19.05.2011 8873

Потерпевший и уголовная ответственность (статья)

 

Институт уголовной ответственности является краеугольным камнем уголовного права, так как именно с его помощью реализуются охранительные правовые отношения, возникающие в результате совершения преступления. Прежде чем решить проблему, обозначенную в названии настоящего статьи, следует определить понятие уголовная ответственность, поскольку в уголовно-правовой литературе, посвященной изучению рассматриваемой темы, по поводу содержания и признаков уголовной ответственности сложилось несколько различных точек зрения. В соответствии с одной из них уголовная ответственность представляет собой урегулированную нормами права обязанность лица, совершившего преступление, подвергнуться определенным мерам отрицательного воздействия. ЯМ. Брайнин по этому поводу пишет: «Уголовная ответственность по... уголовному праву представляет собой основанную на нормах уголовного права обязанность лица, совершившего преступление, подлежать действию уголовного закона при наличии в действиях виновного предусмотренного законом состава преступления».

Аналогичное мнение высказывается и С.Г. Келиной, которая считает, что уголовная ответственность является составной частью уголовно-правовых отношений. Она возникает вместе с правоотношением, является элементом его содержания и заключается в обязанности лица, совершившего преступление, подвергнуться мерам уголовно-правового воздействия Иной позиции в решении этого вопроса придерживаются Ю.А. Демидов, П.П. Осипов, К.Ф. Тихонов. По их мнению, уголовно-правовая ответственность означает выраженную в приговоре суда отрицательную оценку (осуждение, признание преступным) общественно опасного деяния и порицание лица, его совершившего.

Иногда уголовная ответственность, по сути, отождествляется с государственно-принудительным воздействием. Так, А.В. Кладков и B.C. Егоров считают, что под уголовной ответственностью надо понимать государственно-принудительное воздействие, предусмотренное уголовно-правовой нормой и примененное к лицу, совершившему преступление, на основании обвинительного приговора. Это суждение обосновывается ссылкой на ст. 49 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в законном порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Ссылку на эту конституционную норму нельзя признать убедительной, поскольку она устанавливает лишь процессуальный порядок признания лица виновным в совершении преступления и не затрагивает сущность уголовной ответственности. К тому же уголовное и уголовное - процессуальное законодательство никак не связывают привлечение к уголовной ответственности с вынесением приговора.

Должной убедительности лишено и определение уголовной ответственности как реализации в форме охранительного уголовного правоотношения уголовно-правовой нормы, так как уголовно-правовая норма может реализоваться и вне уголовной ответственности (при соблюдении уголовно-правовых запретов, при совершении действий в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости, в случаях обязательного освобождения от уголовной ответственности и т.д.).

Попытка отдельных исследователей «определить юридическую ответственность как установленную государством обязанность лица, совершившего правонарушение, отвечать перед государством в лице его соответствующих органов за свои противоправные действия (бездействия), претерпевать применение принудительных мер личного и имущественного характера, а также право этого лица отвечать только за содеянное и подвергнуться мерам принуждения в точном соответствии с законом» представляется недостаточно обоснованной. Сторонники указанной научной позиции допускают смешение субъективных прав и юридических обязанностей правонарушителя как субъекта правоотношения, возникшего в связи с совершенным правонарушением, с правовой ответственностью, которая является лишь частью правоотношения, а не тождественна ему.

В каждом из приведенных понятий уголовной ответственности имеется рациональное зерно, но ни одно из них не дает ее полной характеристики. В последнее время все больше распространяется взгляд на уголовную ответственность как на сложное структурное образование, включающее в себя несколько элементов.

