13.04.2011 3388

Отграничение отказа свидетеля или потерпевшего от дачи показаний от иных преступлений против правосудия (статья)

 

Отказ от дачи показаний и воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования

К наиболее часто совершаемым преступлениям против правосудия, относится воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст. 294 УК РФ).

Статья 294 УК РФ соединила в себе содержание ра- нее действовавших ст.ст. 17 6-11 (вмешательство в раз- решение судебных дел) и 191-3 (воспрепятствование служебной деятельности прокурора, следователя или лица, производящего дознание) УК РСФСР 19 60 г.

Диспозиция ч. 1 ст. 294 УК РФ гласит: «Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия». В ч. 2 ст. 294 УК установлена уголовная ответственность за вмешательство «в какой бы то ни было форме» в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание, в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела.

В соответствиями с положениями Федерального конституционного закона РФ «О судебной системе Российской Федерации» от 31 декабря 1996 года, «судебная власть в Российской Федерации осуществляется только судами в лице судей и привлекаемых в установленном законом порядке к осуществлению правосудия присяжных, народных и арбитражных заседателей» посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства».

На основании данного положения В.В. Мальцевым сделан справедливый вывод о том, что ч. 1 ст. 2 94 УК РФ ставит под охрану деятельность всей судебной системы Российской Федерации по разрешению «всех независимо от их характера дел, будь то уголовные, гражданские, административные либо дела о соответствии нормативных актов Конституции России или по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод».Однако отметим, что в ч. 2 ст. 2 94 под охрану взяты интересы законного осуществления досудебных стадий уголовного процесса. И, если учесть вышесказанное, можно утверждать, что «комплексным» непосредственным объектом ч.ч. 1 и 2 ст. 2 94 будут являться интересы законного отправления правосудия и осуществления досудебных стадий в качестве единого «интереса правосудия» в широком его понимании.

Подавляющее большинство авторов относит преступление, предусмотренное ст. 294 к той же группе преступлений, что и отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний, основываясь на понимании одного и того же непосредственного объекта данных составов. И мы позволим себе согласиться с такой позицией.

Рассмотрим признаки объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 294 УК РФ.

С точки зрения филологии, «вмешательство» - это «вторжение в чьи-либо дела, отношения, деятельное участие в них; действия, пресекающие, останавливающие что-либо».Вмешательство - это любое деяние, направленные на создание помех, срыв основанной на законе деятельности суда по осуществлению правосудия. Многие авторы считают, что вмешательство в деятельность суда может выражаться, к примеру, в воздействии на суд через средства массовой информации, в шантаже суда (угрозы оглашения, например, позорящих, компрометирующих судью или просто конфиденциальных для него сведений), в создании судье неблагоприятных бытовых условий (допустим, многочисленные ночные звонки, подкуп соседей или членов разного рода товариществ (жилищных, дачных, гаражных и т.п.) в целях проведения ими враждебных акций по отношению к судье). Формы вмешательства в расследование по делу (ч. 2 ст. 294 УК РФ) аналогичны тем, которые могут быть использованы при вмешательстве в деятельность суда. Между тем на один момент следует обратить внимание: так как закон говорит о деятельности по расследованию уголовного дела, то воспрепятствование иной деятельности прокурора, следователя, лица, производящего дознание по ч. 2 ст. 2 94 УК квалифицировано быть не может.' В: литературе также указывается, что «путем бездействия в деятельность суда, как правило, вмешаться нельзя, ибо бездействие - это по существу отказ от вмешательства, невмешательство.

Потому, например, свидетель или потерпевший, отказывающиеся от дачи показаний, хотя и создают помехи для деятельности суда, за вмешательство в его деятельность привлечены быть не могут. Понятно, это не препятствует их привлечению к ответственности по ст. 308 УК РФ (отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показании).

А если участник уголовного или гражданского процесса обязан совершать какие-либо действия в ходе судебного заседания или производства предварительного расследования, но не совершает их - можно ли это расценить как вмешательство в деятельность суда или органов предварительного следствия (дознания)?

