24.10.2011 7042

Экономика и право в аспекте новой институциональной теории

 

С самого начала своего возникновения в конце девятнадцатого столетия институциональное направление научной мысли было направлено на анализ взаимосвязей между юридическими и экономическими процессами. Институциональный подход к праву и экономике исследует влияние экономики на правовые процессы, а также обратное влияние права и изменений в законодательстве на экономическую деятельность и активность.

Диалектика связи права и экономики - краеугольный камень институционального течения экономико-правовой мысли. Внутри данного, весьма разнообразного направления существует множество разнообразный идей, концепций, взглядов, которые по-разному классифицируются в современной экономической и правовой мысли, как в России, так и за рубежом. Так, авторы «Истории экономических учений» специально выделяют главу, посвященную американскому институционанизму, специальный раздел посвящают также новой институциональной теории Весьма интересный очерк в данном ключе содержится в книге Л.Я. Рыжеикова и А.Е. Черноморца «Очерки теории права собственности». Глава, посвященная исследованию собственности на землю в России, неожиданно начинается с весьма важного параграфа «Новизна в институциональном подходе к проблемам собственности». В этом параграфе авторы анализируют глубокое исследование П.М. Коловангина «Собственность на землю в России: история и современность», написанное в институциональном ключе. Авторы пишут, что «новизна подходов ииституционалистов к собственности заключается в более детальной проработке сложной структуры отношений собственности с преимущественным акцентом на правовой режим, поскольку уже в римском праве они рассматривались не как единый монолит, а через взаимосвязь отличающихся по объему правомочий - владения, пользования, распоряжения». В этом параграфе авторы весьма сжато выразили суть ииституционализма, состоящую в опоре на изучение экономико-правовых связей. Но если в марксистстском учении также исследовалась данная связь, но с позиций примата экономики, то в ипституционализме данная связь выглядит принципиально иначе: «за всякими экономическими процессами усматривается определенный правовой подтекст с соответствующей интерпретацией. Более того, авторы верно выразили и другой весьма важный нюанс: обмен, а не производство, как это было в марксистском учении, является самой важной областью институционального анализа. Только обмен понимается не просто как акт купли-продажи товаров, а купля-продажа прав собственности, закрепленных за ними. Вот почему рыночные отношения трактуются институционалистами, как контрактные отношения, как добровольные отношения по передаче имущественных прав. Авторы делают весьма важный вывод: все это придает исключительную важность изучению правового механизма функционирования любой экономической системы. Ценно и то, что авторы выделяют весьма интересный труд П.М. Коловангина за применение именно такого подхода.

Обратимся к глубинным истокам институционального учения для того, чтобы попытаться экстраполировать его выводы на понимание экономической функции российского государства в условиях рыночной экономики.

Так как именно в рамках американского институционализма, наряду с институционализмом Веблена, статистическим институционализмом У.К. Митчелла» основным институционализмом Дж. К, Гэлбрейта, плодотворно развивался правовой институционализм Дж. Р. Коммонса, сыгравший немалую роль в практическом преломлении накопленных знаний в области экономико-правовых зависимостей, исследуем данное направление научной мысли. Воспользуемся для этого оригинальной и переводной литературой, электронными источниками. Попутно отметим, что американские исследователи институционализма различают традиционное институциональное учение от нового институционализма. Традиционный институционализм рассматривал связь между экономикой и институтами эволюции общества. К последним, наряду с обычаями, моралью, религией, относилось также право и исследованию экономико-правовой связи придавалось большое значение.

Развивавшийся совершенно независимо от институционализма новый институциональный подход способствовал не только развитию самих методологических подходов, усложнению структуры институционального анализа, но и усилению исследовательского интереса к проблематике права собственности, контрактных отношений, В рамках этого течения появились новаторские труды по праву и экономике Р. Коуза и целое ответвление экономико-правовой мысли, получившие название «экономика права» между формально - юридическими и экономическими процессами. Именно в данном направлении развивались научно-исследовательские центры Иельского и Чикагского университета, появились инновационные разработки по праву и экономике, имевшие огромное прикладное значение. Данное направление инициировало огромные частные инвестиции в юридическую и экономическую науку, создание специальных фондов, например, фонда Олина, что дало импульсы для развития стратегических исследований в области экономики и права на долгие годы.

Ранние достижения в институциональном подходе к праву и экономике включают работу Генри Картера Адамса, написанную еще в 1897 году по экономике и юриспруденции, Ричарда Т. Элая, чья работа датируется 1914 годом, который исследовал отношения собственности и контрактное право и их влияние на распределение национального богатства, и, особенно, Джона Р. Коммонса в середине 20-х годов прошлого столетия, проанализировавшего правовые основы экономической системы. Важные элементы институционального подхода к праву и экономике можно обнаружить в работе Торстейна Веблена, юриста и экономиста Роберта Ли Хейла и В. Н. Гамильтона,  а также ученых-правоведов Карла Левеллина, Джерома Франка, Паунда Роско. Тем не менее, это течение продолжает иметь большое значение и сегодня в научной мысли США и в Европы. Интересно, что выводы данных разработок до сих пор влияют на аналитические работы по таким вопросам, как государственное антимонопольное регулирование, экономико-правовые основы банкротства, экономико-правовые основы охраны окружающей среды, индикативного планирования.

Анализ юридической и экономической литературы свидетельствует о том, что эволюция институционального права и экономики подвергнута весьма всестороннему анализу в экономической мысли США и России.

К сожалению, гораздо меньше внимания данному направлению уделяется в юридической литературе в России, хотя на Западе и институционализм, и новая институциональное направление имеют обширную юридическую литературу,. Более того, наиболее престижные университеты, например, Йельский и Чикагский университет, на базе юридических факультетов давно и успешно развивают данное научное направление.

Синтез экономики и права посредством усилий сторонников институциональной теории способствовал созданию специализированных научных центров, школ, журналов с еще более детальной специализацией по таким актуальным направлениям, как теория игр, право и эксперимент в экономике, нормотворчество бюрократии в экономике, институциональная экономика и экономико-правовое обоснование минимального размера оплаты труда. Ученые активно работают над обоснованием финансовых мандатов крупных юридических мероприятий, просчитывают их сравнительную эффективность.

