Механизмы взаимодействия этничности и политических процессов в современной России
Человеческое общество состоит из множества социумов, различающихся по многим основаниям и критериям. Одним из них является этнос как феномен. Он рассматривается в различных научных концепциях этничности, которые сводятся в основном к трем подходам к пониманию этноса и этничности примордиалистскому, инструменталистскому и конструктивистскому.
В теориях примордиалистского (объективистского) подхода этнос и этничность представляются как реально существующие феномены, имеющие объективную основу в природе, или в обществе.
Признавая исходными эти две объективные основы природы и функционирования этноса, все теории примордиалистского подхода подразделяются в основном на два направления: социобиологическое и эволюционно-историческое. Представители первого направления (американский биохимик и генетик Пьер Ван ден Берг и др.) рассматривают этнос как объективное природное образование, примордиально (т.е. изначально, исконно) присущее человеческому обществу. Они объясняют этнос и этничность с помощью эволюционно-генетических идей, интерпретируя этничность как «расширенную родственную группу» или как «расширенную форму родственного отбора и связи».
Излагая свою точку зрения по данной проблеме, Пьер Ван ден Берг предлагает воспринимать этничность как следствие генетической предрасположенности человека к родственному отбору, как предпочтение родства индивидуализму, называемому в современной социобиологии «непотизмом».
Определяя этничность как «расширенную родственную группу», как «расширенную форму родственного отбора и связи», Ван ден Берг пишет, что «с прогрессивным ростом размера человеческих обществ границы этноса становились шире, связи родства соответственно размывались... однако, потребность в коллективности более широкой, чем непосредственный круг родственников на основе биологического происхождения, продолжает присутствовать даже в современных массовых индустриальных обществах».
Таким образом, этничность в социобиологическом понимании трактуется как всеохватывающая форма естественного отбора и родственных связей людей, которые сохраняют свое значение и в развитых обществах. «Родственный отбор», по мнению Ван ден Берга, сыграл решающую роль в формировании как этнических групп, так и самого феномена полиэтничности.
Социобиологическое понимание этноса и этничности наиболее четко представлено в российской этнологии и этносоциологии оригинальной концепцией пассионарности профессора Л.Гумилева, считавшего этнос биофизической реальностью, облеченной в эту или иную социальную оболочку. Для Гумилева этнос - явление географическое, связанное с «кормящим и вмещающим ландшафтом». Этнос, по словам Гумилева, не может быть социальной группой, так как не связан напрямую с производительными силами, хотя его культура проявляется как социальное явление.
Этногенез, по Гумилеву, есть четырехступенчатый (четырехфазовый) процесс рождения, подъема, упадка и умирания этноса. Исключительную роль в этом процессе играет биологический потенциал человека. Накапливаясь в человеческих коллективах старых этносов, этот потенциал подталкивает появление избыточной энергии, именуемой им пассионарностью.
Пассионарностью обладают, с точки зрения Гумилева, отдельные группы людей, вовлекающие весь вновь формируемый этнос в активную внутри-этническую и международную жизнедеятельность в определенных географических и исторических пределах. Достигнув апогея, утверждает Гумилев, этнос постепенно сходит на нет и растворяется в других этносах, оказавшихся в сравнении с исчезающим в пассионарной фазе. Исторические рамки, охватывающие период от пассионарного толчка до умирания этноса, по его словам, - полторы тысячи лет. Источником же развития этноса является пассионарный толчок.
Согласно концепции пассионарности Л.Гумилева, группа этносов в одном регионе вполне способна создать суперэтнос на основе пассионарного заряда территориально близких народов. Так, получивший пассионарный «толчок» в I веке нашей эры Византийский суперэтнос состоял из греков, египтян, сирийцев, грузин, армян, славян и просуществовал до XV века.
Достигнув своего апогея, сопровождаемого внутренним соперничеством и взаимным уничтожением, этногенез этого суперэтноса тормозится. Пассионарный заряд в нем значительно сокращается. Наступает фаза надлома и огромного рассеивания энергии. Какое-то время этнос еще функционирует по инерции. Новое развитие начинается лишь в том случае, если возникает новая пассионарная популяция. Но это уже будет совершенно иной этнос.
