Становление основных институтов прямой демократии в Советском государстве (статья)

Особое место среди институтов прямой демократии занимают общие собрания граждан. По мнению российских ученых, существенным преимуществом этого института прямой демократии по сравнению с другими является то, что в собраниях объединены в одно целое совместное обсуждение, поиск решения и его принятие.

По своему характеру собрания являются многофункциональной формой прямого волеизъявления. Они могут рассматриваться как средство народовластия и форма осуществления местного самоуправления; организационная форма деятельности общественных организаций и структурный элемент других форм народовластия; форма реализации конституционных прав и свобод граждан - средство волеизъявления; комплекс естественных прав; средство обратной связи между гражданами и государством. Особенность данного института непосредственной демократии заключается в простоте процедуры его применения, которая даёт возможность всем слоям населения регулярно совместно выявлять и синтезировать в принятых решениях свою непосредственную волю по вопросам государственной и общественной жизни.

В правовой литературе можно выделить несколько подходов к понятию собрания. У сторонников первого подхода определяющее значение в содержании понятия собрания занимает территория проживания его участников. Под общим собранием граждан понимается институт публичного права, предусматривающий совместное обсуждение и решение общественно значимых вопрос гражданами, проживающими на определенной территории. Данное определение в большей степени характеризует собрания как форму реализации права граждан на местное самоуправление в рамках определенной территориальной единицы.

Сторонники второго подхода под собранием понимают одновременное присутствие участников в одном месте и принятие ими решения непосредственно после обсуждения вынесенного в повестку дня вопроса. Данный подход нашел отражение в Федеральном законе Российской Федерации «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях». В соответствии со статьей 2 этого Закона под собранием понимается совместное присутствие граждан в специально отведенном или приспособленном для этого месте для коллективного обсуждения каких-либо общественно значимых вопросов.

Данный институт прямого волеизъявления, являясь одним из этапов процесса применения других институтов прямой демократии, играет роль связующего и системообразующего элемента по отношению к ним. Он выполняет функцию выработки коллективного мнения в процессе реализации принципов прямого народовластия.

Общее собрание граждан является одним из древнейших институтов прямого народовластия. На различных этапах истории этот институт был известен практически всем народам мира. Центральное место он занимал в системе архаической модели прямой демократии, когда проведение собраний являлось обычной практикой на всех уровнях управления.

В российском государстве институт собраний имеет многовековую историю. Его древним аналогом являются вечевые собрания в Киевской Руси, а также в Псковской и Новгородской республиках. Так называемые мирские сходы были неотъемлемым институтом жизни российского крестьянства. Мирские сходы стали настолько органичны и естественны для русской деревни, что они продолжали собираться даже в условиях распада общины вплоть до октября 1917 г. и даже в первые годы существования советской власти.

С установлением советской власти институт общего собрания претерпел существенные изменения. Спектр выносимых на обсуждение вопросов, по которым граждане могли бы принимать публично-властные решения, был сведен до минимума.

Особый интерес к этому институту прямой демократии в первые десятилетия советской власти был не случайным. Во-первых, как уже отмечалось, проведение подобных мероприятий до 1917 г. - обычная практика в российской деревне Свобода собраний получила закрепление и в Конституции РСФСР 1918 г.: «В целях обеспечения трудящимся действительной свободы собраний РСФСР, признавая права граждан Советской Республики свободно устраивать собрания, митинги, шествия, предоставляет в распоряжение рабочих и крестьянской бедноты все пригодные для устройства народных собраний помещения с обстановкой, освещением и отоплением». При допущении широкой свободы собраний законодатель ввел разрешительный порядок их проведения.

Во-вторых, рассмотрение собраний как инструмента проведения государственной политики определялось их специфическими функциями: совещательной, информационной, контрольной, организационной и воспитательной.

Совещательная функция находила отражение в формировании у участников собраний общего (основанного на коммунистической идеологии) мнения, трансформирующегося в общепринятое суждение советских граждан. Совещательная функция была тесно связана с информационной. В выступлениях и докладах, сделанных на собраниях, до участников собраний доводилась необходимая руководству информация.

Организационная функция собраний заключалась в формировании в ходе их проведения различных органов управления, в составлении планов работ.

В настоящее время в науке конституционного права не выделяется воспитательная функция собрания. Правоведы связывают ее существование в СССР с проведением в государстве единой, общеобязательной для всех идеологии. В советское время данная функция являлась одной из ключевых. Именно ее претворение в жизнь воспитывало в рядовых советских гражданах преданность идеям советского строя.

