15.11.2011 10758

Отличие юридической фикции от других правовых понятий

 

1. Юридическая фикция и аналогия в праве.

Аналогия - сходство предметов, явлений в каких-либо свойствах. При умозаключении по аналогии значение, полученное из рассмотрения какого-либо объекта переносится на другой, менее изученный, менее доступный для исследования объект. В праве аналогия применяется для устранения пробелов, и лишь в том случае, если это прямо разрешено законом. Однако, аналогия является лишь вспомогательным, временным средством устранения пробелов в праве, так как основное средство - правотворчество.

Применение права по аналогии не означает произвольного решения конкретных дел. Решение здесь принимается в соответствии с принципами законности и справедливости. В юриспруденции различаются два основных вида аналогии: аналогия закона и аналогия права.

Аналогия закона представляет собой решение конкретного юридического дела на основе правовой нормы, рассчитанной не на данный, а на сходные случаи. Если компетентный орган решает дело в соответствии с предписаниями нормы, регулирующей наиболее сходные (аналогичные) общественные отношения, то в данном случае имеет место аналогия закона. При этом применяемая норма права данное отношение непосредственно не регулирует. Она регулирует другие, но близкие, родственные отношения.

Аналогия права - это принятие решения по конкретному делу на основе общих принципов и смысла права. Аналогия права применяется тогда, когда при наличии пробела невозможно подобрать сходную, аналогичную норму права.

Применение права по аналогии ограничено. Оно полностью исключается при разрешении уголовных дел. Уголовное законодательство исходит из принципа, по которому преступлением не может считаться деяние, не предусмотренное уголовным законом. В связи с постоянным совершенствованием и развитием законодательства применение права по аналогии становится редким исключением даже для тех отраслей права, где оно допускается.

Одним из средств устранения пробелов в праве Древнего Рима было применение фикций. Это проявлялось по-разному, порой при помощи фикций в сравнительно короткое время и без особых усилий римскими преторами производились серьёзнейшие преобразования в праве, которых достигнуть было, если не вовсе невозможно, то очень трудно. Как можно было бы «склонить римских граждан на принципиальное признание законодательным путём равноправности с ними иностранцев перед гражданским судом или даже принципиальное уравнение когнатов с агнатами в праве наследования!.. Между тем, эти и другие, не менее трудно достижимые, цели были достигнуты при помощи вымысла, этого детища воображения». Подобные преобразования становились возможными благодаря распространению правового режима регулирования одних общественных отношений на другие, подобные им, но не тождественные, а также распространением правового режима одного круга субъектов права на другие. При этом «лёгкость» этих преобразований состояла в том, что для них не требовалось принятия отдельных законов, а всего лишь распространения действия уже существующих законов на более широкий круг отношений или лиц. То есть, своего рода аналогия закона. Именно поэтому многие правоведы, рассматривая проявления юридической фикции в древнеримском праве, говорили об этих явлениях как об аналогии.

Основанием использования в правоприменении аналогии является обнаруженные пробелы в правовом регулировании, то есть полное или частичное отсутствие нормативных установлений, необходимость которых обусловлена объективными потребностями общественного развития. Пробелы в праве - это дефекты системы права, когда законодатель регулирует определённые отношения, но недостаточно, либо не регулируется специальной нормой общественное отношение, описанное в общей нормой. Пробелы могут образоваться в связи с появлением новых общественных отношений, которые законодатель не мог предвидеть при издании нормативного акта. Применение аналогии позволяет преодолеть в отдельной конкретной ситуации существующий пробел в праве и разрешить ситуацию. Правоприменителем находится норма, регулирующая сходные обстоятельства и её действие в данном конкретном случае расширяется с целью охватить отношение, требующее регламентации. Исходная правовая норма модифицируется с целью создания нового положения, однако это новое положение не становится правовой нормой. С помощью аналогии пробел в праве не заполняется, а преодолевается в данном конкретном случае. Как правильно заметил А.С. Пиголкин, исследовавший этот вопрос: «применение аналогии это не восполнение пробела права, как утверждают некоторые теоретики. В результате такого применения пробел в праве не ликвидируется, он остается, т.е. не восполняется. Восполнение пробела права - это прерогатива законодателя, а не органа, осуществляющего применение права».

