Современные исследования городской среды в аспекте взаимодействия культур
1. Некоторые особенности культурных связей.
Каждая форма одной культуры - мораль, право, философия, наука, художественная, политическая и бытовая культура обладает своей спецификой и воздействует, прежде всего, на соответствующие ей формы другой культуры. Н.И. Конрад в своей книге «Восток и Запад» (1972) писал: «Роль чужой литературы в стране, куда она систематически проникает, бывает временами очень велика. Бывают случаи, когда какое-нибудь произведение чужой литературы привлекает большее внимание в данной стране, чем что-либо из появившегося в своей литературе, и оказывает немалое влияние и на свою литературу и на общественную мысль».
Феномен литературного влияния представляется нам одним из хорошо изученных явлений. Если рассматривать историческую динамику, то эпоха Возрождения - это точка во времени, с которой можно начинать прослеживание процесса взаимодействия национальных культур современных народов. XVII век - время, когда уже явственно обнаружились очертания такого взаимодействия культур. XIX век - это максимально выраженное развитие национальных культур всех европейских народов. В целом, именно с эпохи Возрождения начинаются широко развиваться международные культурные связи, которые к XIX веку приобретают значимый размах. При изучении таких связей, а в более широком плане -взаимоотношений отдельных культур, следует принимать во внимание политические отношения между национальными государствами, уровни их культуры, сходства и различия в складе мышления, в мировоззрении, верованиях, образе жизни, даже во вкусах отдельных народов. Согласно Н.И. Конраду и С.Э. Крапивенскому, без этого невозможно понять подлинный характер взаимоотношений отдельных культур. Под влиянием подразумевают содействие, оказываемое в культуре одного народа росту какого-нибудь явления в культуре другого народа. При этом влияние может быть односторонним и двусторонним. Примером первого в литературе может служить роль, которую английский готический роман сыграл в формировании такого же жанра во французской литературе. Примером второго является влияние французской литературы эпохи Просвещения на складывание творческой индивидуальности Байрона и последовавшее затем влияние Байрона на французских романтиков. Действительно, соприкосновение одной культуры с другой может приводить к своего рода «интеграции» одной культурой каких-либо явлений другой культуры, к «откликам» на них; может приводить к «сопротивлению».
Культурные связи могут быть не только чрезвычайно различными по своему содержанию и характеру, но и приводить в каждой отдельной культуре к весьма разным последствиям. Сложное соединение сил притяжения и отталкивания и составляют сущность взаимоотношений отдельных национальных культур. Уровни взаимодействия культур делятся на этнический, национальный и цивилизованный. Этнический уровень взаимодействия осуществляется между локальными этносами, культурно-хозяйственными (по общности материальной культуры), историко-этнографическими (по сходству духовной культуры) и другими общностями. Во взаимодействии культур этого типа проявляются некоторые противоречия. С одной стороны, этнический уровень способствует общению и обмену, а с другой сопровождается усилением этнического самосознания. Само по себе этническое общение, которое выражается в усилении контактов, двуязычии и т.д., еще не ведет к установлению общности. Для каждого этноса бытие других этнических групп - внешнее явление, отличающееся не только по содержанию жизнедеятельности, но и в силу несходства культурного облика. Но на этом уровне формируются элементы межэтнической культуры, на основе которой и происходит, прежде всего, общение между первичными общностями. К такой культуре относятся, прежде всего, языки общения, не обязательно имеющие национальную привязанность. Тем не менее, такая культура не обладает необходимой степенью зрелости, чтобы обеспечить интенсивное взаимодействие и согласие разнородных элементов.
Более высоким уровнем является национальный уровень. Национальное единство возникает на моноэтнической или полиэтнической основе через общую хозяйственную деятельность или государственно-политическую регуляцию. Это дополняется культурой языка, различными нормами и обычаями. Однако процессы культурного единства нации оказываются двойственными и приводят, в свою очередь, к росту межнациональных противоречий в рамках одного государства или между ними.