В современной литературе часто приводится тезис о том, что само понятие «институт» впервые в данном ракурсе дано Т. Вебленом. Действительно, Т. Веблен являлся одним из трех главных основоположников американского институционализма наряду с Y.K, Митчеллом и Дж. Р. Коммонсом.

Но в специальной литературе все же уточняется, что термин «институционализм» и понятие «института для такого использования впервые ввел в научный оборот в 1918 г. американский ученый Уолтон Гамильтон, определивший категорию «институт» как «вербальный символ, который описывает пучок социальных обычаев. Он означает способ мышления или действия, с достаточной распространенностью и прочностью запечатленных в привычках групп или обычаев народа. В обычной речи это другое слово для «процедуры», «общего согласия» или «договоренности; на книжном языке нравы, народные обычаи, равно как денежная экономика, классическое образование, фундаментализм и демократия являются «институтами».

Институты, институции по-разному и весьма широко определены в структуре институциональной экономики. Дж. Коммонс еще в 1934 году определил институты, как «коллективное действие в управлении индивидуальным действием» и как «коллективное действие по сдерживанию, освобождению и расширению индивидуального действия». Т. Веблен определял институты как «широко распространенные привычки мыслить, а также способы деятельности, которые преобладают в любой данный период», таким образом, подчеркивая их проблематичность и психологическую ориентированность. Герберт Дж. Давенпорт по существу объединил эти два определения в своем определении института, выразив его содержание в формуле «рабочего консенсуса человеческих мыслей и действий, вообще установленного способа мышления и принятия решений, например, по поводу частной собственности, наследования, правительства, налогообложения, конкуренции и кредита»

Институциональное направление развивалось отчасти как протест против формализма, протест, который имел место в праве, в истории, в экономике в приблизительно в одно и то же время. Группа молодых американских ученых после Первой мировой войны пыталась проанализировать преобладающие, формалистические доктрины своего времени для определения наиболее эффективного способа согласования противоречий между экономическими и юридическими закономерностями эволюции общества. Ученые пытались ответить на сложные текущие вопросы, приложить полученные результаты к насущным потребностям послевоенного времени. Анализ строился на основе использования статистических материалов, социологических исследований. Достоинством институциональной теории являлась ее максимальная конкретность, обширная эмпирическая основа исследования.

Аналитики, прежде всего Вэйлен, обращают внимание на три различных источника, повлиявших на возникновение институционализма. Это была, прежде всего, немецкая историческая школа, которая оказала воздействие на формирование методологического инструментария раннего институционализма, прежде всего такого его представителя, как Ричард Т. Элай. Историческая школа делала акцент на использовании потенциала исторического метода, на потребностях использования эмпирических данных. Этот подход обозначил потребность обращения особого внимания на человеческие институты и прямо способствовал появлению методологии институционального направления.

Второе влияние исходило от американской прагматической философии, основоположниками которой являлись Чарльз Пирс, Уильям Джеймс и Джон Дювей. Сторонники американской прагматической философии искали философские методы для установления подлинных значений понятий и идей для описания системы. Анализ социальных явлений, к которым они относили и экономико-правовую связь, должен был, по мнению ее сторонников, проводиться в пределах системы взаимоотношений между индивидуумами в их эмпирических ролях и назначениях. Характерной чертой их метода являлась доминанта эмпирических инструментов. Основное методологическое кредо состояло в том, что «истинными» идеями они признавали только те, на которые ответственные исследователи согласились бы после полной экспертизы, то есть после практической апробации тех положений, на которых базируется данная теория. Таким образом, по мнению данных представителей американской прагматической философии, только те гипотезы, которые реально оказали воздействие на развитие данных организаций, добытые через восприятие смысла, связанного с реальным миром, с их практическим назначением, следует легитимировать. Идея является правильной, если она имеет «плодотворные» последствия. Акцент прагматика на неуверенности, свойственной их философии понимания явлений, служит обеспечению эпистемологической основы  и основных принципов институционального направления.

Третий гносеологический источник институционализма сформировался под влиянием Торстейна Веблена, сосредоточившего на рубеже веков внимание на учении Ч. Дарвина, но не на теологическом, а на эволюционном аспекте экономических изменений. Т. Веблсн пытался перенести методологию эволюционного учения на принципы взаимодействия экономики и права, иных институтов общественной жизни.

Он полагал, что материальная окружающая среда, технология и наклонности человека способствуют появлению и росту институтов. Поскольку Т. Веблен был уверен, что социальное изменение подразумевает изменения в привычках мыслить и в обычаях, кристаллизованных в институтах, он настаивал на критической экспертизе буржуазных институтов, особенно промышленности и бизнеса, причем они должны были предметом анализа наряду с объемом их влияния на общественную эволюцию. Необходимо было понять, по логике Т. Веблена, не только то, как широко распространенные социальные привычки и институты работают, но и как они развивают само капиталистическое общество.

В другой своей книге, «Теория предпринимательства» (1904), Веблен обращал внимание на то, что культурное отставание, связанное с технологическими изменениями, изменило институты и человеческое поведение, заканчивающееся всегда конфликтом классов. Поэтому развитие культурного фактора может способствовать сокращению интервалов между депрессией и иными фазами циклического воспроизводства капитала. Начиная с работ Т. Веблена и других разработчиков, как Уэсли К. Митчелл, Кларенс Э. Эурис, В. Гамильтон, Роберт Ли Хейл и Джон Р. Коммонс, институционализм проявился как неортодоксальный подход к анализу экономического сообщества, Почти все основатели и последователи институционализма выделяют эволюционный аспект институтов и самой экономики. Этот подход даже лежит в основе названия ассоциации - Ассоциация исследователей эволюционной экономики. Эти суждения, вместе со специфическим центром анализа, определенным в работах Коммонса, создают основу, на которой покоится институциональное право и экономика.

