Гражданско-правовые отношения в сфере психического здоровья: исторический аспект
Истории психиатрии известны два основных варианта отношения к душевнобольным - отвергание и почитание. Согласно первому, деяния душевнобольных признавались преступлениями, за которые следовала божья кара. В памятниках права, начиная с римского, таких лиц называли «в уме лишенные», «безумные», «умалишенные», «сумасбродные», «действующие в припадке болезни, приводящей в умоисступление или совершенное беспамятство», «душевнобольные и слабоумные» и даже «одержимые бесом», «беснующиеся», «скудоумные», «юродивые», «под видом изумления бываемые» и «лунатики (сонноходцы)».
На всех этапах развития государственности существовал институт общественного призрения душевнобольных. Характер его законодательного регулирования был обусловлен отношением государства, общества к душевнобольным, степенью понимания причин возникновения и форм проявления психических расстройств. Организация общественного призрения определялась уровнем развития общественных отношений, сословными различиями и накоплениями, естественно-научными знаниями, материальными возможностями государства, в зависимости от чего и формировалось понимание об обязанностях последнего по отношению к душевнобольным и слабоумным лицам. Исходным началом служило положение, согласно которому «на государстве лежит обязанность покровительствовать, а в случае нужды и помогать существованию всем, кто по своему умственному состоянию не способен исполнять требования общественного порядка». При этом государство отделяло призрение душевнобольных от призрения других категорий граждан, нуждающихся в нем, например, малолетних, лиц с физическими недостатками. Причиной тому служило необходимость совмещения процесса лечения и специального врачебного наблюдения, преследующих цели охраны, как самого душевнобольного, так и общества от опасных проявлений болезни.
В трагические столетия периода позднего средневековья, считалось, что психическая болезнь есть божье наказание. Смещение болезненности и преступности привело к чудовищным по своей жестокости результатам. В средние века проходили процессы над ведьмами и массовые аутодафе (от португ. auto-de-fe - акт веры). Стремление оградить общество от поведения душевнобольных привело к их изоляции в монастырях и специально созданных учреждениях. Таким было Вифлеемское аббатство в Лондоне, превратившееся в XVI в. в знаменитый бедлам - дом для умалишенных. Распространение христианства в средние века несло за собой идеи гуманности, благотворительности, что вызвало к жизни систему монастырского призрения к душевнобольным. Однако факты свидетельствуют и о противоположном подходе правителей и представителей духовенства некоторых европейских стран к таким больным. Не понимая причин психического недуга, они принимали душевнобольных за колдунов и лиц, угрожающих господствующему строю, применяя к ним жесткие меры наказаний. Правители полагали «обилием казней спасти интересы общества. Массы восторженных помешанных были сожжены на кострах для предотвращения воображаемой опасности». В XX веке нацизм с его установкой о биологической очистке нации дополнил скорбные страницы трагических столетий средневековья.
Россия не возводила костров для уничтожения душевнобольных, но становление и развитие института общественного призрения проходило в ней медленнее по сравнению с другими странами. Даже в начале XX в. исследователи правового положения душевнобольных констатировали, что «русское законодательство крайне скудно», что «давно уже сознанная неудовлетворенность нашего законодательства по охране здоровья душевнобольных, вызвала неоднократные попытки реформирования его, но проекты, вырабатываемые на протяжении более полувека, все еще не стали законом».
Для более полного исследования вопросов об охране здоровья граждан, страдающих психическими расстройствами, необходимо рассмотреть исторические аспекты российского гражданского законодательства о душевнобольных.
Первое упоминание о призрении душевнобольных относится ко времени правления святого князя Владимира, крестившего Русь (XII в.). Церковному суду подлежали все дела, касающиеся людей, состоящих в ведомствах церковных, к числу которых относили всех юродивых - «помешанных от рождения». Этот Закон Святого Владимира долгое время оставался на Руси в своей силе: на него ссылался Московский Собор 1551 г., и даже патриарх Адриан в конце XVII в. опирался на него для доказательства своих прав или прав церкви. К правлению Святого Владимира относится принятие «Закона Судного - людям», где в первые был затронут вопрос охраны прав душевнобольных.