Юридическая фикция в отличие от аналогии находит своё закрепление в правовой норме и предназначена для регулирования чётко определённого круга общественных отношений. Сформулированная фикция всегда основывается на изначально ложном уподоблении, отождествлении обстоятельств, требующих регламентации, тогда как аналогия всегда основана на фактическом весьма тесном сходстве реальных обстоятельств и отношений, которые, как правило, принадлежат к одному классу: свойство, обуславливающее регулирование одних явлений, должно иметься и у других, не урегулированных правом отношений, что и является основанием для экстраполяции свойств правовой нормы.

Наличие аналогии в праве можно объяснить, прежде всего, тем, что весь комплекс общественных отношений, субъективных прав и обязанностей, возможных жизненных ситуаций, которые потребуют своей регламентации законодатель предусмотреть не в состоянии, так как жизнь всегда первая «диктует свои законы» и законодатель не всегда успевает достаточно быстро на это реагировать. Более мобильно регулировать общественные отношения можно на уровне правоприменения и инструментом здесь будет аналогия.

Назначение, как аналогии, так и фикции это преодоление в пользу интересов общества пределов формализованности права.

2. Юридическая фикция и аксиомы права.

В любой развитой научной теории можно найти группу фундаментальных исходных понятий, истинность которых не вызывает сомнений. Такие теоретические положения, принимаемые за истину, не требующую доказательств в силу её очевидности, называют аксиомами.

Термин «аксиома» появился ещё в античности и, благодаря учёным того времени, прочно вошёл в науку. Более того, в геометрии аксиома стала основным понятием, без которого не было бы данной отрасли знания. Однако в российскую правовую науку этот термин вошёл сравнительно недавно (в 60-х годах XX века) и сразу же вызвал вокруг себя массу споров. Одни учёные пытались доказать, что такое явление, как аксиома, имеет место в правовой науке, и приводили примеры аксиом права; другие же, наоборот, пытались опровергнуть возможность применения данного понятия относительно правовой науки и, подтверждая своё мнение, опровергали аксиомы, приведённые первыми: пытались показать, что из них могут быть исключения.

Проблема аксиомы в праве довольно слабо разработана российскими правоведами и по этому вопросу до сих пор так и не было достигнуто какого-либо единого мнения, и он остаётся одним из самых спорных вопросов теории права.

Впервые мысль о наличие в юриспруденции аксиом высказал доктор юридических наук В.Н. Кудрявцев в своей работе «О программировании процесса применения нормы права». Анализируя проблемы данного процесса, автор пришёл к заключению, что для программирования процесса применения нормы прав мы должны расшифровать содержащиеся в ней правовые понятия. Совершая данную операцию, можно столкнуться с необходимостью определить новые правовые категории. Но рано или поздно мы придём к каким-то исходным понятиям - правовым аксиомам. Это основные положения и определения правовой науки. Они не вызывают сомнений и не допускают иных толкований. Из них логически выводятся, на их основе определяются, разрабатываются все остальные категории правовой науки.

Более широко, чем В.Н. Кудрявцев, проблему аксиом в юриспруденции поставил доктор юридических наук С.С. Алексеев. В монографии «Проблемы теории права» он определяет правовые аксиомы как положения, имеющие характер исходных (элементарных) истин, и не требующие в каждом случае особого доказательства.

Р. Лукич, описывая аксиому как метод права отмечал, что «в философии вообще, да и в философии права в частности, аксиоматическими зачастую провозглашаются некоторые положения, которые самоочевидны далеко не для каждого и которые следует доказывать. К примеру, утверждается, что перед правом все люди должны быть равными, поскольку очевидно, что по самой своей природе люди действительно равны. Однако фактически это не так, ибо есть люди, для которых самоочевидным является обратное. Поэтому подобные положения пытаются доказывать (обосновывать), признавая таким образом, что они не являются аксиоматическими». И, определяя природу аксиом, он утверждает, что такие положения не выводятся из опыта, к ним приходят в результате мыслительных операций. Однако они не являются априорными, так как не обязательно предшествуют опыту. Они находятся в тесной связи с опытом в том смысле, что не противоречат ему, и никто не может их опровергнуть на основании собственного опыта.