Представляется, что да - ведь неисполнение юридической обязанности процессуального участия в судебном заседании либо при производстве следственных действий также можно расценить как деяние, «пресекающее, останавливающее что-либо» - в нашем случае, «останавливающее» либо затрудняющее движение уголовного либо гражданского дела.

Данную позицию подтверждает и сам закон, говоря о вмешательстве «в какой бы то ни было форме».

Следовательно, отказ от дачи показаний как деяние, препятствующее отправлению правосудия либо производству предварительного следствия. Является частным,. специальным случаем вмешательства в деятельность органов правосудия и предварительного расследования.

Далее, субъект вмешательства в деятельность суда или органов предварительного следствия - общий, то есть любое вменяемое лицо, достигшее 16-ти летнего возраста.

Свидетель и потерпевший, отказывающиеся от дачи показаний, - субъекты специальные. А по правилам конкуренции общего и специального применяется всегда специальная норма.

Таким образом, сопоставительный анализ положений ст. ст. 2 94 и 308 УК РФ дает основания утверждать, что отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний является частным случаем воспрепятствования осуществлению правосудия и производству предварительного расследования.

Соответственно, норма, предусмотренная ст. 308 УК РФ, является специальной по отношению к нормам, предусмотренным в частях 1 и 2 ст. 2 94 УК РФ. В соответствии с правилом конкуренции общей и специальной нормы (ч. 3 ст. 17 УК РФ), применима только специальная:, норма, то есть норма об отказе от дачи показаний.

Исходя из предложенного понимания отказа свидетеля или потерпевшего от дачи показаний как специальной нормы по отношению к воспрепятствованию осуществления правосудия и производства предварительного расследования, представляется спорной точка зрения Л. В.

Лобановой, предложившей декриминализовать состав, предусмотренный ст. 308 УК РФ. Подобное предложение вряд ли обоснованно - ведь наличие специальных норм в Особенной части Уголовного кодекса обеспечивает последовательную реализацию принципа дифференциации уголовной ответственности.

Отказ о дачи показаний и дача заведомо ложных показаний

В практике имеются случаи, когда отказ свидетеля или потерпевшего отдачи показаний ошибочно квалифицируется как дача заведомо ложных показаний, (лжесвидетельство). Наличествуют и обратные ситуации.

Предпримем попытку обосновать разграничение данных преступлений с краткого анализа состава лжесвидетельства.

Объективная сторона заведомо ложных показаний, заключения эксперта или неправильного перевода (ч. 1 ст. 307 УК РФ) состоит в совершении любого из следующих действии: даче заведомо ложных показании свидетелем или потерпевшим, а также в представлении экспертом заведомо ложного заключения либо заведомо ложном переводе, сделанном переводчиком. Нас, естественно, интересует дача заведомо ложных показаний свидетелем или потерпевшим.

Данные деяния могут быть совершены как при производстве предварительного расследования, так и на судебных стадиях уголовного или гражданского процесса до вынесения решения по делу.

Под заведомой ложностью сведений в литературе как правило понимается однозначная осведомленность виновного о несоответствии процессуально оформленной в названных документам информации реальным обстоятельствам. В судебной практике выработано правило, согласно которому, если лицо допрашивается как свидетель или потерпевший об обстоятельствах, уличающих или могущих уличить его самого в совершении либо соучастии в преступлении, и дает по этим обстоятельствам ложные показания - ответственности по ст. 307 УК РФ оно не подлежит. Приведем пример из практики Верховного Суда. Так, С., будучи сожителем К., совершил во время ссоры убийство Р. К. присутствовала во время совершения убийства и спрятала кож, которым было нанесено ранение. При допросе на предварительном следствии К. дала ложные показания' об обстоятельствах, при которых был убит Р.

Суд признал, что К. не может нести ответственности за заведомо ложные показания, поскольку, не уличая на первом допросе С. в совершении убийства Р., она одновременно скрывала свои преступные действия (заранее не обещанное укрывательство), и дача ею ложных показаний явилась средством защиты от обвинения.

Субъект лжесвидетельства - специальный, включая свидетеля и потерпевшего.

Наибольшие трудности в практической деятельности вызывает отграничение отказа от дачи показаний и лжесвидетельства при умолчании свидетеля или потерпевшего об истинных обстоятельствах гражданского или уголовного дела.

