22.12.2011 21534

Принципы права в системе источников российского права

 

Итак, принципы выступают источником права во многих национальных правовых системах (принципы добросовестности, разумности, справедливости, равенства и т.п.).

Возможность обращения к принципам права как его источнику нередко закрепляется в законодательном порядке, и в этом случае они приобретают нормативное значение, поскольку вводятся в ткань нормативных правовых актов и становятся нормами-принципами.

В связи с этим возникает проблема соотношения нормативных правовых актов и принципов права как его источника. Она возникает еще и потому, что в литературе понятие принципов права рассматривается далеко не однозначно. Нет единства взглядов и в отношении их перечня. Одни правоведы склонны видеть в принципах права нечто высшее, стоящее «над правом», другие же указывают на их обусловленность содержанием самого права, подчеркивают, что принципы вырабатываются практикой правового регулирования общественных отношений. Нередко затронутые вопросы трактуются весьма субъективно.

Нельзя не согласиться с тем, что все вышеперечисленное указывает на необходимость, по меньшей мере, дальнейшего специального исследования проблемы значения принципов права как его источника. Поэтому попытаемся разобраться в этом вопросе и посмотрим, какое место среди источников российского права занимают его принципы.

До знаменитой судебной реформы 1864 года суд, усмотрев в законах неполноту или неясность, должен был представлять дело на усмотрение высшей судебной инстанции. Спорное дело кочевало из одного суда в другой, порождало волокиту, пока не доходило до Государственного Совета, который полагал свое мнение и подносил его на утверждение монарха. Этой волоките был поставлен конец Судебными Уставами Императора Александра II, в которых суду предписывалось не останавливать решения под предлогом неполноты или противоречия существующих законов, а разрешать дела (казусы) на основании общего разума всего законодательства. В этом духе были составлены ст. 10 Устава гражданского судопроизводства и ст. 13 Устава уголовного судопроизводства.

В советской правовой доктрине в силу господства в ней узконормативного правопонимания за принципами права не признавался статус источника в формальном смысле, хотя и отмечалась их важная роль в раскрытии природы права, его идейных основ и т.д. Общие начала (т.е. принципы права) и смысл законодательства здесь также принимались за основу при решении дел по аналогии. Однако в условиях отождествления права и закона такие законодательные формулы приобретали принципиально иной смысл, нежели в других странах романо-германской правовой семьи. Ведь и общие начала, и смысл законодательства следовало искать в самом законодательстве, а не в абстрактной «общей идее». Вместе с тем косвенно советская правовая доктрина признавала, что указанные принципы выходят за рамки нормативного «пласта» права, разделяя их на принципы собственно права и правовые принципы (принципы правосознания, принципы общества, закрепленные в правовой форме, и т.д.).

Обозначенный подход находит поддержку и в современной юридической литературе. Так, в изданном в 2003 году учебнике по гражданскому процессу под редакцией профессора М.К. Треушникова в главе об источниках гражданского процессуального права говорится: «При возникновении необходимости использовать аналогию права, т.е. действовать исходя из принципов осуществления правосудия, Верховный Суд РФ осуществляет толкование содержания провозглашенных принципов правосудия. При этом необходимо иметь в виду, что принципы правосудия - это основополагающие идеи, нашедшие закрепление в нормах права . Иными словами, и в этом случае высшая судебная инстанция дает толкование правовых норм ». Аналогично трактует понятие принципов правосудия (правовых принципов) и В.В. Молчанов.

Однако в целом ученые-правоведы уже не столь категоричны. Например, Г.И. Муромцев исходит из того, что сформировавшееся в развитых государствах понимание общих принципов права приемлемо и для России. Хотя общие принципы права не всегда обладают достаточной четкостью и стабильностью содержания, в российских условиях, когда реформируемая правовая система нередко отстает от потребностей общества, они могли бы стать средством ее корректировки, способствуя тем самым «подчинению права велениям справедливости». В.М. Ведяхин полагает, что, признавая общий процесс унификации различных правовых систем в современном мире, можно констатировать тот факт, что принципы права могли бы стать, при определенных условиях, более значимым источником права, чем сейчас, ориентируя на такие извечные ценности, выработанные человечеством, как справедливость, свобода, равенство. О.В. Мартышин по этому поводу замечает: «Наряду с нормами в современных правовых системах все большую роль играют общие или фундаментальные принципы. Они получили особое признание в международном праве и сложились первоначально в его рамках. Ныне принципы права широко применяются в конституционном праве и в некоторых других отраслях права в ходе толкования норм и правоприменительной деятельности. Общие принципы непосредственно связаны с естественно-правовыми и философскими представлениями о праве. Даже в тех странах, где не было особых судов и особого права справедливости, принципы справедливости всегда действовали и действуют в обычном порядке, чему способствует гибкость закона в определении пределов судейского усмотрения». Т.Н. Радько указывает на то, что современное законодательство учитывает, важное значение принципов, базовых общечеловеческих и общегражданских положений при издании законов, формулировании отдельных статей. Такие базовые, исходные, основополагающие принципы как справедливость, гуманизм, равенство, свобода должны служить и в демократических государствах служат существенным критерием каждого принимаемого закона, выступают в роли важного ориентира для законодателя. По его мнению, принципы права как источник права предшествуют нормам права; имея фундаментальное значение, они обладают устойчивостью и стабильностью, влияют на формирование не только отдельных правовых норм, но и на формирование всей системы права в государстве.