Данное учение покоится на нескольких основных постулатах. Во- первых, экономическое поведение в значительной мере обусловлено институциональной средой, в пределах которой экономическая деятельность имеет место и, одновременно, экономическое поведение затрагивает структуру институциональной среды.

Во-вторых, взаимодействие между институтами и поведением экономических агентов является эволюционным процессом, обусловливая потребность в эволюционном подходе к анализу экономики. В анализе эволюционных процессов акцент направлен на выявление роли, играемой различными условиями, связанными с технологиями и денежно-кредитными институтами в рыночной экономике. Вместе с тем, данные условия рассматриваются ииституционалистами, как отражение определенного правового подтекста, который, в свою очередь, также претерпевает эволюцию.

Более того, в их анализе четко просматривается акцент на изучении конфликтов. Многогранный анализ зависимостей позволяет уяснить существующую потребность в управлении конфликтами, свойственными экономическим отношениям, структурируя институты для установления механизма социального контроля над экономической деятельностью.

Все это с неизбежностью приводит к тому, что институциональный подход объективно заставляет развивать междисциплинарный подход, обратиться к психологии, социологии, антропологии и праву для понимания варнантов поведения экономических агентов и, таким образом, произведения более точных предположений в описании их поведения.

Поскольку представители направления институциональной экономики всегда проявляли заинтересованность в юридических аспектах экономики (которые являются отношениями между правом, с одной стороны, и развитием и функционированием экономики, с другой), трудно провести ясную демаркационную линию или упрощенный переход между институциональной экономикой и институциональным правом и экономикой.

Идеи Т. Веблена, описанные выше, послужили толчком для дальнейшего их развития в трудах Кларенса Э. Айреса. Взгляды К.Э, Айрсса изложены в его трактате «Теория экономического прогресса», написанной в 1944 году. В этой сугубо теоретической работе автор попытался объяснять движущие силы, формирующие экономику. К.Э, Айрес концентрирует внимание на тех факторах, которые ускоряли развитие экономики, а так же на тех, которые препятствовали этому.

К.Э. Айрес представлял человеческую деятельность как отражение двух основных и всеобъемлющих сил: «технологического» поведения, производительной и прогрессивной силы, и «церемониального» поведения, проявляющегося, например, в иерархии, нравах, культуре и идеологии. Церемониальное поведение он считал контрпроизводительным и препятствующим изменениям, действующим в качестве ограничителя технологического прогресса. Лейтмотив данной работы состоял в том, что выраженное расширение и продвижение «технологии», определяемой широко, как и все человеческие действия, вовлекающие использование инструментов, и, таким образом, включающее и человеческий и основной капитал, лежит в основе огромных изменений в благосостоянии общества. При этом центр, фокус проблемы располагается не в плоскости самих индивидуумов, а на уровне технологических изменений, связанных с продвижением инструментов, технологий для увеличения экономического прогресса. Так как церемониальные институты сопротивляются изменениям, он доказывал, что прогресс является функцией относительной силы этих прогрессивных и регрессивных сил, с разницей их силового воздействия, помогающего объяснить различные варианты развития обществ и культур. По сути его подход близок цивилизационному подходу с его акцентом на изменении технологий, опосредствующих прогрессивные изменения во всей системе общественных отношений.

Роберт Ли Хейл получил свою ученую степень по праву в Гарвардском Университете в 1909, а в области экономики в Колумбийском университете в 1918 году. Р.Л. Хейл первоначально получил одновременное назначение на факультеты экономики и права в университете штата Колумбия, и только затем перешел полностью на юридический факультет в 1928 году. Его акцент на интеграции экономики и права был отражен как в его преподавании, особенно в его курсе «Юридические факторы в экономике», так и в его исследованиях, большая часть из которых была посвящена вопросам регулирования железных дорог и общественного сектора предприятий коммунального обслуживания, тем сферам, в которых понимание связей между экономикой и правом всегда было фундаментально. Р. Л. Хейл писал в контексте правовой науки и экономической теории, с упором на оценочные суждения, а также на проблемы регулирования структуры, норм и уровня развития экономики. Его работы способствовали принятию судами «благоразумной инвестиционной доктрины» оценки для предприятий коммунального обслуживания. В истории науки P.Л. Хейл чаще описывается как юридический реалист, который сумел последовательно протянуть зарождавшуюся традицию институционализма. Совместимая с реалиями тех дней, работа Р.Л. Хэйла была очень ярким вызовом и критическим анализом доминирующей традиции либерального капитализма. И, хотя один из ярких представителей «права и экономики» Ричард Познер уже в новейшее время замечает, что юридические реалисты имели небольшое влияние на современное направление «право и экономика», но в то же время он не мог не отдать дань справедливого уважения Р.Л. Хейлу, заметив, что тот «предвосхитил некоторые из современных открытий... в области права и экономики, в том виде, в каком мы знаем это сегодня».

Подобно Джону Р. Коммонсу, Р.Л. Хейл находился под влиянием Уэсли Хохфелда. Понимание Хохфелдом фундаментальных правовых концепций, которые, по мнению Хохфелда, были «наиболее незначительными общими знаменателями права», формировала парадигмальное основание суждений Хэйла, состоявшего из смеси концепций добровольной свободы, свободы воли, принуждения, власти и правительства. Юридические и экономические процессы рассматривались столь же едино, а сама экономика описывалась как структура принудительных мер власти, а также отношений, которые зависели от способов формирования и самой структуры распределения экономической власти. Также экономика рассматривалась как система власти, действующая через систему принуждения, и таким образом, экономическая свобода, выраженная судами, была просто свободой участия в экономическом принуждении.

