Историко-правовой аспект понятия юридической справедливости российского права
Понятие «справедливость» употребляется с давних времен, и прочно вошло в словарный фонд разных народов. Его употребление особенно распространено в области права и нравственности, так как они в первую очередь рассматривают и оценивают действия и поступки людей с точки зрения их справедливости. Чтобы определить значение этого понятия необходимо выяснить каково, же происхождение понятия справедливости, что понималось под нею раньше и что понимается в настоящее время, что означает социальная справедливость и что - юридическая справедливость. При этом необходимо иметь в виду, что справедливость многогранное понятие, имеющее различные определения.
Впервые представления о справедливости и регулирование на этой основе общественных отношений возникли в условиях первобытнообщинного строя. Во времена первобытнообщинного строя члены племени видели справедливость в том, что все общественные блага разделялись между ними поровну. Инстинкт равенства начал складываться в тот древний период, когда многие народы имели о справедливости столь слабое представление, что у них даже не было в употреблении таких слов, как преступление, вина, правосудие. Чувство равенства первобытного человека требовало, чтобы все вещи, продукты и военная добыча принадлежали бы поровну всем. Слова, означавшие вначале равный дележ, приобрели значение «правильный», «должный». В то же время справедливость понималась как точное следование обычаю, который признавался непререкаемым, неизменным. Любое нарушение обычая оценивалось как отступление от справедливого, признанного и уважаемого всеми общественного порядка и соответствующим образом каралось. Под влиянием воспитания и традиции должное поведение становилось привычкой. Важнейшее значение для существования такого типа поведения имело точное и постоянное следование обычаю. В то же время развитие человеческого мышления, рост общественного сознания неминуемо привели и к формированию нравственных оценок поведения людей норм нравственности, называемой чувством справедливости.Первоначальное понимание справедливости как простое следование установленному веками порядку, естественно, не могло включать в себя требования о наделении групп людей или отдельных индивидов благами того или иного рода. Наоборот, всякие попытки к выделению из общества оценивались как несправедливые.
В социальной практике первобытнообщинного строя принцип справедливости был связан главным образом с запретами и с наказаниями за их нарушение. Наказание осуществлялось собранием рода, являясь не только органом общественной власти, но и судебным органом, решало дела об измене, трусости, преступлениях против религии, убийстве внутри рода и определяло наказание соответственно устоявшимся обычаям, справедливость которых не подвергалась сомнению. Признание поступка противоречащим справедливости всегда влекло за собой соответствующее наказание. В таком обществе понимание справедливости как требования возмездия виновному в нарушении обычаев было единственным средством, принуждавшим к их выполнению. В этот период справедливость носила природный характер и была направлена на защиту интересов всего коллектива, тем самым, обеспечивая его жизнедеятельность как цельного организма.
В период формирования государства, выделения из рода отдельных индивидов, которые обладали определенной властью, начало формироваться иное понимание справедливости, включавшее в себя не только наказание за несправедливые поступки, но и требование наделения людей благами. Причем первоначально последнее означало главным образом равенство всех людей и пользование правами. Таким образом, появление социального неравенства вызвало естественную реакцию со стороны большинства общества, стремящегося к сохранению справедливого, т.е. равного распределения благ. Таким образом, справедливость приобретает социальный характер. Это прослеживается и на трансформации органов, применяющих наказание. Если ранее это было собрание рода, то с течением времени потребовалось создание специального органа, занимающегося рассмотрением конкретных нарушений и определяющего за них наказание. Справедливость вершится индивидуумами и, следовательно, носит уже не коллективный, а индивидуальный характер.
Идея справедливости, возникновение которой связывается с заменой кровной мести выкупом, получает более ясное оформление в период начавшегося раздела земель, также проходившего по принципу равенства. Каждая семья сравнивала свой земельный участок с участком соседа и желала при этом безусловного равенства. С этой целью поля разбивались прямыми линиями одинаковой длины и на одинаковом друг от друга расстоянии, и участки, находящиеся между этими линиями, представлялись в собственность отдельной семьи. Палка, которой производился обмер полей по прямой, считалась священной. У египтян принятая единица длины - локоть - был символом справедливости и истины. В греческое слово orthos, означавшее то, что находится по прямой линии, впоследствии вкладывается смысл всего истинного и справедливого.
Насколько частная собственность, и в том числе раздел земель, повлияла на возникновение идеи справедливости, свидетельствует различное смысловое значение, вкладываемое в греческое слово nomos. Вначале оно употреблялось только для обозначения пастбища. В связи с происходившим дележом земель в него вкладывается смысл дележа и наконец последнее значение этого слова в современную эпоху - только в смысле закона. От nomos происходит Nemesis, что означает - богиня справедливости.
С возникновением частной собственности и разделением общества на классы, т.е. с появлением социального неравенства разрушается единство социальных норм, регулирующих общественные отношения. Это в первую очередь находит свое выражение в переоценке со стороны правящих слоев понятия справедливости. Справедливость начинают отличать от равенства, включая в нее и различие в положении людей согласно «их достоинствам».
Это наглядно можно проследить на примерах стран древнего Востока -Египта, Вавилона, Иудеи. В те далекие времена вопросы государства и права, истины и справедливости находили свое урегулирование. Так, в Египте визирь одного из фараонов пятой династии -Птахотеп (около 2500 лет до н. э.) в своем поучении изображал общество в виде пирамиды, вершина которой - боги и их избранник - фараон, а основание - простой народ. Вся пирамида объединяется правосудием, персонифицированным в образе богини Маат, которая придает этой пирамиде общественный и справедливый характер. В связи с этим Птахотеп наставлял судью: «Когда ты действуешь... пусть будут твои речи беспристрастными».
Правосудию, как основе справедливости, придавалось большое значение и в древнем Вавилоне. Так, во введении к знаменитым законам царя Хаммурапи (XVIII в. до н. э.) указывалась одна из главных целей законотворчества: «...чтобы справедливость в стране заставить сиять, чтобы уничтожить преступников и злых, чтобы сильный не притеснял слабого...». Царь осуществление правосздия считал одной из главных своих обязанностей. Один из сохранившихся документов той эпохи гласит: «Если царь не соблюдает справедливости, его народ попадет в безначалие, страна распадется. Если он не заботится о справедливости в своей стране, Эа, владыка судей, изменит его благую участь и даст ему противоположную... Если он внимает клеветнику, его решения будут изменены. Если он вникает советам Эа, великие боги дадут ему жить в мудрости и знании правды».
Древние евреи также уделяли большое внимание справедливому отправлению правосудия. Пророк Иеремия (VII в. до н. э.), говоря о лицах, злоупотреблявших правосудием, отмечал: «Они поступают как злодеи. Не разбирают судебных дел, даже дел сирот, тяжб бедных... творите суд и милость, спасайте от руки притеснителя, не обижайте и не тисните пришельца, сирот и вдов и невинной крови не проливайте». Таким образом, воззрения древних на справедливость были тесно связаны с религиозными представлениями. В тоже время, древние смотрели на человека как на существо природное и были склонны выводить его духовный и нравственный мир из реального окружения.
Изучением понятия справедливости занимались многие выдающиеся ученые различных стран в различные исторические эпохи, рассматривая категорию справедливости как важнейший фактор организации общественной жизни.
Большинство философов древности обращались в своих трудах к вопросам справедливости и несправедливости, рассматривая их как критерий совершенства или несовершенства отношений людей, мерило их поведения, имеющее в своей основе божественное происхождение. Так, Гераклит Эфесский (544-483 г.г. до н.э.) учил: «Бог - справедливость. У бога прекрасно все, и хорошо, и справедливо; люди же одно считают несправедливым, другое - справедливым». В «Золотых строках пифагорейцев» Пифагор (580-500 г.г. до н.э.) пишет: «В силе и в деле себя подчиняй справедливости строгой». Анаксагор (около 500 -428 г.г. до н.э.) признавал ум источником прекрасного и справедливого.