Так, А.И. Чучаев определяет уголовную ответственность как «сложное социально-правовое последствие совершения преступления, которое включает в себя четыре элемента: во-первых, основанную на нормах уголовного закона и вытекающую из факта совершения преступления обязанность лица дать отчет в содеянном перед государством в лице его уполномоченных органов; во-вторых, выраженную в судебном приговоре отрицательную оценку (осуждение, признание преступным) совершенного деяния и порицание (выражение упрека) лица, совершившего это деяние; в- третьих назначенное виновному наказание или иную меру уголовно-правового характера; в четвертых, судимость как специфическое правовое последствие осуждения с отбыванием назначенного наказания». Именно такой подход к пониманию уголовной ответственности представляется наиболее правильным.

Уголовная ответственность может существовать и реализоваться только в рамках уголовно-правового отношения. Субъектами уголовно-правового отношения, как видно из его определения, являются, с одной стороны, лицо, совершившее преступление, с другой стороны - государство, которое выступает в лице уполномоченного им органа (суда). Между тем ряд исследователей обосновывают тезис, что субъектом уголовных правоотношений является потерпевший, физическое лицо, который имеет свои конкретные права и обязанности в этих отношениях. Кроме того, отдельные из них, пытаясь обосновать свою позицию и вводя потерпевшего в уголовные правоотношения, за их пределы выводят лицо, совершившее преступление. Так, В.А. Лукьянов утверждает, что субъектами уголовного правоотношения, в рамках которого реализуется уголовная ответственность, является государство, выступающее в лице уполномоченных органов, и потерпевший, а лицо, совершившее преступление, выступает в роли объекта этого правоотношения. С указанной позицией нельзя согласиться. Во-первых, потерпевший далеко не обязательный участник уголовно-правовых отношений. Во-вторых, его процессуальное положение не одинаково в делах частного, частно-публичного и публичного обвинений. В-третьих, восстановление нарушенных прав потерпевшего осуществляется преимущественно вне рамок уголовной ответственности. В-четвертых, исключение правонарушителя из числа субъектов уголовного правоотношения лишает его всяких прав и превращает в носителя только обязанностей.

Специалисты, предлагающие признать «наряду с государством субъектом (сосубъектом) уголовных правоотношений» потерпевшего от преступления, допускают в этом вопросе определенное недопонимание. Потерпевший - субъект (физическое лицо, государство, предприятия, учреждения и т. д.), находящийся под защитой уголовного права, действительно выступает полноправным субъектом отношений, охраняемых уголовным законом. В границах этих отношений ему причиняется вред, предусмотренный законом. Однако их нельзя отождествлять с уголовно-правовыми отношениями. Правильно отмечает М.Д. Шаргородский, что при совершении любого правонарушения возникает охранительное правоотношение не только между правонарушителем и потерпевшим, но и между правонарушителем и государством. Особенностью отношений между последними двумя субъектами является то, что их участниками выступают исключительно только они и данная позиция обоснованно признана в уголовном праве.

Сторонники оспариваемой научной позиции пытаются весьма неудачно сформулировать перечень прав и обязанностей потерпевшего в уголовных правоотношениях. Это, видно хотя бы на примере анализа обязанностей, которыми они наделяют потерпевшего. Б.А. Протченко полагает, что обязанности потерпевшего должны состоять в том, чтобы «его требования по возмещению ущерба, восстановлению прав предъявлялись в полном объеме фактически понесенного ущерба». По мнению A.M. Роднова, юридическая обязанность потерпевшего заключается в том, чтобы «иметь такое поведение, которое позволило бы государству применять всю меру ответственности к виновному лицу, вытекающую из норм уголовного права». Однако названные исследователи не учитывают в уголовном праве специфический статус потерпевшего, которым может быть малолетний, невменяемый, женщина, мужчина, предприятие, организация и т.д., и требовать от них выполнения каких-либо правовых обязанностей в границах уголовных правоотношений, по нашему мнению, сомнительно.