Существенно значимым для Л.Гумилева является система этничности. Он считал, что существуют различные типы систем этничности: открытые (постоянно обменивающиеся энергией с окружающей средой), замкнутые (однократно получающие заряд энергии и растрачивающие ее), жесткие (работающие, когда все элементы системы на месте) и дискретные (нет столь жесткой связи элементов системы). Для Гумилева этнос - замкнутая система дискретного типа этничности. Это значит, что в момент становления этнос получает единый заряд энергии и, растворив его, переходит либо к равновесному состоянию со средой, либо распадается на части. Так существуют, по его мнению, в биосфере природные коллективы людей с общим стереотипом поведения, своеобразной внутренней этнической структурой и т.д.
Концепция пассионарности Л.Гумилева многоаспектна, интересна и далеко не бесспорна. Однако следует отметить те ее положения, которые получили популярность в настоящее время:
1. внимание на объективно природный характер этнических образований;
2. подчеркивание тесной связи этноса с природной средой, и, прежде всего, ландшафтом (т.е. территорией проживания);
3. идея собственных ритмов развития этноса, которые невозможно изменить сознательной деятельностью людей.
Сторонники второго - эволюционно-исторического направления примордиалистского подхода рассматривают этносы в основном как социальные общности, а не как природные, биологические. Такое представление этноса и этничности доминировало в мировой науке в первой половине XX века, а в советской - до конца существования СССР. Эта тенденция в представлении этноса восходит к немецкому философу И. Гердеру с его романтической трактовкой народа, понимаемого как общность, возникающая на основе единства «языка и культуры».
Эволюционно-историческое представление этноса в значительной мере строится на этнологической концепции русского этнографа С.Широкогорова, который определял этнос еще в 1923 году как группу людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освещенных традицией и отличаемых ею от таковых других.
Такое представление этноса и этничности в отечественной науке в советский период ее истории развивалось в трудах академика Ю.Бромлея, который рассматривал этнос как исторически сложившуюся совокупность людей на определенной территории проживания, обладающей общими, относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также сознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований (самосознанием), что фиксируется в самоназвании (этнониме).
Таким образом, в таком понимании этносы, будучи примордиальными группами, носят социальный характер. Этнические связи рассматриваются как сущностно зависимые от исторических изменений. Это значит, что этнические свойства формируются лишь в соответствующих условиях территориальных, природных, социально-экономических, государственно-правовых, то есть зависящих от исторических изменений.
Согласно второму - инструменталистскому - подходу к трактовке этноса и этничности, этническая группа представляется как общность, объединяемая групповыми интересами людей, а этничность - как средство для достижений этих интересов, их мобилизации в политической жизни. Подобное толкование этничности, свойственное для западных социологических и политологических исследований межэтнических отношений, определилось в науке еще в середине 70-х годов XX века в рамках политологии, социологии и политической антропологии.
По метафорическому выражению М.Бэнкса примордиалисты помещают этничность «в сердце человека», а инструменталисты «в голову». Для них этническая и национальная идентичность по преимуществу продукт манипулирования со стороны элит («этнических предпринимателей»), наживающих политический капитал на акцентировании и эксплуатации межгрупповых отличий и противоречий, которые формулируются исключительно в этнических терминах.
В этом значении этничность как феномен представляется в качестве официальной идеологемы, создаваемой политической элитой для мобилизации сил населения в борьбе за государственную власть. Этничность используется ею в таком качестве как инструмент для достижения своих интересов.
Инструменталистский подход в понимании этноса и этничности, по существу, означает политологическое объяснение этнической реальности. Представители инструменталистского подхода (политический психолог Дж.Дэвис, Л.Белл, А.Коэн, Д.Ротшильд, М.Эсман, К.Янг и др.) связывают существование этнических групп потребностями людей в преодолении отчуждения, характерного для современного общества массовой культуры, потребительских ценностей и прагматизма.
Говоря другими словами, данный подход опирается на социально-психологические теории, рассматривающие этничность как эффективное средство для преодоления отчуждения в обществе и достижения этнического равновесия в реальной социальной действительности.
В качестве инструменталистского подхода к этничности может рассматриваться информационная концепция этноса отечественных исследователей: этнографа Н.Чебоксарова и этносоциолога С.Арутюнова. Они предлагают описывать механизм функционирования этнических общностей на основе связей, которые могут быть описаны в рамках понятия информации. Эти информационные связи, по их мнению, существуют в виде различных форм коммуникаций. Любые отношения, в которые вступают люди между собой, сопровождаются потоком информации. Информация передается разными путями - языковой коммуникацией, в форме показа и подражания. В понятие «информация» входит и культурная традиция народа, его творческое наследие.