Хейл не рассматривал принуждение, как то, что подлежит осуждению. Скорее оно расценивалось им в качестве основного факта экономической жизни. Например, он утверждал, что, если доход фактически приобретен путем принуждения, подстрекаемого в активной или пассивной форме самим правительством, то не может идти речи о том, чтобы объявлять, что откровенные принудительные перераспределения дохода правительством являются сами по себе неправильными. Взгляды Хэйла на субъективные права привели его к тому, чтобы рассматривать почти каждый акт с экономическим содержанием, как отрицательно воздействующий на чью-то свободу или собственность. Он полагал, что было бы целесообразно для судов предпринять разумное балансирование между прибылями и потерями, вызванными действием специфических законов. Данный процесс, считал он, требует «реалистического понимания экономического эффекта законодательства». Полагая, что этические суждения должны в конечном счете стать базисом, па котором решения суда будут основаны, он делал вывод о том, что судебное применение экономических принципов было необходимо, чтобы установить экономические последствия, связанные с распределением ресурсов и с законодательством, конституционность которого суд также мог оценить. Р.Л. Хэйл, по меткому замечанию американских исследователей институционализма, впервые ввел брэнд «юридическая экономика», что нашло отражение и в его работах, и в преподавании, впоследствии постепенно развитый в «теорию экономики как системы взаимного принуждения и юридического опосредования», с его концепцией, полностью изложенной в классической работе «К свободе через право».

Однако даже не Хейл, который так много сделал для сближения права и экономики, а Джон Р. Коммонс, по мнению американских исследователей институционального учения, являлся центральной фигурой в эволюции институционального подхода к праву и экономике.

Дж, Р. Коммонс вместе со своими студентами стал сотрудничать с прогрессивным правительством штата Висконсин в проекте, который он называл «исследование экономики, необходимое для формирования законодательства и формулировки инновационной политики в широком разнообразии областей, включая отношения между предпринимателями и рабочими, реформы в области трудовых отношений (включая компенсацию рабочим и социальное страхование по безработице), регулированию предприятий коммунального обслуживания и ценовую стабилизацию». Помимо преподавания и исследовательской работы в университете он был также серьезно вовлечен в общественную жизнь, работая во множестве федеральных комиссий и комитетах штатов. В течение его выдающейся академической карьеры им было написано несколько книг, две из которых теперь служат эталоном для институционального направления права и экономики: «Юридические основания капитализма» (1924) и «Институциональная экономика: ее место в политической экономии (1934).

Теоретик явно находился под влиянием немецкой исторической школы, частично благодаря принадлежности к ней его учителя, господина Элай, Влияние американских прагматических философов на его взгляды было намного менее существенно, хотя его присутствие доказано наличием в его работах акцента на прагматической важности использования индуктивного анализа. В отличие от Т. Веблена, взгляды Коммонса были менее радикальными, усматривая в институциональной экономике лишь дополнение, а не замену предыдущих аналитических подходов.

Институциональная экономика Д. Р. Коммонса была задумана как широкий синтез права, экономики и этики; она признавала существование конфликтов интересов и их взаимных зависимостей, равно как потребностей в безопасности ожиданий и порядка. В отличие от строгого методологического индивидуализма и гармонии парадигмы интересов, которой была наполнена ортодоксальная экономика, Д.Р. Коммонс делал больший акцент на роли коллективных и корпоративных действий в экономике и сосредоточил свой анализ на конфликтах интересов, свойственных современной ему экономике. Человеческие действия рассматривались в качестве социально или культурно определенных; то есть человеческое действие и культурные детерминанты, как было замечено, взаимодействовали друг с другом. Следовательно, свободная воля индивидуумов привносилась в культурную среду и, в свою очередь, находилась под ее воздействием. Как было охарактеризовав по Парсонсом, для Коммонса главная задача экономики состояла в определении «достоверности правил трудового законодательства, лежащих в основе общего экономического порядка, в котором граждане, корпорации, и профсоюзы имеют экономическую власть».

Институциональная экономика для Д.Р. Коммонса была экономикой прав, обязанностей, привилегий и принуждения, и он рассматривал экономику, как ряд обоснованных, целевых изменений; по принципу так называемого «управляемого равновесия». Он полагал, что первичные экономические институты были сформированы на основе определенных образцов социально санкционированных привычек и могли быть подвержены изменениям. Эта вера привела его к тому, чтобы исследовать широко воздействие институтов, особенно действия правовой системы (включая судебную власть, законодательные органы и регулирующие комиссии в разработку способов разрешения конфликтов и воздействия этих решений на экономическую структуру и реализацию решений.

В 1924 году, в «Юридических основаниях капитализма;; главное беспокойство Коммонса было связано с раскрытием эволюции и развития институтов, которые в конечном счете воздействуют на функционирование экономической системы. Это была теоретическая работа, которая исследовала юридические основы капиталистической экономической системы. Трактат сильно отличался от всего, что было написано прежде из-за выраженной в нем близости правовой проблематики научным интересам Д.Р. Коммонса. Акцент в книге был сделан на роли права и судов и на том, как данные ин-статуты определяют структурные элементы экономической системы.

Анализ Д.Р. Коммонса показал, с одной стороны, как экономика влияет на право, поскольку экономическая система пускает в ход давление на политическую и правовую системы для законодательных изменений, которое облегчает специфический путь эволюционного развития и, с другой стороны, как право влияет на экономику - то есть, как правовое воздействие облегчает развитие экономической деятельности в специфическом направлении. Чтобы определить характер, природу и степень этой взаимной взаимозависимости, он предпринял анализ широкого спектра дел, правил трудового распорядка, локальных нормативных актов, чтобы исследовать их воздействие на развитие современного капитализма и таким образом осветить различные связи между юридическими и экономическими процессами. Особую роль сыграл анализ значения норм трудового права и законодательства для целей развития экономической системы, в воспроизводственном аспекте, систематическим способом, почему субъективные права и, таким образом, и закон имеют значение для экономической системы и почему развитие экономической теории должно продолжить внимание к роли законодательного и правового изменения в структурировании экономической деятельности и деловой активности,

Д.Р. Коммонс, особенно в «Правовых основаниях», стремился раскрыть систему ценностей, которые управляют социально-экономическими процессами. Он обнаружил их в терминологии, используемой судами: «разумная ценность» - шла ли речь о разумной ценности в правовом регулировании общественного сектора, разумной заработной плате, о формировании разумных норм трудового права, разумной безопасности и связанной с ее нарушением компенсации рабочих, или разумным поведением граждан и должностных лиц. Д.Р. Коммонс суммировал свой анализ суждением о том, что история права продемонстрировала существовавшие, ярко выраженные тенденции со стороны судов для элиминирования разрушительных методов капиталистических институтов, равно как и для поддержания разумной политики, поощряющей и сопровождающей конкурентоспособную систему.