В отечественной правовой литературе данный институт непосредственной демократии делится на такие группы, как:

а) собрания избирателей;

б) общие собрания граждан (избирателей) по месту жительства:

- собрания жителей сельской местности (сельские сходы);

- собрания жителей городов;

в) общие собрания в связи с совместной трудовой деятельностью:

- в рамках трудового коллектива;

- отраслевые совещания, слеты, конференции.

В первые десятилетия советской власти все вышеназванные виды собраний в той или иной степени применялись в государственной и общественной жизни. Наибольшее распространение получили собрания производственных коллективов. Даже собрания избирателей в соответствии с инструкциями по выборам Советов проходили на производстве. В связи с тем, что в настоящее время участие работника в управлении предприятием не считается прямой демократией, то и собрания, связанные с трудовой деятельностью, в современной правовой науке не относятся к её институтам. Но поскольку в советской науке и практике собрания трудовых коллективов являлись институтом прямого волеизъявления, их можно рассматривать в контексте исследуемой проблемы. Необходимость данного подхода к развитию прямой демократии определяется также огромной ролью государственной экономики в жизни СССР и как следствие - особое внимание к производственным собраниям со стороны советского правительства.

В Конституции РСФСР 1918 г. закреплялась возможность проведения двух видов общих собраний: собрание избирателей территориальных и производственных коллективов в городах и сельских поселениях, объединенных Советами, а также общие собрания избирателей тех сельских поселений, где они в предусмотренных Основным законом случаях непосредственно решали вопросы управления.

Собрания избирателей территориальных и производственных коллективов в городах и сельских поселениях участвовали в формировании низового звена представительных органов государственной власти. Собрания избирателей в соответствии со статьями 57 прим. и 60 Конституции РСФСР 1918 г. в тех сельских поселениях, где это оказывалось осуществимо, признавались высшей властью в пределах территории. В этих селениях представительные органы власти могли не образовываться. Допускалась замена Совета общим собранием избирателей селения, которое по своей компетенции приравнивалось к представительному органу власти низового звена административно-территориального деления. Правом на проведение подобных собраний, функционирующих в качестве органов государственной власти, Декретом ВЦИК от 15 февраля 1920 г. «О сельских Советах» было предоставлено и работникам некоторых фабрик и заводов, приравненных к местным территориальным единицам. Но на практике созыв таких собраний был редкостью. То есть основным видом собраний в первые десятилетия советской власти являлись собрания избирателей территориальных и производственных коллективов.

Одним из наиболее известных институтов прямой демократии является референдум. Он представляет собой дальнейшее логическое развитие всеобщего избирательного права, применение механизма всеобщего голосования не только к выбору представителей граждан, но и для решения важнейших вопросов общественной и государственной жизни. В ходе референдума граждане выступают либо в роли законодателей либо как должностные лица, которые принимают решение.

В отличие от выборов, референдум не получил повсеместного распространения в мировой государственной практике. Существуют страны с подлинно демократическим режимом (например, Голландия), где референдум никогда не проводился. Однако, в конце двадцатого века в большинстве стран мира институт референдума получил конституционное закрепление.

В отечественной государственной практике референдум получил распространение в конце XX - начале XXI вв.: в 1991 г. проводился референдум по вопросу сохранения Союза ССР как обновлённой федерации, в 1993 г. на референдуме принята Конституция Российской Федерации, в 2004-2005 гг. проведены региональные референдумы об объединении субъектов Российской Федерации. Но в юридической литературе отмечается, что по проведению референдумов в России опыта недостаточно, и поэтому этот институт и входит в число малоисследованных в российской правовой науке. По мнению ученых, актуальным и жизненно необходимым является изучение соответствующей теории и практики.

В юридической литературе существует множество различных подходов к определению понятия «референдум». Анализ различных взглядов отечественных и зарубежных правоведов на данную проблему позволяет все определения разделить на четыре группы. В первую группу входят определения, в которых референдуму отводится роль утверждения того или иного проекта нормативного акта. Утверждение проекта, по мнению авторов, является окончательным и общеобязательным, и может быть отменено только решением, принятым по итогам нового референдума. Особенностью этого подхода к определению понятия «референдума» является то, что голосование рядовых граждан необязательное условие референдума: решение может приниматься на основе всеобщего обсуждения представительным органом.

Согласно другому подходу функциональное назначение референдума ограничивается всенародным голосованием по законопроекту. Такой позиции придерживаются В.Т. Кабышев, В.В. Маклаков, И.П. Трайнин, СВ. Троицкий.

