15.11.2011 14310

Специфика соотношения и взаимодействия правовых и религиозных норм

 

История свидетельствует о тесной связи развития человека и религии. При этом термин «религия» является весьма условным, собирательным, т.к. в мире никогда не существовало и не существует единой религии. Вместе с тем в литературе выделяют некие общие признаки и характеристики, создающие обобщенное представление о религии. Так, например, религия определяется как взаимоотношение человека (или группы людей) с предметом его поклонения, которое характеризуется определенным мировоззрением и соответствующим поведением и действиями, основанными на вере в существование Священного. «Религия есть сфера духовной жизни общества, группы, индивида, способ практически - духовного освоения мира».

Очевидно, что одним из элементов религии являются религиозные нормы, т.е. «правила поведения, установленные различными религиями (вероисповеданиями) через свое официальное волеизъявление, обязательные для их последователей, регулирующие отношения в сфере интересов этих вероисповеданий».

Религиозные нормы неоднородны по своему характеру. Выделяют доктринальные, нравственные, обрядово-богослужебные, а в ряде случаев - правовые (т.е. такие религиозные нормы, которые в силу их санкционирования государством, либо в силу характера самих общественных отношений, либо по иным причинам получили свойства норм права (мусульманское право).

Роль права в социальном регулировании общеизвестна. В то же время господствующее понимание права в позитивно-нормативном аспекте в определенной степени препятствует уяснению сущности религиозных норм как регулятора поведения. Суть заключается в том, что нормативно-правовой аспект права, насколько известно, предполагает его рассмотрение как совокупность норм, обладающих рядом свойств и признаков (формальной определенностью, государственной обеспеченностью, общеобязательностью и т.п.), как институционное явление, инструмент социального регулирования и воздействия со своими специфическими юридическими закономерностями.

Между тем такое понимание права имеет ряд недостатков, одним из которых является жесткая привязка права к государству. А другим недостатком, не менее существенным, представляется то, что отсутствует ответ о сущности права. Ответ можно получить при социологическом взгляде на этот феномен. «Существование в обществе троякого рода отношений (доправовых, правовых, надправовых) предполагает существование таких социальных связей, которые по самой своей сущности являются правовыми, независимо от того регулируются ли эти отношения нормами права или нет».

Данная позиция при внешней спорности представляется весьма интересной, тем более, что она довольно давно нашла своих сторонников.

«Любая норма потенциально может быть легализована, но не всякая из них получает законодательную силу, а лишь та, которая является общезначимой и типичной», - отмечает Т.В. Кашанина. Профессор Д.А. Керимов придерживается такой же позиции: «...не может быть сомнений в том, что право следует понимать отнюдь не только как сумму законов, установленных государством, а значительно шире, усматривая его сущность в более глубоких пластах социальной действительности... Право и генетически, и функционально, и с точки зрения развития - это определенная система общественных отношений, природа которых объективно имеет правовой характер, которые запрограммированы именно как правовые, требуют правового выражения». При этом право как регулятор общественных отношений считается «по меньшей мере, относительно независимым от государства и закона или даже предшествующим закону».

Таким образом, делается вывод о некой самостоятельности права по отношению к государству.

Это важно в связи с рассмотрением религиозных отношений, являющихся правовыми по своей природе, существовавших и существующих в обществе помимо государства. Это объясняется тем, что государство просто не в состоянии охватить своим регулированием весь спектр правовых отношений в обществе; в их регулировании наступает уже ранее упомянутое состояние правового плюрализма. «С позиций правового плюрализма государство в своей законотворческой деятельности не может, да и не должно охватить все «живое право», действовавшее в обществе, в одно и то же время, наряду с государственной могут существовать и иные правовые системы (например, «обычное право» определенной группы населения, «профсоюзное право» и т.д.)».

Подобные суждения высказываются и некоторыми зарубежными специалистами. Так, американский ученый Г. Дж. Берман, исследовавший каноническое право Западной Европы и соотношение его со светским правом, пишет: «Традиционно принятое понятие права как корпуса правил, производных от статутов и решений судов, отражающее теорию воли законодателя (государства) как высшего источника права, совершенно не пригодно для того, чтобы поддержать исследование транснациональной правовой культуры. Говорить о западной традиции права - значит постулировать понятие права не как корпуса правил, но как процесса, предприятия, в котором правила имеют смысл только в контексте институтов и процедур, ценностей и образа мышления». Такого же широкого взгляда на право придерживается и другой американский ученый - Л. Фридмэн.

