключении по уголовному делу Н.М. Матут в совершении преступлений, предусмотренных ч.ч. 1,2 ст. 210, п.п. «б, г» ч.2, «а, б» ч.3 ст. 159 УК РФ, по фактам хищений денежных средств граждан в крупном размере путем обмана и злоупотребления доверием, приводятся следующие признаки преступного сообщества (преступной организации): «Матут Н.М. в начале марта 2000 года умышленно организовала и руководила преступным сообществом (преступной организацией), действовавшим планомерно и целенаправленно на территории Самарской области, характеризующимся кроме устойчивости, иерархическим построением, сплоченностью, отработанной в течение длительного времени системой конспирации и защиты от правоохранительных органов, масштабностью преступной деятельности, созданной с целью совершения тяжких преступлений - мошенничеств, то есть хищении чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, неоднократно, организованной группой, с причинением значительного и крупного ущерба гражданам» .

В другом уголовном деле в отношении Э.А. Лалаяна, создавшего преступное сообщество (преступную организацию), органы предварительного расследования, обосновывая наличие сообщества, указали следующие его признаки: «Сплоченность его членов на основе общей цели - криминальной деятельности и получении наживы, прибыли путем постоянного совершения тяжких и особо тяжких преступлений; их организованность, выразившуюся в предварительном планировании преступных действий, подготовке средств реализации преступных замыслов, распределении ролей между ними, наличие лидеров как в преступном подразделении, так и в преступном формировании в целом, подчинении групповой дисциплине и указаниям лидеров об оказании всесторонней поддержки друг другу; устойчивость, выразившуюся в стабильности и постоянстве состава, наличием прочных и постоянных связей между ее членами; подбор и вербовка соучастников; наличие структурного подразделения, выполняющего роль «боевой группы» и лидера в нем, подчиняющегося Э.А. Лалаяну; четкое разделение функций и обязанностей между руководителем и членами структурного подразделения; четкое исполнение членами структурного подразделения своих ролей при исполнении задуманных преступных планов; соблюдение мер строгой конспирации, то есть тщательное сокрытие своей преступной деятельности от других лиц».

Анализ уголовных дел о деятельности преступных сообществ (преступных организаций), обвинительных заключений и судебных приговоров показал, что, признавая криминальное образование именно преступным сообществом, правоохранительные и судебные органы в обоснование такого решения приводят следующие признаки: «Иерархическая система; масштабность преступной деятельности, четкое разграничение обязанностей; устойчивость преступной организации; сплоченность его членов, объединенных общей целью; наличие родственных отношений; общий круг знакомых; регламентация норм поведения и дисциплины, осведомленность о компрометирующих сведениях; система конспирации и защиты от правоохранительных органов; наказание нарушителей дисциплины вплоть до физической расправы; стабильность состава и стабильность обязанностей членов группы; постоянство способов совершения преступлений, распределение преступных доходов в группе в соответствии с положением лица в структуре группы; создание в группе специального денежного фонда».

В законе не содержится и определений структурного подразделения преступного сообщества (преступной организации) и объединения организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп. Именно поэтому теоретики уголовного права и практические работники считают необходимым восполнить указанные пробелы уголовного закона и предложить конкретные определения употребляемых в норме понятий. Как полагают Л.Д. Гаухман и СВ. Максимов, структурное подразделение преступного сообщества (преступной организации) - это «входящая в него группа из двух или более лиц, включая руководителя, которая в рамках и в соответствии с целями преступного сообщества (преступной организации) осуществляет определенное направление его деятельности, например, подготовку преступления; подыскание мест сбыта имущества, добытого преступным путем, или наркотических средств; обеспечение преступного сообщества (преступной организации) транспортом или иными техническими средствами; установление связи с должностными лицами государственных органов, представителями коммерческих и других организаций для обеспечения безнаказанности преступного сообщества и совершаемых им преступных деяний, отмывания денежных средств или иного имущества, приобретенного незаконным путем, и т.п.; создание условий для сокрытия членов преступного сообщества, средств или орудий совершения преступлений, следов преступлений либо предметов, добытых преступным путем, и т.д.». B.C. Комиссаров признает структурным подразделением преступного сообщества (преступной организации) входящую в сообщество группу из двух или более лиц (бригада, звено, группировка и т.д.), которая может выполнять различные функции в рамках и в целях преступного сообщества. Одни из них занимаются непосредственным совершением преступлений, другие выполняют обеспечивающие функции...».

Критический анализ авторских точек зрения, уяснение уголовно-правового значения терминов «преступная организация», «преступное сообщество», «объединение организаторов, руководителей и иных представителей организованных групп» позволяет сделать вывод, что законодательно следует отказаться от выделения в диспозиции ст. 210 УК РФ таких категорий организованности как объединение организованных групп, поскольку на практике это вызывает лишь трудности в доказывании. Из диспозиции ст. 210 УК РФ следует исключить не только слова «преступное сообщество», «объединение организованных групп», но и слова «а также создание объединения организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп», поскольку преступная организация - это и есть объединение нескольких организованных групп, их организаторов или руководителей, усилия которых направлены на систематическое совершение преступлений.