Сторонники вышеназванных двух позиций ограничивают значение референдума нормотворческой деятельностью, хотя практика показывает, что оно гораздо шире. В XX в. референдум превратился в инструмент связи государства с гражданским обществом, находящийся в рамках не столько законодательной, сколько исполнительной власти или президента.

Третья группа ученых (А. Ангелов, Г.В. Барабашев, Б. Спасов, К.Ф. Шеремет) рассматривает референдум не только в качестве средства принятия законопроектов, но и как способ решения конкретного государственного вопроса, различных вопросов общественной жизни, как способ выявления и выражения воли избирателей.

К четвертой группе относятся определения, данные в юридической литературе после принятия Конституции Российской Федерации 1993 г. В них нашли отражения положения Федерального конституционного закона «О референдуме Российской Федерации» от 10 октября 1995 г. Принятие в 2004 г. нового Федерального конституционного закона «О референдуме Российской Федерации» существенно не повлияло на позицию сторонников этого подхода. В соответствии со статьей 1 действующего Закона «О референдуме Российской Федерации» референдум определяется как всенародное голосование граждан Российской Федерации, обладающих правом на участие в референдуме, по вопросам государственного значения.

В научной литературе содержание референдума сводится к голосованию граждан, проживающих в границах конкретного государства, субъекта федеративного государства, административно-территориальной единицы или территории муниципального образования, для принятия публично-властного решения по вопросам соответствующего уровня.

Содержание понятия «референдум» определяется также точкой зрения его авторов о времени появления данного институционного образования в российской правовой системе. В.Н. Руденко отмечает, что в советском праве до 1980-х гг. институт референдума в том его виде, в каком он традиционно сложился в конституционном законодательстве зарубежных стран с середины XIX столетия, отсутствовал. Подтверждением этой точки зрения является то, что уже к концу XIX в. почти во многих штатах США были приняты законы, в соответствии с которыми ряд нормативных актов до их вступления в силу должны быть одобрены избирателями прямым голосованием.

По мнению ряда правоведов, юридическое закрепление института референдума произошло в конце 1970-х гг. в статьях 5 и 108 Конституции СССР 1977 г. Иное мнение высказывают В.Т. Кабышев, В.В. Комарова, В.В. Пылин которые признают существование референдума в СССР с 1936 г., с момента закрепления возможности его проведения в Конституции СССР 1936 г. Этот подход получил широкое распространение в отечественной правовой науке второй половины XX в.

Но некоторые ученые занимали в данном вопросе иную позицию. Так, Р.А. Сафаров указывал на неточность определения понятия референдума, содержащегося в конституциях СССР и конституциях ряда социалистических государств. Свою позицию ученый аргументировал тем, что опрос - это выявление взглядов избирателей, консультирование с ними, а не народное голосование. Р.А. Сафаров подверг также критике позицию В.Ф. Котока, который рассматривал всенародное обсуждение как консультативную стадию референдума независимо от того, принимается ли данный закон непосредственно народом или высшим органом государственной власти. «Императивному референдуму, писал он, - «должен... предшествовать консультативный референдум». По мнению Р.А. Сафарова, не всякое обсуждение является стадией референдума, а лишь то, которое завершается всенародным голосованием. Понятие «всенародное обсуждение», с которым до 1980-х гг. связывался институт референдума, появилось впервые в советской государственной практике в 1936 г. Проводимые обсуждения законов были охарактеризованы как «широкое обсуждение трудящимися».

В первые годы советской власти вырабатывается практика проведения обсуждения нормативно-правовых актов. Их проекты выносились на предварительное рассмотрение органов государственной и партийной властей. И только после того, как члены этих органов уясняли идеи законопроектов, в обсуждение вовлекались более широкие народные массы. Обсуждения, как правило, проводились на съездах Советов, пленумах партийных комитетов, собраниях, митингах. Большинство из этих обсуждений проводились на добровольной основе: со стороны государства не было никакого принуждения для повышения явки советских граждан на собрания, митинги.

С учетом этих особенностей было организовано широкое обсуждение в 1926-1928 гг. двух больших законопроектов: Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР и Общих начал землепользования и землеустройства СССР. Оба проекта были разработаны соответствующими наркоматами.

