Объективная сторона отказа свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (статья)
В статье 8 УК сказано, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом.
Описывая то или иное преступление, законодатель характеризует главным образом его объективную сторону, которая служит важным показателем наличия степени общественной опасности и противоправности совершенного преступления. Объективная сторона преступления заключается в предусмотренном уголовным законом общественно опасном деянии, причиняющим вред объекту, охраняемому уголовным законом, а так же в условиях причинения этого вреда. К признакам объективной стороны преступного деяния в «материальных» составах преступлений относят общественно опасные последствия, причинно-следственную связь между деянием и последствиями. Кроме того к объективной стороне состава относятся такие факультативные признаки, как место, время, обстановка, способы и средства совершения преступления.
Конструктивно в ст. 3 08 УК РФ речь идет только об акте поведения субъекта - а именно об отказе от дачи показаний. Ни о каком последствии здесь речи не идет, в связи с чем можно «утверждать очевидное»: состав отказа свидетеля или потерпевшего по своей конструкции является формальным - для наступления уголовной ответственности достаточно установить факт совершения субъектом указанного деяния.
Впрочем, никто из сегодняшних авторов такое утверждение под сомнение и не ставит.
Обратим внимание на то, что деяние традиционно в отечественной доктрине уголовного права подразделяется на две формы: действие и бездействие. Охарактеризуем их для начала.
Под действием традиционно понимается активная форма внешнего поведения. С точки зрения психологии, действие - это «целенаправленный процесс, побуждаемый в целом, которую данное действие реализует». Общеизвестно, что большинство преступлений может быть совершено только путем активных действий.
Термин «деяние» не является научным в строгом смысле этого слова, поскольку употребляется лишь в уголовном законодательстве как термин сугубо криминальный, который охватывает все виды человеческой деятельности, могущей стать общественно опасной.
Под действием в обычном бытовом смысле понимают телодвижение или поступок человека. В уголовно-правовом смысле понятие «действие» включает в себя не только отдельные телодвижения, но и совокупность телодвижений и поступков или деятельность в зависимости от описания объективной стороны в уголовном законе.
Преступное действие - наиболее распространенный элемент объективной стороны преступления. Его можно определить как акт общественно опасного и противоправного поведения, состоящего в совершении запрещенного законом поступка. Преступное действие внешне выражается либо в форме жеста, либо в виде произнесения слов, либо (что встречается в подавляющем большинстве случаев), в виде физического воздействия на других людей или различные предметы внешнего мира. Действие в уголовно-правовом отношении предполагает осознанное поведение человека, являющегося проявлением его воли.
Так, B.C. Волков пишет: «Действовать - значит не просто вносить изменения в существующий (объективный) ход событий, но вносить эти изменения целенаправленно, преднамеренно». Эту же мысль подчеркивает Г. В. Тимейко: «Наука уголовного права исходит из понятия преступного действия как волевого поступка. Это означает, что преступным и уголовно наказуемым может быть признано лишь такое деяние, которое имеет волевой характер». Преступное действие описывается в диспозициях статей особенной части уголовных кодексов с различной степенью конкретности. В большинстве случаев в диспозиции указываются точные признаки совершения преступником действия. Различная степень конкретности при описании в законе признаков преступного действия не случайна и не произвольна, а имеет под собой научную основу. Если только один способ из многих представляет общественную опасность, то он и указывается в законе; если же различные способы совершения данного преступления «равноценны» или не могут быть заранее перечислены, то целесообразнее сформулировать диспозицию более общем виде.
Гораздо более сложен вопрос о понимании второй формы деяния: - бездействии. В соответствии с традиционной точкой зрения, в отличие от преступного действия, состоящего в активных поступках, телодвижениях, направленных на причинение вреда, бездействие состоит в пассивном поведении, в невыполнении действий, которые лицо должно было совершить.
Бездействие имеет уголовно-правовое значение только в том случае, если является антиподом конкретного общественно полезного действия и когда имеется определённый адресат, обязанный его совершить. Именно сочетание этих двух факторов - необходимость конкретного действия, и наличие для лица обязанности совершит эти действия, является основанием уголовной ответственности за бездействие. Действительно, в трудах многих авторов бездействие определяется как акт общественно опасного и противоправного поведения, состоящий в не совершении лицом того, что оно по определённым основаниям обязано было и могло совершить.
