Материальные и процессуальные основания признания потерпевшим (статья)
С момента первого определения понятия потерпевшего в российском (советском) уголовном процессе не утихают научные споры о том, кто может быть признан потерпевшим по делу и что должно являться основанием для признания лица таковым. Так как именно с момента признания лица потерпевшим оно наделяется особыми процессуальными правами, вопрос понятия потерпевшего имеет не только теоретическое, но и прикладное значение.
В литературе справедливо обращается внимание, что необоснованно позднее признание потерпевшим - в конце расследования, затрудняет реализацию предоставленных ему процессуальных прав, и, как следствие, блокирует доступ к правосудию. Право потерпевшего на обращение в суд за судебной защитой не реализуется и в тех многочисленных случаях, когда уголовное дело прекращается до официального признания потерпевшим пострадавшего от преступления.
По нашему мнению, понятие «доступ потерпевшего к правосудию» в его конституционном смысле подлежит расширительному толкованию. Оно включает в себя не только деятельность суда, но и органов дознания и предварительного следствия, в которые потерпевший вправе (а согласно УПК РФ чаще всего и должен) обратиться для защиты своих прав и законных интересов, нарушенных преступлением. В свою очередь правоохранительные органы и суд обязаны рассмотреть обращение потерпевшего (заявление, жалобу, ходатайство) с соблюдением уголовно-процессуального механизма, а потерпевший должен быть наделён необходимыми полномочиями для обеспечения возможности влиять на ход расследования и судебного разбирательства, а также принятие окончательного решения, отражающего его интересы.
Несмотря на активную дискуссию 1960-х - начала 2000-х годов о необходимости дальнейшего совершенствования понятия потерпевшего, в УПК РФ (за исключением замены термина «признаётся» на термин «является» и введения в процесс понятия потерпевшего - юридического лица) оно осталось аналогичным УПК РСФСР. Согласно ч. 1 ст. 42 УПК РФ «Потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя, прокурора или суда».
В одном из Определений Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что по буквальному смыслу данной нормы, правовой статус лица как потерпевшего устанавливается исходя из его фактического положения: он лишь процессуально оформляется постановлением дознавателя, следователя, прокурора и суда о признании потерпевшим, но не формируется им.С обоснованной критикой такого толкования уголовно-процессуального понятия потерпевшего выступил В.П. Божьев. Указав на то, кто является потерпевшим ввиду причинения вреда преступлением, закон обозначил лицо, которое в реальности уже существует ввиду совершения преступления (являясь потерпевшим в уголовно-правовом смысле), но которое ещё надлежит установить и признать в качестве участника процесса, вслед за этим разъяснив ему соответствующие права и обязанности. Таким образом, в уголовном процессе потерпевшим является лицо, в отношении которого принято соответствующее процессуальное решение, а не фактически пострадавшее от преступления.
В связи с использованием в формулировке рассматриваемой нормы термина «преступление» в литературе обращается внимание, что буквально следуя указаниям закона можно сделать вывод - признать лицо потерпевшим может только суд, одновременно с постановлением обвинительного приговора, поскольку согласно ч. 1 ст. 49 Конституции Российской Федерации только суд вправе признать, что совершено преступление. Представляется, что термин «преступление» при определении понятия потерпевшего в уголовно-процессуальном законе является допустимым и подлежит толкованию с использованием положений статьи 52 Конституции Российской Федерации. Согласно этой конституционной норме государство обеспечивает потерпевшим от преступления доступ к правосудию, то есть гарантирует им право требовать от государства в лице его правоохранительных и судебных органов защиты своих нарушенных преступлением интересов. Данная конституционная норма направлена на обеспечение допуска потерпевших к правосудию на ранних стадиях процесса, в том числе обеспечение возможности своими активными действиями добиваться установления обстоятельств противоправного деяния и наказания виновного в установленном законом порядке. Предоставление же процессуальных прав после вступления приговора в законную силу является в большинстве случаев бесполезным для потерпевшего, что противоречит смыслу указанной статьи Основного закона.
Значительно больше вопросов возникает в связи с использованием в определении потерпевшего понятий физического, имущественного, морального вреда, который может быть ему причинен. Не имеющая установленного в законе значения материально-правовая категория «вред» (за исключением морального вреда) толкуется в основном доктриной и вызывает споры о содержании понятия и необходимости его расширения.