В настоящее время принципы права являются общепризнанным источником права в сфере регулирования международных отношений, чему в немалой степени способствовало активное развитие интеграционных процессов в современном мире. Глобализация - одно из явлений, под знаком которого, XXI век сменил предшествовавший ему век XX. Ее «можно охарактеризовать как макромасштабный, многоплановый и внутренне противоречивый процесс нарастания общего в мировых системах - экономической, политической, социальной и правовой».

Глобализация охватила практически все страны, затронула самые удаленные уголки планеты. Вряд ли остались регионы, в которых ничего не слышали о правах человека, о правовом государстве, международных структурах правосудия, демократических свободах и т.д. Даже если люди не желают ничего знать об этих ценностях, жесткая, а зачастую и агрессивная, политика некоторых западных стран последовательно ведет к распространению и насаждению их идеалов. В этих условиях теоретическая разработка обозначенной проблемы приобретает особую значимость. Глобализация предполагает увеличение «прозрачности» границ между различными национальными, экономическими и политическими системами, что, в свою очередь, связано с необходимостью выработки более или менее общих правил поведения политических, экономических субъектов, использования общих «правил игры» на мировом рынке. Вследствие этого национальные правовые системы интернационализируются, происходит их сближение, унификация ряда отраслей и институтов права и законодательства. В целом интернационализация права происходит путем рецепции и правовой аккультурации, сближения (конвергенции) правовых систем, путем унификации и стандартизации права. Юридическая наука оказывает существенное воздействие на выработку принципов международного права, а в ряде случаев - и отдельных норм для упорядочения еще не урегулированных международным правом отношений, но нуждающихся в юридическом разрешении, особенно, при возникновении спорных вопросов во взаимоотношениях между государствами. Исследованиями наиболее авторитетных теоретиков международного права обычно руководствуются при подготовке особо важных международно-правовых документов.

Среди международно-правовых системообразующих факторов немалую роль играют национальные правовые системы, закрепленные в них общеправовые принципы, их гуманистические, демократические устои и соответствующие нормы. Об этом убедительно свидетельствует перемещение принципов права в международно-правовые акты (например, принципов, содержащихся в знаменитой французской Декларации прав человека и гражданина, Конституции США и других актах национальных правовых систем).

Через конституционное право общедемократические принципы, нормы и стандарты трансформируются в конкретные отрасли. Нередко эти принципы сначала закрепляются в законодательстве наиболее передовых государств, а затем, подчас не без помощи последних, распространяются на другие регионы. Происходит конструктивное взаимопроникновение прогрессивных правовых идей, принципов, институтов, механизмов и норм международного и конституционного права и отраслевого законодательства различных стран при определяющей роли более общих по своей природе и близких к общечеловеческим ценностям норм международного и конституционного права. В этом процессе будет все более выкристаллизовываться некий основополагающий глобальный идеал, пронизывающий развитие любой сферы права. Признаваемые большинством ученых тенденции сближения национальных правовых систем и унификации конституций современного мира также свидетельствуют об ускорении формирования всеобщего права нашей цивилизации.

В общих чертах международно-правовую систему характеризуют как особую правовую систему, состоящую из принципов и норм, регулирующих отношения между ее субъектами. К принципам международного права, как правило, относятся те принципы, которые признаются большинством государств, которые имеют глобальное значение и наиболее широкий диапазон своего действия.

Например, в соответствии со ст. 29 Всеобщей декларации прав человека 1948 года осуществление прав и свобод человека, закрепленных в Декларации, «ни в коем случае не должно противоречить целям и принципам Организации Объединенных Наций ».

В ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года говорится:

«1. Никто не может быть признан виновным в совершении какого-либо уголовного преступления вследствие какого-либо действия или упущения, которое, согласно действовавшему в момент его совершения внутригосударственному законодательству или международному праву, не являлось уголовным преступлением. Равным образом, не может назначаться более тяжкое наказание, чем то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления. Если после совершения преступления законом устанавливается более легкое наказание, действие этого закона распространяется на данного преступника.