Суждения древних о неразрывной связи идеи справедливости, правды, истины с общественными интересами людей, с их государственной жизнью нашли выражение в мифе, который по свидетельству Платона сочинил Протагор (481-411 г.г. до н.э.). Протагор полагал, что политическое искусство состоит в том, чтобы люди, соединившись для совместной жизни в городе, (т.е. государстве), не причиняли друг другу обиды. Именно потому, что взаимные обиды ведут к уничтожению совместной жизни людей в городе, их рассеиванию и гибели, Зевс привел к людям Стыд и Правду, чтобы они водворяли порядок в городах и укрепляли дружбу. Он приказал разделить Стыд и Правду между всеми и установить закон, чтобы того, кто не в состоянии их иметь, «убивать, как язву города». Выдающаяся роль в разработке понятия справедливость и раскрытии ее социальной роли принадлежит древнегреческим философам Платону (427 -347 до н. э.) и Аристотелю (384 - 322 до н. э.).
Философы разделяли справедливость на уравнительную и распределительную и выделяли такой вид справедливости как воздаяние, которое должно исходить из принципа пропорциональности заслуг человека перед обществом. Платон утверждал, что справедливость свойственна как отдельному человеку, так и, возможно, целому государству. В работе «Государство» он развил идею об идеальном, справедливом государстве, полагая при этом, что само государство создает человеческие потребности. В качестве основ государства им был провозглашен принцип разделения труда, определяющий наличие трех сословий - правителей, воинов и производителей (ремесленников и земледельцев). Смысл и требования справедливости сводились Платоном к тому, чтобы каждое из трех сословий, каждый член государства занимался своим делом. «Заниматься каждому своим делом - это, пожалуй, и будет справедливость». Справедливость состоит в том, чтобы каждый «имел свое и исполнял тоже свое», чтобы никто «не захватил чужого и не лишился своего».
Справедливость в политических делах обеспечивалась строгой соподчиненностью сословий во имя в интересах всех. Философы, как наиболее способные, должны были осуществлять высшее правление, воины - обеспечивать вооруженную защиту, земледельцы и ремесленники - давать пишу, одежду, жилье. Причем оба первые сословия управляют производителями. Проект справедливого идеального государства Платона, по существу, представлял собой модель рабовладельческого общества и государства с характерным для него классовым расслоением и антагонизмами, где утверждалась незыблемость социального статуса различных социальных классов. Вместе с тем в учении Платона о справедливости имеются суждения, которые на протяжении веков не по теряли свою актуальность. Так, он отмечал, что законность и справедливость совпадают, что у писаных законов и обычаев имеется справедливое начало. Философ опроверг тезис софиста Фраимаха о том, что справедливость - это пригодное сильному тождество закона и справедливости. По Платону, идеальное государство строится на началах законности, а не на усмотрении правителя, ибо в последнем случае наступают «порча и несправедливость» государственного строя и законов государства.
Представляют интерес и рассуждения Платона о равенстве как критерии справедливости. В основе этого учения лежит идея воздаяния равным за равное. Причем равенство рассматривалось как изменяющаяся в зависимости от обстоятельств «надлежащая мера» и соответствующее ей пропорциональное воздаяние. В «Законах» Платон выделяет два вида равенства, которые «хотя и одноименны, но на деле во многом чуть не противоположны». Из них первым на почетное место Платон выносит равенство мер, веса, числа. Суть этого истинного и наилучшего равенства состоит в следующем: оно уделяет большему большее, меньшему меньшее, каждому давая соразмерно его природе. Особенно большой почет воздает оно всегда людям более добродетельным в противоположность тем, что менее преуспели в добродетели и воспитании. Оно разумно уделяет каждому надлежащее. Если учесть, что одной из основных добродетелей античности признавалось богатство, то равенство по человеческим достоинствам по сути своей выражало реальные отношения социального неравенства.
«Для неравных равное стало бы неравным, если не соблюдена надлежащая мера»,- отмечает Платон. Эта надлежащая мера устанавливается и обеспечивается государством, вследствие чего все относящееся к государственному устройству совпадает со справедливостью. Вместе с тем Платон видит в этом положении определенное несоответствие с пониманием справедливости «толпой», следствием чего могут быть внутренние волнения в государстве и междоусобицы. Поэтому он предлагает воспользоваться и другим видом равенства, которое в силу указанных причин также является необходимым. Речь идет о равенстве граждан независимо от их личных достоинств и добродетелей, о так называемом демократическом равенстве. «...Вследствие недовольства широких толп необходимо применять равенство путем жребия, призывая в молитвах бога и доброе счастье, чтобы они направили жеребьевку к высшей справедливости. Так-то приходится пользоваться обоими видами равенства; однако тем из них, где господствует случайность, как можно реже». Таким образом, Платон обосновал идею социального неравенства как выражение высшей справедливости, имеющей божественное происхождение, как «самое истинное и наилучшее равенство, ибо это - суждение Зевса». В то же время подлинное равенство людей было не только признано второстепенным, но и случайным, вредным явлением, связь которого со справедливостью весьма проблематична.
Дальнейшее развитие идеи справедливости получили в трудах Аристотеля, который, как и Платон, особое внимание уделял связи справедливости с государством и правом и, что очень важно, обратил внимание на относительность понятия справедливости и в то же время на ее объективную обусловленность в конечном счете «правдой», естественными законами природы.
Обширные высказывания о справедливости мы находим уже в сочинениях Аристотеля. В своем учении о справедливости Аристотель стремится оправдать и увековечить существующие правила поведения, привилегии рабовладельцев и бесправие рабов. Философ доказывал, что право может существовать только между равными. Убийство раба не есть несправедливый поступок, так как раб является как бы частью господина и полностью зависит от него. По мнению Аристотеля, «понятие справедливости» означает в одно и то же время как законное, так и равномерное». Согласно Аристотелю «справедливость - это такая добродетель, в силу которой каждый владеет тем, что ему принадлежит». Что же касается добродетели, то эту категорию Аристотель определяет как «возможность приобретать блага и сохранять их и вместе с тем возможность делать благодеяния (другим) во многих важных случаях и всем вообще во всевозможных случаях». Причем из всех добродетелей (справедливость, мужество, благоразумие, щедрость, великодушие, бескорыстие, рассудительность, мудрость) Аристотель выделяет справедливость как величайшую из добродетелей, поскольку она наряду с мужеством наиболее полезна для других. «Наибольшим почетом пользуются люди справедливые и мужественные, потому что мужество приносит пользу людям во время войны, а справедливость - и мирное время».
Важное значение для понимания сущности и назначения справедливости имеют рассуждения Аристотеля о справедливости как социальной категории. Так, в «Этике» Аристотель отмечает, что справедливость есть не что иное, как уравнивание собственного интереса с интересами других. Это есть добродетель общественная, которая знаменует пригодность человека к общественной жизни. Она приносит пользу другому лицу и служит обществу в целом. Справедливость гарантирует осуществление той «середины», которая придает прочность общественному и государственному строю. Здесь весьма важным является положение о том, что за справедливостью, ее пониманием стоят общественные и личные интересы и именно они формируют понятие справедливости в его конкретном содержании. Относя справедливость к добродетелям души, Аристотель рассматривает ее как благо, которое полезно для общества и личности.
Категория справедливости рассматривается Аристотелем в тесной связи с человеческой деятельностью, поступками людей. «Поступки, согласные со справедливостью и противные ей, могут быть двух родов: они могут касаться или одного определенного лица или целого общества. Так, человек, совершающий прелюбодеяние и наносящий побои, поступает несправедливо по отношению к одному определенному лицу, а человек, уклоняющийся от отбывания воинской повинности, поступает несправедливо по отношению ко всему обществу». Саму справедливость Аристотель разделял на два вида: справедливость в смысле законно-правовой категории, относящейся к области права, и справедливость специальную.
« Все установленное законом, - говорил Аристотель, - в известном смысле справедливо, ибо все, что положено законодателем, законно и каждое отдельное его постановление мы называем справедливым». Соответственно этому он устанавливает и первый вид несправедливости, заключающийся в нарушении законов. Тем самым необходимо отметить, что философы древности уже выделяли юридическую справедливость как соответствие требованиям законности.