Например, в литературе высказываются предложения о расширении видов вреда, необходимых для признания потерпевшим. А.В. Абабков предлагает дополнить перечень видов вреда, который может быть причинен преступлением, понятием «психологический вред». Другие учёные полагают необходимым заменить термин «имущественный вред» на «материальный» или «экономический». Понятие «морального вреда» ряд авторов предлагают расширить и заменить терминами «психический вред», «неимущественный вред», «субъективные потери». По мнению A.M. Эрделевского, «физический вред» необходимо именовать «телесным», а телесный и моральный объединить в один - «неимущественный».
Представляется, что увеличение видов возможного вреда и введение новых терминов не является решением проблемы недостатков определения потерпевшего в российском уголовном судопроизводстве. Определение потерпевшего исключительно через причиненный ему вред является неправильным, поэтому дальнейшее совершенствование понятия потерпевшего в данном направлении нецелесообразно. Можно насчитать десятки материально-правовых категорий, которые допустимо было бы использовать в качестве критерия для определения необходимости признания лица потерпевшим. Например, в теории гражданского права под вредом понимается всякое умаление личного или имущественного блага. Кроме того, в существующее легальное определение потерпевшего не вмещаются некоторые охраняемые уголовным законом интересы и права граждан (политические, трудовые). Это осложняет задачу правоприменителя по принятию своевременного и обоснованного решения о признании конкретного лица потерпевшим.
Терминологическое увеличение видов вреда, обязательное причинение которого необходимо для признания потерпевшим, никогда не сможет снять с повестки дня споры учёных по данному вопросу и, как следствие, свести к минимуму ошибки практиков. Например, необоснованный отказ в приеме на работу женщины по мотивам её беременности (ст. 145 УК РФ) является формальным составом преступления и не требует наступления каких-либо неблагоприятных для этой женщины последствий. Однако, исходя из действующего определения, для признания женщины потерпевшей необходимо, чтобы в результате такого отказа ей был причинён какой-либо вред, например, физические или нравственные страдания, попадающие под понятие морального вреда.
По нашему мнению, при определении потерпевшего является целесообразным замена понятия «вред» с перечислением его видов на более широкое «нарушение прав и законных интересов». В этом случае у правоприменителя не будет необходимости уточнять, какой именно вред причинен преступлением и попадает ли он под предусмотренные законом категории, необходимые для признания потерпевшим.
С вытекающей из легальной формулировки потерпевшего необходимостью установления доказательств, подтверждающих причинение предусмотренного законом вида вреда потерпевшему, связан и другой вопрос обеспечения прав потерпевшего на доступ к правосудию - своевременное наделение процессуальными правами потерпевшего лиц, фактически являющихся таковыми.
На практике решение вопроса о вынесении постановления о признании потерпевшим чаще всего ставится в зависимость от результатов сбора доказательств, подтверждающих причинение вреда. Разделяют сложившуюся практику и некоторые учёные. Например, анализируя действующее законодательство Ф.Н. Багаутдинов в категоричной форме утверждает: «лишь после вынесения постановления о возбуждении уголовного дела и допроса лица, считающего, что ему причинён вред преступлением, возможно признание такого лица потерпевшим». Таким образом, правоприменители ориентируются на необходимость признания потерпевшими после проведения определенной доказательственной деятельности, то есть ближе к концу расследования, которое начинается без потерпевшего. Полагаем, что приведенный пример анализа норм, регламентирующих порядок допуска потерпевших в уголовное судопроизводство, не отражает современный подход по защите прав личности, пострадавшей от преступления, и не соответствует положениям Конституции Российской Федерации. Но, к сожалению, такие требования к моменту вынесения постановления о признании потерпевшим не являются преобладающими на практике.
Например, согласно данным, приведенным В.А. Булатовым по результатам анкетирования практических работников, пострадавшие от преступлений лица признавались потерпевшими при их первом допросе в 30% случаев, после установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого (его задержания и допроса) - в 28%, после предъявления обвинения в окончательном варианте (перед окончанием расследования) - в 42 %. По приводимым Б.Т. Акрамходжаевым сведениям 28% от числа пострадавших от преступлений лишаются возможности участвовать на предварительном следствии в качестве потерпевших. Наше исследование подтверждает такие данные, но только по делам, в которых причастные к совершению преступлений лица установлены не были. Так, изучено 212 уголовных дел, предварительное следствие по которым окончено составлением обвинительного заключения. По 149 уголовным делам (70 %) постановления о признании потерпевшим были вынесены своевременно, в течение короткого времени (до 5 суток) после возбуждения уголовного дела и до производства с участием потерпевшего каких-либо следственных действий. По 22 % уголовных дел решение о признании потерпевшим принималось на заключительных этапах следствия, по 8 % уголовных дел необходимых с точки зрения прокуратуры решений о признании потерпевшим принято не было. Иная картина при производстве по уголовным делам о преступлениях, причастные к совершению которых лица не установлены. Из 180 изученных уголовных дел, производство предварительного следствия по которым приостановлено по п. 1 ч. 1 ст. 208 УПК РФ, необходимые процессуальные решения о признании потерпевшими были вынесены только по 135 делам (75 %), из них примерно по 40% несвоевременно - после допросов (часто неоднократных) потенциальных потерпевших в качестве свидетелей, жалоб пострадавших. По остальным уголовным делам (25 %) постановления о признании потерпевшими не выносились, хотя имелись основания для этого.