3. Ограничение создания преступного сообщества (преступной организации) специальной целью, а именно: совершение или разработка планов и условий для совершения тяжких или особо тяжких преступлений. Однако цель как признак преступной организации, являющийся обязательным, уже названа в ч. 4 ст. 35 УК РФ. Дублирование цели в диспозиции статьи Особенной части является изъяном законодательной техники. Современная формулировка диспозиции ст. 210 УК РФ порождает сомнения в части квалификации содеянного еще и потому, что обозначенная в данной уголовно-правовой норме цель вынуждает учитывать, прежде всего, тяжесть совершенного деяния. А поскольку законодатель сформулировал в УК РФ основные составы как преступления небольшой или средней тяжести, а квалифицированные и (или) особо квалифицированные как тяжкие и особо тяжкие, то трудности возникают уже на этапе установления категорий совершенных преступлений. У правоприменителя возникает вопрос, каким составом - основным, квалифицированным или особо квалифицированным - следует руководствоваться, давая правовую оценку содеянному. Именно поэтому следственные и судебные органы редко квалифицируют деяния соучастников по признаку преступного сообщества (преступной организации), отдавая предпочтение группе лиц по предварительному сговору или организованной группе, поскольку формулировка этих форм более удобна с точки зрения сбора доказательств. Анализ исследуемых преступлений, рассмотренных Саратовским областным судом, позволяет утверждать, что практически все уголовные дела были возбуждены по фактам совершения конкретных преступлений членами преступного сообщества (преступной организации), и лишь в редких случаях их действиям дается дополнительная оценка по ч. 1 или ч. 2 ст. 210 УК РФ. К сожалению, при помощи уголовно-процессуальных средств, имеющихся у следственных органов, практически невозможно доказать сам факт создания преступного сообщества (руководства им и т.д.), если члены сообщества не совершили тяжких или особо тяжких преступлений. Не случайно многие исследователи отмечают тот факт, что в следственной и судебной практике ст. 210 УК РФ будет применяться, как правило, лишь в совокупности с другими статьями Особенной части УК, предусматривающими ответственность за конкретные виды тяжких или особо тяжких преступлений, совершенных преступным сообществом. С другой стороны, как отмечают исследователи, ст. 210 УК РФ стала необоснованно вменяться в тех случаях, в которых «ранее справедливо усматривалась лишь «организованная группа» или даже «группа лиц по предварительному сговору». При этом следователей не смущает, что «раскрытое» ими «преступное сообщество» по субъектному составу точно совпадает с группой лиц, обвиняемых в тяжком или особо тяжком преступлении, факт совершения которого и явился отправной точкой для возбуждения уголовного дела... Преступная организация, которой вменяются один или несколько эпизодов, где участвуют все ее члены, представляется надуманной».

Так, в уголовном деле по обвинению Э.А. Лалаяна и В. Б. Александрова в организации преступного сообщества (преступной организации) органы предварительного расследования указали в обвинительном заключении следующие факты, подтверждающие совершение Э.А. Лалаяном и В.Б. Александровым преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 210 УК РФ: «Создав преступное сообщество (преступную организацию), Э.А. Лалаян, как лидер, выполнял организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции. Для планомерного развития преступного сообщества Э.А. Лалаяну необходимо было физическим путем устранить конкурентов в бизнесе, а именно Ю.И. Рыбалкина, В.И. Рыбалкина, ИВ. Быкова и А.В. Ковтунова. Для реализации задуманного В.Б. Александров по поручению Э.А. Лалаяна предпринял организационные меры, направленные на создание структурного подразделения преступного сообщества - «боевой группы», в которую вошли СИ Осипов и В.А. Сычев. Последним отводилась роль непосредственных исполнителей убийства». Однако суд обоснованно отверг эти обстоятельства и оправдал подсудимых Э.А. Лалаяна и В.Б. Александрова за отсутствием в их деянии состава преступления по следующим основаниям: «Поставленные Э.А. Лалаяном цели по устранению предполагаемых конкурентов не были достигнуты в связи с тем, что В.Б. Александров вскоре после отъезда Э.А. Лалаяна в г. Ереван, отказался участвовать в реализации его преступных планов. В этой связи суд пришел к выводу о наличии в действиях подсудимого В. Б. Александрова добровольного отказа. Доводы стороны обвинения о наличии присущих преступному сообществу (преступной организации) необходимых признаков, таких как устойчивость и сплоченность его членов, подчинение групповой дисциплине, указаниям лидера, а также соблюдение мер строгой конспирации, суд находит абсурдными. Фактические обстоятельства дела свидетельствуют о том, что действия В.Б. Александрова, СИ. Осипова и В.А. Сычева не способствовали выполнению сформулированных в предъявленном обвинении общих преступных замыслов членов преступного сообщества, основной целью которого являлось совершение тяжких и особо тяжких преступлений, связанных с вымогательством у лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью на территории Самойловского района денег и иных материальных ценностей под угрозой лишения жизни, причинения вреда здоровью, уничтожения и повреждения имущества, устранения путем убийств конкурентов и лиц, отказывающихся платить «дань» . Абсурдность ситуации заключается еще и в том, что органы предварительного расследования предъявляя обвинение об организации В.Б. Александровым по указанию Э.А. Лалаяном структурного подразделения преступного сообщества - «боевой группы», задачей которой являлось совершение тяжких и особо тяжких преступлений для получения незаконной прибыли, одновременно выносят постановление о прекращении уголовного преследования в отношении С.И. Осипова и В.А. Сычева по ч. 2 ст. 210 УК РФ. Довольно сложно представить любую организацию, в том числе криминального свойства, возглавляемую двумя лидерами, без наличия в ней рядовых участников.

В этой связи вряд ли можно согласиться с отдельными авторами, полагающими, что состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 210, будет иметь место в случае организации преступного сообщества с целью совершения хотя бы одного тяжкого или особо тяжкого преступления. Даже теоретически сложно представить, что организационные действия организатора или руководителя преступного сообщества (преступной организации) направлены исключительно на совершение одного преступления, поскольку любое преступное формирование создается для систематического совершения преступлений. В этой связи несостоятельны предложения о замене в ч. 4 ст. 35 и ч. 1 ст. 210 УК РФ словосочетаний «для совершения тяжких или особо тяжких преступлений» словосочетаниями «для совершения одного или более тяжких или особо тяжких преступлений». Указанные обстоятельства служат дополнительным аргументом в пользу исключения из диспозиции ст. 210 УК РФ специальной цели как конститутивного признака. Определять качество преступного образования через тяжесть совершенного его участниками преступления юридически некорректно.