Не признавая участником уголовных правоотношений потерпевшего от преступления в тех случаях, когда он не совершил уголовно-наказуемого деяния, теория уголовного права, между тем, обоснованно считает, что потерпевший оказывает влияние на определение границ уголовной ответственности при этом, высказываются обоснованные суждения о том, что «потерпевший мог бы более широко быть представленным в Общей части УК» и его «вклад» в преступление должен в большей степени учитываться законодателем в процессе криминализации им некоторых видов общественно опасных деяний. Интересные мысли, высказанные в правовой литературе о необходимости более тщательного учета уголовно-правового значения потерпевшего при нормотворческой деятельности, отдельные юристы понимают однобоко, предлагая криминализировать противоправное поведение потерпевшего. Так, А.И. Коробеев предлагает в транспортных преступлениях для более полного учета поведения потерпевшего выделить специальную норму, предусматривающую ответственность пешеходов за создание аварийной ситуации, в том числе, когда они становятся жертвами своей собственной неосторожности. Г.М. Миньковский, Э.Ф. Побегайло полагают, что для того, чтобы правонарушение было невыгодно не только для преступника, но и для потерпевших, создающих фон преступной деятельности, необходимо к последним применять штрафные санкции в достаточно крупных размерах.

По нашему мнению, уголовное законодательство содержит достаточно полный объем норм, которые могут быть применены к потерпевшему физическому лицу в том случае, когда в его поведении обнаруживаются признаки преступления. Другое дело, что в правоприменительной практике эти нормы к потерпевшему применяются весьма редко, чаще всего не применяются, поскольку рассматриваются эти вопросы больше с «эмоциональных позиций», чем в уголовно-правовом плане.

Физическое лицо, обладающее признаками субъекта преступления, выступает участником уголовного правоотношения на общих основаниях в случае совершения им предусмотренного Особенной частью УК деяния, содержащего состав преступления. Такая позиция находит поддержку и у законодателя, однако, несмотря на это обстоятельство, к сожалению, в практике не всегда потерпевший признается субъектом уголовных правоотношений, когда им совершено деяние, содержащее состав преступления. В частности, распространение получила практика непривлечения к уголовной ответственности потерпевшего по делам о преступлениях, предусмотренных ст. ст. 113, 114 УК РФ, когда в его поведении обнаруживались признаки конкретного состава, предусмотренного Уголовным кодексом.

По выборочно изученным нами материалам 90 уголовных дел, которые рассмотрены с 2001 по 2003 годы различными судами Южного федерального округа, в 52 (57%) случаях органы предварительного расследования выносили постановления о прекращении уголовных дел в отношении этих лиц; по 21 (23%) делу вынесены постановления о выделении в отдельное производство материалов дела в отношении потерпевшего; в материалах 15 дел (16%) отсутствовали вообще какие-либо данные по этому вопросу. Следует отметить, что схожие цифры были выявлены нами и ранее при исследовании практики по применению судами Дальневосточного региона РФ ст. ст. 110 и 111 УК РСФСР в 90-х годах XX века. Такая практика не отвечала и не отвечает требованиям закона.

Таким образом, потерпевший - физическое лицо, совершившее общественно опасное, противоправное, виновное, уголовно-наказуемое деяние, - несет или должен нести уголовную ответственность на общих основаниях.

В уголовно-правовой литературе обосновывался тезис о том, что уголовная ответственность исключается в случаях «вины потерпевшего», поскольку это обстоятельство исключает вину субъекта преступления. Эта позиция наиболее аргументировано отстаивалась в работах Л.В. Франка и П.С. Дагеля. По мнению этих ученых, неправомерное поведение потерпевшего выступает обстоятельством, исключающим виновность лица при отсутствии общественной опасности и противоправности причинителя вреда и если «вина потерпевшего» создает ситуацию субъективного случая». Такая позиция представляется уязвимой и она, на наш взгляд, вызывает обоснованное возражение на страницах юридической литературы.

Неправомерное поведение потерпевшего не является самостоятельным обстоятельством, исключающим виновность деяния.

Во-первых, неправомерное поведение потерпевшего - один из объективных признаков ситуации, в которой субъект совершает общественно опасное деяние. В этом качестве оно наравне с другими признаками влияет на степень общественной опасности содеянного.