Так же, как и преступное действие, преступное бездействие есть форма воздействия человека на окружающую действительность. Однако, в отличие от действия, это воздействие не активно, а пассивно в том смысле, что субъект не выполняет лежащих на нём обязанностей, не совершает требуемых действий.
Для уголовного же права феномен юридического бездействия состоит в том, что оно, как и действие, представляет собой сплав реальности и юридической модели, а существо вопроса состоит в том, что уголовная ответственность наступает за юридическое бездействие, т.е. за не совершение определённых действий. В этом смысле с юридической точки зрения бездействие не отличается от преступного действия и носит волевой характер. Оно так же представляет собой деяние, но в виде неисполнения юридической обязанности. У преступлений, совершаемых бездействием, имеется только одна особенность - они могут быть совершены специальным субъектом, не выполнившим обязанность действовать. Поэтому первейшей задачей правоприменителя является правильное решение вопроса о субъекте таких преступлений.
Сама по себе обязанность действовать возлагается на субъекта в силу указания самого Уголовного закона, иных нормативных актов, но в ряде случаев может возникнуть в силу ранее совершенного акта поведения, служебных обязанностей, договора или иных принятых субъектом обязательств. Итак, уголовная ответственность за совершение бездействия может быть возложена на субъекта, если:
а) он должен был выполнить конкретные обязанности или контролировать их выполнение другими личностями;
б) данная обязанность была выполнима в конкретных условиях, т.е. существовала реальная возможность её исполнить.
Все вышеприведенные рассуждения о сущности бездействия в уголовном праве актуальны по вполне естественной причине - отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний как деяние совершается в форме бездействия.
Обратимся вначале к филологическому пониманию термина «отказ». По определению В.И. Даля, «отказ» это «отвержение просьбы, несогласие, неохота или невозможность исполнить чье-либо желание».Си. Ожегов под «отказом» понимает «отрицательный ответ на просьбу, требование».Таким образом, на протяжении более чем сотни лет в русском языке сохраняется устойчивое понимание того, что «отказ» в чем-либо - это неисполнение какого-нибудь требования третьего лица. Соответственно, по своим фактическим характеристикам, любой отказ - это всегда не выполнение чего-нибудь, т.е. пассивное поведение субъекта.
Действующее законодательство обязывает свидетеля потерпевшего давать показания по уголовному или гражданскому делу.
Так, в соответствии с п. 2 ч. 6 ст. 56 УПК РФ, свидетель «не вправе» - т.е. обязан дать показания по уголовному делу. То же самое относится и к потерпевшему от преступления (п. 2 ч. 5 ст. 452 УПК РФ).
В нормах гражданско-процессуального законодательства закреплена обязанность свидетеля давать правдивые показания по гражданскому делу (ч. 1 ст. 7 0 нового ГПК РФ).
Как видно из норм уголовно-процессуального и гражданско-процессуального законодательства, обязанность свидетеля и потерпевшего давать показания по уголовному или гражданскому делу является прямо указанной их юридической обязанностью, видом их должного правового поведения, предписанного государством посредством установления закона. Выполнение этой обязанности - долг каждого человека, призванный содействовать предварительному расследованию (дознанию), либо отправлению правосудия по уголовным и гражданским делам.
Отметим сразу, что и в уголовном, и в процессуальном законодательстве устанавливается круг лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей либо вправе отказаться от дачи показаний, и, соответственно, не подлежат ответственности по ст. 308 УК РФ.
Итак, отказ от дачи показаний - бездействие субъекта (свидетеля или потерпевшего).
В советский период отказ от дачи показаний традиционно понимался как заявление свидетеля или потерпевшего о том, что он не будет давать показания по гражданскому или уголовному делу. Данная позиция не вызывала и не вызывает каких-либо сомнений практически у всех авторов и в настоящее время.