Справедливость специальная в свою очередь разделяется на два вида. Первый вид ее «проявляется в распределении почестей, или денег, или вообще того, что может быть разделено между людьми... Другой вид ее проявляется в уравнении того, что составляет предмет обмена». Всякая несправедливость нарушает равномерность и заключается в неравномерности. Это второй вид несправедливости, которая не тождественна несправедливости и относится к ней как часть к целому, ибо все неравномерное противозаконно.
Справедливость в обоих ее видах Аристотель неразрывно связывает с государством и правом. Она охватывает сферу как политической жизни, так и гражданских имущественных отношений, ответственность граждан за преступления и другие правонарушения, регулируемые гражданским и уголовным правом. Аристотель выдвигает требование точного и четкого выполнения закона, обеспечения принципа относительного равенства, заботы о «справедливой мере».
Значительный интерес представляют рассуждения Аристотеля о законах с точки зрения их соответствия принципу справедливости. Он делит законы на частные и общие, относя к первым писанные и неписаные законы, «установленные каждым народом для самого себя», а к общим - законы естественные. Причем закон естественный выше закона частного. Аристотель различает справедливость содержания закона, носящего общий характер, и в то же время возможность допущения несправедливости при практическом его применении в силу, как неполноты закона, так и несовершенств действий правоприменителя. В этих случаях на помощь правоприменителю приходит правда, которую Аристотель рассматривает как высшую степень справедливости. Именно правда, безусловная достоверность содеянного, восполняет пробелы в праве, основываясь на его основном смысле. С точки зрения справедливости содеянного, что в свою очередь основывается на учении о правде, Аристотель разработал учение о степени тяжести преступления, развил учение об отягчающих обстоятельствах, причинах и мотивах правонарушений, степени виновности и мотивах правонарушений, степени виновности правонарушителя. Существенный вклад в понимание о справедливом внес также древнегреческий философ Демокрит (460-371 г. до н. э.), который, как и Аристотель, связывал справедливость с государственной деятельностью и правосудием. Причем характерной чертой его учения было то, что он в вопросах справедливости подчеркивал приоритет общественных дел, общественной пользы перед частными интересами. «Интересы государства должно ставить выше всего прочего и заботиться, чтобы оно хорошо управлялось. Чтобы содействовать этому, не следует бороться против справедливости и для своей пользы применять насилие против общего блага. Ибо хорошо управляемый город есть величайший оплот; в нем все заключается, и пока он сохраняется, все цело, а погибает он, с ним вместе и все гибнет». Демокрит отмечает, что общая нужда тяжелее нужды отдельного человека, ибо в случае общей нужды не остается никакой надежды на помощь. В связи с этим, «если кто-либо пренебрегает общественными делами, то он приобретает дурную репутацию, даже если он ничего не ворует и вообще не совершает никакой несправедливости». Видя высшую справедливость в обеспечении всеобщего блага, Демокрит рассматривает как блага взаимное сочувствие, единение между гражданами, братство, взаимную защиту, единомыслие граждан и пр.
Таким образом, с точки зрения Демокрита природная справедливость является высшей справедливостью. Заслуживают внимания и идеи Демокрита об обязательной защите справедливых общественных отношений, причем эта защита должна производиться также справедливым способом, т. е. на основании закона. «Должно во что бы то ни стало убивать все, что приносит вред, попирая справедливость. И тот, кто это делает, сохраняет при всяком государственном строе спокойствие духа, право, мужество и имущество скорее, чем тот, кто это не делает». Демокрит полагает, что врага страны следует убивать, если закон этого не запрещает, но беззаконно убивать нельзя. Философ отмечает необходимость юридической ответственности за совершение преступления, неотвратимости наказания, ибо отступление от этого требования будет отступлением и от принципа справедливости. «Совершающих преступления, за которые полагается ссылка или тюрьма, или штраф, должно осуждать и не освобождать от заслуженного наказания. А кто противозаконно оправдывает таких из корыстолюбия или личного пристрастия, тот поступает несправедливо, и это должно лежать на его совести».
Демокрит рассматривал и вопрос об оценке результатов деятельности правителей, начальствующих лиц с точки зрения ее справедливости. Он отмечал, что люди больше помнят о сделанных начальствующими лицами ошибках, чем об их удачных делах, и такое отношение является правильным. Подобно тому, как не должно хвалить того, кто возвращает вверенные ему на хранение деньги, а не возвращающий заслуживает порицания и наказания, точно так же следует относиться и начальствующему лицу. «Ибо оно избрано не для того, чтобы дурно вести дела, но чтобы хорошо». Вместе с тем Демокрит указывал и на необходимость защиты правителя, поступающего справедливо и строго преследующего совершавших несправедливость, чтобы он впоследствии по попал под власть последних; чтобы «какой-нибудь закон или какое-либо другое средство защищали поступавшего справедливо правителя». Эпикур (341 - 270 гг. до н. э.) полагал, что справедливость может проявиться только в отношениях между людьми и имеет договорную природу. «Справедливость, происходящая от природы, есть договор о полезном - с целью не вредить друг другу и не терпеть вреда, нет ничего справедливо и несправедливого; точно так же и по отношению ко всем народам, которые не могут или не хотят заключать договоры о том, чтобы не вредить и не терпеть вреда».
Философ отмечает, что основным критерием справедливого или несправедливого является полезность того или иного действия для удовлетворения потребностей сношений людей друг с другом. В данном случае можно отметить, что Эпикур провозглашал все-таки справедливость индивидуалистическую, полезную для индивидов и только через нее приходил к общественной пользе. Залогом справедливости правил взаимного общения людей является закон, являющийся по своей природе выражением справедливости. В то же время, утверждает Эпикур, если издается закон, который, как окажется на практике, не идет на пользу взаимного общения людей, то он уже не является справедливым. По существу Эпикур поставил вопрос об эффективности законодательства, соответствии правовой нормы общественным потребностям. Он также обратил внимание на то, что справедливость не представляет собой вечную, неизменную категорию, содержание справедливости определяется общественной пользой, под которой, естественно, понималась польза общественного строя.
В связи с этим интересны его рассуждения и о естественной необходимости постоянного изменения действующего законодательства, приведения его в соответствие с меняющимися потребностями общественного развития, общественной пользы. Если действия, признанные законом или обычаем справедливыми, при неизменных обстоятельствах оказываются на практике не соответствующими естественным представлениям о справедливости, то они должны быть признаны несправедливыми. При перемене обстоятельств те же действия, которые признаются справедливыми, если окажется, что они более уже не полезны, признаются справедливыми только тогда, когда они были полезны для взаимного общения сограждан. «Впоследствии они уже несправедливы, когда не полезны».
Подводя итог рассуждениям о справедливости, Эпикур отмечает, что в общем справедливость для всех одна и та же, потому что она есть нечто полезное в сношениях людей друг с другом и дает возможность в конечном счете «жить приятно», ибо «справедливый в высшей степени свободен от тревоги, а несправедливый полон очень сильной тревоги», страдая от подозрения, что его действия будут раскрыты теми, которые «поставлены карателями за такие действия». Таким образом, сформулированное с появлением частной собственности, разделением общества на классы понятие справедливости полностью соответствовало интересам господствующего класса.
Это выразилось в делении справедливости на уравнительную и распределительную, причем равенство, как основа справедливости, допускалось весьма ограниченно. Именно такому понятию справедливости соответствовало и представление о государстве, как оплоте и выражении справедливости, и праве, как ее критерии и средстве защиты.
С начала III в. до н. э. существенно усиливается влияние Рима, который из городской республики становится сильной державой. Под его влияние попадают и города континентальной Греции, поэтому начинается проникновение греческой культуры, в том числе и философии в Рим. Логичным последствием является то, что римская философия формируется под влиянием греческого, и в частности эллинистического философского мышления.
Одним из направлений философской мысли того времени был эклектицизм. Представители римского эклектицизма создали свою концепцию, соединив воззрения различных философских школ.