2. Ничто в настоящей статье не препятствует преданию суду и наказанию любого лица за любое деяние или упущение, которые в момент совершения являлись уголовным преступлением согласно общим принципам права, признанным международным сообществом ».

Ст. 38 Статута Международного суда ООН от 26 июня 1945 года гласит: «1. Суд, который обязан решать переданные ему споры на основании международного права, применяет:

- международные конвенции, как общие, так и специальные, устанавливающие правила, определенно признанные спорящими государствами;

- международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы;

- общие принципы права, признанные цивилизованными нациями ;

- судебные решения и доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм».

К таким общим принципам права, признанным цивилизованными нациями, относятся, например, такие положения: «специальный закон отменяет действие общего закона», «позднейшим законом отменяется более ранний» и т.д.

Приведенные положения воспроизводятся в Образцовых правилах арбитражного процесса, принятых на десятой сессии Комиссии международного права в 1958 году. В этом документе общие принципы права, признанные цивилизованными нациями, также названы среди рекомендованных к использованию источников наряду с международными конвенциями, как общими, так и специальными, устанавливающими нормы, определенно признанные спорящими государствами, международным обычаем как доказательством всеобщей практики, признанным в качестве правовой нормы, судебными решениями и доктринами наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм (ст. 10).

Согласно Конвенции о Международной организации морской спутниковой связи (ИНМАРСАТ) от 3 сентября 1976 года решение арбитража должно находиться в соответствии с международным правом и основываться, в том числе, на общепризнанных принципах права (ст. 11).

В соответствии со ст. 21 Римского статута Международного уголовного суда от 17 июля 1998 года «Суд применяет:

- во-первых, настоящий Статут, Элементы преступлений и свои Правила процедуры и доказывания;

- во-вторых, в соответствующих случаях, применимые международные договоры, принципы и нормы международного права, включая общепризнанные принципы международного права вооруженных конфликтов ;

- если это невозможно, Суд применяет общие принципы права , взятые им из национальных законов правовых систем мира, включая, соответственно, национальные законы государств, которые при обычных обстоятельствах осуществляли бы юрисдикцию в отношении данного преступления, при условии, что эти принципы не являются несовместимыми с настоящим Статутом и с международным правом и международно-признанными нормами и стандартами».

В ст. 28 Устава Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии, принятого 22 февраля 1993 года Советом Безопасности ООН, закреплено следующее положение: «Если в соответствии с применимым законодательством государства, в котором отбывает тюремное заключение осужденное лицо, он или она имеет право на помилование или смягчение приговора, то соответствующее государство надлежащим образом уведомляет об этом Международный трибунал. Председатель Международного трибунала, в консультации с судьями, принимает решение, по этому вопросу исходя из интересов правосудия и общих принципов права ».

В ст. 7 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года в целом повторяются нормы ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года:

«1. Никто не может быть признан виновным в совершении какого-либо уголовного преступления вследствие какого-либо действия или бездействия, которое согласно действовавшему в момент его совершения внутреннему или международному праву не являлось уголовным преступлением. Равным образом не может назначаться более тяжкое наказание, чем то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления.

2. Данная статья не препятствует преданию суду и наказанию любого лица за любое действие или бездействие, которое в момент совершения являлось уголовным преступлением в соответствии с общими принципами права, признанными цивилизованными странами ».

В ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод содержится отсылка к такому источнику как общие принципы международного права: «Каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Никто не может быть лишен своего имущества, кроме как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права ».

В п. 3 ст. 7 Европейской хартии местного самоуправления ETS № 122 от 15 октября 1985 года подчеркивается, что «любые функции и деятельность, не совместимые с занятием местной выборной должности, определяются законом или основополагающими принципами права ».

Значительное внимание принципам права уделено в Европейской социальной хартии, принятой в 1961 г. и пересмотренной в 1996 г. Подписывая Хартию, стороны признали целью своей политики, проводимой путем использования как национальных, так и международных по своему характеру средств, достижение условий, при которых были бы эффективно реализованы определенные права и принципы.

Постоянное расширение сферы применения принципов и норм международного права является объективной закономерностью развития мировой цивилизации. Поэтому в настоящее время наряду с традиционными политическими и внешнеэкономическими отношениями между государствами, вопросами разоружения и сохранения мира на земле в сферу международного права включается и ряд других проблем, составляющих в целом такое весьма модное ныне понятие как «глобализация». Это общие, наиболее важные направления развития всего человечества, объединенного комплексом экономических, политических, духовных и природно-климатических потребностей. Среди таких направлений следует назвать, в частности, интернационализацию экономики, создание общемировой системы хозяйства, рост транснациональных компаний. Сюда следует отнести также охрану природы, обеспечение экологической безопасности, единую ядерную политику государств, формирование международного информационного пространства, борьбу с международным терроризмом и др.