Изложенное позволяет, ряду специалистов говорить о церковном праве как корпоративной системе. То, что религиозные нормы не чужды юридическому, правовому характеру - тезис, возможно, спорный, но не лишенный, как представляется, значительной доли истины.

Данный вывод следует из анализа религиозных отношений и религиозных норм, а также из многозначности и многогранности понятия права и социологического аспекта этого понятия. Так, наличие правовых по природе отношений государства к церкви логически предполагает и наличие в религиозных нормах, отношениях элементов позитивного права.

Не менее логичной представляется постановка вопроса и о соответствии данных норм требованиям, предъявляемым к позитивному праву.

В социологическом смысле нормативность - это «повторяющиеся и устойчивые социальные связи, возникающие в процессе социальной деятельности людей... и выражающие потребность социальных систем в саморегуляции». Подобная социальная нормативность выражается в определенных доктринальных и позитивно-нормативных правилах.

Такие нормы, содержащиеся, например, в Библии или Коране, распространяются, во-первых, на неопределенное и обезличенное число субъектов; а во-вторых, на неопределенное количество случаев, описанных в них.

Представляется также, что можно вести речь и об официальности и формальной определенности религиозных норм, закрепленных в соответствующих источниках и получающих свое толкование (например, решения Поместного Собора Русской Православной Церкви).

Таким образом, предписания, содержащиеся в религиозных нормах, во-первых, обладают некоторыми качествами нормативности; во-вторых, выражают принципы того ли иного вероисповедания; в-третьих, издаются и реализуются в ряде случаев посредством официального порядка; в-четвертых, регулируют широкий круг отношений как непосредственно религиозных, так и находящихся в сфере интересов того или иного вероисповедания.

Если сопоставлять сферу действия правовых и религиозных норм, то в первую очередь обращает на себя внимание тот факт, что практически любая «священная книга» содержит положения о гражданских сделках и судебном разбирательстве, о преступлениях и наказаниях за их совершение, о нравственных принципах поведения, не говоря уже о подробной регламентации и обрядовой стороне данного вероучения.

Представляется, это обусловлено тем, что оба явления выступают в виде социально-нормативных детерминант поведения человека. Иными словами это средства, воздействующие на одни и те же общественные отношения: жизни, чести, достоинства, семьи, труда и т.д.

В отличие от правовых норм, характеризующихся формальной определенностью, понятиями «должно - не должно», «разрешено - запрещено», религиозные нормы имеют оценочный характер: «добро - зло», «благо - вред» и т.п. При этом, как и в праве, структурные части религиозных норм могут находиться порознь, например, санкции, которые в отдельных случаях реально существуют и могут оказывать давление, в частности, в процессе духовного общения верующих.

Применительно к нормам права следует заметить, что для них характерны такие признаки как институциональность и структурность. Право же, прежде всего позитивное право, так или иначе, формируется государством. Правовые нормы создаются либо законодателем, либо судом и содержатся, как правило, в писаных источниках, как то: акты, издаваемые государством, либо судебные прецеденты. Правовые нормы возникают в процессе юридической, в первую очередь, судебной и законодательной практики, функционирования соответствующих институтов общества и государства. По мнению большинства авторов, именно в этих процессах доминирующие в обществе идеи права и правовые представления переводятся в форму юридических правил, норм общего действия. Таким образом, правовые нормы являются институциональными, действующими в рамках социальных институтов, и закрепленными в строго определенных документальных формах. Способы их фиксации должны отвечать строго установленным требованиям с позиций и характера текстов, и их атрибутов. Достаточно конкретен и круг субъектов, формирующих юридические тексты, содержащие нормы права.

Такое свойство как институциональность в развитых религиях проявляется, прежде всего, в том, что религиозные институты разрабатывают системы норм (шариат, церковное право, патриаршие послания, церковные уставы), которые четко оформлены словесно, тщательно регламентированы. Эти нормативные предписания, зачастую, являются прообразом правовой институализации. Ни для кого не секрет, что заповеди «не убий», «не укради» и т.д. нашли свое отражение практически во всех правовых системах. Институализированные регулятивы ислама вообще неотделимы от мусульманского права.