Поэтому только на цивилизационном уровне достигались в прошлом наиболее существенные результаты в обмене духовными, художественными и научными достижениями. Среди факторов, которые способствуют позитивному воздействию, можно выделить несколько наиболее важных. Это - степень дифференциации принимающей культуры. Общество, располагающее развитыми системами морали, права, художественной культуры, философии, оказывается в состоянии адаптировать в себя нововведения, не подрывая основную духовную структуру. И.В. Цветнова в статье «Философская культура в современной обществе» (2003) описывала деятельность, обеспечивающую существование философии в качестве особой формы духовной науки. Это культурологическая, связанная с историческими условиями деятельность. Отсюда вытекают следующие аспекты изучения: социально-философский, социологический, методологический (куда входят различные способы интерпретации текстов). Также А.М. Анисимов в статье «Типы существования» (2001) отмечает важность того, что объективируется в текстах. Е.Ф. Сабуров в статье «Город как общество» (2004), Ю.А. Васильчук в статье «Социальное развитие человека в XX веке. Фактор культуры» (2003) подчеркивают, что города стали материализацией мировой культуры. В целом, отметим, что культурологические проблемы, связанные с городской средой, можно изучать с помощью междисциплинарного подхода, используемого в нашем исследовании.
2. Современные исследования старой городской среды.
В Европе XIX в. роль города была не меньшей, чем в настоящее время. Человек, посетивший ту или иную страну, должен быть подготовлен к этому посещению. А именно, быть ознакомленным с политическим устройством принимающей стороны, художественной культурой, нормами морали и права. В Европе XIX в. этими качествами могли владеть только достаточно образованные и в определенном смысле привилегированные люди (дипломаты, аристократы, купцы, военные, ученые, актеры, музыканты, писатели).
В.О. Ключевский отмечал: «изучая предков, узнаем самих себя. Без сознания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими как и зачем мы пришли в мир, как и для чего в нем живем, как и к чему должны стремиться». Ю.М. Лотман писал: «Анализ художественного текста в принципе допускает несколько подходов: произведение искусства может изучаться как подсобный материал для рассмотрения исторических, социально-экономических или философских проблем, может быть источником сведений о быте, юридических или нравственных нормах той или иной эпохи и т.п.».
Современный российский историк А.И. Куприянов, изучая русский город, задается вопросом: «Русский город, что мы знаем о его прошлом, каким мы его видим?». Западноевропейский средневековый город представляется нам окруженным крепостными стенами, с узенькими улочками, готическими соборами, площадью с ратушей. Русский средневековый город - это Кремль, отражающиеся в лучах солнца купола церквей. А.И. Куприянов отмечал, что наше знание о старом городе приблизительно. Мы говорим о нем, как, например, о городе Пушкина и Карамзина. В своей работе «Русский город в первой половине XIX века» (1995) А.И. Куприянов писал: «Уместно ли с позиций сегодняшнего дня оценивать облик городов прошлого? Едва ли возможно познание прошлого русского города, если руководствоваться современными критериями определения города и городского образа жизни зададим интересующий нас вопрос о восприятии образа города людям первой половины XIX века».
В исследовании А.И. Куприянова предпринята попытка синтезировать исследовательские подходы, сложившиеся в отечественной науке на базе историко-этнографического и исторического изучения русского города. «Предметом изучения является общественный быт горожан, т.е. исторически сложившаяся система социальных взаимоотношений, включающих в себя обычаи, культурные, этические и моральные традиции, особенности управления, общественная активность и др.». Исследование охватывает период, начиная с первой половины XIX в. и до времени кризиса крепостных отношений и вызревания капиталистического уклада в России. Так, по мнению В.О. Ключевского, эта эпоха «простирается от начала царствования Павла до конца царствования Николая (1796-1855). В ней мы не встречаем коренных перемен: государственный порядок остается на прежних основаниях, действуют прежние отношения, но из под этих старых основ и отношений начинают пробиваться новые стремления или по крайней мере новые потребности, которые подготавливают переход государственного порядка на новые основания».
В своем исследовании А.И. Куприянов отмечал, что культурные процессы в силу своей внутренней природы не имеют жестких хронологических граней, поэтому при изучении русского города им был использован круг источников, которые разделялись на несколько групп: это - делопроизводственная документация государственных учреждений и органов городского самоуправления, представленная отчетами, журналами, протоколами, рапортами, прошениями и т.д. Другую группу составляли отчеты и приходно-расходные книги общественных и религиозных организаций; в третью входили судебно-следственные материалы. А.И. Куприянов рассматривал процесс формирования городской культуры как некоего феномена, в развитии которого происходит социокультурное сближение разных социальных групп. XIX век - это эпоха мемуаров; мемуарная литература также вошла в круг источников исследования. Написанные на основе путевых заметок и дневников мемуары обладают достаточной степенью достоверности (хотя, в ряде случаев, вероятно ради занимательности изложения, реальные факты могли быть искажены). Иностранцы обращали внимание на детали, которые для русских были привычными, в своих дневниках они писали о тех сторонах общественного быта, которые не нашли отражения в официальных документах.
