05.03.2012 1798

Международно-правовое сотрудничество по обеспечению права на свободу совести в России и субъектах РФ

 

Усиление происходящих в планетарном масштабе процессов интеграции заставляет учитывать их при рассмотрении практически любого правового феномена. В полной мере это касается и свободы совести, на реализацию которого, в т.ч. в субъектах РФ ЮФО большое (и есть тенденция к его увеличению) влияние оказывает международное право и деятельность различных структур международного характера. Соответственно, предполагается поиск путей оптимизации, т.е. улучшения международно-правового сотрудничества по обеспечению социальной исполнимости права на свободу совести. Безусловно, всестороннее исследование такого вопроса невозможно в рамках одной статьи, да и оно невозможно без вторжения в сферу чисто международно-правовую, в силу чего необходимо остановиться лишь на некоторых проблемах, связанных с оказанием влияния на национальное законодательство.

Быстро изменяющиеся во всём мире социально-экономическая и политическая ситуации предполагают адекватные этим изменениям изменения в правовом регулировании (однако, несомненно и то, что правовой реальности присущи и некоторые собственные закономерности, не связанные с влиянием внешних сил). Вышеупомянутые изменения, безусловно, имеют место в рамках как, например, объединённой Европы, так и России. Поэтому правовое регулирование и там, и тут должно отвечать требованиям времени, т.е. быть реальным. Однако возникающие на деле проблемы реализации прав и свобод человека, (в т.ч. права на свободу совести) доказывают, что это требование выполняется далеко не всегда.

Как известно, Россия в этих вопросах ориентируется на различные источники права, тем или иным образом, созданные на европейском уровне (например, Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., решения Европейского суда по правам человека).

Свобода совести, её гарантирование и проблемы реализации - злободневные вопросы и для России, и для Европы, возможно проследить, как общность некоторых подходов к их решению, так и различия.

Среди таких подходов много общеизвестного - это и признание свободы совести как таковой, и более или менее жёсткое разделение церкви и государства (возможно упомянуть весьма популярную и в российской, и европейской правовых элитах американскую доктрину «стены»), и (опять же, более или менее последовательное) признание светского характера образования (ст. 9 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст.ст. 13, 14, 28 Конституции РФ).

Нужно отметить и две тенденции в данной сфере, возникшие уже в 90-е гг. XX века. Первую можно охарактеризовать как «либеральную» по стержневой идеологии решений, принятых в её рамках. «Проводники» данной тенденции (это прежде всего подавляющее большинство судей Европейского суда по правам человека (за исключением, может быть, судьи Уолша), различные правозащитные организации) не всегда, но часто ориентируются на классическую либеральную модель «стены»,, и опять же в чисто либеральном духе при возникновении «конфликта прав» считают, что приоритет должен отдаваться правам меньшинства перед правами большинства. Сложилась уже целая практика по решениям Европейского суда по правам человека, но наибольшую известность получили решения по делам (некоторые из них уже упоминались) против Греции (Коккинакиса, Мануссакиса, Цавачидиса), которые, по сути дела, признали приоритет прав меньшинства (Свидетелей Иеговы в Греции) по сравнению с правами большинства (православного населения этой страны). Российский Конституционный Суд следует этой тенденции лишь с определёнными оговорками,(ссылаясь и на вышеупомянутую Европейскую конвенцию, и на прецеденты Европейского суда) - в качестве примера можно привести его уже упоминавшиеся акты, принятые в отношении Федерального закона «О свободе совести и вероисповеданий».

Вторую тенденцию, в противовес первой, можно назвать «охранительной» или «консервативной». Её проводниками являются, главным образом, Европарламент (см. Решение Европейского парламента «Постановление о сектах в Европе» от 12 февраля 1996 г. и Рекомендация 1412 (1999) Парламентской Ассамблеи Совета Европы «О незаконной деятельности сект» от 22 июня 1999 г.) и национальные парламенты стран Европы и России. Причём Федеральное Собрание РФ в этом вопросе также занимает довольно жёсткую позицию. Если действовавший в начале - середине 90-х гг. Закон РФ «О свободе вероисповеданий» был одним из самых либеральных в Европе, то принятый во «второй волне» законов о правах человека Закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» 1997 г. прославился своим консерватизмом (хотя и не радикальным).

Рассмотрим подробнее взаимодействие российских властных институтов с европейскими в контексте деятельности Европейского Суда по правам человека. Для ограничений прав граждан (и их объединений) в соответствии с прецедентами Европейского Суда необходимы два критерия: правомерность и необходимость в демократическом обществе. Первый означает закрепление ограничений в законе (а не любом приказе власти) и существование определенных оснований ограничений (как, например, в п.З ст.55 Конституции РФ). Но не менее, а возможно даже более важный критерий ограничений - необходимость в демократическом обществе. Допустим, один человек придерживается взглядов, противоположных религиозным убеждениям другого и публично об этом высказывается, что может оскорблять второго. Таким образом, ситуацию можно истолковать как посягательство на права и свободы второго и на этом основании ограничить в законе право на свободу убеждений и слова первого - что будет правомерно. Но будет ли это «необходимо в демократическом обществе», если первый человек высказывается корректно - в каждом конкретном случае это и будет решать Суд. Учитывая, что принципиальные «религиозные» дела Греция, по сути, проиграла, не очень хорошо выглядят и перспективы Рос-сии, поскольку наше законодательство вводит небесспорные ограничения. В качестве примера можно привести жалобы Московского отделения религиозной организации «Церковь Сайентологии», Московского отделения религиозной организации «Свидетели Иеговы», Московского отделения религиозной организации «Армия спасения», а также «Кимля против России» (в последнем случае заявитель - глава Саентологической церкви г. Сургута). Пока что все эти жалобы коммуницированы властям Российской Федерации в отношении ст. 11 и 14 Европейской Конвенции. Очередной интересный пример либерального подхода к осуществлению свободы совести даёт следующее дело.

