18.05.2011 3740

Потерпевший от преступления в политико-правовой мысли и в художественной литературе (статья)

 

Источники права, в том числе обычного права, при первобытнообщинном строе и в рабовладельческом обществе, трактуя вопросы, связанные с общественным юридическим статусом потерпевшего, указывали на необходимость более широкого изучения данных о жертве преступления в целях выяснения существенных обстоятельств дела. «В помощь судье для определения размера наказания римский юрист середины П в. н. э. Клавдий Сатурнин предложил принять в расчет следующие семь пунктов (среди, них и данные о потерпевшем - И.Ф.): «causa, persona, locus, tempus, qualitas, quantitas, eventus», то есть причина (преступления), личность (преступника) и потерпевшего, место (священное или нет), время (ночь или день), качество (открытое или тайное преступление), последствие». Отдельные мысли о значении потерпевшего при разрешении судебных дел восприняты и модифицированы юриспруденцией более поздних формаций, однако, как справедливо отмечал Л.Ф. Франк, «в целом же юридическая наука, а позднее криминалистическая мысль мало занималась фигурой, а тем более проблемами жертвы преступлений».

Были и исключения - взгляды знаменитого римского оратора и мыслителя Марка Туллия Цицерона (106-143 до н. э.). Применительно к проблеме потерпевшего от преступления наиболее ценным представляются суждения Цицерона о том, что «законы были придуманы ради блага граждан, целостности государств и спокойной и счастливой жизни людей», то есть, говоря современным языком, - для защиты отношений, охраняемых законом, субъектом которых в уголовном праве выступает потерпевший от преступления. Кроме того, Цицерон считал, что человеческие законы должны карать казнью дурных людей и оберегать честных людей, в число последних очевидно должны были входить и возможные жертвы преступлений.

Другим исключением является знаменитый труд Чезаре Беккариа (17381794) «О преступлениях и наказаниях» (1764), в котором высказаны идеи, защищающие такие универсальные ценности, как свобода, честь и достоинство человека; общественный порядок, обеспечиваемый, прежде всего, не репрессиями, грубой силой, но справедливыми законами, самодисциплиной и высоким сознанием индивидов. Среди гуманистических идей Чезаре Беккариа определенное место отведено потерпевшему как субъекту уголовно-правовой охраны. Великий юрист в указанном исследовании, не выделяя специальный раздел, посвященный жертве преступления, высказал идеи, которые могут быть положены в основу современной теории о потерпевшем в уголовном праве. По мнению Чезаре Беккариа, «истинным мерилом преступлений является вред, наносимый обществу», поэтому он считал недопустимым, когда «иные измеряют важность преступлений больше по достоинству потерпевшего лица, чем по их значению для общественного блага». Анализ обстановки конкретных преступлений автор дает в рассуждениях о детоубийстве - преступлениях, совершаемых против лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии.

Шарль Луи Монтескье (1689-1755) французский философ, правовед в известной работе «О духе законов» (1748) высказал идеи о профилактике виктимизации населения. По его мнению, на государстве «лежит долг обеспечить всем гражданам средства к жизни, пищу, приличную одежду и род жизни, не вредящий здоровью».

Жан-Жак Руссо (1712 - 1778) - крупнейший представитель демократического левого фланга Просвещения, страстный поборник социальной справедливости, создатель философско-политических трактатов, ставших вольно или невольно основой идеологии Великой французской революции, в произведении «Об общественном договоре, или принципы политического права» (1762) высказал мысль, которая лежит в основе уголовно-правовой проблемы согласия потерпевшего, о том, что каждый человек может всецело распоряжаться правами, предоставленными ему законом, исходя «из его имущества и его свободы». Известно, что уголовная ответственность причинителя вреда исключается лишь при условии, что согласие касается интереса, находящегося в свободном распоряжении потерпевшего, дано в пределах свободного распоряжения личными и имущественными правами, не преследует общественно вредных целей и является действительным.

Итальянский криминолог Энрикио Ферри (1866-1929) в труде «Уголовная социология» (1908) затрагивает вопросы влияния личности и поведения потерпевшего на уголовное наказание и возмещение вреда. Ферри развивает идею Монтескье о том, что государство должно создавать соответствующие условия для граждан, и поэтому оно обязано в первую очередь возместить ущерб потерпевшему, поскольку «виновато в том, что не сумело лучше предупредить деликт и лучше защитить от него граждан».