Религиозная нормативность проявляется в том, что идеи и представления о сверхъестественном, «божественной воле» и власти, выраженные в «священных книгах» реализуются верующими в качестве божественных установлений, заповедей.

Общеизвестно, что особенностью социального регулирования вообще является воздействие посредством власти на волю и сознание субъектов, дабы привести волю и поведение в соответствие с той или иной нормой. Одним из способов такого властного воздействия является принуждение. Как пишет один из специалистов церковного права М.Е. Красножен: «Принудительность, к которой в случае необходимости прибегает церковь, нисколько не противоречит основным христианским догматам о свободе воли. Церковь никого насильно не принуждает вступить с ней в союз, но раз кто-либо уже вошел в нее и принадлежит ей, если только желает пользоваться благами, предлагаемыми ему церковью, обязан повиноваться ее законам, которые зиждутся на Божественной роли». При этом думается также, что отсутствие понуждения к союзу с церковью не есть результат ее пристрастия к свободе воли, о чем свидетельствует не только пример клерикальных государств, но и российская история с ее православием в качестве государственной религии.

Огромный вклад религии в развитие цивилизации, культуры и государственности общеизвестен. Не менее известна и реакционная роль религии в преследовании инаковерующих, свободомыслия и поддержки антидемократических государственных институтов. Вера, основанная на мифических постулатах, может деструктивно действовать на внутреннюю сущность человека, а религиозные институты подавлять и сковывать действия человека страхом перед «бесплотной патерналистской фигурой, грозящей пальцем через тысячелетия». Но критика религии не является задачей данного исследования. Речь идет о беспристрастном рассмотрении существующих явлений и закономерностей.

Возвращаясь к вопросу о принудительном характере религиозного регулирования, необходимо отметить то, что его предметом выступают духовные блага, являющиеся таковыми по мнению верующего (например, духовное очищение на исповеди, обеспечение вечности духа после физической смерти, праведность как условие иных последующих духовных благ и т.п.). Так, православная церковь, предоставляя верующим определенные блага, связывает это с обрядом крещения. Однако последнее не означает автоматическое получение этих благ, поскольку крещение как таинство и как факт неотменяемо, тогда как воля верующего может не совпадать с волей церкви. Если данное несовпадение приводит к противоречащим, с точки зрения церкви, действиям (или бездействию), то последняя вправе лишить верующего тех или иных преимуществ, важных с его точки зрения.

В литературе сложилось мнение, которое представляется интересным и продуктивным для рассмотрения взаимодействия религиозных норм и права. Так, по мнению Ю.В. Тихонравова: «Право возникает непосредственно из требований религиозной идеи лишь тогда, когда группа людей, одержимых этой идеей, силой подчиняет себе группу других людей, не разделяющих данных религиозных убеждений. Чаще всего такое превращение происходит в тех случаях, когда данная религиозная идея предполагает смысл такого навязывания. Например, носители исламской идеи в соответствии со своими убеждениями видят смысл в том, чтобы обратить неверных в правоверие силой (так называемый «джихад меча»), если исчерпаны все иные пути обращения».

Позитивное право есть конечная форма всякого права, представляющая собой данную в опыте объективную реальность. Как уже отмечалось, чтобы стать таковой, содержание права должно проделать определенный путь становления. Однако существуют ситуации, когда те основания активности, которые присутствуют в праве, не проходят никаких стадий преобразования, но сразу же объективируются в виде позитивного права.

Речь идет о ситуациях, когда люди, видящие смысл в определенном образе жизни, навязывают этот образ жизни другим людям. В этих случаях религиозные основания активности непосредственно превращаются в право на основе чистой силы. Обобщение подобных случаев дает повод многим исследователям, во-первых, отрицать какие-либо формы права кроме права позитивного, а во-вторых, отождествлять право с властью как с проявлением чистой силы.

Тот факт, что позитивное право декларировало свою справедливость в столь различных ситуациях и независимо от своего реального содержания и дало повод юридическому позитивизму, с одной стороны, отождествлять с правом любой произвол властей, а с другой, - считать справедливость не более чем выгодной властям профанацией.