Отечественный исследователь В.В. Пименов в работе «Москва в русской литературе XIX века: этнографические аспекты» (2002) использовал художественные тексты. Обращая внимание на то, что этнографическая изученность Москвы в того времени едва ли может считаться достаточной, В.В. Пименов видел выход из такого затруднения в поиске и рассмотрении разнообразных источников. Среди них есть и такие, которые хорошо известны историкам, литературоведам и многим другим специалистам. В данном случае речь идет о преимущественно художественных произведениях, созданных как крупнейшими писателями, публицистами, так и менее заметными авторами, писавшими в XIX в. в Москве и о Москве. Предметом изучения исследователя стала Москва, ее обитатели и их жизнь.
В.В. Пименов рассматривает три историко-культурных периода этнографии Москвы: «дореформенную» (пушкинско-грибоедовскую); «послереформенный» этап; последнее десятилетие XIX в. - самое начало XX в. На первом этапе были использованы произведения А.С. Пушкина («Гробовщик», «Русский Пелам», «Роман на кавказских водах»), А.С. Грибоедова («Горе от ума»), Л.Н. Толстого («Детство», «Отрочество», «Война и мир»), дневники А.П. Вяземского. Интересная информация этнографического характера содержалась в сочинениях Ф.Ф. Ростопчина (главнокомандующего Москвы в период Отечественной войны 1812 г.). Петербург в то время воспринимался как административно-императорский город, Москва - как национально-патриархальный.
На втором этапе были рассмотрены «московские» драматические произведения А.Н. Островского («Семейная картина», «Бешеные деньги»), И.С. Тургенева («Муму», «Накануне»), Л.Н. Толстого («О переписи в Москве»). Пименов выстроил картины постепенных перемен отдельных сторон функционирования изучаемого объекта. «Островский наиболее ярко показал социальную стратификацию». И.С. Аксаков называл Москву столицей, а Петербург - резиденцией.
Третий этап характеризовался интенсивными экономико-социальными сдвигами, оказавшими существенное воздействие на все стороны бытия: ускоренным развитием промышленности, притоком рабочих рук из деревень, складыванием того слоя общества, который получил название интеллигенции, созданием индустрии развлечений. Были рассмотрены произведения А.П. Чехова («В салоне де варьете», «Цветы запоздалые», «Попрыгунья»), М. Горького, В.В. Вересаева, Н.Д. Телешова, В.А. Гиляровского, И.Д. Сытина. В.В. Пименов отмечает, что литература есть отражение действительности. «В особенности это относится к реалистической литературе, не говоря уже об очерках и мемуарах. Достоверность этнографических сведений, извлекаемых из художественных произведений, не может и не должна трактоваться точно так же, как достоверность любого другого письменного источника. Разница здесь примерно такая же, как при сопоставлении предполагаемого прототипа с персонажем повести или рассказа: персонаж - это обобщенный художественный образ, а не копия прототипа». Рассматривая пьесу М. Горького «На дне», В.В. Пименов использовал западную культурную антропологию 1960-х гг. (О. Льюис), применив термин «субкультура нищеты» для описания персонажей, характеризуемых фрагментарностью, беспорядочностью, смешанностью.
Из вышеупомянутых произведений В.В. Пименов рассматривал не только личностные черты персонажей, но и материальную культуру в целом, т.е. жилище, одежду, обычаи и привычки.
Нельзя не согласиться с В.В. Пименовым, что «невозможно полностью отделить содержащиеся в художественных произведениях факты от их оценки авторами произведений, собственно описания реальности от отношения к ней живых наблюдателей».