Подобная практика законотворчества была применена в 1926 г. в Украинской ССР. На второй сессии ВУЦИК девятого созыва было принято решение подвергнуть предварительному обсуждению проект Кодекса законов о семье, опеке, браке и актах гражданского состояния. Но в отличие от СССР и РСФСР на Украине решили в целях эксперимента ввести проект Кодекса в действие и на основе итогов обсуждения и практики применения утвердить затем его окончательный текст.

Проводившееся в мае 1936 г. обсуждение законопроекта «О запрещении абортов и помощи роженицам, расширении сети родильных домов, яслей и т.д.» также было охарактеризовано постановлением ЦИК СССР от 25 мая 1936 г. как «широкое обсуждение трудящимися».

Органы власти соблюдали принцип добровольности участия в «широких обсуждениях» рядовых граждан, поэтому на практике законопроекты обсуждались в основном представителями научной общественности, участниками специально образованных комиссий. Обсуждение нормативных актов являлось пропагандистским приёмом, очень часто применяемым в советской законотворческой практике. Так, общепринятая в советской правовой литературе точка зрения об единодушном одобрении рядовыми гражданами в 1922-1923 гг. решения об образовании Союза ССР не подтверждается современными учёными: «Каких-либо проявлений объединительного движения в начале 1922 г. Как будто бы не наблюдалось. Во всяком случае собраний, митингов, демонстраций, выступлений в печати с требованием создать более совершенную форму федерации не отмечается».

В статье 5 Конституции СССР 1977 г. понятия «референдум» и «всенародное обсуждение» были разведены: «наиболее важные вопросы государственной жизни выносятся на всенародное обсуждение, а также ставятся на всенародное голосование (референдум)». В связи с этим в юридической науке начинает высказываться мнение о недопустимости отождествления данных понятий.

В настоящее время референдум и всенародное обсуждение являются самостоятельными институтами. Более того, исходя из рекомендательного характера решений, принятых в ходе обсуждения, не все правоведы относят этот институт к прямой демократии. Но, несмотря на справедливость данного мнения для современной правовой системы, изучать становление института референдума без рассмотрения использования в отечественной практике института всенародного опроса (обсуждения), на наш взгляд невозможно. Вследствие этого процесс обсуждения и принятия Конституции СССР 1936 г. можно рассматривать как зарождение в России институтов референдума и всенародного опроса.

Выборы являются одним из сложнейших институтов конституционного права, поэтому в научной литературе нет общепринятого подхода к его изучению. Ряд правоведов как отечественных, так и зарубежных не относят выборы к институтам непосредственной демократии. Они рассматривают выборы лишь в качестве исходного института представительной демократии, направленного на формирование представительных органов власти.

Современные российские специалисты в области конституционного права рассматривают выборы как составной элемент системы институтов прямой демократии. Получил распространение подход, согласно которому выборы рассматриваются как форма участия граждан в осуществлении государственной власти как путём непосредственного волеизъявления, так и выделением из своей среды путем голосования представителей для выполнения функций по осуществлению государственной власти. Иногда выборы рассматриваются в качестве института учредительной власти народа, занимающей свое отдельное место в системе разделения властей. Исследователи подчеркивают, что на выборах осуществляется «конституирование и воспроизведение представительных органов государственной власти и органов местного самоуправления».

В ряде современных работ можно встретить иной - процессуальный подход к анализу института выборов. Выборы рассматриваются как совокупность правовых регуляторов, определяющих последовательность организационно-правовых действий и правовое положение участников выборного процесса на разных его этапах, непосредственно связанных с функцией представительства.

Таким образом, можно констатировать, что, с одной стороны, выборы - один из институтов прямой демократии, заключающийся в непосредственном волеизъявлении граждан и принятия ими публичных кадровых решений. С другой стороны, выборы выступают как часть и исходный элемент представительного властвования граждан. То есть по своей сути они являются институтом прямой демократии, тесно связным с представительной. В связи с этим регулирование избирательных отношений является важной составляющей частью любой государственной политики.

Советским законодателем избирательные правоотношения относились к наиболее важным в государственной жизни и регулировались с первых дней советской власти. В статье 7 Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа провозглашалось: «Теперь, в момент решительной борьбы пролетариата с его эксплуататорами, эксплуататорам не может быть места ни в одном из органов власти. Власть должна принадлежать целиком и исключительно трудящимся массам и их полномочному представительству - Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Из данного общего принципа вытекал отказ от закрепления в конституционном законодательстве всеобщего избирательного права.

Основной закон РСФСР 1918 г. закреплял единый возрастной ценз для активного и пассивного избирательного права. Избирательные права принадлежали гражданам РСФСР с 18 лет. К компетенции местных советов относилось право понижать эту возрастную норму.