В принятых позже законоположениях Стоглавого Собора 1551 г. содержится упоминание, «что в следствии неправильного поведения душевнобольных «удручается» жизнь мирных жителей». В связи с этим была признана необходимость попечения о таких людях, которые «одержимы бесом и лишены разума», с тем, чтобы поместить их в монастыри, «дабы не быть помехой для здоровых» и «получать вразумие и приведение в истину». Считалось, что душевнобольные одержимы бесовской силой, противопостоять которой может только церковь. В то же время преследовалась цель обеспечения общественной безопасности иных граждан от непредсказуемых деяний душевнобольных. Поскольку лица, находившиеся под опекой, были лишены управлять своим имуществом, от их имени в гражданском обороте выступал представитель - епископ, который осуществлял эту деятельность через своих служащих.
До XVII века русское право не знало легальной опеки душевнобольных.. Они находились под надзором семьи или органов своего сословия. Условия их содержания, охрана прав, находилось в прямой зависимости от субъективного отношения к душевнобольному членов его семьи или уполномоченных лиц. «Более удачная судьба постигла религиозное помешательство, и в глазах невежественных окружающих они иногда являлись лицами, одаренными сверхъестественными силами». Общество оказало им покровительство. Юродство на Руси и отношение к нему правителей и народа исследователи определяют как «феномен религии и культуры».
Собор 1551 г. постановил «переписать по всем городам прокаженных и состарившихся, в каждом городе устроить таковых в богадельнях, содержать на милостыню от боголюбцев и приставить к ним из них же здоровых баб и мужчин для ухода за ними». И.В. Константиновский подчеркивал, что все последующие за Стоглавом уставы и указы до издания Уложения царя Алексея Михайловича (1649 г.) «не имели у себя в виду ни охрану прав умалишенных, ни призрение больных и убогих».
В годы царствования Алексея Михайловича были приняты «новоуказанные статьи» (1669 г.), направленные на охрану общества от возможного вреда, который могли причинить душевнобольные, и одновременно на защиту имущественных интересов самих больных, прежде всего из высших сословий. В исследованиях русского законодательства периода царствования Федора Алексеевича упоминается Закон 1677 г., регламентирующий имущественные права слабоумных. Он устанавливал, что глупые (слабоумные) не могут вести дела и управлять своим имуществом, в том числе «меняться своими поместьями». Но в указанных законодательных актах (1669г., 1677г.) не затрагиваются вопросы об охране здоровья самих больных. Русский ученый А.И. Роте уточнял, что приведенные законоположения носили чисто семейный и имущественный характер, фактически возлагая имущественные права и обязанности на членов семьи больного», тем самым, оберегая их от разорения.
Следующим шагом в развитии анализируемого законодательства стали реформы Петра I, которые, однако, по мнению русского ученого Ю.В. Каннабиха, мало отразились на реальном положении душевнобольных.
Петр I возложил на Главный Магистрат обязанности по организации общественного призрения в России и повелел «добрую полицию учредить», стараться через местные магистраты «заводить смирительные дома, больницы и школы», создавать больницы для призрения «сирых, убогих, больных и увечных», как это устроено в иностранных государствах; и не только в больших, но и в малых городах по почину земства или на благотворительные суммы Призрение душевнобольных должно было получить покровительство со стороны государства.
6 апреля 1722 г. был принят указ «О свидетельствовании дураков в Сенате», который впервые законодательно определил порядок освидетельствования психически нездоровых лиц, относящихся только к дворянскому сословию. Указом 1722 г, предписывалось всем, «у кого в фамилии ныне есть или впредь будут таковые (слабоумные), о таких подавать известие в Сенат, а в Сенате свидетельствовать...». Только Сенату как высшему правительственному органу было дано право освидетельствовать и признавать «насущность» психической неполноценности лица»
В дополнение к Указу 1722 г. 6 декабря 1723 г. был издан Указ, впервые определивший критерии оценки психического состояния испытуемого. Безумных надлежало освидетельствовать таким образом: «Сенату спрашивать их пред собою о всяком домовом состоянии, как бы можно умному человеку ответ в том учинить, и ежели по вопросу отповеди уценить не может, а станет инако о том говорить, что можно из того дурачество познать». Способ освидетельствования носил характер устного экзамена по вопросам, которые «господам сенаторам было задавать желательно». Странности поведения и несуразность ответов являлись основанием для признания свидетельствуемого безумным.
Следует отметить, что положения Указов 1722 и 1723 гг., за небольшими изменениями, действовали до реформ 1917 г. (например, обязанность семейства сообщать о нахождении в нем душевнобольного, некоторые процедурные вопросы освидетельствования и критерия оценки психического состояния человека, порядок установления опеки над душевнобольным со стороны родственников).