Априорную природу аксиом правоведы активно отрицали в советский период. Так, В.И. Каминская отмечает: «нет никакой необходимости доказывать невозможность и неприемлемость допущения априорных положений человеческого познания, в каком бы то ни было виде. Для материалиста ясно, что нет, и не может никакого знания вне человеческого опыта. То, что представляется нам очевидным без доказательств сейчас, уже получило свое обоснование в опыте, уже было доказано ранее. Стало быть, аксиома представляет собой не истину, неоспоримую в силу каких-либо таинственных, внутренне присущих ей свойств, а итог обобщений наших опытных знаний».

Г.Н. Манов под правовыми аксиомами понимает исходные начала правовой науки, складывающиеся в результате обобщения многовекового опыта общественных отношений. Он выделяет две группы правовых аксиом: одна из них фиксируется общей теорией права, другая - отдельными отраслями права. Г.И. Манов разделил аксиомы на две группы. Первая имеет дело с правом в целом и соответственно фиксируется его общей теорией, другая относится к отдельным отраслям права и находит отражение в тех или иных отраслевых юридических науках.

Г.И. Манов пишет об аксиоме в теории права, но, по мнению ряда других учёных (например, А.А. Ференса-Сороцкого), правовые аксиомы можно раскрыть не только в качестве постулатов правовой науки, но и как определённые нормы права, закреплённые в законодательстве. «Правовые аксиомы проходят путь своего формулирования от идеи правосознания, практической проверки в качестве нормы права, фиксирования в правосознании как аксиомы» - пишет А. А. Ференс-Сороцкий. Он рассматривает аксиомы в праве как своего рода «золотой фонд» правовых норм. Формулируя новое правило поведения, любой законодатель всегда, так или иначе, исходит из наиболее общих, давно всем известных норм, выработанных его предшественниками. Но, будучи введенным в принципиально иное право, правовые аксиомы порою, мало изменяясь внешне, в своём словесном выражении приобретают другое качество. Например, основы Римского права, воспроизведённые в кодексе Наполеона, стали основами буржуазного права Франций и других европейских стран. С его точки зрения, «в аксиомах права находят выражение преемственность в диалектическом развитии права от одного исторического типа к другому и в рамках данного исторического типа».

В правовой литературе высказано и резко негативное отношение к постановке проблемы правовых аксиом. Так, А.Ф. Черданцев проводит мысль о том, что «право, даже построенное на научной основе, - это не научная теория, а нормативная система. Её первичные элементы - нормы - не могут рассматриваться как аксиомы или теоремы не только потому, что это не суждения, но и потому, что одни из них (как аксиомы) не служат для доказательства других (теорем), а эти последние не требуют доказательства, ибо они законченно сформулированы законодателем».

Однако, изложенная позиция является скорее радикальной. О наличии аксиом в праве, как и в любой другой науке, несомненно, можно говорить. В праве аксиомы присутствуют ярче всего в виде средства юридической техники, что роднит их с юридическими фикциями.

Следует согласиться с мнением А.А. Ференс-Сороцкого, отмечавшего роль аксиомы как хранителя традиций права, способствующего преемственности в этой сфере. Правовые аксиомы выражают ценностное начало, так как они являются выразителями общественного сознания. В этом смысле аксиомы становятся выразителями концепции неотъемлемых прав человека, которая покоится на признании существования естественного права, не тождественного позитивному праву. Естественное право, по определению С.С. Алексеева, представляет собой обусловленное природой и социально-естественной средой требования и идеалы, которые, преломившись через правосознание, его культурные коды, приобретают правовой облик и выступают в виде правовых требований и прообразов юридических норм - норм позитивного права. Таким образом, правовые аксиомы предстают в качестве предоснов позитивного права, выражающим требования и идеалы, основанные на природных, естественных условиях жизнедеятельности людей.

Подобное понимание правовых аксиом требует более чёткого разграничения их с принципами права.

Аксиомы выражают общечеловеческое содержание права, поэтому возможна преемственность между аксиомами в истории права, тогда как принципы права воплощают зачастую государственные интересы в праве, поэтому они могут быть различны в разных правовых системах. В отличие от аксиом, принципы отражают сущность права определённой эпохи, определённой правовой системы. Например, принцип равенства граждан, перед законом существующий сегодня был не актуален в Средние века.

Содержание правовой нормы - аксиомы в силу многовековой традиции очевидно для большинства граждан. Принципы права - более сложные правовые категории, для трактовки и применения которых требуется профессиональная юридическая подготовка.

