05.03.2012 10784

Право на свободу совести: понятие и элементы

 

Любое полноценное научное исследование предполагает чёткость в использовании категориального аппарата. Такой подход делает необходимым изучение вопроса, что есть право на свободу совести и из каких элементов (правомочий оно состоит).

Здесь следует отметить, что у категории «свобода совести» есть и иное измерение - общее социогуманитарное. Изучением данной проблемы занимаются, в том числе такие науки, как философия и религиоведение. Однако в этих науках ни категория свободы, ни категория совести не были и не являются однозначно трактуемыми. Например, в советской философии было принято рассматривать категорию свободы как парную необходимости и аксиомой являлось данное ещё Спинозой определение свободы как «осознанной необходимости». Несмотря на огромное число взглядов по данному вопросу, которые появились после исчезновения идеологического диктата, теперь всё-таки более популярна трактовка свободы как «возможности поступать так, как хочется» Что касается категории совести, то, опять-таки, при существующем огромном количестве определений, сходства в её трактовке как некоторой «способности» на современном и советском этапах всё же больше: «совесть - этическая категория, выражающая высшую форму способности личности к моральному самоконтролю, сторону её самосознания». Для сравнения другое развёрнутое определение: «совесть - способность человеческого духа познавать этические ценности в их реальности и вместе с выдвигаемыми ими требованиями; способ, каким чувство ценности становится значимым для человека; в более узком смысле - нравственное сознание, чувство или знание того, что хорошо и что плохо, справедливо или несправедливо; субъективное сознание соответствия или несоответствия собственного поведения нравственным ценностям». Есть, однако, и правовое измерение (аспект) данного понятия. Правовой аспект свободы совести необходимо понимать в двух смыслах - субъективном и объективном. В первом смысле - это возможность индивида самостоятельно определять свои мировоззренческие позиции, делать духовный выбор. Во втором - это закреплённое в нормативно-правовых актах право на свободу совести.

С этой точки зрения право на свободу совести является одним из элементов системы прав человека и включается в группу личных прав и свобод, входя, таким образом, в «первое поколение» прав человека.

Можно сказать, что существующие определения прав человека неизбежно связываются с какой-то из господствующих парадигм - например, юснатуралистской (естественно-правовой) или позитивистско-нормативистской (при всей условности такого деления в настоящее время).

Ясно, например, что мнения А.Б. Венгерова, определяющего права и свободы человека как «объективные условия, возможности жизнедеятельности человека, без которых не может существовать сам человек» и М.В. Баглая, считающего, что права и свободы человека раскрывают «естественное состояние свободы» и в таком своём качестве получают юридическую защиту, при некоторой разнице ближе друг другу, так как связывают понятие прав человека с ним самим, его экзистенцией (существованием). Более развёрнутое и при этом «позитивистское» определение даёт Е.А. Лукашева, считающая, что права человека являются «нормативной формой взаимодействия людей, упорядочения их связей, координации их поступков и деятельности, предотвращения противоречий, противоборства, конфликтов на основе сочетания свободы индивида со свободой других людей, с нормальным функционированием общества и государства», как и «Большой юридический словарь», в котором понятие «права человека» раскрывается через признаки - как «понятия, характеризующего правовой статус человека по отношению к государству, его возможности и притязания в экономической, социальной, политической и культурной сферах». Исходя из необходимости соответствующим образом раскрыть понятие права на свободу совести, следует учитывать, что оно составляет одно из условий полноценного человеческого существования, и то, что имеет принципиальное значение для юриспруденции - формально закрепляется в источниках права, признаваемых в данной правовой системе.