Приведенные цифры говорят о распространенном на практике нарушении предусмотренных ст. 52 Конституции Российской Федерации прав потерпевших на доступ к правосудию, чему в большой степени способствует нечеткость формулировок ст. 42 УПК РФ.
В литературе высказываются различные предложения по совершенствованию процедуры допуска потерпевшего в уголовное судопроизводство как полномочного участника процесса.
Например, по мнению ряда авторов, необходимо разграничить понятия заявителя, чьи права посягательством нарушены не были, и заявителя, которому преступлением причинен вред. При этом последнего следовало бы называть «пострадавшим», в отличие от потерпевшего, признаваемого таковым по постановлению следователя. По существу предлагается ввести в процесс нового участника, который после возбуждения уголовного дела должен стать потерпевшим. Данные предложения были реализованы в ст. 132 Проекта общей части УПК Российской Федерации (далее по тексту проект Общей части УПК) и ст. 89 Модельного Уголовно-процессуального кодекса для государств - участников СНГ (далее по тексту Модельный УПК), согласно которым пострадавший наделялся широким объёмом процессуальных прав. В литературе предлагается также расширить права предполагаемого потерпевшего на ранних этапах производства по делу, при подаче заявления. Например, предоставить право принимать участие в проводимых по его заявлению проверочных действиях.
Представляется, что введение в уголовный процесс нового участника - пострадавшего - только для того, чтобы он мог добиться возбуждения уголовного дела, является нецелесообразным. Это излишне усложняет и бюрократизирует процесс. Закон и в настоящее время не запрещает привлекать заявителя с его согласия к проведению проверочных действий по инициативе правоохранительного органа. Однако закрепление такого права заявителя должно предусматривать соответствующую обязанность проводящего проверку заявления должностного лица, что может сказаться на оперативности производства проверочных действий и явиться причиной продления предусмотренного ч. 1 ст. 144 УПК РФ срока проверки.
Для решения вопроса несвоевременного признания лиц потерпевшими и, как следствие, запоздалого наделения их процессуальными правами, в литературе высказываются и другие предложения.
Например, по мнению авторов Концепции судебной реформы «демократической направленности уголовного процесса не соответствует сохранение административной по свой природе доследственной проверки заявлений и сообщений до возбуждения уголовного дела». Развивая данный тезис, ряд авторов полагают, что с момента принятия заявления необходимо признавать потерпевшими всех лиц, обращающихся в компетентные органы с заявлением о совершении в их отношении преступлений. Высказываются предложения возбуждать уголовное дело немедленно по получении заявления, сообщения о преступлении. В этом случае заявлениям пострадавших предлагается придать статус жалоб, как они именовались в ст.ст. 301-303 УУС. Таким образом, заявление такого лица должно рассматриваться как совокупность повода и основания к возбуждению уголовного дела без каких-либо доследственных проверок.
По нашему мнению, такие подходы к стадии возбуждения уголовного дела и наделения заявителя процессуальными правами потерпевшего не могут быть реализованы в рамках существующей системы уголовного процесса. Законодатель предусматривает в качестве оснований для возбуждения уголовного дела наличие данных, указывающих на признаки преступления, и целью доследственной проверки является получение таких данных. Как отмечается в литературе, стадия возбуждения уголовного дела выполняет роль своеобразного фильтра, который должен отсеивать информацию о действиях, не содержащих признаков преступления или не подлежащих преследованию в уголовном порядке. Отмена подобного фильтра требует изменения концепции уголовного преследования и многократного увеличения количества работников органов дознания и предварительного следствия. В качестве же гарантии прав потерпевших на доступ к правосудию при незаконном отказе в возбуждении уголовного дела (при действующем порядке принятия такого решения), выступает право на обжалование постановления в судебном порядке (ст. 125 УПК РФ).