Особо следует сказать о необходимости формирования механизма международного судебного и иного контроля и защиты естественных прав и свобод личности, создания общемирового правопорядка, основанного на принципах гуманизма, справедливости, обеспечения свободы и процветания всех народов мира.

Очевидно, что такого рода общемировые проблемы, составляющие основу глобализации, должны решаться и обеспечиваться, в первую очередь, международным правом, а через него также и с помощью внутригосударственного законодательства. Все это лишний раз подчеркивает всемирное усиление значения международного права и рост его влияния на российскую правовую систему.

Начиная с 50-х годов, принципы права в странах Западной Европы развиваются под влиянием интеграционных процессов, происходящих в рамках Европейского сообщества. В частности, в практике Европейского суда по правам человека сформировалось специальное понятие: «общие принципы, характерные для права государств-членов». Сформулированное еще в период существования Европейского объединения угля и стали, впоследствии оно нашло закрепление в Договоре о создании Европейского сообщества. Так, в соответствии со ст. 215(2) этого Договора в случаях недоговорной ответственности Сообщество возмещает убытки, причиненные его институтами или служащими при осуществлении ими своих обязанностей, в соответствии с общими принципами, характерными для права государств-членов. Указанные принципы рассматриваются как составная часть права Европейского сообщества, а их нарушение - как основание для отмены в судебном порядке актов Сообщества.

Анализ решений Европейского Суда по правам человека по конкретным делам показывает, что ссылка на общие принципы права является обычной для этого суда практикой. Так, в Постановлении от 22 марта 2001 года по делу «Стрелец, Кесслер и Кренц против Германии» (жалобы №№ 34044/96, 35532/28 и 44801/98) отмечается, что, «согласно общим принципам права , обвиняемые не имеют права оправдывать поведение, которое вызвало их осуждение, простой демонстрацией того, что такое поведение действительно имело место и поэтому представляло собой практику» (п. 74). В Решении Европейского Суда по правам человека от 16 сентября 1996 года по делу «Акдивар и другие против Турции» содержится ссылка на такой универсальный принцип права как «явное злоупотребление правом не защищено законом».

Столь важная роль общих принципов права в деятельности Европейского суда объясняется их непосредственной связью с основными правами человека. По мнению Суда, отраженному в ряде решений, источниками формирования этих принципов являются конституционные традиции государств-членов, Европейская конвенция прав человека и другие международно-правовые акты. Со вступлением в члены Европейского сообщества Великобритании возникла проблема интеграции общих принципов права государств континента - членов ЕЭС и английского права, не знающего такого понятия. Данный процесс призван способствовать не только известной унификации, но и взаимному обогащению их правовых систем.

Вступив в Совет Европы 26 февраля 1996 года, Российская Федерация приняла на себя обязательства признавать в соответствии со ст. 3 Устава Совета Европы принцип верховенства права и принцип, в силу которого любое лицо, находящееся под его юрисдикцией, должно пользоваться правами человека и основными свободами. Одним из важнейших шагов на пути выполнения взятых на себя обязательств стала ратификация российской стороной 5 мая 1998 года Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней, впервые предоставившей российским гражданам право на обращение с индивидуальными жалобами непосредственно в Европейский Суд по правам человека. Тем самым была признана юрисдикция Европейского Суда. С этого времени в соответствии с положениями ст. 46 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод Российская Федерация обязана исполнять решения Суда по существу любого дела, стороной в котором она является.

Необходимо отметить, что решения и постановления Европейского Суда по правам человека не содержат международно-правовые нормы, однако такие судебные акты создают практику толкования положений, содержащихся в Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Поэтому суды общей юрисдикции, а также арбитражные суды должны знать не только содержание соответствующих конвенционных положений, но и практику их применения Европейским судом. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» говорится, что Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (ст. 1 Федерального закона Российской Федерации от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»). Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод обладает собственным механизмом, который включает обязательную юрисдикцию Европейского Суда по правам человека и систематический контроль за выполнением его постановлений со стороны Комитета министров Совета Европы. В силу п. 1 ст. 46 Конвенции эти постановления в отношении Российской Федерации, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов государственной власти, в том числе для судов.

Выполнение постановлений, касающихся Российской Федерации, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, направленные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и последствий этих нарушений для заявителя, а также меры общего характера, с тем, чтобы предупредить повторение подобных нарушений. Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государства, вытекающих из участия Российской Федерации в Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Если при судебном рассмотрении дела были выявлены обстоятельства, которые способствовали нарушению прав и свобод граждан, гарантированных Конвенцией, суд вправе вынести частное определение (или постановление), в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на обстоятельства и факты нарушения указанных прав и свобод, требующие принятия необходимых мер.