Во-вторых, в случаях причинения вреда при необходимой обороне, задержании преступника, крайней необходимости лицо, которому причиняется вред, не может быть признано потерпевшим в уголовно-правовом плане, так как нет преступления, а вред ему причиняется правомерными действиями, которые признаются общественно полезными.

Аналогично не может поведение потерпевшего исключить вину лица в ситуации субъективного случая, так как нет преступления, соответственно и нет лица, которому вред причинен преступлением. С другой стороны, ситуация субъективного случая сопровождается отсутствием виновного отношения к нему со стороны причинителя вреда. В этих условиях виновность лица, совершившего деяние, исключается не в силу наличия того или иного поведения потерпевшего, а в силу применения общего положения уголовного права о недопустимости уголовной ответственности при отсутствии вины причинителя вреда.

Отдельные исследователи, не настаивая на вопросе о признании потерпевшего участником уголовных правоотношений, предлагают расширить круг преступлений, в связи с совершением которых потерпевший наделяется правом влиять на решение вопроса об ответственности.

Позиция ученых, предлагающих расширить перечень преступлений небольшой тяжести, по которым уголовное преследование возбуждается по жалобе потерпевшего, заслуживает всемерной поддержки. В эту группу, по нашему мнению, могли быть включены дополнительно: имущественные преступления, совершенные против родственников, за исключением тяжких; нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, телеграфных или иных сообщений; нарушение неприкосновенности жилища.

Расширение перечня преступлений, не представляющих большой общественной опасности, по которым уголовное преследование возбуждается по жалобе потерпевшего, не означает, что уголовная ответственность в этих преступлениях зависит от желания или нежелания потерпевшего. Такой вывод вытекает из задачи уголовного права - охраны общественных отношений, из особенностей предмета и метода уголовно-правового регулирования. Сделанный вывод не колеблет возможные возражения о наличии дел «частного обвинения».

Специалисты, занимавшиеся изучением проблем по делам частного обвинения, отмечают, что сам термин «дела частного обвинения» неточен и «подразумевает только совокупность процессуальных особенностей рассмотрения уголовных дел этой категории». По их суждению, «учет субъективного отношения потерпевшего к совершенному деянию помогает лишь в каждом конкретном случае установить действительную общественную опасность того или иного деяния» и «по делам частного обвинения не означает, что по этим делам преступность деяния определяется самим потерпевшим и объективно преступления не являются общественно опасными».

Наличие в действиях виновного состава преступления не зависит от обращения потерпевшего с заявлением в суд. От этого обращения зависит лишь привлечение виновного к уголовной ответственности. Иначе говоря, от жалобы потерпевшего по делам частного обвинения не зависит наличие или отсутствие уголовного правоотношения (и уголовной ответственности как важнейшего элемента этого правоотношения). От нее зависит, между тем, возникновение уголовно-процессуальных отношений, с помощью которых уголовное правоотношение (а, следовательно, и уголовная ответственность) только и могут реализоваться. Таким образом, жалоба по делам частного обвинения влияет не на возникновение уголовной ответственности, а на ее реализацию, поэтому потерпевший по делам частного обвинения не может быть признан участником уголовных правоотношений.

В Уголовном кодексе Российской Федерации, в отличие от УК 1960 г., нормы, посвященные освобождению от уголовной ответственности, выделены в самостоятельную главу, при этом впервые законодатель провел четкую грань между освобождением от уголовной ответственности и освобождением от уголовного наказания. В общей части УК предусмотрено три вида освобождения от уголовной ответственности в связи: 1) с деятельным раскаянием (ст. 75 УК РФ); 2) с примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ); 3) с истечением сроков давности (ст. 76 УК РФ). Существует и четвертый вид такого освобождения -вследствие амнистии. Однако ввиду особой юридической природы амнистии такое освобождение является и разновидностью освобождения от наказания.