Действительно, если дознаватель, следователь или прокурор не усмотрели признаков преступления в заявлении потерпевшего и материалах его проверки в порядке ст.ст. 144-145 УПК РФ, то обязательное начало публичного уголовного преследования по такому заявлению не может быть оправданно как с точки зрения процессуальной экономии, так и соблюдения прав лиц, в отношении которых уголовное преследование предлагается осуществить.
По нашему мнению верной является точка зрения о необходимости признания потерпевшим с момента возбуждения уголовного дела, если в постановлении содержится указание на причинение ему того или иного вреда. Например, по мнению A.M. Ларина, применительно к преступлениям против конкретных лиц «само возбуждение уголовного дела по существу одновременно выражает признание соответствующих лиц пострадавшими от преступления. Поэтому представляется целесообразным объединение решений о возбуждении дела такого рода и о признании лица потерпевшим в одном постановлении следователя». Полагаем, что при возбуждении уголовного дела необходимо признавать потерпевшими лиц, по заявлениям которых о совершенном в их отношении преступлении возбуждены уголовные дела. Если изложенные в заявлении лица, либо собранные по его заявлению в ходе доследственной проверки данные указывают на признаки преступления, то нет никакой логики в разделении процессуальных решений о возбуждении уголовного дела и признании потерпевшим. Такое «формальное» условие признания лица потерпевшим - при возбуждении по его заявлению уголовного дела - будет являться достаточной гарантией своевременного доступа потерпевшего к правосудию.
Предлагаемая регламентация порядка признания лица потерпевшим в полной мере отвечает задаче наделения его необходимыми для осуществления уголовного преследования полномочиями, и будет способствовать уравнивания прав сторон в процессе. Так, лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело, согласно п. 1 ч. 1 ст. 46 УПК РФ получает статус подозреваемого и наделяется необходимыми процессуальными правами с момента возбуждения уголовного дела.
Отметим, что согласно ч. 2 ст. 90 Модельного УПК решение о признании потерпевшим должно было приниматься органом предварительного расследования при возбуждении уголовного дела. В случае если в момент возбуждения уголовного дела основания для признания потерпевшим отсутствуют, указанное решение должно было приниматься непосредственно по установлении таких оснований. Аналогичные положения содержались и в проекте Общей части УПК (ч. 2 ст. 73). Таким образом, в указанных проектах УПК предлагался такой порядок введения в процесс потерпевшего, который в большей степени отражал его интересы. Можно только сожалеть, что данные предложения не были восприняты законодателем.
Кроме того, в целях надлежащего обеспечения доступа к правосудию лица, обратившегося в правоохранительный орган с заявлением о преступлении, предлагаем закрепить в законе право заявителя на ознакомление с материалами проверки в случае вынесения по её результатам постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Дня этого необходимо дополнение ч. 4 ст. 148 УПК РФ нормой соответствующего содержания, например: «При этом заявителю разъясняются его право на обжалование данного постановления и порядок обжалования, а так же право на ознакомление с материалами проверки его заявления».
Много споров в литературе вызывает вопрос о возможности признания потерпевшим в результате покушения или приготовления к совершению преступления, а также в случае фактического непричинения вреда в результате совершения преступления по обстоятельствам, не зависящим от виновного.
Значительное количество авторов высказывались за возможность признания потерпевшими только тех лиц, которым сами действия по приготовлению к преступлению или покушению на него причинили определенный вред. Например, как полагает Д.Б. Булгаков, лицо вряд ли следует признавать потерпевшим, если ему всего лишь что-то угрожает, но реального вреда не причиняется. Данный вывод действительно соответствует грамматическому толкованию ч. 1 ст. 42 УПК РФ, но, по нашему мнению, противоречит её логическому и систематическому толкованию и нарушает конституционное право потерпевшего на доступ к правосудию. Как обоснованно отмечалось в литературе, совершенно непонятно, почему не заинтересовано в изобличении и наказании виновного лицо, на жизнь которого преступник посягал, стреляя из ружья, но промахнулся. Аналогичную точку зрения отстаивает A.M. Ларин, который указывает: «само покушение или приготовление к преступлению это уже возникновение опасности и, следовательно, есть вред. И лицо, признанное потерпевшим, безусловно, может быть заинтересовано в изобличении и наказании виновного, хотя бы для того, чтобы подобное посягательство не могло бы иметь место в последующем».