Определив, таким образом, правовую аксиому можно попытаться выявить черты сходства и различия с юридической фикцией. Сходство состоит в том, что в силу формальной определённости права, как правовые аксиомы, так и фикции содержат в себе известный элемент условности. К сходным чертам следует также отнести такие свойства, присущие правовым аксиомам и фикциям, как неопровержимость и непререкаемость. Однако, неопровержимость исследуемых явлений выражает их внешнее сходство, видимую сторону, если же проследить природу, истоки этой неопровержимость, то различие можно будет проследить достаточно чётко. Основанием неопровержимости правовых аксиом является их ценностный характер и ведущая роль положений, содержащихся в правовых аксиомах для юридической науки и практики. Основанием же неопровержимости юридических фикций является их условный характер, который исходит от назначения фикции как приёма юридической техники - урегулирование определённых общественных отношений, регулирование которых с помощью обычных средств юридической техники невозможно.

Основное различие правовых аксиом и фикций можно проследить, исследовав природу происхождения этих явлений. Аксиома, как уже говорилось ранее, представляет собой предоснову позитивного права, выражающуюся в квинтэссенции многовекового опыта развития юриспруденции и общечеловеческих представлениях о гуманности и идеальном праве. Юридические фикции являются порождением юридической науки, они предшествуют рождению конкретных правовых норм. Правовые аксиомы остаются в целом неизменными на протяжении весьма длительных периодов времени и могут формировать правовые системы разных эпох. Юридические же фикции являются порождением юридической техники и используются для решения конкретно поставленных задач в рамках существующей правовой системы. Они находят своё закрепление в конкретных правовых нормах, и их преследует судьба обычной нормы права.

3. Юридическая фикция и символы в праве.

Правовой символ - это определенная форма отражения юридической действительности, выраженной как в форме мысли, психических переживаниях, так и в форме текста правового акта.

Первооткрывателями символизма права стали представители исторической и естественной школ права Джамбатгиста Вико и Якоб Гримм. В первой половине XIX века были опубликованы их работы, в которых ярко доказывалось: вся древняя юриспруденция наполнена символизмом. Ими были собраны и детально описаны символические обряды и краткие словесные формулы немецкого, скандинавского и французского права.

Правовые символы - производное от символов социальных, появление которых связано с развитием сознательной деятельности человека. На ранних ступенях человеческого развития символы довольно часто выступают в наиболее доступной для понимания людей форме и приобретали не индивидуальный, а социальный и даже международный характер, ибо рождались в виде закодированных знаков универсального языка, рассчитанного на широкое или всеобщее понимание.

Правовые символы представляют собой чаще всего перенесение в сферу права знаковых, кодированных регуляторов общественных отношений, исторически сложившихся на уровне обычаев и традиций. Право восприняло и закрепило многие из социальных символов первобытного общества, но, вместе с тем, оно выработало через юридическую практику и свои специфические символические действия и акты. Это проявляется, прежде всего, в обрядовой стороне права, которая выражает сущность происходящего, подтверждает значение факта в праве, переход фактического в правовое, посредством признания обязательности совершения определенных действий для наступления юридических последствий. Например, в Древнем Риме невозможно было произвести отчуждение определённой категории вещей без производства специального обряда манципации.

Символические действия в древнем праве, как правило, выступали в качестве обозначения или замены одного действия другим. Для наступления желательных последствий достаточно было совершить не всё действие целиком, а лишь акт, его символизирующий и выражающий волю лица, например взятие приглашаемого в свидетели лица за ухо или возложение копья на вещь в качестве провозглашения собственности. Обряд мог заменять собой действие предписываемое законом, но не желательное с точки зрения целесообразности. Так, рассмотрение споров о принадлежности земельного участка в Древнем Риме закон предписывал производить на самом спорном участке. Со временем реальная поездка на спорный участок была заменена символическим комом земли, приносимым в суд и олицетворявшем спорный участок земли.

В последнем примере ясно прослеживается связь межу символизмом и фикцией, этот обряд даже можно назвать их симбиозом. Формализм древнеримского права требовал точного следования букве, в то время как здравый смысл видел более простой способ. И выход был найден: символический участок земли олицетворял собой подлинный, и с помощью фикции необходимый юридический факт признавался существующим.

Обряды играли большую роль в древнем праве и сохраняют свое значение в настоящее время, что проявляется в достаточно высоком уровне формализма современного права.