Отмеченные произведения и некоторые другие исследования потерпевшего от преступления оставались небольшим островком в обширном потоке трудов, изучающих преступление, преступника, преступность, и возникает удивление, как юристы разных времен не заметили проблему потерпевшего от преступления, с которой теория и практика сталкивались так же часто, как с проблемами преступления и преступника. Но то, чего не видели криминалисты заметили другие, в частности, авторы бессмертных художественных произведений.

Некоторые вопросы влияния художественной литературы на формирование уголовно-правовой теории о потерпевшем затрагивались в юридической печати отдельными исследователями. Дело в том, что потерпевший является одной из центральных фигур преступления, в котором нередко обнажаются тайники человеческой души, делается «видимой» психология поведения жертвы и преступника. Поэтому обращение к проблеме поведения потерпевшего и преступника в предкриминальной, криминальной и посткриминальной обстановке, психологическим чертам их характера, освещение их нравственных черт в художественной литературе является не только обычным, но и вполне закономерным. И свидетельством тому служат произведения художественной литературы.

Начиная со средних веков, тема потерпевшего находит отражение в художественной литературе.

Так, героиня романа английского писателя Д. Дефо (1661-1731) «Моль Флендерс» преступница Моль делится опытом выбора жертвы и способов причинения ей вреда в зависимости от уязвимости потерпевшего, неспособности оказать сопротивление в силу ненадлежащего поведения. По ее мнению, «нет ничего нелепее, даже и смешнее нализавшегося мужчины, разгоряченного винными парами и похотливыми желаниями... он ничего не помнит, что делает, как ничего не помнил и мой кавалер, когда я ему очищала его карманы от часов и кошелька с золотом».

Роман французского писателя В. Гюго «Собор Парижской богоматери» (1802-1885) посвящен средневековью, которое характеризуется особым отпечатком преступности и приемами борьбы с ней. Среди всех бедствий, эпидемий, голода, жестокостей, вымогательств со стороны разбойников и королевских сборщиков податей - магия и культ сатаны стали плодотворной почвой виктимизации населения. Писатель описывает инквизиционный судебный процесс над красавицей цыганкой Эсмиральдой, которая стала жертвой ложного обвинения «в убийстве с помощью дьявола и оборотня, именуемого в просторечии «монах-приведение»», королевского офицера по имени капитан Феб де Шатопер. Зловещий священник Клод Фрола, обезумевший от ревности и безответной любви к Эсмиральде, решает убить ее любовника Феба де Шатопера и признается героине в заведомо ложном доносе. «И вот я донес на тебя...заговор, который я умышлял, гроза, которую я собрал над твоей головой, давала о себе знать угрозами и вспышками». Эсмиральда была не единственной жертвой ложного обвинения. Тысячи женщин сознаются (чаще под пытками, как и героиня романа В. Гюго) в сношениях с дьяволом, в участии в оргиях шабаша, околдовании людей, животных и жатвы, в вызывании дождя и бури.

В новелле «Причина» немецкого писателя Л. Франка (1881-1961) показано, как психотравмирующая ситуация, вызванная систематическим насилием, издевательством со стороны потерпевшего, выступила побудительной силой его убийства.

Поэт Антон Зейлер, оказавшись через многие годы в родном городе, вспоминает события двадцатисемилетней давности - бедность, побои, унижения и муки, перенесенные в школе. С особой силой вспыхивает в нем ненависть к учителю Магеру, который, должен осознать причиненное им зло и просить у него прощения. Это, как думает, Зейлер, придаст ему новую силу и поможет начать новую жизнь. Однако Магер не изменился и продолжает издеваться над учениками. В присутствии Зейлера учитель Магер, как и прежде, грубо оскорбляет ученика. Это обстоятельство вызвало у главного героя решимость убить ненавистного учителя

Проблемы отношений преступник - жертва и приготовление к убийству женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, с особой силой раскрыты в романе Т. Драйзера «Американская трагедия». Описываемая автором обстановка преступления заключается в том, что Клайд (герой романа), намериваясь утопить беременную от него девушку, заманивает ее на озеро, однако не решается привести свой замысел в исполнение. В лодке происходит нелицеприятное объяснение, обманутая девушка упрекает героя и грозит ему разоблачением. Внезапно, по не зависящим от главного героя обстоятельствам, лодка опрокидывается, и девушка тонет. Клайд признан судом виновным в убийстве при отягчающих обстоятельствах. «Столь суровое истолкование трагедии местным судом внушало всему народу от океана до океана непоколебимое убеждение, что Клайд действительно виновен в убийстве... а бедная девушка - жертва злодейского убийства».