Также отметим, что в религиозных правовых системах права человека занимают особое место. Так, достаточно интересными являются позиции, которые занимают представители двух самых распространённых в Южном федеральном округе конфессий - православия и ислама. Например, в дискуссии по вопросу отделения церкви от государства, состоявшейся на радио «Радонеж» протоиерей В. Чаплин, секретарь по связям Церкви и общества Отдела внешних церковных сношений Русской Православной Церкви заявил: «Определенные силы очень идеологизированно и односторонне сделали проект Конституции. Там сказано, в частности, что человек, его права и свободы, являются высшей ценностью. Антихристианское высказывание! Для нас главной ценностью является наша вера, без которой земная жизнь теряет смысл». Что касается ислама, то, например, В.Е. Чиркин вообще выделяет отдельный подход к правовому статусу личности, связанный с мусульманской концепцией права. Хотя, как он отмечает, современное мусульманское право подвергается воздействию «общечеловеческих норм и принципов», всё же в нём действуют и специфические предписания Корана, сунны, шариата, которые в иерархии правовых источников считаются стоящими над законами. Например, в конституциях арабских и иных стран, где господствует ислам, может содержаться положение о равноправии мужчины и женщины, но оно сопровождается небольшой оговоркой: «по шариату». Нельзя не учитывать и тот факт, что в современной правовой науке права человека рассматриваются как фактор стратегии устойчивого развития. По мнению Е.А. Лукашевой, «все важнейшие компоненты устойчивого развития кристаллизуются в правах человека, - политических, экономических, социальных, культурных». Это позволяет применять «человеческое измерение» к системе факторов устойчивого развития, т.е. необходимому условию обеспечения нормальной жизнедеятельности человечества.

Обратим внимание на то, что в нормативно-правовых актах, и, соответственно, работах, посвященных проблеме прав человека, в одном ряду используются термины «права» и «свободы». Мы уже останавливались на философском измерении категории «свобода», однако, несомненно и то, что эта категория имеет и своё правовое измерение.

По достаточно распространённому мнению, по своей юридической природе и системе гарантий права и свободы идентичны. Они очерчивают обеспечиваемые государством социальные возможности человека в различных сферах. Вместе с тем Е.А. Лукашева отмечает, что термин «свобода» призван подчеркнуть более широкие возможности индивидуального выбора, не очерчивая конкретного его результата, например, в интересующем нас случае - «каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания» (статья 28 Конституции РФ), в то время как термин «право» определяет конкретные действия человека (например, право участвовать в управлении делами государства, право избирать и быть избранным). В итоге исследовательница делает вывод о том, что «разграничение между правами и свободами провести трудно», поскольку зачастую всю сферу политических прав с чётко определёнными правомочиями также именуют «свободами» - различие в терминологии является скорее традиционным. Однако этот подход единственно возможным не является. В американской юриспруденции (а через неё и в других странах) распространена трактовка, согласно которой содержание рассматриваемых терминов различно. «Гражданские свободы есть свободы, которые гарантированы человеку. Эти гарантии ограничивают государственную власть в форме отрицания». Например, Первая поправка к Конституции США декларирует, что «Конгресс не будет принимать законов, ограничивающих свободу слова». Гражданские свободы провозглашают, чего правительство не может делать, наоборот, гражданские права провозглашают, что правительство должно сделать или обеспечить.

«Гражданские права - это властные полномочия или привилегии, которые гарантированы индивиду и защищены от произвольного вмешательства государства и других индивидов. Право голоса и право на суд присяжных в уголовных делах относятся к гражданским правам. В наши дни гражданские права включают цели законов, которые способствуют установлению определённых ценностей». Сходство этих подходов в том, что и американские исследователи, и большинство российских видят больший простор для индивида в осуществлении «свобод» и большее количество позитивных обязываний для государственной власти при осуществлении «прав». Однако для американских юристов этот момент носит принципиальный характер, а для большинства российских - нет. Но согласиться со вторым подходом (несмотря на его явные преимущества - в плане чёткого разграничения рассматриваемых категорий) - значит согласиться и с его далеко идущими правовыми последствиями. Если различие между «правами» и «свободами» принципиально, то государство при реализации «свобод» должно воздерживаться от любых активных действий, за исключением предотвращения посягательств со стороны других лиц, т.е. ограничиться, пользуясь популярным образом, ролью «ночного сторожа». А поскольку группа правомочий в сфере духовной жизни традиционно объединяется категорией «свобода совести», следовательно, государство должно вести лишь пассивную политику в данной сфере.