Символика выступает также способом, повышающим эффективность правореализующих действий. Символические действия, предметы или словесные формулы могут служить основанием возникновения, изменения, прекращения и подтверждения прав и обязанностей (правоотношений), т. е. применения норм к конкретному случаю. При совершении их производили символические действия или произносили символические словесные формулы. Калмыков П.Д., в частности, приводит следующий факт из юридической жизни Древнего Египта: «Суд изрекал приговор безмолвно и иероглифически: у председателя на груди висел знак Правды из драгоценных камней на золотой цепи; вследствие решения, постановленного судьями в тайном совещании, он обращал этот знак к той стороне, которой дело признано было справедливым».

В современной юридической литературе правовой символ определяется как «закрепленные законодательством условные образы (замещающие знаки), используемые для выражения определенного юридического содержания и понятные окружающим людям». Правовой символ рассматривается не только как средство юридической техники, но и как самостоятельный элемент правовой системы.

Иногда символ служит условным обозначением целого нормативного предписания или важного компонента его содержания и в повседневной жизни заменяет словестный текст предписания, являясь его более сжатым и наглядным заместителем. Такие символы достаточно широко используются в нормативно-правовых актах, регулирующих порядок движения автомобильного, железнодорожного и некоторых других видов транспорта. «Установленные на путях движения, они в такой своеобразной, условной форме заменяют собой текст соответствующих предписаний, служат средством реализации и индивидуализации требований последних, применительно к данным конкретным условиям. «Привязывая» абстрактную норму к конкретным жизненным обстоятельствам данные знаки-символы выполняют функцию юридического факта».

Символы часто могут служить олицетворением таких идеальных правовых объектов, которые иным путем, помимо символа, не могут быть выражены внешне. Попытка выразить их с помощью текста может не увенчаться успехом, поскольку определение данного явления получится очень громоздким и неоднозначным по смыслу. Законодатель же всегда стремится к лаконичности и однозначности выражения своей воли вовне. Этим и обусловлена необходимость использования символов в праве.

С помощью правовых символов юридическая идея, понятие или явление могут быть точно зафиксированы в визуальной форме. Это позволяет сохранять и передавать накопленный правовой опыт и знания на расстоянии и через время, что является необходимым условием функционирования современного права.

Сходная природа символов в праве и юридических фикций была замечена ещё первыми российскими правоведами, исследовавшими фикцию. Так Г.Ф. Дормидонтов писал: «родство символов и символических действий с фикциями очевидно. Воображение играет видную роль в создании тех и других, и первые значительно облегчают применение последних. Понятно, почему иногда подводят символические действия под понятие фикций в обширном смысле».

Действительно, природа символов и фикций весьма схожа: оба эти явления были заимствованы правом из общенаучных методов, оба этих явления есть порождение образного мышления, и средством, при помощи которого происходит познание окружающей действительности. В праве, как символы, так и фикции выступают в качестве средств формализации.

Однако, при всём кажущемся сходстве эти явления очень разные. Достаточно чётко грань между юридическими фикциями и символами в праве была проведена ещё Г.Ф. Дормидонтовым: «разница между ними ясна: фикция есть приём юридического мышления, символ и символическое действие - лишь внешний образ выражения юридического действия или отношения. Фикция является здесь тогда, когда изображаемого вовсе нет, а на лицо один образ, символ, благодаря которому изображаемое обсуждается, как существующее». Таким образом, основное различие между юридическими фикциями и символами в праве состоит в том, что символ, как способ метафоричного отражения идеи всегда основан на реальном, имеющимся в действительности объекте, он олицетворяет его в более лаконичной и удобной для восприятия форме. Символ всегда соотносится со своим прообразом, соответствует ему. Фикция - напротив, всегда указывает на то, что в действительности не существует. Её источник - чистое научное воображение. Фикция также служит средством упрощения юридической техники, но в отличие от символа, который лишь интерпретирует юридический символ, фикция создаёт новый, необходимый в данной ситуации.

4. Юридическая фикция и юридический факт.

Под юридическими фактами в науке и на практике понимаются конкретные социальные обстоятельства (события, действия), вызывающие в соответствии с нормами права наступление определенных правовых последствий - возникновение, изменение или прекращение правовых отношений. Понятие юридического факта объединяет два противоречивых, но неразрывно связанных момента: это явление действительности - событие или действие (материальный момент), порождающее в силу указания норм права определенные правовые последствия (юридический момент).