Говоря о литературных истоках идей учения о потерпевшем в уголовном праве, следует остановиться на творчестве русского писателя А.Н. Радищева (1749-1802).

А.Н. Радищев в знаменитой «мятежной» книге «Путешествие из Петербурга в Москву» показал всеобщий процесс виктимизации населения, обусловленный крепостным строем. «Писатель не ограничивался правдивым изображением бесчеловечия крепостнических порядков, он призывал к уничтожению их...». В работе « О ценах за людей убиенных» А.Н. Радищев описывает через призму института необходимой обороны поведение потерпевших, имеющее уголовно-правовое значение, которое получило у него всестороннюю и глубокую разработку. Сын помещика в соучастии с братьями покушался на изнасилование деревенской девушки. Только путем причинения вреда здоровью насильнику жених этой девушки освобождает свою невесту. Помещик, коллежский асессор, считал, что нанесение побоев его сыну является дерзким преступлением крестьян против господ и велел своим сыновьям подвергнуть жениха телесному наказанию. Возмущенные крестьяне убивают помещика и трех его сыновней. А.Н. Радищев, анализируя поведение убитых и крестьян, задает вопрос, имеет ли здесь место необходимая оборона или ее пределы были превышены. В конечном итоге он приходит к выводу, что потерпевшими от преступления являются не убитый помещик и его сыновья, а крестьяне, поскольку они, «убившие зверского асессора, в законе обвинения не имеют».

И.П. Пнин (1773-1805), русский поэт и публицист, «носитель и проводник идей философских и уголовно-правовых ХУШ столетия и начала XIX столетия» в «Оде на правосудие» весьма ярко отражает последствия преступных посягательств, когда в обществе отсутствует правосудие. Как утверждает автор, где нет правосудия, там:

«Все стонет, смерть к себе зовет;

Пожар вражды везде пылает;

И жертвы острый меч сечет»

В творениях Ф.М. Достоевского (1821-1881) с потрясающей глубиной дан психологический анализ различных типов жертв, влияние свойств их личности и поведения на возникновение криминогенных и виктимных ситуаций в условиях социальной несправедливости, бессмысленных страданий и унижений, слащавости и корыстолюбия.

В романе «Преступление и наказание» потерпевшая Алена Ивановна -злобная, алчная, безжалостная ростовщица, паразитирующая на стесненном материальном положении окружающих, спекулирующая на их несчастии. Своим откровенным, злобным, корыстным поведением она вызывает у Раскольникова непреодолимое отвращение: «...глубокая, бессмысленная, ничтожная, злая больная старушонка, никому не нужная, и, напротив всем вредная, которая сама не знает, для чего живет, которая завтра сама же умрет». Это отвращение, в конечном счете, инициировало мысль об убийстве.

В другом романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» описана глухая вражда, которая царит между отцом семейства Федором Павловичем Карамазовым и его сыновьями: Дмитрием, человеком распущенных страстей, Иваном - пленником распущенного ума, незаконнорожденным Смердяковым - лакеем по должности и духу, и послушником монастыря Алешей, тщетно пытающимся примирить враждебные столкновения. Жертва преступления Федор Павлович Карамазов, «человек не только дрянной и развратный, но вместе с тем и бестолковый», всей логикой своего отвратительного поведения последовательно создает конфликтную ситуацию, провоцирует свое ближайшее окружение. Это тот случай, когда жертва с неизбежностью доводит свою обреченность до логического завершения. Его родной сын Дмитрий говорит об отце: «вижу лишь развратного сладострастника и комичного комедианта».