Общие принципы признаются источником права не только в рамках объединенной Европы, но и в рамках иных межгосударственных объединений. Так, в Африканской Хартии прав человека и народов, принятой 26 июня 1981 года, предусмотрено создание специального органа - Африканской комиссии по правам человека и народов - предназначенного для развития и защиты этих прав в Африке (ст. 30). Комиссия опирается в своей деятельности на международное право по вопросам прав человека и народов, особенно, на положения различных африканских документов по правам человека и народов, на Устав Организации Объединенных Наций, Устав Организации африканского единства, Всеобщую декларацию прав человека и на другие документы, принятые ООН и африканскими странами в области прав человека и народов, а также на положения различных документов, принятых специализированными организациями ООН, членами которых являются государства - участники данной Хартии (ст. 60). Комиссия также принимает во внимание в качестве дополнительных средств определения правовых принципов другие общие или специальные международные конвенции, устанавливающие нормы, ясно признанные государствами - членами Организации африканского единства, африканскую практику, совместимую с международными нормами прав человека и народов, обычаи, общепринятые как часть внутреннего права, общие принципы права, признанные африканскими государствами, а также юридические прецеденты и доктрину (ст. 61).

По Регламенту, утвержденному Постановлением Пленума Экономического Суда Содружества Независимых Государств от 5 июля 1994 года, Суд применяет общепризнанные принципы международного права, а также общие принципы права, признанные в государствах-участниках СНГ (и. 5.1). Вопросы же, не урегулированные Регламентом, разрешаются по справедливости и доброй совести при условии равного отношения к спорящим сторонам и предоставления каждой стороне возможности надлежащей защиты своих интересов.

Итак, можно сделать вывод о том, что принципы права являются общепризнанным источником права в сфере регулирования международных отношений. При этом в правовых актах, как международных, так и региональных, а также в специальной литературе используются разные понятия: «общие принципы права», «принципы ООН», «общие принципы международного права», «общепризнанные принципы международного права», «общие принципы права, признанные международным сообществом», «общие принципы права, признанные цивилизованными нациями», «общие принципы права, признанные африканскими государствами», «общие принципы права, признанные в государствах - участниках СНГ». Таким образом, при употреблении понятия «общие принципы права» им могут обозначаться как принципы международного права в целом, так и принципы, признаваемые в рамках тех или иных региональных межгосударственных объединений.

В качестве общих принципов права нередко выступают правовые аксиомы. Например: «нельзя дважды предъявить иск по одному и тому же делу»; «решение спора между двумя лицами не должно вредить третьему лицу»; «пусть будет выслушана и другая сторона»; «суд должен быть справедливым» и т.д. Вообще, исследование международных нормативно-правовых актов и актов объединенной Европы показывает, что между принципами права, с одной стороны, и правовыми аксиомами, - с другой, как правило, не делается различие.

В ч. 4 ст. 15 Конституции РФ говорится о том, что «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы». Тем самым законодатель указывает на возможность использования принципов права как самостоятельного источника.

Исследование генезиса понятия «общепризнанные принципы международного права» обнаруживает разное его толкование в западноевропейской и советской юриспруденции. На Западе под ними понимают, главным образом, принципы национальных правовых систем, воспринятые международным правом. В Советском Союзе это понятие охватывало принципы, общие для буржуазного и социалистического международного права и в силу этого составившие основу для мирного сосуществования противостоящих социальных систем.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» говорится о том, что под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо. К общепризнанным принципам международного права, в частности, относятся принципы всеобщего уважения прав человека и добросовестного выполнения международных обязательств. В свою очередь общепризнанная норма международного права определяется как правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного. К сожалению, формулировки приведенных определений, по сути дела, не позволяют отграничить одно явление от другого - принципы от норм - и, следовательно, их нельзя принять за основу.

В российской юриспруденции вопрос о содержании данного понятия и его практическом использовании до сих пор остается открытым.

Конкретное содержание принципов и норм международного права раскрывается в различных международно-правовых документах, в частности, в документах ООН и ее специализированных учреждений.

Приведу пример. В соответствии со ст. 4 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления» содержание под стражей осуществляется в соответствии с принципами законности, равенства всех граждан перед законом, гуманизма, уважения человеческого достоинства, в соответствии с Конституцией РФ, принципами и нормами международного права, а также международными договорами РФ и не должно сопровождаться пытками, иными действиями, имеющими целью причинение физических или нравственных страданий подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений, содержащимся под стражей. К числу таких международно-правовых актов ООН, на принципах и нормах которых базируется вышеупомянутый Закон, относятся Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г., Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. В частности, в ст. 10 Пакта о гражданских и политических правах подчеркивается, что все лица, лишенные свободы, имеют право на гуманное обращение и уважение достоинства, присущего человеческой личности: «Обвиняемым предоставляется отдельный режим, отвечающий их статусу неосужденных лиц».