Юридические факты представляют собой явления действительности, существующие в определенной точке пространства и времени. Если речь идет о фактах-действиях, то конкретность действий означает, что они совершены определенными субъектами и несут конкретное социальное и правовое содержание. Конкретность юридических фактов-событий выражается в том, что они происходят в определенной местности в некоторый определенный момент времени. Юридическими фактами выступают лишь такие обстоятельства, которые затрагивают прямо или косвенно права и интересы общества, государства, социальных коллективов, личности. Бессодержательные с социальной точки зрения события и действия не могут иметь и юридического значения.

Кроме того, юридическими фактами не могут быть абстрактные понятия, мысли, события внутренней духовной жизни человека и тому подобные явления. Вместе с тем законодательство может учитывать субъективную сторону поступков (вину, мотив, интерес, цель) как элементы сложного юридического факта. Необходимо учитывать, что юридическое значение могут иметь не только позитивные (существующие) явления, но и так называемые негативные факты (отсутствие отношений служебной подчиненности, родства, другого зарегистрированного брака и т.п.). Именно негативные факты более всего роднят юридическую фикцию и юридический факт. В обоих случаях законодатель связывает определённые юридические последствия с обстоятельствами, которые в действительности не существуют.

Важно отметить, что юридические факты по определению всегда исчерпывающе определены в норме права, что характерно и для юридических фикций. Наличие чётко сформулированной формулы юридической фикции в законодательстве - непременное условие её существования и применения на практике.

Юридические факты имеют большое значение для практики правового регулирования общественных отношений. От наличия или отсутствия соответствующего юридического факта зависит признание или непризнание права или обязанности определенного субъекта, поэтому в правоприменительной практике важно всестороннее исследование и правильное установление юридических фактов, что позволяет уяснить, какое именно правоотношение имеет место, какие конкретные юридические права и обязанности должны быть у его участников.

Из сказанного очевидно, что природа юридических фактов и юридических фикций весьма схожа - и те и другие используются законодателем для того, чтобы породить при своей реализации определённые правовые последствия. При определении правовых последствий правоприменитель должен исходить из установленных юридических фактов. При этом вывод правоприменителя о наличии таких фактов может основываться как на реальных жизненных обстоятельствах, так и на допустимых вымыслах, то есть юридических фикциях. И в том и в другом случае правоприменитель должен сделать вывод о наличии или отсутствии искомых юридических фактов и принять соответствующее решение. Вывод, о наличии юридического факта сделанный на основе реальных жизненных обстоятельствах имеет равные права с выводом, сделанным на основе юридических фикций, так как правовые последствия связываются законодателем не только с обстоятельствами, имеющими место в реальной действительности, но и с вымышленными обстоятельствами. Допустимость таких приёмов обуславливается целями правового регулирования и формальной определённостью права. «В конечном счёте, право должно защищать соответствующий социальный интерес, и если для этого потребуется увязать правовые последствия с фактом вымышленным, в ряде случаев этом можно признать оправданным».

Несмотря на то, что юридические фикции порождают правовые последствия, они не тождественны юридическим фактам. Главное отличие первых от вторых состоит в том, что юридический факт - это обстоятельство, которое имеет место в действительности, юридическая же фикция всегда - только вымышленное обстоятельство. Даже отрицательному юридическому факту корреспондирует в действительности реальные обстоятельства (например, человек не состоит в браке; отсутствие брака в данном случае - это реальная действительность). В отношении фикции, которая признаёт несуществующее обстоятельство существующим или существующее обстоятельство провозглашает несуществующим, всегда известно, что это утверждение ложно, не соответствует действительности. Собственно в этом и состоит сущность юридической фикции.

Кроме того, юридические фикции всегда сами основываются на определённых юридических фактах, наличие которых - непременное условие возникновения фикции. Важно также понимать, что они используются для нормирования юридических отношений, то есть относятся к области нормативной, в то время как юридические факты относится к области фактической и поэтому лишь вызывает правовые последствия, но не нормируют их.

Таким образом, исследовав взаимосвязь юридической фикции с такими правовыми понятиями как аналогия в праве, аксиома права, символ в праве, юридический факт, мы можем с уверенностью утверждать, что юридическая фикция является полностью самостоятельным правовым явлением, занимающем одну из ключевых позиций в теории права, а также играющем существенную роль в правотворческом и правоприменительном процессах.

 

Автор: Маронин Е.Ю.