Расхождение позитивного права с религиозными идеалами связано с неуклонным угасанием одержимости господствующей религиозной идеей. Благодаря этому исконный смысл правовых установлений теряется; теперь люди видят смысл в одном способе поведения, а закон, основываясь на силовом принуждении, предписывает им совсем другое. Соответственно, право приспосабливается к более насущным проблемам и существующему образу жизни, благодаря чему происходит возвращение религиозно-правовым нормам чисто религиозного характера. Обособление правовых и религиозных норм предполагает различение «преступления» и «греха». Такое разграничение, в частности, выработалось в римском праве.

Универсальной нормой преобразования религии в право является чистое принуждение, или власть. И хотя власть является непременным условием существования всякого права, если последнее происходит из религии, власть является единственным таким условием. Именно это неоспоримый факт, особенно когда реальное содержание права отходит от исконных религиозных идеалов, служит основанием для отождествления права и власти.

Идея, согласно которой в основе всякого правопорядка, в конечном счете, лежит религия, не нова и неоднократно высказывалась крупнейшими мыслителями в сфере философии и права. Особенно характерна эта идея для тех мыслителей, которые главную основу всякого права видели в государственной власти. Так, Гегель определял государство как духовно-нравственную идею, проявляющуюся в форме человеческой воли и ее свободы, вследствие чего исторический процесс по существу дела совершается при посредстве государства.

Традиционно сложилось, что взаимосвязь права и религии через мораль главным образом проявляется под углом зрения уголовно-правовой проблематики. «Действительно, с генетической стороны именно уголовно-нормативная регламентация людских поступков и уголовное преследование наиболее тесно, по сравнению с иными подразделениями системы права, связаны с моралью. Условия нормальной жизнедеятельности людей, требующие ответственности человека за свое поведение выражаются в морали и лишь потом в «морально отработанном» виде воспринимаются государством, в результате чего образуются «криминалистическая часть правовой материи - уголовное право и прилегающие к нему правовые подразделения (в том числе исправительное, пенитенциарное право)».

По-видимому, именно этим объясняется религиозно-светское начало уголовно-правовых норм на достаточно длительном, многовековом пути развития человечества и наличие, по существу, первого писаного уголовного права в таких религиозных источниках, как Библия (Законы Моисея) или Коран (Законы шариата). Религиозные основы права мы находим и в отечественных правовых источниках, например в Русской Правде.

Из ставших каноническими десяти заповедей первые три посвящены религиозным догмам, одна - требовала почитать отца и мать, а остальные, как известно, относились уже к уголовной тематике: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства на ближнего, не желай дома ближнего, ни жены его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его... ничего, что у ближнего есть.

В одной из книг Пятикнижия (Исход) уже дается перечень преступлений: умышленное убийство, кража соплеменника и продажа его в рабство; избиение отца или матери; злословие на отца или мать; недосмотр за бодливым волом своеобразный источник повышенной опасности), если это повлекло смерть человека и т. д. Если проводить сравнение с сегодняшним днем, обнаруживается то, что в то время нельзя было использовать нужду ближнего для собственной выгоды, нельзя было требовать уплаты долга с процентами, запрещалось задерживать плату наемного работника даже до утра, нельзя обмеривать и обвешивать.

Следовательно, моральность религиозных норм в целом не вызывает возражений. Другой вопрос - насколько морально право, в исторической основе которого лежат и религиозные догматы. С.С. Алексеев отмечал, что «с точки зрения общей системы ценностей, сложившихся в современном обществе, право должно отвечать требованиям морали. Но, далеко не всем и не всяким и, тем более, не идеологизированным (таким, как требования «коммунистической морали»), а общепринятым, общечеловеческим, элементарным этическим требованиям, соответствующим основным началам христианской культуры или культуры однопорядковой с христианской, в том числе культуры буддизма, ислама». При таких условиях можно утверждать, что: «...право во всех его проявлениях как нормативная система, движение общественных отношений, правосудие - должно быть пронизано нравственностью. Внутренняя моральность права - одно из важнейших условий его эффективности».

Тем не менее, необходимо учитывать, что существует диспропорция между правом и правоприменением - между тем, как это право понимается и применяется. Между правовой нормой и ее применением в жизни расположен своеобразный социально-психологический фильтр в виде общественного сознания, потребностей, установок и ожиданий. Он либо полностью пропускает правовую норму, либо в той или иной мере преломляет, искажает ее, либо вообще тормозит. В этот фильтр входит и религия, которая, таким образом, существенно влияет на действие права.