В отличие от примордиалистского подхода к трактовке этноса и этничности инструменталистский ориентирован на выявление тех функций, которые выполняют этносы как общности. Все концепции этничности в рамках этого подхода воспринимают этносы как данность, как факт действительности, не занимаясь поиском объективных оснований их существования. Они исходят из положения, что раз этносы и этничность существуют, а значит - они выполняют вполне определенную роль в жизни и выражают интересы конкретных людей.
Третий - конструктивистский подход к трактовке этноса и этничности строится на определении этноса как общности людей, формирующейся на основе культурной самоидентификации (самоопределения) по отношению к другим общностям, с которыми она находится в тесных связях. Этничность в таком представлении означает социальное конструирование воображаемых общностей, основанное на вере в то, что они связаны естественными и даже природными узами, единым типом культуры и идеей (или мифом) об общности происхождения и общей истории.
Теоретики конструктивистской концепции (норвежский этнолог Ф.Барт и др.) определяют этничность как наиболее широкую категорию социальной идентичности, как ситуативный феномен, создаваемый средствами символического различения, подчеркивают договорный характер границ между этническими категориями.
Выбор категории социальной идентичности для характеристики этничности как феномена представителями конструктивизма объясняется тем, что этнические границы направляют социальную жизнь в определенное русло, следствием чего становится организация поведения и социальных отношений. По этой причине, с точки зрения конструктивистов, в различных этнических границах наблюдаются и различные культурные явления, демонстрируемые членами той или иной группы (обычаи, традиции, нормы поведения и т.д.).
Один из создателей этого подхода Фредерик Барт следующим образом суммировал основные представления о природе этничности и этнической идентичности:
1. этническую идентичность следует рассматривать больше как форму социальной организации, чем выражение определенного культурного комплекса, а процесс рекрутирования в состав группы, определения и сохранения ее границ свидетельствует, что этнические группы и их характеристики являются результатом исторических, экономических и политических обстоятельств и ситуативных воздействий;
2. будучи вопросом сознания (идентификации), членство в этнической группе зависит от предписания и самопредписания; только после того, как индивиды разделяют общие представления о том, что есть этническая группа, или же они заключены в рамки этих представлений внешними обстоятельствами, они действуют на основе этих представлений, а этничность обретает организационные и институциональные различия;
3. сущностную значимость имеют только те культурные характеристики, которые используются для маркировки различий и групповых границ, а не представления специалистов о том, что более характерно или «традиционно» для той или иной культурной общности; конструируемые в этом контексте культурные стандарты используются для оценки и суждений об этнической принадлежности;
4. ключевую роль в конструировании этничности играет политика этнического предпринимательства, т.е. мобилизация членов этнической группы на коллективные действия со стороны лидеров, которые преследуют политические цели, а не выражают культурную идеологию группы или «волю народа».
Одним из видных пропагандистов конструктивизма в России является профессор В.Тишков. С позиций конструктивизма он определяет свое понимание этноса как группы людей, члены которой разделяют общее название и элементы культуры группы, имеют общее происхождение и историческую память, обладают чувством солидарности. Все эти признаки, по словам профессора Тишкова, - «результат особых усилий, особенно процесса нациестроительства».
Считая этнос социальным конструктом В.Тишков, как и другие конструктивисты, вместе с тем признает его значимой реальностью, способной определять действия людей, их мобилизацию для достижения целей.
В настоящее время большинство ученых считают, что при определении этноса и этничности «обстоятельный анализ требует интеграции всех подходов». В этой связи, по их мнению, было бы правильным в подходах к пониманию этой сложной проблемы:
1. признание сторонниками всех подходов решающей роли этнической идентичности для самовыделения группы и для выделения ее по отношению к другим, равно как и для всех форм деятельности людей в этнической сфере;
2. формирование идей инструменталистской концепции, позволяющих сделать социально-психологические подходы к объяснению этничности понятными не только этно-психологам и социологам, но и другим обществоведам;
3. обоснование в конструктивистском подходе роли идеологий и идеологов в формировании этнической солидарности.
Подводя некоторые итоги анализу различных подходов к пониманию этноса и этничности, можно констатировать, что этничность - это «групповая идентичность, производная от имманентного человечеству социального инстинкта коллективности и «легитимизируемая» посредством представлений об общем происхождении и специфичности своей культуры. Этнос выступает как носитель такой идентичности».
Этнос не может проявляться как феномен без коллективных представлений об общем происхождении и специфичности своей культуры. Этнос - устойчивая общность людей, исторически сложившаяся на определенной территории, обладающая общими, относительно стабильными особенностями культуры (в том числе языка), осознающая свое этническое единство и отличие от всех других образований (самосознанием), фиксированном в самоназвании (этнониме).