В июле 1998 г. Ульяновский областной суд приостановил деятельность местного отделения политической партии «Народная демократическая партия «Ватан» за «разжигание национальной и религиозной розни», выразившееся в призыве ко «всему коренному населению Волжского региона: татарам, чувашам, эрзям, мокшанам, марийцам, башкирам» к «деколонизации России». Партия утверждала, что таким решением были нарушены ее права на свободу выражения мнения, религии и объединения, а также право на справедливое судебного разбирательства. Интересы заявителя в Суде представляет известный московский правозащитник Л. Алексеева, председатель Московской Хельсинской группы. Интересно, у Л. Алексеевой есть несколько выступлений, посвященных опасности «русского фашизма». Однако непонятно, почему призывы и действия одних действительно экстремистских групп - это фашизм, а те же призывы со стороны других экстремистских групп - это уже проявление свободы выражения мнения, религии и объединения. Данная жалоба, правда, имеет мало перспектив, быть удовлетворённой.

Также в отношении взаимодействия с Европейским Судом возникает следующая проблема. В соответствии с Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде Российской Федерации» (ст. 79) решения последнего окончательны и обжалованию не подлежат. КС РФ при принятии решения, безусловно, учитывает и ссылается на решения Европейского Суда по правам человека. Однако Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод не содержит ограничений по поводу невозможности обжалования решений национальных органов конституционного правосудия. К тому же теоретически нельзя исключать и вероятности того, что принятое КС РФ решение впоследствии будет косвенно (по другому делу) опровергнуто Европейским Судом. Если так, то такие решения нужно будет выполнять. Однако никаких механизмов отмены или изменения решений КС РФ в такой ситуации законодательство России не предусматривает.

Ещё один проблемный момент здесь - учёт контекста глобализации. По мнению С.А. Бурьянова, «государственная политика РФ в сфере свободы совести в значительной мере противоречит глобальным тенденциям. Усиление тенденций ограничения и «специального» контроля свободы мировоззренческого выбора в конечном итоге не способствует формированию благоприятного климата для подъёма российской экономики, не позволяя ей в полной мере соответствовать законам мирового рынка, т.е. быть эффективной и конкурентоспособной». Таким образом, исследователь апеллирует к авторитету Президента России В.В. Путина, который, как известно, в одном из Посланий Федеральному Собранию провозгласил для России именно такую цель.Что касается высказанных доводов, то необходимо пояснить следующее. Во-первых, само по себе противоречие государственной политики в какой-либо сфере глобальным тенденциям - ещё не есть большой недостаток, поскольку глобализация - для России не самоцель, в жертву которой можно принести всё, включая ценности духовной сферы. К тому же в отечественной юридической науке есть примеры и критического осмысления глобализационных процессов, в которых не всё и не всегда отвечает интересам граждан нашей страны. Во-вторых, в России не самое «жёсткое» законодательство о свободе совести и о религиозных объединениях - во Франции с т.н. «сектами» борются гораздо активнее - вплоть до официального опубликования их перечня. Означает ли это, что Франция - страна слабая и неконкурентоспособная? И наоборот - когда в России действовал чрезвычайно либеральный Закон «О свободе вероисповеданий» - первая половина-середина 90-х гг. XX в., была ли она сильна и конкурентоспособна? Вряд ли поэтому вышеприведённые доводы можно назвать бесспорными.

Интересно также отметить существование за рубежом специальных организаций, занимающихся вопросами религиозной свободы в СССР и России - например, Кестонского института (Оксфорд, Великобритания).

Также важным направлением международно-правового сотрудничества является упорядочение религиозных паломничеств. В России, например, даже создан Совет по хаджу - организация, в которую входят представители и государственной власти, и исламских религиозных объединений. Представляется, что международно-правовое сотрудничество в сфере обеспечения социальной исполнимости права на свободу совести нуждается в дальнейшем совершенствовании (в части, например, обмена информацией о деятельности созданных по признаку отношения к религии групп между государствами, уменьшение количества административных барьеров перед паломниками и т.д.). Органам же государственной власти РФ в связи со взятыми ею на себя международно-правовыми обязательствами следует в правоприменительной деятельности в сфере осуществления свободы совести обязательно учитывать соответствующие прецеденты Европейского Суда по правам человека, а также законодательно урегулировать вопрос о соотношении его решений с решениями российского Конституционного Суда.

 

Автор: Белявский Д.С.