При этом, как совершенно очевидно даже при поверхностном взгляде на сложную структуру правовой системы, элементарные общечеловеческие требования, основанные, например, на христианских заповедях, не сводятся к ним, а представляют собой более конкретизированные и развернутые нормативные положения, связанные с современным уровнем цивилизации.

Конституция Российской Федерации содержит принципиальное положение о том, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства». Эта конституционная норма созвучна идеям христианства о гуманизме и включает требование о том, что справедливость и человеколюбие должны пронизывать все отрасли права.

Гуманизм права и правопорядка в Российской Федерации выражен в главе второй Конституции РФ «Права и свободы человека и гражданина» и в главе седьмой «Принципы организации и деятельности судебной власти».

На базе Конституции РФ, значительно усилившей судебные гарантии личности, обновилось и уголовно-процессуальное законодательство. Главная задача в этом плане - принятие нового Уголовно-процессуального кодекса.

Для обеспечения законности и правопорядка на всей территории Российской Федерации Верховный Суд РФ целеустремленно отстаивает свою активную принципиальную позицию в вопросе обеспечения судебной защиты свободы и неприкосновенности гражданина. Он неоднократно выступал с законодательной инициативой об установлении процессуального порядка рассмотрения судьями жалоб на применение в качестве меры пресечения содержания под стражей. Впоследствии эта инициатива была закреплена в Уголовно-процессуальном кодексе РФ.

Сложный характер взаимоотношений правовых и религиозных норм и, соответственно, регулируемых ими отношений весьма своеобразно проявляется при рассмотрении того, как право определяет место религиозных институтов в системе общественных отношений.

Конституция РФ подтвердила в качестве правовой основы церковной политики государства такие цивилизованные нормы, как светскость государства и государственного образования, равенство граждан вне зависимости от их отношения к религии и равенство религиозных организаций, обязательность общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации (ст. 14 и 15). Светский характер Российского государства исключает возможность влияния церкви на политическую жизнь общества. Однако вопрос о свободе совести, ее правовом регулировании постоянно находится в России в центре внимания государства и общественности, в том числе религиозной. В соответствии со статьей 28 Конституции РФ «каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». В соответствии со статьей 29 «Не допускается пропаганда или агитация, возбуждающие религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда... религиозного превосходства».

Правовое положение церкви в современной России, помимо конституционных положений, регулируется Федеральным Законом «О свободе совести и религиозных объединениях». Использование более широкого наименования субъективного права в названии закона предполагает и более полную его регламентацию данным нормативно-правовым актом - свобода совести как духовное и юридическое право индивида на выбор формы вероисповедания.

Согласно российскому законодательству граждане, а также иностранцы и лица без гражданства пользуются правом на свободу вероисповеданий как индивидуально, так и путем создания соответствующих общественных объединений. Тем не менее, статья 7 Закона закрепила общую норму о том, что создание религиозных объединений в государственных органах и учреждениях, а также в органах местного самоуправления, воинских частях, государственных и муниципальных организациях запрещается. А статья 4 Закона установила пределы вмешательства государства в дела церкви, религиозных же объединений - в дела государства.

В Законе впервые проведено разграничение в части реализации политических прав граждан: право на участие в управлении государством, в выборах в органы государственной власти и местного самоуправления, в деятельности политических партий, политических движений и других общественных объединений. Во всех этих отношениях граждане вправе участвовать независимо от их членства в религиозных объединениях.

Более детальную регламентацию в Законе получили правоотношения, связанные с военной службой. В порядке конкретизации в Закон было включено постановление, запрещающее создание религиозных объединений в воинских частях. Будучи закреплена в Законе «О свободе совести и религиозных объединениях», эта норма получила свое должное правовое обеспечение.

Таким образом, влияние религии на соционормативное поведение современного человека бесспорно. В этой части, например, христианские традиции непосредственно соприкасаются с законотворческим процессом и влияют на тенденции развития моральных устоев современного общества. Так, христианство рассматривает наркоманию как смертный грех самоубийства, разрушение всех жизненных начал человека. Аналогичная оценка дается и алкоголизму.