Наиболее известным среди мыслителей этого направления был выдающийся политик и оратор Марк Тулий Цицерон (106 - 45 до н. э.). Главной заслугой Цицерона как мыслителя следует считать то, что он осуществил сознательный и целенаправленный синтез идей греческой философии «на основе извлечений и отбора всего, по его мнению, наиболее приемлемого для здравого смысла римлян». В то же время, излагая и цитируя греков, он всегда выступает не в роли простого комментатора или компилятора, а в роли неподкупного судьи. Это обусловлено, в первую очередь, сферой общественной деятельности мыслителя. Цицерон взял на себя обязанности защитника, которым не изменял по существу на протяжении всей своей адвокатской деятельности. В ходе юридической деятельности Цицерон высказывался по общим вопросам римского судопроизводства и права, связывая эти понятия с понятием справедливости. Так, в речи «За С. Росция» с самого начала высказывается мысль о том, что «в этом судебном деле надо дать отпор несправедливости, порожденной неслыханным злодейством». Значит, по мнению Цицерона, судопроизводство должно быть всегда основано на справедливости и законности, в том числе и в отношении обвиняемого.
В речи против Верреса основной заботой Цицерона также является обеспечение справедливого судебного решения, но теперь уже в виде требования равенства граждан перед законом, требования беспристрастности суда, требования «судить справедливо и по закону». Цицерон, таким образом, ратует за справедливое судопроизводство, разоблачая в своей речи такие злоупотребления Верреса, как заочные обвинения, осуждение без слушания дела, без защиты и применение недопустимо жестоких наказаний. Цицерон обращается к гуманности судей и присяжных, которая по его представлениям, обеспечивает защиту права и справедливость.
Марк Тулий Цицерон был достаточно противоречивым мыслителем. На его философские и научные воззрения оказало воздействие и учение эпикурейцев и стоиков. В тоже время, в своих философских сочинениях он стремился дать ответ на вопрос как человеку стать лучше.
В после-аристотелевский период развития античной мысли на первый план выдвинулась философская система - стоицизм, игравшая в период с III в. до н. э. по II в. н. э. в условиях Греции и Рима самую заметную роль. Название «стоицизм» учение получило от слова «Стоя», что означает пестрый портик с колоннами - открытая галерея - в Афинах, где размещалась философская школа, основанная Зеноном из Китиона около 300 г. до н. э. В стоицизме обычно различают три периода:
1. Древняя Стоя - III - II вв. до н. э., представленная Зеноном из Китиона, Клеанфом из Асса и их учениками;
2. Средняя Стоя - II -1 вв. до н. э., представленная, главным образом Панетием, Посидонием;
3. Поздняя Стоя -1 - II вв. н. э. - Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. Стоицизм, несмотря на свою самобытность, не выступает как нечто цельное. В его формирование и развитие внесли вклад представители различных стран и народов, разного социального происхождения и статуса, начиная от бывших рабов - Клеанф и кончая римским императором Марком Аврелием Антонином.
Основной задачей стоицизма становится не столько исследование теоретических проблем бытия, космологии, вопросов теории познания, сколько исследование этической проблематики, именно этика наиболее адекватно в тех условиях могла отразить свое время, так как она уводила внимание от внешнего мира, от общественных проблем и сосредоточивалась на внутреннем мире человека.
Весь пафос философии стоической эпохи сосредоточен на доказательстве необходимости нравственного совершенствования человеческого индивида, формирования добродетельной личности. Условием, обеспечивающим добродетельную и счастливую жизнь, может быть только освобождение человека от власти внешнего мира. Стоики считали, что добродетель - единственное благо, добродетель - жизнь в согласии с разумом и природой. Изучению этих добродетелей они посвящали свои труды.
Зенон Китайский считал, что из существующего одно является благом, другое злом, третье же - безразличным. «Благом является следующее: разумность, здравомыслие, справедливость, мужество и все что является добродетелью или причастно ей. Злом же является следующее: неразумие, распущенность, несправедливость, трусость и все причастное пороку».Таким образом, Зенон выделяет четыре вида добродетели, к числу которых относит и справедливость. Все добродетели, по мнению философа, существуют нераздельно, поскольку добродетель едина, но в то же время, они отличаются друг от друга. Определяя каждую из них особо, он говорит, что «справедливость - это разумность в делах воздаяния». Эту точку зрения поддерживали и развивали ученики Зенона Китайского. Клеанф из Асса писал: «Те философы, которые полагают, предел человеческого блага в самой добродетели рисуют словесную картину. На этой картине справедливости они приказывают совершать как можно больше благодеяний, чтобы привлечь чужое расположение, необходимое для телесных удобств и не совершать несправедливости». Клеанф считал справедливость условием счастливой жизни. Во второй книге «О наслаждении» он утверждал, что справедливый и счастливый муж - это одно и то же, и что первого, кто отделил справедливое от полезного он проклинает как совершившего нечестивое дело: « и верно, впрямь нечестивы те, которые отделяют полезное от справедливого и законного». К римским стоикам относится император Марк Аврелий Антонин (121 - 180 н. э.). Он занимался изучением исключительно этических проблем. По его мнению основной целью человеческих стремлений должно быть достижение добродетели, т.е. подчинение разумным законам природы в согласии с человеческим естеством. Так же как и другие стоики, мыслитель к числу добродетелей относит справедливость. В своих размышлениях «Наедине с собой» император-философ постоянно возвращается к мысли, что главным в жизни является справедливость: «Вообще: жизнь коротка, так поживись настоящим с благоразумием и справедливостью». Условием достойной жизни он полагал справедливость: «Испробуй, не подойдет ли тебе также и жизнь достойного человека, довольного тем, что он получает в удел от целого довольствующегося справедливостью своего деяния и благожелательностью своего душевного склада». По его мнению, именно ради справедливости и стоит жить: «Так что же есть такого, ради чего стоит усердствовать? Единственно справедливое сознание, деяние общественное и разум, никогда не способный ошибиться, и душевный склад, принимающий все происходящее как необходимое». И далее в своих размышлениях Марк Аврелий неоднократно возвращается к тезису о необходимости жить «по справедливости». Зародившись в Греции, в Риме стоицизм поистине обрел свою вторую родину. Здесь он и умер. И здесь обрел свое бессмертие. Марк Аврелий - последний представитель античного стоицизма, и по сути на этом стоицизм заканчивается. В его творчестве проявляются определенные следы мистицизма, которые тесно связаны с упадком римского общества. Стоическое учение во многом повлияло на формирование раннего христианства. Многие идеи и образы Нового Завета почти дословно совпадают с цитатами из сочинений Сенеки. Много родственного с христианством и у Эпиктета, который к тому же по своему социальному положению был близок членам раннехристианских общин. Однако, эту родственность между стоицизмом и христианством не стоит преувеличивать, поскольку стоики несмотря на ряд созвучных христианству идей оставались язычниками. И может быть, самое глубокое родство между стоицизмом и христианством следует искать не в совпадении отдельных мыслей и высказываний, а в том самоуглублении личности, на котором история стоицизма закончилась и история христианства началась.
Так, христианская мораль только па этапе раннего христианства признавала справедливым полное равенство людей, что в раннехристианских общинах находило выражение в общности имущества, обязанности всех добывать свой хлеб собственным трудом (I - II в. н. э.). Однако с превращением христианства в господствующую религию, выражающую политическую идеологию правящих классов, оно считало справедливым лишь религиозное равенство людей, исходя из общего их происхождения от бога и «братстве во Христе»«, а также равенство «бессмертных душ» в загробном мире. Божественным, а потому и справедливым было объявлено социальное неравенство и рабство. Призывая верующих безропотно подчиняться рабовладельческим и феодальным порядкам, церковь твердила: «Вы терпите, когда кто вас порабощает, когда кто объедает, когда кто обирает, когда кто превозносится, когда кто бьет вас в лицо».
Христианское учение о справедливости отнюдь не оставалось только религиозной догмой и сводом религиозно-нравственных правил, религиозной морали. Как в более ранние эпохи, так и в эпоху феодализма учение о справедливости конкретизировалось в деятельности государства и его правовой системе, которым церковь придавала ореол святости.