Изучая городскую жизнь, современный западный исследователь Л.К. Масиель Санчес заинтересовался средневековым городом. В работе «Города в западноевропейских книгах путешествий первой половины XV в.» (2002) он рассматривал сочинение кастильского дворянина Перо Тафуро (1410-1480) «Странствия и путешествия». Феномен города играл в жизни средневекового человека особую роль, и поэтому образ города в средневековой литературе является одним из самых ярких. В книгах паломничеств и путешествий города не могли не упоминаться хотя бы потому, что страннику трудно было не встретить их на своем пути. В XV в. начался подъем городской цивилизации, как отмечал Масиель Санчес, это было неожиданным и удивительным. Дальнейшее развитие городов привело к «обратному» эффекту - путешественник раннего Нового времени настолько привык к городам, что они уже не стали вызывать у него повышенного интереса.
Сочинение Перо Тафуро - это экскурсия с точными описаниями, где подчеркивается символизация образа города. «Изображение города (разумеется, не только его) в средние века всегда старались свести к символу, к характерному визуальному образу. Какое-либо здание, святыня, или, например, особенность характера местных жителей выделялись из общего ряда и постоянно упоминались вместе с именем города, превращаясь, таким образом, в его символ. Например, «Гормас, замок столь могучий», «Великий Вавилон, что стоит всего мира». Каждому городу соответствовал свой символический знак (Константинополь - Святая София)». Перо Тафуро интересовало все - от технических новшеств до квартала красных фонарей.
Будучи во Флоренции, он присутствовал при въезде византийского императора в город. В наши дни в своем исследовании Масиель Санчес отмечает: «Флоренция, капелла дворца Медичи-Рикарди, фреска Бенецио Гоццоли «Шествие волхвов». На фоне поистине райского пейзажа - с фантастическими животными, растениями и городами - движется роскошная процессия. Один из волхвов - император Иоанн Палеолог со свитой. Перо Тафуро нет среди изображенных, он был лишь свидетелем, описывая въезд византийского императора во Флоренцию в 1438 г.». Эти два примера - свидетельство известного исторического факта в живописи и литературе.
Исследования А.И. Куприянова, В.В. Пименова, Л.К. Масиеля Санчеса подтверждают возможность анализа документов (архивных данных и художественных текстов) для изучения городской культуры, нравов и быта населения. Данные исследования показывают нам важность культурологического подхода к изучению проблем, связанных с городской жизнью. В нашей работе мы придерживаемся сходных принципов, основанных на междисциплинарных гуманитарных методов для полного анализа поставленной проблемы.
В работе «Горожанин в городе: идентификация с землей и небом» (2001) российский исследователь Г.З. Каганов писал, что «когда изучается поведение горожан, то обычно исследуются их связи с функциональной машиной города, с его социально-культурной средой, с его экологической ситуацией. Тут накоплены разнообразные знания о взаимодействии и самоотождествлении городского человека с социальными, профессиональными, этнографическими, религиозными группами и структурами, о его включении (или намеренном невключении) в производство, потребительские, образовательные, управленческие, досуговые и другие системы и сети, о его ценностных ориентациях и нравственных установках, а также его реакции на городской климат, на состав воздуха и воды, на уровень шума, излучений, вибраций и т.п.».
Г.З. Каганов в работах 1997-2002 годов подошел к изучению города, используя живописные и гравюрные работы (Ж. Ару, М.В. Добужинский, Б.М. Кустодиев, А.Н. Бенуа), воспоминания и литературные произведения (П. Корнель, А.А. Григорьев, Ф.М. Достоевский). В статье «Душа и тело города» (2002) Каганов обращает внимание на то, что «сюрреалисты тонко восчувствовали среду Парижа, потому что без конца блуждали по нему. Аполлон Григорьев тонко почувствовал среду Москвы, потому что годами странствовал по ней туда и сюда». Занимаясь исследованием Парижа, Каганов отмечал: «Так Андре Бретон, больше других занимавшийся анализом скрытых смыслов среды, смог внятно описать свое переживание острова Сите только через 25 лет после периодических скитаний по городу, о чем сообщает Петер Корнель. Многие считают, что остров Сите имеет форму сердца, но Бретон находит, что он скорее напоминает женскую фигуру. На самом верху, там, где расположен остров Сен-Луи, Бретон видит приподнятый локоть женщины, которым она стыдливо прикрывает лицо; остальная часть острова представляется Бретону туловищем. И все становится ясным». Можно предположить, что Бретон внимательно разглядывал карту города.
Автор: Головина Н.А.