Отметим, что в уголовно-процессуальных законах ряда зарубежных государств понятие потерпевшего сформулировано таким образом, что споры о необходимости признания потерпевшими лиц от приготовления или покушения на совершение преступления являются беспочвенными. Например, согласно пар. 54 Закона об уголовном процессе Венгерской Народной Республики 1973 года «Потерпевшим является лицо, чьи права или законные интересы были нарушены или поставлены в опасность преступлением». Аналогичным образом этот вопрос был решён в законодательстве Польши и Югославии.
Полагаем, что непризнание потерпевшим в случае отсутствия фактического причинения ему вреда (неважно, оконченным либо неоконченным является преступление) не в полной мере отражает интересы лица, в отношении прав и законных интересов которого планировалось совершение преступления. В противном случае лицо, в целях убийства которого на двери жилища будет установлено взрывное устройство, при срабатывании этого устройства (даже преждевременном) будет являться потерпевшим, а при случайном обнаружении взрывного устройства третьими лицами и последующем обезвреживании сотрудниками милиции - всего лишь свидетелем.
По нашему мнению, потерпевшими должны признаваться все лица, права и законные интересы которых подверглись или могли подвергнуться непосредственному нарушению в результате совершения преступления. При этом неважно, является ли наступление соответствующих последствий признаком состава преступления. Если же человек осознал факт попытки совершения в отношении него преступного посягательства, то тем более нет никаких оснований отказывать ему в признании потерпевшим. Иначе провозглашенные Конституцией Российской Федерации право потерпевшего на доступ к правосудию (ст. 52) и право каждого на судебную защиту (ч. 1 ст. 46) останутся без реализации.
Имеется и положительная судебная практика по указанному вопросу. Так, военным судом Дальневосточного военного округа рассмотрено уголовное дело по обвинению Волошнюка в совершении преступления, предусмотренного п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство, совершённое общеопасным способом). Как следует из опубликованного материала, старший прапорщик Волошнюк потребовал от Гусева, сестёр Девяткиных, Маркелова, Ковалёва, Нужнова и Сойгачёва покинуть территорию профилактория воинской части. Будучи недовольным отказом молодых людей Волошнюк произвёл в их направлении несколько выстрелов из охотничьего ружья, убив при этом Нужнова. Все находящиеся на спортивной площадке лица были признаны следователем потерпевшими. В подготовительной части судебного заседания суд отменил постановления следователя о признании потерпевшими указанных граждан. Свое решение суд мотивировал тем, что в материалах дела не имеется данных о причинении данным лицам действиями Волошнюка вреда, предусмотренного ст. 53 УПК РСФСР (ст. 42 УПК РФ). Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев дело по кассационным и частным жалобам, приговор отменила, указав, что в связи с произведёнными Волошнюком с близкого расстояния неоднократными выстрелами, все находившиеся на спортивной площадке испытывали сильный испуг, поскольку их жизнь подвергалась реальной опасности. Данное обстоятельство подтверждено и судом первой инстанции, признавшим, что убийство Нужнова было произведено Волошнюком способом, опасным для жизни многих людей. Таким образом, суд необоснованно лишил этих граждан гарантированных законом прав участников процесса.К сожалению, такой подход к обеспечению прав потерпевших не является преобладающим на практике. Согласно результатам проведённого в ходе подготовки настоящей работы социологического опроса 120 практических работников органов предварительного расследования, немногим более половины его участников (57 %) высказались за возможность признания потерпевшими тех лиц, которым причинён вред, не являющийся признаком соответствующего преступления (например лица, получившего побои при попытке остановить совершение грабежа в отношении другого человека). Таким образом, значительное количество граждан лишается права на доступ к правосудию, чему способствует нечеткость легального определения потерпевшего и основанная на неправильном толковании закона правоприменительная практика.
В соответствии с требованиями ч. 8 ст. 42 УПК РФ по делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего переходят к одному из его близких родственников. Сохранена, по сути, устаревшая формулировка ч. 4 ст. 53 УПК РСФСР, которая не дает ответа на многочисленные вопросы теории и практики и, в ряде случаев, препятствует доступу потерпевших к правосудию.
Так, в законе не определен порядок наделения правами потерпевшего близких родственников погибшего в результате преступления, как должны именоваться такие лица, момент такого признания.