В том, что касается конкретно наркомании, сторонники ужесточения борьбы с наркоманией и наркобизнесом добились принятия Федерального закона «О наркотических средствах и психотропных веществах», в котором установлено, что запрещается потребление наркотических средств или психотропных веществ без назначения врача (ст. 40). Ответственность за нарушение этой правовой нормы установлена статьей 6.9 Кодекса об административных правонарушениях, а также, отраслевое законодательство содержит значительное число правовых актов, предусматривающих ограничение дееспособности гражданина либо иные ограничения в реализации им социальных функций вследствие злоупотребления наркотиками либо спиртными напитками.

Из анализа вышеизложенного видно, что законодательством России провозглашены отделение религиозных организаций от государства и светский характер системы государственного образования, тем не менее, религиозные организации играют определенную роль в объединении граждан на основе общности вероисповедания, в участии в социально-культурной жизни общества, в воспитании людей. Религиозные организации получили в России статус юридического лица и равные с другими юридическими лицами права, хотя и не имеют права участвовать в политической жизни. Вместе с тем режим их существования и взаимоотношений с государством приобрел цивилизованные формы в соответствии с общепринятыми международно-правовыми нормами.

Анализ законодательства юридической практики разных стран свидетельствует, что государство может давать религии двоякого рода правовую охрану.

Во-первых, оно может стараться карательными мерами поддержать и охранить распространение известной религии, насильственно устраняя в то же время от господства или стараясь вовсе искоренить другие религиозные учения. Формы, в которых это может проявиться, чрезвычайно разнообразны: открытое гонение некоторых религиозных учений и партий, запрет отпадения от покровительствуемой религии, запрещение сторонникам известных религий публично отправлять свое богослужение или проповедовать свою религию и т.д.

Во-вторых, государство может наказывать лишь оскорбительные и насильственные действия, поражающие религиозную свободу, вовсе не стараясь наказаниями поддержать, или, напротив, подавить распространение какой либо религии.

Подлинная свобода вероисповеданий, как думается, предполагает именно второй способ правовой охраны. Однако важно не столько это обстоятельство, а скорее другое - сам факт обращения государства и его права к вопросу о важности урегулирования религиозных отношений не вопреки, а с учетом исторически сложившихся потребностей верующих и религиозных норм.

И с этой точки зрения речь идет о процессе управления государством общественными отношениями, где правовые нормы выступают в качестве средств регулирования, а религиозные нормы и вытекающие из них отношения объектом правового воздействия. Данное обстоятельство позволяет увидеть еще один аспект взаимоотношений права и религиозных норм. Так, весьма важной является проблема формирования государственной идеологии. По всей видимости, ее разработка предполагает и задействование положительного потенциала национальных религий. Предлагается, в частности, концепция, в которой речь идет о том, что государство инкорпорирует в себя местные общины верующих на уровне имущественно-правовых вопросов, так что в полной мере правом юридического лица они не пользуются. Государство платит зарплату священнослужителям и выступает гарантом свободы вероисповеданий. Верующие же обещают государству свою лояльность, действуют и учат других в духе законопослушания.

Несмотря на провозглашение отделения религиозных организаций от государства, фактической их изоляции не происходит. И.А. Ильин писал по этому поводу, что церковь не должна молчать, если государственная власть разрешает, например, торговлю гашишем, поддерживает ростовщичество и эксплуатацию по системе концентрационных лагерей, если государство позволяет распространять различные формы публичного разврата и т.д. И если церковь не промолчит, то будет ли это, - спрашивал И.А. Ильин, - вторжением в политику?». И отвечал отрицательно. «Народ творит. Государство правит. Церковь учит».

Таким образом, проблема влияния религиозных норм на нормы права хотя существенно и определяется характером государственно-церковных отношений, рассматриваемых через формулу отделения церкви от государства, но значительно выходит за ее пределы.

Основными направлениями корректировки права в соответствии с религиозными постулатами следует признать: гуманизацию правовых отношений, повышение уровня правовой защиты человека как главной социальной ценности; совершенствование судебной системы с целью повышения объективности и точности оценок общественной опасности преступлений и иных правонарушений, а также необходим оптимальный баланс религиозной и правовой нормативных систем.

 

Автор: Шальмин М.С.