В сюжете поэмы М.Ю. Лермонтова (1814-1841) «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», построенном на средневековом материале, описывается убийство из мести. Поводом возникновения указанного мотива послужили противоправные действия опричника Кирибеевича, изнасиловавшего жену купца Калашникова во время ее возвращения с вечерни. «Калашников, убив за бесчестие свое государева опричника Кирибеевича и призванный царем Иваном пред грозные его очи, отвечает ему, что убил он государева слугу Кирибеевича «вольною волею»». Калашников говорит царю правду без сожаления, хотя и знает, что его ждет неминуемая смерть, за то, что он любимца царя «... вольною волею, а за что, про что - не скажу тебе, скажу только Богу единому».

В рассказе русского писателя И.А. Бунина (1870-1953) «Легкое дыхание» с величайшим профессионализмом показано легкомысленное, аморальное поведение потерпевшей 17 летней Оли Мещерской, женщины исключительно красивой и осознающей свою необычайную красоту. Оля Мещерская влюбила в себя Алексея Михайловича Малютина - немолодого пятидесятисемилетнего, некрасивого казачьего офицера плебейского вида, который застрелил ее на платформе вокзала, среди большой толпы народа. О предкриминалыюм поведении потерпевшей Мещерской подробно судебному следователю рассказал влюбленный офицер. Он заявил, «что Мещерская завлекла его, была с ним близка, поклялась быть его женой, а на вокзале, в день убийства, провожая его в Новочеркасск, вдруг сказала ему, что она и не думала никогда любить его, что все эти разговоры о браке - одно ее издевательство над ним, и дала ему прочесть ту страничку дневника, где говорилось о Малютине».

В другом рассказе «Дело корнета Елагина» И.А. Бунин описывает ход судебного разбирательства по делу об убийстве с согласия потерпевшего. Героиня рассказа - жертва убийства Сосновская - женщина, как и Оля Мещерская, редкой красоты: «тут было все, что полагается, прекрасное сложение, прекрасный тон тела, маленькая и без единого изъяна нога, детская простодушная прелесть губ, небольшие и правильные черты лица, чудесные волосы...». Автор в выступлении защитника на судебных прениях показывает сложные любовные отношения, складывавшиеся между преступником и жертвой преступления, а также психологические черты характера последней, как личности эмоционально неустойчивой, имеющей неблагоприятный наследственный фон (отец был незначительный чиновник, покончивший жизнь самоубийством), сама потерпевшая, заболевшая туберкулезом, постоянно высказывала суицидальные мысли, из прочитанного выписывала мысли о смерти. Эти мысли из записной книжки потерпевшей цитирует защитник подсудимого Елагина: «Не родиться -первое счастье, второе же поскорее возвратиться в небытие.... Свет скучен, смертельно скучен, а душа моя стремится к чему-то необыкновенному.... Если бы не мать, то я сама бы себя убила. Это мое постоянное желание».

На месте убийства найдены две записки, написанные потерпевшей Со-сновской перед убийством. В одной из них она написала: «Человек этот (имеется ввиду Елагин) поступил справедливо, убивая меня...». В другой указано: «Человек этот (все тот же Елагин) требует моей и своей смерти... живой мне не выйти». Тщательно, анализируя событие преступления, отношения, сложившиеся между подсудимым и жертвой в предкриминальной обстановке, высвечивая необычные черты характера жертвы, а также показания подсудимого Елагина о том, что он исполнил последнюю волю покойной, И.А. Бунин раскрывает картину убийства с согласия потерпевшей.

В литературе советского периода также встречаются авторы, разработавшие психологию преступника с учетом обстоятельств, характеризующих потерпевшего.

В известном произведении И.А. Ильфа и Е.П. Петрова «Золотой теленок» показано психологическое отношение преступника к противоправному поведению потерпевшего. Великий Комбинатор (как называет себя герой романа), незаурядный мошенник, избирает «объектом» мошенничества подпольного миллионера Корейку, который «сколотил» состояние преступным путем. Перед организацией хорошо спланированного шантажа подпольного миллионера Великий Комбинатор заявляет, что после реализации им преступных планов «Ко-рейко будет находить утешение только в пошлой пословице: «Бедность не порок»».

Таким образом, проведенный анализ показал, что наряду с уголовным законодательством и судебной практикой источниками возникновения уголовно-правовой теории о потерпевшем явились политико-правовая мысль и произведения художественной литературы.

 

Автор: Фаргиев И.А.