Законоположения Петра I, регламентирующие правовое положение «безумных», касались только дворянского сословия, об иных упоминаний не встречается. При этом указы 1722 и 1723 гг. определяли порядок освидетельствования только слабоумных лиц. Что касается душевнобольных (по терминологии закона - «сумасшедших»), то относительно их также не было установлено никаких правил.
Они, как и прежде, посылались в монастыри, о чем свидетельствуют протоколы гражданского отделения С-Петербургского юридического общества за 1883 г. Подобное понимание смысла петровских указов подтверждает Указ Александра I от 8 июня 1815 г. «Об освидетельствовании безумных», где говорится, что «сила означенных Указов, относится к людям, не имеющим здравого рассудка с самого их рождения, почему и следует поступать с ними на точном основании сих Указов, производя им свидетельство в Правительствующем Сенате». Историческая ценность указов Петра I заключается в том, что они были первыми законодательными актами, регламентирующими гражданско-правовое положение слабоумных.
После смерти Петра I Главный Магистрат был распущен, и развитие института общественного призрения практически остановилось, до организации в 1775 г. приказов общественного призрения. Во времена правления Екатерины II вновь было обращено внимание только на вопросы охраны имущественных прав душевнобольных. Например, был принят указ, который предписывал проведение обязательного освидетельствования землевладельцев, «дабы знать, подлинно ли оный в безумствии или нет», с тем, чтобы не было злоупотреблений.
С учреждением 7 ноября 1775 г. приказов общественного призрения в России закончилась длительная эпоха монастырского и церковного призрения душевнобольных и слабоумных. Эта функция перешла к государственным органам и частично - к общественным организациям. Приказам общественного призрения вменялось в обязанность содержание благотворительных и общественно-полезных исправительных заведений, в том числе забота о домах для умалишенных (долгаузах). Государство попыталось взять на себя организацию этой весьма обременительной миссии. Указ устанавливал покровительство закона над больными из дворянского сословия, причем содержание и уход за ними осуществлялся из доходов принадлежащих им деревень. «Имущие больные обязаны платить годовую плату за содержание и уход, бедные же должны быть принимаемы безденежно». Устав Общественного призрения включал в себя правила содержания и ухода за душевнобольными. Законодательно закреплялись основные правила призрения государством душевнобольных и слабоумных: создание специально приспособленных условий для проживания и лечения больных; раздельное их содержание в соответствии с болезненным состоянием; «человеколюбивое», гуманное отношение к больным; установление специального надзора в целях предотвращения опасности причинения вреда самому больному и обществу; дифференцированный подход к оплате содержания и ухода за больными в зависимости от их имущественного состояния. Следует отметить, что в России действовала сеть благотворительных обществ и их заведений, находящихся в ведении учреждений общественного призрения, на особых основаниях управляемых. Таковыми являлись Благоугодные заведения, состоящие под непосредственным покровительством Императора и членов его дома, Благоугодные заведения Императорского Человеколюбивого общества, духовные и иные ведомства, попечительства о бедных. Устав Общественного призрения и соответствующие инструкции служили основой законодательства о призрении душевнобольных и слабоумных вплоть до реформ 1917 г. Следующий этап развития законодательства о призрении душевнобольных со стороны государства начался с издания Свода Законов гражданских (1815), в котором специально была выделена глава 11 «Об опеке над безумными, сумасшедшими, глухонемыми и немыми».
Российское гражданское законодательство рассматриваемого периода существенно отличалось от соответствующего иностранного законодательства. Были установлены различия между душевными и физическими недостатками лиц. Впервые Закон определил формы умственного расстройства и произвел градацию субъектов на «безумных» и «сумасшедших», которой практика руководствовалась до реформ 1917 г.