Международным сообществом приняты также специализированные акты, определяющие принципы и правила обращения с заключенными. К их числу относятся, например, Минимальные стандартные правила обращения с заключенными 1957 года, Основные принципы обращения с заключенными 1990 года, Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, 1988 года. В Минимальных стандартных правилах сформулированы руководящие принципы обращения с заключенными, которые в той или иной форме нашли отражение в российском законодательстве о содержании под стражей, в частности, запрещение дискриминации заключенных по признаку расы, пола, языка, различных политических и других убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, семейного положения. В Своде принципов защиты всех лиц. сформулированы основные положения и требования, на которых должно базироваться национальное законодательство. В Законе перечисленные принципы закреплены и охватывают всю сферу правового регулирования и деятельности мест содержания под стражей.

В 1996 году Российская Федерация была принята в Совет Европы и ратифицировала ряд европейских международно-правовых соглашений, в том числе Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод 1950 года, Европейскую конвенцию по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания 1987 года. По смыслу процитированной ст. 4 Закона содержание под стражей должно соответствовать и этим региональным международным стандартам. В то же время в литературе высказывается суждение о том, что эти и подобные им документы не являются юридически обязательными. Их положения, по идее, следовало бы принимать во внимание при подготовке и принятии законодательных актов, а равно в процессе их толкования.

В целом следует отметить, что усиление взаимодействия международного и внутригосударственного права порождает много проблем, которые пока еще не разрешены. Это соотношение Конституции РФ и международного договора, четкое и исчерпывающее определение перечня «общепризнанных принципов и норм международного права», которые в соответствии со ст. 15 Конституции РФ являются частью российской правовой системы. Не определены также порядок разрешения коллизий между нормами международного договора и внутригосударственного законодательства, юридические процедуры их преодоления. Представляется необходимым подготовить и принять федеральный закон о порядке применения принципов и норм международного права в правовой системе РФ. По мнению М.В. Баглая, включенная в Конституцию РФ формулировка «общепризнанные принципы и нормы международного права» таит в себе много неясностей, поскольку в мире не существует общепринятого определения этих принципов и норм. Таковыми называют принципы Устава ООН и некоторые другие, но даже универсальное признание какой-либо нормы (т.е. подавляющим большинством государств) не порождает обязанности каждого государства соблюдать ее, если эта норма не нашла своего закрепления во внутреннем праве, в акте ратификации или в межгосударственном договоре. Поэтому многие исследователи справедливо задаются вопросом: существуют ли вообще «общепризнанные принципы и нормы международного права», и если существуют, то каково их содержание?

В п. 2 ст. 6 Гражданского кодекса РФ предусмотрено, что «при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости ». «Общие начала», о которых идет речь в ст. 6, совпадают по содержанию с теми «основными началами гражданского законодательства», иначе говоря, принципами гражданского права, которые сформулированы в ст. 1, а именно: признание равенства участников регулируемых гражданским законодательством отношений, неприкосновенность собственности, свобода договоров, недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимость беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечение восстановления нарушенных прав, судебная защита нарушенного права. Под «смыслом гражданского законодательства» цивилисты, как правило, понимают его главные особенности, наиболее полно выражающиеся в предмете и методе отрасли. Однако наряду с вытекающими из законодательства общими началами и его смыслом законодатель упоминает также о требованиях добросовестности, разумности и справедливости, которые по смыслу п. 2 ст. 6 лежат вне позитивного права, вне законодательства, но при этом способны оказывать непосредственное регулирующее воздействие на гражданско-правовые отношения.

В цивилистической литературе отмечается, что общепризнанные принципы и нормы международного права наряду с общими принципами гражданского права определяют содержание и применение соответствующих гражданско-правовых норм. Их примером может служить принцип запрета ухудшения правового положения (дискриминации) иностранных граждан или юридических лиц по сравнению с национальными субъектами права.

В ст. 5 Семейного кодекса РФ также закреплено положение о том, что права и обязанности членов семьи в ряде случаев могут определяться исходя из общих начал и принципов семейного или гражданского права, а также принципов гуманности, разумности и справедливости.

Сходная мысль отражена и в некоторых процессуальных кодексах (ч. 4 ст. 1 Гражданского процессуального кодекса РФ, ч. 6 ст. 13 Арбитражного процессуального кодекса РФ).