Освобождение от уголовной ответственности в указанных законом случаях возможно при наличии совокупности объективных и субъективных обстоятельств. К числу объективных обстоятельств относятся такие условия освобождения от уголовной ответственности, как совершение преступления впервые и преступления небольшой и средней тяжести. Субъективные обстоятельства находятся в прямой зависимости от посткриминалыюго поведения виновного, они самостоятельны для каждого вида освобождения от уголовной ответственности и имеют связь с потерпевшим от преступления.

Непременным условием освобождения от уголовной ответственности по ст. ст. 75 и 76 УК РФ является совершение преступление впервые. В юридической литературе высказано мнение, что лицом, впервые совершившим преступление, считается «как в случае фактического его совершения в первый раз, так и вновь по истечении срока давности либо погашения или снятия судимости за ранее совершенное преступление. Следовательно, в данном случае следует руководствоваться юридическим содержанием понятия «деяние, совершенное впервые»».К числу обстоятельств, позволяющих освободить лицо от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, относящихся к потерпевшему от преступления относятся а) способствование раскрытию преступления б) возмещение нанесенного ущерба; в) заглаживание вреда, причиненного преступлением.

Содействие в раскрытии преступления может выражаться в совокупности положительных действий. Это может быть дача правдивых показаний по делу, выдача орудий и средств совершения преступления, имущества добытого преступным путем, содействие в изобличении сообщников, предоставление органам предварительного следствия других доказательств, подтверждающих причастность виновного или иных лиц к совершенному преступлению. Перечисленные положительные действия виновного имеют отношение к потерпевшему, поскольку с одной стороны способствуют: во-первых, предотвращению появлению новых потерпевших от преступлений; во- вторых, оказывают содействие установлению местонахождения имущества потерпевшего, в-третьих, помогают подтвердить в ходе расследования уголовного дела статус потерпевшего, как имеющий действительно уголовно-правовой характер.

Возмещение ущерба или иным образом заглаживание вреда, причиненного преступлением, как условие освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием имеют прямое отношение к потерпевшему от преступления.

Возмещение ущерба состоит в адекватном замещении материальных убытков путем внесения виновным денежных или иных материальных средств в фонды потерпевшего, в счет изъятого, поврежденного или уничтоженного имущества. В связи со сказанным нельзя согласиться с мнением П.Г. Пономарева, который считает, что «возмещение причиненного ущерба выражается в компенсации материального вреда». Термин «компенсация» законодатель использует применительно к моральному вреду, т.е. возмещениям, вытекающим из неимущественных нарушений. Такой вывод подтверждается и анализом ст.ст. 150, 1101 ГК РФ. В частности, в указанных статьях говорится о компенсации морального вреда. В тех случаях, когда речь идет о материальном (имущественном) ущербе, в юридической литературе и законе используется термин «возмещение» (ч. 3 ст. 42 УПК РФ, 1068 ГК РФ).

Заглаживание вреда иным образом предусматривает компенсацию за причиненные физические или нравственные страдания (для юридического лица возмещение за нанесение вреда деловой репутации) в виде денежных выплат либо иным способом (извинение перед потерпевшим, оплат расходов, медикаментов, лечения, приобретение путевки на санаторно-курортное лечение и иные действия).

Таким образом, предпосылкой для применения рассматриваемого вида освобождения от уголовной ответственности является совершение субъектом преступления действий, направленных на восстановление нарушенного блага потерпевшего. В связи с этим следует согласиться с мнением исследователей и практических работников, которые полагают, что оснований для применения ст. 75 УК РФ не имеется, когда виновный лишь обещал возместить потерпевшему ущерб.

Другим видом освобождения от уголовной ответственности является освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. Этот вид освобождения от ответственности не был известен УК 1960 г., хотя необходимость его законодательного закрепления обосновывалось в юридической литературе давно.