Нормы главы II СЗГ регламентировали порядок установления факта умственного расстройства в ходе освидетельствования испытуемого с целью последующего вынесения Сенатом решения о наложении опеки. Безумными признавались лица, «не имеющие здравого рассудка с самого их младенчества». Сумасшедшими почитались те, «коих безумие происходит от случайных причин и, составляя болезнь, доводящую иногда до бешенства, может наносить обоюдный вред обществу и им самим, и потому требует особенного за ними надзора» (ст. 365-366 СЗГ). Критериями разграничения служили момент возникновения и характер психического расстройства, что имело практическое значение для процедуры освидетельствования до 1835 г. Освидетельствование назначалось губернатором по собственной инициативе, если он был осведомлен об общественной опасности душевнобольного или его неспособности управлять имением, о корыстном и т.п. помещении в лечебницу либо же по требованию родственников, опекунов и наследников (ст.368 СЗГ). Безумные должны были представляться в Сенат, а сумасшедшие - по месту жительства в специальные комиссии при губернских правлениях. В состав комиссии входил врачебный инспектор. Процедура «допроса» предполагала сохранение правил его проведения, установленных указами Петра I. Причем предусматривался неоднородный состав должностных лиц, присутствующих при освидетельствовании и принимающих решение о наложении опеки, исходя из принадлежности освидетельствуемого к определенному сословию. Акт освидетельствования подлежал утверждению в Правительствующем Сенате, который рассматривал представленные документы заочно, что приводило к разрыву связи между предметом исследования и вынесением решения о психическом состоянии лица. Как отмечал Л.З. Слонимский, «такое или иное направление дела во всяком случае зависит от усмотрения местной администрации».
В случае выздоровления от душевной болезни освидетельствование и восстановление в правах производились в том же порядке, согласно правилам ст.368, 371-373 СЗГ.
Отметим, что в Своде Законов гражданских личные неимущественные отношения с участием душевнобольных лиц регулировались своеобразно. В соответствии со ст.374, включенной в СЗГ в 1889 г., подлежало опубликованию распоряжение, «по какому поводу и над кем учреждается опека... с указанием звания или чина, имени, отчества, фамилии или прозвища лица». Подобные меры являлись способами правовой защиты, предотвращали заключение недействительных сделок в гражданском обороте, причинение возможного вреда, как для самого душевнобольного, так и для иных граждан. В то же время публикация сведений о психическом расстройстве лица была действием, нарушающим его такие личные неимущественные права, как право на охрану личной жизни, право на врачебную тайну и т.п.
Введение новых Судебных Уставов (1864 г.) не внесло существенного вклада в развитие российского законодательства о душевнобольных - ни в отношении правил призрения, освидетельствования, ни относительно охраны их права на психическое здоровье.
С началом становления судебной психиатрии как науки появились исследования русского и зарубежного законодательства о правовом положении душевнобольных. Причем прогрессивные веяния в защиту регламентации в Законе прав психических больных наблюдались в среде как юристов, так и психиатров. В 1879 году был принят Устав Петербургского общества психиатров, одной из целей которого было изучение отношения психиатрии к законодательству и стремление «провести в жизнь и осуществить на практике судебно-психиатрическое воззрение, выработанное путем научных наблюдений над о явлениями психического расстройства человека».
Изложенное позволяет говорить о том, что на рубеже XIX-XX вв. в России была подготовлена теоретическая и практическая база для изменения действующего законодательства и издания закона, регламентирующего правовое положение душевнобольных и слабоумных. Но российское законодательство оставалось неизменным. Например, редакция ст.373 СЗГ «О порядке освидетельствования» была незначительно изменена лишь в 1841 г., что не повлияло на существо ее содержания, и до реформ 1917 г. оставалась неизменной. В то же время развитие психиатрической науки, определение критериев недееспособности далеко опережало не только законодательство, но и научные исследования в области права. Разработка юридического критерия невменяемости и его трактовка позволили В.П. Сербскому определить понятие «недееспособность» как состояние неспособности человека понимать совершаемое и руководить своими поступками. Это дало ему основание для вывода о том, что только при подобном состоянии психики душевнобольной может быть признан недееспособным и нуждающимся в наложении опеки. Законодатель же обошел молчанием и не внедрил достижения психиатрической науки в практику регулирования правоотношений с участием психически больных граждан. На законодательном уровне не был решен вопрос о проведении предварительной врачебной экспертизы при признании лица безумным либо сумасшедшим.