При этом отношения между этносами всегда процессуальны. Они фиксируют факт взаимодействия этносов, каждый из которых характеризуется, с одной стороны, свойственной ему этнической идентичностью, с другой - определенными (реально проявляемыми) желаниями и интересами.
В политической жизни общества этнический процесс приобретает качество этнополитичности. Этнополитический процесс представляет собой совокупность динамичных, взаимозависимых действий этносов, направленных на последовательное решение вопросов общественно-политической жизни, и в первую очередь политической власти и контроля над государством с использованием различных способов принятия решений, управления и функционирования.
Содержание и специфика развития этнополитических процессов определяются объективными условиями и потребностями жизнедеятельности этносов как базовых субъектов данных процессов, детерминируются типом политического режима. В то же время единство обще-страноведческих и региональных особенностей объективного и субъективного характера, всесторонний учет и последовательное осуществление которых позволяет оптимально реализовывать интересы этносов в структуре разного статуса политических субъектов.
Этнополитические процессы непрерывны и сложны. Они нередко порождают противоречия и конфликты в общественной жизни, если требования наиболее крупных этносов становятся политическими (расширение суверенитета над определенной территорией, стремление сохранить или закрепить своей доминантной позиции над ней и т.д.), а политические, экономические или гуманитарные - приобретают этническую окраску. В реализации этих требований, как правило, используются все механизмы этнической мобилизации населения - «процесса усиления групповой сплоченности на основе преобладания этнической идентичности перед иными социальными солидарностями, что обеспечивает группе целостность, согласованность действий и определенным образом противопоставляет этническую группу иным социокультурным общностям», - особенно при авторитарном и тоталитарном режимах.
В таких условиях этносы вполне могут достигнуть реализации своих этнополитических целей, что может быть использовано впоследствии определенными политическими силами в качестве инструмента в борьбе за власть, за расширение своих полномочий в конкретной этносоциальной среде.
Доминантой конфликтов в этнополитических процессах могут стать новые национальные и региональные элиты, выросшие в рамках старых властных структур, если они отторгаются от участия во власти над своими народами, или их борьба за власть происходит под влиянием ложных идей и искаженных ценностей. Это в значительной степени характерно для сложившейся геополитической ситуации на Северном Кавказе в постсоветский период.
В условиях кризисной обстановки в сфере межнациональных отношений этнополитические процессы могут менять свои временные рамки, а то и вовсе превращаться в противоположность, что приводит их к откату или появлению совершенно новой точки их начала или продолжения с непредсказуемыми военно-политическими или этносоциальными последствиями.
В современной России процесс актуализации этнического самосознания, нацеленного, прежде всего, на групповую солидарность и противостояние этнически «чуждым», вступает в противоречие с осуществляемыми параллельно попытками демократизации России. В этих условиях: «Выявление и типологизация факторов и важнейших тенденций и процессов этнической мобилизации в республиках России и в некоторых странах ближнего зарубежья на двух уровнях - институциональном и личностном - в нынешней ситуации представляется чрезвычайно важной задачей, так как в ходе противостояния реформационных и консервативных сил последовательно сокращается выбор вариантов общественного развития и возникает новая угроза перехода от более или менее выраженного курса демократического развития к авторитаризму, лишающему каких либо надежд на утверждение прав и свобод граждан и народов», - пишет, в частности, М.Губогло.
В этой ситуации усиливается кризис власти в обществе как выражение потребностей в обновлении жизнедеятельности этносов и этнических групп, как проявление необходимости изменения курса национальной политики в стране.
Конфликты в данном случае, вызванные противоречиями в этнополитических процессах, выступают как свидетельство необходимости изменения такого положения в общественной жизни.
Этнополитические процессы в принципе далеко не всегда сопровождаются острыми противоречиями и конфликтами. Это зависит от того, как удовлетворяются потребности и интересы этносов, какое влияние оказывает на них субъективный фактор (конструктивное или деструктивное). В рамках сложившихся демократических мультинациональных (то есть обладающих этнофедеративными единицами) или мультиэтничных государств этнополитическая кооперация позволяет сосуществовать и сотрудничать разным этническим общностям и входить им в интеграционные процессы в экономической и социокультурной жизни.