4. Сравнительный анализ двух норм - ст.ст. 35 и 210 УК РФ показывает, что закрепленное в них юридическое определение преступного сообщества (преступной организации) не тождественно. К преступному сообществу (преступной организации) в соответствии с ч. 4 ст. 35 УК РФ отнесено и объединение организованных групп. Можно предположить, что объединение должно состоять как минимум из двух организованных групп. Из текста ч. 4 ст. 35 УК РФ следует, что объединение в уголовно-правовом значении равнозначно понятию преступного сообщества (преступной организации). В ст. 210 УК РФ говорится о другом объединении - объединении организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп. Иными словами, в двух статьях, регламентирующих положения об одной форме совместной преступной деятельности, указываются разные признаки. Другим недостатком является излишнее повторение оценочных признаков одновременно в двух нормах. Для совершенствования ст. 210 УК РФ следует закрепить точное и конкретное определение преступного сообщества (преступной организации) только в ч. 4 ст. 35 УК, предусмотрев в ст. 210 УК РФ ответственность исключительно за действия, направленные на создание преступной организации, руководство или участие в ней, исключив из диспозиции ст. 210 какие-либо оценочные признаки, характеризующие преступную организацию.

5. Научными и практическими работниками давно отмечается алогичность ситуации, когда «в уголовном праве определение преступного сообщества нужно для конструирования института соучастия и установления уголовной ответственности за создание преступного сообщества либо признания организованных групп квалифицирующими элементами составов преступлений». Иными словами, уголовно-правовое значение преступного сообщества сводится к выполнению роли конститутивного признака составов преступлений, указанных в ст. 210 УК РФ. Однако совершение преступления преступной организацией (преступным сообществом) не предусмотрено ни в одном из составов преступлений в качестве квалифицирующего обстоятельства. По сути ч. 4 ст. 35 УК РФ служит единственным обоснованием необходимости появления в УК РФ ст. 210, а также разграничительным критерием организованной группы и преступной организации. Данный подход законодателя представляется неверным, поскольку появление в ст. 35 ч. 4 сводится к обоснованию целесообразности введения в Особенной части УК РФ ответственности за организацию преступного сообщества. Кроме того, в УК нет ни одного самостоятельного состава преступления, предусматривающего ответственность за создание, участие или руководство организованной группой. Данное обстоятельство значительно сужает возможности уголовно-правовой борьбы с организованной преступностью. Выходом из создавшегося правового вакуума может служить придание преступной организации статуса квалифицирующего признака конкретных составов преступлений. Это предложение находится в полном соответствии с положением п. «в» ст. 63 УК РФ, который гласит: «Совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) признается обстоятельством, отягчающим наказание».

6. После применения ст. 210 УК РФ в следственной и судебной практике возникла необходимость законодательного совершенствования примечания к ст. 210 УК РФ. После законодательных поправок в обновленной редакции ст. 210 УК РФ появилось примечание следующего содержания: «Лицо, добровольно прекратившее участие в преступном сообществе (преступной организации) или входящем в него структурном подразделении либо объединении организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп и активно способствовавшее раскрытию и пресечению этого преступления, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления». Такое законодательное решение является поспешным и неоправданным, поскольку, с одной стороны, свидетельствует о неспособности правоохранительных органов вести эффективную борьбу с криминальными формированиями, а с другой - о ничтожной вероятности прекращения преступной деятельности участниками преступного сообщества (преступной организации).

Законодательная регламентация условий освобождения, изложенных в примечании, требует уточнений и внесения юридической ясности. Каким образом примечание к ст. 210 УК РФ будет применяться правоохранительными органами, если в действиях лица, к которому применяются условия освобождения от уголовной ответственности, не содержится иного состава преступления, кроме участия в преступном сообществе (преступной организации) или входящем в него (нее) структурном подразделении либо объединении организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп.

Специфика расследования групповых преступлений заключается в трудности доказывания самого факта организации преступного сообщества (преступной организации), когда запланированное им преступление или покушение на него не совершены. Какими по содержанию и характеру должны быть действия, соответствующие упоминающемуся в законе «способствованию раскрытию или пресечению этого преступления»? Что означает термин «активное способствование»? Если речь идет исключительно об участии лица в преступном сообществе (преступной организации), то каким образом оно должно способствовать пресечению этого преступления? Что имел ввиду законодатель под понятием «этого преступления»: участие в преступном сообществе (преступной организации) указанного лица, к которому применяется освобождение; какое-либо другое преступление, совершенное преступным сообществом (преступной организацией); выявление и пресечение преступной деятельности самого преступного сообщества (преступной организации)?

Рядовой участник преступного сообщества (преступной организации), не совершивший в его составе ни одного преступления, не может располагать какой-либо достоверной информацией о деятельности, структуре, руководстве преступного сообщества (преступной организации) и совершаемых ею преступлениях (соучастником этих преступлений он быть не может), которая смогла бы способствовать раскрытию или пресечению деятельности преступного сообщества (преступной организации).

Если законодатель действительно желает эффективно противодействовать проявлениям организованной преступности, то специальные условия освобождения от уголовной ответственности должны применяться не к рядовым участникам, не представляющим никакого процессуального интереса с точки зрения сбора доказательств, а к организаторам и руководителям преступной организации или преступного объединения при наличии деятельного раскаяния. В примечании следует конкретно описать условия, при которых к участнику преступной организации может быть применимо освобождение от ответственности. Такое освобождение следует поставить в прямую зависимость от уголовно-процессуальной ценности сообщаемых данных, совокупность которых позволит собрать доказательства для привлечения к уголовной ответственности организаторов, руководителей и участников преступной организации. К таким сведениям следует отнести личность, местонахождение организаторов, руководителей или участников преступных организаций или объединения организаторов, руководителей и доказать совершение ими преступлений, предусмотренных ст. 210 и другими статьями УК РФ, а также установить местонахождение денежных средств или иного имущества, приобретенного в результате деятельности преступной организации.