Исходя из действующей редакции ч. 8 ст. 42 УПК РФ круг лиц, заменяющих в процессе потерпевшего в случае его смерти, необоснованно ограничен только родственниками потерпевшего по делам о преступлениях, последствием которого явилась смерть потерпевшего. Это создает необъяснимые с точки зрения логики препятствия для осуществления родственниками погибшего процессуальных полномочий в уголовном судопроизводстве. Например, если лицо погибло в результате убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны (ст. 108 УК РФ, преступление небольшой тяжести), его родственники имеют права потерпевшего. Однако в случае смерти потерпевшего от не связанных с преступлением причин после умышленного причинения тяжкого вреда здоровью группой лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ, особо тяжкое преступление), близкому родственнику права потерпевшего предоставлены быть не могут. В литературе обоснованно обращалось внимание, что если близкие родственники заменяют потерпевшего в случае совершения менее тяжкого преступления, то нет оснований лишать их такой возможности когда в отношении близкого им человека совершено более опасное преступление.
Действующее уголовно-процессуальное законодательство не называет близких родственников лица, погибшего от преступления, потерпевшими, а указывает лишь, что они наделены правами потерпевшего. В связи с противоречивостью данной формулировки в юридической печати с начала 1960-х годов идёт дискуссия о том, как необходимо именовать лиц, к которым переходят права потерпевшего. Наиболее распространённой является точка зрения, что: «когда последствием преступления явилась смерть потерпевшего, права потерпевшего (предусмотренные ст. 42 УПК) переходят к одному из его близких родственников. В этом случае близкий родственник должен быть признан потерпевшим». Рекомендации судам о признании в рассматриваемых случаях близких родственников потерпевшими даны Пленумом Верховного Суда СССР в Постановлении от 01 ноября 1985 года. Аналогичные рекомендации высказывают и некоторые комментаторы закона. По этому же пути идет судебная и следственная практика.
Другие авторы полагают, что родственники погибшего являются его представителями и не могут признаваться потерпевшими, так как отсутствует непосредственная прямая связь между преступлением и причинением вреда родственникам погибшего. К высказанным точкам зрения мы относимся критически. Не вызывает сомнения, что в случае смерти потерпевшего от преступного посягательства его права могут и должны быть представлены кем-либо из заинтересованных лиц (близких родственников). Вместе с тем, признавать потерпевшим лицо, в отношении которого не было совершено преступное посягательство, недопустимо. Нельзя поддержать и предложения о признании таких лиц представителями потерпевшего, ведь в этом случае даже терминологически родственники погибшего лишаются возможности иметь представителя. Кроме того, как отмечал Л.Д. Кокорев, в основе представительства «должно лежать соглашение сторон, а этого нет в данном случае». Представляется, что верными являются предложения о признании таких лиц «правопреемниками потерпевшего». Аналогично предлагалось разрешить данный вопрос и в Теоретической модели уголовно-процессуального законодательства Союза ССР и РСФСР. Подобный подход используется также и в гражданско-процессуальном законодательстве. Согласно ст. 44 ГПК РФ в случаях выбытия одной из сторон в спорном или установленном решением суда правоотношении (смерть гражданина, перевод долга) суд допускает замену этой стороны ее правопреемником. При этом правопреемство возможно в любой стадии гражданского судопроизводства.
Приняв эту конструкцию, возможно также признать правопреемником потерпевшего его близкого родственника в том случае, когда смерть потерпевшего до разрешения дела явилась следствием не преступления, а других причин.
На практике придание правового статуса потерпевшего родственникам потерпевшего, погибшего от причин, не связанных с преступным посягательством, уже имеют место. Так, при подготовке настоящей работы изучено уголовное дело, возбужденное заместителем Московско-Смоленского транспортного прокурора по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 286 УК РФ. В ходе предварительного следствия установлено, что двое сотрудников милиции, превысив должностные полномочия, нанесли гражданину Аксенову, признанному впоследствии потерпевшим, ряд ударов ногами и руками, последствием которых явился разрыв селезенки. После выхода из больницы, через несколько месяцев после совершения в отношении него преступления, потерпевший погиб от несчастного случая и процессуальные права потерпевшего были предоставлены супруге Аксенова. Но, так как действующее уголовно-процессуальное законодательство не содержит термина «правопреемник потерпевшего», следователь вынес постановление о признании супруги погибшего потерпевшей как лицо, которому преступлением причинен моральный вред. При рассмотрении уголовного дела по существу супруга погибшего потерпевшего также выступала в качестве потерпевшей. С учётом правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, высказанной в Определении от 18 января 2005 года № 131-0, представляется возможным и признание правопреемниками потерпевшего нескольких близких родственников лица, погибшего в результате или после совершения преступления.