Уголовным законом предусмотрено, что лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред (ст. 76 УК РФ).

Необходимыми предпосылками освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим являются:

1) совершение преступления впервые;

2) совершение преступления небольшой или средней тяжести;

3) примирение лица, совершившего преступление, с потерпевшим;

4) заглаживание вреда, причиненного потерпевшему.

Трактовка указанных условий в судебной практике особых затруднений не вызывает.

Принятие нового Уголовно-процессуального кодекса РФ породило и ряд проблем.

Так, согласно ст. 25 УПК РФ суд вправе (но не обязан, если толковать дословно) на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных ст.76 УК РФ, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред.

В соответствии с п. 3 ст. 254 УПК суд прекращает уголовное дело в судебном заседании в случаях, предусмотренных ст.25 УПК.

Согласно п. 1 ч. 2 ст. 381 УПК РФ нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену судебного решения в любом случае, является непрекращение уголовного дела судом при наличии оснований, предусмотренных ст.254 УПК РФ (в том числе, и ст. 25 того же УПК).

В связи с этим в практике применения УПК возник вопрос, как расценивать институт прекращения уголовного дела за примирением сторон - как право суда первой инстанции либо как его обязанность, невыполнение которой влечет безусловную отмену в кассационном порядке любого иного постановленного по делу решения (отличного от постановления о прекращении)?

Представляется, что в данном случае следует обратиться к анализу не только норм Уголовно-процессуального закона, но и к материальному закону.

В частности, в ст. 76 УК закреплено, что лицо «может быть освобождено от уголовной ответственности». Использование законодателем термина «может» свидетельствует о том, что это - право, но не обязанность суда. Другим аргументом в подтверждение нашей позиции является то, что материальный закон имеет приоритет над процессуальным. Вменение в обязанность суду во всех случаях прекращения уголовного дела за примирением сторон повлекло бы возможность прекращения дел в отношении невменяемых потерпевших, лиц, которые введены в заблуждение или в отношении которых имеет место скрытое принуждение. Подобный подход противоречил бы назначению уголовного судопроизводства и принципам уголовного процесса.

Другой проблемой является то, что в ст. 42 УПК РФ потерпевшим от преступления признается не только физическое, но и юридическое лицо. До сих пор правоприменитель, исходя из легального определения потерпевшего, данного в ст. 53 УПК РСФСР, применял ст. 76 УК РФ лишь к физическом лицу. Представляется, что в связи с признанием законодателем потерпевшим от преступления и юридического лица примирение может быть достигнуто и с последним.

Примирение лица, совершившего преступление, с потерпевшим (физическим, юридическим лицом) состоит в достижении между ними соглашения о том, что потерпевший отказывается от претензий к лицу, совершившему в отношении его преступное деяние. Достигнутое соглашение должно быть процессуально оформлено письменным заявлением в орган дознания, следователю, прокурору или суду с просьбой об отказе в возбуждении уголовного дела или о прекращении уже возбужденного дела в связи с примирением с лицом, совершившим преступление.

Среди практических работников существует мнение, что освобождение в связи с примирением с потерпевшим невозможно в тех случаях, когда совершенное преступление посягает на два объекта преступления. Такая позиция среди работников военной прокуратуры получила поддержку, в основе которой лежат рекомендации Главной военной прокуратуры. В частности, в информационном письме Главной военной прокуратуры от 5 марта 2004 г. №6-170/04, адресованном военным прокурорам округов (флотов), РФСН, ФПС России МГВП ОГВ(с), указано, что прекращение уголовных дел, где имеется двойной объект преступного посягательства, и, прежде всего, дел о так называемых неуставных взаимоотношениях (ст. 335 УК РФ), не всегда обоснованно. В ряд случаев судебными инстанциями упускается из виду то обстоятельство, что объектом преступного посягательства является не только личность потерпевшего, его честь и достоинство или здоровье, но и установленный государством, а, следовательно, охраняемый законом порядок взаимоотношений между военнослужащими.