Как известно, диспозиция ст. 210 УК РФ сформулирована как формальный состав, оконченный с момента вхождения освобождаемого лица в преступное сообщество (преступную организацию) в качестве участника. Каким образом можно пресечь совершение уже состоявшегося преступления, и в отношении кого должны быть предприняты действия по пресечению этого преступления, из текста примечания не явствует. В таких условиях введение примечания, вызывающего столь огромное число вопросов к его формулировке, можно рассматривать как одно из сиюминутных решений законодателя, поскольку формирование эффективной и единообразной практики правоприменения возможно только при точных и ясных законодательных формулировках уголовно-правовых норм. Небольшое количество раскрываемых преступлений, предусмотренных этой нормой, объясняется крайне редким использованием правоохранительными органами такого действенного оперативно-розыскного мероприятия как оперативное внедрение в организованную группу, преступное сообщество (преступную организацию) оперативных работников или лиц, оказывающих им содействие. Это происходит потому, что лицо, выполняющее специальные задания с внедрением в организованную группу, преступное сообщество (преступную организацию), по действующему законодательству при совершении преступлений в составе указанных объединений не подлежит освобождению от уголовной ответственности. Главу 8 «Обстоятельства, исключающие преступность деяния» следует дополнить еще одним основанием освобождения от уголовной ответственности «Исполнение служебного долга», применяемом исключительно к сотрудникам правоохранительных органов, осуществляющим негласную деятельность по разоблачению преступных организаций при вынужденном совершении ими противоправных деяний. При наличии этого обстоятельства сотрудник правоохранительных органов и другие лица, внедренные в преступную организацию с целью ее ликвидации, получения информации о ее деятельности и т.д. будут надлежащим образом защищены от привлечения к уголовной ответственности в случае совершения ими преступлений для обеспечения их безопасности или предотвращения возможного разоблачения. В этой связи было бы целесообразным ст. 43 УК РФ изложить в следующей редакции: «Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение служебного долга, а также совершенное при выполнении специального задания по защите общественных отношений, охраняемых настоящим Кодексом, от преступлений, в связи с которыми проводятся оперативно-розыскные мероприятия».

Поскольку законодательные новеллы в виде исключения конфискации имущества и применения штрафных санкций себя не оправдали, то в перечень дополнительных видов наказаний для лиц, виновных в совершении деяний, предусмотренных ст. 210 УК I РФ, следует возвратить конфискацию имущества, придав ей статус обязательного вида наказания по данной статье.

Для предупреждения процесса политизации организованной преступности, сопровождающегося проникновением участников преступных организаций во власть, следует предусмотреть в ст.ст. 44 и 45 УК РФ новый вид уголовного наказания - лишение права избрания в законодательные (представительные) органы и на выборные должности государственной власти РФ, субъектов РФ и местного самоуправления.

При осуществлении законодательных мероприятий, направленных на борьбу с организованными формами криминальной деятельности, необходимо ввести в Федеральный закон № 95-ФЗ от 11 июля 2001 г. «О политических партиях» запрет на учреждение политических партий, членство в них лиц, имеющих судимость по ст. 210 УК РФ. Представляется необходимым в санкцию части третьей ст. 210 УК РФ в качестве обязательного вида наказания ввести лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Это предложение вызвано тем обстоятельством, что это преступление посягает не только на общественную безопасность, но, как справедливо отмечают Л. Гаухман и С. Максимов, и на государственную власть, интересы государственной службы, службы в органах местного самоуправления и службы в коммерческих и иных организациях.

Учитывая обязательное соотношение определений преступной организации как общего (ч. 4 ст. 35 УК РФ) и отдельного (ст. 210 УК РФ) и исключения ненужного дублирования указанных норм следует изложить диспозиции ч.ч. 1, 2 ст. 210 УК РФ в следующей редакции:

«1. Создание преступной организации, а равно руководство ею или входящими в нее структурными подразделениями наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет с конфискацией имущества.

2. Участие в преступной организации -

наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или без таковой.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, -

наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет с конфискацией имущества.

Примечание: Лицо, добровольно прекратившее участие в преступной организации либо ее структурном подразделении, сообщившее сведения, позволяющие раскрыть или пресечь совершенные или готовящиеся организаторами, руководителями или членами преступной организации преступления, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления, за исключением деяния, предусмотренного ч. 2 ст. 210 УК РФ».

Организация объединения, посягающего на личность и права граждан (ст. 239 УК РФ). Законодатель традиционно признавал общественную опасность тоталитарных сект и деструктивных культов, оказывающих негативное влияние на личность, ее права и свободы, сохраняя ответственность в уголовном законодательстве за организацию деятельности таких объединений.

В соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ уголовный закон запрещает создание религиозного или общественного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами либо с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению иных противоправных деяний. Фактически УК РФ установил запрет на создание религиозного или общественного объединения, преследующих указанные цели. Необходимо отметить, что российская юридическая наука и практика, административная и уголовная системы еще не имеют достаточного опыта противодействия деструктивным общественным организациям и сектам. Уголовное преследование по таким фактам не получило необходимого распространения. Отсутствие правоприменительной практики по ст. 239 УК РФ объясняется несколькими причинами. По мнению М.С. Фокина, к ним относится не малое число совершаемых деяний, а «боязнь органов власти Российской Федерации представить Россию в глазах мирового сообщества как государство, преследующее за религиозные убеждения. Этот страх, в числе прочего, зиждется на неразработанности теоретического материала, содействующего правильной квалификации действий виновного как создания, руководства и участия в деятельности религиозного объединения, посягающего на личность и права граждан». Во многих научных публикациях законодательная формулировка ст. 239 УК РФ как теоретиками, так и практиками оценивается крайне неудовлетворительно. Наибольшие нарекания вызывают слишком широкие формулировки диспозиции ст. 239 УК РФ. Объединение в ней фактически четырех составов преступлений, различных по своей общественной опасности и возможным последствиям, а именно создание и руководство религиозным или общественным объединением, посягающим на личность и права граждан, участие в деятельности такого объединения и пропаганда противоправных деяний, перечисленных в ч. 1 ст. 239 УК РФ, вызывает серьезные возражения. Установление в каждой части уголовной ответственности за отдельное, самостоятельное преступное посягательство, выражающееся в совершении различных по своему характеру деяний, препятствует определению части первой нормы как основного состава преступления, а части второй - в качестве квалифицированного либо привилегированного состава. К недостаткам юридической техники при закреплении ответственности в российском Уголовном кодексе отнесена и неясность терминологии, применяемой законодателем, отсутствие четких дефинитивных понятий, употребляемых в статье, например «объединение», «пропаганда» и т.д. Споры в научной среде вызывает и местоположение анализируемого состава. Поскольку к числу конституционных прав и свобод человека и гражданина относится право на создание религиозного или общественного объединения, норму, устанавливающую ответственность за организацию религиозных или общественных объединений, посягающих на личность и права граждан, следует поместить в главу 19 раздела VII «Преступления против личности». Следуя законодательной логике, перечисленные в части первой ст. 239 УК РФ деяния, осуществляемые при участии в деятельности религиозного или общественного объединения, посягающего на личность и права граждан, являются исчерпывающими. Однако в юридической литературе встречается мнение о том, что участием в деятельности указанного объединения может признаваться «как совершение указанных в диспозиции противоправных общественно опасных действий (несовершение каких-либо действий при бездействии), так и выполнение иной деятельности в целях «нормального» функционирования религиозного объединения, нарушающего нормы права, направленной на достижение таким объединением преступных результатов».

В ч. 2 ст. 239 УК РФ уголовно наказуемой является пропаганда деяний, перечисленных в части первой этой статьи. Поскольку пропаганда деяний религиозного или общественного объединения является особым видом участия в функционировании такого объединения, то альтернативное перечисление форм преступного поведения в диспозиции ч. 2 ст. 239 УК РФ создает неоправданную конкуренцию в самой уголовно-правовой норме и приводит к ослаблению ответственности за участие в деятельности указанного объединения, а равно за пропаганду.

В соответствии со ст. 5 Федерального закона от 19 мая 1995 г. №82-ФЗ «Об общественных объединениях» под общественным объединением понимается добровольное самоуправляемое некоммерческое формирование, созданное по инициативе граждан, объединившихся на основе общности интересов для реализации общих целей, указанных в уставе общественного объединения. Соблюдая принцип правовой преемственности, законодатель вынужденно применяет в УК точную юридическую формулировку, употребляемую в Федеральном законе «Об общественных объединениях». Однако, на наш взгляд, употребление в уголовном законе термина «объединение» входит в противоречие со ст. 35 УК РФ, в которой отсутствует названная форма преступного формирования. Применение понятия «объединение» не приемлемо с позиции норм соучастия. Ведь по сути любая форма совместной преступной деятельности может быть признана преступным объединением. Точное сохранение терминологии федерального закона в Уголовном кодексе не вызвано необходимостью, поскольку для юридической характеристики вполне приемлемо понятие преступной организации, разновидностью которой применительно к контексту статьи являются религиозные или общественные организации. Поскольку в УК РФ нет понятия «объединение», его применение нагружает уголовный закон дополнительным термином, не давая при этом его юридической характеристики.

На наш взгляд, в ст. 239 УК РФ в качестве квалифицирующего обстоятельства следует ввести вовлечение в деятельность указанных объединений заведомо несовершеннолетних. Критикуемые положения, являющиеся серьезным препятствием для осуществления мер уголовно-правового характера в отношении виновных в организации объединений, посягающих на личность и права граждан, должны быть устранены посредством: 1) изменения местоположения ст. 239 УК РФ, переместив ее в главу 19 «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина» под номером 148; 2) исключения из названия и текста диспозиции ст. 239 УК РФ понятие «объединение», с заменой его на термин «организация»; 3) введения во избежание тавтологии нового наименования статьи: «Организация деятельности религиозной или общественной организаций, посягающих на личность и права человека и гражданина; 4) разделения ч. 2 ст. 239 УК РФ, сохранив в ней ответственность за участие, а в ч. 3 ст. 239 УК РФ - за пропаганду деятельности религиозных или общественных организаций; 5) введения в ч. 4 ответственности за вовлечение несовершеннолетних в совершение деяний, указанных в части первой, второй и третьей настоящей статьи.

Таким образом, новая редакция ст. 239 УК РФ может выглядеть следующим образом:

«Статья 148. Организация деятельности религиозной или общественной организаций, посягающих на личность и права человека и гражданина

1. Создание религиозной или общественной организации, деятельность которой сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью либо с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению иных противоправных деяний, а равно руководство такой организацией -

наказываются штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев либо лишением свободы на срок до трех лет.

2. Участие в деятельности указанной организации -

наказывается штрафом в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года либо лишением свободы на срок до двух лет.

3. Пропаганда деятельности указанной организации, а равно деяний, предусмотренных частью первой настоящей статьи, -

наказывается штрафом в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года либо лишением свободы на срок до двух лет.