С переходом от одной общественно-экономической формации к другой общечеловеческие требования справедливости менялись. Характерно, что в ходе исторического прогресса человечеством в той или иной степени разрешались - конечно, в конкретных исторических рамках - и некоторые проблемы социальной справедливости. Естественноисторический процесс смены одной общественно-экономической формации другой, более высокой, не только открывал простор прогрессу производительных сил, но и расширял сферу осуществления справедливости, ибо в известной мере устранял историческую несправедливость отжившего, старого строя.
В период развития и становления буржуазных общественных отношений справедливость в большинстве случаев объявлялась только моральной категорией, имеющей вечные и неизменные законы, а равенство рассматривалось скорее как формальный элемент справедливости в силу того, что люди сами по своей вине или по иным причинам часто не в состоянии добиться своего возможного равенства, например, в материальном отношении.
С зарождением и развитием в недрах феодального общества капиталистического производства, буржуазных общественных отношений, которые шли на смену отживающему феодальному строю как отношения более передовые, способствующие прогрессу человеческого общества, значительное изменение претерпели и представления о справедливости. Великие французские просветители XVIII века, идеологически обосновывая приближение буржуазной революции, провозгласили царство разума взамен божественного предопределения. Мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего.
Просветители сформулировали понятие «вечной справедливости», которое в значительной степени впитало в себя представления о справедливости, имевшее место еще в античном мире, хотя его корни лежали в новых экономических фактах.
Так, Жан Жак Руссо (1712-1778 гг.) хотя и писал, что всякая справедливость «от Бога», однако одновременно подчеркивал недосягаемость такого источника справедливости для людей, которые в ее поисках должны руководствоваться своим собственным разумом и сами договариваться между собой о справедливых общественных отношениях, Если бы люди могли получать справедливость с такой высоты, отмечал Руссо, то они не нуждались бы ни в правительстве, ни в законах. «Несомненно, для человека существует всеобщая справедливость, исходящая лишь от разума и основанная на простом праве человечности. Но эта справедливость, чтобы быть принятой нами, должна быть взаимной... При отсутствии естественной санкции законы справедливости бессильны между людьми, так как приносят лишь выгоды бесчестному и бремя праведному. Необходимы, следовательно, соглашения и законы, чтобы объединить права и обязанности и вернуть справедливость к ее предмету. В естественном состоянии этого нет». Тем самым Руссо последовательно проводит мысль, что справедливость становится общественной реалией, только будучи воплощенной в праве, сформулированной и закрепленной в законах, установленных людьми на основе их общего согласия о справедливом. На вопрос о том, что составляет основное содержание справедливости, в чем значение последовательного соблюдения принципа справедливости людьми в их отношениях друг с другом, к обществу и государству, Руссо дает ответ в трактате «Об общественном договоре». «...В этом исследовании я буду стараться сочетать то, что разрешает право, с тем, что предписывает выгода, так чтобы не оказалось расхождения между справедливостью и пользой». Здесь проявляется представление Руссо об изначальном характере справедливости, которая в зачаточном состоянии присуща каждому человеку, однако может разниться лишь в общегражданском состоянии. Именно сочетание справедливости и пользы должно позволить общественному организму укрепить свою внутреннюю связь и прочность.
Полагая, что основой любой власти среди людей есть соглашение между ними (общественный договор), Руссо рассматривает государство, политический организм как условное существо, которое обладает общей волей. Эта общая воля служит источником законов и «является для всех членов Государства, по отношению к этим членам и к Государству мерилом справедливого и несправедливого». И так как «общая воля всегда защищает общее благо», нужно, чтобы у правителей и народа были одни интересы, то есть общая польза.
Именно в основном и всеобщем законе наибольшего блага для всех, а не в частных отношениях между отдельными людьми видит Руссо «истинные начала, определяющие, что справедливо, что нет», подчеркивая, что «не может быть никакого частного правила справедливости, которое не выводилось бы с легкостью из этого первого закона».
Руссо, будучи идеологом идущего к власти класса буржуазии, выражавшего в соответствующий исторический период наиболее прогрессивные тенденции общественного развития и призванного организовать свое политическое и экономическое господство, признавал безусловным основанием общества собственность частных лиц и гражданскую свободу, которые по существу и рассматривались как наибольшее благо. Руссо различает в связи с этим естественное право в собственном смысле и обоснованное естественное право. К первому он относит нормы поведения, «основанные на чувстве верном, часто расплывчатом, заглушаемом любовью к себе». Из естественного отвращения людей к причинению зла, привилегиям возникают принципы обоснованного естественного права, что возможно лишь при отсутствии у людей боязни, что им будет причинено зло. Такой гарантией является основанное на добровольном общественном согласии, договоре государство и издаваемые им законы, выражающие и конкретизирующие всеобщую волю.
Определяя закон, как публичный и формальный акт всеобщей воли и отмечая его общий характер, Руссо подчеркивает, что это понятие о законе ясно показывает нам истинные основания справедливости и естественного права. Всеобщая воля, выраженная в общественном договоре, первом подлинном основном законе государства, который принимается гражданами непосредственно, на первое место ставит наибольшее благо для всех. На основе и в соответствии с этим договором создаются все остальные законы, так называемое положительное право в узком смысле слова, основная задача которого состоит в определении действий граждан, которые способствуют достижению этого всеобщего блага.
Именно так, полагает Руссо, образуются у людей первые отчетливые понятия о справедливом и несправедливом. «Ибо Закон предшествует справедливости, а не справедливость закону. И если Закон не может быть несправедливым, так не потому, что в основе его лежит справедливость,- это, возможно, не всегда бывает так,- но потому, что противно природе, чтобы кто-либо хотел вредить сам себе, и здесь не бывает исключений». Излишне даже спрашивать, может ли быть закон несправедлив, ибо никто не бывает несправедлив по отношению к самому себе. Руссо видит в государстве важнейшее средство обеспечения справедливости, так как именно государство выражает наиболее существенные интересы каждого и сливает их в общий интерес, содержанием которого есть обеспечение свободы и охрана частной собственности, юридическое закрепление формального гражданского равенства, гражданских прав и свобод. «Итак, пусть брат твой будет для тебя как ты сам, потому что личное я, распространенное на целое,- это самая сильная связь первичного общества всех людей, а Государство обладает самой высокой степенью силы и жизненности, какую оно только может иметь, когда личные страсти каждого из нас соединяются в нем. Одним словом, встречается множество случаев, когда актом справедливости было бы причинить вред ближнему своему, тогда как правилом всякого справедливого деяния обязательно должна быть наибольшая общая польза; здесь не бывает исключений». Ставя превыше всего общее благо, общую пользу как воплощение наивысшей справедливости и считая естественным и справедливым отношение людей друг к другу как к равным, Руссо в то же время отнюдь не отождествляет справедливость с равенством. Причем это разграничение прежде всего проявляется в основных сферах человеческого бытия - в имущественном положении и в осуществлении государственной власти. Под равенством, пишет Руссо, «не следует понимать, что все должны обладать властью и богатством в совершенно одинаковой мере; власть всегда должна осуществиться по праву положения в обществе и в силу законов». Закону Руссо отводит роль средства преодоления неравенства: «...Именно потому, что сила вещей всегда стремится уничтожить равенство, сила законов всегда должна стремиться сохранить его». Руссо принадлежит, таким образом, большая заслуга в разработке категории справедливости в новых исторических условиях, очищении ее от божественного промысла и наполнении содержанием общественного долга, или пользы, под которым понималось благо и польза нового восходящего к власти класса - класса буржуазии. Важно также признание Руссо неразрывной связи справедливости с государством и правом, через которые только и могут быть конкретно сформулированы требования справедливых норм поведения и обеспечена их реализация во имя общественной и на этой основе личной пользы. Тем самым Руссо в канун буржуазных революций перевел требования справедливости из области религиозной морали и нравственности на политико-правовую основу, без которой это требование остается на уровне абстрактного пожелания отдельных личностей. Существенное значение для провозглашения и укрепления режима буржуазной законности имело утверждение Руссо о безусловной справедливости любого закона, изданного государственной властью.