Данный подход не представляется оправданным и в силу исторических традиций России, и в силу современной политико-правовой ситуации. Поэтому во избежание такого рода противоречий автор будет использовать термин «право на свободу совести» (часто используемый в международных актах о правах человека - например, в ст. 18 Всеобщей Декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., о чём будет подробнее сказано ниже), а термин «свобода совести» по тексту (за исключением специально оговоренных случаев) - как его синоним.

Также необходимо отметить, что право на свободу совести относится к числу основных - т.е. таких прав человека, под которыми понимаются «права, содержащиеся в конституции государства и международно-правовых документах по правам человека, в частности в Международном Билле о правах человека, а также в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Европейской социальной Хартии 1961 г.» и конституционных -т.е. таких, под которыми «понимаются наиболее важные права и свободы человека и гражданина, раскрывающие естественное состояние свободы и получающие высшую юридическую защиту», хотя разница между ними и не принципиальна. Перейдём к рассмотрению проблемы определения понятия права на свободу совести. О. Ружелите и И.Е. Фарбер предлагают рассматривать понятие «свобода совести» в «широком» и «узком» смыслах. В «широком» - общефилософский и общесоциологический анализ данной проблемы. В «узком» - традиционное рассмотрение, через совокупность демократических прав и свобод. Иная точка зрения была поддержана рядом исследователей и священнослужителей в ходе дискуссии о свободе совести, прошедшей в 1990 г. в журнале «Коммунист». Согласно этому мнению, свобода совести в «широком» смысле - свобода убеждений в целом, в «узком» - осмысливается через отношение к религии и атеизму. Ещё один подход - предлагается использовать приём этимологического членения понятия на его составные части - «свобода» и «совесть», рассматривая их с этико-философских позиций и при определении содержания понятия использовать результаты этого анализа. Данному подходу было уделено некоторое внимание выше.

Представляется, что для установления истины в этом вопросе следует комплексно использовать рассмотренные подходы, хотя, необходимо различать философский и правовой аспекты свободы совести. Также необходимо ещё раз подчеркнуть, что в настоящей работе речь идёт о самом праве на свободу совести, хотя можно говорить о свободе совести и как конституционно-правовом институте. Ю.А. Розенбаум писал, что с юридических позиций свобода совести «означает разрешённое и гарантированное законами государства право граждан свободно и самостоятельно определять своё отношение к религии, осуществлять вытекающие из этого отношения действия при условии соблюдения законности и установленного в стране правопорядка». Это достаточно проработанное определение всё-таки имеет и уязвимые места. Например, оно акцентирует внимание на разрешенности и гарантированности государством данного права. Однако несмотря на то, что оно безусловно защищается и гарантируется государством, но в силу своего «естественного» характера является неотъемлемым. Точно также не только граждане имеют право на осуществление этого права, как указывает Ю.А. Розенбаум, но и апатриды, и иностранцы.

По В.Н. Савельеву, свобода совести - это обеспечение в обществе таких демократических прав и свобод, которые реально гарантируют личности свободный выбор между религиозным и атеистическим мировоззрениями и возможность проявлять свои убеждения в обществе. Данное определение, несмотря на свои достоинства, основным из которых можно назвать комплексный характер, можно подвергнуть критике как слишком «узкое». Подробнее проблема структуры свободы будет рассмотрена ниже, здесь же можно отметить, что свобода не исповедовать никакой религии предполагает возможность не только атеизма, но и агностицизма, и деизма. Одним из самых популярных определений рассматриваемого понятия, благодаря его закреплению в международных актах о правах человека и многих Конституциях (в том числе российской), стало определение через перечисление его элементов.