Таким образом, говоря об этнополитических процессах, мы не должны сосредоточиваться исключительно на конфликтах, а обязаны с большим вниманием относиться к компромиссам в этих процессах, которые предполагают учет ряда важных обстоятельств в социально-политической жизни этносов. Во-первых, взаимодействующие этносы могут иметь общие интересы, выступающие в качестве источника взаимоприемлемых решений. Во-вторых, в условиях компромисса таким этносам могут быть свойственны одинаковые по содержанию интересы, но не являющиеся общими. В этом случае от взаимодействующих этносов требуется умение и желание понять друг друга. Этнополитические процессы надо направлять в нужное конструктивное русло социального развития.
Основными критериями, обеспечивающими стабильность и бесконфликтность этнополитических процессов, являются сложившаяся демократическим путем устойчивая этносоциальная структура в обществе, легитимность политического режима правления и высокая эффективность господствующих в стране этнокультурных и правовых норм взаимодействия различных групп населения.
Бесконфликтное развитие этнополитических процессов обусловлено и тем:
- базируются ли они на консенсусе взаимодействия этносов и разных этнических групп;
- найдены ли компромиссы по поводу ролей и функций правящей политической элиты и оппозиционных национальных движений и организаций.
Иначе говоря, сущностное проявление и характер позитивного развития этнополитических процессов зависят во многом от действий и программных установок экономического и социально-политического развития общества правящей политической элиты, от ее умения во время освободиться от «искуса» радикализма при осуществлении своих властных полномочий в общественной жизни и находить «общий язык» с оппозиционными национальными силами. Это имеет место в тех регионах, где представители правящей политической элиты адаптируются к новым историческим реалиям и строят свою деятельность с учетом сложившихся условий в национальной жизнедеятельности.
В противном случае может произойти разрыв между системой ценностей, на которых основывается легитимность власти правящей политической элиты, и коренными интересами этносов, что может привести общественно-политические отношения в противоречие с этими ценностями. А это уже чревато в социальной практике острой этнополитической кризисной ситуацией.
Рассматривая этнополитические процессы, мы не должны упускать из поля зрения поведение представителей политического и религиозного экстремизма, их стремление к формированию новых государственных образований ради реализации своих честолюбивых устремлений.
Выступая «от имени народов», они обосновывают свои действия их жизненными интересами и предполагают как результата взаимодействия непременное поражение противоположной стороны.
Пагубность такой позиции экстремистов для многонационального Северного Кавказа несомненна. Обостряя имеющийся разлад между этническими общностями региона, эта позиция побуждает неагрессивную сторону становиться на защиту (вплоть до вооруженной) своих интересов, а собственный народ обрекает на бессмысленные жертвы, экономическую и социальную деградацию и общественное осуждение.
Действие таких «этнических предпринимателей» приводит к усилению конфронтации в этнополитических процессах, к борьбе за контроль над региональными экономическими ресурсами, за власть над собственными и чужими народами.
Как показывает практика последних лет XX века, подобные явления в годы «перестройки» в нашей стране сопровождались ростом национальных движений и этническим противостоянием народов, приведшим в последствии к военным действиям на Северном Кавказе.
В содержании этнополитических процессов большое место занимает национальная идея как интегрирующая этнос совокупность представлений и ценностей. Это обусловлено тем, что чувство патриотизма, присущее каждому этносу; проблемы равенства и неравенства народов, их место в социально-политической структуре общества; состояние национального самосознания и культуры определяют менталитет и поведенческую шкалу широких слоев населения в любой нации и народности.
Характеризуя значение национальной идеи в этнополитических процессах, выдающийся русский философ Н.А. Бердяев писал, что «русская идея» - это «все ответственны за всех, на чужую беду мы откликаемся как на свою, о себе думаем в последнюю очередь». По существу то же самое утверждал великий русский писатель Ф.М. Достоевский. Приветствуя братскую помощь россиян в 80-е годы XIX века болгарскому народу в освобождении от чужеземного гнета, он говорил о всемирной отзывчивости русских как характерной черте их духовного склада.
По словам Бердяева, в русском национальном сознании «уживаются и приверженность к государственному могуществу, и идея свободы». Поэтому собственные претензии на власть в русском сознании не осознаются, да и не являются, по сути, претензиями на господство, а выступают как национальная корпоративная черта или особенность. В общем и целом, соединение в национальном автостереотипе русских таких черт, как традиционность и авторитарность, свидетельствует о сильнейшем и глубинном консерватизме, воспроизводившемся основными социальными и политическими институтами бывшей империи.
Подлинная национальная идея строится на объективной оценке истории и национальных форм социальной организации этносов, на уважении их национальных интересов и чувств, на готовности к компромиссам и недопущению диктата в их этнополитическом взаимодействии. Она учитывает особенности национального характера людей. Большое внимание к этой проблеме уделяют этносоциологи и политологии. Объясняется это тем, что у каждого этноса есть свой специфический национальный характер, устойчивые психологические черты. Из них можно составить национальный, этнический портрет народа, отображающий его этническое своеобразие.