Определения должны быть сформулированы с учетом выраженных в дефиниции интересов. Принцип «разумной ценности» мог быть использован судами, чтобы находить компромиссы при разрешении экономических конфликтов, включая сферу трудовых споров, установление норм для предприятий коммунального обслуживания, налоговой политики, тарифной политики и так далее. Так как определение того, какие типы действий считать разумными, затянулось на какое-то время, то также случилось и с определением юридических правил, управляющих социально-экономическими отношениями, структурой рынков и структурой капитализма непосредственно: это заметно в эволюции юридического определения собственности и его воздействия на бизнес и последствия реализации норм трудового законодательства по отношению к внутрифирменной занятости, на рыночный механизм и на величину минимальной заработной платы. Таким образом, на Западе данное направление научной мысли было порождено переходным характером отношений от феодального, преимущественно аграрного общества к капиталистической системе, было сопряжено с экономическими изменениями, влекущими юридические изменения, которые, в свою очередь, облегчили протекание экономических преобразований. Вклад Д.Р. Коммонса в развитие институционального права весьма существенен и отмечен в российской и американской экономической, юридической литературе, в междисциплинарных исследованиях.

Исследователи доказывают, что благодаря именно Д. Коммонсу в институциональном праве и экономике стали складываться традиции, особенно через представителей постепенно сформировавшейся школы институционального права и экономики Мичиганского государственного университета в лице Уоррена Дж. Самуелса и А.А. Шмида, а также их ближайшего последователя Г. Требинье, Последний предпринял анализ проблем регулирования предприятий коммунального обслуживания.

В этом же направлении работали такие исследователи, как Роберт А. Соло, сосредоточивший свое внимание на проблемах государственного регулирования монополий и институциональных изменениях, а также Филипп Уондшнейдерт с анализом водного права (1984,1986), Джозеф Бродер (1981,1983) с его анализом приложения данной теории к судебному процессу С, Медема и Н. Меркуро в своих работах приводят обширную антологию, составленную из работ, посвященных институциональному праву и экономике. Данные традиции, но с сосредоточением внимания на проблематике взаимосвязей между правовым, государственным регулированием и экономическими процессами, включают Стивена Г. Медему и Николаса Меркеро, пишущих отдельно и вместе по темам, включающих теорему Коуза, значение политического фактора и его отражение в экономике, общих черт между работами институционалистов и Коуза, право, экономика и общественная политика, сравнительный институциональный подход к праву и экономике в различных школах правовой мысли, включающей такие направления, как право и экономику, а также институционализм.

Особое место в этом ряду отведено работам А.А. Шмида и У.Д. Самуелса, которые обогатили институциональный анализ структурно-поведенческим аспектом. В результате сама проблематика институционального анализа стала включать следующие элементы: право или юридическая структура и поведение в смешанной рыночной экономике; экономическое представление в контексте институционального права и экономики: акцент находится на взаимосвязях между правительством и экономикой; эффект достигается по мере реализации отношения. Закон и юридическая структура - поведение в смешанной рыночной экономике в процессе функционирования экономики. Основной целью исследователей служило то, чтобы просто понять, какие факторы продолжают идентифицироваться в качестве инструментов переменного и постоянного свойства в действии юридических институтов экономического назначения; развить методологию и инструментарий, с помощью которых следует анализировать и предсказывать последствия реализации альтернативных институциональных проектов. Распределение ресурсов и распределение доходов и богатства объяснялись ими «в терминах сложной причинной цепи, вовлекающей и распределение ресурсов, и распределение доходов как функции рыночных сил, которые зависят в свою очередь от власти, прав и функционирования правительства».

Данные подходы отличаются прежде всего акцентами, в одном случае, на структуре, в другом, на поведении данной структуры. Работа Шмида больше обращала внимание на зависимость структуры и функции с упором на эмпирический аспект. Институциональный подход к праву и экономике должен был ответить на вопросы: как право собственности структурирует человеческие отношения и затрагивают участие в решениях, связанных с конфликтом интересов и как результаты взаимодействия права и экономики воздействуют на функционирование самой экономики.

В работе Самуэльса, напротив, была предпринята попытка описать взаимозависимости меясду поведением индивидуумов и групп, с одной стороны, и юридико-экономической составляющей прогресса, с другой. Для Самуэльса, понятие организации заключалось в юридико-экономической связи, при том, что «право - это функция экономики, а экономика, особенно ее структура, это функция права». Он считал, что право и экономика возникли одновременно, а не даны независимо друг от друга, и не просто взаимодействуют. Через юридико-экономическую связь структуры функционируют в экономической системе, где каждый элемент служит одновременно и зависимой и независимой переменной в формировании юридико-экономической действительности. Юридические правила управляют условиями доступа и участия в экономике потенциальных субъектов экономической деятельности, а другие права управляют, определяя предпочтения, достигаемые посредством функционирования рынка. При таком подходе взаимосвязь права и экономики, в отличие от марксистского взгляда, исследовалась приведенными выше авторами при постоянном подчеркивании эволюционного характера права и экономики. Именно на таком базисе изучалась проблема постоянства и изменчивости общественных отношений; эффективности взаимодействия экономики и права, что в конечном итоге обусловило появление, но уже на базе нового институционального подхода, такого направления, как экономика права. Привнесение эволюционной перспективы в анализ расширило структуру и рамки анализа, вывело его за пределы традиционной идеи механистической максимизации результатов при статических ограничениях в направлении более продолжительно управляемых процессов экономического развития - структурных преобразований вследствие технического, юридического факторов, или других составляющих прогресса, как, например, уровень накопленных и приобретенных знаний, и так далее. Вовсе не сторонясь статического анализа, не отрицая его ценности, роль правовых изменений, затронутая в этом подходе, превращает институциональный подход к праву и экономике неотъемлемо эволюционным, что проиллюстрировано анализом научных идей и представлений Д. Коммонса, особенно в его учении об эволюции права собственности.