4 Вовлечение несовершеннолетних в совершение деяний, предусмотренных частями первой, второй, третьей настоящей статьи, -

наказывается лишением свободы на срок от двух до пяти лет».

Организация экстремистского сообщества (2821 УК РФ). Признавая необходимость противодействия проявлениям экстремистского толка, ученые вступили в полемику относительно целесообразности введения данной нормы в Уголовный кодекс. Решение законодателя учеными-юристами и практическими работниками признано юридически необоснованным, поскольку уголовный закон пополнился еще одним специальным составом преступления, изобилующим существенными недостатками, что породило дополнительные трудности в правоприменении. Появление ст. 282 повлекло за собой нарушение логической связи между нормами Общей и Особенной частей. Раскрывая понятие экстремистского сообщества, законодатель определяет его как организованную группу лиц. По сути законодатель допускает аналогичную ошибку в Особенной части УК РФ, смешивая понятия «организованная группа» и «преступное сообщество (преступная организация)». Поскольку четкие законодательные формулировки организованной группы и преступного сообщества в ст. 35 Общей части УК РФ отсутствуют, они порождают грубые ошибки в определении организованной группы и преступного сообщества уже в конкретных составах преступлений Особенной части УК РФ, где понятие одной формы совместной преступной деятельности раскрывается через другую форму, что недопустимо. Если же законодатель акцентировал свое внимание на совершении преступлений экстремистской направленности именно организованной группой, то утрачивается всякий смысл введения данной статьи.

Одним из серьезных правовых изъянов ст. 282 УК РФ является перечисление в диспозиции конкретных составов преступлений, совершение которых свидетельствует об экстремистской деятельности. Почему законодатель ограничился перечислением данных преступлений, и чем вызвана криминологическая необходимость включения в перечень именно восьми преступных посягательств? Подтверждается ли факт экстремистской деятельности совершением перечисленных деяний? По сути речь идет о преступлениях, которые уже запрещены УК. Неясно, почему следует изобретать новую статью в УК РФ, если такие статьи уже существуют.

Если необходимо усилить уголовную ответственность, то возможно увеличить санкции в указанных статьях, о которых идёт речь. Без достаточных оснований в перечень преступлений, совершение которых образует экстремистскую деятельность, включено хулиганство.

Хулиганство - это преступление, совершаемое именно по хулиганским мотивам, т.е. по мотивам явного неуважения к обществу. Такой подход к конструкции диспозитивной части ст. 282 УК РФ породил излишнюю терминологическую перегруженность рассматриваемого состава. Представляется возможным внесение мотива национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды в качестве дополнительного признака, отягчающего наказание, в перечисленные в диспозиции ст. 282 составы преступлений, а именно в ст. 139 «Нарушение неприкосновенности жилища», ст. 167 «Умышленные уничтожение или повреждение имущества», ст. 212 «Массовые беспорядки», ст. 213 «Хулиганство», ст. 214 «Вандализм» УК РФ.

Преступное сообщество (преступная организация), в том числе и экстремистской направленности, создается для совершения тяжких и особо тяжких преступлений. Перечисленные в ст. 282 УК РФ составы преступлений не относятся к категории тяжких и особо тяжких деяний, что опять-таки нарушает принцип логической взаимосвязи норм двух частей УК РФ. Недоумение вызывает и указание в законе на цель создания экстремистского сообщества, к которой помимо совершения преступлений отнесена и подготовка таковых в отношении какой-либо социальной группы. Обратившись к тексту ч. 4 ст. 35 УК РФ, в определении преступного сообщества (преступной организации) мы не находим упоминания о подготовке к совершению преступлений. Цель создания преступного сообщества (преступной организации) определена достаточно точно - совершение тяжких и особо тяжких преступлений, а о подготовке к совершению таких преступлений в этой уголовно-правовой норме ничего не говорится.

Согласно ч. 2 ст. 30 УК РФ уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлениям, а перечисленные в ст. 282 УК РФ преступления таковыми не являются. Однако наиболее существенным подтверждением юридической несостоятельности редакции ст. 282 УК РФ является статистика дел, возбужденных по данной статье. Уголовный кодекс пополнился еще одним составом преступления, который практически не применяется. В то же время ст. 282 «Организация экстремистского сообщества» следовало бы дополнить запретом на создание преступных организаций. В этом случае новая редакция данной статьи могла бы выглядеть следующим образом: «Статья 282. Создание экстремистской организации и участие в ней

1. Создание экстремистской организации, цели или действия которой направлены на ликвидацию идеологического и политического многообразия, установление государственной или обязательной идеологии или религии, насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни, для совершения преступлений по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы, а равно руководство такой организацией или входящими в неё структурными подразделениями наказываются лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей.

2. Участие в экстремистской организации -

наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, наказываются лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет».

В УК РФ следует ввести норму, предусматривающую ответственность за финансирование экстремистской деятельности либо иное содействие ее осуществлению, что корреспондируется с положениями Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 112-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». Так, согласно подпункту 4 ст. 1 названного закона в понятие экстремизма входит и финансирование указанной деятельности либо иное содействие ее осуществлению или совершению указанных действий, в том числе путем предоставления для осуществления указанной деятельности финансовых средств, недвижимости, учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной, факсимильной и иных видов связи, информационных услуг, иных материально - технических средств. Тем самым финансирование указанной деятельности, составляющее содержание общего понятия экстремизма, станет самостоятельным составом преступления и входить в понятие экстремизма не будет.