Нет единства в этом вопросе и в судебной практике. Так, по делу К. суд по результатам рассмотрения уголовного дела в отношении него по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. ст. 334 УК РФ и п. «д» ч. 2 ст. 335 УК РФ, освободил последнего от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. Согласившись с доводами государственного обвинителя, о том, что совершенные преступления посягают не только на интересы личности, но и на установленный порядок прохождения военной службы суд второй инстанции решение суда первой инстанции отменил.

В другом случае, по уголовному делу К-а судом принято решение об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением потерпевшего лица, с обвиняющимся в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 335 УК РФ, несмотря на возражения государственного обвинителя, что совершенное преступление посягает на два объекта - на личность военнослужащего и установленный порядок прохождения военной службы.

Последняя позиция, на наш взгляд, соответствует закону. Уголовный закон (ст. 76 УК), определяя условия освобождения от уголовной ответственности, применительно к преступлению указывает на один лишь критерий - совершение преступления небольшой или средней тяжести. Из сказанного видно, что законодатель связывает освобождение от уголовной ответственности только лишь с категорией преступления, а не с количеством объектов, на которое оно посягает.

На наш взгляд, вопрос о невозможности исключения уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим по делам о преступлениях с двойным объектом возможно в тех случаях, когда по каждому из объектов посягательства в установленном уголовно-процессуальном порядке признаны потерпевшими как физическое лицо, так и лицо юридическое. Применительно к ч. 1 ст. 335 УК РФ речь может идти о потерпевшем военнослужащем и потерпевшей воинской части, если в результате совершенного преступления деловой репутации последнего причинен вред. В этих случаях, если с одним из потерпевших, физическим или юридическим лицом, примирение не достигнуто, освобождение от уголовной ответственности исключается.

В статьях 126 (похищение человека), 127-1 (торговля людьми), 206 (захват заложника) УК и др. законодатель выделил самостоятельный вид освобождения от уголовной в случаях, специально предусмотренных статьями особенной части Уголовного кодекса.

Согласно ч. 2 ст. 75 УК РФ, лицо, совершившее деяние, относящееся к категории средней тяжести либо к категории тяжкого или особо тяжкого преступления может быть освобождено от уголовной ответственности в случаях специально предусмотренных статьями Особенной части Уголовного кодекса, при наличии условий, предусмотренных ч. 1 ст. 75 УК РФ.

Необходимость в данном виде освобождения от уголовной ответственности обуславливается, в первую очередь, потребностями в предотвращении общественно опасных последствий, причиняемых совершаемым преступлением охраняемым законом отношениям, субъектом которых выступает потерпевший.

Законодательная формулировка признаков освобождения от уголовной ответственности в специальных случаях деятельного раскаяния строится по следующей формуле: указываются необходимые действия со стороны виновного, образующие содержание деятельного раскаяния (добровольное освобождение похищенного - ст. 126 УК; добровольное освободившее потерпевшего и способствовавшее раскрытию преступления ст. 127-1 УК и т.п.), далее правовые последствия их совершения - освобождение от уголовной ответственности. Завершаются названные нормы еще одним необходимым условием - указанием на отсутствие в действиях виновного иного состава преступления.

Подводя итог сказанному, следует сделать выводы:

- уголовная ответственность не зависит от желания или нежелания потерпевшего, и последний не выступает участником уголовных правоотношений;

- при совершении общественно опасного деяния, запрещенного уголовным кодексом под угрозой наказания, потерпевший - физическое лицо - несет или должен нести уголовную ответственность на общих основаниях;

- поведение потерпевшего, причинно связанное с совершенным преступлением, в уголовном праве не исключает общественной опасности, виновности, однако влияет на определение границ уголовной ответственности;

- освобождению от уголовной ответственности подлежит виновный, примирившийся с потерпевшим не только физическим, но и юридическим лицом

 

Автор: Фаргиев И.А.