В соответствии с Конституцией РСФСР 1918г. субъектами избирательных прав являлись лица: а) добывающие средства к жизни производительным и общественно полезным трудом, а также лица, занятые домашним хозяйством, обеспечивающим для первых возможность производительного труда. Это рабочие и служащие всех видов и категорий, занятые в промышленности, торговле и сельском хозяйстве и пр., крестьяне и казаки-земледельцы, не пользующиеся наемным трудом с целью извлечения прибыли; б) солдаты Советской армии и флота; в) граждане, входящие в категории, перечисленные в пунктах а) и б), потерявшие в какой-нибудь мере трудоспособность. Таким образом, круг избирателей и избираемых охватывал всех, кто относился Конституцией к числу трудящихся.

Прямое наделение избирательными правами военнослужащих для советского конституционного права стало в будущем традицией, которая была прямой противоположностью многим буржуазным конституциям того времени, стремившихся держать армию «вне политики». Так, во Франции активное избирательное право предоставлено военнослужащим ордонансом от 5 марта 1945 г.

Особенностью Конституции РСФСР 1918 г. стало и то, что она предоставила избирательные права определенной категории лиц, которые не состояли в российском гражданстве, но удовлетворяли требованиям статьи 20 Основного закона: «Исходя из солидарности трудящихся всех наций, Российская Социалистическая Федеративная Республика предоставляет все политические права российских граждан иностранцам, проживающим на территории Российской Республики для трудовых занятий и принадлежащих к рабочему классу или к не пользующемуся чужим трудом крестьянству, и признает за местными Советами право предоставлять таким иностранцам, без всяких затруднительных формальностей, право российского гражданина».

Основной закон 1918 г. лишал семь категорий лиц избирательных прав. «Лишенцами» являлись: 1) лица, прибегавшие к наемному труду с целью извлечения прибыли; 2) лица, живущие на нетрудовой доход, как-то: проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества и т.п.; 3) частные торговцы, торговые и коммерческие посредники; 4) монахи и духовные служители церквей и религиозных культов; 5) служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранных отделений, а также члены царствующего в России дома; 6) лица, признанные в установленном порядке душевнобольными или умалишенными, а равно лица, состоявшие под опекой; 7) лица, осужденные за корыстные и порочащие преступления на срок, установленный законом или судебным приговором.

Некоторые избирательные цензы, закрепленные в Основном законе, являлись общими для многих государств. Другие носили специфичный характер. Так, лица, у которых установлен порок воли, не допускаются к участию в выборах в любом государстве. В Конституции была предусмотрена широко распространенная в мировой государственной практике возможность индивидуального лишения избирательных прав в судебном порядке. Особенностью советской правовой практикой являлось также введение классового ценза. С.М. Бродович, автор первого монографического исследования по советскому избирательному праву, называл его трудовым цензом. Обосновывая свою точку зрения, он писал, что «факт ограничения избирательных прав являлся следствием не классового происхождения человека, а вида его деятельности».

Цензы, устанавливаемые в избирательном праве, рассматривались как временное явление. Уже в 1919 г. при подготовке партийной программы В.И. Ленин отмечал, что по мере укрепления социализма и сокращении численности эксплуататоров «уменьшается, само собою, процент лишаемых избирательных прав».

После образования Союза ССР вопросы формирования органов государственной власти в союзных республиках регулировались, главным образом законодательством союзных республик. Конституция СССР 1924 г. регулировала лишь порядок созыва съездов Советов СССР.

В середине 1920-х гг. в советском избирательном праве появились новеллы, которые в настоящее время можно рассматривать как некоторую либерализацию государственной политики. Проводя политику расширения социальной базы, советское руководство приняло решение о снятии ограничений в сфере избирательных прав для части слоев крестьянства и представителей некоторых других групп населения.

В инструкциях о выборах Советов были уточнены категории лиц, лишенных избирательных прав. Стало возможным участие в выборах лиц, прибегавших к наемному труду и живущих на нетрудовые доходы. В соответствии со статьей 20 Инструкции о перевыборах в Советы, принятой Президиумом ЦИК СССР в развитие Инструкции о выборах от 29 декабря 1924 гг., «лица, занимающиеся сельским хозяйством и пользующиеся наемным трудом в порядке, устанавливаемом соответствующими статьями земельных кодексов союзных республик, избирательного права не лишаются». Также не лишались избирательных прав и «лица, получающие проценты с вкладов в трудовых сберегательных кассах, с облигаций государственных и коммунальных займов».