Так, в ст. 18 Всеобщей Декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., сказано, что «каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков»; в ст. 9 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.: «Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в богослужении, учении и отправлении религиозных и ритуальных обрядов». Как видим, в этих определениях понятие «свобода совести» употребляется наряду с такими как «свобода мысли», «свобода религии» и т.д. Подобное определение даётся и в действующей Конституции РФ 1993 г. - ст. 28: «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними» - норма продублирована в Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ (п. 1 ст. З). В качестве положительной стороны такого определения можно указать то, что оно выступает дополнительной гарантией собственно права на свободу совести - в силу такого рода норм нельзя понятие свободы совести наполнить каким угодно содержанием, либо превратить в пустую декларацию, т.к. предполагается, что без описанных правомочий реализация свободы совести в полном мере невозможна. Как полагает А.С. Ловинюков, составные части понятия свободы совести позволяют отчётливо определить степень юридического обеспечения свободы вероисповедания и свободы атеизма в отдельности. Таким образом, обеспечиваются требуемые стабильность и устойчивое положительное развитие. С другой стороны, для нас это не отменяет необходимости характеризовать право на свободу совести по существу, как явление.

В нормативно-правовых актах субъектов Российской Федерации, находящихся в пределах Южного федерального округа (далее - субъектов РФ ЮФО) по этому вопросу либо имеется отсылка к федеральному законодательству - как в Уставах Астраханской, Волгоградской, Ростовской областей, Краснодарского, Ставропольского краёв, Конституции Республики Калмыкия, либо понятие свободы совести заимствуется из федеральных источников - как в Конституциях Адыгеи, Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии, Северная Осетии-Алании, Чечни и соответствующих законах Волгоградской области, Республик Адыгея, Дагестан, Калмыкия. Таким образом, ничего нового к пониманию данного вопроса их акты не добавляют.

Также необходимо отметить, что категории «свобода религии» и «свобода вероисповедания», несмотря на их использование в ряде международных и российских актов наряду с категорией «свобода совести» всё-таки самостоятельными правами не являются, а являются правомочиями свободы совести - правовой категории, призванной характеризовать свободу проявлений духовного выбора, хотя данное название используется, в основном, в силу традиции. Что же касается свободы мысли, то она, безусловно, связана со свободой совести (как и с рядом других прав и свобод), но не связана только с религиозными формами умственной активности.

Е.М. Шевкопляс полагает, что «свобода совести изначально понимается как возможность совершать в религиозной сфере все, что не причиняет ущерба правам других людей, интересам общества и государства». Данное определение при известной степени взвешенности всё же «сужает» сферу реализации свободы совести, т.к. как указывает лишь на религиозную сферу, не являющуюся здесь единственной.

С.Ю. Симорот представляет свободу совести как «образование, обладающее «мобильным» характером, «обусловившим ее расширенную включенность во все блоки конституционных прав и свобод: блок прав и свобод в сфере личной безопасности и частной жизни; в области государственной и общественно-политической жизни; экономических, социальных и культурных прав». Данное определение представляется, наоборот, слишком широким, поскольку то, что С.Ю. Симорот говорит о свободе совести, можно сказать практических обо всех конституционных правах и свободах, в силу их взаимосвязанности. Таким образом, здесь не выявляется специфики именно права на свободу совести.

Е.И. Романюк считает необходимым рассматривать свободу совести «в широком смысле, исходя из того, что это не только независимость человека в выборе своего отношения к религии, но и возможность, способность человека делать собственный выбор, нести ответственность за свои действия в соответствии с совестью, определять свое отношение к проблемам мировоззрения и религии в том числе». По-видимому, эта дефиниция наиболее полно характеризует современное понимание свободы совести, но следует отметить и то, что оно грешит тем же недостатком, что и популярное определение свободы совести через её правомочия - т.е. определяет свободу совести через ряд действий, которые возможно совершать в рамках её реализации.

Представляется, что свобода совести в объективном смысле - право на свободу совести - это неотъемлемое право каждого человека, закрепляющее возможность осуществления духовного выбора, признаваемое и гарантируемое государством. При этом свободе совести, как и любому достаточно сложному явлению, присуща определённая структура, т.е. внутреннее строение.

Например, В.Н. Савельев предпочитает говорить об экономическом, политическом, нравственном аспектах свободы совести. Близкую позицию занимает С.Ю. Симорот, выделяющая политико-идеологический, социокультурный, материально-экономический, философский и конкретно-исторический компоненты свободы совести. Следует отметить положительное значение интегрированного подхода, однако он в значительной степени выводит исследование за рамки собственно права.