Одновременно с Руссо аналогичные идеи разрабатывал его современник, выдающийся политический мыслитель, французский материалист Клод Адриан Гельвеций (1715-1771 гг.). Его труды отличались гуманизмом, антифеодальной направленностью, а политическая идеология идейно подготавливала грядущую буржуазную революцию, буржуазный политический и правовой строй. В своем научном труде «О человеке» вопросам справедливости и важности воспитания людей в духе справедливости он посвятил специальные разделы. Учение Гельвеция о справедливости теснейшим образом связано с отстаиваемым им положением о принципе общественной полезности как действительном и единственном принципе нравственности. «...Всякая любовь (к церкви, в частной жизни)... должна уступить место любви к справедливости, следует жертвовать всем во имя общего блага». Гельвеций полагает недостаточным предписание античных времен не делать другому то, чего не хочешь, чтобы делали тебе, чтобы выразить сущность справедливости и уяснить гражданами свои обязанности по отношению к отечеству. Ученый выдвигает новое требование: «Общественное благо - всеобщий закон». Это положение конкретизируется Гельвецием в четкой формулировке: «Справедливость - это соответствие действий частных лиц общественному благу».
Гельвеций утверждает, что справедливость охраняет жизнь и свободу граждан. Причем идея справедливости связана неразрывно с идеей собственности, так как «каждый желает пользоваться своей различной собственностью». Принцип частной собственности Гельвеций считает основным принципом справедливости. «Сохранение собственности есть нравственный бог государства; она поддерживает здесь внутренний мир и заставляет царствовать справедливость; потому что люди объединились для того, чтобы обеспечить себе свою собственность; потому что справедливость, заключающая в себе одной почти все добродетели, состоит в том, чтобы воздавать всякому то, что ему принадлежит, и сводится, следовательно, к поддержанию этого права собственности. Наконец, потому, что различные законы были всегда лишь различными способами обеспечения этого права». Подчеркивая значение общественного интереса, как сущности категории социальной справедливости, Гельвеций пишет: «...Справедливость наших суждений и поступков есть всегда только счастливое совпадение наших интересов с интересами общественными». Именно «из всех интересов частных лиц и образовался общий интерес, на основании которого и были даны различным поступкам названия справедливых, дозволенных и несправедливых в зависимости от того, были ли они полезны, безразличны или вредны для общества».
Как и Руссо, Гельвеций полагает, что справедливость возникает только с созданием некоторого соглашения между людьми или закона, созданного для выгоды возможно большего числа людей. Он считает, что соблюдение справедливости предполагает наличие равновесия сил между гражданами, причем сохранение этого равновесия - верх искусства законодателя. Гарантии сохранения справедливости видятся ему во «взаимном и благотворном страхе», который заставляет людей быть справедливыми друг к другу. Дикарь уважает не справедливость, а силу, отмечает Гельвеций. Что же касается современного Гельвецию общества, то и здесь он считает, что «столь прославленное уважение людей к справедливости является у них всегда лишь уважением к силе». Люди уважают даже видимость власти, связывая с нею идею счастья так, что их с трудом можно разделить.
Человек вынужден быть справедливым, утверждает Гельвеций. Любовь человека к справедливости основывается или на страхе перед бедствиями, сопутствующими несправедливости, или на надежде на блага, являющиеся результатом уважения, почета и, наконец, власти, связанной с выполнением требований справедливости. Однако власть имущий всегда несправедлив. И если учесть, что органом справедливости являются судебные учреждения, которые по поручению государства отправляют правосудие, то они «особенно должны защищать невинность». В действительности же судьи думают, что чем произвольнее будут их приговоры, тем больше они будут внушать страха и тем большую власть над пародом они приобретут. Однако тот, кто хочет довести своих подданных до отупения, не любит их. Бессмысленно думать, утверждает Гельвеций, будто народы станут от этого более послушными и ими будет легче управлять. Чем просвещеннее нация, тем более она повинуется требованиям справедливого правительства. Гельвеций развивает мысли о могуществе и необходимости нравственного воспитания, в первую очередь воспитания как народа, так и властвующих в желании справедливости. Здесь Гельвеций не соглашается с Руссо утверждавшим, будто «в глубине души есть врожденный принцип добродетели и справедливости». Гельвеций же полагает, что желание справедливости является результатом воспитания и поэтому добродетель народов зависит от мудрости законов. Он подчеркивает, что справедливым можно быть лишь будучи просвещенным. Именно воспитанию, а не религии и не естественному закону обязан человек своим знанием справедливости и добродетели. Справедливость по Гельвецию означает как знание законов, так и их точное соблюдение. Важное значение имеет также наказание за несправедливые поступки и поощрение справедливых, которые содействуют общей пользе, общим принципам справедливости. Ее содержанием Гельвеций считает точное соблюдение договоров, заключенных на основании общего интереса, который рассматривается как совокупность частных интересов. Учитывая, что всякий договор, в котором личный интерес находится в противоречии с общественным, был бы постоянно нарушаем, «наказание и награда суть единственные узы, которыми законодателю удалось связать частный интерес с общим». Именно соотношение в законе между наказанием и наградами и должно побудить людей к добродетели, справедливости, служению общественному благу. Гельвеций называл законы душой государства, орудием общественного блага. Для того чтобы быть справедливым и добродетельным, нужно, прежде всего, знать законы, ибо от законодательства зависит «могущество и счастье народов». Именно поэтому столь важно изучить взаимные обязательства, связывающие всех членов общества. Справедливость есть не что иное, как основательное знание этих обязательств. Считая необходимым установление равенства всех перед законом, ответственности всех перед судом, свободы мысли, свободы совести, Гельвеций особое внимание обратил на справедливое распределение наград, полагая, что подобный дар от общества теснее свяжет личный интерес с общим. Причем награждаются лишь те, кто подвергался большим опасностям и делает более трудную работу. Теория справедливости, развитая Гельвецием служила обоснованием принципов буржуазной демократии. Он обосновал право народа на сопротивление тиранам, поскольку «всякий акт самовластия несправедлив», вследствие чего власть, сохраняющаяся при помощи силы, вправе быть силой и отвергнутой».
Гельвеций связывает нарушение принципа справедливости с невежеством народа. «Если дерзкое и сильное злодеяние часто сковывает справедливость и добродетель и притесняет народы, то это только при помощи невежества; именно последнее скрывает от каждого народа его истинные интересы, мешает объединению и проявлению его силы и тем самым защищает преступника от меча правосудия». Прогрессивные политические и правовые идеи Гельвеция, разработанная им концепция справедливости, в частности положение о необходимости правового воспитания народа, о роли и назначении общественных наград, об органическом слиянии власти и справедливости, если власть осуществляется большинством общества, не потеряли значения и в современную эпоху.
Прогрессивные идеи о справедливом государственном строе, народном суверенитете, законности захватили умы выдающихся философов того времени.
Так, Иммануил Кант (1724-1804 гг). весьма критически воспринял чисто правовое понимание справедливости, полностью отнеся ее к области морали. «Суд справедливости... содержит в себе противоречие»,-отмечал Кант. И далее: «...Строжайшее право - это величайшая несправедливость.., но на пути права этому злу ничем помочь нельзя.., потому что справедливость относится только к суду совести». Понимание справедливости как нравственной категории присуще и Гегелю (1770-1831 гг.). В работе «Философия духа» он рассматривает государство лишь как обладающую самосознанием нравственную субстанцию - соединение принципа семьи и гражданского общества. Полностью соглашаясь с Платоном, Гегель писал: «Платон, отвечая на вопрос, что такое справедливость в себе и для себя, с истинным пониманием дела, поскольку он всю природу духа рассматривал с точки зрения права духа, считал возможным указать только на объективную форму справедливости, именно на устройство государства как нравственной жизни». Рассматривая государство как «живой дух», существующий только как организованное целое, расчлененное на отдельные функции, выражением чего есть конституция, Гегель утверждает, что конституция и есть «существующая справедливость, как действительность свободы в развитии ее разумных определений». В отличие от Канта, вслед за Аристотелем Гегель признавал необходимым господство права как политической нормы справедливости. Основываясь на этой точке зрения, он оценивал деспотизм как извращенную форму государства, в которой господствует не конституция, а произвол. В рамках гегелевского государства непосредственное не правовое применение силы преступно и произвольно. Такое отношение к праву и закону естественно вытекало из положения Гегеля о том, что само государство есть правовое образование (конкретное право), в связи с чем свобода и право, справедливость действительны лишь в государстве, соответствующем нравственной идее государства.