До конца девятнадцатого столетия американские суды придерживались естественно-правовой концепции собственности, представления, которое определяло собственность как, всего лишь, ценность ее использования, а не ценность, вытекающую из обмена. Одно из значений этого определения собственности заключалось в том, что управленческие потери ее ценности в процессе обмена не могут потребовать соответствующей компенсации в духе Пятой и Четырнадцатой поправок к Конституции США.

Д. Коммонс  указывал, что, начиная с 1870-ых годов идея о собственности, имеющей ценность в обмене, начала медленно формироваться в Верховном Суде США. Только к 1890-ым, Верховный Суд, наконец, осуществил переход к определению собственности как обменной ценности. В процессе формирования этого усмотрения Суд выразил мнение, что не только то, что является физическими вещами, есть собственно собственность, но и даже то, что связано с «ожидаемой властью приобретения вещей является также собственностью», и таким образом «лишение владельцев обменной ценности их собственности, эквивалентно лишению их собственности».

Больше никогда физическая конфискация собственности не становилась единственные актом, требующим компенсации; теперь даже действия и акты, включая правительственные установления, которые уменьшают обменную ценность вещей, могут и должны вызывать иски о компенсации. Понятие собственности было далее расширено в деле Allgeyer в 1897году, включая свободу доступа па рынки, как важный компонент в определении стоимости обмена стоимости. Полученное определение собственности как материальной собственности было расширено с включением и бестелесной собственности, например, долговых обязательств или обещания заплатить, нематериального имущества - «того, что позволяет получить от других доходы в процессе закупки и продажи, заимствования и предоставления, найма и аренды, включая любую из сделок современного бизнеса. Привнесение этого расширительного определения собственности для развития капиталистической системы было сформулировано Д. Коммонсом в контексте оборота сельскохозяйственной продукции.

Любой отдельный фермер мог производить и потреблять вещи лишь в связи с их потребительной стоимостью, но современный фермер существует благодаря производству общественных стоимостей и приобретению других произведенных товаров. Таким образом, он производит товары, то есть активы. Фермер занимается сельским хозяйством для продажи, а не для собственного потребления, в то время как всегда есть сомнительная альтернатива для возвращения его к натуральному хозяйству, в том случае, если он не сможет продать свои изделия, но все же его ферма и зерновые культуры имеют ценность, потому что они - деловые активы, потенциальные товары, его долги и его налоги являются пассивами, взвешенными ожиданиями по критерию перспективы реализации на товарных рынках.

То есть то, что в известной мере отличает капитализм от колониальных и феодальных систем, на смену которым он пришел, заключается в переходе от производства для собственного использования к производству для обмена и это было принято за основу для более расширительного определения собственности, которая помогла облегчить этот экономический переход. Как писал Коммонс, современный институциональный подход к праву и экономике носит эволюционный характер, подчеркивая тем самым важность исторического процесса и эволюционного изменения права в течение времени.

Юридико-экономическая связь является непрерывной, неожиданно проявляющейся; через воздействие на нее решаются правовые проблемы. Юридико-экономическая связь - это та сфера принятия решений, которая отражает процесс по учету различных интересов, состоящих в том, чтобы обосновать, какие права и ценности должны доминировать и кто должен принимать эти решения. Решение этих проблем определяет не только набор субъективных прав, но и распределение доходов и ресурсов в обществе и, следовательно, власти, доходов и богатства, Структура юридико-экономических институтов, включая структуру государственных органов, законодательные органы, бюрократию или судебную власть, структуру фирмы и рынка, является источником юридическо-экономического обоснования принятия решений и эта структура выступает как результат эволюционного юридико-экономического изменения, а не как движение к априорно устанавливаемому равновесию.

Правовые изменения, происходящие постепенно и непрерывно, «приводят к основным преобразованиям системы и видов субъективных прав и, таким образом, системы экономической организации и контроля». Распространяясь вследствие юридических изменений и продолжающегося процесса юридико-экономической реконструкции, опосредованного связью между правом и экономикой, данный процесс обусловливает эволюционно-исторический подход, который объясняет сочетание множества факторов и сил, предопределяющих диалектику стабильности и изменений системы. Это можно проиллюстрировать примерами из трудов других исследователей.

Так, Филд утверждал, что существенный анализ и объяснение норм и правил различных структур, которые организуют и регулируют экономическую деятельность, не могут быть достигнуты путем включения правил в эндогенную неоклассическую модель. Скорее, писал он, полное понимание причин и последствий институтов и правил требует последовательного подхода, который состоит в специфическом учете исторических, культурных и юридических аспектов при юридико-экономическом подходе к изучению институтов, включая нормы, которые влияют на юридико-экономическое поведение. Его критика чикагской школы «права и экономики», и неоинституционального подхода к праву и экономике строилась на доводе о том, что сама подсистема институциональных структур нуждается в рассмотрении в качестве параметрической в общих моделях равновесия и имеет только объясняющий статус, аналогичный традиционным представлениям, вкусам и технологиям, характерным для неоклассической модели. Позже, Филд особое внимание обращал на то, чтобы юридико-экономические исследователи больше внимания уделяли последствиям реализации правовых норм (особенно через последствия формирования пропорции «расходы - доходы» на уровне совокупных или макроэкономических переменных

Признание эволюционного характера юридических и экономических отношений привносит в анализ вторую фундаментальную тему институционального права и экономики: постоянно существующую проблему о соотношении между непрерывностью и изменениями в юридико-экономических отношениях. Эволюционный путь вызревания юридико-экономической системы произволен от выбора правовой и экономической политики, которые осуществляются во времени. Таким образом, непрерывность и изменение, результат процесса принятия решений, еще более определенно, результат взаимодействия между группами, поддерживающими соответствующие силы непрерывности функционирования и изменения власти, в этот процесс каждый может привнести свой интерес посредством участия в нем.