Говоря о значении национальной идеи в этнополитических процессах, мы должны иметь в виду, что ее роль резко актуализируется, если перестают реализовываться важнейшие этнокультурные потребности людей. Но это не означает, что народы должны замыкаться в узкоэтническую скорлупу, вращаться в мире ограниченных национальных интересов и переживаний.
Специфика подлинной национальной идеи заключается в том, что она всегда проявляет уважение к общечеловеческим ценностям, вмещает в себе их достижения и обогащается ими, отвергает этноцентризм в теории и практике национальных отношений, так как его содержательную основу составляют идеология и социальная психология национальной исключительности и нетерпимости.
В этнополитических процессах понятия «этничность», «родина», «отечество» и т.д. приобретают различную ценностную значимость. Это объясняется тем, что понимание этничности и нации как высшего типа этнической общности (возникшей в условиях международной интеграции и интернационализации общественной жизни) и самой этнической жизни определяется политическими деятелями и учеными в зависимости от их ценностно-идеологических представлений. Для демократа, к примеру, личность, независимо от ее национальной принадлежности, и ее права - основная ценность. А для социалиста - интернационалиста главными в жизни этноса являются социально-экономические, классовые отношения и права личности, обусловленные этими отношениями.
Для выдающегося политического деятеля эпохи Возрождения Н. Макиавелли любовь к отечеству была высшей ценностью, лежащей в основе его политических представлений. Для крупнейшего ученого и политического деятеля Франции XVIII века Ш.Монтескье любовь к отечеству также являлась основополагающей политической добродетелью, отождествляемая им с любовью к равенству. Ж.Руссо сформулировал в свое время чрезвычайно трудный для патриота вопрос: «Следует ли людям любить свою страну, если она дает им не больше, чем иноземцам, даруя им лишь то, в чем не может отказать никому?» Сам он ответил на него вполне однозначно: «Не существует родины без свободы».
В то же время для немецкого философа И.Фихте любовь к родине означала безусловное требование и оправдание самопожертвования. Как патриот Фихте критиковал стремление немцев «стать всеми и быть везде дома».
Патриотизм видного русского мыслителя П.Чаадаева являлся рационально-критическим. Любовь к истине для него была выше любви к отечеству. Чаадаев считал, что «любовь к родине разделяет народы, воспитывает национальную ненависть». В «Апологии сумасшедшего» он так объяснял свое понимание любви к отечеству: «Прекрасная вещь - любовь к отечеству, но есть нечто более прекрасное - любовь к истине».
Национальная идея и ее значение в этнополитических процессах рассматривались К.Марксом и его последователями. В «Манифесте Коммунистической партии» утверждается: «Рабочие не имеют отечества». Классовое единство, классовая идентификация провозглашались классиками марксизма высшей ценностью и противопоставлялись единению людей на родственно-территориальной этнической основе.
Такое отношение к роли национальной идеи в этнополитических процессах у марксистов обусловлено конкретно-исторически. Патриотизм в их понимании объединяет социальные силы (рабочих и буржуазию), находящиеся в неустранимо враждебных отношениях, что ослабляет революционный потенциал масс.
Определяя стратегию пролетариата в классовой борьбе, они исходили из положения подчиненности национального вопроса задаче революционного преобразования общества.
Национальная идея в этнополитических процессах, на наш взгляд, имеет большое позитивное значение в содержательном отношении, если не отвергает духовные и нравственные ценности других народов. Профессор Л.Гумилев, как исследователь пассионарности в этнополитических процессах в России, в этой связи писал так: «Люди объединяются по принципу комплиментарности. Комплиментарность - это неосознанная симпатия к одним и антипатия к другим. Внутриэтническая комплиментарность, как правило, полезна для этноса, является мощной охранительной силой».
Подчеркивая значимость национальной идеи в этнополитических процессах, никак нельзя впадать в национализм, так как он многолик по своему содержанию и формам проявления, а также может выступать в облике фашизма, шовинизма, расизма, или же под маской утонченной научности.
Здоровая любовь к родине и приверженность к идее национальной свободы не противоречат идеалам гуманизма и социальной справедливости. Они противостоят ко всем проявлениям национализма и национального гнета, лишавших людей «национальных корней» и превращавших их в безродных изгоев. Подтверждением тому является высказывание в статье «Русская идея» философа В.Соловьева: «Нельзя безнаказанно написать на своем знамени свободу славянских и других народов, отнимая в то же время национальную свободу у поляков, религиозную свободу у униатов и русских раскольников, гражданские права у евреев».