Основываясь на идее государства как нравственной общности людей, индивидуальной целостности, Гегель оправдывал любое существующее государство, в том числе реакционную прусскую монархию. Философ подчеркивал даже справедливость и необходимость тирании и жестокого господства с целью конституирования и сохранения государства. Здесь он был солидарен с Макиавелли, который полагал, что в этот период убийство, коварство, бесчеловечность не имеют значения зла, так как суверенное государство можно основать лишь путем уничтожения противостоящих претензий на суверенитет. Гегель признает лишь формальное равенство людей и является безусловным сторонником имущественного неравенства. С его точки зрения неравенство распределения владений и состояний нельзя назвать несправедливостью природы, ибо природа не свободна, а потому ни справедлива, ни несправедлива. Гегель полагал, что введение равенства в отношении имущества скоро бы нарушилось, так как состояние зависит от трудолюбия.
Провозглашение социального равенства, как важнейшего требования социальной справедливости, равенства, опирающегося на «общность имущества», представление о социальном строе, основанном на коллективной собственности, впервые нашли свое выражение в «Утопии» Томаса Мора (1478-1535 гг.). Усматривая главную причину всех социальных бед - нищеты, тунеядство, войны, паразитизма и пр.- в существовании частной собственности, Мор полагал, что «распределить все поровну и по справедливости, а также счастливо управлять делами человеческими невозможно иначе, как вовсе уничтожив собственность. Если же она останется, то у наибольшей и самой лучшей части людей навсегда останется страх, а также неизбежное бремя нищеты и забот». При этом Мор показал, что именно на такой основе может быть осуществлен идеал высокоразвитой личности.
Последователи Томаса Мора - французские мыслители XVIII века Мелье, Морелли и Мабли, критикуя общественный строй, основанный на частной собственности, одновременно идеализировали патриархальные отношения, обычаи деревенской общины или родовые порядки и представили в качестве идеала социальной справедливости уравнительный коммунизм, в основу которого было положено примитивное представление о равенстве потребностей.
Значительный вклад в развитие понятия справедливости, связи идеи справедливости с социальной революцией, государственной властью и правом внесли российские революционеры-социалисты, теоретики народничества, революционеры-демократы XIX века, стоявшие на позициях утопического социализма. При всем разнообразии их взглядов они объединяли в одно неразрывное, неразъединимое целое идею освобождения крестьянства, ликвидации крепостничества и самодержавия, идею борьбы за свободу человека с идеалом общества, где будет уничтожена власть частной собственности и обеспечено торжество справедливости на основе не формального, а фактического равенства людей.
Так, В. Г. Белинский (1811 - 1848 гг.) в письме к Н. В. Гоголю писал, что России нужны не проповеди и молитвы, а «пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и неволе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а с здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение». И. Герцен (1812-1870 гг.) отвергая буржуазную справедливость, утверждал, что массы поймут, что несправедливые права надо уничтожить, а не стремиться ими воспользоваться. Борьба между угнетенными и угнетателями уже началась, и рано или поздно победит новое начало. «Таков путь истории. Вопрос тут не в праве, не в справедливости - а в силе и современности. Это будет настоящая революция народных масс».
- Л. Милютин (1826-1855 гг.), выступая против абстрактности, умозрительности учений западноевропейских социалистов, их субъективистских идеалистических позиций, полностью отвергая при этом идею абсолютной справедливости. Стремление к отысканию идеала справедливейшей, совершеннейшей организации общества Милютин рассматривал как стремление, проистекающее из самой природы человека и потому самому существующее всегда и на всех ступенях общественного развития. Он подчеркивал при этом, что стремление к отысканию идеального устройства должно основываться на экономических задачах путем организации хозяйственных отношений, в которых и заключается «настоящий корень всех общественных зол и настоящее средство для решения многих общественных вопросов».
Н. Г. Чернышевский (1828-1889 гг.) признавал необходимость и естественность нового устройства экономического производства, которое наряду с правами отдельной личности способствовало бы союзу и братству между людьми. Он полагал, что люди должны объединяться в общества по общим интересам, чтобы сообща пользоваться силами природы и средствами науки для обеспечения своего благосостояния. Введение начал ассоциации в экономическую жизнь Чернышевский рассматривал как юридическую справедливость, логическую разумность и историческую необходимость. Он считал, что от человеческой воли зависит водворение законности, справедливости и правосудия, водворение хорошей администрации, предоставление каждому простора для законной деятельности. Тем самым понятие справедливости рассматривалось как многогранное явление, охватывающее экономическое устройство, организацию политической власти, право и законность.
Д. И. Писарев (1840-1868 гг.), поддерживая западноевропейских социалистов-утопистов Сен-Симона, Оуэна и др., вместе с тем полагал, что теория будущего обновления общества еще не получила должной научной разработки и новая эра «справедливости, физического здоровья и материального благосостояния» пока далека. Писарев отмечал, что в современной ему политике принцип выгоды никогда не совпадает с принципом справедливости, то же положение существует и в частной жизни. Вместе с тем он не соглашался с умозаключением, что принципам выгоды и справедливости по своей природе суждено вести между собой вечную вражду, в с вязи с чем, становясь на почву справедливости, остается лишь требовать от всех людей, «чтобы они постоянно зарезали свои собственные выгоды на алтаре добродетели, нравственности, человеколюбия». Справедливость водворится во всех межчеловеческих отношениях не тогда, «когда все жители нашей планеты проникнутся высокими добродетелями», а тогда, когда каждой несправедливости будет дан должный отпор.
П. Н. Ткачев (1844-1886 гг.), разработавший к концу шестидесятых годов XIX века концепцию политико-социальной революции в России, резко выступал против метафизических, схоластических представлений о справедливости, рассматривая их лишь как бесплодные утопии. Право и справедливость только на той стороне, где есть реальная возможность, т. е. совокупность всех средств - умственных, нравственных и материальных - для осуществления этого права. Отвлеченная идея справедливости сама по себе ничего еще не значит, отмечал Ткачев, и все ее значение, весь её смысл зависят от влагаемого в нее содержания. Всеобщая польза требует устранения анархии, ликвидации фактического неравенства людей.
Анархист М. А. Бакунин (1814-1876 гг.), отстаивающий «систему народной справедливости», которая должна возникнуть на развалинах буржуазного общества как организация полной свободы индивида и ассоциаций, без какой-либо регламентирующей власти. Другими словами, государство должно раствориться в обществе, организованном на началах справедливости.
Он развивал идеи П.-Ж. Прудона и его последователей, которые движущей силой общества провозглашали абстрактную идею добра и справедливости, а главный источник социальных конфликтов видели в государстве. Задачей справедливости, утверждал Бакунин, является установление равенства для каждого в исходной жизненной точке существования так, «чтобы каждый, руководимый собственной природой был сыном собственных дел». П.Л. Лавров (1823-1900 г.г.) один из деятелей рабочего движения, таким образом сформулировал «формулу прогресса»: «развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении; воплощение в общественных формах истины и справедливости». Лавров утверждал, что развитие личности в умственном отношении лишь тогда прочно, когда она выработала в себе потребность критического взгляда на все, уверенность в неизменности законов, управляющих явлениями, и понимание, что справедливость в своих результатах тождественна со стремлением к личной пользе. В XIX веке не только признанные идеологи революционного и рабочего движения задавались вопросом что есть справедливость и каковы пути ее достижения. Любопытны рассуждения о соотношении правосудия, законности и справедливости русского юриста И. Наумова, содержащиеся в его работе «Изложение юридических предметов для руководства к познанию практического правоведения». Задавая вопрос «Что есть власть судейская?» он отвечает: «Власть судейская есть право свободно находить в деле истину, и полагать решение по справедливости и закону», и далее - «Когда исполняются решения?» - «Тогда, когда они признаны справедливыми по существу дела и основаны на разуме законов». Далее Наумов пишет: «Действие правосудия состоит в справедливости дела и на разуме законов, и чтоб оные решения были точно исполнены, какое содержится в них положение». По его мнению, «правосудию противно все то, что сделано не по справедливости и по закону». Он полагал, что поскольку правосудие «зависит от свободного рассмотрения в деле справедливости, то и не может оно подлежать приказаниям, которые исполняются в точности без рассуждения о них». Таким образом, суждения И. Наумова сводятся к тому, что лишь независимый суд способен вынести законное, обоснованное и справедливое решение.