В литературе того времени указывалось, что, пытаясь восполнить пробелы закона и недостатки практики его применения, судебный департамент Сената в марте 1905 г, установил необходимость обязательного участия в освидетельствовании не менее трех врачей-экспертов и обязал губернские правления представлять в Сенат не только акт освидетельствования, но и материалы по истории болезни освидетельствуемого, сведения о его семейном и материальном положении. Был поставлен вопрос о необходимости передачи рассмотрения дел о признании гражданина безумным либо сумасшедшим из административных в судебные органы, с тем, чтобы предоставленные по делу доказательства, в том числе акт судебно-психиатрической экспертизы, оценивались в судебном процессе. А.Ф. Кони считал, что изменение правового положения гражданина должно происходить в судебном порядке с участием врачей-экспертов. В своей речи на III съезде психиатров России он оценил сложившееся положение как негативное и обратился с призывом «выразить самым категорическим образом мнение о том, что нынешний порядок освидетельствования страдает крайними недостатками, которые делают его непригодным, нецелесообразным и даже опасным».
Таким образом, почти полуторавековой период истории развития отечественного законодательства о правовом положении душевнобольных и слабоумных, деятельности по их призрению в России характеризуется следующими признаками:
1. Гражданское законодательство относило к специальной категории субъектов лиц, признанных безумными или сумасшедшими.
2. Были узаконены способы общественного призрения душевно больных и слабоумных, в том числе со стороны благотворительных обществ. Правовое положение граждан по российскому гражданскому законодательству определялось их социальным статусом, что повлекло за собой создание института сословной опеки.
3. Поставлена проблема совершенствования способов охраны личности и имущества душевнобольных и слабоумных, в первую очередь из дворянского сословия, а впоследствии из купцов, разночинцев, мещан и крестьян, чтобы не допустить разорения их самих, семей, наследников. Узаконена, хотя и довольно длительная, процедура освидетельствования душевнобольных и слабоумных с целью их последующего призрения. Поставлен вопрос о необходимости изъятия дел подобной категории из компетенции административных органов и передачи их судебным, хотя на законодательном уровне не были установлены гарантии обоснованности помещения лиц в психиатрическую больницу.
4. При оценке психического расстройства использовались законодательно определенные понятия, характеризующие его формы, - безумие и сумасшествие.
5. На основе теоретических разработок критерий невменяемости, была произведена попытка, определить формулу недееспособности, но не на законодательном уровне. Недееспособность понималась, как состояние неспособности человека понимать совершаемое и руководить своими поступками.
На первом этапе судебных реформ, начавшихся в России с событий октября 1917 г., не было внесено принципиальных изменений в законодательные акты о правовом положении душевнобольных и слабоумных. Порядок признания гражданина недееспособным оставался административным и регулировался сначала положениями инструкции 1918 г. об освидетельствовании душевнобольных, а затем нормами Кодекса об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве. Освидетельствование осуществляла врачебная комиссия в присутствии представителя органа власти, народного судьи и лиц, «от коих исходит ходатайство об освидетельствовании больного» (п.5 Инструкции).
Статья 199 КЗоБСО, Инструкция 1918 г, (прим. к п. 9) сохранили правило дореволюционного законодательства о публикации в местной печати сведений об учреждении опеки по душевной болезни, чем узаконивалось нарушение личных неимущественных прав гражданина. Определение врачебной комиссии по рассматриваемой категории дел в двухнедельный срок с момента появления публикации могло быть обжаловано в местный суд, постановление которого являлось окончательным. Тем самым вводились элементы судебной защиты права на личную неприкосновенность.
К положительным моментам Инструкции 1918 г. следует отнести правило, согласно которому при освидетельствовании гражданина в состав врачебной комиссии из трех человек мог входить также вольнопрактикующий врач-специалист. Началось зарождение института судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе.
К отрицательным сторонам Инструкции 1918 г. следует отнести правило, согласно которому все издержки по освидетельствованию и наложению опеки относились за счет лиц, подвергшихся подобной процедуре.
Принятый в 1926 г. в новой редакции Кодекс законов о браке, семье и опеке повторил основные положения действовавшего законодательства о недееспособности и опеке. В то же время в ст.72 КЗоБСО был сужен круг субъектов, уполномоченных принимать решение о психическом состоянии освидетельствуемого. К ним были отнесены врач-психиатр и представитель органа здравоохранения. Впервые был узаконен предельный двухмесячный срок содержания испытуемого под наблюдением в лечебном учреждении.