Так как в ст. 182 УК РСФСР I960 года устанавливалась также ответственность эксперта за отказ от дачи заключения и переводчика от составления перевода, то альтернативным бездействием также признавалось заявление эксперта о том, что он не будет давать заключение либо переводчика - о том, что он не будет переводить. В настоящее время отказ эксперта от дачи заключения и отказ переводчика от составления перевода декриминализованы.
Вполне справедливо отмечалось, что отказ от дачи показаний возможен в ходе судебного заседания либо при производстве досудебных стадий уголовного процесса. А сам факт отказа образует оконченный состав преступления, вне зависимости от наступления каких-либо последствий.В ряде работ указывалось на то, что ответственность за отказ от дачи показаний может наступить только в том случае, когда потерпевшему и свидетелю в процессуальном порядке разъяснены их обязанность давать показания, а также возможность привлечения к уголовной ответственности за отказ от дачи показаний.
Кроме того, было определено, что отсутствует состав преступления в действиях свидетеля или потерпевшего, отказывающегося отвечать на вопросы, не относящиеся к рассматриваемому делу. Надо особо отметить, что действовавшая редакция ст. 182 УК РСФСР I960 года наряду с отказом свидетеля или потерпевшего от дачи показаний предусматривала альтернативную ответственность за их уклонение от дачи показаний - то есть за их неявку без уважительной причины в орган следствия, дознания или в судебной заседание. Для привлечения к уголовной ответственности за уклонение требовалось установить, что был сделан вызов на допрос, вызванное лицо было своевременно извещено о месте и времени явки, и что отсутствовали уважительные причины неявки. При этом подчеркивалось, что вопрос об уважительности или неуважительности неявки - это вопрос факта, подлежащий рассмотрению в каждом конкретном случае.
А И.М. Тяжкова заметила, что уклонение свидетеля или потерпевшего от дачи показаний является, по сути дела, завуалированным отказом от дачи показаний, то есть его специальной разновидностью.
Можно ли расценивать уклонении от дачи показаний как разновидность отказа?
Под уклонением от дачи показаний, применительно к положениям ст. 182 УК РСФСР I960 года, понималась неявка без уважительных причин свидетеля или потерпевшего в судебное заседание либо к лицу, ведущему предварительное следствие (дознание) – при этом свидетель (потерпевший) должны были быть субъективно извещены о месте и времени допроса.
Таким образом, характерной чертой уклонения является то обстоятельство, что свидетель или потерпевший физически отсутствуют во время проведения допроса – в то время как отказ от дачи показаний подразумевает их физическое присутствие в зале судебного заседания или месте проведения допроса на предварительном следствии (дознании).
Таким образом, уже по этой причине уклонение от дачи показаний вряд ли можно расценивать как частный случай отказа.
Кроме того, за уклонение от дачи показаний до введения в действие нового Кодекса об административных правонарушениях, была предусмотрена административная ответственность (ст. 165-1 КоАП РСФСР 1964 года). Исходя из данного обстоятельства, В.Н. Кудрявцевым был сделан вывод о том, что уклонение свидетеля или потерпевшего от дачи показаний не влечет уголовной ответственности. Данное положение представляется обоснованным по нескольким соображениям.
Во-первых, если признать уклонение от дачи показаний специальной разновидностью отказа, то специальный вид уголовно-значимого деяния не может влечь уголовной ответственности. Если прямо не указан в Уголовном законе.
Во-вторых, исходя из конституционного правила о толковании сомнений (ч. 3 ст. 49 Конституции России), любое сомнение должно толковаться в пользу лица: то есть, если за деяние установлена административная ответственность и возможна (только возможна, даже прямо в УК не указана) ответственность уголовная, то речь может идти только об административном правонарушении.
В-третьих, попытаемся ответить на возможное возражение: в Кодексе об административных правонарушениях 2001 года ответственность за уклонение свидетеля или потерпевшего от дачи показаний не предусмотрена, следовательно с 1 июля 2002 года имеется основание привлечения за данное деяние по ст. 308 УК РФ. Но ведь ст. 308 Уголовного закона не менялась, и если распространить ее действие в отношении уклонения от дачи показаний, это станет нарушением основополагающих принципов уголовного права - принципов законности и справедливости.