В 1960-80-е годы ряд авторов высказывались против признания пострадавших лиц потерпевшими при ненадлежащем их поведении, способствующем совершению преступления. Отстаивалось мнение о том, что в таких случаях пострадавший не должен признаваться потерпевшим в уголовном процессе и может участвовать в нем только в качестве свидетеля. Наличие же в действиях пострадавшего признаков преступления, связанного с тем, которым ему причинен вред, исключает признание его потерпевшим в уголовном деле: такой гражданин, как правило, подлежит привлечению в качестве обвиняемого.
Представляется, что приведённые точки зрения не отражают современный подход к защите прав и интересов личности в уголовном процессе. Поэтому более чем странным выглядят предложения о введении в действующий уголовно-процессуальный закон нормы о невозможности признания потерпевшим лица, которое своими противоправными действиями спровоцировало против себя ответные действия.
По нашему мнению наличие в действиях лица признаков преступления и возбуждение в его отношении уголовного дела не исключает признание его потерпевшим по этому же делу от действий другого лица. В поддержку высказанной точки зрения можно привести конституционные принципы о гарантиях судебной защиты прав и свобод и доступе потерпевшего к правосудию (ч. 1 ст. 46 и ст. 52 Конституции Российской Федерации соответственно).
К сожалению, следует отметить, что следственная и судебная практика не использует такую конструкцию, так как закон прямо не предусматривает подобной возможности при производстве по делу публичного обвинения. Так, при осуществлении прокурорского надзора за исполнением законов органами, осуществляющими предварительное следствие и дознание в качестве помощника прокурора и заместителя прокурора района, а также при изучении более 600 уголовных дел соответствующих категорий при подготовке настоящего исследования, автор ни разу не встречался с признанием обвиняемого потерпевшим по этому же делу. Следователи либо пытались найти основания для принятия решения об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении лица, причинившего вред обвиняемому, либо выделяли дело в отдельное производство.
Не имеется соответствующих разъяснений и на уровне постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Более того, при рассмотрении конкретного уголовного дела судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации указала, что «в дальнейшем, из-за различного процессуального положения Лайко, который являлся одновременно и обвиняемым и потерпевшим, возникла необходимость выделения дела в отдельное производство».Таким образом решения высшего судебного органа по конкретным делам практически предписывают выделять уголовное дело в отношении обвиняемого, если он является одновременно и потерпевшим по данному делу. Это, на наш взгляд, не соответствует декларированному в п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ назначению уголовного судопроизводства - защита прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений, и может блокировать доступ потерпевшего к правосудию.
Возможность признания потерпевшим не только гражданина, но и юридическое лицо, является принципиальной новеллой УПК РФ. Советский уголовный процесс как потерпевшего выделял именно человека, так как он лично пережил преступное посягательство, и его отношение к последствиям такого посягательства не может быть безразлично как для правоохранительных органов и суда, так и для общества в целом. Эта же точка зрения отражена в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 01 ноября 1985 года № 16, согласно которому «Юридические лица не могут быть признаны потерпевшими. В случае причинения им имущественного ущерба они признаются гражданскими истцами».
Некоторые советские и российские процессуалисты отстаивали другую позицию, согласно которой распространение понятия «потерпевший» и на юридических лиц, ставших объектом посягательств, содействовало бы их лучшей защите. Особенно активно эта точка зрения поддерживается в последнее десятилетие. Например, по мнению М.В. Танцерева «Отказ юридическим лицам в признании потерпевшими вступает в конфликт с принципом равенства перед законом и судом, в частности, независимо от формы участия в экономической деятельности....что представляется недопустимым». По нашему мнению, обоснованность такого подхода законодателя к решению вопроса о защите прав и законных интересов юридических лиц, которым в результате преступления причинен вред имуществу и деловой репутации, является весьма сомнительной. Механическое применение норм ст. 52 Конституции Российской Федерации в данном случае неприемлемо, так как данная статья помещена в главу «Права и свободы человека и гражданина». Не усматриваем мы и дискриминации юридических лиц в принципе равенства перед законом и судом, так как уголовная ответственность организаций в Российской Федерации не предусмотрена.
Ещё более абсурдными являются предложения о привлечении в процесс в качестве представителя потерпевшего - юридического лица, только его руководителя. Так как для признания потерпевшим не требуется согласия такого лица (в том числе и юридического), на практике уже возникают проблемы, связанные с нежеланием руководителей юридических лиц (генеральных директоров, председателей правлений и.т.п.) осуществлять функции потерпевшего в уголовном процессе. Это может быть связано, например, с отсутствием интереса к результатам расследования в связи с возмещением ущерба страховой организацией, незначительной стоимостью похищенного, занятостью руководителя организации (особенно крупных юридических лиц с многомиллионными оборотами), нежеланием оплачивать услуги представителя-адвоката, другими причинами.