В этой связи следует подчеркнуть, что если при оценке достижений и несовершенства своего народа не будет рационально-критического отношения, то это приводит в этнополитических процессах к негативным последствиям: к мании национального величия и чванству, к национализму и шовинизму. Эйфория, связанная с этими негативными явлениями в этнополитических процессах, рано или поздно проходит, уступая место трезвому расчету и прагматичным поискам деловых партнерских отношений на многосторонней основе между народами. Наступает время, когда происходит переосмысление национальной идеи, преодолевается ее абсолютизация.
Поэтому надо уметь критически относиться к самому себе, к своему народу, так как в любом социальном явлении (тем более национальном), наряду с позитивным, есть и негативное. Но такая критика в научной литературе и произведениях искусства, в средствах массовой информации должна носить конструктивный характер и способствовать улучшению межэтнических отношений.
Подлинная национальная идея в этнополитических процессах не отвергает общечеловеческие ценности, а предполагает их. Без этого национальные достижения народов теряют в своем содержании все ценное, которое приобреталось ими в ходе исторического развития и обогащало их. Без общечеловеческого национальные особенности превращаются в этнографическую экзотику, сумму обрядов, обычаев, ритуалов, действия которых ограничиваются на уровне жизнедеятельности конкретных этносов. В то же время национальная идея опирается на национальное самосознание как на исторически сложившуюся форму общественного сознания, отражающую бытие народов, совокупность их этнических ценностей, взглядов, чувств и представлений об их месте и роли в общественном развитии.
Национальное самосознание возвышается над групповыми интересами и формируется из потребностей национального прогресса. Его основной функцией является выявление коренных, долговременных интересов национального возрождения и прогресса, условий и факторов их реализации. Именно оно доходит до понимания того, что источником национального прогресса являются не только национальные, но и общечеловеческие ценности, интернациональные принципы сотрудничества народов.
В условиях российской действительности, когда распался СССР, и прекратила свое существование советская система социально-политического устройства, национальная идея становится особенно значимой в этнополитических процессах, где критика имперского сознания и мышления получила отчетливо выраженный национальный характер.
В ходе демократических преобразований в обществе в этнополитических процессах усиливаются глубинная связь между гуманистической идеей приоритета общечеловеческих ценностей и демократизацией общественно-политической жизни - многопартийностью, плюрализмом мнений, стремлением к консенсусу, отказом от насильственных методов разрешения национально-политических конфликтов и т.д.
Сегодня решение национального вопроса в России с общечеловеческих цивилизационных позиций приобретает особое значение и остроту - и не только в силу многонационального характера страны, проснувшегося после долгой «консервации» самосознания образующих ее народов, но и по причине переустройства самого нашего общества, необходимости его вхождения в русло цивилизованного развития (создание правового государства, рыночной экономики, достижение национального согласия и т.д.). Поэтому идеология национального возрождения при всей ее позитивности на Северном Кавказе в этих условиях негативно сказывается в этнополитических процессах. Этнический компонент становится важным фактором в социально-политической жизни, а приверженность к национальной идее - нередко механизмом приобщения этнократии к политической власти.
Наряду с этим здесь значительную роль играет клановость в социальной структуре ряда народов. Она приобщает к власти людей, связанных родовыми отношениями. Исследователи даже пишут об особом защитном психологическом механизме этнических общностей - регрессии. Так, по мнению Г.У.Солдатовой, это явление характерно ныне для народов Северного Кавказа. Здесь сегодня происходит своего рода возврат этнических групп к более ранним стадиям их исторического развития, что, в частности выражается в реанимации системы кланово - родовых отношений и традиционных моделей поведения, в значительном повышении роли традиционной религии, в резком увеличении эндогамных браков и т.д. Этот процесс регрессии может поддерживаться и стимулироваться представителями политической элиты. В результате Северо-Кавказские этносы сегодня ощущают себя имеющими более высокий по сравнению с русскими этнический статус. «Чувство этностатусного превосходства базируется на более высоком уровне внутри-этнической солидарности в отношениях с «чужаками» и большей сохранности традиционной социо-нормативной культуры» На такой основе представители «своей» этнической группы тотально мобилизуются для борьбы с «чужаками», идеологическое обоснование получает применение любых средств в этой борьбе и канализируется избыточная агрессия «своих» против иноэтничных «других». Таким образом «формируется отмобилизованное, агрессивное, но при этом относительно мононолитное общество, члены которого имеют санкцию на антисоциальное поведение - при условии, что оно направлено не на «своих».