Исходя из приведенных соображений, можно утверждать, что уклонение от дачи показаний не является разновидностью отказа свидетеля или потерпевшего от дачи показаний и не может влечь уголовной ответственности по ст. 308 УК РФ.
Еще один немаловажный момент. В ряде работ говорится о том, что отказом от дачи показаний является умолчание свидетеля или потерпевшего, выражающееся в отказе отвечать на одни вопросы дознавателя, следователя или суда, и в ответе на другие вопросы (В.В. Демидов).
С другой стороны, ряд авторов утверждает, что умолчание свидетеля или потерпевшего о достоверно известных фактах «не считается отказом от дачи показаний» и «при соответствующих условиях это обстоятельство может квалифицироваться как дача заведомо ложных показаний». К сожалению, автор данной точки зрения М.Н. Голоднюк, не уточняет, какими именно должны быть названные «соответствующие условия», превращающие умолчание в лжесвидетельство.
Критерии квалификации умолчания как лжесвидетельства предложены А.С. Гореликом: таковыми является то, как влияет поведение виновного на установление истины - если оно препятствует ее выяснению, то налицо дача заведомо ложных показаний; если лишь не содействует - речь идет об отказе от дачи показаний. Приведем еще одну позицию. Так, И.Х. Хабибуллин утверждает, что, например, если очевидец преступления заявляет, будто он ничего не знает (т.е. фактически говорит неправду), то такое поведение должно расцениваться как дача заведомо ложных показаний. Представляется очевидным, что любое умолчание об истине препятствует задачам правосудия (и предварительного следствия). Но, с другой стороны, умолчание не означает предоставление ложной информации, способной повлиять на исход гражданского или уголовного дела.
В конце концов, осуществление правосудия - это функциональная задача государства, и нельзя ее даже в части перекладывать на частных лиц. Принятие решения по делу должно быть законным и обоснованным, все доказательства оцениваются в их совокупности - и если в доказательственной базе отсутствуют умолчанные свидетелем либо потерпевшим сведения, это нельзя расценивать как предоставление ложной информации, ведь ее попросту нет.
Уточним, речь идет не о предоставлении ложной информации об обстоятельствах самого гражданского или уголовного дела, а только лишь о непредоставлении истинных сведений - и, соответственно, такое умолчание (полное или частичное) является отказом от дачи показаний. Ссылки свидетеля или потерпевшего на то что он «не видел», «не слышал», «не знал» чего-либо не являются предоставлением ложной информации об обстоятельствах гражданского или уголовно дела - это умолчание об истине и, следовательно, отказ предоставить истинные сведения в ходе допроса.
По этим соображениям можно согласиться с позицией И. С. Власова и И.М. Тяжковой о том, что умолчание об истинных сведениях не может считаться лжесвидетельством. Представляется, что любое умолчание свидетеля или потерпевшего (полное либо частичное), не сопровождающееся предоставлением заведомо ложной информации об обстоятельствах дела, необходимо расценивать как отказ от дачи показаний.
Это утверждение поддержали более половины (55%) опрошенных в ходе анкетирования.
Сказанное позволяет сформулировать понимание объективной стороны рассматриваемого преступления следующим образом: отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний - бездействие, выраженное в любом (полном или частичном) непредоставлении известной информации по уголовному либо гражданскому делу суду или органу, ведущему досудебную стадию уголовного дела.
Видами отказа от дачи показаний могут являться:
1) «прямой отказ» - совершаемый в виде заявления свидетеля или потерпевшего о нежелании давать показания по уголовному или гражданскому делу;
2) «завуалированный отказ» - то есть полное или частичное умолчание об истинных сведениях, известных свидетелю или потерпевшему по уголовному либо гражданскому делу, не сопровождающееся предоставлением заведомо ложных сведениях об обстоятельствах самого дела.
Преступление, предусмотренное ст. 308 УК РФ, имеет формальный состав - следовательно, оно окончено в момент совершения любого вида отказа свидетеля или потерпевшего от дачи показаний по гражданскому или уголовному делу, вне зависимости от наступивших последствий.
Кузнецов В.М.