В процессе принятия решений, будь это законодательный, административный или судебный процесс, формируются и реализуются механизмы таким образом, чтобы посредством полномочий или иным образом служить тому, чтобы поддержать статус-кво юридических и экономических институтов к отношений, тем самым обеспечивая непрерывность, в то время как другие силы продвигают изменения этих институтов и отношений. Перманентный процесс выбора в пределах юридико-экономической сферы определяет характер и тип институциональные структуры.

Институциональное право и экономика рассматривают юридико-экономическую систему как систему взаимозависимостей, а не просто как одну из атомистических, автономных подсистем. В то время как речь может пойти о динамике договорных отношений, усиливается акцент не на договоре как правовом акте» а на тех, кто участвует в игре рыночных сил при наличии правил, управляющих игрой. Учитывая важность человеческой взаимозависимостей и расставленных акцентов на том, кто играет и каковы отправные точки рыночной игры, центр институционального права и экономики перемещается на исследование конфликта, а не гармонии, где «роль юридической системы, включая системы общего и конституционного права, состоит в том, чтобы обеспечить структуру и процесс разрешения конфликтов и развития юридических прав.

Фундаментальная проблема здесь - это порядок, который Самуельс определял как «урегулирование свободы и контроля, или автономии и координации, включая иерархию и равенство, с присущими им непрерывностью и изменениями». Предельное значение юридических и экономических процессов проявляется в терминах их функционирования при достижении проблемы разрешения конфликта и установления порядка. Существование противоречивых интересов предопределяет и процесс (или процессы) разрешения противоречий между конкурирующими интересами и метод (или методы) определения, как эти конфликты должны быть решены.

На микроуровне фирма является чем то большим, чем механическая связь посредством контрактов между изолированными индивидуальными агентами. Это - сообщество, предназначенное отчасти для балансирования узких, индивидуалистических преимуществ и облегчения изучения стандартных целей.

В дальнейшем, на рубеже 80-х и 90-х годов эти проблемы были более полно исследованы Ходжсоном, Эйзенбергом, в трудах Лазоника и Лейбенштейна. Их усилиями было усилено внимание не только на социальном происхождении индивидуальных предпочтений и целей, но также на сложных процессах, с помощью которых выстраиваются и воспроизводятся индивидуальные утилитарные функции, с помощью которых достигается «максимизации прибыли», независимо от роли агентов в пределах фирмы. В исследования были включены факторы, лежащие в плоскости индивидуальной психологии, идущей вне упрощенного предположения рациональности; организаций, но не как гомогенных, предопределенных объектов, а имеющих сложное поведение, направленное к институциональной и организационной окружающей среде, в которой они функционируют; и так далее. Среди источников этих исследований - современная дарвинистская эволюционная теория, социальная психология, теория организации и сравнительные экономические системы. Разрешение конфликтов между правом и экономикой должна осуществляться посредством правительственного маневра, учета им интересов различных субъектов, в том числе, посредством правовых рычагов, это и есть достижение эффекта через закон, иные правовые регуляторы, иначе говоря, решение проблемы обеспечения порядка в обществе - работа, ведущаяся в рамках социальной структуры, продвигающая последовательность, безопасность и следование принципам права в человеческих отношениях. Закон есть в основе своей существенный вопрос формирования и воспроизводства субъективных прав. Таким образом, институционалисты были обеспокоены проблемой созидания и воспроизводства прав, а также влиянием этого процесса на проблему юридико-экономического принятия решений и соответствующую управленческую деятельность. Чтобы понять важность прав с точки зрения институциональной перспективы, необходимо, во-первых, понять сферу действий, открытую для индивидуумов и институциональной концепции для определения индивидуального процесса выбора предпочтений.

Индивидуальное принятие решения - это функция одного набора возможностей, который состоит из доступных альтернатив для действия или выбора, каждый с соответствующей стоимостью возможностей, открытыми для индивидуума. Однако, эти наборы возможностей ограничены в их диапазоне: вследствие человеческой зависимости и ограниченности, набор возможностей каждого индивидуума ограничен наборами возможностей других в обществе. Так как каждый индивидуум желает делать выбор, индивидуумы будут желать управлять процессом выбора и, следовательно, наборами возможностей, других, которые могут ограничить их собственный выбор. Степень способности каждого индивидуума определять его или ее собственный выбор, повлиять на наборы возможностей, и, следовательно, на выбор других, есть результат процесса взаимного принуждения, где способность А принуждать Б есть просто способность А воздействовать на набор возможностей Б без согласия Б.

Способность индивидуума осуществлять принуждение, в свою очередь, является функцией власти того индивидуума, определенной как средства или способности для осуществления выбора, и эта власть проявляется относительно власти других. Таким образом, набор возможностей индивидуума, в пределах которого он делает попытку ограничить максимальную точку равновесия, является функцией всей структуры взаимного принуждения, основанной на соответствующей власти. Кроме того, власть является также зависимой переменной в этом процессе, будучи функцией последовательных выборов, сделанных исходя из наборов возможностей, которые существуют и развиваются с течением времени. Возможности носят эндогенный характер, а не привносятся в систему извне.

Продолжающиеся попытки очертить и пересмотреть наборы возможностей, через манипуляции власти и взаимного принуждения, перед лицом конфликтов приводят к спорам, которые требуют решения. Например, выбор технологической системы, направленной на выброс загрязнения вверх по течению реки, противоречит выбору действий вниз по течению воды, и наоборот. Вверх по течению пользователь не сможет осуществить выбор, не отвергая выбора вниз по течению пользователей, и наоборот. Разрешение таких конфликтов происходит через процесс создания и легитимации прав, которые определяют возможности выборов, открытых для каждого индивидуума и той степени, которой каждый подвергнут выбором других.

Таким образом, власть и, следовательно, принуждение и окончательные наборы возможностей, и сам выбор, являются функцией права. Происхождение субъективных прав, так же как и процесс определения и обновления прав, происходящие через процесс разрешения конфликтов интересов, выдвигает на передний план положение о том, что права имеют двойственную природу - «повышение набора возможностей для тех, кто имеет права, и ограничение набора возможностей для тех, кто ими не обладает». Фактически каждое правовое изменение порождает и выгоды, и потери, повышение некоторых наборов возможностей и одновременное ограничение других. Внешне это проявляется всеобъемлюще; любое определение или внесение изменений в легальное определение, в той или иной мере влияет на степень осуществления некоторых интересов, порождая для одних выгоды, а для других убытки; внешне это проявляется в различной форме; как было ясно дано понять Рональдом Коузом в его знаменитой работе «Проблема общественной стоимости».