В качестве примера можно вспомнить выборы президента А.Масхадова в Чечне. Сама процедура выборов была вполне демократической. Но понять, какие ресурсы были вовлечены (договорились в тейпах, между полевыми командирами и т.п.), можно, только хорошо зная этнокультурную специфику и историю чеченского народа, его социальную структуру.
Этническое на Северном Кавказе не просто тесно связывается с политическим, но является первичным в этой связи. Если в демократическом государстве границы политического определяют этническое, то в Российской Федерации (особенно в ее субъектах на Северном Кавказе) наоборот - этническое определяет границы политического. Это обусловлено тем, что в условиях кризисного состояния этносоциальных отношений в регионе усилилась роль национального фактора. Различные течения этноцентризма, включая и националистические проявления, стали превращаться в особые формы выражения комплекса неполноценности, присущего маргинальным группам как промежуточным слоям общества, утратившим свою этнокультурную идентификацию. Национальный фактор начал также вовлекать в орбиту своего влияния политические партии и национальные движения, социальные низы общества.
В такой ситуации властным структурам федерального Центра крайне важно проявлять максимум умения наладить сотрудничество с вновь возникшими и в ряде случаев утвердившимися политическими элитами и национальными движениями на Северном Кавказе. В этом, на наш взгляд, заключается один из важнейших аспектов новой взвешенной и продуманной национальной политики в регионе применительно к интересам сохранения Российской государственности.
Практическое следствие, вытекающее отсюда, состоит в необходимости рационализации всей системы национальной политики, повышения политической культуры новой правящей элиты - как в федеральном Центре, так и на региональном уровне на местах. Естественно, это предполагает более глубокое и развернутое понимание функций, задач, возможностей политических институтов, властных структур различного рода, механизмов представительства интересов, делегирования полномочий, соотношения обязанностей выборных органов и их аппарата, правил и норм парламентской деятельности, способов ведения переговоров, благодаря которым разрешаются или регулируются вновь возникшие этносоциальные конфликты.
В этой связи исследование этнического фактора в политической жизни Северного Кавказа имеет несомненное значение. Актуальность изучения рассматриваемой темы непосредственно связана с социокультурной спецификой национального вопроса в данном регионе, который стал ареной не просто этнополитической напряженности, но и противостояния новых государственных образований между собой, а также военных действий в Чечне. Социокультурная специфика национального вопроса на Северном Кавказе проявилась еще и в том, что государственно-политическая суверенизация народов происходила на основе их этнической самоидентификации. Поэтому культурно-этническое здесь все более подменяется этнополитическим, а национальные интересы используются в качестве политического ресурса теми, кто стремится реализовать свои притязания на власть.
На Северном Кавказе во всех бывших автономиях возникают национальные движения, которые в условиях, когда сама Россия была занята «обустройством» собственного суверенитета, приводят к возникновению в этом полиэтничном регионе ситуации повышенной этнополитической напряженности.
В такой обстановке российское руководство не смогло вовремя разработать научно обоснованную национальную политику, учитывающую всю социокультурную и этнополитическую специфику национальных отношений на Северном Кавказе, и отреагировало на события, происходившие там, в конечном счете, конкретными силовыми и военно-политическими акциями.
Этнополитическая ситуация на Северном Кавказе в частности и в России в целом осложняется еще и тем, что в консервативном мышлении определенной части российской политической элиты и массовом общественном сознании все более актуализируется идея этнополитического самоопределения русского этноса. Она проявляется в полной мере и среди новой русской этнократии. Эта идея требует к себе очень серьезного внимания, поскольку от ее теоретической разработки и практической реализуемости в значительной мере зависит состояние политической стабильности и порядка в этносоциальных отношениях в нашей стране и ее отдельных регионах.
Кроме отмеченного, следует иметь в виду, что конфликтогенность современных этнополитических процессов на Северном Кавказе обусловлена их глубокими историческими «корнями», уходящими далеко в прошлое. Поэтому изучение опыта социально-политического взаимодействия народов Северного Кавказа между собой, специфики национальной политики в историческом плане в регионе дает возможность обнаружить эти корни. Надо отметить, что господствовавшая в советское время трактовка России в прошлом как «тюрьмы народов» препятствовала научному изучению этого опыта на основе конкретных исследований и их этнополитической и политологической интерпретации.
Автор: Гурьев Е.Л.