Названная проблема не имеет однозначного решения и в теории уголовного права.

В соответствии с точкой зрения ряда ученых, умолчание свидетеля или потерпевшего, выражающееся в отказе отвечать на одни вопросы дознавателя, следователя или суда, и в ответе на другие вопросы, необходимо расценивать как отказ от дачи показаний (В. В. Демидов). С другой стороны, ряд авторов утверждает, что умолчание свидетеля или потерпевшего о достоверно известных фактах «не считается отказом от дачи показаний» и «при соответствующих условиях это обстоятельство может квалифицироваться как дача заведомо ложных показаний».Какими же должны быть эти «соответствующие обстоятельства»?

Критерии квалификации умолчания свидетеля или потерпевшего как акта лжесвидетельства предложены А.С»., Гореликом: таковыми являются те обстоятельства, как влияет поведение виновного на установление истины по уголовному или гражданскому делу, а именно:

а) если умолчание об истинных обстоятельствах гражданского или уголовного дела препятствует выяснению истины по делу, то содеянное необходимо квалифицировать как дачу заведомо ложных показаний;

б) если свидетель либо потерпевший своим отказом всего лишь «не содействует» лишь не содействует деятельности суда или органа предварительного расследования - речь должна идти об отказе от дачи показаний.

Приведем еще сходные позиции.

По мнению В.А. Блинникова и B.C. Устинова, заведомое умолчание о каких-либо фактах в процессе допроса «с целью искажения» событий расследуемого или рассматриваемого дела следует квалифицировать как дачу заведомо ложных показаний. Но ведь ни состав отказа от дачи показаний, ни состав лжесвидетельства не предусматривают в качестве конструктивного признака наличие у виновного специальной цели.

Подобную позицию отстаивает И.Х. Хабибуллин утверждая, что если свидетель или потерпевший заявляет о том, что он «ничего не знает», «не видел», «не слышал» и фактически этим говорит неправду, такое поведение также должно расцениваться как дача заведомо ложных показаний.

Представляется очевидным, что любое умолчание об истине препятствует задачам правосудия (и предварительного следствия) - основываясь на данной позиции, ранее доказывался специальный характер нормы, предусмотренной ст. 308 УК РФ, по отношению к нормам, содержащимся в частях 1 и 2 ст. 2 94 УК РФ.

Но, с другой стороны, умолчание не означает предоставление ложной информации, способной повлиять на исход гражданского или уголовного дела.

Повторимся, осуществление правосудия - это функциональная задача государства, и нельзя ее даже в части перекладывать на частных лиц. Принятие решения по делу должно быть законным и обоснованным, все доказательства оцениваются в их совокупности - и если в доказательственной базе отсутствуют умолчанные свидетелем либо потерпевшим сведения, это нельзя расценивать как предоставление ложной информации, ведь ее попросту нет.

Уточним, речь идет не о предоставлении ложной информации об обстоятельствах самого гражданского или уголовного дела, а только лишь о непредоставлении истинных сведений - и, соответственно, такое умолчание (полное или частичное) является отказом от дачи показаний.

Ссылки свидетеля или потерпевшего на то что он «не видел», «не слышал», «не знал» чего-либо не являются предоставлением ложной информации об обстоятельствах гражданского или уголовно дела - это умолчание об истине и, следовательно, отказ предоставить истинные сведения в ходе допроса. Действительно, ведь подобными ссылками свидетель или потерпевший не сообщает суду или органу предварительного следствия ни правды, ни лжи.

По этим соображениям можно согласиться с позицией И. С. Власова и И.М. Тяжковой о том, что умолчание об истинных сведениях не может считаться лжесвидетельством. Представляется, что любое умолчание свидетеля или потерпевшего (полное либо частичное), не сопровождающееся предоставлением заведомо ложной информации об обстоятельствах дела, необходимо расценивать как отказ от дачи показаний.

Именно в этом обстоятельстве должно заключаться разграничение спорных вопросов отказа свидетеля или потерпевшего от дачи показаний и лжесвидетельства.

 

Кузнецов В.М.