Но, несмотря на толкование конституционных норм в инструкциях о выборах Советов, в ходе избирательных кампаний по выборам Советов продолжалась политика массового лишения избирательных прав, что вызвало критику центральных органов власти. В Постановлении Президиума ЦИК СССР от 8 апреля 1925 г. «О применении инструкции о перевыборах в Советы ЦИК Союзных республик» отмечается, что местные органы власти относят к категории граждан, лишенных избирательных прав, не только нетрудовые и контрреволюционные элементы, но и кустарей, имеющих подсобное хозяйство, служащих при храмах и домах культа, сторожей, певчих, а также членов церковных советов. Критика «неправильных действий и упущений со стороны избирательных комиссий» во время проведения избирательных кампаний нашла отражение и в докладе М.И. Калинина «По вопросам советского строительства» на XII съезде Советов и принятом делегатами постановлении.

11 мая 1925 г. XII Всероссийский съезд Советов, утверждая новый текст Конституции РСФСР, исключил положение статьи 70, дающей право местным Советам подробно определять порядок выборов. Статья 72 измененного текста Конституции РСФСР отнесла это право к компетенции ВЦИК и Президиума ВЦИК. С этого времени регулировании избирательных отношений осуществлялось только высшими органами государственной власти. Это было подтверждено статьями 42 и 43 Инструкции о выборах, утвержденной Президиумом ЦИК СССР 28 сентября 1926 г.Во второй половине 1920-х гг. происходит ужесточение избирательных цензов, под действие которых попадают лица, имевшие в царской империи чины и должности, служившие в аппаратах небольшевистских правительств. Затем стали лишаться избирательных прав все лица, подвергаемые репрессиям по линиям ОГПУ. Ужесточение избирательных цензов подтверждает и отсутствие в инструкциях о выборах в Советы 1930 г. и 1934 г. комментария статей, касающихся лишения избирательных прав лиц, прибегавших к наемному труду и живущих на нетрудовой доход. По замыслу авторов инструкций, все эти лица без исключения, подлежали лишению избирательных прав.

Отдельная глава в инструкциях о выборах Советов была посвящена проведению избирательных собраний, на которых на основе прямого избирательного права происходили выборы членов Советов. Избирательные собрания созывались избирательной комиссией, которая извещала население о дне и месте их проведения. Присутствовать на избирательных собраниях могли только лица, обладающие избирательным правом. Кворум, при котором собрание считалось правомочным, в период с 1924 по 1930 гг. повысился с 35 до 40 % от общего числа граждан, имеющих право участвовать в выборах. Правом предлагать кандидатов обладали общественные, партийные и профессиональные организации и отдельные граждане, присутствующие на избирательном собрании. Голосование было открытым и проходило по каждой кандидатуре отдельно или по спискам кандидатов. Избранными членами Советов считались лица, получившие при голосовании большинство голосов избирателей, присутствующих на избирательном собрании.

Как видно из сказанного, такой формальный признак, как обладание избирательными правами, имел огромное значение для идентификации и определения статуса индивида в советском обществе. По мнению российских ученых, институт лишения избирательных прав имел в своей основе неполитический характер, то есть не являлся средством борьбы большевиков с оппозицией. Даже в самый разгар массового лишения избирательных прав, по мнению С.А Красильникова, доля «лишенцев» не достигала и 10 % от численности взрослого населения. С.А. Автономов, утверждает, что в целом по СССР число граждан, лишенных избирательного права, во второй половине 1920-х - первой половине 1930-х гг. составляло в разные годы от 1 до 2,5 % взрослого населения. Провозглашение одним из принципов советской избирательной системы «открытого избирательного права» исключало возможность поражения коммунистов на выборах, даже если бы они проходили на альтернативной основе. Следовательно, «лишенцы» не могли представлять для большевиков реальной политической угрозы.

Лишение избирательных прав ставило индивида вне государственной и политической жизни, противопоставляло его всем полноправным членам общества. Это являлось одновременно запретом на занятие определенных должностей, вступление в профсоюз, что особенно затрагивало людей, так как лишало их целого ряда материальных благ.

Провозглашение в 1930-е гг. на государственном уровне построения в стране социализма и необходимость в процессе формирования органов государственной власти заручиться поддержкой рядовых граждан стали основанием для проведения реформы избирательного законодательства, которая заключалась в переходе к всеобщему прямому избирательному праву.

АВТОР: Макарцев А.А.