В конце XIX века один из известнейших русских ученых-юристов Сергей Андреевич Муромцев считал, что основой развития правопорядка должна быть «справедливость» т.е. господствующее в обществе прогрессивное правосознание, представление об идеальном правовом строе. Суд и другие правоприменительные органы государства, по его мнению, должны быть способны постоянно приводить действующий правопорядок в соответствие со «справедливостью». «Законодательная реформа - единственно верное средство для осуществления справедливости». Но, так как она не всегда возможна, ученый в деле мирной трансформации существующего правопорядка делает главную ставку на суд и другие органы, применяющие право. Но юридическая норма не в состоянии предвидеть все индивидуальные особенности субъекта, объекта и самого отношения. Для этого судья должен «осуществить справедливость». Суд будет в соответствии с «господствующей справедливостью» (т.е. правосознанием либеральной буржуазии) проверять степень «современности», «жизненности» того или другого закона, т.е. приводив стабильный и негибкий закон в соответствие с изменчивыми запросами жизни, с «живым» правопорядком.
Муромцев призывал юристов не ограничиваться изучением «права в книгах» (права в законе, в нормативных актах, доктринальных толкованиях), а обратиться к анализу «права в жизни», провозглашая правотворчество судей и юристов-практиков. Впоследствии это нашло отражение у представителей зарубежной социологической школы права.
Само правотворчество проявляется в преднамеренном изменении такого за - кона, которое «смотря по обстоятельствам, совершается или открыто или скрытно...» Муромцев толкует скрытое изменение как форму интерпретации закона, когда в ряде причин: несовершенство законодательной базы, антидемократичность существующего режима, некомпетентность законодателя, быстрое изменение существующих отношений, связанное с переломными моментами и так далее, - судья, юрист-практик должны приспосабливать действующие нор - мы согласно потребностям общества. Отказавшись от революции, способной «потрясать общественный организм», ученый выделяет способность творить право судьями и юристами-практиками как средство против бесправия и беспредела: «ожидать законодательной реформы, полагаясь во всем на нее одну, означает тоже допускать на долгое время накопления слишком большого числа отдельных несправедливостей». Пока будет принят нужный закон, может пройти неизвестно сколько времени. Не увлекаясь надеждами, судья должен делать свое дело. «Могучий фактор» в образовании социального порядка - вся совокупность произносимых судебных решений, «ибо она вызывает соответствующую совокупность отношений между людьми». «Мало позаботиться, чтобы законы хорошо составлялись, надо, главное, обеспечить их исполнение, и в этом случае больше всего может делать суд правый, твердый и нелицеприятный». Известный русский философ В. Соловьев (1853 - 1900 г.г.) элементом справедливости считал равенство. Однако о безусловном равенстве, доказывал он, «не может быть и речи», так как равенство всегда условно: все равно свободны, заниматься врачебной практикой, если имеют свидетельство о своих медицинских знаниях; все равно свободны владеть землею, если ее приобрели. И далее: «правда или справедливость не есть равенство вообще, а только равенство в должном».
Государство, считал В. Соловьев, не может заботиться о пользе всех в положительном смысле, так как невозможно осуществить все интересы каждого. Оно только заботиться об общей границе всех интересов, а «равная польза всех и есть справедливость». Социальная справедливость рассматривалась им исключительно как понятие нравственного порядка.
Подобные взгляды высказывались также другим русским ученым В.М. Хвостовым, который считал, что основной принцип, определяющий устройство человеческого общества и заключающийся «в идее гармонического примирения запросов личности и общества», составляет содержание «высшей справедливости». Поэтому идеальным следует понимать такое общественное устройство, которое вполне отвечает данному принципу. Это утверждение В.М. Хвостова как бы перекликается с положением высказанным В. Соловьевым о государственном установлении границы всех интересов.
К причинам, затрудняющим осуществление справедливости, В. Хвостов относит следующие:
- Когда эгоистические побуждения берут верх над альтруистическими, то интересы общего блага часто приносятся в жертву личным.
- Эти противоречивые интересы мешают и при создании законов, так как воззрения господствующей партии нередко отражаются на законодательстве в ущерб справедливости.
- Даже при беспристрастном стремлении к справедливости часто затруднительно найти правильный путь для законодательства.
Свои рассуждения о справедливости В. Хвостов заканчивает несколько неожиданно. «А зачем нужна самая справедливость, почему мы ее так высоко ценим?» - вот вопрос, на который наука бессильна дать окончательный ответ».
Тем ни менее, представляется, что все не так безнадежно, и ответ все-таки можно дать. Об этом свидетельствуют изыскания последующих поколений философов и юристов.
Рассмотренные выше философские взгляды на понятие справедливости послужили основой для возникновения марксистско-ленинского учения о социальной справедливости. Длительное время марксизм-ленинизм был официальной идеологией Советского государства, в связи с чем эти идеи подробно изучались и анализировались. Им посвящены многие сотни томов научных исследований. Ни одна научная работа, в том числе и в области права, не обходилось без ссылок на основоположников марксизма-ленинизма. После распада СССР данная теория подверглась критике. Однако нельзя недооценивать важность этих концепций в развитии представления человечества о справедливости вообще и социальной справедливости, в частности.
К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин, основываясь на диалектико-материалистическом методе научного познания, определяли социально-экономические причины несправедливости, присущие буржуазному обществу, раскрывали диалектически изменяющееся содержание справедливости, которое определяется экономическим строем общества и его классовой сущностью, обосновывали свои взгляды на пути преодоления социальной несправедливости и установление социального строя, воплощающего в себе справедливость.
Марксизм определял справедливость как исторически изменяющуюся категорию, имеющую социально-классовое содержание, которое обусловлено конкретно-историческим уровнем развития производительных сил, отношениями собственности, всем экономическим строем существующего общества.
К. Маркс и Ф. Энгельс выступали против «абсолютной» или «естественной справедливости», данной раз и навсегда на все века и присущей природе человека, показывали субъективизм этого идеализированного представления о справедливости. Они утверждали, что представления о справедливости люди черпают из практических отношений, на которых основано их классовое положение, т.е. из экономических отношений. Но так как практические условия жизни в ходе исторического развития постоянно изменяются, то меняются и представления о справедливости.
В.И. Ленин критиковал понятие о социальной справедливости как равенство всех со всеми, поскольку это свобода и равенство товаровладельцев, т.е. справедливость в представлении правящего класса буржуазии и необходимо встать на точку зрения пролетариата и таким образом определить что есть справедливость, в чем она заключается.
Марксизм-ленинизм выработал идеал социальной справедливости, который состоял в том, чтобы поставить всех граждан в одинаковое отношение к средствам производства всего общества, что означало одинаковый доступ всех граждан к работе на общественных средствах производства, что вело к уничтожению антагонистических классов. Именно в общественном равенстве они видели социальную справедливость.
Проследив историю формирования представлений о справедливости, можно считать, что справедливость зарождалась у человечества как чувство, сохранялось на протяжении развития общества, приобретало рациональный характер, становилась идеей, идеалом и мечтой человечества, формировалось как понятие о должном, соответствующем представлении о сущности человека, его поведении с другими и обществом.
Сложившееся в настоящее время понятие социальной справедливости, отраженное в Российском праве, несет на себе отпечаток взглядов тех мыслителей, идеи которых проанализированы выше. Вместе с тем проведенное исследование показало, что справедливость не может быть сведена только к удовлетворению интересов отдельных личностей, она неразрывно связана с удовлетворением интересов общества в целом и в этом смысле дает представление о социальной и юридической справедливости.
Автор: Беланова Г.О.