Организация деятельности экстремистской организации (ст. 2822 УК РФ). Статьей 282УК РФ установлен запрет на организацию деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности и за участие в деятельности такой организации. Данная норма сконструирована как бланкетная. Основания и порядок ликвидации или запрета судом деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации в связи с осуществлением экстремистской деятельности предусмотрены сразу несколькими федеральными нормативными актами. В настоящее время практика применения данной статьи в Российской Федерации ничтожно мала. Низкие статистические показатели ставят под сомнение целесообразность криминализации указанного состава преступления. Причинами низкой эффективности правоприменения ст. 282 УК РФ являются:

1. Излишняя терминологическая перегруженность анализируемой статьи. Диспозиция ст. 282 УК РФ требует четких законодательных формулировок. Употребление в статье термина «объединение» по аналогии со ст. 239 УК РФ противоречит нормативным положениям ст. 35 УК РФ, в которой отсутствует такая форма соучастия как преступное объединение. В статье применяются два равноправных, синонимичных понятия - «объединение» и «иная организация». Если данные понятия тождественны и равнозначны (а в тексте употребляется союз «либо»), то по нашему убеждению законодателю следует отказаться от термина «объединение» в пользу понятия «организация», поскольку УК РФ признает преступную организацию формой совместной преступной деятельности.

2. Невозможность однозначной оценки уголовно-правового содержания действий, направленных на организацию деятельности экстремистской организации. Пробельность диспозитивной конструкции этого состава проявляется в том, что она не раскрывает юридической сути наказуемых деяний, поскольку они не конкретизированы в объективной стороне данной статьи. Являются ли уголовно-наказуемыми в смысле ст. 282 УК РФ только действия, направленные на организацию экстремистской деятельности, ставшей причиной принятия судом решения о ликвидации организации, либо таковой признаются любые действия по возобновлению деятельности запрещенной экстремистской организации? Подпадает ли под действие данной статьи деятельность запрещенных по решению суда средств массовой информации? Для более четкой уголовно-правовой оценки содеянного целесообразно законодательно закрепить конкретные действия, признаваемые законом наказуемыми. Наиболее оптимальным вариантом решения этой задачи является описание в диспозиции конкретных действий, служащих основанием для привлечения к уголовной ответственности за организацию деятельности экстремисткой организации.

3. Нуждается в уточнении примечание к ст. 282 УК РФ. При анализе правил освобождения лица, добровольно прекратившего участие в деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности, возникает сразу несколько вопросов. Почему к лицам, фактическим прекратившим участие в деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации, не могут применяться нормы освобождения, уже предусмотренные ст. 75 УК РФ? Здесь описаны признаки деятельного раскаяния, за тем исключением, что в условиях освобождения нет требования о явке с повинной, способствовании раскрытию преступления, возмещении причиненного ущерба или иного заглаживании вреда, причиненного в результате преступления, а также указания на то, что вследствие деятельного раскаяния лицо перестало быть общественно опасным. В соответствии со ст. 15 УК РФ участие в деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации является преступлением небольшой тяжести, а значит в подобных случаях не требуется повторения правил освобождения в конкретной норме во избежание бессмысленного дублирования.

4. Неоправданная конкуренция общей и специальной нормы. Ликвидация общественного или религиозного объединения либо иной организации и запрет деятельности соответствующего общественного или религиозного объединения, не являющегося юридическим лицом, осуществляется только судом. Очевидно, что ст. 282 УК РФ «Организация деятельности экстремистской организации» выступает специальной нормой по отношению к ст. 315 УК РФ «Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта», поскольку в качестве дополнительного объекта ст. 282 УК РФ выступают интересы правосудия. Целесообразность такого законодательного решения, породившего конкуренцию двух норм, сомнительна. Наделяя рассматриваемую норму элементами преюдиции, законодатель тем самым искусственно породил конкуренцию не только уголовно-правовых норм между собой, но и норм двух отраслей права. Как отмечает в этой связи В. Михайлов, «законодательное регулирование борьбы с экстремизмом может быть обеспечено либо путем создания единого комплексного нормативного правового акта, включающего в себя нормы государственного, административного, уголовного и других отраслей права, либо путем закрепления комплекса согласованных норм в соответствующих законах. Однако соединение в одном акте норм различных отраслей права, несмотря на кажущиеся удобства, повлечет за собой обеднение и неполноту правового регулирования каждой из составляющих. На практике это вызовет постоянные коллизии с отраслевыми законами, в которых эти же проблемы охвачены полнее». Учитывая существенные недостатки законодательного оформления анализируемой статьи, ее правовую несостоятельность, а главное ее юридическую ненужность, на наш взгляд, следует исключить из УК РФ ст. 282 «Организация деятельности экстремистской организации». Нет необходимости сохранять состав преступления, который так или иначе дублируются в уголовном и административном законодательстве, являясь их неудачной копией. Если же законодатель не предпримет радикальные шаги по устранению указанной нормы из УК, то существует необходимость изменить диспозицию данного состава преступления, которая не безупречна в том числе с позиции определения групповых форм преступности, исключив из статьи обобщающее понятие «объединение».

Обобщая вышесказанное, мы полагаем необходимым внести следующие предложения законодательного характера:

1. Ввести в ст. 208 УК РФ специальную цель создания и организации незаконного вооруженного формирования. Таковой может выступать охрана физических лиц, каких-либо территорий, силовое противодействие правомерной деятельности, силовое обеспечение иной, в том числе антиобщественной деятельности, в интересах определенной финансово-экономической, политической, религиозной или иной групп.

2. Вряд ли соответствует законодательной логике указание Пленума Верховного Суда РФ в постановлении № 1 от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» о том, что банда может быть создана и для совершения одного, но требующего тщательной подготовки нападения. В этом случае правильность квалификации действий соучастников как членов банды, совершивших одно преступление, хотя бы и признанное вооруженным нападением, вызывает обоснованные сомнения. Внесение изменений в диспозицию ст. 209 УК РФ с заменой единственного числа термина «нападение» на множественное число будет способствовать правильному применению нормы о бандитизме.