Следует согласиться с В.И. Леушиным, который особо подчеркивает, что «при аналогии права принципы выполняют непосредственно регулирующую функцию и выступают единственным нормативно-правовым основанием правоприменительного решения».

В ст. 8 Уголовно-исполнительного кодекса РФ говорится о том, что «уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации основывается на принципах законности, гуманизма, демократизма, равенства осужденных перед законом, дифференциации и индивидуализации исполнения наказаний, рационального применения мер принуждения, средств исправления осужденных и стимулирования их правопослушного поведения, соединения наказания с исправительным воздействием».

Отсюда следует, что законодатель фактически признает существование некоего самостоятельного надпозитивного источника права, которому должно соответствовать законодательство. Таким источником являются правовые принципы или, если использовать общепринятое в международной практике словосочетание, общие принципы права.

О правильности такого вывода свидетельствует и анализ материалов судебной практики, в частности, актов высших судебных инстанций. Во многих из них судам предписано руководствоваться непосредственно общими принципами права.

Сказанное касается, например, принципа приоритета прав и свобод человека и гражданина. Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» отражена идея о том, что в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией РФ (ч. 1 ст. 17 Конституции РФ). Согласно ч. 1 ст. 46 Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Исходя из этого, а также из положений ч. 4 ст. 15, ч. 1 ст. 17, ст. 18 Конституции РФ права и свободы человека согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, а также международным договорам РФ являются непосредственно действующими в пределах юрисдикции Российской Федерации. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Это означает, что принцип приоритета прав и свобод человека и гражданина носит надпозитивный характер и обращение к нему в спорной ситуации должно обеспечить вынесение справедливого и правосудного решения.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 27 января 2004 г. № 1-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 части первой статьи 27, частей первой, второй и четвертой статьи 251, частей второй и третьей статьи 253 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Правительства Российской Федерации» сформулирована правовая позиция Конституционного Суда по вопросу о значении общих принципов права и их надпозитивной природе. В нем идет речь о следующем: «Общие принципы права, в том числе воплощенные в Конституции Российской Федерации, обладают высшим авторитетом и являются критерием и мерой оценки правомерности всех нормативных актов . Эти принципы обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации) и не могут быть монополией только конституционного судопроизводства. Конституционный Суд Российской Федерации не может отрицать возможность прямого применения иными судами Конституции Российской Федерации и общих принципов права не только при разрешении коллизии норм или восполнении пробелов в правовом регулировании, но при выборе норм, подлежащих применению в конкретном деле на основании оценки их правомерности. Тем более нет оснований исключать такую возможность, когда нормативный акт является самостоятельным предметом нормоконтроля и прямо отнесен к компетенции данного суда. Иное означало бы произвольное ограничение судебной юрисдикции и пределов судейского усмотрения в выборе критериев правовой оценки оспариваемого акта».

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 30 ноября 1992 г. № 9-П «По делу о проверке конституционности Указов Президента РФ от 23 августа 1991 года № 79 «О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР», от 25 августа 1991 года № 90 «Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР» и от 6 ноября 1991 года № 169 «О деятельности КПСС и КП РСФСР», а также о проверке конституционности КПСС и КП РСФСР» разграничиваются понятия «действующее законодательство» и «общие принципы права»: «Действующее законодательство Российской Федерации или общие принципы права не предусматривают и не допускают права государственных органов и их должностных лиц в «чрезвычайных условиях» отступать от законов и действовать по собственному усмотрению».

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 15 июля 1999 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР «О Государственной налоговой службе РСФСР» и Законов Российской Федерации «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» и «О федеральных органах налоговой полиции» также содержится указание на надпозитивный характер принципов права: в целях обеспечения выполнения публичной обязанности по уплате законно установленных налогов и сборов и возмещения ущерба, понесенного казной в результате ее неисполнения, законодатель вправе устанавливать меры принуждения в связи с несоблюдением законных требований государства. При этом в выборе принудительных мер законодатель ограничен требованиями справедливости, соразмерности и иными конституционными и общими принципами права.