Оправданным будет рассмотрение структуры права на свободу совести через составляющие его правомочия. К тому же этот подход не так уж далёк от предыдущего, и в какой-то мере учитывает его позитивные черты.

А.С. Ловинюков предложил следующую систему правомочий свободы совести: 1) право исповедовать любую религию; 2) право совершения религиозных обрядов; 3) право менять религию; 4) право не исповедовать никакой религии; 5) право пропаганды религии; 6) право вести атеистическую пропаганду; 7) право на религиозную благотворительную деятельность; 8) право на религиозное образование; 9) право на религиозную культурно-просветительскую деятельность; 10) равенство перед законом всех граждан, независимо от их отношения к религии. В основном эта схема использовалась при создании ныне действующего Федерального закона «О свободе совести и свободе вероисповеданий». Она представляется наиболее удачной, и с определёнными оговорками будет использоваться в настоящей работе. Например, имущественные права, по нашему мнению, имеют важное значение для реализации свободы совести, поэтому также станут предметом рассмотрения. Нетрудно заметить, что прослеживается явное сходство между, допустим, экономическим аспектом описанного выше подхода и имущественными правомочиями данного, таким элементом свободы совести при втором подходе, как равенство перед законом всех граждан, независимо от их отношения к религии и политическим аспектом при первом подходе.

Некоторые исследователи, например, Е.И. Романюк предлагают свою схему классификации правомочий: 1) право исповедовать любую религию; 2) право не исповедовать никакой религии; 3) право на атеистическую пропаганду; 4) право пропаганды религии; 5) право на свободный выбор мировоззренческих убеждений в целом; 6) право менять религию; 7) равенство прав граждан вне зависимости от их отношения к религии. Следует заметить, что эта схема в основном повторяет предыдущую за некоторыми отличиями. Так, отсутствует ряд правомочий культурного, образовательного и экономического характера, однако их отсутствие делает полноценную реализацию свободы совести невозможной (не зря уже в 20-е гг. XX в. в Советском государстве была запрещена благотворительная и культурно-просветительская деятельность религиозных объединений. Право на свободный выбор мировоззренческих убеждений - это уже скорее «свобода мысли и совести», которая упоминается в международно-правовых актах о правах человека, нежели отдельный элемент свободы совести. Ф.М. Рудинский и М.А. Шапиро выделяют следующие правомочия: а) принимать религию или убеждения по своему выбору; б) иметь религию или убеждения; в) менять религию или убеждения; г) исповедовать религию как единолично, так и сообща, публичным или частным порядком, в учении и богослужении; д) отправлять культы и выполнять религиозные и ритуальные обряды; е) обеспечивать религиозное и нравственное воспитание своих детей родителями или законными опекунами в соответствии со своими убеждениями. Этот перечень также следует признать не совсем полным.

Итак, конституционная свобода совести составляет одно из условий полноценного человеческого существования и её стабильная реализация является одним из факторов устойчивого общественного развития. Во избежание возможных противоречий при разграничения понятий «право» и «свобода» следует использовать термин «право на свободу совести». Правовой аспект свободы совести необходимо понимать в двух смыслах - субъективном и объективном. В первом смысле - это возможность индивида самостоятельно определять свои мировоззренческие позиции, делать духовный выбор. Во втором смысле - это право на свободу совести - неотъемлемое право каждого человека, закрепляющее возможность осуществления духовного выбора, признаваемое и гарантируемое государством.

Праву на свободу совести присуща определённая структура. Оно состоит из правомочий: права исповедовать любую религию, права совершения религиозных обрядов, права менять религиозные убеждения, права не исповедовать никакой религии, права распространения религиозных убеждений, права распространения иных убеждений, права на религиозную благотворительную деятельность, права на религиозное образование, права на религиозную культурно-просветительскую деятельность, равенства перед законом всех граждан, независимо от их отношения к религии, имущественных прав религиозных объединений.

 

Автор: Белявский Д.С.