С позиций институциональной перспективы, системы собственности, нарушения законных прав и контрактных обязательств не восстанавливаются путем урегулирования внешних ситуаций. Речь может пойти, скорее, о предложении только тех решений, которые направят неправомерные последствия в специфическое русло через юридическое определение границ прав. Правительство в данном контексте рассматривается как играющее центральную и неизбежную роль в пределах этого процесса, поскольку права - не права, поскольку они существовали ранее, а скорее - права, потому что они защищены правительством: «права - это любые интересы, защищаемые правительством в противоположность другим интересам, когда есть между этими и другими интересами конфликт. Права, таким образом, существуют и зависят от «юридических ограничений, свойственных их идентификации и интерпретации, осуществления другими их прав, юридического и не юридического их изменения.

Каждый из этих факторов является функцией создания и обновления прав и, следовательно, способности индивидуумов обеспечивать или изменять права через лоббирование своих интересов и контроль за правительством. Правительство, таким образом, становится объектом лоббирования и целью контроля для тех, которые ищет собственную юридико-экономическую выгоду или преимущество, т.е. способ, через который относительные права и, поэтому, соответствующий рынок обеспечивают доход или статус, приносящий эффект ». Вопрос заключается не в том, кто больше или меньше настроен против правительства, а скорее в том, чьи интересы выражает правительство через используемые правовые средства, то есть через процесс утверждения и обновления прав. Сторонники институционального подхода к праву и экономике в этом ключе рассматривают такие условия, как регулирование, отмену государственного контроля и правительственного вмешательства.

Например, часто говорится, что принятие правил техники безопасности рабочего места составляет вмешательство правительства в рынок, хотя такая деятельность представляет простое изменение совокупности интересов, которым правительство придает соответствующее направление, расширяющее возможности рабочих и уменьшающее возможности предпринимателей. Проблема относительно того, кто будет иметь права, таким образом, модифицируется в вопрос о том, чьи интересы будет защищать правительство, позволяет понять ответ на вопрос, кто и во имя чего будет использовать правительство. Критический вопрос заключается в том, кто способен управлять и использовать юридико-экономическую связь, чтобы управлять юридико-экономической непрерывностью или изменением. Центральный смысл внешнего воздействия состоит в том, что решение о том, чьи интересы следует защищать в качестве легитимированного права является всегда обязательно функцией выбора - выбора относительно того, кто будет иметь права и кто будет принужден к осуществлению этих прав, кто получит прибыль, а кто, соответственно, потери, и в какой степени. Эта неизбежная потребность выбора показывает, что закон не является чем-то, что дается или может быть обнаружено, но, напротив, это есть человеческий артефакт, отмеченный согласованным и не согласованным человеческим выбором.

Суммируя вышеизложенное, можно сделать ряд выводов, вытекающих из анализа институционального направления.

1. Институциональный подход содержит определенную новизну в самом подходе к анализу экономико-правовой связи. В противоположность марксизму, который за правовыми формами всегда старался выявить экономическое содержание, институционализм за любым экономическим актом, который понимается как акт обмена правами собственности, старается выявить правовую подоплеку.

По мнению представителей данного направления, экономическое поведение в значительной мере обусловлено институциональной средой, в пределах которой экономическая деятельность имеет место и, одновременно, экономическое поведение затрагивает структуру институциональной среды. Взаимодействие между институтами и поведением экономических агентов является эволюционным процессом, обусловливая потребность в эволюционном подходе к анализу экономики.

2. Акцент исследователей был сосредоточен на конфликтах, то есть критических точках проявления системы общественных отношений. В этом контексте анализировалась связь между экономикой, правом и другими институтами системы общественных отношений. Было доказано, что существует выраженная потребность управлять конфликтами, свойственными экономическим отношениям. Для этого следует лишь оптимально структурировать институты, что будет способствовать установлению механизма социального контроля над экономической деятельностью. Потенциал данного вывода весьма высок при вводе в анализ статистического и математического инструментария, например, категории трансакционных издержек на проведение юридических мероприятий. В российской юридической литературе уже есть попытки опереться на данный инструмент при попытке оценить итоги форсированной приватизации в 90-годы XX столетия.

3. Институциональные исследования стимулируют активность междисциплинарных подходов, включающих обращение к психологии, социологии, антропологии и праву для понимания внутренних механизмов поведения экономических агентов и, таким образом, проведения более точных положений в описании их поведения.

4. Институциональный анализ включает разветвленную систему объектов и субъектов отношений, направлен на изучение процессов персонификации данных отношений через экономико-правовые институты.

5. По мнению приверженцев институционального учения, юридическая система может и должна способствовать экономической эффективности.

При этом данный постулат вовсе не означает необходимости автоматического усиления правительственного вмешательства. Так, представители Чикагской школы, считали закон вовсе не высшей степенью выражения институциональных или этических принципов. Он есть дополнение к рыночным отношениям, двигатель их прогресса и улучшения. Такой подход не отрицает традиционные методы исследования тематики правового регулирования отношений, связанных с государственным воздействием на рыночную экономику и предпринимательство, а, скорее, дополняет его

6. Главное значение институционализма состоит в том, что в своих решениях суды в странах с рыночной экономикой не могут игнорировать экономический базис и рационализм поведения участников рынка, что требует для судей, адвокатов, всех участников судебных процессов более основательной экономической подготовки.

Ведь судья, по справедливому замечанию профессора Луизианского государственного университета Р. Паскаля «представляет себя в качестве сотрудника в процессе поддержания правопорядка со стороны правосудия, а не оракула правосудия, понимая, что идеал правосудия не осуществим, особенно в плюралистическом обществе, без порядка, понятно, подробно изложенного заранее.

 

Автор: Атаян Г.Ю.