В Постановлении от 30 июля 2001 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности положений подпункта 7 пункта 1 статьи 7, пункта 1 статьи 77 и пункта 1 статьи 81 Федерального закона «Об исполнительном производстве» в связи с запросами Арбитражного суда Воронежской области, Арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного общества «Разрез «Изыхский» Конституционный Суд РФ исходит из аналогичного положения о том, что введение ответственности за правонарушение и установление конкретной санкции, ограничивающей конституционное право, исходя из общих принципов права, должно отвечать требованиям справедливости, быть соразмерным конституционно закрепляемым целям и охраняемым законным интересам, а также характеру совершенного деяния.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 14 мая 1999 г. № 8-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 131 и части первой статьи 380 Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой закрытого акционерного общества «Сибирское агентство «Экспресс» и гражданина СИ. Тененева, а также жалобой фирмы «Y.&G.Reliable Services. Inc.» говорится о том, что законодатель, устанавливая таможенную территорию РФ, таможенную границу и соответствующий порядок перемещения, контроля и оформления товаров и транспортных средств, а также обложения таможенными платежами и их уплаты и т.п., может предусматривать меры принудительного характера, а также конкретные составы правонарушений и соответствующие санкции. Однако все такого рода меры, как связанные с ограничением права собственности, должны отвечать требованиям справедливости, быть соразмерны конституционно закрепленным целям и охраняемым законным интересам, а также характеру совершенного деяния. Такие меры допустимы, если они основываются на законе, служат общественным интересам и не являются чрезмерными.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 12 мая 1998 г. № 14-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений абзаца шестого статьи 6 и абзаца второго части первой статьи 7 Закона Российской Федерации от 18 июня 1993 года «О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением» в связи с запросом Дмитровского районного суда Московской области и жалобами граждан» сказано, что право частной собственности и свобода предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, не являясь абсолютными, могут быть ограничены законом. Однако как сама возможность ограничений, так и их характер определяются законодателем не произвольно, а в соответствии с Конституцией РФ, в ч. 3 ст. 55 которой закреплено, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. По смыслу упомянутой ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, исходя из общих принципов права, введение ответственности за административное правонарушение (неприменение контрольно-кассовых машин, нарушающее установленный порядок торговли и финансовой отчетности) и установление конкретной санкции, ограничивающей конституционное право, должно отвечать требованиям справедливости, быть соразмерным конституционно закрепленным целям и охраняемым законным интересам, а также характеру совершенного деяния.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 1 апреля 2003 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 7 Федерального закона «Об аудиторской деятельности» в связи с жалобой гражданки И.В. Выставкиной» предусмотрено, что по смыслу ч. 3 ст. 55 во взаимосвязи со ст.ст. 8, 17, 34 и 35 Конституции РФ, возможные ограничения федеральным законом права владения, пользования и распоряжения имуществом, а также свободы предпринимательской деятельности и свободы договоров, исходя из общих принципов права, должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе частных и публичных прав и законных интересов других лиц, носить общий и абстрактный характер, не иметь обратной силы и не затрагивать само существо конституционного права, т.е. не ограничивать пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм.

Та же мысль выражена и в ряде других актов Конституционного Суда РФ, например, в Постановлении от 18 июля 2003 г. № 14-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 35 Федерального закона «Об акционерных обществах», статей 61 и 99 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 31 Налогового кодекса Российской Федерации и статьи 14 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами гражданина А.Б. Борисова, ЗАО «Медиа-Мост» и ЗАО «Московская Независимая Вещательная Корпорация», в Постановлении от 11 марта 1998 г. № 8-П «По делу о проверке конституционности статьи 266 Таможенного кодекса Российской Федерации, части второй статьи 85 и статьи 222 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях в связи с жалобами граждан М.М. Гаглоевой и А.Б. Пестрякова» и иных исходящих от Конституционного Суда официальных документах.

В Постановлении от 23 апреля 2004 г. № 8-П «По делу о проверке конституционности Земельного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Мурманской областной Думы» постулируется: «Возможные ограничения федеральным законом права владения, пользования и распоряжения имуществом, исходя из общих принципов права , должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе частных и публичных прав и законных интересов других лиц».

О том, что Конституционный Суд РФ в своей деятельности опирается на общие принципы права, можно судить и по другим его актам. Особенно это касается общепризнанных принципов международного права, ссылки на которые содержатся в значительном количестве решений Конституционного Суда.

На основании общих принципов права разрешают дела и арбитражные суды.

Приведу еще один довод в пользу признания принципов самостоятельным источником права. Поскольку принципы права далеко не всегда получают прямое законодательное закрепление, не все из них объективируются в виде конкретных нормативно-правовых предписаний, а могут и выводиться из них путем умозаключений, логично предположить, что принципы права обладают иной, не законодательной формой своего внешнего выражения. В литературе высказывается мысль о том, что «само существование особой формы закрепления принципов права, а именно посредством выведения из смысла норм закона, позволяет говорить о том, что принцип права существует не в собственно формальном источнике, а в сознании лиц, реализующих правовые предписания».

Обобщая изложенные соображения, можно сделать вывод о том, что принципы права в российской правовой системе являются самостоятельным источником права. В связи с этим заслуживает одобрение позиция авторов тех учебников по общей теории права, в которых материал о правовых принципах размещен в разделе «Источники права».

 

Автор: Лаврусь С.Ю.