В 70-е гг. правовое положение граждан, страдающих психическими расстройствами, регулировалось наряду с нормами гражданского и семейного законодательства специальным законодательством о здравоохранении. Статья 36 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении и ст.54 Закона РСФСР «О здравоохранении» закрепляли тезис об общественной опасности психической болезни наряду с другими карантинными заболеваниями. На органы здравоохранения, врачей-психиатров была возложена обязанность не только организовывать и непосредственно оказывать психиатрическую помощь, но и предупреждать социально опасное и неприемлемое поведение психически больных в обществе. Статья 56 Закона РСФСР «О здравоохранении» устанавливала, что «при наличии явной опасности действий психически больного для окружающих или для самого больного органы и учреждения здравоохранения имеют право в порядке неотложной психиатрической помощи поместить больного в психиатрическое (психоневрологическое) учреждение без его согласия и без согласия супруга, родственников, опекуна или попечителя». Правомерность и необходимость такой госпитализации в течение суток определялась комиссией врачей-психиатров лечебного учреждения, в которое был помещен пациент. На ведомственном уровне был утвержден порядок первичного психиатрического освидетельствования и осуществления неотложной госпитализации в психиатрический стационар.
Положение об условиях и порядке оказания психиатрической помощи, утвержденное Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 января 1988 г., внесло определенный вклад в разработку основ правового положения граждан, страдающих психическими расстройствами, но явилось все же половинчатым решением давно назревшей проблемы. Уже с конца XIX в. российскими правоведами и психиатрами ставился вопрос о судебном надзоре за осуществлением принуждения в отношении рассматриваемой категории субъектов, который существовал к тому времени во многих зарубежных странах. Положение 1988 г. так и не закрепило порядок принудительного психиатрического освидетельствования или принудительной госпитализации в психиатрический стационар на основании решения судебных органов либо с санкции прокурора. Это было вызвано тем, что развитие гражданского законодательства, в том числе о правовом положении граждан, страдающих психическими расстройствами, прямо отражало общественно-политическую обстановку в государстве.
Закон Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» был принят в июле 1992 года и вступил в силу с 1 января 1993 года. Он является основным в области оказания психиатрической помощи и характеризуется прямым действием, поскольку его нормы сформулированы таким образом, что не требуют в большинстве случаев дополнительных инструкций и иных ведомственных актов.
Закон направлен решать следующие задачи: 1) защитить лиц, страдающих психическими расстройствами, от необоснованной дискриминации в обществе; 2) защитить права и законные интересы граждан при оказании психиатрической помощи от необоснованного вмешательства в их жизнь; 3) защитить общество от возможных опасных действий психически больных; 4) защитить права врачей и медицинского персонала, участвующих в оказании психиатрической помощи.
Для решения этих задач Законом установлены соответствующие нормы и процедуры. Так, добровольное оказание психиатрической помощи строится на принципе информированного согласия (право получать медицинскую информацию, право соглашаться на психиатрическую помощь, право отказываться от нее). Что касается недобровольной помощи, то основанием для ее оказания служит наличие тяжелого психического расстройства (психоза, слабоумия), которое лишает больного способности принимать осознанные решения и обуславливает его опасность (для себя и окружающих), либо его беспомощность, либо существенный вред здоровью, если он будет оставлен без лечения. Применение недобровольных психиатрических мер поставлено под судебный контроль.
Закон устанавливает представительство граждан при оказании психиатрической помощи, комиссионный порядок принятия ответственных медицинских решений, контроль за психиатрической деятельностью, прокурорский надзор, а за соблюдением законности при оказании психиатрической помощи также контроль общественных объединений за соблюдением прав граждан.
В это же период были приняты (22 июля 1993г.) Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан. Если сравнивать эти Основы и Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении (19 декабря 1969г.), преимущество следует отдать российскому законодательному акту. Они более четко регламентируют права граждан при оказании медицинской помощи, права пациента, особенности оказания некоторых видов медицинской помощи и т.д. Ст. 1 Основ определяет, что охрана здоровья представляет собой совокупность различного рода мер, направленных на сохранение и укрепление физического и психического здоровья каждого человека. В Основах впервые вводится понятие - «медицинская услуга», которая представляет собой «непосредственные осмотры, консультации, операции, манипуляции, процедуры, исследования, обследования, наблюдение и уход за больными, обусловленные необходимостью оказания медицинской помощи».
Исходя из вышеназванных законоположений России по охране здоровья граждан последнего десятилетия видно, что одно из важнейших конституционных прав граждан Российской Федерации - право на охрану здоровья. Оно рассматривается как неотъемлемое, принадлежащее каждому от рождения, и его реализация приобретает особую актуальность в условиях социально-экономических реформ в России.
Автор: Курбанов М.А.