Представляется, что необходимости наделения юридического лица правами потерпевшего не имеется. Юридическое лицо (ст. 48 ГК РФ) является своего рода «юридической фикцией». Оно является самостоятельным участником гражданско-правовых и других общественных отношений и не зависит от личностей, его создавших. Никаких «личных переживаний» от преступного посягательства юридическое лицо испытывать не может, для защиты же имущественных интересов или деловой репутации уголовно-процессуальное законодательство предусматривает вступление его в процесс в качестве гражданского истца. В любом случае, необходимо предусмотреть возможность вступления в уголовный процесс юридического лица только по его инициативе, например, при наличии соответствующего заявления уполномоченного на то исполнительного органа.
Важен и субъективный фактор. Принципиальные для потерпевшего - гражданина и имеющие часто определяющее значение для обвиняемого такие права потерпевшего, как согласие на постановление приговора в особом порядке принятия судебного решения, участие в прениях сторон с высказыванием своей позиции о квалификации деяния и виде наказания подсудимому (например, о возможности применения ст. 73 УК РФ), обжалования решения суда по мотивам несправедливости приговора и другие, будет осуществлять представитель юридического лица. Такой представитель не имеет каких-либо претензий к обвиняемого (подсудимому), помимо имущественных претензий представляемого им юридического лица. В большинстве случаев представителя юридического лица - потерпевшего не интересует установление всех обстоятельств преступления, безразлично наказание, которое может быть назначено подсудимому, его позиция часто будет определяться не личным отношением к совершённому преступлению, а позицией руководителей организации. Однако закон наделяет его правом существенным образом влиять на ход и результаты уголовного судопроизводства и вне рамок заявленных исковых требований так, как и гражданину, который лично претерпел преступное посягательство на свои права и законные интересы.
Признание потерпевшими юридических лиц создает неразрешимые в рамках действующего законодательства сложности в случае ликвидации таких «потерпевших» в порядке ст.ст. 61-62 ГК РФ. Не вполне понятно, как должен поступать следователь или суд в этих случаях - выносить постановление о прекращении допуска представителя потерпевшего в уголовное судопроизводство (так как «потерпевшего» уже нет) и продолжать производство по делу без потерпевшего, либо продлять полномочия представителя потерпевшего. Еще большие сложности практического характера могут возникнуть при реорганизации юридического лица, так как права потерпевшего в данном случае должны переходить другому юридическому лицу в соответствии с передаточным актом (ч. 1 ст. 58 ГК РФ). Однако действующее законодательство не предусматривает отражение прав потерпевшего в бухгалтерской отчётности, а также в передаточных либо иных актах. Поэтому при определении надлежащего правопреемника могут возникнуть споры между различными правопреемниками реорганизуемого юридического лица. Как следствие возможен допуск в уголовный процесс представителя ненадлежащего потерпевшего, что неминуемо скажется на реализации прав надлежащим потерпевшим, может являться причиной продления сроков предварительного расследования и судебного разбирательства, других нарушений (в том числе и нарушений интересов обвиняемого).
Подводя итог исследованию понятия потерпевшего в российском уголовном процессе необходимо отметить, что легальное определение потерпевшего не в полной мере отражает его интересы и не может гарантировать этой категории лиц беспрепятственный доступ к правосудию.
На основании изложенного, для определения потерпевшего по делам публичного и частно-публичного обвинения в уголовно-процессуальном законе представляется целесообразным закрепить следующую формулировку, в которой сделана попытка учесть большинство изложенных здесь замечаний к действующему определению потерпевшего:
1. Потерпевшим признается физическое лицо, права и законные интересы которого нарушены или поставлены под угрозу нарушения непосредственно преступлением, достаточные данные о котором послужили основанием для возбуждения уголовного дела.
2. Дознаватель, следователь, прокурор или суд выносят постановление о признании потерпевшим незамедлительно после возбуждения уголовного дела либо установления оснований для признания потерпевшим. При возбуждении уголовного дела по заявлению лица, решение о признании потерпевшим может быть отражено в постановлении о возбуждении уголовного дела без вынесения отдельного постановления. После вынесения постановления потерпевший уведомляется о принятом решении и ему разъясняются права, предусмотренные настоящей статьей.
3. По делам о преступлениях, последствием которого явилась смерть лица, а также в случае смерти потерпевшего по иным причинам, предусмотренные настоящей статьей права потерпевшего осуществляют его близкие родственники в качестве правопреемников потерпевшего.
Автор: Чекулаев Д.П.