3. Уголовным законом установлена ответственность за создание преступного сообщества (преступной организации), руководство или участие в нем. Однако, выделяя недостатки диспозиции ст. 210 УК РФ, следует: 1) исключить из ч. 4 ст. 35, ч.ч. 1 и 2 ст. 210 УК РФ целевой признак - совершение тяжких или особо тяжких преступлений, устранив алогичность оформления преступного сообщества; 2) оставить одно наименование «преступная организация»; 3) дополнить диспозицию статьи ст. 210 УК РФ признаком вооруженности преступной организации, 4) ввести в определение преступной организации в ч. 4 ст. 35 УК РФ ее наиболее существенные признаки, устранив их дублирование в ст. 210 УК РФ; 5) ввести совершение преступления преступной организацией в качестве квалифицирующего признака, включив его в диспозиции тяжких и особо тяжких преступлений, поскольку уголовные дела возбуждаются по фактам совершения конкретных преступлений членами преступных организаций, незаконных вооруженных формирований, банд, экстремистских организаций, а в ходе расследования этих преступлений отдельным членам преступных организаций дополнительно вменяется ч. 1 или ч. 2 ст.ст. 208, 209, 210 УК РФ. Введение квалифицирующего признака «совершение преступления преступной организацией» во все составы тяжких и особо тяжких преступлений позволит, например, квалифицировать совершение преступной организацией преступлений по совокупности со ст. 210 УК РФ; 6) изменить нормативную формулировку примечания к ст. 210 УК РФ с отнесением к необходимым условиям освобождения от ответственности сообщение сведений, способствующих раскрытию или пресечению совершенных или готовящихся организаторами, руководителями или членами преступной организации преступлений; 7) ужесточить санкцию ст. 210 УК РФ с учетом степени общественной опасности преступной организации как наивысшей формы организованной преступной деятельности, устранив тем самым неадекватность наказания за преступную организацию и бандитизм.

Изложить диспозицию ст. 210 УК РФ следующим образом: «1. Создание преступной организации, а равно руководство ею или входящими в нее структурными подразделениями -

наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет с конфискацией имущества.

4. Участие в преступной организации -

наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или без таковой.

5. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, - наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет с конфискацией имущества.

Примечание: Лицо, добровольно прекратившее участие в преступной организации либо ее структурном подразделении, сообщившее сведения, позволяющие раскрыть или пресечь совершенные или готовящиеся организаторами, руководителями или членами преступной организации преступления, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления, за исключением деяния, предусмотренного частью 2 статьи 210 настоящего Кодекса».

6. Восстановить в УК РФ конфискацию имущества и ввести данный вид наказания по всем преступлениям, предусматривающим ответственность за организацию, руководство, создание и участие в таких формах групповых объединений, как незаконное вооруженное формирование, банда, преступная организация, в том числе экстремистской и террористической направленности.

7. Дополнить главу 8 «Обстоятельства, исключающие преступность деяния» еще одним основанием освобождения от уголовной ответственности - «исполнение служебного долга», применяемом исключительно к сотрудникам правоохранительных органов, осуществляющим негласную деятельность по разоблачению преступных организаций при совершении ими противоправных деяний.

8. Для повышения эффективности борьбы с посягательствами на личность и права граждан, совершаемыми религиозными или общественными организациями, считаем целесообразным: 1) изменить местоположение ст. 239 УК РФ, переместив ее в главу 19 «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина» под номером 148; 2) исключить из названия и текста диспозиции ст. 239 УК РФ понятие «объединение», заменив его термином «организация»; 3) во избежание тавтологии ввести новое наименование статьи: «Организация деятельности религиозной или общественной организаций, посягающих на личность и права человека и гражданина; 4) разделить часть вторую ст. 239 УК РФ, сохранив в ней ответственность за участие, а в части третьей ст. 239 УК РФ - за пропаганду деятельности религиозных или общественных организаций; 5) ввести в части четвертой ответственность за вовлечение несовершеннолетних в совершение деяний, указанных в части первой, второй и третьей настоящей статьи.

Редакцию ст. 239 УК РФ изложить следующим образом:

«Статья 148. Организация деятельности религиозной или общественной организаций, посягающих на личность и права человека и гражданина

1. Создание религиозной или общественной организации, деятельность которой сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью либо с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению иных противоправных деяний, а равно руководство такой организацией -

наказываются штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев либо лишением свободы на срок до трех лет.

2. Участие в деятельности указанной организации -

наказывается штрафом в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года либо лишением свободы на срок до двух лет.

3. Пропаганда деятельности указанной организации, а равно деяний, предусмотренных частью первой настоящей статьи, -

наказывается штрафом в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года либо лишением свободы на срок до двух лет.

4. Вовлечение несовершеннолетних в совершение деяний, предусмотренных частями первой, второй, третьей настоящей статьи, наказывается лишением свободы на срок от двух до пяти лет». 7. Закрепить в УК РФ принципиально иную законодательную формулировку ст. 282:

«Статья 282. Создание экстремистской организации и участие в ней 1. Создание экстремистской организации, цели или действия которой направлены на ликвидацию идеологического и политического многообразия, установление государственной или обязательной идеологии или религии, насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни, для совершения преступлений по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы, а равно руководство такой организацией или входящими в неё структурными подразделениями -наказываются лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей.

2. Участие в экстремистской организации - наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет».

8. Ввести в УК РФ норму, предусматривающую ответственность за финансирование экстремистской деятельности либо иное содействие ее осуществлению, что корреспондируется с положениями Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 112-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». Тем самым финансирование указанной деятельности, входящее в содержание общего понятия экстремизма, станет самостоятельным составом преступления.

9. Исключить из УК РФ ст. 282 «Организация деятельности экстремистской организации» ввиду ее правовой несостоятельности и терминологической несогласованности.

Автор: Хасиев У.А.